Текст книги "Пространство психотерапии. Между терапевтом и клиентом"

На задворках Вселенной находился один магазинчик. Вывески на нем давно уже не было – ее когда-то унесло ураганом, а новую хозяин не стал прибивать, потому что каждый местный житель и так знал, что магазин продает желания.

Ассортимент магазина был огромен, здесь можно было купить практически все: огромные яхты, квартиры, замужество, пост вице-президента корпорации, деньги, детей, любимую работу, красивую фигуру, победу в конкурсе, большие машины, власть, успех и многое-многое другое. Не продавались только жизнь и смерть – этим занимался головной офис, который находился в другой Галактике.

Каждый пришедший в магазин (а есть ведь и такие желающие, которые ни разу не зашли в магазин, а остались сидеть дома и просто желать) в первую очередь узнавал цену своего желания.

Цены были разные. Например, любимая работа стоила отказа от стабильности и предсказуемости, готовности самостоятельно планировать и структурировать свою жизнь, веры в собственные силы и разрешения себе работать там, где нравится, а не там, где надо.

Власть стоила чуть больше: надо было отказаться от некоторых своих убеждений, уметь всему находить рациональное объяснение, уметь отказывать другим, знать себе цену (и она должна быть достаточно высокой), разрешать себе говорить «Я», заявлять о себе, несмотря на одобрение или неодобрение окружающих.

Некоторые цены казались странными – замужество можно было получить практически даром, а вот счастливая жизнь стоила дорого: персональная ответственность за собственное счастье, умение получать удовольствие от жизни, знание своих желаний, отказ от стремления соответствовать окружающим, умение ценить то, что есть, разрешение себе быть счастливым, осознание собственной ценности и значимости, отказ от бонусов «жертвы», риск потерять некоторых друзей и знакомых.

Не каждый пришедший в магазин был готов сразу купить желание. Некоторые, увидев цену, сразу разворачивались и уходили. Другие долго стояли в задумчивости, пересчитывая наличность и размышляя, где бы достать еще средств.

Кто-то начинал жаловаться на слишком высокие цены, просил скидку или интересовался распродажей. А были и такие, которые доставали все свои сбережения и получали заветное желание, завернутое в красивую шуршащую бумагу.

На счастливчиков завистливо смотрели другие покупатели, судача о том, что хозяин магазина – их знакомый и желание досталось им просто так, без всякого труда. Хозяину магазина часто предлагали снизить цены, чтобы увеличить количество покупателей. Но он всегда отказывался, так как от этого страдало бы и качество желаний.

Когда у хозяина спрашивали, не боится ли он разориться, то он качал головой и отвечал, что во все времена будут находиться смельчаки, готовые рисковать и менять свою жизнь, отказываться от привычной и предсказуемой жизни, способные поверить в себя, имеющие силы и средства для того, чтобы оплатить исполнение своих желаний.

А на двери магазина уже добрую сотню лет висело объявление: «Если твое желание не исполняется – оно еще не оплачено».

1.10. Продавцы иллюзий

Если счастье становиться самоцелью,

то это уже самонасилие…

У каждого периода истории есть своя «любимая» психология. На рубеже XIX–XX веков во времена расцвета истерических симптомов по праву «царил» психоанализ, депрессивные тенденции в середине XX столетия неплохо обслуживала экзистенциальная психология. Нынешнее время – период расцвета нарциссизма – наиболее точно отражает, на наш взгляд, позитивная психология. Позитивная психология по своей сути и является психологией нарциссизма.

Родившаяся в русле гуманистической психологии, позитивная психология изначально была направлена на то, чтобы помогать человеку достигать счастье.

Если кратко передать суть позитивной психологии, то получится буквально следующее: «Во всем нужно видеть положительное. Будь оптимистом! Ищи во всем позитив!»

Однако красивые лозунги позитивных психологов такие как «Веди себя так, будто ты уже счастлив, и ты действительно станешь счастливее» (Д. Карнеги); «Если вдруг жизнь подкидывает тебе очередной лимон, завари крепкий чай и получи удовольствие» (Я. Корчак) со временем превратились в иллюзии, искажающие реальность.

Прекрасные на первый взгляд позитивные установки при более тщательном рассмотрении оказываются не такими уж и прекрасными. Буквально и однозначно воспринятые фанатичными потребителями, они становятся психическими интроектами, программирующими человека на автоматические способы контакта с реальностью.

