Текст книги "Ричард Длинные Руки – князь"

Глава 13

В зале начались тихие разговоры, хотя с меня пока что не спускают глаз, а Шварцкопф на правах хозяина заметил громко:

– Ваше высочество, вы прекрасно понимаете, что у нас для этого сил явно недостаточно.

– Для войн, – напомнил я, – а для набега на села вблизи границы хватит у любого племени!.. Пока я соберу армию, у вас тут откочуют, а я ударю по его соседу, что поспешит занять освободившееся место?.. Ладно-ладно, насчет того, что мне все равно, перебьете вы друг друга или нет, я пошутил, конечно. Мне очень не все равно, я все-таки христианин, хотя уже и политик…

В зале поднялся рослый мужчина с ужасающими шрамами на лице, громыхнул тяжелым голосом:

– Вождь племени ятваргов, Гардард Быстрый. Ваше высочество, мы слышали, что вам настойчиво предлагали корону Варт Генца, но вы отказались?

Я кивнул:

– Вы слышали верно.

В зале начался заинтересованный ропот, а вождь сказал гулко:

– Почему?

Я улыбнулся, вскинул руки, приглушая шум:

– Скажу честно, я очень не люблю неприятности. Особенно, что грозят мне, ха-ха. Ну, скажите, зачем мне принимать корону, которую у меня все равно через пару лет отберут как у чужака?.. Я согласился принять лишь временно власть сроком на год, чтобы прекратились междоусобицы в стране, где король Фальстронг относился ко мне лучше, чем к собственным детям, и хотел бы, чтоб я был его сыном.

Вождь кивнул, удовлетворенный ответом, сел, но поднялся Шварцкопф, явно наслаждаясь ролью главного.

– У меня есть вопрос, – сказал он громко. – Зачем вы пригласили нас на эту встречу?

– Хороший вопрос, – ответил я с удовлетворением. – Я долго думал над ситуацией в Варт Генце, что вынашивает планы по вторжению в Скарлянды… да-да, это собирался сделать еще король Фальстронг, но я сманил его на войну против Турнедо, потом собирались его сыновья… да и не только потом, они всегда собирались.

Шварцкопф прогудел мощно:

– До нас доходили эти слухи.

– Любой из сыновей, – сказал я, – кто занял бы трон после отца, повел бы армию сразу же на ваши земли!..

В зале мрачнели, я их понимаю прекрасно, в Варт Генце армия, а здесь пока только отряды.

– Да, – сказал я, – вам повезло, что сыновья затеяли переворот, отец, по их мнению, слишком долго жил, но силы не рассчитали, и в кровавой резне погибли и сами, хотя отца убить успели, сволочи…

Шварцкопф спросил:

– Так опасность миновала или нет?

Я покачал головой:

– А вы как думаете?

Он прогудел:

– Не знаю… Наше королевство – лакомый кусок!

– Верно, – согласился я громко. – Дело даже не в короле и его сыновьях. Сейчас их нет, но про вторжение в ваши земли поговаривают практически все военачальники…

Лица в зале разом помрачнели так, словно туча закрыла солнце, и здесь воцарилась плотная тень. Они даже не переглядывались и не переговаривались, прекрасно знают, а также обреченно понимают, что противопоставить могучей армии ничего не могут, кроме затяжной партизанской войны, что не спасет их королевство, а только разорит еще больше.

– Ситуация такова, – сказал я жестко, – вы вожди племен, вы люди тертые, опытные и все видите трезво. Я не сообщу вам новость, если скажу, что Варт Генц все равно сделает попытку захватить Скарлянды и присоединить земли к своему королевству. И для вас тоже не новость, что Варт Генцу такое удастся довольно легко…

Они смотрели злобно и хмуро, все-таки я гранд Варт Генца, и войска могут прийти именно под моими знаменами. С другой стороны, непонятно, почему выкладываю это им сейчас.

