Текст книги "Хроника воздушной войны над Европой. 1939-1941 гг."

3 сентября было последним днем, когда фашистские бомбардировщики наносили удары по польским аэродромам. К этому времени люфтваффе почти полностью захватили господство в небе Польши. Справившись, таким образом, с первой задачей, немецкие ВВС переключились на вторую – поддержку с воздуха наступающих немецких войск. Все скопления польских воинских частей, замеченные с самолетов, теперь подвергались систематическим атакам, а дороги и железнодорожные узлы в тылу противника – беспощадным бомбардировкам. В результате этого передвижения польских подразделений к местам сражений и их отступление с поля боя стали практически невозможными. Пикирующие бомбардировщики Ju.87 эффективно расчищали путь немецким солдатам, уничтожая укрепленные огневые точки и артиллерийские позиции противника. Командующий польской армией «Познань», генерал Кутшеба, так вспоминал о степени эффективности налетов немецкой авиации на польские соединения: «Всякое передвижение частей, всякое скопление войск и все дороги, по которым шли солдаты, подвергались уничтожительному огню с воздуха… Это был настоящий ад на земле. Мосты были разбомблены, переправы обстреливались, зенитные орудия и часть артиллерии были выведены из строя… Сопротивление становилось бессмысленным и продолжение войны грозило тем, что территория страны могла быть превращена в сплошное кладбище, так так средства ПВО были полностью уничтожены огнем с воздуха».

Польские истребительные подразделения продолжали оказывать сопротивление в воздухе. Наибольшее число побед 3 сентября одержал дивизион армии «Познань», уничтоживший пять самолетов противника.

«Вечером 3.09.1939 года, – вспоминал пилот 132‐й эскадрильи Ян Малиньский, – к юго-востоку от нашего аэродрома мы заметили группу самолетов, летящих с западного направления, и приготовились к лобовой атаке. Сблизившись через пару минут приблизительно до 5 км, увидели, что это 12 He.111 в ступенчатом строю четырьмя звеньями, уступом вверх. Чтобы нас не заметили, летим (летчики Малиньский, Лутшиньский и Ясиньский) на высоте первого и нижнего ведущего звена противника. В 2000 м от врага подпоручик Лутшиньский отдал приказ: «Каждый на своего… после атаки уход вверх». Очереди были достаточно длинными, как при обстреле танков. Миновав атакованное звено бомбардировщиков, мы попали под огонь бортовых стрелков, но он оказался довольно редким и велся во всех направлениях.

После ухода вверх и разворота мы оказались выше последнего звена «хейнкелей», и немного сзади (на расстоянии около 500 м). Это расстояние неожиданно стало увеличиваться, и в тот же момент замечаю значительно ниже остальных пылающий бомбардировщик противника, атакованный нашими истребителями и изменивший курс в сторону Гнезно. Два последних звена «хейнкелей» направились на юг – от меня до них было около 2 км. Третье звено в это время полетело на север, стремясь развернуться на запад. Такой неожиданный маневр дал мне шанс для атаки, начавшейся под углом 90 градусов и закончившейся в нескольких десятках метров от левофлангового самолета, на фюзеляже которого я заметил знак бубнового туза. После прохода под хвостом бомбардировщика у меня закончились боеприпасы, а единственным заметным признаком повреждения противника был белый дым со стороны задней кромки левого крыла. Заново уже не атаковал – было нечем, и возвратился на аэродром».

Подбитый Малиньским «бубновый туз» далеко не улетел, приземлившись в поле на «брюхо».

«Караси» бомбардировочной бригады продолжали налеты на немецкие колонны XVI танкового корпуса. Действовали преимущественно звеньями по три самолета, вылетая с интервалами около 10 минут. Немцы, в свою очередь, создали над войсками воздушный «зонтик» из числа истребителей Bf.109D из I/ZG 2 и Bf.109E из JG 76. Первым пострадало от вражеских истребителей звено «карасей» 1‐й эскадрильи – из ее состава был сбит один самолет, выпрыгнуть из которого удалось только штурману. Еще одну машину потеряло второе звено, однако в этом случае польским экипажам удалось подбить один из «мессершмиттов». Обер-лейтенант Грабак совершил посадку на польской территории, но сумел спрятаться и дождаться подхода своих войск. Наиболее тяжелые потери понесла 2‐я эскадрилья «карасей». Уже в первой половине дня она лишилась трех самолетов, а всего в течение 3 сентября в списке потерь 2‐й эскадрильи числились 10 погибших членов экипажей, 5 раненых и 5 потерянных самолетов. Был также сбит и погиб командир эскадрильи капитан Словинский.

