Текст книги "Ричард Длинные Руки – император"

Глава 13

Я взглянул на него пытливо. Большинство присутствующих помнят меня еще совсем не королем, потому и держатся свободнее, хотя и называют почтительно величеством, но для него я прибыл уже грозным королем, овеянным мрачной славой жестокого победителя и наклонятеля, и потому смотрит с неподдельным почтением и готов выполнить любой приказ, не задумываясь, насколько он разумен.

– Вы мудрый человек, – повторил я, – понимаете, что наши рыцарские законы велят нам быть учтивыми и предупредительными друг с другом, а также защищать всех, кто сам защитить себя не в силах. Но с дикими зверьми и разбойниками, не знающими правил и учтивого поведения, мы поступаем согласно…

Я сделал паузу, он заметил:

– Но разбойников сперва судим, потом вешаем.

– Можно сперва вешать, – ответил я, – потом судить. Все равно конец один!

Тамплиер прогудел так мощно, что в ответ недовольно гуднула земля из-под ног:

– Бесправильное отношение мне совсем не нравится…

– И церковь против, – поддержал я его, – но в данном случае и церковь считает, что такого врага нужно уничтожать всеми доступными способами! Как если бы бешеный волк ворвался в вашу овчарню и начал убивать бедных животных одного за другим!

– Такого надо убить как можно быстрее, – согласился Тамплиер.

Я повернулся к остальным.

– Видите, и сэр Тамплиер, нерушимый защитник рыцарских законов и рыцарской чести, полагает, что с существами, дерзостно попирающими все правила благородного ведения войны, нужно вести себя соответственно!.. Думаю, с этим вопросом мы решили.

Сэр Альбрехт кашлянул и сказал многозначительным тоном:

– Ваше величество, вы могли бы просто приказать.

Я улыбнулся, перевел взгляд на лордов.

– Да, конечно. И не сомневаюсь, приказ бы исполнили. Но предпочитаю иметь при себе друзей и единомышленников, а не покорных исполнителей. И потому всегда заинтересован, чтобы мы все верили в правоту того, что делаем!

Лорд Робер поднялся и сказал с просветленным лицом:

– Потому и служим вам, сэр Ричард, не за страх, а на совесть!

– Не мне, – скромно ответил я, – а великому делу, которое поручил нам Господь!

– Аминь, – ответил барон Келляве и перекрестился.

– Аминь, – произнесли вразнобой и остальные.

Пока они крестились, я быстро-быстро, как бегающий по горячей сковороде таракан, пытался придумать какие-то варианты.

– Ловушки, – сказал я, – не сработали. Похоже, у них не только зрение развито, но и чутье не отстает… Утром посмотрим, что там не так. Если, конечно, они с утра лягут спать. Как уже знаем, лобовые атаки и даже арбалетчики тоже не решили задачу. Но отрицательные результаты тоже положительные результаты!..

Норберт покосился на непонимающие лица.

– Теперь знаем, – сказал он, – что бесполезно. Осталось придумать, что сработает. Иначе на отрицательные результаты всю армию изведем.

Альбрехт заметил мрачно:

– Маркус наберет пленных раньше.

– И взлетит, – сказал сэр Кенговейн с горестным вздохом. – А нам не дотянуться.

Я поднялся, все тут же поспешно встали. Я оглядел всех орлиным взором руководителя, при котором нельзя быть рохлей.

– Вводная вами получена, – произнес я властно. – Поспите остаток ночи, а после рассвета, если те твари снова запрутся в летающей крепости, осмотрим места… происшествий.

Альбрехт сказал с поклоном:

– А за ночь могут прийти какие-то идеи. Спокойной ночи, ваше величество!

Лорды отступили от стола, кланялись и говорили вразнобой:

– Спокойной ночи…

– Ваше величество?

– До утра, ваше величество…

– У вас получится, ваше величество!

Альбрехт вышел последним, оглянулся у порога, но я не остановил, а когда затихли шаги, велел слуге:

– Отыщи Карла-Антона.

Он испуганно вытаращил глаза.

– Ваше величество?

