Текст книги "Цитадель"

Глава VI

Каонэль наклонилась к лохматой голове и что-то прошептала в ухо зверю. Затем аккуратно прикоснулась к вибриссам на загривке. Нетопырь хрюкнул, правое крыло опустилось, и зверь пошел вниз по широкой дуге. Ветер загудел и снова ударил снизу, но наездники, наученные опытом, удержались.

Небо осталось за спиной, зато земля заполнила весь мир. Справа кудрявый ковер леса, с другой стороны – обширная вода, которой края не видно. Посередине плоский каменистый участок, изъеденный трещинами по краям.

– Садись ближе к лесу, – приказал ворг, высунув нос из нетопырьей шерсти.

Нетопыря тряхнуло, ветер сорвал слова и растворил, словно мед в кипятке. Теонард прекрасно расслышал, но эльфийка лишь выглянула из-под локтя и прокричала сквозь гул:

– Ты что-то сказал?

– В лес, говорю, давай! – заорал Лотер, мотая головой, потому что шерсть попала в глаз.

Она скривилась и крепче сжала коленями шею нетопыря. Тот, повинуясь приказу, взял левее, где лес превращался в реденькую рощу.

– Опять раскомандовался? – крикнула серая, натягивая волоски, словно поводья. – Вы мне осколки должны. Не забыл?

Лотер и Теонард промолчали. Когда нетопырь наклонил голову, напор воздуха усилился, все распластались по спине твари, чтобы легче держаться.

За время полета каждый по-своему приноровился к неудобствам, но Теонарду клетка на спине откровенно мешает – норовит сцепиться с ветром и выбросить человека в небо.

Он недовольно проворчал что-то под нос. Ворг посмотрел на Теонарда через плечо, показывая взглядом: скинь груз, живее будешь. Но человек только сильнее притянул лямки и вжался в лохматую спину.

– Ворг прав, – крикнул человек. – На открытое место опасно садиться.

Уши серой нервно дернулись, она сердито покосилась на Теонарда. От ветра ее волосы стали похожи на серебряные щупальца, зажившие собственной жизнью. Плащ скатался в бесформенную трубу, открывая затянутую корсетом спину.

– Пушок не приземлится среди деревьев, – произнесла она значительно. – Сядем где сядем.

– Пушок?! – неверяще зарычал ворг, но в этот момент Каонэль резко подалась вперед, пригибая волоски в ту же сторону.

Нетопырь воинственно завизжал и стрелой понесся вниз, ветер совсем освирепел в попытке оторвать наездников от спины. Им пришлось сильнее вжаться в шерсть, прячась от ледяных струй, которые устремились в самую душу.

Теонард окончательно посинел от холода. Плащ уже не натягивал на плечи, все равно толку никакого. Вместо этого, кривясь от запаха, пытался глубже закопаться в густую шерсть нетопыря.

Человек чуть приподнял голову и зыркнул на серую. Из груди вырвался разочарованный выдох, словно пожалел, что не прибил ее на чародейской поляне. Затем взгляд стал задумчивым: стрелу в сердце и в лоб. Но эльфийка слишком быстрая, хотя стрелок он хороший.

Человек сдвинул брови и отвернулся.

– Ничего, еще не вечер, а только утро, – пробормотал он тихо, но ворг услышал и ухмыльнулся.

Земля стремительно приближалась. Деревья из кудрявого ковра превратились в зеленые шапки, кое-где прерываясь полянами. Поверхность плато, которая с высоты выглядела ровной, оказалась бугристой и изрытой трещинами.

Когда они снизились настолько, что под брюхом нетопыря замелькали камни, эльфийка указала вперед, где в одном месте сходились лес, скалы и вода.

– Там, – сказала она, выпрямляясь. – И Пушок сможет приземлиться, и лес рядом. Все как заказывали.

Прежде чем ворг успел ответить, эльфийка снова что-то прошептала на ухо зверю. Тот издал очередной визг. Из леса выпорхнули перепуганные птицы, судя по крикам, все те же зарянки.

