Текст книги "Разноцветье детства. Рассказы, сказки, очерки, новеллы"

Небо очистилось от туч. На небе рассыпались звезды. Слева, из-за вершинки сосны показалась огромная луна, расплескавшая по поляне голубизну.

Не прошло и минуты, как полянка вновь заполнилась дружными голосами. Шум и гвалт. Принялись наряжать кудрявую ёлочку, что в центре полянки.

И вот ёлочка нарядная стоит во всей своей красе. Малыши любуются и не могут нарадоваться.

Острый Резец сказал:

– Все хорошо, но как без своей песни?

Белый Комочек поддержал:

– Без песни нельзя.

– Без проблем, – сказал Крутой Бок. – Сядем и сочиним.

– Ну, да, – засомневалась Норушка. – У нас не получится. Где взять таланты?

– Каррр? Глазами боятся, а головой делают, – прокричал сверху Черный Ворон.

– Дедуль, ты, как всегда, прав, – подняв кверху носик, сказала Хитренькая Мордашечка. И ей что-то подсказал светящийся на небе диск.

 
В этот тихий и ласковый вечер,
Когда сверху взирает Луна…
 

– Ура, ребята, у Хитренькой Мордашечки складно получилось! – закричал Увалень. А потом сам же и продолжил. Сказал первое, что пришло в головёнку:

 
Собрались мы с друзьями на вече
На чудесной полянке, у пня.
 

– А что такое «вече»? – спросила Норушка.

– Ну… это у людей… когда собираются… – неопределенно ответил Увалень.

– Ясно! Ясно! Ясно! – затрещал Крутой Бок. – Совещание, значит! Но, – сороченок, почистив клюв о снег, нерешительно сказал, – но песня, я слышал, без припева не бывает.

– Каррр! – это подал сверху голос Старый Ворон.

 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

– Ну, дед, ты классный старикан, – сказал Крутой Бок и крылом начертил на снегу полукруг. – Есть припев!

– Продолжаем дальше, – сказал Белый Комочек.

 
Станем петь и плясать до упаду,
А потом поведем хоровод
Вокруг ёлки пушистой, что сразу
Будет ясно: веселый народ!
 
 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

– Но мы не народ, – спохватившись, пропищала Норушка.

– Каррр! Неважно: это – аллегорррия! – Прокричал сверху Ворон

– Дедуль, а что такое аллегория?

– Отстань от старикана, – сказал Крутой Бок. – Дед со своей ученостью пустое не скажет.

– Надо же, – тихо произнесла Большая Проказница, – ведь получается. Вот и у меня…

 
И подарки поделим меж всеми.
Никого не обидим – да-да!
Радость счастья коснется и ели,
Что наряжена нами была.
 
 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

Белый Комочек, не спускавший глаз с березы, предложил свой куплет:

 
Хорошо бы еще и березке,
Той, что справа от нашего пня,
Нам гирлянду повесить на ветке:
Красотой возгордится она.
 
 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

Увалень легонько хлопнул Белого Комочка по спине:

– Отлично у тебя получилось! – медвежонок посмотрел на мышонка. – А ты почему молчишь?

– Ну… у меня… да… но… не понравится вам.

– Говори, Норушка, что сочинила, а мы обсудим.

– Да-да-да! Не стесняйся, Норушка! – ободрил Крутой Бок.

– Ну… – стеснительно, а потому неуверенно запищала Норушка…

 
Коль придет нам пора расставаться,
То не станем мы сильно грустить!
Ну, не нам ли не знать то, что счастье —
Есть лишь миг… Поспеши же испить!
 
 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

Белый Комочек погладил Норушку по спине.

– Какая скромница… У тебя получилось… Круто!

Увалень сказал:

– Очередь за Маленьким Ёжиком. Придумал?

– Боюсь, что… Куда мне до вас…

– Да-да-да! – затрещал Крутой Бок. – Он притворяется.

– Ну, ладно… Я-то что… Если надо… Послушайте…

 
Через год, а, быть может, и раньше
Cоберемся все вновь и споем
Дружбы гимн, что придумали вместе,
И, глядишь, хорошо заживем.
 
 
Тилим-бом-бом, тилим-бом-бом:
Грядет уж Новый год!
 