– Это верховный маг, – сказал я нетерпеливо. – Высокий такой, костлявый, всегда в шляпе с широкими полями. Великих ученых пора знать в лицо! Или хотя бы по знакам различия… И побыстрее!

Он исчез, а буквально через минуту вернулся в сопровождении Карла-Антона, что все в том же плаще-халате и шляпе с широкими полями, знаками различия сословия магов, чародеев, алхимиков и зарождающегося класса разночинцев.

Он торопливо поклонился.

– Ваше величество?

– Быстро, – определил я. – Магия?

– Интуиция, – ответил он. – Показалось, понадоблюсь. Потому отирался поблизости шатра вашего величества. Кстати, он поставлен со вкусом.

– Спасибо, – поблагодарил я. – А когда этот малый выскочил, вы сразу крикнули ему: «Я здесь»?

Он произнес без улыбки:

– Вы дивно проницательны.

– Это вы проницательны, – ответил я устало, – а я просто дурак… Садитесь, Карл-Антон, вино в кувшине. Наливайте сами, мы в полевом лагере, что значит, церемонии оставлены в столицах и дворцах.

Он присел на краешек лавки с опаской, все-таки существо неблагородного происхождения да еще и презираемого занятия, недостойно даже простолюдина.

– Уже знаете? – поинтересовался я.

Он ответил уклончиво:

– Новости расходятся быстро.

– Даже слишком, – согласился я. – Плохие летят на крыльях, хорошие ползут черепахами. Что-то со своей стороны делаете?

– Ваше величество, – ответил он с почтением, – мы все над этим ломаем головы.

– Идеи есть?

Он криво улыбнулся.

– Даже слишком.

– Слишком, – сказал я, – это хорошо. Отбирайте самые дикие, правильная прячется среди них.

Он проговорил просительно:

– Какие-нибудь подбросите?

– У меня совсем дикие, – предупредил я. – У вас либо голова кругом пойдет, либо уши завянут.

– Ваше величество?

– Вам сказать могу, – сообщил я, – вы все равно вроде бы не человек, а так, чернокнижник… Для кого-то это, знаете ли, а для другого это… но таких пока мало. В общем, на Маркусе прибыли не демоны и не потусторонние какие-то силы. Для народа – это демоны, а для вас вполне реальные существа из плоти и крови.

Он спросил осторожно:

– А почему так? Для народа одно, а для нас…

Я посмотрел на него зверем.

– А разве не везде так? Демонами можно объяснить все! А народу что, нужны сложности? Народ – это наша кормовая база, из которой удается выдергивать иногда тех, кому сложности весьма, как вот и нам… Для вас, Карл-Антон, это не демоны, а такие же, как и мы, из плоти и крови. Только зародились под другим солнцем. Думаю, там гравитация… как-нибудь попозже, там побольше, потому здесь они сильнее и двигаются быстрее. И хотя это, предупреждаю, пока только предположение, но твердо и почти как бы уверенно базируется на. И потому с ними бороться можно, хотя и сложно. Магию пробуйте всю и всякую! Кто знает, к чему иммунны, а что по ним бьет, как тапок по тараканам.

Голос мой прозвучал в конце соответственно, Карл-Антон поклонился и поспешно вышел.

Теперь можно не скрываться, я в отчаянии обхватил ладонями голову, стараясь не растерять жужжащие в черепе мысли, никто не видит, кроме Господа, а перед ним не стыдно, он как добрые родители, что все понимают и все прощают… хотя нет, родители всегда что-то да требуют, а вот дед только утешает и защищает, хорошо помню, как вбегал, зареванный, в его огромные теплые и такие ласковые руки, прижимался к нему в судорожном и таком горько-безнадежном плаче…

За стенкой приглушенные голоса звучат встревоженные, а я просто не могу не прислушиваться.

Встревоженность у них другого толка, поражение не переносят, а что погибнут они, все люди на свете и вообще весь мир – да это пустяки, Господь знает, что делает…

Болото, хоть и почти исчезнувшее, дает о себе знать гнилыми водами, что злобно ждут своего часа под толстым ковром, потому здесь нет деревьев, а кустарник слабый и болезненный, зато утреннему солнцу не нужно пробиваться через плотный многослойный заслон из веток и листьев.