Всего немцы за день потеряли 18 самолетов. Но и польские потери были велики – только «караси» в течение дня лишились 10 машин.

Два дивизиона «лосей» вступили в бой только 4 сентября. Целью их атаки стала немецкая группировка войск под Радомско и Велюнем – на нее было брошено 36 бомбардировщиков. Потери составили 9 «лосей». Шестерка «карасей» предприняла налет на моторизованную колонну, двигавшуюся по шоссе Чеханов – Пультуск. Это был период наивысшей активности польской бомбардировочной бригады в течение одного дня за все время оборонительной войны.

В этот же день, 4 сентября, активно участвовал в боях истребительный дивизион армии «Поможе». Из его состава 12 – P.11 атаковали группу из 24 бомбардировщиков, прикрываемых 15 – Bf.109 и Bf.110. В итоге было уничтожено 5 немецких бомбардировщиков и по одному истребителю с каждой стороны. В районе Лодзи победа оказалась на стороне пилотов люфтваффе, изрядно потрепавших 161‐ю и 162‐ю эскадрильи. В обоих подразделениях к этому времени имелось всего девять исправных истребителей P.7 и P.11. Боевой счет поляков на этом направлении пополнился сбитым самолетом Do.17, однако погоня за следующим разведывательным «дорнье» закончилась катастрофой. Дежурную пару польских истребителей внезапно атаковала со стороны солнца девятка Bf.109D из 1./JGr 102 под командованием обер-лейтенанта Рона. В описании Рона этот бой выглядит следующим образом:

«Я вел свою эскадрилью в районе Лодзи на высоте 1000 м в растянутом эшелонированном порядке. И тут мы заметили внизу пару польских истребителей, из которых один летел чуть выше. Я сразу атаковал ближайшего поляка. Мои пулеметные очереди, вероятно, попали в двигатель, потому что он сразу начал планировать вниз. Мы держались за его хвостом, и вдруг, к нашему изумлению, обнаружили, что площадка, на которой он собирался приземлиться, являлась хорошо замаскированным аэродромом. Мы никогда бы его не обнаружили, если бы не летели так низко. Теперь мы ясно видели целый ряд из пяти вражеских бомбардировщиков в зелено-коричневом камуфляже, малозаметном на фоне земли.

Тем временем подбитый самолет скапотировал при посадке и загорелся. Его пилот выбрался из кабины и побежал в укрытие. Мы с бреющего полета обстреляли бомбардировщики, и их также охватило пламя. Очень подозрительно выглядел стог сена посреди площадки. Может, он скрывал топливную цистерну? Со второго захода мы обстреляли и его. Сено вспыхнуло, а под ним оказались четыре истребителя коричневатого цвета. Они тоже загорелись, а наземный персонал разбежался во все стороны, как муравьи из растревоженного гнезда…

Тем временем другой поляк, кружащийся над нами, атаковал по спирали одного из моих товарищей, но тот крутым виражом уклонился от боя. Затем наступила наша очередь атаки, и этот поляк тоже вскоре был сбит».

Рон несколько приукрасил события, поскольку никакие бомбардировщики на аэродроме Видзев не базировались. Под обстрел на земле попали три истребителя P.7 с аэродрома засады, которые только что прилетели и еще не успели пополнить запасы топлива. А сеном поляки прикрыли два сильно поврежденных P.11, подготовленных к отправке в ремонтные мастерские. Тем не менее потери оказались значительные: два истребителя были сбиты (погиб поручик Езёровский), два сгорели на земле, и еще три получили различные повреждения. К вечеру в составе истребительных эскадрилий армии «Лодзь» осталось всего три исправных P.11 и один P.7.

Всего 4 сентября армейская авиация Польши выполнила около 300 самолето-вылетов, потеряв при этом 30 самолетов. На варшавском направлении немцы действовали в течение дня мелкими группами, что существенно осложнило их перехват самолетами истребительной бригады. Ближе к вечеру состоялся и крупный налет, который поляки были уже не в состоянии отразить. «Хейнкели» и «юнкерсы» бомбили промышленные предприятия в городе, железнодорожные станции и мосты через реку. В прилегающих жилых кварталах пострадало гражданское население. За весь день самолетам истребительной бригады удалось сбить только три бомбардировщика ценой двух полностью разбитых и четырех поврежденных машин. Люфтваффе, по некоторым данным, лишились 4 сентября около 20 самолетов.