– Ну… ваще, – сказал Острый Резец. – Гимн готов. Теперь мы должны спеть. Раз, два, три – хором! – волчонок махнул лапой. Зазвучал совсем не дружный хор.

– Стоп! Стоп! Стоп! – затрещал Крутой Бок. – Плохо получается. Давайте снова. Сделаем так: Большая Проказница будет солировать.

Норушка спросила:

– «Солировать» – это что?

– Это значит, Норушка, что она будет петь одна, а мы хором будем подхватывать лишь припев.

Большая Проказница засмущалась.

– Почему я? У Хитренькой Мордашечки, может, лучше получится?

– Оставим спор, друзья, – решительно сказал Острый Резец. – Большая Проказница – прирожденная артистка. И еще: у неё самый красивый голос… Итак, начали!

Острый Резец оказался прав: песня прозвучала красиво. Все остались довольны.

Тут из дупла, что на самой вершине сосны, показалась Старая Белочка. Увидев внизу дочь, она сердито застучала лапкой по стволу.

– Хитренькая Мордашечка, а, ну, марш домой. Спать! Ишь, распелись!

– Ну, мам… мы тут так хорошо…

– Я кому сказала! – еще строже прикрикнула Старая Белочка. – Еще словои отшлепаю.

Хитренькая Мордашечка, помахав друзьям лапкой, вскочила на сосну, в миг вскарабкалась наверх и юркнула в дупло. Друзья только ее и видели. Следом скрылась и мать.

Увалень вздохнул.

– И нам пора, братцы. А что, если и моя матушка проснется? Отшлепает ведь.

Вскоре на полянке остались лишь Белый Комочек и Острый Резец.

– Ты… это, – стал предлагать Острый Резец, – может, в моем логове переночуешь, а? Там тепло и мягко.

– Нет-нет! – стал решительно отказываться Белый Комочек. – Уж лучше переночую под нашей ёлочкой… Посторожу от лихих разбойников… Пусть наша красавица стоит такой до Рождества.

Острый резец скрылся в лесу. Белый Комочек, юркнув под елочные ветки, притих.

…За лесом, где опушка и где деревня, стало шумно. Небо осветилось разноцветными огнями. Белый Комочек, высунув мордочку, потянув носом, поглядев на разноцветье, счастливо потянулся и сказал вслух:

– Кажется, пришел ОН…

Черный Ворон прокричал на весь лес:

– Каррр! Эт-то точно!

Загадка кладбищенской находки

Игорь Королев, поднимаясь на третий этаж по обшарпанным ступеням лестничного марша, беспрестанно фыркает. Не нравится ему этот столь спешный вызов на службу. Конечно, не впервой, а все же… Праздник-то какой? День рождения Христа! Мать, когда он пошел, возясь на кухне, спросила: «Скоро, сын?» Он мотнул головой: «Не думаю… Не ждите». А жаль. Мать-то ладит праздничный стол: гусь традиционный будет и вкуснейшие пироги. И не без чарочки, само собой.

Если бы по серьезному делу, то другой разговор. Никуда не денешься, если служба такая. Но он-то за четыре истекших месяца уже узнал свое начальство: блажит по пустякам, дергает, когда в том нет никакой нужды; власть свою показывает, изгаляется перед такими, как он, перед теми, кто, по выражению начальства, на первый снег еще писает.

А и правда: в августе Игорь пришел. Пришел после защиты диплома в юридической академии. Защитил на «отлично». Мог бы иметь красный диплом, но провалил экзамен по гражданскому праву: из-за элементарной оплошности получил «хор», а не «отл». Профессор потом предлагал пересдать, но Игорь махнул рукой: «А зачем? Чем отличаются красные корочки от синих? Платить, что ли, будут больше?» На последний вопрос даже профессор не мог дать утвердительный ответ. Так что…

Он совсем не уверен и сейчас, что красные корочки могли бы ему пригодиться. В кадрах, когда прибыл по месту службы, даже не взглянули в диплом. Назначили дознавателем, хотя он рассчитывал, что станет следователем, хотя бы стажером на первых порах. Возражать не стал: с начальством разве поспоришь? Себе дороже.