Но до утра еще пара часов, я не находил себе места, не заметил, как очутился снаружи, в висках стучит кровь так, будто и не кровь, а с натугой работают стальные поршни, перекачивая вязкую нефть.

Телохранители быстро отодвинулись, поглядывая зорко по сторонам, а рыцари и лорды, оказавшиеся в пределах видимости, заспешили ко мне, так положено.

Я скривился, но про себя, а на лице создал благожелательную улыбку уверенного во всем сюзерена, ситуация под контролем, прибытие Маркуса – неприятность, но справимся, а как же иначе.

Альбрехт остался с его рыцарями у костра, знает, мне знаки внимания до одного места. Это слабым и неуверенным в себе королям нужна мощная свита, что одним своим видом молча кричит всем: смотрите, вот идет могучий и знатный король!

Вдали замелькал между деревьями всадник на сухом гнедом коне. Норберт тут как тут, вырос на его пути, как мощная сосна. Конник быстро сообщил ему что-то, развернулся и унесся.

Норберт поймал меня взглядом.

– Ваше величество, – произнес он церемонно, мы на людях, – к вам гости.

– Надеюсь, – сказал я, – хоть они обрадуют.

Он ответил со сдержанной улыбкой:

– Это вряд ли. Но им обрадуетесь точно.

Через несколько минут в сопровождении того же разведчика вдали показался конный отряд. Большинство коней в болотной грязи по колено, а кое-кто и по брюхо, но двигаются бодро, собранные, вооружение прекрасное, хотя никого в стальных доспехах, все в коже, рыцарских копий не видно, как и баннеров, по которым можно бы понять, кто они, откуда и чьи.

Подошел лорд Кенговейн, лицо настороженное, рука потянулась к мечу.

Я сказал недовольно:

– Сэр Бриан, сейчас все люди – союзники.

– Если бы так, – горько ответил он. – А то уже тонут, но стараются утопить противника чуть раньше.

– Люди, – ответил я, – мы такие вот замечательные… Господь велел плодиться и размножаться! Вот мы и…

Всадники приближаются весело, а их предводитель послал коня в галоп. Мы наблюдали, как легко и грациозно соскочил шагах в пяти от нас, высокий, гибкий и стройный.

Сердце мое стукнуло радостнее, тот пошел к нам быстрыми шагами, улыбаясь сдержанно красиво очерченным ртом с полными губами пунцового цвета.

Я сказал счастливо:

– Боудеррия… Первый луч света в этот несчастный день!

Сэр Кенговейн рассматривал ее с удивлением, что и понятно, а она приблизилась и отвесила почтительно ироничный поклон.

– Ваше величество…

– Боудеррия, – повторил я, – в опасное время ты прибыла, но как же я рад тебя видеть! Сам не думал, что так встрепенусь. Что-то есть в тебе такое… Ты сама как думаешь?

Она улыбнулась.

– Вам виднее, ваше величество.

– В лесу я Ричард, – напомнил я. – Как и вообще для тех друзей, кто помнит меня с докоролевских времен.

Когда я впервые увидел ее, она была в легких кожаных доспехах, укрывающих только торс и ноги до середины колен, и я тогда успел полюбоваться на обнаженные до плеч руки без привычного женского жирка, а с тугими и красиво уложенными мускулами, при взгляде на которые ощутил в первую очередь чисто эстетическое наслаждение.

Сейчас же укрыта с головы до ног не только в плотные доспехи из кожи, но те еще и усилены металлическими вставками на плечах, предплечьях и даже бедрах, что выглядит не только рационально, но и весьма по-женски эффектно.

Из-за плеч все так же выглядывают тонкие рифленые рукояти двух мечей. Светло-голубые глаза стали как будто еще светлее на потемневшем от солнца лице, и когда встретила мой взгляд, я ощутил прежний вызов.

Она спросила с интересом:

– Что-то не так?

Я вздохнул.

– Вспомнил твой танец.

