Текст книги "Пространство психотерапии. Между терапевтом и клиентом"

В связи с этим не нужно смешивать нейтральность психотерапевта и его нечувствительность. Профессиональный психотерапевт остается нейтральным в своих оценках к клиенту и одновременно чувствительным к нему и его внутреннему миру.

1.6. Базовые иллюзии развития как ресурс психотерапии

Будьте собой. Все остальные места уже заняты.

Оскар Уайльд

Психотерапевт работает с внутренней, субъективной реальностью человека. В процессе психотерапии нередко приходиться вновь создавать психологические опоры – такие состоянии человека, которое он переживает как устойчивость, уверенность, доверие к миру.

Причем это субъективное состояние-переживание далеко не всегда соответствует другой реальности, которую принято называть объективной. И в жизни, и в психотерапии много ярких примеров этого несоответствия.

Нередки случаи, когда реально сильный, красивый, умный человек не может присвоить себе все эти качества и воспринимает себя как слабенького, страшненького, недалекого, недостойного. В общем НЕДО… И тогда при всех своих реально присущих ему качествах-достоинствах он не может на них опереться. Он не может опереться на себя, его образ себя далек от реальности, и его самооценка «ниже плинтуса». Вот некоторые примеры такого несоответствия:

• внешне очень красивая девушка считает себя дурнушкой;

• умный, глубокий молодой человек невысокого мнения о своих интеллектуальных способностях.

И главное, обладая такой недо-идентичностью, они ее активно транслируют в мир, и другие люди часто видят их такими, какими они сами себя считают.

И противоположные примеры этого феномена. Яркая, уверенная в себе девушка считается красавицей. И все верят в это, находясь под этой магией ее красоты. Именно магией, потому что если вдруг удается посмотреть и оценить ее отстраненно, то часто можно с удивлением и не заметить каких-либо выдающихся признаков ее красоты.

Мир как бы подстраивается под таких людей. Всем известно выражение: когда королева хочет сесть, сзади всегда оказывается стул. Мир как будто даже не может допустить, что стул может не оказаться на нужном месте, потому что королева сама не может этого допустить. Эти люди так себя несут, подают миру. И мир их так воспринимает.

Возникает целый ряд вопросов:

Что же это за сила такая, позволяющая подстраивать под себя мир? Как она формируется? Почему одни люди обладают ею, а другим она недоступна? И главное, есть ли шанс ее сформировать?

Это субъективное переживание, идеальное по своей сути, сродни некоторой магии, или волшебству, позволяющей активно влиять на объективный мир.

Вспоминается эпизод из советского фильма «Чародеи». Именно тот момент, когда опытные маги-чародеи учили своего начинающего коллегу проходить сквозь стены. Помните их слова-инструкции?

Для того чтобы проходить сквозь стены, нужны три условия:

1. Видеть цель.

2. Верить в себя.

3. Не замечать препятствия.

Назовем этот феномен субъективной устойчивости психологическим портансом.

Портанс – подъемная сила под крылом самолета, отрывающая его от земли и позволяющая ему взлететь.

Психологический портанс – психологическое новообразование, формирующееся в процессе развития человека посредством значимых для него людей, которое дает человеку ощущение внутренней силы, уверенности, внутренней опоры, позволяющее уверенно «лететь по курсу своей жизни».

Сформулируем для начала ряд тезисов.

1. Выделим в его формировании три этапа. Эти этапы выглядят следующим образом:

Волшебный Мир.

Волшебный Другой.

Волшебный Я-сам.

Названия этапы получили от базовых иллюзий, которые ребенок может пережить на этих этапах.

2. Каждый из выделенных этапов представляет собой результат предыдущего опыта отношений с Миром, Другими (значимыми) людьми.

Здесь мы можем выделить три таких вектора отношений, которые будут последовательно представлены на каждом из выше выделенных этапов:

Я – Мир; Я – Другой человек; Я – Я-сам.

3. На каждом из выделенных этапов решаются центральные задачи развития. Так, на первом этапе ведущей является задача безопасности мира, на втором – задача привязанности и близости с другим человеком, на третьем – задача взаимоотношения со своим Я.

4. Переживание базовых иллюзий на каждом из выделенных этапов ведет к формированию установок (новообразований) по отношению к миру, Другому, самому себе. Эти установки могут быть как позитивными («Мир безопасен», «Другой – всемогущий, безусловно любящий, надежный и верный», «Я – самодостаточный, уверенный, потентный»), так и негативными («Мир опасен», «Другой – ненадежный», «Я – неуверенный»). Созидающие базовые иллюзии (позитивные установки к миру, Другому, своему Я) – дают энергию. Разрушающие (негативные установки) приводят к фиксации человека на решении текущей задачи и «отбирают» энергию для решения последующих задач развития.

