Текст книги "Огненный шар"

Глава 16

В условиях открыто подготавливаемого и уже начинающегося восстания большевиков, штаб Временного правительства не вывел на защиту правительства ни одной солдатской воинской части, не была проведена подготовительная работа с юнкерами в военных училищах, поэтому их оказалось ничтожно мало на Дворцовой площади 25 октября, и было бы еще меньше, если бы юнкера не приходили самостоятельно.

Единственной воинской частью Петроградского гарнизона, принявшей присягу Временному правительству, были казаки. На них возлагались основные надежды в дни смуты. Однако к наступающим событиям Петроградские казаки отнеслись пассивно, даже в критические моменты. Несмотря на указания штаба, казаки не выступили, не получив лично от Керенского гарантии в том, что казачья кровь не прольется даром. Казаки были готовы выступить на помощь Временному правительству при условии, что полки будут обеспечены пулеметами, каждому полку, организованному из сотен, распределенных по заводам, будут приданы броневики и вместе с казаками выступят пехотные части. На основании этого к Зимнему были отправлены две сотни казаков и пулеметная команда.

Утром двадцать пятого октября небольшие отряды большевиков начинают занимать главные объекты города: телеграфное агентство, вокзалы, главную электростанцию, продовольственные склады и государственный банк. К этому времени Временное правительство оказалось практически без защитников: оно располагало лишь юнкерами и ударницами женского добровольческого батальона.

К середине дня большая часть ключевых объектов была занята патрулями большевиков без сопротивления.

Керенский около одиннадцати часов покинул Петроград, не оставив никаких инструкций правительству.

Позиция, занятая правительством, была достаточно нелепой и безнадежной: отсиживаясь в Зимнем дворце, где шли заседания, члены правительства ждали прибытия войск с фронта. Рассчитывали на ненадежность выведенных большевиками отрядов, надеясь на то, что такое войско разбежится и сдастся при первом холостом выстреле. Также ничего не было сделано правительством для защиты своей последней цитадели – Зимнего дворца: не было добыто ни боеприпасов, ни продовольствия. Вызванных днем к резиденции правительства юнкеров не смогли даже накормить обедом.

В первой половине дня к охранявшим Зимний юнкерам Петергофской и Ораниенбаумской школ присоединились женский батальон, отряд казаков с пулеметами, батарея Михайловского артиллерийского училища, школа инженерных прапорщиков, а также некоторое количество добровольцев.

Вся деятельность правительства свелась к обращению к населению и к гарнизону с рядом запоздалых и потому бесполезных воззваний.

К вечеру двадцать пятого октября ряды защитников Зимнего сильно поредели: уходили изголодавшиеся, обманутые, упавшие духом. Ушли и те немногие казаки, что были у Зимнего, смущенные тем обстоятельством, что вся пехота правительства оказалась «бабами с ружьями». К вечеру покинула резиденцию правительства и артиллерия.

Броневики Временного правительства вынуждены были уйти с площади Зимнего дворца из-за отсутствия бензина.

К вечеру стали учащаться редкие до того одиночные выстрелы. Охрана отвечала выстрелами в воздух на выстрелы в тех случаях, когда к дворцу приближались толпы большевиков, и первое время этого хватало.

Наконец, начав осознавать степень критичности своего положения, министры решили обратиться за моральной поддержкой в Государственную думу и начали искать с помощью телефона какую-либо физическую подмогу.

Вскоре в Зимнем стали предпринимать какие-то реальные шаги к собственной защите, чтобы продержаться до прихода войск с фронта, ожидавшихся к утру. Все силы были стянуты непосредственно к дворцу, штаб был оставлен большевикам.

Жан стоял, прижавшись к сырой холодной стене одного из домов на углу Малой Морской и Невского проспекта.

Он ждал своих товарищей.

Мимо проходили отряды солдат и матросов. Немногие гражданские мелькали среди серых шинелей и бушлатов. С грохотом проехало несколько машин с военными на борту. Они свистели и орали разные призывы по поводу Временного правительства.

Сейчас Жан был воодушевлен как никогда происходящей ситуацией в городе, а особенно здесь, недалеко от Дворцовой площади.