Очевидная для него дискриминация по возрастному принципу. Дела на него вешают – смех, да и только. Пацаны в школе подрались – ему. Соседи между собой свары устраивают, склочничают – ему. Мужик вечно кулаками размахивает перед носом жены – ему. Ничего серьезного. К серьезным делам близко не подпускают. Стоило ли шесть лет учиться в академии, если хватило бы и двухгодичной школы милиции? Вопрос, конечно, на засыпку.

Королев, поднявшись на третий этаж, повернул направо и в конце коридора остановился напротив двери, на которой значились две цифры – 35. Постучал. Послушал. Ответа не дождался. Потянул дверь на себя и вошел.

Его шеф сидел в пол-оборота к нему и сосредоточенно рылся в папках.

– С Рождеством Христовым, господин подполковник, – сказал Королев и в нерешительности остановился у дверей.

Начальник следственного отделения промолчал, а, оторвав глаза от папок, лишь кивком указал на стулья, и это Игорь понял, как вежливое приглашение присесть. Игорь приглашение с благодарностью принял. Прошло в полном молчании минут пять. Наконец, шеф сердито отшвырнул в сторону одну из папок (Игорь догадался, что искомое так и не найдено), повернулся к нему и без каких-либо предисловий забурчал:

– Два часа назад, лейтенант, на городском кладбище обнаружен труп подростка… Без явных признаков насильственной смерти… Выезжавшие на место оперативники считают, что имеем дело с несчастным случаем… Займись…

Королев спросил:

– А что я должен делать?

Подполковник Старостин, сердито прищурившись одним левым глазом, что свидетельствовало о явном недовольстве, процедил:

– Все, что входит в компетенцию дознавателя… Не учили в академии?

– Учили, господин подполковник, но ведь…

Старостин окинул парня снисходительным взглядом.

– Дело ясное, но надо соблюсти формальности. Изучи документы, выноси постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, иди к прокурору, утверди и пусть родители занимаются похоронами умершего. Теперь понял, лейтенант?

– Так точно, господин подполковник.

– А если так, то чего здесь сидишь? – ехидно спросил Старостин и вновь зашуршал папками.

Королев спустился на первый этаж управления, зашел в дежурную часть, где ознакомился с документами: заявлением пенсионера, первым обнаружившим труп подростка, протоколом осмотра места происшествия, первичным заключением эксперта, видеозаписью.

Шеф прав: история яснее ясного и с его стороны нужны простые формальности. Ими он и займется сейчас. Королев по ходу знакомства с материалами в записной книжке сделал короткие пометки. Систематизировав их, картина стала выглядеть для него так.

В половине восьмого утра гражданин Савинов В. А. вышел во двор, чтобы выгулять пса. Народу немного, поэтому он спустил собаку с поводка. Порезвившись во дворе, обнюхав все, что требуется, собака забежала за угол девятиэтажки (хозяин последовал следом), пересекла проезжую часть, остановилась на секунду, повела носом, взвизгнула и большими прыжками устремилась по глубокому снегу в сторону деревьев, которые окружают старое, давно неиспользуемое, кладбище. Через какое-то время хозяин услышал яростный лай, перемежающийся повизгиваниями. Поведение собаки Савинова заинтересовало и насторожило. Он понял, что собака зовет его на помощь. Он пошел по следу собаки и за деревьями увидел, что его пес крутится на одном месте, там, где что-то чернеет на снегу. Пригляделся и ему показалось, что лежит человек. Испугался. Благоразумие взяло верх, и старик не стал приближаться. Он подозвал собаку, прицепил поводок и вернулся домой, тут же позвонив по «02».

Из осмотра места происшествия и из видеозаписи очевидно, что подростка (в куртке было удостоверение колледжа на имя Марченко Сергея) нашли лежащим на одной из могил лицом вверх и раскинувшим по сторонам руками. Никаких следов борьбы. Одежда на потерпевшем в полном порядке. Ничто не указывает, что кроме Марченко Сергея, еще кто-либо был здесь. Обнаружены в глубоком снегу лишь следы самого Марченко и собаки. На теле нет никаких телесных повреждений. Приехавший врач констатировал, что смерть наступила по неизвестным ему причинам не менее шести-восьми часов назад, то есть в районе полуночи. Врачи и оперативники считают, что смерть подростка была мгновенной.