– Сейчас не до танцев, – ответила она сурово. – Не так ли?

– Даже и не знаю, – ответил я честно, – для чего сейчас время.

Не поворачивая головы, она указала взглядом в ту сторону, где над миром высится зловещий купол, даже в ночи и на темном небе кажется странно багровым, словно раскаленный слиток, хотя на самом деле темен, как сама ночь.

– Эта штука, – произнесла неестественно бодрым голосом, – выглядит… великоватой.

– Хуже, – ответил я.

– Что может быть хуже?

– Вместительность, – пояснил я. – С одной стороны, хорошо: крестьян будут ловить и наполнять ими трюмы долго, с другой…

Она договорила:

– Могла прибыть целая армия?

– Все на лету ловишь, – сказал я с одобрением.

– Приходится.

– Боюсь не этих, – признался я, – что выскочили и народ ловят… хотя их тоже боюсь, больше страшат те, что внутри. Возможно, для управления таким колоссом нужна целая толпа? Хотя, конечно, высокотехнологической штукой… это такая магия, не бери в голову, мог бы управлять и один человек.

Она слушала внимательно, глаза серьезные, наконец во взгляде проступило насмешливое выражение.

– Сэр Ричард! От вас ли слышу такое?

– А что, – сказал я, – и поплакаться уже нельзя? Это перед лордами я должен быть крутым, а перед женщиной мог бы и расслабиться… если бы ты, свинья, мне позволяла!

Она сказала с ноткой вызова:

– Я разве женщина? Я боевой соратник.

Ее люди слезли с коней, подходят медленно, с некоторой настороженностью, моя грозная и непонятная слава бежит далеко впереди меня.

Боудеррия кивнула в их сторону.

– Мой отряд, – сообщила она с гордостью.

– Все те же лица? – заметил я.

– Мы почти удвоили состав, – сказала она.

– Но ветераны впереди, – сказал я. – Доблестный виконт Волсингейн… то бишь уже граф!.. молод, но опытен, Маркус Вольфшир и Роджер Тхорнхилл… помню-помню, оба бывалые и знающие что к чему в этом мире… а это Гевин, Рамон, Малькольм, Амброз…

Я нарочито перечислил, никого не выделяя, хотя у каждого свои особенности, особенно у Амброза Брерта, вроде бы обычный крупный и лохматый мужик звероватого вида, черные волосы со смоляным отливом переходят в такую же бороду и усы, брови густые и кустистые, глаза черные, но примечателен тем, что он один из тех редких оборотней, что прижился у людей.

Все почтительно кланялись, безмерно польщенные, что грозный король их помнит. Боудеррия повела дланью в сторону еще двух десятков воинов, с виду тоже прокаленных жизнью, побывавших в разных войнах и не желающих переходить на презренное мирное существование.

– Это те, – произнесла она лаконично, – что прибавились. Готовы выполнять любые задачи, ваше величество.

– Рад, – произнес я державно, но с теплотой в голосе, я же отец народа, – весьма рад. Ребята, располагайтесь, вам покажут, где удобнее. Боудеррия, ты со мной!

– Слушаюсь, – ответила она с подчеркнутой покорностью, – ваше величество.

– Устрою тебе допрос, – предупредил я. – Надеюсь, не всю нечисть вывела?

– Как можно, – спросила она с недоверием. – Даже если бы могла, все равно что-то оставила бы на размножение. А то мужчины выродятся в пирах да пьянках.

Глава 14

По взмаху моей королевской длани она пошла в сторону шатра, стройная и подтянутая, на длинных ногах, с тугим приподнятым задом и двумя узкими мечами на спине в простых ножнах. А сбоку на поясе еще и узкий кинжал, помню, пользуется им со звериной ловкостью.

Стражи, бросив взгляд на мое лицо, распахнули перед нею полог. Она вошла царственно, красиво переступив порожек, остановилась посреди.

Полог опустили за моей спиной, я сказал мирно:

– Не богато, верно?

Она указала взглядом на ложе.

