Текст книги "Ричард Длинные Руки – князь"

Глава 11

Меганвэйл отбыл с ворохом поручений, Вирландина предложила мне выехать завтра утром, но злое нетерпение трясет меня, как голодный медведь грушу, я согласился только поужинать, да и то побросал в себя, почти не чувствуя вкуса.

Она посматривала на меня со странной смесью одобрения и жалости, но когда я поднялся, сказала тепло:

– Езжай, мой господин. У тебя все получится.

Я наклонился уже с коня, поцеловал ее в лоб:

– У нас все получится.

Бобик подбежал к ней и подставил голову, она почесала ему за ушами, ничуть не пугаясь этого клыкастого чудовища.

– Увидимся! – крикнул я, вскидывая руку в красивом театральном жесте прощания.

Зайчик чуть подпортил, рванувшись так, что у меня чуть спина не треснула.

В ушах засвистел ветер, земля с дробным учащающимся стуком копыт понеслась навстречу, я пригнулся к конской гриве и всматривался в бегущие навстречу зеленые холмы, невысокие горы и густые девственные леса.

В спину сперва дул бодрящий ветерок, но когда Зайчик перешел в галоп, мы неслись в полном безветрии, но едва пошли яростным карьером, ветерок задул навстречу, принося ароматы зелени, цветов, трижды пахнуло тиной, это на большой скорости под нами проскакивали болотца.

Время от времени по сторонам мелькают стада овец или коз, овцы все белые, а козы, напротив, в большинстве черные, словно вывалявшиеся в саже, собаки же удивительно похожи на волков, хотя, скорее всего, они и есть прирученные волки, как обычно бывает в местах, где все начинается сначала.

Однажды навстречу попался целый караван с переселенцами, я остановил коня возле головного провожатого, это хмурый мужик на крепком коне, в кожаных латах.

Я сказал приветливо:

– Привет странствующим, а также путешествующим!

Мужик сказал настороженно:

– Мы ни те, ни другие, но спасибо на добром слове.

– В какой стороне ингельмы? – спросил я. – Это племя такое… У них вождем Квентин Ханкбек… вроде бы.

Он подумал, повернулся, вытянул руку:

– Вон туда, а дальше прямо.

– Ого, – сказал я, – они что, уже не кочуют? В прошлый раз был там же. Что это с ним?

Он пожал плечами:

– Если надо, откочуют. Но сейчас все стараются зацепиться на месте и пустить корни.

– Хорошее дело, – сказал я. – А вы?

Он снова пожал плечами:

– И мы… если получится.

– Получится, – заверил я. – Новая заря над миром!

Он пробормотал:

– Дай Бог, дай Бог…

Судя по его словам, ингельмы уже не кочующее племя, земля там ничуть не хуже, чем у других, они правы, что закрепляются на месте. Земледелие в состоянии прокормить в десять раз больше населения, чем кочевое скотоводство.

Еще в прошлый раз я видел во многих местах отстроенные села, кое-где быстро вырастают города, хотя в Скарляндах это – всего лишь большие села, у жителей которых хватает сил и ресурсов, чтобы обнести пространство со своими домами крепким частоколом. Сады и огороды, как и луга для выпаса скота, остаются внутри города, потом их превратят в площади, но до этого пока еще далеко.

Зайчик идет бодро, встряхивает гривой, старается на скаку лягнуть Бобика, если тот проныривает слишком близко, земля под нами проносится с такой скоростью, что я вообще стараюсь на нее не смотреть…

Когда пошли знакомые места, Зайчик без напоминания сбросил скорость, учится все-таки, запоминает, а когда впереди вырос и начал приближаться высокий частокол города, в котором мы уже побывали, вообще пошел обычным галопом.

У ворот дюжие стражники, вообще скарляндцы выглядят более крупными, чем вартгенцы и турнедцы. Возможно, потому что жители равнин обычно крупнее живущих в горах?

Я издали вскинул руку в приветствии, они смотрят настороженно, узнавая и не узнавая, вроде бы правитель Варт Генца, что уже бывал здесь, но все равно трудно себе поверить в такого вождя, что является без свиты, словно его там не уважают вовсе.

– Где Квертин Ханкбек, – крикнул я, – вождь великого племени, конечно же, великих ингельмов?

