Текст книги "Белые ночи чёрной вдовы. Психологический детектив"

Глава восьмая. Алёна Князева

Профессор Преображенский: « … Деточка моя! Нельзя же так! Только из – за служебного положения…» (жить с Шариковым – авт.)

Утончённая мадемуазель: « – В столовке солонина каждый день… Он говорил, что красный командир… Будешь жить со мной в шикарной квартире!…»

(«Собачье сердце»; М. Булгаков.)

.. Женщине совершенно всё равно, какая на дворе эпоха и какая власть. Но завидный

жених непременно должен быть в передовых при любом режиме! ВПИСАВШИМСЯ, так сказать, в эпоху. Если разгар гражданской войны, паренёк должен быть

хотя бы комиссаром полка и лютовать, пока шлем не запылится! Если мирные

трудовые будни застойного времени, то непьющим передовиком производства и

рационализатором, членом КПСС, добровольной народной дружины и донором. А коль уж настанет капитализм с

нечеловеческим лицом, тогда

необходимо, чтобы избранник умел торговать или на худой конец был успешным

рэкетиром. Ну а уж если, не дай бог, воцарится нацистский режим, то жених должен быть

беззаветно отдающимся делу эсэсовцем, и, в итоге, стать…. ну, хотя бы штандартенфюрером!…

Одним словом, быть всегда и во всём успешным малым! При любых обстоятельствах и

политических режимах. Что вы хотите, естественный отбор… Но если на 180 градусов сменится политический ветер и тебя расстреляют, она воскликнет:

– «Как мог ты, эгоист, оставить детей сиротами!?»

(Из нетрезвой домашней лекции Фёдорова – старшего, Фёдорову – младшему)

Алёна Князева была вполне эффектной шатенкой лет двадцати восьми. Вообще – то родители её назвали Елена, но ещё с детства этому претенциозному созданию казалось, что её имя уж слишком простое. «С таким именем только в секретарши идти или знакомиться с гастарбайтерами, – досадовала девушка. – Они б ещё Наташей или Таней меня окрестили! Ума бы хватило!»

С детских лет она прикидывала, как бы облагозвучить своё стандартное имя. Сейчас у неё уже хватало здравого смысла при знакомствах не представляться – Элен, как она делала в ранней школьной юности, но, однако, ведь и именоваться «Лена» тоже никуда не годилось… Максимум, что ей удалось выжать из банальной Лены, это несколько более экстравагантную Алёну. Она, правда, пыталась привить подружкам привычку называть её Ленора, но тщетно – не прижилось, как всё искусственное. Все упорно продолжали «ленкать» и от безысходности пришлось приучить их хотя бы «алёнкать». С юных лет эта кокетливая, и вместе с тем неглупая, наблюдательная девушка пыталась понять, что же ей интересно в жизни и к какому роду деятельности надо стремиться, но абсолютно терялась в этих поисках. К выпускным экзаменам она так и не определилась в выборе собственного пути. Зато она хорошо знала, каким должен быть мужчина, коему выпадет счастье идти рядом с ней по жизни (хотя она не была вполне уверена, что таковой ей вообще нужен – так, чтоб на всю оставшуюся жизнь …).

Не будем перечислять все необходимые ему достоинства, ибо мы ограничены рамками небольшой книги, а не трилогии. Понятно, что избранник должен был быть богат, здоров, красив и, конечно же, при этом безумно любить её, Алёну Князеву! Кстати Алёна очень гордилась своей фамилией. Представляясь при первом знакомстве, она даже иногда называла вместе с именем ещё и фамилию, как иногда случается в смешном нашем старом кино.

Ей, увы, не приходило в голову заглянуть в замечательную книгу – «Словарь русских фамилий», чтобы выяснить, что такие фамилии, как Князев, Графов, Помещиков и прочие – давали крепостным крестьянам по типу: «Это чей же холоп, такой шустрый?»