Тварь хотела зайти на новый круг, чтобы подыскать место, где можно повиснуть вниз головой, но серая не позволила. Пушок недовольно хрюкнул, но послушался. Через несколько мгновений лапы нетопыря ударились о камни. Наездников подбросило, сзади раздался чей-то сдавленный стон. Тварь проехалась на брюхе и остановилась в нескольких шагах от деревьев, широко раздувая бока.

– Ну вот, – бодро произнесла серая, спрыгивая с нетопыря. – А вы боялись.

Ворг наконец отлепился от лохматой спины и выгнулся дугой. Позвонки сочно затрещали, он хрустнул шеей и соскользнул на землю.

– Не забоишься тут, – проговорил он и, шатаясь, отошел от нетопыря. – Посмотри на пасть. Пока летели, только и думал, не сожрет ли прямо в полете.

– Отличная пасть, – отозвалась Каонэль. – На свою посмотри.

Ворг сказал, почесав подбородок:

– У меня пасть что надо. И на любой вкус. От медвежьей до мышиной. А это что за чудище? Что?

Сердитый взгляд эльфийки дал ясно понять – больше слушать о том, какой ее новый любимец уродливый, не намерена. Дождавшись, когда человек вместе с клеткой покинет спину нетопыря, она подошла к кожистому крылу и любовно погладила.

Пушок неумело повернул шею и довольно задергал ушами. Клыкастая пасть радостно оскалилась, еще немного – и на спину перевернется, чтоб брюхо почесали.

Ворг, не веря глазам, тряхнул головой, в данный момент совершенно человеческой, и отступил к деревьям, где уютней, чем на продуваемом всеми ветрами плато. Звери не любят быть на виду. А он полузверь.

– Слушай, – сказала вдруг Каонэль. – А чего сам не перекинулся в какую-нибудь летающую тварь?

Ворг пошевелил носом, явно чуя добычу, и бросил, отвернувшись в сторону леса:

– Вот еще. Я вам не ездовая кляча. Тебя бы еще поднял в воздух, но двоих, да еще с клеткой – нет уж. Тем более для полетов нужно жрать кое-что особое.

Каонэль сделала вид, что очень внимательно слушает ворга, даже покивала для убедительности, потом произнесла:

– Я жду.

Ворг сделал изумленное лицо.

– Чего? – спросил он.

Эльфийка почувствовала неладное, глаза превратились в солнца, уши встали торчком.

– Вы обещали осколки, – прошипела она.

– А… – протянул Лотер и улыбнулся, косясь на человека. – Так мы это… обманули. Не знаю, как Теонард, но я – точно обманул.

Серое лицо эльфийки стало совсем землистым, она часто задышала, поднимая и без того высокую грудь. Ладонь дернулась к антрацитовой рукояти, но на полпути остановилась.

На ее лице отразились мысли: человек не отдаст осколок, потому что люди вообще лживые. Ворга видит впервые, но он тоже непонятный. Драться глупо. Один на один – есть шансы. Хорошие шансы. Но их двое.

Каонэль яростно зарычала и отвернулась к нетопырю.

Тем временем Теонард, дрожа от холода, оттащил клетку подальше от твари, которая хоть и подчиняется эльфийке, но на птиц поглядывает хищно. Полет вымотал зверюгу, и теперь та искала, кого бы сцапать.

Вид с обрыва умиротворяющий. Морская гладь расстилается синим шелком, солнечные лучи серебрятся на воде. Внизу у камней тихо плещутся волны.

Чтобы не провоцировать эльфийского питомца, человек спустился на камни по расщелине вместе с клеткой и укрылся за валуном. Голуби моментально встрепенулись, словно не было страшного нетопыря с большими зубами, заворковали и принялись чистить перья.

Теонард присел на секунду, оперевшись спиной на глыбу, чтобы перевести дух. За многие века волны и ветер превратили края плато в отвесные утесы. Но кое-где остались трещины, по которым удобно спускаться к воде. Жестокие шторма нанесли валунов на берег. А некоторые сами отвалились от скал, образовав удобный подход к воде.

Камни успели нагреться на солнце, приятное тепло заставило Теонарда прикрыть глаза. Несколько мгновений он сидел неподвижно, переваривая очередное приключение. Его спутники – не самая радужная компания. Ворг – полузверь, но вроде толковый. При должной сноровке его можно уболтать. А вот эльфийка хуже язвы и больно умная.