Они оба синхронно повернулись и указали пальцами.

– Тут недалеко, – сказал один.

– В арсенале, – уточнил второй.

– Прекрасно, – сказал я с чувством. – Где еще может быть великой вождь, чтобы не подвергать сомнению свой высокий статус? Не на бойне же…

Проехав ворота, увидел в сотне ярдов высокое здание, сложенное из толстых бревен, но на каменном фундаменте. У ворот целый отряд вооруженных людей, то ли свита прибывшего Ханкбека, то ли в самом деле охраняют арсенал так, как надо.

Ко мне обернулись так же настороженно и взяли в кольцо, я бросил одному повод в лицо, соскочил и пошел ко входу.

– Квентин внутри? – спросил я тех, кто стоит у самый дверей.

– Т-там, – ответил один с запинкой.

– Отлично, – сказал я, пошел вперед, страж едва успел отскочить. – Его мне и надо…

Внутри несколько человек разбирают кучу новеньких пик и складывают их в ровный ряд вдоль стены, где уже висят мечи и топоры.

Ханкбек указывает, куда что нести, я крикнул издали:

– Вождь весь в трудах, как птичка небесная?

Он оглянулся, на лице отразилось приятное изумление.

– Ваша светлость!

– Привет, Квентин, – сказал я дружески. – Как думаешь, с этим неважным, но приятным делом без тебя справятся? Кстати, пустяк, конечно, но с недавних пор я не светлость, а высочество.

Он засмеялся:

– Как хорошо сказано! Действительно, нет ничего приятнее, чем возиться с оружием. Но справятся, конечно. Это я так, для собственного удовольствия. Ваше высочество?

– Тогда я к тебе, – велел я.

Он отряхнул ладони, повернулся к мужикам, что вытаращили глаза и смотрят, как деревенские дети на прибывший цирк.

– Чтобы все уложили красиво, – сказал он строго, – где красота, там и удобство! И пересчитать всегда легче. Ваше высочество?

Я кивнул и вышел наружу первым. Ханкбек появился следом, сказал громко и с чувством:

– Приветствуем ваше величество на дружественных королевству землях Скарляндии!

Стражники вяло прокричали «ура!», лица больше встревоженные, чем обрадованные, мы все обычно предполагаем худшее, а скарляндцы тоже вроде бы люди.

Крыша терема Квентина, его можно назвать даже дворцом, выглядывает из-за других строений, мы отправились пешими. Бобик посмотрел на обоих внимательно и понесся вперед, каким-то образом угадав, куда прибудем.

Квентин посмотрел вслед встревоженно.

– Могучий пес… Людьми, надеюсь, не питается?

– Он еще щенок, – успокоил я. – Ласковый дурачина… Рад, что у вас тут все хорошо.

Он кивнул:

– Хорошо. Даже замечательно! Вчера отбили попытку вторгнуться на наши земли и увести скот. Сорок человек их положили…

– А ваших?

Он сказал с печальной горестью:

– Всего двенадцать погибло, да еще тридцать раненых. Вот что значит, когда всегда начеку!

– Поздравляю, – сказал я озадаченно. – Хотя двенадцать тоже как-то почему-то жалко… Хоть и не знаю почему. То ли гуманистичнею весь из себя, то ли съел что-то…

– Они отдали жизни за племя, – напомнил он строго.

Я вздохнул:

– Да, конечно, достойная жизнь и достойная смерть. Красивая! Но лучше бы жили… Я, кстати, как раз и прибыл с такой идеей.

– Какой?

– Чтоб скарляндцы жили, – пояснил я, – и не погибали.

Он нахмурился:

– Кроме ингельмов есть и другие племена. Те только и зарятся на наши земли!

– Все хотят жить красиво, – согласился я. – С набегами, пожарами, похищениями, изнасилованием… А что дает скучное мирное существование? Да еще сосуществование с соседями, что обязательно наглые и отвратительные враги?.. Хотя женщины у них ничего, да, их можно, а вот мужчин нужно под корень…

Он слушал, хмурился, иронию все же уловил. За нами следом идут двое, по виду его помощники, смотрят на меня радостно расширенными глазами и кивают при каждом слове, что ага, все правильно, всех соседей убить, а женщин забрать, а потом соседей соседей, они ж все равно откуда-то берутся…

– Ваша светлость, – спросил он вежливо, но с неудовольствием в голосе, – вам приятно сыпать соль на раны?