– Мог бы поставить и пошире. А в остальном… что нужно еще, кроме стола и двух лавок? Ты же не собираешься оставаться здесь на всю жизнь?

– Возможно, – ответил я. – Возможно, придется.

Ее лицо помрачнело, уловила скрытый смысл. Даже гордо приподнятые плечи чуть опустились, словно и она ощутила тяжесть на моих плечах.

– Ты победишь, – произнесла она, я ощутил в ее голосе абсолютную убежденность, и самому до писка захотелось поверить в женскую интуицию. – Иначе что?

– Иначе ничего, – согласился я. – Садись. Или сразу предпочитаешь лечь?

Она фыркнула.

– Я же сказала, узковато. Даже для одного. Я к такому не подойду и близко! А ты вообще человек широких интересов. Зато лавки у тебя хороши, даже сэра Растера выдержат. Где он?

– Увы, – ответил я. – С армией троллей идет сюда, но вряд ли успеет. Хотя у нас тут есть гиганты, не уступят. Что будешь есть? Или сразу напьешься?

– Напьюсь, – ответила она. – Начнем с мяса, ты готовишь его просто замечательно. Признайся, был поваром?

– Кем я только не был, – ответил я уже отстраненно, сосредоточившись на поверхности стола: там медленно появляются широкие блюда с ломтями холодного мяса, потом пошло горячее, прямо с вертела и жаровни, сдобренное горькими травами и специями, которых здесь еще не знают.

Боудеррия насыщалась быстро и с аппетитом, смотреть приятно, а когда на лице отразилось беспокойство, я сказал успокаивающе:

– Твоих людей сейчас тоже кормят. С этим у нас терпимо.

– Успели приготовиться?

– Стратегия, – объяснил я. – Пока я барствовал, скажем так, на одном участке, на остальных мои военачальники проводили в жизнь мои ценные указания… Земли у нас сейчас чересчур огромные, чувствую, сэр Альбрехт в чем-то прав…

– Альбрехт Гуммельсберг? – переспросила она. – Да, это хитрый жук. И всегда смотрит далеко вперед. Потому и примкнул к тебе. Что-то почуял. А что он хочет?

Я ответил с неохотой, заранее морщась от того, что приходится говорить такое:

– Он уверен, пора примерять императорскую корону.

Ничуть не удивившись, она поинтересовалась с ноткой иронии:

– Только примерить?

– Ну вот, – сказал я с тоской, – и ты, Бруттелла…

– Да все понимаю, – ответила она задушенно с набитым ртом, проглотила и продолжила уже внятно: – Императорская мантия тяжела и все такое, верно?

– Ну?

– А если, – предположила она, – всю тяжесть переложить на плечи таких, как сэр Альбрехт?.. Я не говорю, именно на его спину весь груз, как на ослика, не знаю вообще-то, насколько хорош, но что хорош, умен и предан… это уж поверь!

– С чего бы я поверил женщине? – спросил я.

– Я разве женщина? – спросила она.

– А хто?

– Боевой друг. Но с интуицией. А моя интуиция говорит, что я и моя команда очень кстати в таком необычном деле.

– Я все помню, – ответил я, – Гевин слышит на два ярда под землей, Максвет пролезает в любую щель, Рамон защищен от гарпий, а Малькольма невозможно утопить…

– Спасибо, – ответила она, польщенная, словно я похвалил ее фигуру.

– Только сейчас их способности, – сообщил я, – не помогут. Увы, те инозвездные твари тоже слышат и чуют так, что куда там Гевину.

– Уже убедились?

– Видишь, поняла.

Она выдохнула:

– Хорошо, что вы уцелели, сэр Ричард, а также ваше величество.

– Я двигаюсь, – сказал я, – как улитка, если сравнивать с этими тварями, но мой конь может поспорить с молнией. Только он и спасает. Говоря проще, я позорно бегу! Можно добавить: бросив своих людей на верную смерть.

Она сказала серьезно:

– Вы сами говорили: кто убежал, тот может и вернуться. А без головы… уже не воин.

– Это тебе говорил, – признался я. – Остальным попробуй такое скажи! Ведь нет лучше и краше гибели в бою? Ну вот, а я бежал с поля боя.