– «Вот энтот – то? – Энто князев, ведомо. А вон тот – помещиков. Соседский…» И пошли гулять по Руси полчища холопьев Князевых да Графовых, даже не ведая, как угодили якобы звучными фамилиями своим несведущим потомкам сквозь призму веков…

Наша Алёна при знакомстве с мужчинами одухотворёнными несильно утруждалась выбором линии поведения и использовала одни и те же приёмы. После первых реверансов, она, томно закатив глазки, всегда заводила разговор о Северной Столице. О Питере. Любовь к Питеру это как пароль в продвинутой куда – то среде.

Нигде, на самом деле, и не побывав, она могла вдохновенно, часами рассуждать о том, что Эрмитаж не идёт ни в какое сравнение с «Третьяковкой» (не была ни там, ни там); театр БДТ (была один раз – поход в театр был удобной прелюдией к прекрасному плотоядному вечеру в сауне!) лучше любого московского театра (в особенности, если говорить о временах Товстоногова! – Ах! Ох!). Архитектура Фальконе – вершина человеческого гения, а тамошние белые ночи будят в ней, равно как и во всех прочих, не чуждых поэзии людях, такие скрытые резервы, что просто берегись!

«Психология для женщин» или умение повелевать мужчинами – единственная наука, в постижении которой Алёна видела хоть какой – то практический смысл. Зачем особо напрягаться в какой – либо сфере деятельности, если можно приручить, а потом и прибрать к рукам того, кто уже чего – то добился в интересной для тебя сфере. В финансовой, к примеру! Как любил говаривать в разгар перестройки известный пройдоха Борис Березовский, с которым нашей Лене ещё только предстояло познакомиться: – «Не надо покупать целый завод. Лучше купить директора завода».

Судя по тому, чего дядя Беня впоследствии добился в сфере купли – продажи, он и впрямь знал, как и что делать лучше. А то, что он плохо кончил – так с кем не бывает?

Не подумайте, что Алёна по жизни являлась типичной рыбой-прилипалой. Она была не настолько примитивна, а просто была достаточно независимой, весёлой и компанейской девушкой. Больше всего на свете она боялась нищеты и серой заурядности. Возможно, сказалось бедное детство и пример папы учителя – трудоголика, оставившего в любимой школе и здоровье, и надежды когда то выбраться из нужды. Правда папа регулярно «употреблял», и их нищета отчасти была вызвана и этим.

– Ну, а если б он не пил совсем, то они с мамой бы были не нищими, а просто бедными – совсем другое дело! – скептически, зло размышляла Алёна. – Нет! Её жизнь будет кардинально иной! Благо – и времена иные! А подсчитывать копейки не для неё!.. Одним из факторов, всерьёз повлиявшим на всё её последующее поведение и мировосприятие, была неудачная встреча пятилетней давности с матёрым олигархом.

Если кто не знает, олигархи делятся в основном на две категории: одни спокойно и достаточно тихо делают своё дело, скупая потихоньку заводы, банки, шахты и акции. Они хорошо известны в узких «магнатических», а также правительственных кругах и совершенно не гонятся за дешёвой популярностью. Им это просто не надо. А есть другая группа (возможно, их обижали в детстве или когда – то сразила несчастливая любовь) – богатеи, которым ну никак не обойтись без упоминания в светских хрониках и без тусовок.

Под восторженными взглядами молодых длинноногих шлюх. Эти активно и кокетливо вертятся на голубых экранах, скупают футбольные команды и, отрядив на благотворительность рубль, раскручивают это событие на миллион!

Александр Георгиевич, «металлический король» России, относился к первому, так сказать, серьёзному типу олигархов. Для наглядности необходимо привести часть его случайного и единственного интервью одному из желтоватых телеканалов:

– Александр Георгиевич! Вы оплот… Можно сказать – столп нашей промышленности! При этом исключительно остроумный и образованный человек! Почему вас так мало в эфире? Неужели вам не хочется, чтобы вас чаще «пиарили» на телевидении, на радиоканалах?

– Простите, а зачем мне это?

– Ну… Как зачем? Зачем и всем! Для веса!

– Вы знаете… Вес в глазах людей умных, состоявшихся я и так имею, а вес в глазах дураков, пусть даже и гламурных, меня мало интересует!