5 сентября по причине общей неразберихи в войсках и диверсионных действий врага система раннего оповещения о налетах противника практически распалась. В результате истребительная бригада перешла к новой тактике боевых действий. Вместо взлетов по тревоге стало практиковаться патрулирование отдельными звеньями самолетов. Это привело к росту количества воздушных боев. За 45 вылетов истребителями бригады было одержано 5 побед при потере трех своих самолетов. Еще 51 вылет совершили армейские истребители, уничтожившие два вражеских самолета. Бомбардировочная бригада, вынужденная менять аэродромы дислокации, выполнила всего 22 боевых вылета, преимущественно на разведку. В число потерь попали три польских бомбардировщика. Немцы в этот день признали потерю семи самолетов, и еще около 10 получили повреждения.

7 сентября в сражении за Польшу наступил перелом. Правительство страны тайно покинуло Варшаву и перебралось в Люблин, а затем в Кременец. Начались переговоры о возможности эмиграции его в Румынию. Главнокомандующий польской армией маршал Э. Рыдз-Смиглы со штабом укрылся в крепости Брест. Столица польского государства оказалась брошена на произвол судьбы. Поступил приказ о перебазировании остатков истребительной бригады из района Варшавы на любельский узел полевых аэродромов. Туда же вскоре отправилась и эскадрилья армии «Модлин». С этого дня столицу обороняли лишь единичные самолеты импровизированной группы.

10 сентября польская авиация вновь была реорганизована. Изменения проводились в направлении ограничения армейских ВВС и усиления авиации главного командования. Все сильно потрепанные в боях истребительные эскадрильи армий включили в состав истребительной бригады. В распоряжении наземных войсковых группировок остались лишь немногочисленные уже эскадрильи разведчиков и корректировщиков. Однако последующий ход событий показал, что перегруппировка и концентрация истребительной авиации не дала ожидаемого эффекта, так как в тот период ее деятельность была минимальна, ограничиваясь разведкой (из-за большой убыли самолетов-разведчиков «Люблин» R-XIII и LWS «Цапля») и случайными воздушными боями. Изношенная в воздушных сражениях техника быстро приходила в негодность. Не было запасных частей и двигателей. Постепенно истощались запасы топлива и боеприпасов, а военный транспорт со скромным тыловым обеспечением постоянно застревал на забитых беженцами дорогах. В конце концов было принято решение о переброске авиационных частей на румынский плацдарм – в область юго-восточной Польши для выполнения очередной перегруппировки и перевооружения на ожидаемые французские и английские самолеты. Сильно сокращенная потерями бомбардировочная бригада продолжала боевые действия, день за днем выполняя разведывательные и бомбардировочные полеты. 16 сентября она провела свои последние атаки немецких колонн в районах Влодава и Хрубишова. В этот день польское правительство бежало в Румынию, предоставив собственным войскам право сражаться самостоятельно. Вооруженные силы Польши практически прекратили организованное сопротивление. Но тем не менее некоторые патриоты еще около двух недель выполняли разведывательные полеты. Последний из них был совершен 4 октября поручиками Перункевичем и Водницким. Остатки польской авиации (включая учебные и гражданские самолеты) после окончания военных действий 17, 18 сентября были в большинстве своем эвакуированы за границу.

С 17 сентября фашистские ВВС начали массированные налеты на все еще непокорную столицу Польши. В этот же день Советский Союз ввел свои войска в западные районы Украины и Белоруссии, которые являлись польской территорией. Это послужило причиной ряда вооруженных столкновений, в том числе и в воздухе. Подпоручик Клаве обстрелял с бреющего полета колонну автомобилей Красной армии. Тадеуш Коц сбил разведывательный самолет Р‐5 с красными звездами на крыльях. В ответ советские пилоты на И‐153 подбили P.11 Станислава Заторского. Польский истребитель совершил вынужденную посадку под Пинском – вытащенный из кабины летчик умер по дороге в госпиталь.