– Для вас не секрет и то, – сказал я, – что ваша междоусобная война – самое лучшее, что вы можете предложить противнику.

Вождь Гардард Быстрый прорычал с ненавистью:

– Да лучше уж Варт Генц, чем мои земли будут топтать проклятые кракофорсты!

Один из вождей, могучий мужик в кольчуге, вскочил, полыхая гневом, я понял, что он вожак этих проклятых кракофорстов, но за его руки и плечи ухватились сразу несколько человек, силой заставили сесть.

– Согласен! – крикнул он в бешенстве. – Лучше уж армия вартгенцев, чем это ничтожество будет под покровом ночи воровать наши стада!

Шварцкопф воздел себя во весь рост и прогромыхал на весь зал:

– Тихо!.. Тихо, я сказал!.. Мы собрались не спорить!

Сразу несколько голосов разъяренно завопили:

– А зачем?

– Знал бы я…

– Нас оскорбляют?

– Кто этот Шварцкопф?

– Это ловушка!

– Нас хотят перебить!

Шварцкопф проревел во всю мощь:

– Тихо! Дайте его высочеству сказать, а потом хоть головы о стены поразбивайте!

Шум стал стихать, я заговорил громко и уверенно:

– Я человек в Варт Генце новый, потому сперва начал рассматривать карту королевства, особенно приграничные районы, бегло проглядел историю… И вдруг заметил то, что ускользало от взгляда вартгенцев… или же они старались не замечать этого вопиющего факта!

Все превратились в слух, Шварцкопф не выдержал, спросил жадно:

– Какого факта?

– Очень важного, – сказал я. – Варт Генц, как некоторые из вас еще помнят, был некогда частью великих и неделимых Скарляндов!.. Как все вы знаете… ну, хотя бы кто-то, в не такие уж и давние времена Скарлянды и Варт Генц были одной страной, одним народом, и правил ими великий и мудрый король Улагорн Скачущий!.. Потом в какие-то периоды междоусобных войн одна, меньшая, часть отделилась, сумела покончить на своей территории с распрями, и стала именоваться Варт Генцем по названию одной из провинций, объявив себя отдельным государством.

Один из молодых вождей, что и названия такого, как Варт Генц, явно еще не слышал, крикнул с восторгом:

– Да, так и было!

Я кивнул ему и улыбнулся в ответ:

– Вот не по годам мудрый вождь прекрасно все понял, потому что и сейчас некоторые земли у вас самих стараются обособиться, не так ли?

Вождь закричал первым:

– Так!

И сразу несколько голосов поддержали:

– Истинно!

– Верно!

– Так и было!..

– Предатели!

Я вскинул руку и сказал громко:

– Потом, пока у вас спорили и дрались за власть, было страшное нашествие армии Карла. И снова Скарляндам не повезло из-за их равнинного положения. Варт Генц, частично отсидевшись в горных крепостях, а также в глубоких подземельях, оправился раньше, вывел из крепостей и пещер остатки войск, собрал их в армию…

Шварцкопф сказал громко, чтобы слышали все:

– Но сейчас правите вы? Значит, вторжения не будет?

Я покачал головой:

– Пока правлю я, вторжения не будет. Обещаю!

Кто-то из залы выкрикнул:

– Но вы сказали, что приняли власть только на год?

– За год можно успеть много, – ответил я. – По моей инициативе Варт Генц шлет сюда караваны с продовольствием и посевным зерном. Я чуть ли не единственный в Варт Генце помню, что Скарлянды – мать, а Варт Генц – всего лишь ее ребенок, отделившийся в незапамятные времена, потому он не должен забывать о родстве и переставать делать попытки вернуться в материнское лоно!

Все в зале и до того слушали очень заинтересованно, но теперь вообще просто затаили дыхание.