И надо же такому случиться, что незадолго до означенных событий, Алёна и Александр случайно пересеклись на знаменитой стрелковой базе в Мытищах. Не за горами были Олимпийские игры и наш вечно молодой, спортивный Президент на встрече с представителями крупного бизнеса мягко «посоветовал» толстосумам, быть патриотами и помогать понемножку нашему спорту высших достижений.

– Ведь что такое спорт? – вещал глава государства, оптимистично глядя поверх голов преданных и вполне себе, патриотически настроенных олигархов.

– Это не просто соревновательный процесс! Когда наши спортсмены проигрывают, то и у народа в целом плохое настроение! Поражения на футбольных полях, кортах, биатлонных трассах острее высвечивают и наши недоработки в других сферах жизни. А ведь они ещё есть, надо сказать предельно откровенно. И время сейчас непростое. Это ж понятно всем вам, да и нам!

И наоборот, в это непростое время, громкие победы наших спортсменов, помогают обществу понять, что и страна в целом идёт в нужном направлении. Я считаю – это всем нужно понимать. А поняв – поучаствовать в процессе стимулирования спортсменов должным образом!

Одного только не понял президент: как ни стимулируй спортсменов, но пока во главе спорта находятся несведущие коррумпированные болтуны (пусть даже и «члены одной дружной команды единомышленников») – успех не придёт.

И, вот, распиаренные средствами масс – медиа наши олигархи наперегонки кинулись помогать футболу, баскетболу, биатлону, плаванию и Исенбаевой.

А Александр Георгиевич, пожав плечами, отправился поднимать малопопулярную в народе стрельбу. Решив вникнуть в ситуацию со всех сторон, он выкроил время и отправился в святая – святых этого вида спорта – на подмосковную базу в Мытищах. И надо же такому случиться, что когда он инкогнито прогуливался по стрельбищу (за это самое – инкогнито, пришлось снабдить одно из ответственных лиц объекта купюрой в пятьсот евро, а свою охрану оставить за воротами) он нежданно для себя был сражён красотой одной «амазонки с винтовкой». Невольно залюбовавшись грациозной девушкой, магнат вмиг позабыл про свою плановую «ревизию хозяйства», примостился неподалёку, на лавочке, а когда эта прелесть отстрелялась и затеяла чехлить инвентарь, подошёл к ней. В ответ на приглашение вместе отужинать в ресторане Алёна с ухмылкой окинула взглядом «нахала» и бесцеремонно сообщила, что она, мол, на диете. После чего, забросив на плечо амуницию, не попрощавшись, зашагала в раздевалку. Не слишком молодой, большеголовый и какой – то несуразный с виду мужчина явно не был героем её романа. Это, конечно, был не Ротан, её будущий любовник!

Александр Георгиевич лишь пожал плечами и преспокойно вернулся к «инспекции объекта».

Когда же Князева случайно увидела его по телевизору приглашённым на встречу с Президентом как одного из главных спонсоров российского спорта, то едва не потеряла дар речи. Она тупо пялилась в экран, протирала глаза – сомнений не могло быть – это ОН! А вскоре её на тренировке игриво шлёпнул по мягкому месту, пожилой тренер Вадим Семёныч:

– Живём теперь, Алёнушка! Слышала, кто нынче нашу базу поднимать взялся! Сам Андреев! Во как!

А через некоторое время её главная соперница за место в сборной Москвы – Маринка Потапенко, подкатила на тренировку на Порше Кайенн… Лучше бы Алёне было не знать, кто подарил ей этот автомобиль. Но нынче времена не те! Бесстыжая Марина не только не скрывала, откуда у неё этот автомобиль, но, наоборот, при каждом удобном (и неудобном) случае подчёркивала, что она теперь любимая девушка главного спонсора команды! Да и вообще всего советского спорта! … Надо ли говорить, что на чемпионат России от Москвы поехала именно она, а не Алёна, показавшая лучший результат.

При встречах с Алёной пожилой тренер теперь лишь виновато улыбался и приговаривал:

– Видишь как всё вышло то, девонька… Ну, сама понимаешь – жизнь есть жизнь… А ты не журись. Жизнь – то она чёрно – белая… Завтра и тебе удача улыбнётся!