5. Невозможность пережить базовые иллюзии приводит к неспособности ассимилировать их в опыт своего Я и сформировать позитивные установки. Непрожитые иллюзии так и остаются иллюзиями, на которые невозможно опереться. Важно, чтобы значимые другие на соответствующем этапе развития ребенка поддерживали иллюзии. Тогда эти иллюзии интроецируются и становятся установками на которые реально можно опираться.

6. Формирование каждого последующего этапа базируется на содержании установок-новообразований предыдущего этапа. В том же случае, если релевантная периоду развития задача своевременно не решается, происходит фиксация на данном этапе с навязчивыми попытками все же ее решить. Но при этом происходит накладка нерешенной предыдущей задачи развития на новую задачу, характерную для очередного периода развития.

Рассмотрим подробнее содержание выделенных выше этапов.

На первом этапе развития основным вектором отношений для ребенка становится вектор «Я – Мир». Ведущей здесь является задача безопасности мира. Решение этой задачи для ребенка становится возможным благодаря присутствию внимательного, надежного, чуткого, заботливого, эмпатичного взрослого. Таковым взрослым для ребенка чаще всего является мать. Мать становится посредником между миром и ребенком, а на первых порах и непосредственным представителем для него этого мира. Мать представляет для ребенка весь мир, и ее характеристики составят для него основу образа мира. То, каким окажется этот образ мира – безопасным, принимающим, надежным, дающим либо опасным, отвергающим, ненадежным – будет определяться отношением матери к ребенку.

Если ребенку повезет и его значимый близкий окажется способным достаточно хорошо выполнять свои родительские задачи этого этапа, ребенок почувствует, что его здесь (в этом мире) ждали. У него сложится позитивная базовая иллюзия волшебного мира, в котором ему рады, который весь устроен для него и под него. Это станет основой для формирования у него витальной идентичности и позитивной установки к миру: «Мир не опасен, я здесь нужен».

Вырастая, такой человек будет жить, принимая мир и доверяя ему. Он сможет опираться на это свое ощущение, подобно тому, как самолет опирается крыльями на воздух, не тратя энергию на постоянную проверку мира по поводу его опасности-безопасности. Энергию же своей личности он может расходовать на установление отношений с объектами этого мира – другими людьми.

В том же случае, если по каким-то причинам родитель не справился со своими задачами этого этапа, у ребенка сформируется негативная базовая установка: «Мир небезопасен, ему нельзя доверять, я здесь лишний». При такой установке к миру человек всю свою последующую жизнь будет занят вопросами обеспечения безопасности этого мира. Даже физически перейдя на следующий этап развития – отношений с Другим – такой человек будет использовать Другого для решения своей нерешенной задачи в безопасности.

Это люди с несформировавшейся витальной идентичностью, неуверенные в своей нужности этому миру, для которых постоянным рефреном звучит вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?» Дефицит витальности может проявляться через апатию, депрессию, отсутствие желаний, жизненных целей. Хорошей иллюстрацией описанной фиксации на отношении с миром является образ Настеньки из сказки «Морозко».

На втором этапе ребенком решается задача привязанности и близости с другим человеком,

На этом этапе ребенок занят вопросами выстраивания отношений с реальными значимыми для него людьми – объектами привязанности. Он активно экспериментирует с границами, правилами, мерой воздействия на Другого, рамками допустимого для себя в отношениях, пытаясь понять свою нужность-ценность-значимость для таких людей. Основной задачей близких людей на этом этапе развития ребенка становится способность безусловно любить и принимать своего ребенка.

Если значимый Другой – объект привязанности – окажется способен к безусловному принятию и безусловной любви, то у ребенка сформируется установка Волшебный Другой: «Другой безусловно меня любит и принимает таким, какой я есть».

Установка Волшебного Другого становится основой для формирования у ребенка последующей установки Волшебный Я и его социальной идентичности. Социальная идентичность опирается на витальную идентичность.

В своем дальнейшем развитии ребенок встретится с реальностью условной, заслуженной любви. И эту реальность легче принять, имея базовые установки своей нужности в мире и своей безусловной ценности.