Шварцкопф проговорил, запинаясь:

– Ваше высочество… вы смотрите со стороны, а со стороны, конечно, виднее…

– Я посмотрел старые хроники, – сказал я, – чего никто из местных не делает, им-то зачем?.. А там ясно написано, что Скарлянды и Варт Генц были единой страной. Я полагаю, что пора восстановить историческую справедливость и воссоединить эти земли…

В зале тревожно загудели, я торопливо вскинул руку:

– Тихо-тихо, я понимаю, о чем вы все подумали в первую очередь! Что за жизнь у нас, если о таком думаем всегда в первую очередь? Нет, ничего подобного. Никакого завоевания. Добровольное и неспешное объединение, в котором у Скарляндов будут преимущества перед Варт Генцем!

Снова в зале поднялся шум, все громко говорили друг с другом, спорили, я видел, как багровеют лица, а в глазах начинают блистать грозные молнии гнева.

Наконец поднялся тот седой и сгорбленный, вскинул руку, я с изумлением увидел, что шум начал стихать.

Он повернулся ко мне, голос вождя прозвучал негромко, но его услышали все:

– Я вождь Гарасдир от племени едров. Мне, например, не совсем понятны преимущества Скарляндов, о которых вы упомянули, если в самом деле такое объединение произойдет…

Я ответил бодро:

– Это же очевидно! При общем равенстве у скарляндцев преимущество в том, что их вдвое больше, чем вартгенцев. Значит, и голосов. Второе преимущество в том, что в Скарляндию не вторгнутся войска Варт Генца…

Он помолчал, сказал снова:

– Будут два короля в одном государстве? И как уживутся?

Я покачал головой:

– Нет, так не получится. Не уживутся, да и не потребуется. Я же сказал, в Варт Генце погибла вся династия, а потом начались безобразные династические войны. И в конце концов под моим руководством Совет Мудрецов решил не искать тупиковые пути, а вернуться к старому доброму изначальному!.. То есть будет один король. Король Скарляндов. Хотя по ряду важных причин мы пока договорились о таком решении помалкивать.

Шварцкопф спросил громко:

– Почему?

Я пожал плечами:

– Я же сказал, никакого завоевания! А если так, то нужно ваше согласие на такое…

Все затихли, переваривали сказанное.

– А… король Варт Генца? – спросил наконец Гарасдир осторожно.

Я снова помотал головой:

– Зачем? Это опять рознь, взаимные подозрения, упреки, недоверие… Достаточно одного короля. Я считаю, что им должен быть король Скарляндов, так как Скарлянды, повторяю для тугоухих, вдвое больше по территории Варт Генца.

Вождь Гарасдир смотрел на меня пристально и с подозрением в умных глазах.

– А что сейчас в Варт Генце?

Я ответил твердо:

– Вы можете послать своих людей в Варт Генц и перепроверить мои слова. Корону короля предлагали мне! Очень настойчиво, кстати. Вам это подтвердят все, даже вон вождь Квентин. Дважды предлагали. Я дважды отказался. Но, видя, как Варт Генц погружается в пучину гражданской войны из-за королевского трона, я согласился принять верховную власть…

Гарасдир уточнил:

– Королевскую, но не титул короля?

– Но не короля, – подтвердил я. – Это я уже говорил.

– Да, говорили, но все-таки… Не совсем понятно почему?

Они все затихли и смотрели с великим ожиданием. Я выпрямился и сказал с твердостью в голосе:

– Не говоря уже о том, что у меня очень далеко отсюда есть свое королевство, кстати, больше Скарляндов и Варт Генца, вместе взятых, богатое и роскошное, на берегу теплого океана, главное в том, что король должен быть скарляндский. Твердо и решительно повторяю снова и еще раз – скарляндский!.. На оба королевства, которые… снова станут одним целым, как и раньше, в старину, раз уж мы ее так любим. Вот, собственно, все, что я хотел вам предложить. На этом удаляюсь, у меня масса дел, да и вы обдумайте, посоветуйтесь, прикиньте. Я предлагаю встретиться здесь же через месяц.