На этом закончилась спортивная карьера мастера спорта по стендовой стрельбе Алёны Князевой. Находиться на этом стадионе она больше не могла. Физически и морально. В заключение темы не лишним будет сказать, что как ни тащили Марину Потапенко на всех отечественных турнирах, так толком никуда и не вытащили. В сборную она не проходила. Стрельба ведь не фигурное катание. Если мажешь ты по мишени чаще, чем необходимо для дальнейшего роста, то ни что и никто тут тебе не поможет. К тому же тесная связь Марины с Александром Георгиевичем была обычным блефом. Рассорившись тогда с женой, строптивой дочкой знаменитого режиссёра, олигарх банально выпустил пар, покуролесив денёк, другой с красивой спортсменкой. Ну а после ненавязчиво откатил ей на память классный автомобиль. На память, так сказать. А почему бы нет, если стоимость машины составляла одну двадцатую от его среднего дневного дохода… Это для простых смертных автомобиль в подарок – явный знак огромной неземной любви, а для нормального русского олигарха – не более, чем лёгкий знак благодарности.

Итак, перспективная спортсменка Алёна Князева навсегда простилась со стрельбой. Гордыня… А ведь девочка с детства любила спорт. Сначала она занималась художественной гимнастикой, а потом, когда для семьи это стало слишком накладно (в спортивном клубе взвинтили оплату за тренировки), переключилась на стендовую стрельбу.

Кстати тогда многим показалось, что это довольно странный и не вполне объяснимый переход. Но, во – первых, секция стрельбы была бесплатной, а во – вторых Алёне мнилось это очень экстравагантным: девушка с винтовкой. Ни дать ни взять – амазонка двадцать первого века! Нет нужды говорить, что в то далёкое, невинное время Алёнушка и помыслить не могла, что стрельба когда-либо пригодится ей в практических целях. Впрочем, мы снова забегаем вперёд! Оставим же её до поры до времени в покое, тем более, что она перекрасилась в дивный огненно – рыжий цвет и в последнее время почти не отходит от зеркала.

Глава девятая. Гамлет подкрался незаметно

О том, что сегодня утром из Испании в Москву прилетел владелец банка и совладелец их с Соломиным судеб, Кривцов узнал лишь к обеду, причём совершенно случайно. Листая в послеобеденные законные полчаса для отдыха, разные каналы телевидения, он наткнулся на интервью одного из журналистов с продвинутым российским предсказателем экономических сдвигов и перемен.

– Мне мыслится, что данный визит на родину господина Сетракяна отразится на инвестиционной картине в целом. Э-э-э… Нет нужды объяснять, что при наличии тенденции к сосредоточению львиной доли финансового влияния в активах ВТБ и Центробанка финансист такого уровня… Э-э-э… А он в первую голову именно финансист в широком смысле этого понятия, а не типичный банкир…

Э-э-э… Проще говоря, ему лучше бы не хранить все свои яйца в одной корзине… М-м-м… Даже если речь идёт о яйцах Фаберже, простите за каламбур!

Ушлый корреспондент понимающе улыбнулся, кивнул и задал следующий, малоинтересный для Кривцова вопрос…

– Итак, получается, что Сетракян уже в Москве!? – испуганно размышлял Кривцов, в волнении вскакивая с годами насиженного кожаного дивана и тщётно пытаясь найти свою зажигалку в карманах брюк. – Но почему он не дал команду встретить его в аэропорту!? Ведь всегда было так, и обеспечение его, шефа, встречи – прямая обязанность Департамента Безопасности банка!

– Звонить Соломе? – судорожно терзался он, меряя семимильными шагами паркет своего просторного кабинета. – Или не спешить? – Сейчас ситуация может повернуться двояко. Возможен как вариант, что они на пару с Соломиным лишатся постов, так и тот, что Солома, отвечающий в Департаменте за всё и вся персонально, слетит с места один, а он, Кривцов, займёт освободившееся.