Позитивная психология с первоначально красивой идеей счастья со временем, с подачи буквально и упрощенно понимающих ее идеи психологов, стала все более настойчиво навязывать человеку ценность счастья любой ценой, превратившись в психологию насильного счастья. Засилие позитива – не иначе как навязчивое насилие позитивом – приводит в итоге к игнорированию чувствования человеком своей души как сложного, многогранного, разностороннего феномена. Человек, очаровавшийся идеями позитивной психологии и практикующий психологию счастья, добровольно становится на путь самонасилия. Все время счастливый человек – довольно странное явление, насильно же счастливый человек вызывает как минимум сочувствие.

Если посмотреть на природу человека и его психику как на нечто целостное, естественное, очистив сознание от социальных, моральных и прочих оценочных установок, то несложно обнаружить, что в психике человека нет ничего лишнего, ненужного. Так, принятое в бытовом сознании деление чувств на хорошие и плохие – это результат нашего оценочного сознания. Для самой же психики как некоторой системы такого разделения не существует. Каждое чувство является нужным и выполняет какую-то важную системную функцию. К примеру, такое социально «плохое» чувство, как злость, выполняет очень важные функции развития и защиты. Злость и агрессия нужны для конкуренции, продвижения своих интересов, отстаивания своих желаний, идей, убеждений, а также для защиты своей личностной автономии и границ своего Я.

Нарциссический же век с ориентацией на максимальные достижения любой ценой требует от личности избавиться от «ненужных» чувств. Сочувствие, сострадание, грусть, печаль и др. так называемые «плохие» качества оказываются за бортом души.

Результатом такой «хирургии души» становится однополюсный человек: Человек счастливый, Человек Плюс.

При этом в обществе неуклонно растет число депрессий. Вроде как нонсенс. Но это лишь на первый взгляд.

Упрощенная и извращенная, однобоко понимаемая позитивная психология стала библией для психоложных психологов и психотерапевтов. Позитивно прокаченные психологи бодро вещают, что нет ничего невозможного. В топах психологи и психотерапевты, которые не стесняются обещать потенциальным клиентам побольше: нет нерешаемых проблем, все сложится!

Интернет пестрит психоложными заявлениями типа: «Избавлю от всех проблем!», «Проблемы уйдут сами!»

В итоге появляются такого рода психоложные обещания:

• вводят в заблуждение потенциального потребителя;

• инфантилизируют его, создают неадекватные ожидания от психотерапии.

Психоложные обещания поддерживают у человека неоправданные надежды, создают иллюзии о реальности через сотворенные самими психологами психологические мифы: «Ты можешь все! Стоит только захотеть, и нет преград твоим желаниям! Ты можешь стать кем угодно и каким угодно! Для этого нужно только представить, создать образ желаемого!»

В итоге психология, вместо того чтобы разрушать мифы, стала их сама создавать.

Один из самых часто встречаемых мной мифов у клиентов – миф о работе. Вот его краткая суть: «Если не хочешь работать – найди себе работу по душе!» Поэтому очень важно найти именно такую работу. Некоторые, наиболее упорные, посвящают такому поиску всю жизнь.

И этот миф придумали не клиенты, а психологи. Для доказательств правдивости этого мифа сами психологи часто приводят пример про детскую игру: дескать, ребенок, играя, никогда не устает! Да, все так, но есть одно весьма существенное условие – ребенок долго не играет в одну игру, он постоянно переключается с одной игры на другую. Безусловно, работа работе рознь и очень важно найти один из тех видов деятельности, который будет в большей степени адекватен вашим способностям, желаниям, интересам. Но при этом любая работа, какой бы она ни была любимой (если только это работа, а не хобби), все равно остается работой. И вы будете на ней все равно уставать, вам все равно нужно будет мотивировать себя, стимулировать, совершать Я-усилия, с той лишь разницей, что у любимой работы «степень самонасилия» будет гораздо меньше, чем у нелюбимой.

Позитивные психоложные специалисты, поддерживая в человеке позитивные мифы, напрямую попадают в инфантильную мистическую, магическую часть сознания потребителя.

Лозунг: «Хочу и Буду!» – это поддержание в человеке детской установки к жизни, это оправдание его инфантилизма и попытка удержать его от взросления и зрелости, поддерживая безусловную самоценность желаний и обесценивая ответственность.

Взрослая же жизнь требует от личности поиска баланса между «Хочу и Надо!».

В личности взрослого человека гармонично сочетаются желания и долженствования, свобода и ответственность. Еще в середине прошлого века Э. Фроммом была предложена эта формула баланса: «Свобода без ответственности – это безответственность, ответственность без свободы – это рабство».

Пожалуй, самый серьезный вред позитивной психологии в том, что она:

– содействует отчуждению человека от своего подлинного Я и поддерживает фальшивый, иллюзорный, однобокий образ Я;

– уводит от реальности разной, многогранной, фокусируясь лишь на плюс-реальности.