Она посмотрела исподлобья.

– Что-то не очень-то верю в такое. В самом деле бежал?

Я вздохнул.

– Почти. Ощущение именно такое. Видел, что погибнут, мог бы примчаться и вместе с ними на радость бардам… но этого не сделал. Ладно, хватит себя грызть, а то квалификацию растеряю. Знаешь ли, на этом острове среди болота тесно…

Она прищурилась.

– Нам не найдется места?

– Найдется, – заверил я. – Просто намекаю, что шатер здесь один, так что если не храпишь и не стягиваешь одеяло…

Она покачала головой.

– А моя репутация? Если буду спать с мужчиной, паду ниже уровня этого болота. Спасибо за удивительный обед, ваше величество. Вообще у вас все удивительное, как и вы сами. Позвольте откланяться. Нужно посмотреть, как устроены мои люди.

Я кивнул, она грациозно вскочила, вот уж не думал, что и вскочить можно грациозно, а не только подняться, быстро и неслышно выскользнула наружу.

Через минуту полог чуть отодвинулся, вполглаза заглянул Карл-Антон.

– Ваше величество, если вы не очень заняты…

– Какое там, – ответил я мрачно, – заходи. Вот к балу готовлюсь. Красное с синими блестками напялить или с зелеными?

За время схватки с ангелами ада и без того худой, как лестница-стремянка, он вообще растерял последнее мясо, выглядит скелетом, на который небрежно наброшена кожа, а сверху бесформенный халат.

– Лучше с синими, – посоветовал он. – Не будет контрастить… Трое из моих магов погибли.

– Как?

– Слишком близко подобрались.

– Их захватили?

– Нет, – ответил он трудно. – Убиты на месте. Так что можем строить догадки. Одна из них – им нужны сразу большие толпы. Тех берут живыми, одиночек убивают или рвут на части.

Я ответил с сочувствием:

– Мне очень жаль, честно. Сам знаешь, ценю умных и отважных исследователей… Возможно, ты прав, но хотелось бы что-то пооптимистичнее.

– Ваше величество?

– К примеру, – сказал я, – пришельцы испугались и поспешили нанести удар.

– Почему испугались?

– Вдруг у них там нет магии? – предположил я. – Вообще?.. А развивают только технологии?.. Ну, это то, к чему усиленно толкаю. Посмотри на Маркус и увидь то, что позволяет творить технология. Никакая магия такое не сварганит. В общем, своей гибелью они все же принесли неоценимую пользу.

– Да, – ответил он невесело, – принесли… Только мало.

– Но хоть что-то за это время узнали? – прервал я.

В его глазах промелькнуло нечто похожее на укор, но лицо не изменилось и голос остался таким же ровным:

– Не знаю, пригодится ли это… но эти пришлые почему-то не любят громких звуков.

– Как удалось узнать?

Он помялся, сказал неохотно:

– Мы перепробовали все, ваше величество. Одно из заклятий сопровождается очень сильным хлопком. Так вот на само заклятие они даже внимания не обратили… в этом у вас что-то общее, уж простите, а хлопок их буквально пригнул к земле. Ненадолго, правда.

– Меня не пригибает, – сообщил я, – даже если за спиной гавкнете над ухом. Но если гавкнете, то я вам так гавкну… А что за такое заклятие? Нет-нет, мне не нужна его формула, меня интересует этот побочный эффект. Нельзя ли его усилить, упростить, обучить моих бойцов? Момент ошеломления противника очень важен. Достаточно на секунду его, как вы говорите, пригнуть, а разогнуться мои орлы не дадут.

Он подумал, ответил виновато:

– Ничего сказать не могу, так как всегда старались избавиться от этого, как говорите вы, эффекта.

– Значит, – сказал я, – раньше он был громче?

– Да, – согласился он, – и все века его мало-помалу вытравляли.