Конечно топить главу Департамента, он, Кривцов, сам не будет… Но если станет ясно, что тот обречён, то самым разумным будет своевременно дистанцироваться от него. И, возможно, даже создать у Сетракяна иллюзию, что, дескать, он, Кривцов, уже давно находился к соломинским решениям по безопасности в «здоровой оппозиции»…

И вообще: – «я, Гамлет Ашотович, – это одно, а солдафон Соломин – совсем другое! Так что смело возлагайте Гамлет Ашотович на меня его обязанности – уж я – то вас не подведу!»

С этими думками он распахнул дверь в секретарскую и рявкнул: «Зажигалку!»

Посмотрев на метнувшуюся к нему с огоньком секретаршу Люсю так, как будто он уже давно просил прикурить, да ему всё не несут! Вид Люсиной зажигалки немного вернул ему настроения и оптимизма. Когда – то он сам подарил ей эту забавную вещицу. Зажигалка представляла собой идеальную копию золотого банковского слитка и имела соответствующий цвет и блеск; с расстояния в пару метров её даже можно было принять за настоящий слиток среднего размера, на что, к щенячьему восторгу секретарши, не раз покупались посетители кабинета.

Прикурив, Кривцов вернулся в свой кабинет и несколько раз глубоко затянулся, пытаясь собраться с мыслями. Больше всего его сейчас волновали два вопроса: отчего Сетракян решил приехать в Москву именно инкогнито и звонить ли о его приезде Соломину. Ведь в играх за пост начальника, можно, пожалуй, и пост зама потерять… Ведь не факт, что Соломин сам ещё не в курсе. А может Сетракян ему звонил! Что тоже – совсем не факт. За этими раздумьями он уселся в кресло и, «забычковав» в пепельнице сигарету, обхватил голову руками.

– Надо срочно позвонить Фёдорову, – подумал он и потянулся к мобильнику. И тут его телефон разразился некогда любимой, но ставшей со временем препротивной для слуха мелодией «Суприм» из репертуара Робби Вильямса: это означало, что ему звонит именно Соломин. На мгновенье, отдёрнув от неожиданности руку от телефона (нервы проклятые) Кривцов сглотнул пересохшим ртом слюну и поднял трубку.

– Я слушаю, тебя, Алексей!..

– Зайди ко мне! – сухо сказал шеф, и в трубке раздались гудки.

Подобное предложение, а главное его форма не сулили ничего хорошего. Пожевав губами и тупо глядя перед собой, Кривцов слегка запаниковал и решил играть в открытую. Он торопливо набрал номер Соломина и, услышав на том конце характерное, каркающее – «да!», скороговоркой произнёс:

«Я тебе и сам звонить собирался! Ты знаешь, что Наш приехал в Москву!?»

– Знаю! – каркнул Соломин и вновь бросил трубку, вконец озадачив Кривцова…

История умалчивает, специально ли Сетракян приехал в столицу инкогнито. Но дело в том, что у Соломина была отлажена замечательная «система оповещения». Как только в поле зрения какой – либо из служб аэрофлота, таможни или пограничников оказывался Сетракян Г. А. как информация об этом незамедлительно передавалась одному из влиятельных абонентов МВД. Который, в свою очередь, незамедлительно сообщал о том, лично Соломину. Однажды, глава безопасности, при подобных обстоятельствах даже исхитрился организовать встречу замешкавшемуся в аэропорту боссу. Это выглядело эффектно: Сетракяна, который не предупреждал о своём визите в Москву встретила сдёрнутая по тревоге с штатного маршрута опергруппа банка. Непонятно, правда, было, доволен ли оказался этим событием сам Сетракян. Тем более, что в Россию тогда бизнесмен прилетел не со своей законной супругой, а совсем даже наоборот. И, называя вещи своими именами, получалось, что он находится под неусыпным контролем, а проще говоря, слежкой собственного Департамента Безопасности. В узких кругах руководства Департамента эту соломинскую инициативу Кривцов прокомментировал знаменитой поговоркой – «услужливый дурак – хуже врага!» Все, конечно, поняли, кого он имел в виду.