А реальность разная, и далеко не всегда позитивная, хотя это и непросто порой принять. Помните: «У природы нет плохой погоды!» Однако сколько бы мы ни говорили, ни пели об этом, реальность такова, что у природы есть разные сезоны и есть разная погода. Кроме солнечных дней есть пасмурные и дождливые, снежные и ветреные. И у души есть разные сезоны и разная погода. И это правда жизни души, и это ее реальность.

Постоянное стимулирование, постоянное подстегивание себя, постоянная практика в «делании хорошей погоды души» приводит к своеобразному изнасилованию этой самой души позитивом. «Если не получается улыбаться “изнутри” – улыбайся сначала автоматически, мимическими мышцами лица. А за ними подтянется улыбка!»

Итогом такого рода установок может быть переживание чувства вины и даже депрессии. «Если чего-то не получил, что должен был в итоге получить, – значит виноват сам. Плохо старался. Недостаточно искал. Либо со мной что-то не так…»

Последствия психологии позитива можно наблюдать и на межпоколенческом уровне. Думается, что феномен депрессии, безволия и апатии детей – другой полюс волевой, позитивной установки их родителей: целеустремленных, активных, волевых, живущих с установкой, что нерешаемых проблем нет! А если проблемы до сих пор еще не решились – то нужно больше стараться!

Нерешаемые проблемы есть! И их немало. И в нашей жизни в целом, и в психотерапии в частности. Психотерапия может реально многое, но не все! Психотерапия не всесильна. У психотерапии тоже есть границы возможного-невозможного. И далеко не все психологические проблемы можно решить в принципе. Кроме того, есть ряд проблем, требующих для решения длительного времени и усилий как терапевта, так и клиента. И это реальность. И если мы не принимаем эту реальность, то поддерживаем реальность искаженную, поддерживаем иллюзии о реальности, активно и настойчиво создаваемые и навязываемые нашему сознанию позитивной психологией.

Раздел 2
Психотерапевт

2.1. Особенности картины мира психотерапевта

Картина мира и реальный мир —

не одно и то же

Мир и восприятие мира – не тождественные понятия. В процессе восприятия мира каждый человек создает собственное представление о мире, субъективную, индивидуальную картину мира, которая в разной степени может быть адекватна миру объективному. Выражение «сколько людей – столько миров» – об этом. Следовательно, можно утверждать, что картина мира каждого человека, несмотря на схожесть с картинами мира других людей, всегда отличается.

Схожесть и отличие – два важных качества картины мира. Первое качество (схожесть) – является условием психического здоровья. Психически здоровые люди могут, несмотря на различие в восприятии мира, договариваться, создавать разделенную, договорную картину мира, в отличие от людей, страдающих психозом, например шизофреников. Второе качество (отличие) создает возможность для индивидуальности каждого человека. Условием индивидуальности или субъективности в восприятии мира выступают знания и опыт. Можно даже сказать, что мы видим мир не глазами, а мозгами – субстанцией, где запечатлены опыт и знания. Глаза же являются лишь инструментом восприятия.

Любая профессиональная деятельность содержит свойственные ей профессиональные знания, которые в процессе усвоения становятся опытом каждого человека (умения и навыки), усваивающего ту или иную профессию, тем самым формируя свою особую профессиональную картину мира. Процесс присвоения профессии создает в сознании человека новые конструкты, связанные с содержанием профессии и ее предмета, меняя привычную картину мира, добавляя в нее профессиональное восприятие мира.

Не является здесь исключением и профессия психотерапевта. Следовательно, можно говорить о психотерапевтической картине мира, которая присутствует в картине мира конкретного психотерапевта. Структурно картина мира включает в себя три следующих компонента: образ мира, образ себя, образ Другого. Перечисленные компоненты также известны как концепция мира, концепция я или Я-концепция и концепция Другого.

Психотерапия является профессией со специфической картиной мира, в которой важным компонентом, подвергшимся профессиональному «искажению» мира в процессе обучения этой профессии, является картина Другого.

Своеобразие профессии психотерапевта заключается в первую очередь в особом отношении к другому человеку, который, собственно, и является объектом его профессиональной деятельности. Уникальность объекта профессионального воздействия психотерапевта, являющегося одновременно субъектом, создает специфику профессионального видения мира психотерапевта. Действительно, человек – клиент психотерапевта, являясь объектом профессионального воздействия психотерапевта, при этом не перестает быть человеком, субъектом, и с этим невозможно не считаться. В первую очередь, уникальность профессиональной картины мира психотерапевта – в особой профессиональной позиции в отношении к клиенту.