– Нужно вернуться к истокам, – сказал я строго и торжественно, – мы не должны забывать умения предков! Это наш долг – помнить и чтить, беречь архитектурные и прочие излишества древности и не позволять!.. Предки знали многое из того, что мы в суете сует порастеряли. Постарайтесь, Карл-Антон, выделить этот эффект! Не всегда нужно рафинировать продукт, понимаете? Иногда в неочищенном пользы больше.

Он проговорил с трудом:

– Вообще-то в таком заклятии чем меньше шума, тем лучше… Мы не шумные люди, ваше величество! Можно даже сказать, тихие. Исследователи, а не как вы говорите мудро и непонятно. Но сейчас приложим все усилия.

Он замер, не шевелясь, видно же, что я мыслю, а умные мысли очень пугливые, одно неосторожное слово или движение может отогнать, не ухватишь, а я напряженно думал насчет этого вот, что не переносят громких звуков. Для всех это непонятно, но не для меня, легко могу представить мир, где звуков почти нет. По крайней мере, громких. Скажем, болото на всю планету. Настолько вязкое, не получится даже плеска воды.

В таком мире многое невозможно. Те же колеса никому не придет в голову изобретать, даже привычный нам огонь немыслим… Но как использовать это слабое место противника нам?

Понятно, наша планета им кажется невероятно опасной, грозной, непредсказуемой, дико грохочущей. Однако же, как я понимаю, для цивилизации, совершающей межзвездные полеты, эти пустяки легко устранимы с помощью каких-то высокотехнологичных штук типа берушей. Или чего-то там еще, в хайтек верю.

Почему не прибегли к такому варианту? Типа закалка в трудных условиях, как у древних спартанцев?

– Ничего не понимаю, – побормотал я, – но попробуем воспользоваться… Карл-Антон, срочно меняем стратегию. Никаких поражающих файерболов и прочей хрени.

– Ваше величество?

– Это их только смешит, – пояснил я. – Если, конечно, умеют смеяться.

– А над чем работать? Или только над шумом?

– Кроме старых заклятий, – пояснил я, – в которые вернете шум, подумайте над новыми. Где есть грохот, лязг, бабахи. Есть такие?

Он пробормотал:

– Увы…

– Поищите, – сказал я.

– Да нет таких, – ответил он с неохотой. – Кому они были нужны? Все заклятия создавались с какой-то целью. А зачем шум? Напротив, многие вещи, вы же понимаете, стараемся делать как можно тише.

– Сам такой, – признал я, – мне бы все без шума, хоть я и тиран, но избегаю гласности в ряде основополагающих вопросов. Соберите консилиум, срочно подумайте, как создать заклинания или же модернизировать существующие с учетом требований дня… Да, как можно более громкие!

Он сказал трезво:

– Ваше величество, даже от громкого шума они не сгинут.

– А вдруг? – сказал я. – Ладно-ладно, это я мечтаю! Знаете ли, король-мечтатель. Звучит, верно? Мечтательный король… Может быть, это даже лучше, чем Король Строитель?.. Король Мечтун… Нет, уважать не будут, а для короля уважение лордов и народа это важно. Даже для монарха.

Он бросил взгляд искоса.

– А как для императора?

Я сказал зло:

– Что, уже и маги в курсе?

– Идея пошла в народ, – ответил он уклончиво. – Простой народ всегда уважает… даже любит сильную руку. Сильный король не трогает народ, он давит только лордов, да и то самых высших. А народ любит, когда лордов к ногтю… Приятно, знаете ли.

– Даже магам?

Он развел руками.

– Маги тоже люди, ваше величество.

– Ладно, – ответил я нервно, – об императорстве как-нить в свободное время. А пока работайте. Лучше всего в тесной связке с рыцарями.

Он дернулся, замялся, переступая с ноги на ногу. Я спросил строго:

– Что не так?

Он сказал умоляюще:

– Ваше величество, мы знаем, скоро прибудут марешальцы. Они уже в полусотне миль. Можно нам отселиться на другой конец лагеря?!

Я скривился, но он прав, кивнул.

– Да, конечно. Вообще лучше вам не с рыцарями, а с тяжелой конницей. У тех меньше… претензий.

На его лице отразилось облегчение.