На сей же раз Сетракян прибыл из Европы поездом, и вся отлаженная через Аэрофлот система в одночасье рухнула, как карточный домик. Финансист с утра разъезжал по Москве, встречался с нужными людьми, а Департамент Безопасности был, что называется, ни слухом – ни духом!… Этот факт «Ашотыча» сильно разозлил. Хотя, откровенно выражаясь, в своём восприятии данной ситуации он напоминал женщину, которая не выносит ревности любимого, но и, когда её не ревнуют, тоже бесится! Впрочем, подобные реакции свойственны всем кому принадлежит абсолютная власть не сдерживаемая ни законами, ни прочими демократическими институтами. Ещё аж с древних времён самодуров – помещиков…

Итак, благополучно поколесив по Москве, Сетракян сам наведался в головной офис банка, где первым делом навестил Председателя Правления. Тот, разумеется, и принял на себя, первый удар. Он же, впрочем, и «перевёл стрелки» на Департамент Безопасности, поведав Хозяину жуткую историю о том, как – средь бела дня перестреляли и полностью ограбили машину инкассации, находившуюся в неурочное время да с огромной суммой денег там, где не надо. До сих пор, мол, вся Москва бурлит! Тем временем информация о том, что Хозяин в офисе, наконец, докатилась до Соломина, и он спешно готовился к визиту шефа. Не дожидаясь пока тот сам навестит его, директор Департамента Безопасности резво устремился в кабинет Председателя Правления, где по последним данным находился Сетракян, рапортовать о положении дел на вверенном ему участке работы. Там один из помощников Председателя небрежно предложил ему подождать шефа в приёмной, что само по себе было дурным предзнаменованием. Обычно, перед грозным главой Департамента Безопасности, все стелились. Соломин понял, что со стороны шефа вполне реальны «оргвыводы» и мысленно выстроил несколько рубежей обороны. Первый из рубежей заключался в рапорте о том, что уволен начальник Управления Инкассации и Сопровождения, проведена серьёзная чистка по всем его отделам, а главное – в результате активной работы с МВД и Следственным Комитетом в скором времени ожидается раскрытие преступления и возврат похищенных средств.

Понятно, что для увещевания сердитого босса этого могло не хватить, и тогда, в крайнем случае, придётся пожертвовать начальником Управления Безопасности и Защиты материальных средств и активов банка. Этот вариант был не лучшим выходом: на том держалось всё управление. Да и служили они когда – то вместе… Офицерствовали в одном батальоне. Пожалуй, что даже уход Кривцова не станет такой проблемой для всей работы их Департамента… Но и с Кривцовым они тоже послужили… Тут! В банке! И знает тот о нём, о Соломине, в десять раз больше, чем кто – либо другой! Соответственно, «отдавать» такого человека в угоду ситуации не самое разумное, уже не говоря о том, что если Кривцов упрётся с уходом, то сможет подгадить – будь здоров!

Тем временем дверь с большой позолоченной надписью «Председатель Правления» распахнулась и Сетракян Гамлет Ашотович стремительно зашагал на выход, не обращая внимания ни на вскочивших председательских секретарей, в духе времён гордо именующих себя Помошниками, ни даже на самого Соломина!

Припустивший за Хозяином Директор Департамента Безопасности, опешивший от такого невнимания, терялся, не зная, с какой фразы начать разговор. Наконец, к концу коридора до него дошло.

– Здравствуйте, Гамлет Ашотович! – скороговоркой прожужжал он, стараясь не отставать. И, уже поуверенней: – С прибытием Вас! – Сетракян молча кивнул и как ни в чём небывало продолжал движение.

– Вы сейчас куда, Гамлет Ашотович? Хотелось бы отчитаться перед Вами! – отчеканил окончательно собравшийся с духом Соломин, подпустив в голос нотки спокойной уверенности.

– Я сейчас к вам в кабинет направляюсь. А вы думали куда? – процедил Сетракян.

Соломин несколько растерялся и лишь пробормотал:

– Ко мне? Пожалуйста, пожалуйста…

Входя в кабинет Директора Департамента, Сетракян издевательски тщательно вытер о половичок ноги и широким жестом, именуемым в народе «добро пожаловать!», попытался первым пропустить Соломина. Тот застыл как вкопанный и счёл за благо не подчиниться.