Подошли Ник и Лиза. Они встали рядом, провожая взглядом толпы военных, движущихся к Зимнему. Жан спросил, где Ин. Ник объяснил, что она успокаивает Клавдию Петровну, которая находится в истерике, предчувствуя непонятные события.

Старушка очень была против того, чтобы ребята вообще выходили на улицу, а тем более шли к Зимнему.

Лиза не выдержала. Она уже устала ее убеждать в правильности их решения и ушла с Ником.

Клавдия Петровна, вся в слезах, не могла успокоиться, что молодые люди идут непонятно куда и бросают ее одну в такой час. Ин вынуждена была задержаться, чтобы успокоить старушку, и обещала скоро с ней встретиться.

– А ты не смогла убедить бабку? – спросил Жан. – Старики все такие упрямые. Им тяжело расставаться со всем старым.

Лиза пожала плечами.

– Жанчик, я сама так боюсь. Смотри, что творится. Эти толпы просто бесконтрольные, – сказала взволнованная Лиза. – Если мы попадем им под горячую руку, они нас просто растопчут.

– Ты с ним ничего не бойся, – сказал Ник. – Этот парень что надо.

– Да не говори мне, я и сама знаю, – ответила Лиза. – А ты что молчишь?

Жан пристально следил за передвигающимися по Невскому проспекту толпами людей.

– Что? – спросил он, приходя в себя.

– Ничего. Тебя твоя девчонка спрашивает, а ты как лом проглотил. – Ник тоже прижался к стене, пропуская очередную толпу вояк, движущихся вдоль дома. – Перегаром от них несет, как из бочки, – вдохнул он воздух.

Лиза взяла Жана за руку.

– Я прошу, не лезь под пули, – сказала она. – И ты тоже, Ник. – Я не переживу, если что случится. Может, вернемся домой, Клавдия Петровна будет спокойна? Вы же знаете исход этих событий.

– Знать – это одно, а участвовать – это совсем другое, – сказал решительно Жан. – Представляешь, в наше время кому это расскажешь…

– За идиота примут, – добавил Ник.

– Это их дело. Главное, ты знаешь, что сам был именно там, где вершились исторические дела. – Жан посмотрел на Лизу, потом на Ника и поправил кепку на голове. – Надо не потерять. Все же историческая реликвия. Заберу с собой как память.

– Я давно хотела вас спросить об этой революции, – Лиза сильно сжала руку Жана и посмотрела ему в глаза. – Она вообще дала что-нибудь народу?

– Дала сначала голод в двадцатых годах, одну войну, потом вторую, и, в конечном счете, сами же они и развалили страну, – объяснил Ник.

– Так зачем же ее делали, эту революцию? Смотрите, сколько людей! Они же не знают, за что воевать идут?

– Эти знали, а нашим все по барабану.

– И в таком времени вы живете? – удивилась Лиза.

– Время хорошее, верхушка гнилая, – сделал вывод Жан.

– Неужели эти люди, уставшие от такой жизни, смогут еще и воевать?

– Воевать они будут потом, в гражданскую, – пояснил Жан. – Сейчас они свергают правительство, на место которого поставят свое…

– И…

– И все. Будет вся власть Советам, так сказать.

– А кто советовать будет? – не поняла Лиза.

– Советчиков много – дела делать некому.

– Ничего не поняла, – вздохнула Лиза.

– А ничего и не надо понимать. Это очередной бзик русских людей, – сказал Ник. – Убрали царя Николая, который сделал для народа очень многое, теперь свергнут правительство…

– А дальше?

– А дальше…

– Вон Ин бежит, – вдруг заметил Жан.

– Ну, Жан, что дальше? – Лиза не отставала от ребят с вопросами, пытаясь выяснить суть происходящего.

– Слушай, давай я тебе потом все расскажу. Ничего интересного не будет все равно. Ты успокоила Клавдию Петровну, Ин?

– Еле уговорила. Сказала, что мы скоро вернемся. Она нас всех благословила.

– И она поверила, что мы скоро вернемся?

– Конечно нет.