Когда солнце напекло щеку так, что терпеть стало невозможно, человек открыл глаза и огляделся. Это следовало сделать сразу, как спустился по расщелине, но холод выдавил остатки осторожности. Он посмотрел на грязные пальцы и скривился.

Морская поверхность все еще серебрилась в утренних лучах. Вода спокойная, только небольшая рябь от ветра. Гладь синяя до самого горизонта и лишь там превращается в черную полоску. Водная масса давит мощью и объемом, словно глубина начинается едва ли не сразу. Желание окунуться моментально исчезло, когда на поверхности мелькнул шипастый плавник.

Волны с тихим плеском накатывались на камни. У самой кромки крошечный бережок из гальки, настолько мелкой, что похожа на ракушечник.

Теонард все-таки спустился к воде, чтобы ополоснуть руки. От нетопыря все пропахло чем-то приторно-тухлым.

– Как эльфийка и ворг это терпят? – спросил он у голубей, опуская ладони в волны. – С их обонянием должны были еще в начале пути задохнуться. Я бы забрал осколки, забрал… С нетопырем как-нибудь справился бы. Главное – посадить. Но трех частей недостаточно, надо найти остальные. Тогда заживу по-настоящему. И замок верну, и уважение, и…

В момент, когда Теонард потерял связь с реальностью от грез, рядом раздался громкий всплеск, его окатило водой.

Громко выругавшись, человек отскочил к расщелине и оттопырил пальцами моментально прилипшую одежду. Спину защитил кожаный плащ, но грудь и живот насквозь вымокли.

– Проклятье, – прошептал он, вытирая капли с лица.

Когда обернулся посмотреть, что за гадина испортила ему отдых, – замер. Пару секунд он притворялся скалой. Затем рука медленно потянулась к арбалету, который он благоразумно оставил на плече.

Слева, оперевшись на камень, из воды торчала худенькая фигурка. Мокрые светлые волосы облепили чешуйчатое тело, концы расплылись по поверхности, словно края размокшей веревки. Нос маленький, узкий, зато глаза огромные, вытянутые в стороны. К тому же красные, и зрачок, как у кошки. Ее можно было бы назвать женщиной, даже красивой, если бы не белая чешуя до самой груди, которая благоразумно прикрыта жилетом. На шее болтался светящийся камешек.

Существо странно моргнуло. До Теонарда дошло: моргает наподобие ящерицы, третьим веком. Значит, совсем не человек.

Теонард осторожно вытащил арбалет, стараясь не спугнуть невиданное создание, и выставил перед собой.

– Эй! – крикнул он в расщелину. – Вам бы посмотреть на это!

При звуке человеческого голоса существо зашипело, оголив ряды острых зубов. Глаза полыхнули ненавистью, чешуя чуть потемнела и полезла выше к шее. На глазах из относительно женщины она превращалась в морского монстра.

– Наземник! – прошипела она чуть хрипловатым голосом и потянулась к коротенькому жезлу на поясе.

– Не-а, – пригрозил Теонард арбалетом. – Давай без неожиданностей, что бы ты ни было.

Стрел все еще нет, но человек понадеялся, что морское создание не знает устройства оружия.

Существо застыло с горящими ненавистью глазами. Чешуя дошла до самого подбородка и стала медленно покрывать лицо, делая ее еще больше похожей то ли на рыбу, то ли на змею.

Наверху показалось недовольное лицо эльфийки. Она осторожно выглянула из-за края, опасаясь, что человек выкинет какую-нибудь гадость. Когда увидела чешуйчатое существо, вытаращила глаза и замахала воргу, чтоб тот подошел.

Тот показался с куском свежего мяса в зубах. Видимо, успел метнуться в лес, пока Теонард грелся и приходил в себя. С тушки на камни упало несколько багровых капель, он облизал бок и проглотил целиком. Покончив с едой, он подошел к Каонэль и спросил глухо:

– Чего размахалась?

Она молча кивнула вниз, где Теонард все еще держал на прицеле морскую диковинку. Увидев это, ворг приподнял брови и проговорил:

– Так это ж ихтион!

– «Ихти» кто? – не поняла эльфийка.

Ворг бросил на нее укоризненный взгляд и вздохнул.