– Проходи, проходи, чекист! Кто хозяин кабинета? – Ты! Ты и проходи первым! – сказал Сетракян, одновременно мягко подпихнув того в плечо холёной ладошкой.

Надо сказать, что при этом худенький Сетракян ухитрился перекрыть «чекисту» половину дверного проёма, поэтому в кабинет Соломин не проходил, а скорее просачивался. Смущаясь и немного задев Сетракяна, грузный начальник безопасности всё же, с грехом пополам очутился в своей вотчине.

– Толстый стал, да? – задумчиво, поинтересовался босс, оценивающе разглядывая мешковатого Алексея с ног до головы. – Чего толкаешься – то? – И не дожидаясь ответа, прошёл вглубь помещения; там обрушил на соломинский красного дерева стол свой громоздкий портфель, а сам в довершение скверного спектакля уселся в его же кресло.

Неловко потоптавшись у входа, Соломин прошёл к собственному столу и занял место по левую руку от шефа, там, где обычно на совещаниях Департамента располагался Начальник Управления защиты и охраны имущества банка..

Расселись. Шеф молча разглядывал ногти на руке и держал брови домиком. В кабинете воцарилась невыносимая, зловещая тишина. Сглотнув слюну, Соломин решился нарушить её первым:

– Гамлет Ашотович… Я не буду утомлять вас отчётами о положительных моментах в нашей работе… Начну сразу с недостатков!

– С нэдостатков? – с лёгким акцентом протянул Сетракян. – Ты, очевидно, так именуешь бедлам, происходящий перед вашим носом в инкассации, да?! Так вот, господин хороший, это не нэдостатки, а преступная халатность! Если не нечто большее! – добавил он, пожирая взглядом скрючившегося на неудобном (Соломин специально подбирал их для подчинённых в противовес своему роскошному креслу) «совещательском стуле» Директора Департамента.

– Гамлет Ашотович, я не сомневаюсь, что все причастные к данному… э-э-э… м-м… (он никак не мог подобрать подходящих слов – чтоб и их вину не выпячивало и устроило бы босса) – упущению… Серьёзному упущению. Уволен Начальник Упр…

– Да хватит тут! – зло перебил Сетракян! – Кто у тебя по ментам работает ща?

– Кривцов у нас за органы отвечает! – торопливо (пожалуй, даже – слишком торопливо) ответил директор Департамента Безопасности. – И я, конечно…

– Я б сказал, за какие вы органы отвечаете! – вновь перебил Сетракян. – И где он, твой Кривцов? Почему его до сих пор нет!?

Вместо ответа Соломин одним нажатием кнопки своего мобильника набрал номер Кривцова и срочно вызвал его к себе.

Вскоре прибывший Кривцов пытался было усесться по другую от Сетракяна руку, напротив Соломина, придав, таким образом, встрече с боссом иллюзию рабочего совещания. Но не тут – то было. Сетракян пересадил его на место подле Соломина, и ситуация вмиг превратилась в подобие очной ставки, где «представитель власти и закона» выводит на чистую воду, заблудших мира сего.

Подождав, когда преувеличенно суетливый Кривцов наконец – то усядется, Сетракян некоторое время молча разглядывал директора с замом, а потом вдруг резко спросил:

– А что у нас в банке с внедрением спецконтейнэров? Во Франции, кстати, инкассаторы ходят без оружия со спецконтейнэрами. В Испании этот процесс тоже в разгаре! Теперь там количество ограблений при инкассации равно нулю!

Тут не во вред будет сделать небольшое отступление. Дело в том, что все передовые банки Европы перешли на так называемые спецконтейнеры для перевозки денежных средств. Устроен он так: мешок снабжён электронным замком. При потугах механически подобрать коды, открывающие его, можно затянуть этот процесс на 90 миллионов лет. Сами понимаете, к тому времени нынешняя валюта уже устареет. При любой же попытке вскрыть спецконтейнер, не зная кода, внутри мешка в течение двух милисекунд происходит взрыв заливающий несмываемой краской ВСЕ находящиеся там купюры. После чего бывшие денежные средства превращаются просто в упаковки резаной бумаги. Этот процесс делает любое ограбление инкассации бессмысленным.