– Самое главное, что ты ей хоть кое-что объяснила, – сказал спокойным голосом Жан.

– Пойдемте домой, – снова стала настаивать Лиза. – Эта революция для моего времени очень далека, а для вашего – уже в прошлом. Вы же знаете ее исход.

– Нет, я не могу, – твердо заявил Жан. – Мы здесь для того, чтобы в ней участвовать, тем более где-то там еще и Егор. Нам надо с ним встретиться.

– Он какой-то фанат. Сам не знает, что творит по молодости, – сказала Лиза. – Как можно устоять перед такой толпой?

– Он патриот своего времени. Мне лично таким не быть, – заметил Жан. – В наше время все решают за нас. Где облапошить, а где и ободрать… А он знает, за что воюет.

Лиза не стала больше спорить и замолчала.

Мимо продолжали идти толпы солдат и матросов.

В девять часов вечера Временное правительство обратилось к стране с радиограммой:

«Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов объявил Временное правительство низложенным и потребовал передачи ему власти под угрозой бомбардировок Зимнего дворца из пушек Петропавловской крепости и крейсера “Аврора”, стоящего на Неве. Правительство может передать власть лишь Учредительному Собранию, а потому решило не сдаваться и отдать себя под защиту народа и армии, о чем послана телеграмма в Ставку. Ставка ответила о посылке отряда. Пусть народ и страна ответят на безумную попытку большевиков поднять восстание в тылу борющейся армии»

Глава 17

В толпе солдат, матросов и гражданских ребята просто затерялись.

Жан с Ником рвались на Дворцовую площадь.

Зимний дворец был забаррикадирован мешками с песком и представлял собой осадное здание. Окна в нем были темные, и только кое-где пробивался свет.

– Вы знаете, – обратился Ник к ребятам, – я сочувствую сейчас Керенскому и его Временному правительству. С такой обороной, которую они организовали, им остается только сдаться.

Они подошли к небольшой группе гражданских людей, прилично одетых. Многие мужчины явно представляли собой интеллигенцию.

Люди бурно обсуждали текущие события, выражая свое отношение к революции.

– Вот вы, молодые люди, как представляете будущую жизнь в стране, – вдруг обратился один из мужчин к стоявшим рядом ребятам.

Ин с удивлением взглянула на него, потом перевела взгляд на Ника. Она ждала, что он ответит, как самый старший, на этот вопрос.

– А вы кого представляете? – сразу решил уточнить Ник, чтобы не попасть в неловкое положение.

– Мы? Мы нейтральные люди ко всему происходящему здесь безобразию.

– За Ленина или Керенского? – уточнил Жан, но сразу был одернут Лизой.

– Ни за кого. Нам будет интересно знать, чем все это закончится, – сказал мужчина средних лет.

– Мы как бы тоже здесь проездом, – стал говорить Жан. – Ехали, думаем, дай заглянем в Петроград.

– Интересно? И откуда же вы такие взялись?

– О, это долгая история. Пока мы ее расскажем, наступит утро, – Жан почесал затылок. – И все равно вы нам не поверите.

– В эти времена ничего удивительного нет. Если вы без оружия, значит, не будете штурмовать Зимний, – сделал заключение другой мужчина.

– Принять участие, конечно, можно, но в историю мы все равно не попадем, равно как и вы. Мы, правда, туда совершенно не стремимся, делать нам там нечего.

– А вы стремитесь туда попасть? – спросил Ник.

– В принципе, нет. Нас не особенно это время интересует. Зная исход всего случившегося, стоит подумать, связываться с этим периодом в истории или нет.

Мужчины слушали внимательно и удивлялись.

– Исход этих событий еще пока неизвестен, и никто не может заранее это сказать, – сказал другой.

Жан хотел поспорить, но решил промолчать.

– Вы это так уверенно говорите, будто знаете все наперед. Это просто бред. История государства только пишется, и никто не знает, чем она закончится.

Жан только раскрыл было рот, но Ник его опередил:

– Я слышал, что завтра откроется Второй Всероссийский съезд совета рабочих и солдат депутатов. Большевики будут иметь большинство голосов?