Гул голосов прервался, на меня снова уставились с подозрением, а Шварцкопф спросил громко:

– Почему через месяц?

– Скарлянды, – сказал я уважительно, – огромное пространство!.. Успеете до заморозков и снега посоветоваться и с самыми дальними племенами. Сами тоже обдумаете еще и еще. Я хочу, чтобы решение, которое примете, было твердым и окончательным.

Шварцкопф сказал гордо:

– Мы – вожди! Наше решение – решение нашего племени. За пару дней, пусть за недельку, мы выработаем все…

Я покачал головой, сказал так же твердо и с достоинством:

– Не хочется напоминать лишний раз, но Скарлянды не являются для меня главными. И неделю я здесь сидеть не буду в ожидании вашего решения. Оно важно только для вас самих, а не для меня. Если откажетесь, что ж… у вас есть еще год, чтобы приготовиться к неизбежному вторжению со стороны Варт Генца. Повторяю в который раз: пока я у власти, не позволю вводить сюда войска, как бы меня ни уговаривали…

Шварцкопф переспросил, и я не понял, больше в его словах страха или надежды:

– Год?

Я кивнул:

– Год. Будучи человеком обязательным, я ровно через месяц заеду узнать, на каком решении вы сошлись. Думаю, даже самые медлительные сумеют прийти к некоему консенсусу.

В зале снова зашумели, явно слишком быстро такое великое собрание закрывается, но, с другой стороны, оно не закрывается, а это я деликатно даю возможность обсудить все без меня, обговорить все детали и выявить подводные камни.

Если что и ускользнет сегодня, то вспомнят завтра-послезавтра, но и для самых тугодумных впереди еще целый месяц, когда могут долго советоваться с мудрецами, прикидывать разные варианты.

Я вскинул руки, поулыбался и ушел через заднюю дверь прямо во внутренние покои. Шварцкопф остался руководить собранием, где началось бурное обсуждение сказанного грандом Варт Генца, а также вариантов, как обустроить Скарлянды, но Квентин пошел следом за мной, а я прошел все залы насквозь и вышел в холл.

Квентин спросил обеспокоенно:

– Вы хотите отбыть сегодня?

– Сегодня? – переспросил я. – Сейчас!.. А то моя собака лопнет здесь на кухне. Надеюсь, ее белорыбицей не кормили?

Он покачал головой:

– Нет. Но она сама ухитрилась сразу же спереть самый большой кусок.

– Ну вот, – сказал я с неудовольствием, – совсем мне собачку испортите…

Конюхи вывели арбогастра, Бобик вышел из терема сытый и довольный, как медведь осенью, я поднялся в седло, а Квентин тут же заторопился:

– Мы вас проводим немножко, ваше высочество!

– Куда?

– До границы с Варт Генцем!

Кто-то из его людей сказал почтительно:

– Или дальше, как пожелаете!

Я сказал весело:

– Если не отстанете.

Все торопливо вскакивали в седла, большой группой выметнулись за пределы города. Я оглянулся, почти сотня знатных людей Скарляндов решили торжественно проводить нас до самой границы королевства.

Я вскинул руку в прощании, а Зайчику сказал негромко:

– Давай галоп! Но полную скорость не показывай, нечего им…

Он тряхнул головой, стук копыт стал чаще, и скачущие сзади всадники затерялись позади в клубах пыли.

Глава 14

Сейчас, стучало у меня в голове, все в Варт Генце, даже самый близкий друг, мудрый Меганвэйл, уверены, что мне, властелину огромного и богатого королевства на берегу южного океана, в самом деле совсем не нужны эти бедные северные земли.

Только я вижу, что в Сен-Мари моя власть слабеет с каждым днем. Укрепить можно, как ни парадоксально, именно с помощью далеких и бедных северян. Даже мои верные лорды, двинувшиеся за мной из Армландии, сражавшиеся отважно и преданно там и в Сен-Мари, отважно защищавшие меня своими телами, за что и получили титулы и немалые земельные угодья, уже того, готовы ворчать и выражать недовольство.