– Да еще и втереть, – сказал я со смаком. – Зато быстрее заживает, не знал?.. У меня есть кое-какие предложения для скарляндцев. Я же суверенный правитель соседнего с вами королевства, которое спит и видит, как вас захватить! Мне кажется, вы все будете заинтересованы меня выслушать.

Он вздрогнул, в глазах мелькнул страх, спросил торопливо:

– Хотите поговорить с вождями?

– Да, – ответил я.

– Я могу послать гонцов, – сказал он так же быстро. – Ко всем крупным.

– Можно и к мелким, – ответил я.

Он кивнул:

– Мелким скажут по дороге. Если кого и пропустят, не беда.

– Не забудьте упомянуть, – подчеркнул я, – что разговор будет очень важным. Важнее, чем войнушки между племенами.

Он переспросил недоверчиво:

– Еще важнее? Какая-то большая война?

– Угадали, – ответил я. – Но не сейчас.

Он кивнул, велел одному из помощников:

– Собери гонцов, набери дополнительных. Карьером ко всем вождям восьми племен, но по дороге распространяйте весть, что прибыл король Варт Генца…

Я поправил:

– Я не король… хотя это сейчас роли не играет. Власть в моей цепкой длани вся целиком, как законодательная, так и политическая. Наверное, и религиозная тоже, но еще руки не дошли. В общем, кто не явится – интересы того племени учитываться не будут!

На его окаменевшем лице впервые проступило нечто похожее на тревожную улыбку.

– Это хорошее дополнение. Можно не сомневаться, явятся даже тяжелобольные.

Глава 12

Общий сбор вождей решено было провести в племени болотников, они расположились почти в середине земель Скарляндии, к тому же Квентин издавна был дружен с их вождем Армином Шварцкопфом, хотя в последнее время, как он сообщил хмуро, их отношения становятся все натянутее.

Мы выехали с утра, несколько часов скачки по ровной, как столешница, степи, и впереди показались деревянные стены большого города. Вышки стоят часто, через каждые десять шагов, массивные и добротные, явно не только наблюдательные, но и оборонные. Я бы на широкой площадке размещал десятка два хороших лучников, а в случае опасности запирал бы двери и ставил внутри еще и охрану в доспехах и с острыми мечами.

Ворота открыли нам сразу, болотники предупреждены высланными вперед гонцами. Взору представился плотно застроенный город. К моему удивлению, в нем множество двухэтажных просторных домов. Правда, все пока из дерева, но бревна толстые, массивные, все выглядит добротным и надежным, так что если не перейдут срочно на камень, лесов в Скарляндах вообще не останется.

Нас сопроводили в центр, где высится трехэтажный дворец, тоже из бревен, но построен так, что да, дворец. А что из дерева, ну причуда такая, хотя, конечно, дело в банальной спешке, дом из дерева строится за пару дней, а из камня за пару лет, а дворец так и вовсе за десяток.

На крыльце уже ждет нас группа мужчин в самых разных доспехах, одеждах. Один из них отделился и пошел нам навстречу, улыбаясь и раскидывая руки в гостеприимном жесте. Как я понимаю, это и есть Армин Шварцкопф, вождь племени.

Квентин слез и двинулся к нему, тоже с улыбкой, а вокруг радостно закричали. Шварцкопф, могучий такой гигант, весь из мышц, голова сидит прямо на плечах, как у гнома, но ростом с огра, широк в плечах, руки толстые, как стволы деревьев, в общем, таким и должен быть вождь, которому право рулить племенем приходится частенько доказывать силой.

Они с Квентином обнялись достаточно сердечно, мне поклонился со всем почтением. Треть границы Скарляндии приходится на Варт Генц, который давно с вожделением поглядывает на лакомые земли разоренного королевства, потому с его правителем насчет поклонов лучше пере, чем недо.

Я слегка наклонил голову, не покидая седла, так надо, оглядел всех и уже тогда покинул седло, величественный и милостивый, весь сама благожелательность к ме-е-е-лким таким соседикам.