Клиент психотерапевта, как отмечалось выше, являясь объектом его профессиональной деятельности, остается тем не менее человеком. Эта «человеческая составляющая» профессионального воздействия предполагает наличие к клиенту особого, чувствительного, бережного отношения. Это проявляется в необходимости присутствия в работе психотерапевта следующих обязательных правил/установок по отношению к клиенту:

• бережное отношение к тайне клиента;

• доверие к истории клиента;

• понимание клиента;

• безоценочное отношение к клиенту.

Остановимся подробнее на каждом из выделенных выше профессиональных правил.

Сохранение тайны клиента является важнейшим правилом профессиональной позиции психотерапевта и условием возможности психотерапии как таковой. Для того чтобы в целом психотерапия состоялась, клиенту необходимо раскрыться, «обнажить душу», «раздеться» (по аналогии с процедурой обнажения тела у врача соматического направления). Неудивительно, что в этой точке у клиента часто возникает много останавливающих чувств – смущение, стыд, страх и т. д. Для того чтобы появилась возможность справиться с этими чувствами, психотерапевту необходимо быть очень аккуратным и бережным в отношении предъявляемых ему клиентом «феноменов души». У клиента должна сформироваться стойкая уверенность в том, что с его душевными тайнами обойдутся профессионально: они так и останутся в пределах этого кабинета. В противном случае между клиентом и психотерапевтом не сформируется доверие, без которого невозможен альянс и в целом психотерапия.

Доверие является базовым условием любых межличностных отношений, тем более отношений психотерапевтических. Психотерапевту необходимо быть очень внимательным и чувствительным ко всему, что предъявляет-рассказывает ему клиент. Умение отнестись с доверием к «правде души» клиента – важное и необходимое профессиональное качество психотерапевта. Известная профессиональная установка психотерапевта: «Все, что говорит клиент о себе, – правда» создает условие возможности услышать эту самую правду души клиента. Такая доверительная позиция к клиенту является специфическим компонентом профессионального мира психотерапевта, коренным образом отличающая его от бытовой картины мира, в которой «другие врут». По этому поводу известный психотерапевт И. Ялом писал, что психотерапевта как человека легко обмануть, так как он привык верить клиентам и в силу этого всем людям. Но для психотерапевта как профессионала неизбежно присутствие доверительного отношения к своим клиентам, в противном случае, как и при условии несохранения тайны клиента, этого самого доверия у клиента к психотерапевту и психотерапии просто не сформируется.

Нет необходимости в доказательстве тезиса о важности понимания клиента психотерапевтом в его профессиональной деятельности. Рассмотрим, каким образом это становится возможным. В процессе обучения у будущего профессионала формируются психологическая картина мира, важным компонентом которой являются знания/представления о личности (модель личности), механизмах ее развития в норме и патологии, представления о норме и патологии. Со временем у обучающегося формируется профессиональное восприятие объекта своей деятельности.

Знания о том, какой человек, как происходит его развитие, становятся теми конструктами профессионального мира, которые организуют психологическое видение человека и являются первым необходимым условием понимания другого человека. Для терапевта они выступают одним из условий, создающих возможность понимания им клиента.

Вторым условием понимания клиента является эмпатия, или эмпатическая позиция в отношении к нему. Наиболее известное определение эмпатии принадлежит психотерапевту гуманистического направления К. Роджерсу и звучит следующим образом: «Эмпатия – это способность встать в ботинки другого, изнутри воспринимать внутреннюю систему координат другого, как если бы терапевт был этим другим, однако без потери условия “как если бы”». Уже цитируемый ранее И. Ялом также метафорично говорил об эмпатии как возможности посмотреть на мир из окна клиента. Эмпатическая позиция терапевта позволяет ему ставить себя на место клиента, смотреть на проблему его глазами, что открывает возможность к сочувствию и лучшему пониманию последнего.

Несмотря на постоянные декларирования важности эмпатии как профессионально важного качества психолога/психотерапевта, далеко не всегда можно говорить о его присутствии в профессиональном арсенале. Для развития эмпатического понимания недостаточно только знаний, обучиться ей можно лишь посредством специально подобранных упражнений, в результате которых возможно получить опыт «прикосновения» к другому человеку. Причем такое обучение возможно лишь при условии, что эмпатия изначально присутствует в структуре личности будущего психотерапевта, упражнения только помогут ее развить. Так, в силу этого профессионально непригодными для обучения психотерапии являются лица с пограничным уровнем нарушения личности – психопатические, асоциальные и нарциссические.