Если же объект привязанности оказывается неспособным к безусловному принятию, у ребенка формируется негативная установка: «Я сам по себе не ценен, меня нельзя просто так любить. Любовь нужно заслужить». Дефицит безусловного принятия проявится в жизни взрослого человека как проблема близости, в сложности установления близких отношений. В последующей своей жизни человек будет пытаться решить для себя эту задачу развития в надежде найти идеального волшебного Другого, способного полюбить его безусловно, вступая с ним в зависимые отношения.

На третьем этапе развития человек решает задачу взаимоотношения со своим Я.

На этом этапе впервые в качестве объекта из мира выделяется собственное Я. В силу этого появляется возможность выстраивать отношения со своей личностью, своей жизнью, занимать по отношению к ним определенную позицию. Это, в свою очередь, открывает возможность самостоятельно управлять своей жизнью, быть самому волшебником для себя.

Идея Волшебный Я-сам основывается на установке: «Я сильный и уверенный человек. Я – автор своей жизни, я знаю, чего я хочу, могу и готов сам взять это у жизни!» Красивая иллюстрация этой идеи представлена в монологе Абдуллы из советского боевика «Белое солнце пустыни»:

– Мой отец перед смертью сказал: «Абдулла, я прожил жизнь бедняком и я хочу, чтобы Бог послал тебе дорогой халат и красивую сбрую для коня». Я долго ждал, а потом Бог сказал: «Садись на коня и возьми сам, что хочешь, если ты храбрый и сильный».

Сформировавшаяся таким образом Эго-идентичность включает в себя и опирается на все предыдущие идентичности – витальную и социальную.

В случае, если установка «Волшебный Я-сам» не формируется, человек оказывается неспособным опираться на себя и постоянно ждет «подарков жизни» от мира и от других людей. Установки предыдущих этапов не ассимилируются в опыт Я и так и остаются иллюзиями. Для такого человека неизбежно будет свойственна установка ожидания от мира, других людей с постоянной идеализацией и последующим разочарованием.

Имея дело с проблемными (негативными) установками важно помнить, что для решения проблемы нам необходимо возвращаться на этап, предыдущий тому, на котором «звучит» проблема. Так, к примеру, проблему отношений со своим Я невозможно решить, не проработав проблему отношений с Другим. А проблемы в отношениях с Другим неизбежно переносят нас в плоскость отношений Я – Мир.

Преодоление негативных установок возможно через опыт повторного проживания базовых иллюзий развития. Этот недостающий опыт доверия к миру, другим, себе можно добрать и в жизни, и в психотерапии. Но в жизни этот процесс стихийный, слабоуправляемый и длительный. Длительный настолько, что иногда целой жизни просто не хватает. Продуктивнее делать это на терапии, в присутствии профессионального, опытного, знающего, понимающего и принимающего Другого – психотерапевта.

1.7. Психотерапия как процесс смены идентичности

Когда нет тождества между тем,

что есть на самом деле, и тем,

как это проявляется внешне —

тогда нет и подлинности.

О.Н. Дериси

Кто Я, какой Я? Когда человек задает себе эти вопросы, это говорит о том, что он задумывается над своей идентичностью. В психологии существует целый ряд синонимичных понятий, обозначающих данный феномен – идентичность, Я-концепция, образ Я, самосознание, картина Я, персона и др. В самом общем определении идентичность понимается как совокупность представлений человека о своем Я.

У человека мало инстинктов. Для того чтобы ему жить в этом мире, необходимо приобретать личный опыт. Идентичность или образ Я – это также результат опыта познания самого себя. Человек живет и действует в этом мире согласно представлению о себе, своему образу себя.

Кроме того, идентичность дает возможность переживать человеку непрерывность своего Я. Если представить человека без идентичности, то это был бы человек, который каждое утро как бы рождался заново и не мог бы себя узнавать, глядя в зеркало.

Идентичность находит свое проявление для самого человека и для других. Для себя идентичность проявляется прежде всего в знании того, кто Я и какой Я. Для других идентичность – это тот образ Я, который человек демонстрирует, проявляет.

Обычно про идентичность человек начинается задумываться тогда, когда у него начинаются проблемы с ней. Идентичность не дается человеку раз и навсегда, это, в норме, динамический феномен, постоянно находящийся в уточнении и перестроении. Человек постоянно встречается с миром и другими людьми, которые отзеркаливают, отражают его, поставляют новую информацию о его действиях, поступках: «Ты – такой-то». Эта информация служит источником для корректировки, уточнения человеком образа своего Я. В том же случае, если функция коррекции Я-образа «сломалась», происходит кризис идентичности.