– Весьма, – сказал я. – Весьма!..

Квентин сказал с поклоном:

– Ваше высочество, изволите в дом?

Я сказал Шварцкопфу дружелюбно:

– Когда ехали сюда, я был уверен, что придется разговаривать в шатре. Но дом… это уже что-то!

Шварцкопф метнул злой взгляд на Квентина.

– Он мог бы и рассказать по дороге, – прорычал он раздраженно, – что наш Древоград вдвое больше его, так сказать, столицы, ха-ха! И мы уже давно не кочуем.

Квентин подтвердил:

– Давно. Очень давно! Еще с прошлого лета.

Шварцкопф метнул на него злой взгляд:

– Уже лет десять! А то были мелкие откочевки, подвижки. Столица же на месте уже второй год!

– В прошлый раз у тебя столицей был Корнефильд, – заметил Квентин, – но это неважно. Главное, мы встретились с тобой, обсудим заодно, почему твои разбойники начали все чаще вторгаться в мои земли? Разве мы уже враги?

Шварцкопф изумился:

– Мои разбойники? А не твои лезут в мои земли, где уже трижды за это лето угоняли скот?

Я сказал тепло:

– Пойдемте в дом, если там успели подмести. Может быть, нас даже накормят.

Квентин сказал ехидно:

– Вообще-то я еду взял. Болотники всегда были скупыми.

– Не скупыми, – огрызнулся Шварцкопф, – а экономными. Прошу вас, там уже накрыт стол. Со вчерашнего дня.

Квентин остановился.

– Тогда там все прокисло! И протухло.

– Стол накрыли! – повторил Шварцкопф. – Скатертями!.. А еду принесут, когда сядем.

– Прости, – сказал Квентин, – я просто не знал, что и вы теперь почти как люди. Идем, идем…

Перед нами распахнули ворота, все кланяются, но кто как, и все смотрят блестящими от любопытства глазами, в воздухе дух перемен, хотя никто не знает, чего ждать и чего бояться.

Шварцкопф ведет меня с достоинством, но поглядывает ревниво, я вдвое моложе, но уже правлю Варт Генцем, значит, не только ростом выше на палец, но и явно сильнее…

Внутри я с любопытством огляделся, здесь можно не блюсти королевское достоинство, я как бы на этнографической экскурсии по эпохе деревянного зодчества, нужно успеть осмотреть, пока окончательно не исчезло под напором каменных строений.

Дворец в самом деле дворец, хоть и весь деревянный: просторный, в три этажа, с высокими потолками и множеством комнат для гостей, но на первом этаже широко раскинулся, распихнув в стороны стены, громадный зал, прибывающие на съезд вожди точно поместятся легко, еще и останется свободное место.

Шварцкопф показывал все с гордостью, потом к нему подбежал один из старших слуг, торопливо пошептал на ухо, и Шварцкопф, кивнув, повернулся к нам.

– Там уже накрывают на стол, – сказал он и метнул злой взгляд на Квентина, что раскрыл было рот и тут же со стуком захлопнул. – Пойдемте, пока не остыло…

Еще с порога я уловил сильный аромат наваристой ухи, а Шварцкопф с удовлетворением посмотрел, как у меня задвигались крылья носа.

– Это красноперая белорыбица, – сообщил он гордо. – Только у нас и водится!

– Запах удивительный, – сказал я, – бодрящий даже…

– А что будет, – проговорил он загадочно, – когда отведаете…

– Уже предвкушаю, – сказал я и потер свои лапы. – Ох, и наемся же на три дня вперед.

– Можно на две недели, – сообщил он серьезно. – Правда-правда!.. За нею это свойство давно заметили. Жаль только, поймать непросто.

Двое дюжих парней внесли массивный котел с ручками, из-под толстой чугунной крышки вырываются струйки ароматного пара. Неуклюжие слуги, расторопности которых мешают богатырские плечи и толстые руки, со стуком поставили перед нами троими большие глубокие миски.

Один поднял крышку, оттуда повалил пар, словно там все еще кипит, а умопомрачительный запах растекся по всему залу и заставил мой желудок подпрыгнуть и приготовиться хватать, как Бобик, все, что будет падать сверху.