В том смысле, что в полученных угодьях собираются быть полными хозяевами, то есть свой суд, свои налоги, своя армия, а на зов короля будут откликаться лишь в случае, если им это покажется интересным. Демократия, в общем. Ну, как и везде.

Я бы не сказал, что попытаюсь ввести некую восточную деспотию. На Востоке, кстати, в начале становления было, как и здесь, но в конце концов кто-то один из лордов подчинял других и устанавливал единоличную власть. Просто мы узнали о Востоке, когда там уже были эти деспотии, и существовали они тысячелетия, потому и запомнились.

В Европе же короли долго и трудно боролись с феодалами сперва просто за выживание, потом постепенно отбирали у них вольности, но еще долгие столетия отдельные феодалы были сильнее и богаче королей, однако таких становилось все меньше и меньше.

Я же сейчас в том периоде, когда почти все либо богаче и помогущественнее короля, либо имеют равные с ним наделы. И мне очень даже непросто будет провести за год-два те реформы, которые в Европе происходили сотни лет.

У меня только один козырь: знаю, как это происходило, что мешало, какие подводные камни грозили, на кого можно опереться, а какие слои населения окажутся союзниками ненадежными и обязательно предадут…

Кольнуло запоздалое сожаление насчет месяца. Можно было ограничиться двумя неделями, но уж очень хотелось подчеркнуть, что мне пофиг, что они там решат, я ничего от этого не имею, а они могут либо приобрести все, либо это все потерять.

– Ладно, – сказал я вслух, – постараемся как-то убить этот месяц… Я что-то в последнее время наловчился в этом пока еще благородном деле… что становится все благороднее и благороднее.

Бобик начал упорно сворачивать в сторону, а когда мы не следовали за ним и перли дальше, крупно обижался, догонял, протестующе гавкал.

Я сказал с досадой:

– Мы не в город! Понял?

Он снова гавкнул, мне отчетливо послышалось «а куды?».

– К эльфам, – ответил я. – В Эльфячий Лес. А ты вообще-то умница, знаешь? Совсем скоро начнешь меня понимать с головы до самых ног. Это люди друг друга не понимают, свиньи поганые, что и хорошо, а тебе можно, ты лучше, ты безгрешная душа, хоть и воруешь на кухне…

Эльфийский Лес появился и начал разрастаться стремительно, я велел Зайчику сбросить скорость, потом еще и еще. Стена деревьев приближается плотная, массивная и величественная.

Я всегда удивлялся, почему именно на опушке леса самые гиганты, а там дальше может расти всякая кривая и хилая мелочь? Неужто лес, как и люди, сознательно выставляет на охрану рубежей самых крепких, сильных и стойких?

И в самом деле, мы проехали между тесно поставленными колоннами, толстыми, высокими и несокрушимыми, стволы уходят, постепенно сужаясь, в немыслимую высоту, а там чуть ли не на уровне небосвода растопыривают зелень ветвей, за ними тоже крепкие деревья, тоже ветераны, но не самые-самые, а когда мы проехали еще, там уже просто милый такой лес, деревья обычные, кустарник тоже обычный.

Я перевел дух, в скачке озяб от пронизывающего встречного ветра, в то же время солнце напекло голову и плечи, в странном мире Господь поселил человека, и сейчас наслаждаюсь теплым воздухом и желанной прохладой.

По земле, усыпанной то коричневыми иглами, то желто-красными листьями, впереди нас бежит ажурная тень, словно над моей головой колышется мелкоячеистая рыболовецкая сеть, она же проскакивает и по спине Бобика, делая его странно призрачным животным.