– Интересная информация, – удивились собеседники. – До этого съезда им еще далеко, для начала надо свергнуть законное правительство. Как все это у них получится – неизвестно. Ну, и что дальше?

– Съезд провозгласит переход всей власти в центре и на местах к советам. – Ник говорил все достоверно, потому что знал историю лучше всех. – Будут рассмотрены предложения Ленина о земле и о мире. Поэтому солдаты и крестьяне поддержат его, и тогда решится вопрос, чтобы покончить с прошлым.

– И с каким же это прошлым? Сейчас все настоящее. Болтаете вы, молодой человек, совершенно ни о чем.

– Я согласен, что для начала надо свергнуть Временное правительство, – продолжал Ник.

– А что его свергать? Оно и без того не защищено – бери и все. Но это же преступление – свергать законную власть? Группа каких-то самозванцев решила, и все поддержали. А кто? Эти голодранцы да пьяная анархия, которая пользуется случаем и грабит город, а потом ограбит и всю страну? Все это вы считаете правильным? Нам просто жаль всего того, чего страна добилась за это время. Сейчас все пойдет с молотка.

– Политика меня мало интересует, – сказал Жан и отошел в сторону от группы интеллигентов, понимая, что они всерьез заинтересовались умозаключениями Ника. – Слышь, ты, оратор, – позвал он своего друга. – Не пора ли нам двинуться вперед. Уж что-то мы здесь задержались.

– Вы, молодой человек, не мешайте нам выслушать интересное мнение вашего товарища, – сказал мужчина.

– Мнения у всех разные. У меня свое, и оно заключается в том, чтобы покончить с дискуссией и заняться практическими делами.

Ин извинилась и отвела Ника в сторону.

– Хватит с ними болтать, – сказала она. – Что ты им доказываешь то, что знаешь больше их?

– Я просто рассказываю, что их и страну ждет в будущем.

– Они на тебя как на пришельца смотрят, – заметил Жан. – Откуда им понять, что будет через год или два? У них сейчас одно на уме – кто кого победит, на ту сторону они и перейдут.

Ник сделал недовольное лицо и оглянулся на кучку интеллигентов.

– Может, это ученые или академики стоят и решают, что им делать дальше? На чью сторону переходить?

– Конечно, – Жан тоже покосился в сторону. – Где ты видишь здесь академиков? Они такие ученые, как мы – инопланетяне. Им до ученых еще на сивой кобыле полжизни скакать, и то вряд ли доберутся.

– Есть предложение нам отсюда уйти, – после долгого молчания сказала Лиза.

– Вот этого делать теперь нельзя, – Жан обнял ее за талию. – Не для того мы здесь, чтобы отсиживаться на квартире твоей родственницы. Ты не обижайся на меня, но я хочу увидеть все, а самое главное, Егора и постараться его убедить в неправильности его решения. Не дело, если парень попадет в этот переплет.

– Он уже попал, – сказал Ник.

– Это не есть хорошо. Когда двинемся на площадь? – спросил Жан.

– Ты опять спешишь. Пока еще из них никто не решился идти под пули, а ты уже рвешься, – заметила Ин.

– Девчонки, останьтесь здесь или идите домой. Мы утром к вам вернемся.

– Нет! – твердо заявила Лиза. – Я никуда не пойду.

Жан удовлетворительно улыбнулся. Его осунувшееся за последнее время лицо доказывало его усталость.

– Я мечтаю об одном, – сказал Ник. – Взять Зимний и хорошо выспаться. Я, наверное, просто вырублюсь на целые сутки.

– Ин не даст, – улыбнулся Жан.

– И я тоже выспалась бы, – поддержала его Ин. – За эти дни мы столько отмотали по Петрограду, что я уже не помню, где и была. Ты, Лиза, разве не устала?

Лиза взглянула на Жана.

– Нет, мы не устали, – сказал Жан. – Мы займемся другим делом.

– Интересно будет посмотреть на вас, когда вернетесь домой.

– Нечего подглядывать. – Жан всматривался в серые лица проходивших мимо подразделений солдат.