– Ихтион, – пояснил Лотер. – Это морской народ. Не знаешь?

Каонэль покачала головой, ворг с сомнением покосился на нее и продолжил:

– Они под водой живут. Некоторые ловят их для каких-то неведомых обрядов. Уж не знаю, что там за силу пытаются добыть. Но говорят, на дне целое царство, полное золота, драгоценных камней и прочей дребедени, которую так любят люди. Да, Теонард?

Человек пожал плечами, не сводя прицела с ихтионки. Та замерла, видя, что противников слишком много. Хотя вид агрессивный, такая если не когтями, так магией покалечит, потому что у таких существ должна быть сила.

Пока Теонард размышлял, стрелять или нет, и если стрелять, то чем, ворг спустился по расщелине и приблизился, стараясь держаться лицом к созданию. Солнце поднялось выше, и теперь чешуя слепит блеском. Ихтионка словно понимает это и сильнее ершится.

– Что-то злая она, – сказал полузверь человеку, когда оказался у воды. – Разговаривать пробовал? Слышал, людей они не любят.

– Судя по виду, наверное, правда не любят, – сказал Теонард и обратился к ихтионке: – Тебе что надо?

Морская девушка секунду смотрела на человека, мигая третьим веком. Волосы на макушке подсохли и теперь пушатся одуванчиком, чешуя тоже пересохла, но блестеть не перестала. Только блеск какой-то болезненный.

Когда маленькая волна плеснула ихтионке в бок, камень на шее загадочно сверкнул. Она чуть наклонила голову и проговорила хрипловатым голосом:

– С наземниками не разговариваю.

Теонард хмыкнул.

– Не знаю, кто такие наземники, – произнес он терпеливо, – но разговаривать придется. Надо же нам выяснить, что ты такое. А то кинешься, кусаться начнешь. Вон зубы какие. Тебе не говорили, что такие зубы девушкам не к лицу? Ты же девушка, верно?

Надбровные дуги ихтионки сдвинулись, она недовольно сморщила нос и покосилась влево, где колыхалась такая надежная и уютная вода. Стоит лишь улучить момент – и придет спасение. Когда рядом булькнула рыбешка, морская девица дернулась, но ворг оказался быстрее и преградил путь. Ему пришлось прыгнуть по колено в воду, хотя водные процедуры мало кто из воргов любит.

Лотер строго посмотрел на ихтионку и открыл рот то ли для рыка, то ли еще для чего-то. Но вместо этого снова схватился за внутренний карман лацерны.

– Опять вибрирует, – произнес он, высунув краешек осколка.

Когда тот блеснул в свете солнца, ихтионка уставилась на него как зачарованная. Чешуя медленно сползла с лица, клыки сменились жемчужными зубами, она вновь стала похожа на чешуйчатую девушку с бледной кожей.

Заметив перемену, Теонард опустил арбалет и на всякий случай спросил:

– Все-таки мирная?

Ихтионка проигнорировала вопрос, потому что полностью погрузилась в разглядывание осколка Талисмана из кармана Лотера. Она робко протянула руку, но ворг быстро спрятал кусок и выпустил левый клык.

– Чародей сказал ждать тут, – проговорила морская дева хрипло, все еще не сводя взгляда с лацерны. – Сначала не поняла зачем. Когда увидела наземника, решила, чародей хотел покончить со мной таким изощренным способом. Но теперь вижу: все дело в нем.

Медленно, стараясь не провоцировать ворга и человека, она сунула ладонь в карман жилетки и достала блестящий золотом осколок. Он оказался чуть меньше остальных, но с большим количеством граней.

Каонэль, все это время стоявшая на камне, при виде осколка оживилась, уши вытянулись. Она непроизвольно потерла руки, но тут же сложила их под грудью, когда поймала на себе взгляд человека.

– Еще один, – проговорил задумчиво ворг. – Сколько же их всего?

– Не представляю, – произнес Теонард и убрал арбалет за спину, решив, что ихтионка больше не представляет угрозы. – Но я бы одолжил у ры… у морской девушки осколок.

По бешеному взгляду ихтионки стало понятно, что давать в долг свой кусок она не намерена. Тем более какому-то наземнику, который только что целился в нее из самострела. И все они – сплошные враги, потому что жители поверхности не умеют быть дружелюбными.