Атаки Варшавы с воздуха последовали 18, 19 и 22 сентября. Кадры кинохроники, запечатлевшие налет 140 пикирующих бомбардировщиков Ju.87 на город, обошли весь мир. 25 сентября было кульминационной точкой бомбардировки польской столицы. Ответственный за воздушные атаки Варшавы генерал фон Рихтгофен бросил на город 420 бомбардировщиков, многие из которых совершили по несколько вылетов в день. В их числе были даже 30 транспортных Ju.52, с каждого из которых два человека сбрасывали зажигательные бомбы через грузовой люк с помощью обыкновенных лопат для уборки картофеля. 72 тонны таких бомб упали на Варшаву, что составило

11 % всех сброшенных на город бомб. Возникшие в Варшаве пожары привели к такому задымлению, что немецкие наблюдатели не смогли больше различать городские объекты ни с земли, ни с воздуха. Наведение на цели производилось крайне неточно, и некоторые бомбы упали в пределах расположения немецких сухопутных войск. Потери люфтваффе в этот день составили два самолета (Ju.87 и Ju.52), сбитые зенитным огнем поляков…

Таблица № 3

Эвакуация польских самолетов за рубеж

Из своего замаскированного командного пункта на окраине города Гитлер с удовольствием наблюдал за уничтожением Варшавы. С наступлением ночи польская столица была объята пламенем. На следующий день войска, оборонявшие Варшаву, прекратили сопротивление, а еще через день город капитулировал.

Подводя итоги немецкого воздушного наступления на Польшу, следует признать, что основная задача уничтожения польских ВВС на аэродромах в первые дни войны бомбардировочными частями люфтваффе решена не была. Вопреки оглашенным гитлеровской пропагандой сведениям, от фашистских бомбардировок на случайно обнаруженных полевых аэродромах было потеряно на земле всего лишь около 7 % польских боевых самолетов первой линии. Главные удары были нанесены по стационарным местам базирования польской авиации, где находились в основном учебные и вспомогательные самолеты. Наибольшего успеха люфтваффе добились при налетах на плохо замаскированные аэродромы, где были сосредоточены преимущественно разукомплектованные или недостроенные бомбардировщики «лось» и «зубр». Это были невооруженные машины, находившиеся в резерве и вовремя не эвакуированные на запасные базы.

В результате, во время первых же боевых вылетов немецкие ВВС вынуждены были вести тяжелые воздушные бои с истребительной авиацией противника. Благодаря разветвленной сети передовых постов наблюдения, оповещавших о приближении бомбардировщиков люфтваффе, польские истребители успешно атаковали фашистские самолеты за несколько десятков километров от Варшавы. За первые шесть дней войны польская истребительная бригада сбила 38 бомбардировщиков врага.

Всего пилоты польских истребительных эскадрилий доложили об уничтожении в воздушных боях 147 самолетов противника (не считая сбитого по ошибке «карася» из 42‐й эскадрильи). В числе сбитых оказались 23 истребителя врага (10 – Bf.109 и 13 – Bf.110), 101 бомбардировщик (10 – Ju.86, 17 – Ju.87, 30 – Do.17 и 44 – He.111), а также 23 самолета других типов (из которых – 15 – Hs.126).

Общие потери немецких ВВС в польской кампании составили 285 самолетов уничтоженных и 279 тяжело поврежденных. Истребительные части польской авиации потеряли в воздушных боях 118 боевых машин P.7 и P.11, из которых 32 были сбиты истребителями противника, 10 – бомбардировщиками, по 7 пришлось на немецкую и польскую (!) противовоздушную оборону, а 4 были уничтожены на земле. Остальные 58 самолетов были разбиты при вынужденных посадках или ликвидированы собственным персоналом. Таким образом, польские пилоты оказались неплохими бойцами с довольно высоким уровнем летного мастерства. Наибольшее количество воздушных побед среди них одержали подпоручик 142‐й эскадрильи Станислав Скальский (6 сбитых) и подпоручик 113‐й эскадрильи Иероним Дудвал (4 победы).

Самолеты P.11 с неубирающимся шасси, хотя и были гораздо менее скоростными, чем «мессершмитты», зато превосходили врага в маневренности и имели хорошую скороподъемность. Недостатками этих машин являлись низкий потолок и отсутствие бронирования кабины пилота. В качестве плюса можно привести тот факт, что в случае пожара пилот «одиннадцатки» мог сбросить основной топливный бак и совершить вынужденную посадку на аварийном. Более плохие данные имели совсем уже устаревшие истребители P.7a, 30 штук которых все еще находилось на вооружении авиации первой линии. Максимальная скорость у них была еще меньше, чем у P.11, а вооружение составляли два изношенных длительной эксплуатацией пулемета с явно недостаточной скорострельностью. К тому же они нередко заклинивали при стрельбе.