– Ваше величество, спасибо за понимание. Нам и так приходится… почти что скрываться от рыцарей, а взаимодействовать было бы вообще невозможно.

– Все изменится, – пообещал я. – Как только победим, на обломках самовластья будем строить справедливое тоталитарно-демократическое общество с передовыми консервативными ценностями, основанными на библейских заповедях и возможностях алхимии!

Его лицо застыло, все еще старается понять сюзерена, настоящий мыслитель, другие уже давно оставили эти тщетные попытки.

– Значит, – уточнил он, – задача магов создать шум, а воины нанесут удар?

– И желательно, – подчеркнул я, – с захватом пленных. Можно одного! Но знатного. Или хоть какого-то. Пусть самого сопливого.

Он сказал торопливо:

– Да-да, с чего-то надо начинать победоносное наступление!..

Я посмотрел с подозрением, серьезен или втихую издевается, я же власть, а над властью не издевается только совсем уж не знаю кто и какой.

Он искательно улыбнулся, я сказал примирительнее:

– Уточняю, захваты и все подобное – не ваша прерогатива. От умных людей не захватов ждем, а что и свое отдадите нам, бессовестным. Просто работайте в указанном моим перстом на королевской длани русле. Время военное, сами понимаете. Шаг влево, шаг вправо… дальше знаете, пугать не буду.

Он понял, аудиенция закончена, поднялся, учтиво поклонился.

– Ваше величество…

– Сэр Карл-Антон, – сказал я. Он удивленно приподнял бровь, я уточнил: – После победы будем раздавать пряники. Алхимикам пока только морковки. Пора повышать значимость алхимии! Она должна работать везде, как в оборонной промышленности, так и в народном, что значит моем, хозяйстве.

Он произнес с поклоном:

– Понимаю, ваше величество. Спасибо.

– И нечего так смотреть, – укорил я. – Пряник дать не могу, лорды обидятся, а я должен учитывать мнение простого народа. Так что им пряник, вам – морковку. Но со временем привыкнут, что и алхимикам можно пряники. Пирожные потом сами возьмете.

Он отступил к порогу, поклонился, на лице понимание.

– Ваше величество…

– Сэр Карл-Антон, – ответил я.

Даже не проводил его взглядом, в черепе стучит злая мысль: что это за такое высшее развитие разума, если вот так хватают людей и загоняют в трюмы?.. Ладно, пусть не считают людей людьми, но мы же считаемся с мнением даже коров и овец? Да, режем на мясо, так как без него пока не можем, но и то стараемся делать без страданий, коровы даже не видят, что их убивает…

Должны же эти звездные пришельцы понимать, что если мы хоть немножко разумны, то уже у нас есть права?

Или этого недостаточно?

Полог отлетел в сторону, Боудеррия шагнула в шатер свежая, умытая, с весело блестящими глазами, волосы собраны роскошным пучком чуть в сторону и умело перехвачены ярко-красной лентой.

– Еще не спишь? – спросила в изумлении. – А я собиралась одеяло стаскивать!

– Все-все, – заверил я. – С любыми делами покончено!.. Да пусть весь мир рушится…

– Ладно-ладно, – прервала она, – мне такое рассказывать не нужно.

Она сбросила панцирную одежду и скользнула ко мне под одеяло. Я сказал с довольным вздохом:

– Все правильно, что нам теперь репутация, когда мир гибнет?

Она фыркнула, даже приподнялась на локте, чтобы посмотреть на меня свысока.

– А я свою репутацию не роняю!

– Но, – пробормотал я озадаченно, – а как же…

Она приподнялась еще выше, всмотрелась в мое лицо смеющимися глазами.

– Сэр Ричард, вы что-то путаете!

– Что я путаю?

– Не собираюсь, – отрезала она тем же тоном, – с вами спать! Мои люди увидят, что я заходила к вам потешить свою женскую натуру, а потом ушла спать к себе!

– А-а-а, – протянул я, – жаль… Так хотелось подгрести тебя, как щенка, прижать к своему теплому пузу и заснуть счастливо…

– Мечтайте, – сказала она мстительно, – мечтайте, ваше величество!