Повар зачерпывал и ловко наливал огромной поварешкой в миски, не проливая ни капли. Я уже держал деревянную ложку в руке и с нетерпением ждал, когда эта черепаха закончит, и едва он перенес внимание на миску Квентина, я тут же зачерпнул эту густую наваристую уху, где плавают мелкие куски белого мяса и некая зелень.

Шварцкопф посматривал горделиво, его миску заполняют последней как хозяину, успел с наслаждением полюбоваться, с каким аппетитом ем я, обжигаясь и кривясь, но работая ложкой все быстрее и быстрее.

Да и Квентин, хоть и соперник, но отдал дивному блюду должное: молча и не глядя по сторонам, ест с аппетитом, не отвлекаясь, целиком погруженный в смакование дивного блюда.

Я не отвлекался, пока ложка не начала скрести по донышку, а Шварцкопф, что все наблюдал за мной счастливыми глазами, сказал с чувством:

– Как же люблю, когда у людей хороший аппетит!

– Смотря на что, – ответил я. – Когда такое блюдо, я даже не знаю, как можно не наброситься!

Пустую миску забрали и тут же поставили широкую с низкими краями, а на нее выложили крупную рыбину, хорошо проваренную, с отслоившейся кожей.

Я подумал было, что уха на первое, а эту же рыбу на второе – вроде бы чересчур, однако ноздри уже ухватили сильный призывный запах, я взял первый ломоть и, еще не забросив в пасть, ощутил, что нет, не чересчур.

Мясо удивительно нежное, тает во рту, но странное ощущение бодрости и ясности продолжает вливаться в тело и заполнять его от кончиков ушей и до пяток. Обычно от еды я малость, а чаще совсем не малость, соловею, мысли копошатся вялые, как угри в придонном иле, но сейчас голова все яснее, вот слушаю, как тихо переговариваются Квентин и Шварцкопф, а сам как бы сам по себе выстраиваю линию, что скажу вождям Скарляндов, что предложу, на что милостиво соглашусь, что абсолютно неприемлемо, ибо их земли заслуживают лучшей участи…

Кстати, надо тщательно выдерживать, в каких случаях говорить «земли», а когда «Скарлянды», сам же термин «королевство» употреблять как можно реже до поры до времени…

Шварцкопф все поглядывал на меня, а когда решил, что темп поедания красноперой белорыбицы у меня снизился, поинтересовался с осторожностью:

– Ваше высочество, как там в Варт Генце?

– Пока тревожно, – сказал я. – Гражданскую войну предотвратить удалось, но мечи в ножны главы могучих родов не вкладывают и войска не распускают.

– И чего ожидаете?

– Что справлюсь, – ответил я скромно. – Когда братья не могут поделить имущество, они приглашают человека со стороны и клянутся, что примут его решение.

– А примут?

Я доел последний кусок, ясность и сила переполняют тело, вытер пальцы о скатерть и сказал деловито:

– Если буду решать в пользу большинства, то большинство меня и поддержит. Это вообще единственно разумная политика.

Квентин фыркнул:

– Большинство? Да большинство вообще желает жрать, пить, спать и ничего не делать!

– Верно, – согласился я. – Это надо обещать. Вам что, жалко пообещать такое? А делать должны то, что нужно Скарляндам. А вашим землям нужно такое, что не добудешь, если только жрать, пить и ничего не делать.

Квентин промолчал, а Шварцкопф проворчал:

– Что?

– Укрепить оборону, – сказал я прямо. – Когда сильный сосед зарится на ваши земли… что нужно сделать в первую очередь?

Они промолчали, ответ очевиден, оба настолько одинаковые в своей мрачности, что прямо близнецы и братья. Шварцкопф подал знак, чтобы несли сладкое, а когда на столе появились всевозможные пироги, оба одновременно потянулись к тем, где мясная начинка, а я предпочел медовые, еще пахнущие цветами и пчелами.

Несколько раз на пороге возникал молчаливый управляющий, а когда Шварцкопф обращал на него вопрошающий взгляд, смиренно докладывал, что прибыл еще такой-то вождь такого-то племени.

Квентин наконец проронил:

– Можно было бы назвать какой-то день, чтобы успели собраться все…

Оба посмотрели на меня, я кивнул и ответил мирно:

– Можно.