С немецкой стороны воевали более скоростные самолеты Bf.109, отличавшиеся большой скоростью пикирования, а вариант «Е-1» имел, кроме того, отличную скороподъемность. Его вооружение составляли четыре пулемета винтовочного калибра, так же как и у польских P.11. Поэтому эффективная дальность огня у всех этих машин была небольшая. Для того, чтобы сбить бомбардировщик, нужно было подойти к нему как можно ближе, и зачастую это расстояние составляло всего несколько десятков метров. Немецкие Bf.109 имели бронезащиту пилота, но их двигатели жидкостного охлаждения были более уязвимыми в бою. Не менее грозным противником являлись двухмоторные самолеты Bf.110, вооруженные, кроме пулеметов, еще и двумя пушками, разрывные снаряды которых оставляли огромные дыры в машинах польских пилотов. Не случайно наибольшее количество воздушных побед одержала 1‐я эскадрилья ZG 1, оснащенная истребителями Bf.11 °C-1. Из 70 сбитых польских самолетов, по немецким данным, на долю этой группы пришлось 28.

Польская бомбардировочная авиация оказала незначительное влияние на общий ход военных действий, но понесла большие потери из-за эффективности ПВО фашистских войск. Кроме того, из-за низкой скорости истребителей сопровождения польские бомбардировщики вынуждены были летать без прикрытия и поэтому часто становились добычей «мессершмиттов». Оборонительное вооружение у этих самолетов составляли, как правило, 3 пулемета калибра 7,9 мм, бронирование экипажа отсутствовало, топливные баки не протектировались.

Основу бомбардировочного парка польской авиации представляли легкие бомбардировщики PZL‐23 «Карась» со скоростью, ненамного превышающей трехсоткилометровый барьер. Совершив около 130 боевых вылетов, эти машины сбросили на противника 52 тонны бомб. Еще 15 тонн добавили к этому количеству армейские самолеты-разведчики аналогичного типа. Применяясь для штурмовки танковых колонн, «караси» понесли самые большие потери среди польских самолетов. Из 118 машин PZL‐23 первой линии было уничтожено в боях 107, то есть 91 % первоначального состава.

Таблица № 4

Потери боевых самолетов первой линии Польши и Германии в сентябре 1939 года

** Немецкие самолеты, сбитые польскими истребителями.

** Самолеты морской авиации Германии, транспортные Ju.52 и другие вспомогательные машины.

Средние бомбардировщики PZL‐37B «Лось» приняли участие в боевых действиях только на четвертый день войны по причине нерасторопности Верховного командования, которое не в силах было решить вопрос об их правильном использовании. 1 сентября у поляков имелось всего 36 «лосей» в составе четырех эскадрилий бомбардировочной бригады под командованием полковника В. Хеллера. Еще 35 таких машин были в распоряжении резервных и учебных подразделений, и из этого количества лишь 9 самолетов попали на фронт в качестве пополнения. В дальнейшем эти бомбардировщики также действовали против немецких танков, вместо того, чтобы бомбить объекты на территории Германии. Опасаясь таких налетов, фашистское руководство вынуждено было использовать в системе ПВО много истребителей из состава обоих воздушных флотов, воюющих против Польши. Действия «лосей» осложнила постоянная смена аэродромов, из-за чего пилоты бомбардировщиков зачастую теряли ориентировку и садились на чужих базах. На полевых аэродромах отсутствовали в достаточном количестве средства доставки и погрузки бомбового вооружения. Подготовка самолетов к вылету проводилась ночами с помощью всего технического и летного персонала. Была затруднена и заправка «лосей» топливом. Например, в 217‐й эскадрилье на все подразделение имелся в наличии всего один топливный насос, из-за чего машины заправлялись по очереди до глубокой ночи. Выполнив 130 боевых вылетов, бомбардировщики P-37B сбросили на врага около 120 тонн бомб, потеряв на земле и в воздухе 26 самолетов. Бортовыми стрелками этих машин было сбито 5 Bf.109.