Данная важная составляющая профессиональной картины мира психотерапевта является одной из самых сложно формируемых в обучении. Как и эмпатии, безоценочной установке невозможно обучиться посредством простого чтения книг. Тем не менее без данной установки к клиенту психотерапия просто невозможна, хотя и возможно консультирование.

Клиент, идя на прием к психотерапевту, испытывает много различных чувств, среди которых основными являются стыд и страх. Оба эти чувства относятся к категории социальных, то есть они возникают и «живут» в присутствии другого. Таким устрашающим и стыдящим другим в сознании клиента выступает психотерапевт – от него ожидают диагнозов, подтверждения своей «ненормальности», есть опасения, что психотерапевт не поймет, не примет, неадекватно оценит… Уровень психологической культуры современного потребителя психологических услуг, к сожалению, на данный момент не позволяет ожидать другого отношения к психотерапевту, что предъявляет дополнительные требования к созданию психотерапевтом «территории доверия».

В процессе психотерапии страх в основном «купируется» пониманием психотерапевтом клиента и доверием к нему. Стыд же становится выносимым благодаря принятию и безоценочному отношению к клиенту. И здесь высокие требования предъявляются к личности психотерапевта. Пожалуй, именно о таком безоценочном отношении и принятии клиента говорится в известном утверждении, что «основным инструментом психотерапии является личность психотерапевта».

Безоценочное отношение и принятие психотерапевтом клиента является свойством психотерапевтической картины мира психотерапевта, его концепции другого, для которой присуща толерантность к инаковости другого как иного.

Бытовому человеческому сознанию в значительной мере свойственна оценочность, оценка прочно впаяна в восприятие каждого человека практически с момента его рождения. Появление же оценки в поле психотерапевтических отношений мгновенно разрушает контакт, делая невозможными такого рода отношения. Клиент, как отмечалось выше, идя на терапию, больше всего боится оценки, одновременно втайне надеясь, что хоть психотерапевт сможет понять его и безоценочно к нему отнестись. Предъявление психотерапевту своих проблем, «обнажение души» создает ситуацию повышенной чувствительности клиента к оценке, обязывая терапевта относиться с особой внимательностью и осторожностью к своим профессиональным реакциям.

Каким образом возможно расширение границ принятия другого? Как избавиться от оценочности и морализаторства в восприятии клиента? Особенно это касается тех случаев, когда клиент далеко заходит за границы общечеловеческого, этического, а зачастую, и медицинского представления о норме и нормальности? Как безоценочно относиться к алкоголику, психопату, клиенту с нетрадиционной сексуальной ориентацией? Такие клиенты так и называются – пограничные – и именно они, а не клиенты невротического регистра, к которым несложно проявлять сочувствие и эмпатию, являются вызовом для толерантности психотерапевта.

Безоценочное отношение и принятие терапевтом клиента во многом становится возможным благодаря пониманию. Понимание же, как говорилось выше, формируется посредством знания и эмпатии. Проще всего понять другого человека, если сам прошел в своей жизни через что-то схожее, имеешь опыт схожих переживаний. Так, бывший алкоголик лучше будет понимать и принимать зависимого клиента (неслучайно группы анонимных алкоголиков ведут «старые» члены этого общества), человек, переживший психическую травму, не будет испытывать проблем с эмпатией к попавшему в схожую ситуацию клиенту и т. д. Люди, имеющие опыт схожих душевных переживаний изнутри собственной души, способны понять человека, обратившегося к ним со схожим проблемным опытом. Следовательно, чем богаче будет «опыт души» психотерапевта, тем чувствительнее будет его «основной инструмент», тем проще и эффективнее будет он в работе с клиентами.

Означает ли вышесказанное, что каждый психотерапевт в процессе профессиональной подготовки должен обязательно получить такой болезненный для души опыт? Должен ли быть психотерапевт «раненым целителем»? Либо же в противном случае он никогда не сможет должным образом понимать и безоценочно относиться к своим клиентам? К счастью, нет. Частично такая профессиональная чувствительность становится возможной благодаря тренировке эмпатии, в процессе которой будущий психотерапевт отрабатывает свою чувствительность к душевным переживанием другого человека. Еще одним средством повышения чувствительности, а следовательно, и лучшего понимания и принятия другого является повышение чувствительности к своему Я, к собственным душевным переживаниям. Это становится возможным благодаря личной психотерапии, которая является обязательным атрибутом профессиональной подготовки психотерапевта. Развивая в процессе личной терапии чувствительность к себе, будущий психотерапевт начинает лучше понимать и принимать различные «плохие», «недостойные», «несовершенные» аспекты собственного Я, тем самым парадоксальным образом становясь более принимающим по отношению к схожим аспектам другого человека – своего клиента.