Хорошей метафорой для идентичности является метафора кожи. Представьте себе, что кожа не растет (как у змеи) вслед за ростом всего организма. Кожа одновременно позволяет сохранять форму и удерживает процесс роста. Идет время, и человек вырастает из старой кожи и ее нужно менять. Если этого не делать, то кожа грубеет, становится панцирем, мешает росту.

Так и старая идентичность как панцирь удерживает человека от изменений. Так, человек, который держится за старую идентичность, становится жестким, окаменевшим, теряет способность к гибкости, не в состоянии быть адекватным меняющемуся миру. По утверждению Ф. Перлза, люди с годами становятся похожи на поросшие мхом утесы, которые омывает река жизни.

Психотерапия, являясь проектом по изменению Я, неизбежно затрагивает вопросы идентичности. Человек приходит на психотерапию тогда, когда его образ своего Я, или идентичность, становится неадекватен реальности. Это происходит в силу того, что реальность все время изменяется, а человек иногда не успевает следовать за ней. И тогда человек ощущает это как наличие психологической проблемы.

Важнейшим условием формирования идентичности является наличие Другого человека, не-Я. Лишь в контакте с другим Я возможно отражение и осознание собственного Я. Другой есть условие возникновения и существования для Я-идентичности.

Вместе с тем Другой человек становится источником всех проблем с идентичностью. Когда мы сталкиваемся с проблемами идентичности, то, как правило, выходим на самых близких людей – маму, папу, бабушку, дедушку…

Другие строят мою идентичность исходя из своих представлений обо мне. Когда мама запихивает очередную ложку каши в рот сопротивляющегося ребенка, это нарушение его границ и одновременно их построение.

Таких людей, оказавших влияние на формирование Я-идентичности в психотерапии называют значимыми Другими. Образ Я, идентичность создают близкие, значимые люди. Этот образ часто далек от Я, и через этот образ бывает непросто прорваться до себя подлинного. От способности значимых Других быть чувствительными, любящими, отражающими зависит качество формирования идентичности.

Идентичность не остается неизменной во времени. Она трансформируется вместе с меняющейся социокультурной ситуацией, и вслед за этим меняются и цели терапии.

Если человека прошлого века можно было назвать, пользуясь выражением К. Хорни, «невротическая личность нашего времени» (название одной из ее книг), то современный человек глубоко нарциссичен, а следовательно, эгоистичен. Если ведущей ценностью советского человека было чувство «Мы», там не было «Я», индивидуальности, то сейчас Я навязчиво выдвигается на передний план. Если раньше в психической реальности человека был гипертрофированный образ Другого и целью терапии была необходимость стать более независимым, автономным от его влияния, то сейчас Другого в психической реальности современного человека зачастую нет и целью терапии является его появление. Рассмотртим специфику идентичности выделенных типов личности. Назовем их условно «невротик» и «нарцисс».

В картине мира невротически организованной личности мы видим гипертрофированно нагруженный образ другого человека. Для него мнение, оценка, отношение, суждения других становятся доминирующими. Его картина мира в целом центрирована на Другом. Он чувствительно присматривается, прислушивается к тому, что скажут, как посмотрят, что подумают другие, как в их зеркалах отразится его Я? Его самооценка напрямую зависит от оценки других людей и в связи с этим является неустойчивой. Он подвержен сильному влиянию других людей, зависит от них. В силу гипертрофированной значимости Другого, его образ сильно инвестирован ожиданиями и, вследствие этого, проективно искажен. Контактируя с Другим, невротик встречается не с реальным Другим, а с его идеализированным образом. Неудивительно, что такие «встречи» часто заканчиваются разочарованиями.

В психической реальности человека с нарциссической организацией личности мы можем увидеть Другого, как функцию для обслуживания потребностей Я.

Самой яркой особенностью картины мира нарциссической личности является девальвация Другого вплоть до его полного обесценивания, его инструментальность и функциональность. В отличие от невротика, центрированного на Другом, нарциссическая личность эгоцентрирована – есть только Я, другие лишь средства для моего Я.

При всем кажущемся различии двух рассматриваемых типов при внимательном рассмотрении можно заметить одно существенное сходство. Что же общего в невротической и пограничной культуре? Ни там, ни там нет Другого.

При кажущейся важности Другого в психической реальности невротика, его (Другого) как ценности там нет. Другой нужен, но не важен. И в первом, и во втором случае он (Другой) нужен как объект, удовлетворяющий потребности Я, но не важен как человек со своими потребностями, желаниями.