Королев, как и его начальство, уверен, что имеет дело с несчастным случаем. Подросток мог внезапно потерять сознание и погибнуть от переохлаждения. А если ритуальное самоубийство? Например, принял яд. Мог Марченко попасть под влияние сатанистов? Мог. Впрочем, чего тут гадать? Сейчас труп на вскрытии и через несколько часов станет ясна причина смерти.

Королев зашел в свой кабинет. Кабинетом комнатушку можно назвать с большой натяжкой: девять квадратных метров, а обитателей – четверо. То хорошо, что в этот праздничный день он один и может сосредоточиться. Не прошло и двух минут, как его покой был нарушен. В комнату влетела растрепанная женщина средних лет и засыпала Королева вопросами:

– Вы знаете, да?.. Скажите, это ведь не моего сына нашли мертвым на кладбище?.. Он не мог… Он не может погибнуть… Он жив… Он, наверное, у кого-то из друзей задержался.

Королев выдвинул стул и усадил женщину. Потом налил в стакан воды и придвинул ей.

– Выпейте… Успокойтесь… – женщина жадно сделала несколько глотков. – Если уж вы здесь, то сейчас мы все и выясним. Я как раз собирался к вам.

– Ко мне? Зачем?.. Вы думаете, что?..

– Я – Королев, дознаватель, и мне поручено выяснить обстоятельства происшествия, поэтому вынужден вас допросить.

– Допросить? О чем?! Я ничего не знаю. Я хотела у вас узнать… Мне сказали, что вы знаете…

– Для начала – представьтесь, пожалуйста.

– Марченко я… Светлана Леонидовна.

– Марченко Сергей Федорович ваш сын?

– Да… А что? Есть какие-то сомнения?

– Посмотрите, – Королев протянул ей удостоверение. – Найдено в одежде погибшего. Это удостоверение вашего сына?

Женщина дрожащими руками развернула удостоверение. Посмотрела и побледнела еще больше.

– Д-д-да, но… это ничего не значит. Удостоверение могло случайно оказаться в кармане какого-нибудь подростка. Может, кто-то из приятелей Сережки? Покажите труп и я, может, узнаю.

– Труп для опознания пока предъявить не могу, – Королев покачал головой и вздохнул. – На вскрытии. Но вы можете посмотреть фотографии, сделанные на месте происшествия. Вот они, – дознаватель выложил перед ней несколько снимков. – Взгляните повнимательнее.

Женщина взглянула. Лицо посерело, глаза стали стекленеть, голова накренилась, и тело упало бы на пол, если бы не подскочил Королев и не поддержал. Тело обмякло. Женщина потеряла сознание. Королев, одной рукой держа женщину, другой дотянулся до телефонного аппарата и на нем нажал какую-то кнопку.

– Да, – послышался равнодушный голос.

– Женщина потеряла сознание! Дежурного фельдшера в сорок четвертый!

На лестничной площадке второго этажа Королев нос к носу столкнулся с начальником следственного отделения.

– Счастливчик, – сказал Старостин и фамильярно похлопал по плечу. Королев промолчал, вопросительно глядя в глаза шефа. Он взял себе за правило: без крайней нужды не обременять начальство вопросами. Так, считает он, спокойнее. – Позвонили и сообщили, что твой подопечный в наилучшем виде, – Королев по-прежнему не отводил глаз от лица шефа. – Что молчишь?

– Слушаю, господин подполковник.

– Ну-ну… Вскрытие не оставило никаких сомнений: смерть не является насильственной. Пацан погиб от разрыва сердца. Закрывай лавочку и иди домой. Дома-то, поди, рождественский стол ждет?

– Ждет.

– И на нем рюмашечка?

– И рюмашечка… Разрешите идти?

– Иди, парень, иди… счастливчик ты наш.

У Королева были, в связи с новыми обстоятельствами, к шефу профессиональные вопросики, но опять-таки промолчал. Удержался, хотя и подмывало. Выдержка и самообладание для юриста, считает он, – первейшее дело. Он спустился вниз, вышел из управления, постоял несколько секунд, а потом решительно повернул направо, в сторону трамвайной остановки. Он поехал. Но не домой, а на кладбище, туда, где был обнаружен труп подростка. Самому захотелось осмотреть место происшествия. Что нового там хотел увидеть? Ничего конкретного. Видеокамера – вещь хорошая, по его мнению, но живой человеческий глаз все-таки лучше. Не его это слова, а профессора права с кафедры криминалистики. Умные слова, считает он, не грех и повторить. Через полчаса Королев был на месте, точнее – возле старого кладбища. Улица Софьи Перовской широкая: справа – кладбище, а слева – многоэтажки. Вчера, в сочельник, весь день шел снег, но оперативники и врачи «скорой» в ту сторону, за деревья протоптали тропинку.