Более того – ведущие банки, заключают договор с Национальным Банком, и он обменивает расцвеченные при попытке ограбления купюры, на нормальные, имеющие хождение. Таким образом, на клиентах – вкладчиках порча купюр никак не отражается. Резкий всплеск ограблений в последний год аналитики впрямую связывают со стремлением «продвинутых» грабителей успеть сделать свои чёрные дела, пока все банки не введут подобную систему спецконтейнеров.

Задав Соломину с Кривцовым вопрос о контейнерах, Сетракян откинулся на спинку кресла и в ожидании ответа вперил недобрый взгляд потомка дашнаков в каменные лица подчинённых, ответственных за безопасность. Оба смотрели прямо перед собой, но если бы одновременно подняли на шефа глаза, то каждому бы показалось, что он смотрит именно на него лично. Подобный взгляд, именуемый «синдромом картины добровольца» (см. знаменитый плакат «Ты записался добровольцем?») свойственен подавляющему большинству больших руководителей.

Не видя, но ощущая недобрый взгляд шефа, Кривцов вздохнул и покосился на Соломина. Так, что – бы видел Сетракян, но не видел Алексей. В переводе с «интриганского», это означало: «Вы – то понимаете, Гамлет Ашотович, что не я здесь всё решаю. А если б решал я, я б даже кошельки всех сотрудников снабдил спецконтейнерами!»

– «Кривцова сегодня отдавать ему нельзя»! – размышлял меж тем Соломин. – Иначе следующим буду я! И тогда – привет всему банку!

Подняв на шефа ясные бирюзовые глаза, Соломин завёл речь о том, что, де, Кривцов три раза говорил начальнику Управления Инкассации заняться этим вопросом и средства на это Департамент выделил, но Банк России оформление договора затянул…

Пока длился этот доклад – монолог, Сетракян хищным движением выхватил из своего нагрудного кармана блокнот и, раскрыв его на нужной странице, скороговоркой зачитал приготовленные заранее вопросы:

1) Вы затребовали в Правлении Банка на модернизацию сумму в размере один миллион восемьсот пятьдесят три тысячи двести шестьдесят шесть долларов! Кстати, какая похвальная точность! Вы, наверное, всё тщательно подсчитали, да? – Сетракян саркастически ухмыльнулся.

– Деньги были взяты семь месяцев назад, как только я уехал в прошлый раз в Испанию. Вопрос: сколько стоит один спецконтейнер и сколько вы уже внедрили на сегодня в инкассационный процесс?

Кривцов повторил свой косой взгляд на Соломина. Тот же вновь шумно вздохнул и, вперив свой честный взор «слуги царю» в стол, заговорил:

– Гамлет Ашотович! Всё под контролем. Все средства, не охваченные процессами развития и совершенствования… дальнейшего совершенствования системы безопасности, в наличии. Я вам гарантирую. Начальник Управления Инкассации затянул с согласованием документации на высшем уровне… С Центробанком…

Я – тут вам высший уровень! – заорал вдруг Сетракян. – И я спрашиваю: паа – ачему деньги на контейнэры были взяты, а контейнэров нэту! Что ты лезешь тут со своим начальником инкассации!? Он – никто, и звать его – никак!

Соломин прикусил язык и тут решил включиться Кривцов.

– Гамлет Ашотович! Если не возражаете, я попробую объяснить…

Сказав это, он зыркнул в лицо Сетракяну и, не найдя там возражений, продолжил:

– В ситуации со спецконтейнерами возник один очень важный момент, не позволяющий однозначно положительно подходить к вопросу внедрения… Эээ… Подобной техники. Дело в том, что лишь Сбербанк России удостоился чести менять испорченные в результате действий спецконтейнеров купюры на новые. Иными словами, если подобное произойдёт со спецконтейнерами других, особенно коммерческих банков, то означенные купюры будут для них так же потеряны, как и просто похищенные! Я…