– Ну, Жанчик, – Лиза попросила его помолчать, замечая внимание солдат в их сторону. – Не надо выделяться. На нас и так все смотрят с недоверием.

Вскоре прошел слух, что штурма Зимнего дворца не будет и Временное правительство самостоятельно сложит с себя все полномочия и сдастся.

Но солдаты и матросы не хотели уже добровольной сдачи правительства. На их лицах было видно, что они просто хотят крови, расправиться с министрами и хоть раз в жизни потоптать паркеты Зимнего дворца.

Ожесточенные лица с яростью поглядывали в сторону Дворцовой площади, и им не терпелось быстрее расправиться с защитниками Временного правительства.

Штурмовать Зимний дворец большевики решались только после прибытия им на помощь из Кронштадта Балтийского флота.

Несмотря на то, что Ленин требовал вывода всего флота, считая, что перевороту в Петрограде угрожает большая опасность, нежели со стороны Балтийского моря, сами матросы, вопреки требованиям Ленина, не захотели оголять внешний фронт немцам.

Практически одновременно с последним воззванием правительства к России, в девять часов вечера, после холостого сигнального выстрела из Петропавловской крепости, началось наступление большевиков на Зимний дворец.

Первая атака представляла собой ружейный и пулеметный при участии броневиков обстрел дворца, сопровождавшийся ответным огнем защитников правительства, и продолжалась около часа.

– Да, – вздохнул Жан. – Так мы много не навоюем. Оружия нет, даже камня найти не могу, чтобы закинуть в окно Зимнего.

– Это называется хулиганством, – заметила Ин.

– Я знаю. А где ты тут видишь нормальных людей? От них винищем за версту несет, мат на мате и все прочее.

– Кажется, сейчас уже что-то начнется.

Солдаты загудели, заволновались: все устремили свои взоры в сторону площади.

Глава 18

Без четверти одиннадцать большевики снова начали обстрел Зимнего дворца из орудий Петропавловской крепости, сделав около тридцати пяти выстрелов боевыми снарядами.

– Ну и долго еще ждать, когда эта «Аврора» вдарит и подаст сигнал к штурму? – не терпелось Жану, который, поглядывая в сторону дворца, не находил себе места.

– Что ты так рвешься в неизвестность? – пыталась остановить его пыл Ин. – Видишь, еще никто не предпринимает никаких действий, а ты уже готов все тут перевернуть.

Ник задрал голову вверх, черные дождевые тучи проплывали над центром города. Он вдохнул прохладный осенний воздух, и у него закружилась голова.

– Что с тобой? – спросила Ин.

– Слишком много воздуха глотнул. – Ник взглянул на спешивших вокруг солдат.

– Смотри, подавиться можно, – Жан, как всегда, поддел Ника. – А впрочем, вдыхай поглубже. Когда еще революцией надышишься?

Ник недовольно фыркнул и отошел в сторону, пропуская небольшой отряд матросов. От них исходил резкий запах пороха и табака.

– Сплошное мужичье, – сказал он тихо, чтобы его никто из военных не слышал.

Матросы прошли мимо, громко смеясь над каким-то анекдотом о Временном правительстве.

Жан стоял угрюмый, жадно пожирая взглядом окружающих его людей, потом встрепенулся и спросил у Ника, когда, наконец, все начнется.

– Ты что, собрался штурмовать Зимний? – удивилась Лиза. – Ты сумасшедший, там же стреляют.

– Там Егор.

– Вот он тебя и подстрелит первого! – Ин взглянула на Ника. – Ты же не будешь делать такую глупость?

– Я вам еще раз предлагаю вернуться туда, на Малую Морскую, к Клавдии Петровне, – сказала Лиза.

– А ты?

– Мы с Жаном быстро вернемся. Здесь интересного ничего для вас нет, поэтому и делать здесь нечего.

– Ты что, серьезно?

– Конечно.

– И правда, идите домой, – поддержал друга Жан. – Мы только туда и обратно.

– Нет, я тебя не оставлю, – категорически заявила Лиза.

– Я тоже.

– Да вы посмотрите, одни мужики кругом. Не женское это дело – революцию делать. Нам надо найти Егора, – Жан окинул большое скопище народа взглядом и замер.