Они ждали продолжения, но я неспешно пожирал нежную мякоть пирога, и Шварцкопф спросил озадаченно:

– Это было сделано намеренно?

Я прожевал, покачал головой:

– Нет.

– А почему?

Я посмотрел ясными честными глазами.

– Дело в том… что это нужно вам, а не мне. Хотя мне тоже желательно, чтобы у вас все было тихо и мирно, мы же соседи, но все-таки если что у вас пойдет не так, то у меня аппетит не сильно испортится и спать я буду все так же спокойно.

Они снова помолчали, наконец Шварцкопф проворчал:

– Это понятно. Своя рубашка всякому ближе.

Потом Шварцкопф позвал нас на широкую веранду на третьем этаже, там мы сидели с чашами вина в руках, смотрели, как на разных направлениях вдали клубится пыль, со всех сторон света в город скачут гонцы, соскакивают внизу и, отдав коней, бегут наверх, где сообщают Шварцкопфу торопливо, что их вождь едет и прибудет вот-вот.

Вообще-то время съезда я намеренно не назвал, нужно увидеть, как отреагируют, а в это время Квентин и Шварцкопф уже ерзают и уговаривают начинать разговор с вождями, все основные уже приехали, даже если и не приехали, ибо чем будет меньше, тем больше у них двоих власти, но я подождал еще несколько часов, за это время прибыли сразу трое вождей достаточно крупных объединений племен.

За стеной города с юга, севера, востока и запада выросли шатры, окруженные отборной охраной. Вожди прибывают в центральный дворец Шварцкопфа в окружении телохранителей, но у входа у всех принимают оружие и пропускают в зал, оставив стражу снаружи, а внутри охрану за себя взял Шварцкопф.

Всех провожали в зал, а я вышел наверху на лестницу и внимательно всматривался в подъезжающих, прикидывая, как правильнее построить речь и какие слова покажутся наиболее убедительными.

Вожди все как на подбор: рослые и могучие, только от племени ердов явился седой и сгорбленный, да еще от ганичей прибыл совсем юноша, но при нем два очень немолодых наставника. Как мне сообщил шепотом Квентин, это Коготь, сын погибшего Арданта, вождя керенгариев. Арданта все очень уважали, потому там хотят, чтобы его сын продолжал его дело.

Зачатки престолонаследия, мелькнуло у меня. Или просто избегают начала войны внутри племени за власть. Все-таки любое племя состоит из родов, самые могучие из них восхотят поставить вождем своего, а если вот так, то все смирятся… может быть.

Я возвращался на веранду, ходил так взад-вперед, после белорыбицы в самом деле мозг работает чисто и ясно, в теле звериная бодрость, сердце работает мощно, требуя нагрузки, хорошо бы на коня и – навстречу ветру, где буду всяких там сшибать с ног, топтать и выказывать превосходство.

Время от времени я возвращался и поглядывал в зал, снова и снова всматриваясь в лица собравшихся. Пока что это больше полевые вожди, военные лидеры, только от ердов старый Гарасдир и выглядит тем, кого избрали за мудрость, а не за умение повести воинов в атаку.

Наконец появился Шварцкопф, на возвышении стол на пять-шесть человек, сейчас пустой, справа и слева массивные подсвечники, все свечи горят ярко.

Шварцкопф приблизился к столу, но садиться не стал, прокричал зычно:

– Его высочество гранд Варт Генца Ричард Завоеватель!

Громко и торжественно потрубили трубы, Шварцкопф постарался найти умельцев, я вышел из боковой двери, улыбаясь и вскидывая руки, весь из себя абсолютная уверенность и благополучие, прошел к столу и кивком велел Шварцкопфу сесть.

Он подчинился, это играет на меня, понял, а я, стоя, сказал бодро:

– Вы все уже наверняка знаете про драматические события в соседнем Варт Генце. Королевская семья погибла, а дабы избежать борьбы за власть, мудрые вожди Варт Генца передали ее мне как старинному другу короля Фальстронга и верному союзнику их королевства… Нет-нет, я не собираюсь вам предлагать поступить так же, успокойтесь! Вы можете все тут хоть перебить друг друга, мне важнее, чтобы не вторгались в Варт Генц!