Поняв, что тут ему больше ничего не светит, человек вернулся к голубям. Те окончательно пришли в себя, распушили перья и грелись на солнышке. Он уселся радом с клеткой, достал откуда-то мешочек и принялся кормить птиц, словно ничего не произошло.

Эльфийка глянула на него настороженно. Слишком уж невозмутимым выглядит, а это значит – на самом деле очень внимателен и следит за всем, даже если не смотрит.

Очередная волна накатилась на гальку и с шумом утащила мелкие камешки в глубину. Те, что покрупнее, лишь переворачивались и качались в такт прибою. Морская дева с тоской посмотрела на воду и окунула пальцы. Чешуя на руке моментально увлажнилась и засверкала.

– Я хранительница Атлантии, Селина Белая, дочь командира подводных войск, – представилась ихтионка, убирая осколок. – После того как нашла Талисман, травн… чародей наказал плыть сюда и ждать у моря погоды. Даже подумать не могла, что произойдет такое. Наземники, три штуки. Еще и с осколком!

– С тремя, – поправила Каонэль, иронично поглядывая с высоты.

Селина резко обернулась, и без того большие глаза округлились. Она начала было снова обращаться в боевую форму, но, видимо, передумала, потому что чешуя даже не успела подняться до шеи. Морская дева еще несколько секунд таращилась на серую, в глазах застыло изумление вперемешку с любопытством. Эльфийка отвечала ей похожим взглядом, только кривилась больше и дергала ушами.

Пауза затянулась. Ворг, которому надоело стоять в воде, недовольно зарычал, ихтионка вздрогнула и обернулась.

– Ты тут главный? – спросила Селина осторожно.

Послышался издевательский смешок эльфийки, даже Теонард отвлекся от голубей и с интересом посмотрел на Лотера. От такого внимания ворг ощетинился, шерсть встала дыбом, клыки вытянулись. Это почему-то успокоило ихтионку, словно если кто-то может обретать боевую форму, значит, наверняка где-то с ними в родстве.

– Мы тут все главные, – прорычал он, даже не пытаясь скрыть оскал.

Под любопытными взглядами путников Селина медленно окунулась. Пересохшая от солнца чешуя моментально приобрела радужный блеск, волосы намокли. Веселые капельки градом покатились по белоснежному телу, с плеском падая в воду.

Ворг скользнул взглядом по фигурке и жадно облизнулся, эльфийка это заметила и проговорила угрюмо:

– Ты поосторожней, Селина. Лотер ворг, ему доверять не стоит. И человеку.

Полузверь раздраженно фыркнул и глухо зарычал, глядя куда-то в сторону.

– Эльфам тоже, – сказал он хрипло и повернулся к морской деве. – Не бойся, рыбка. Она все врет. Эта серая сама не пойми кто. С кем надо держать ухо востро, так это с ней. У тебя же есть ухо?

Ихтионка непонимающе уставилась на ворга красными глазами, рука дернулась к голове. Она механически пощупала место, где под волосами должна скрываться ушная раковина, и коротко кивнула, будто не поняла – серьезно ворг говорит или шутит.

Пока путники разбирались, кто есть кто, солнце успело вылезти на середину неба и теперь отчаянно светило во все стороны. Ветер изменился, морская гладь пошла небольшими волнами, которые обещали превратиться во что-то побольше.

У самой кромки скопились водоросли, по цвету напоминающие зеленую гоблинскую похлебку. Когда волна отбегала, на гальке оставались вытянутые листья, которые выглядели не то аппетитно, не то противно.

Теонард слушал вполуха разговоры остальных, а сам всецело отдался написанию письма. Достав из набедренной сумки клочок пергамента, он принялся выводить аккуратные буквы гусиным пером, которое одолжил у захмелевшего писаря в одной таверне. Там же достал краску, потому что прежние инструменты безвозвратно потеряны. Беседовать с девушкой-рыбой ему не хотелось, и вовсе не потому, что она не понравилась. Наоборот, морская дева вполне себе ничего: и личико аккуратное, и фигурка. А что глаза красные – это не беда. У эльфов вообще – уши. Грудь маловата, но это для подводной жизни удобно.