Он схватил руку Лизы и сжал ее.

– Мне показалось, или так оно и есть, – сказал он, показывая взглядом в сторону. – Там эта, как ее, Люсия. Я точно ее видел.

Лиза стала искать глазами свою родственницу.

– Какая Люсия? – не поняла Ин.

– Ну та, рыжая, из восемнадцатого века.

– Тебе точно показалось. Что ей здесь делать? – Ник тоже стал вертеть головой. – Одна солдатня.

– Да нет, я точно ее видел. Она смотрела именно на нас. Я ее среди тысячи людей узнаю. Ее взгляд меня словно пронзил. Так люди не смотрят.

– Жан, успокойся, ее здесь не может быть, – заверила Лиза.

– На Малую Морскую она же приходила?

– Да соседка, наверное, была. Клавдия Петровна по старости все перепутала, – успокаивала Лиза.

– Ничего она не перепутала. Она сказала все, как есть. Я даже сейчас чувствую чей-то пронзительный взгляд на себе. Неужели вы ничего не чувствуете?

– Нет.

– Я клянусь, – стал доказывать Жан и снова сжал руку Лизы и толкнул локтем Ника. – Смотрите правее, вон она опять смотрит на нас.

Ник даже побледнел.

– Вижу, – шепотом подтвердил он. – Точно она. Что она тут делает?

– Да где же?

Ник не смел оторвать глаз от старой женщины, которая мелькала среди солдат и матросов. Она была без платка, и рыжие волосы ее развевались в разные стороны.

– Это она. Она пришла за нами, – сказал Ник. – Идите, девчонки, домой. Она должна там появиться.

– Что-то мне страшно, – призналась Ин.

– Идите домой, а мы к утру подойдем.

Ин стала колебаться от настойчивости молодых людей.

– Я буду с тобой, – твердо и уже в который раз заявила Лиза.

– Ну и упрямая же ты, – уже вспылил Жан и почувствовал, что Лиза отпустила его руку. – Ну не обижайся, мы скоро вернемся. – Он взглянул на девушку такими глазами, что она не сдержала улыбки.

– А если не вернетесь?

– Куда мы денемся? Убить нас не смогут, нас здесь нет. Люсия вас или нас отдельно не отправит по домам, так что все правильно.

Лиза посмотрела на Ин.

– Может, они правы? – сказала она.

– Идите, – уже шепнул Жан на ухо Лизе, – а завтра я тебе такую ночку устрою…

– Ну и затейник ты, – снова на лице Лизы проскользнула улыбка.

– Точно говорю.

– Мне и так от тебя всего хватает, – сказала она.

– Так вот это «хватает» умножай на десять – получится завтрашняя ночь.

– Тогда от тебя ничего не останется.

– От тебя тоже.

– Ну что, пойдем? – Лиза взглянула на Ин, которая не отпускала от себя Ника. – Он свои дела тоже может умножить на десять, представляешь!

– Может на двадцать, – поправила Ин.

– Тогда вы сотретесь в порошок, – Жан не отрывал глаз от толпы военных, где только что мелькнула Люсия Петровна.

– Пойдем, Ин, домой, иначе революция сорвется, если они не примут в ней участия, – сказала Лиза и потянула ее за руку. – Мы спать не будем… Будем ждать.

Теперь уже и Ин заметила Люсию, но она находилась почему-то совсем в другой стороне.

– Я тоже ее вижу, – прошептала Ин. – Она слева от нас.

– А я не вижу. Ну, идем, – сказала Лиза и направилась в сторону Невского проспекта.

В одиннадцать вечера большевики начали снова обстреливать Зимний дворец из орудий Петропавловской крепости боевыми снарядами. За Невой раздалась глухая канонада.

Стоящий на Неве крейсер «Аврора» направил свои прожектора на здание Зимнего. Огромные лучи шарили по темным окнам здания, а на Дворцовой слышались всего лишь редкие выстрелы со стороны скопившихся большевистских отрядов солдат и матросов.