Дремотный полдень чувствуется даже в лесу, бабочки не порхают, а сонно сидят на цветах и деревьях, а некоторые даже на земле. Стрекозы летают медленно, сухие и жесткие даже по виду, таких даже в ладонь взять не хочется, чтобы не оцарапаться, а шмели уцепились за головки цветков и висят под ними в сонной дремоте, словно уже ночь.

Несколько раз я видел смазанные быстрые движения чего-то зеленого, меня увидели еще только подъезжающим к Лесу, а теперь передают от часового к часовому, но никто не показывается, что значит – узнали, но вступать в контакт все равно не хотят.

Я выехал на знакомую поляну и втайне порадовался, что хоть и с другой стороны приблизился, но направление взял точно, словно какой-нибудь вальдшнеп, что за тысячи миль точно скажет, где его скворечник. Или нора, кто их знает, где они живут.

Бобик ринулся в знакомую хижину, хотя у него теперь много знакомых, я не успел спрыгнуть на землю, как в дверном проеме появилась Гелионтэль, с мягкой улыбкой и добрыми глазами, совсем не похожая на ту отважную разведчицу, что с контом Астральмэлем наблюдала за ничего не подозревающими людьми.

Я покинул седло и сказал громко:

– Слава эльфам!.. Иди сюда, моя супруга!

Она согласно пришла в мои объятия, прижалась всем телом, я поднял ее за подбородок и поцеловал в огромные глазища, в которые невозможно смотреть без внутреннего трепета.

– Астральмэль, – проговорила она с неловкостью, – ну что ты… смотрят же все… Ты зайдешь?

– Что за вопрос? – изумился я. – Все государственные дела чрезвычайной важности бросил!.. Вот так и сказал: да гори они все пропадом, эти королевства, мне приспичило увидеть свою бесценную Гелионтэль!.. А там хоть Армагеддон устройте или Рагнарек, мне вот надо обнять свою жену, поняли?

Она сказала застенчиво:

– Ну, Астральмэль, что ты говоришь…

– Моя дорогая, – сказал я громко и еще громче расцеловал ее в обе щеки. – Ты права, пойдем к нашему брачному ложу.

– Ой, – сказала она и жутко покраснела. – Ты хотел сказать, пойдем к обеденному столу?.. Да, пойдем, я сейчас все приготовлю.

– Я помогу, – сказал я великодушно и, обняв ее за плечи, повел в ее жилище.

Мы обедали, когда мордявка в люльке заорала диким голосом, Гелионтэль вскочила, едва не опрокинув стол, ринулась так поспешно, что я ожидал, вот схватит ее за ноги и, раскрутив над головой, шмякнет о стенку, однако моя эльфийка засюсюкала, дите ответило невнятным хрюканьем.

Гелионтэль сказала мне виновато:

– Она кушать хочет!.. Обедай пока сам, я ее покормлю.

– А подождать оно не хочет? – осведомился я раздраженно. – Все-таки младшие должны быть исполнены почтения к старшим и особенно – к родителям.

– Ох, Астральмэль, – сказала она, – нам же говорили, что тебе еще рано жениться, ты не готов принять благословение Матери Богини и Отца Дуба.

– Как не готов? – спросил я обиженно. – Дите же получилось? Значит, вообще-то готов. Главное – биология, а манеры могут и не быть. Дети и от дураков бывают, не только от манерных.

Она не ответила, взяла это чудовище на руки, оно тут же умолкло и начало дико оглядываться, а когда Гелионтэль распахнула верх платья и обнажила белоснежную грудь, это существо сразу же хапануло раскрытой, как у крокодила, пастью, втянуло крупный розовый сосок и принялось жевать так остервенело, словно не ело с неделю.

– Я не был готов жениться? – пробормотал я. – Гм… может быть, они были подспудно правы… У нас, эльфов, такое бывает.

В дверной проем кто-то заглянул, как мне показалось, но я увидел только смутную тень.

– Что-то у вас малолюдно, – заметил я. – Пока ехал, никого не встретил.

Она посмотрел на меня огромными удивленными глазами.