Поразмыслив еще минуту, он оставил налаживание связей эльфийке и воргу, а сам погрузился в писанину.

Когда человек накарябал второе предложение, в стороне, где оставили нетопыря, раздался воинственный крик. Затем послышался истошный вопль твари.

Каонэль развернулась как ужаленная. Лицо побледнело, глаза превратились в две узкие щели, из которых светилось желтое, уши встали торчком. Не дожидаясь, пока остальные придут в себя, серая эльфийка скрылась за краем обрыва.

Перед тем как кинуться следом, Теонард успел бросить воргу:

– Следи за ры… за ихтионкей!

После чего перепрыгнул клетку с голубями и полез вверх по расщелине.

Когда он выбрался на плато, обнаружил эльфийку, воинственно сражающуюся с бледнокожим гномом. Рубака закован в кожаные доспехи с железными пластинами. Борода короткая, кое-где подпаленная, но курчавится знатно. Непривычно голубые для гнома глаза с вызовом смотрят то на серую, то на нетопыря.

Тот, защищая хозяйку, растопырил крылья и скалится, готовясь истошно завизжать.

Гном замахнулся огромной кувалдой с него ростом и прогудел басом:

– Разойдись, лесная зараза! Гном идет!

С этими словами он уронил кувалду на место, где только что сидел нетопырь. Эльфийка успела отогнать питомца прежде, чем рубака размозжил ему череп. Тварь по-заячьи отпрыгнула и, вывернув короткую шею, пронзительно завизжала.

Звуковой волной гнома откинуло к деревьям, но он, похоже, только раззадорился.

– Ах, вот ты, значит, как! – прокричал гном, поднимаясь на ноги. – Ну погоди, я вас обоих пришибу. У меня вот какой удар.

Он снова замахнулся и перехватил рукоять левой рукой, потому что правой собрался метнуть булыжник в эльфийку. Та скакала из стороны в сторону, мешая гному прицелиться. На запястье мерцал синий, как спокойное море, камешек, который обычно не заметен. Видимо, на что-то реагировал.

Когда гном уже готов был швырнуть каменюку, Теонард, с интересом наблюдающий за действом, громко спросил:

– Развлекаетесь?

Гном застыл в замахе и повернул голову. Увидев человека, он немного успокоился. Ярость медленно покинула лицо, через секунду он бросил булыжник и по-гномьи нахохлился.

Каонэль наконец перестала метаться. Она погладила своего перепончатокрылого питомца и проговорила, обращаясь не то к гному, не то к человеку, не то к себе:

– Ненормальный! Кинулся, даже не спросив. Что плохого тебе Пушок сделал?

Гном непонимающе покосился на эльфийку, брови поднялись. Присутствие человека почему-то подействовало на него усмиряюще, но кувалду убирать не стал.

Теонард оперся ладонью на камень и глянул в сторону леса. Деревья с трех сторон обрамляли плато, как диадема. Лесом их назвать сложно, скорее, смешанная роща. Но дубы есть, а это хороший знак. Дуб – полезное дерево, крепкое. Вероятно, гном вышел оттуда, иначе заметили бы его еще в полете. Он, может, и не заметил, но эльфийка должна была, потому что впереди летела. Не совсем же она… эльфийка. Серая, а значит, какая-то не такая. Чуть глубже деревья толстые и большие. Там точно лес.

Потом человек посмотрел в другую сторону, где на десятки, а то и сотни верст раскинулось огромное плато. С четвертой стороны – море.

Пока Теонард размышлял, эльфийка успела отогнать Пушка подальше от злого и нахального гнома, который едва не прикончил единственного друга в этой безумной компании. Нетопырь благодарно заурчал и стал тереться головой о ногу. Каонэль похлопала его по мохнатой макушке и что-то прошептала в ухо. Питомец еще немного отполз к деревьям и растянулся на животе, сложив крылья.

– Дай угадаю, – проговорил наконец Теонард, когда гном перестал таращиться на серую и обернулся к нему. – У тебя есть осколок Талисмана, а сюда пригнал чародей.

Гном вытаращился на человека и медленно убрал кувалду за спину.

– Откуда тебе ведомо? – изумился он.

– Ты не поверишь, – произнес Теонард.