Потом грянул оглушительный залп с крейсера, и толпа всколыхнулась. Со всех сторон раздались крики, и солдаты с матросами бросились по Дворцовой площади к Зимнему дворцу.

– Не отставай, – что было силы закричал Ник, увлекая за собой Жана.

Тот бежал где-то в стороне, размахивая руками. Кто-то впереди упал, и его чуть было не растоптали разгорячившиеся солдаты. Жан ловко перепрыгнул через лежавшего, который пытался подняться. Кто-то протянул ему руку, солдат вскочил и снова кинулся вперед.

Жан огляделся, но Ника уже не видел. Он быстро определил свое местонахождение, вспомнив, где должен быть Егор, и, расталкивая всех, кинулся к правому углу здания.

Бегущие впереди все сметали на своем пути. Они, как лавина, снесли деревянные баррикады и стали напирать на ворота с двуглавыми гербами государства. Многие полезли через верх, пытаясь проникнуть в Зимний первыми.

Снова поднялась беспорядочная стрельба. Пулеметный огонь со стороны дворца юнкеры открыли с дровяных баррикад.

Жан просто летел к правому углу здания. Там вели огонь из пулемета. Солдаты и матросы открыли ответный, и сопротивление было моментально сломлено. Пулемет замолчал, и раздались крики: «Ура!».

Баррикады, под натиском солдат и матросов, просто были раздавлены.

Жан бежал, поглядывая по сторонам в надежде увидеть Ника, но все было напрасно. Тогда он решил сам пробраться за баррикады и стену, сооруженную из мешков с песком.

Прямо над ухом просвистела пуля, и он резко остановился, понимая, что чуть сам не был убит. Потом вспомнил, что в этом времени он не существует, немного успокоился и подбежал к разгромленной баррикаде на правом углу. Он увидел несколько убитых юнкеров. Схватил одного, что лежал лицом вниз, перевернул: молодое лицо юнкера было все в крови. Он был мертв.

Жан оглянулся назад, но несколько матросов сбили его с ног. Они бежали к окнам Зимнего, кидая в них камни. Звенели стекла, и снова засвистели пули. Началась беспорядочная стрельба из самого здания. Теперь юнкера открыли огонь с другой стороны. Рядом с Жаном взорвалась граната, и его отбросило в сторону прямо на бревна. Он сильно ударился головой. В ушах зазвенело, и перед глазами появились круги. Жан ощупал рукой голову, хотел подняться, но нога застряла.

Неожиданно откуда-то появился Ник. Он подбежал к другу и стал помогать ему выбраться.

– Где ты был все это время? – голос Жана дрожал, и боль отдавалась во всем теле. – Ты куда рванул? Мы же договорились, что будем вместе.

– Толпой унесло в сторону, а там попробуй разберись, – стал объяснять Ник. – Давай вытаскивай свою ногу, пока не растоптали нас здесь совсем.

– А ты помогай, видишь, не могу. Убери вот этот чертов щит. Из-за него это бревно не сдвинуть.

Ник, напрягая все свои силы, стал сдвигать большой, сколоченный из толстых досок щит.

– Кошмар какой-то, – прошипел Ник. – В учебниках по истории об этом не написано.

– Вот вернешься, допишешь… Двигай эту дуру в сторону.

Наконец, у Ника стало получаться. Он приподнял щит и едва его удерживал.

– Что, пацаны, застряли? – крикнул подбежавший на помощь матрос.

Он подхватил щит и опрокинул на другую сторону, прямо на лежавших убитых юнкеров.

– Ты что, ополоумел? – закричал Жан. – Там же люди!

– Были люди, а теперь трупы, тем более юнкера. Давить их, сволочей, надо.

Жан пытался вытащить свою ногу из-под бревна, но у него снова ничего не получалось.

– Ник, помогай, или эти большевики меня без ноги оставят.

– На одной доскачешь. Тут недалеко. Зимний вот уже – рукой подать.

– Дурак ты, меня еще Лизка ждет.

– Да пошутил я, – признался Ник. – Сейчас я тебя вытащу. Ты там больше ничем не зацепился? Вечно куда-нибудь влезешь: не в говно, так в партию…

Ник стал тащить Жана наверх, и он от боли закричал.