– Астральмэль… Ты же знаешь, если эльф не хочет, чтобы его видели, он станет незримым даже для близких.

– Ах да, – протянул я, – у гномов магия гномья, у эльфов эльфиная, а у людей бог знает какая, никто не разберет, эклектикой называется, а также именуется.

В двери снова мелькнуло, Гелионтэль уловила выражение моего лица, ласково усмехнулась:

– Это мои сестры… Приходят повозиться с малышкой. Все так хотят с ней поиграть, даже ссорятся.

– Нашли из-за чего, – буркнул я.

– У нас дети рождаются очень редко, – пояснила она серьезно, – ты же знаешь!.. Потому такая радость для всех!

– Тогда оставь этого хрюкальника им, – предложил я, – пусть повозятся, а мы хотя бы прогуляемся по Лесу. Или я покатаю тебя где-нить… далеко за Лесом! А то совсем заэльфилась, мы же с тобой разведчики, раньше ты не страшилась выходить за пределы Леса!.. Помнишь, как однажды встретили трех человеков: Ричарда, Гугола и Сигизмунда?.. Правда, редкостные дураки? Да еще уроды?

Она лукаво покосилась на меня, легкая улыбка скользнула по ее губам.

– Дураки да, но что уроды… нет, Гугол был красавцем. Нам с тобой он сразу понравился, помнишь?

– Да, – согласился я несколько принужденно, – да, Гугол, конечно, совсем красавец… но и остальные два дурака тоже не уроды, как мне кажется…

– Ты слишком добр, – заметила она. – Они оба огромные, толстые, от них дурно пахло. А в Гуголе сразу почувствовалось что-то наше. Он и ростом был намного меньше, стройный такой…

В дверном проеме появился ярко одетый молоденький эльф. Я ожидал, что он тоже исчезнет, как только я перестану смотреть на него боковым зрением и взгляну в упор, однако он остался, даже шагнул в комнату и отвесил учтивый поклон.

– Конт Астральмэль…

– А как ты угадал? – изумился я громко. – Умные тут эльфы, горжусь принадлежностью к великой древней такой расе, исполненной! А ты хто?

– Яндаэль, – ответил он. – Ее Величество королева Синтифаэль, рожденная из Света и Солнца.

– Повезло Свету и Солнцу, – заметил я.

– …желает видеть вас, – закончил он и добавил со смиренной ехидцей, – конт Астральмэль.

– А я как желаю! – воскликнул я. – Вот только про это и думаю!.. И раньше думал. Куда бы ни шел, в какое бы место… все равно думал!

Он с озадаченным видом отступил, на пороге обернулся:

– Так вы идете?

– Беги вперед, – велел я. – Предупреди всех. Ну, в смысле, кто не спрятался, я не виноват совсем, что естественно в моем положении эльфа, давно не видевшего жены.

Он исчез, то ли в самом деле помчался предупреждать, что это чудовище вышло на улицу, то ли съэльфил в полунезримость, я не стал всматриваться, к королеве ж иду, поцеловал Гелионтэль и сказал ласково:

– Думаю, на этот раз меня еще не повесят.

Она вскрикнула в испуге:

– Астральмэль!

– К королеве же, – пояснил я. – А мы, сатрапы, непредсказуемы. Да еще женщины…

Ее прекрасные глаза наполнились озерами чистейших слез.

– Астральмэль, ты меня пугаешь!

– Я себя пугаю еще больше, – сказал я с болью. – Но ведь это жизнь, Гелионтэль?

Она посмотрела с еще большим испугом.

– Ну, – проговорила она в неуверенности, – если ты так говоришь…

– Я говорю, – согласился я, – ибо что еще может благородный эльф? Мужество отчаяния, как говорил сэр Керкегор… но надо идти!

Она смотрела со страхом, как я красиво повернулся и мужественно вышел, стараясь держать спину прямой, а плечи развернутыми.