В результате наших теоретических исследований, в последующем апробированных на практике, были выделены следующие варианты нарушения идентичности:

1. Диффузная идентичность. Образ Я при таком варианте нарушения идентичности неструктурированный, размытый. Человек плохо представляет и осознает, кто он такой, какой он. Клиенты с диффузной идентичностью затрудняются говорить о качествах своего Я и качествах других людей, дают им очень размытые характеристики. И в реальных отношениях границы между Я и Другим размыты.

Примером из литературного произведения является Аленушка – персонаж из сказки «Сестрица Аленушка и братец Иванушка». Содержание ее идентичности определяется ситуацией взаимодействия с другим персонажем сказки – Иванушкой. То она выступает как мать, которая должна заботится о маленьком братце, то как жена, уговаривающая своего мужа не пить, то как сестра, спасающая братца-козленка от злой ведьмы.

В клинике примерами диффузной идентичности выступают истерические личности, неустойчивые личности. У лиц с диффузной идентичностью, как правило, в жизни проблемы с личными границами из-за сложности с принятием, выражением агрессии; преобладающей эмоцией у них является обида.

2. Ригидная идентичность. При таком варианте нарушения идентичности происходит нарушение баланса «динамичности_—статичности» в сторону статичности.

Образ Я такого человека является чрезмерно статичным, ригидным. Как правило, такие люди идентифицируют себя с какими-то социальными ролями, которые становятся гипертрофированными, замещают собой все Я. Особенно важным для них является следование неким правилам, принципам, приписываемым избранной роли.

Типичным примером этого варианта идентичности является главный герой фильма «Профессионал», сыгранный Бельмондо. Профессиональный аспект идентичности стал основным для Я главного героя, и он оказался неспособным к творческой адаптации, что в итоге стоило ему жизни. Другим художественным примером является капитан Форестьер, герой одной из новелл С. Моэма, считавший себя джентльменом и организовавшим свою жизнь согласно принципам кодекса джентльмена, что также в итоге привело его к смерти.

В жизни таких людей можно описать как фанатиков. В клинике это параноидные и эпилептоидные личности.

Одним из видов ригидной идентичности является интроективная (преждевременная) идентичность. Люди с интроективной идентичностью преждевременно (неосознанно) сформировали свою идентичность, «наглотавшись» интроектов, не ассимилировав их. При формировании такого варианта идентичности особенно велика роль значимых Других, выступающих авторитетами для человека. Они решают за человека, как ему жить, с кем жить, кем быть, что надевать и т. д. Люди с интроективной идентичностью опутаны долженствованиями. Как правило, человеку необходимо много мужества, для того чтобы прорваться через толщу интроектов к собственному Я.

В клинике примером интроективной идентичности является невроз. Другой, его желания и потребности заменяют желания и потребности Я. Я в данном случае – это другие, не Я. Невозможность отделиться (отдифференцироваться) от Другого становится основной жизненной проблемой такого человека, а ведущими переживаниями для таких людей становятся вина, стыд, предательство в случае нарушения запретов и попыток автономии.

3. Ситуативная идентичность. Такой вариант идентичности представляет собой полярность вышеописанного (ригидного). Для него характерна чрезмерная динамичность и в силу этого нестабильность образа Я. Люди с ситуативной идентичностью отличаются неустойчивостью образа Я, их идентичность определяется ситуацией, людьми, с которыми они встречаются. Другой становится условием определения и существования его идентичности. Такой человек в силу большой зависимости от другого, впадает в слияние с ним, организуя зависимые отношения. Ситуация, среда полностью определяет человека. В патологических случаях мы имеем дело с отсутствием Я как такового.

Художественным примером такого варианта идентичности является чеховская Душечка, чудесным образом менявшаяся в зависимости от тех людей, с которыми она жила. У нее отсутствовали собственные мысли, чувства, желания, потребности, намерения. Она мыслила чужими мыслями, чувствовала чужие чувства, желала чужие желания.

В клинике таких личностей называют созависимыми.

4. Фрагментарная идентичность. При таком варианте нарушения идентичности образ Я оказывается разорванным, расщепленным. В человеке существует набор отдельных идентификаций, несынтегрированных в систему, лишенных целостности. Отдельные идентичности (субличности) живут своей автономной жизнью.

Ярким художественным примером такого варианта идентичности является «двойник» Ф. Достоевского.

Такой вариант идентичности является следствием психической травмы. Клиническим примером такого нарушения идентичности является расстройство множественной личности, диссоциированные расстройства.