– Что опять?

– Стой, не трогай меня. Тут под бревнами еще человек. Я на него наступил. – Жан изо всех сил разгребал доски руками.

– Сначала сам освободись, горе мое, – уже не выдерживал Ник.

– Эй, кто там внизу? – спросил Жан, просовывая голову между досками и бревнами.

– Куда ты башку свою засунул? – Ник начинал уже нервничать. – Нога в одной стороне, голова в другой… Тебя что, за яйца тянуть?

– Тут человек, – повторял Жан. – Его надо спасти.

– Юнкер?

– Ну и что?

– Так его сейчас эти большевики просто разорвут на части.

Жан высунул голову и тихо сказал:

– Ник, там Егора завалило. Он в крови… Он ранен…

– Да ладно? – Ник рванул бревно, что зажало ногу Жану, и он снова закричал.

– Ну что опять? Ты орешь, как белый медведь в жаркую погоду. Сорвешь историческое мероприятие, тебе потомки не простят. – Ник взглянул на новую волну солдат и матросов, которые приближались к Зимнему дворцу.

– Они меня еще благодарить будут, – Жан теперь уже сам мог разбрасывать доски и бревна, чтобы добраться до Егора. – Ты живой, Егор? Это я, Жан.

Егор только стонал.

– Может, это вовсе и не он? – сказал Ник, помогая другу. – Как ты смог его в темноте узнать?

– Егор, это ты?

В ответ снова раздался стон.

– Я видел его лицо. Оно в крови. Я его и в темноте узнаю. А если даже и не он, то все равно спасать надо, но это Егор, точно, – утверждал Жан.

– Тоже мне МЧС нашлось. Себя спасай, революционер.

– Ты же знаешь, что с нами ничего не случится, – сказал Жан. – Хорошо, девчонок с собой не взяли. Бегали бы сейчас по площади, а мы бы собирали их в этой суматохе.

Жан уже разбросал доски и потянул руку вниз.

– Егор, ты?

Егор молча тянул свою окровавленную руку вверх.

– Ник, помоги, – просил Жан. – Он тоже там застрял.

– Мы и так с тобой всю баррикаду разобрали, – уже психовал Ник. – Меньшевики нам этого не простят.

– Меньше разговаривай. – Жан расстегнул свою куртку, чтобы быстро переодеть Егора из кителя в гражданскую.

Они вдвоем кое-как вытащили обмякшее его тело, и Жан стал снимать с него китель.

– Мародерством занимаетесь, – заметил пробегавший мимо солдат.

– Не твое дело, – буркнул Жан и стал переодевать Егора. – Хватай его и понесли отсюда. Егор, ты нас узнал?

Егор смотрел на них мутными глазами и ничего не понимал.

Наконец он пришел в себя, схватил Жана за ворот и так громко закричал, что некоторые бегущие солдаты даже оглянулись.

– Ты чего орешь? – не выдержал Жан.

– Отпустите меня. Я сам. – Он стал вырываться.

– Ник, поставь ты его на ноги. Не потащим же мы его вот так в Зимний.

Ник опустил ноги Егора на землю.

Егор встал, покачиваясь на ногах и оглядываясь по сторонам.

– Что это? – спросил он, вытирая рукавом куртки свое окровавленное лицо.

– Ты мою куртку испачкал, – возмутился Жан.

– Что это? Куда все? Где наши?

– Мы здесь, – сказал Ник.

– Я вижу. А где юнкера?

– Забудь про них. Ты уже крещение получил свое.

– Бревном по голове, – добавил Жан.

– Так что тебе надо в другую сторону бежать, – продолжил Ник. – Зимний дворец слабо с нами штурмануть?

– Держите меня, у меня голова кружится, – схватился Егор за плечо Ника. – Что-то мне совсем плохо.

– Может, он нас здесь подождет? – спросил Ник. – Ему трудно передвигаться.

– Конечно, на лавочке посидит. – Жан подхватил Егора и потащил к стенам Зимнего дворца.

Большевики уже снесли все запоры на воротах и проникли внутрь здания.