Вот и то самое место. Почерневший от времени и покосившийся деревянный православный крест на уже безымянной могиле, а поперек ее на снегу все еще четкий отпечаток лежавшего человеческого тела. Над головой пролетело несколько ворон. Они уселись на макушке ближайшего тополя, крикнув для порядка, стали зорко наблюдать за Королевым. Скорее всего, рассчитывают чем-нибудь поживиться. Королев шумно вздохнул: увы, ничего нового. Все это он уже видел на пленке. Пустая трата времени. Огорчен, хотя ведь знал заранее, что именно этот результат ждет его. Королев склонился над основанием креста, пытаясь рассмотреть что-то. Провел для верности даже ладонью. На кресте была глубокая рана. Как будто с силой втыкали что-то острое. Повреждение, как определил его глаз, свежее. Связано ли как-то с его, как выразился Старостин, подопечным?

Королев вынул мыльницу, навел и несколько раз нажал на спуск. Так, для порядка. Если ему не изменяет память, в протоколе осмотра места происшествия об этом не сказано ни слова. Он усмехнулся. Мелочь, крохотная деталь, ускользнувшая от глаз оперативников. Опять же на ум приходит фраза профессора-криминалиста: «В нашем деле мелочей не бывает». Фу, какая банальность. Впрочем, Королев помнит и другую фразу все того же профессора, которую тот неизменно добавлял: «Однако в мелочах, если без разбору, можно и захлебнуться». Королев стоит, а вороны все сидят и чего-то выжидают. Королев машинально водит носком ботинка по снегу, думая о чем-то своем. И тут носок ботинка зацепил вместе со снегом нечто. Он наклонился. Боже, это же нож! Королев достал носовой платок (как он пожалел, что не взял пластиковый пакет?), аккуратно накинул на находку и двумя пальцами осторожно поднял. Обычный складной нож с острым, как бритва, лезвием не больше десяти сантиметров в длину. Чей это нож? Кто обронил? Убийца? Чушь! Никто его подопечного не убивал. Пусть не орудие убийства, но может стать важной уликой. Явно нож имеет какое-то отношение к происшествию (нож пролежал в снегу совсем немного: ни лезвие, ни рукоять даже ни капельки не поржавели), но какое?

Королев носок ножа вставил в найденное им ранее повреждение в стойке креста. Нож легко вошел вглубь примерно на три сантиметра. И не осталось малейших сомнений в том, что именно этим ножом сделаны повреждения. Кто? Его подопечный? Зачем?!

Королев аккуратно заворачивает в платок весь нож и кладет в карман. Пусть эксперт посмотрит: а вдруг обнаружатся отпечатки пальцев? Кто сегодня дежурит? Кажется, Комаров. Мужик хороший: если Королев хорошенько попросит, то тот еще сегодня скажет, есть ли отпечатки пальцев и принадлежат ли они его подопечному?

Можно и уходить. Королев поднял глаза вверх: там, в вершинах тополей и берез, глухо шумит студеный январский ветер. Королев медленно опускает глаза и тут метрах в десяти от него, за крестом видит следы человеческих ног. Чьи? Оперативников, которые были утром? Вряд ли. Те следы и это место разделяет со всех сторон снежная целина.

Надо проверить. Королев не идет туда напрямик, по целине, а возвращается к дороге. Проходит вперед метров пятьдесят и замечает свежие следы, ведущие примерно к тому месту. Склоняется над отчетливыми отпечатками обуви. Сколько человек прошло? Пробует определить и приходит к выводу, что не менее трех. Один след оставлен человеком в валенках. Определил по характерным овальным вмятинам, оставляемыми лишь валенком. Еще один след оставлен резиновым сапогом примерно двадцать пятого размера: определил по подошве. Третий – от зимних ботинок. Он встал. Еще раз бросил взгляд на следы: в них что-то есть необычное. Что именно? Ну, ясно! Туда люди шли, осторожно ступая, не спеша, а вот обратно уже беспорядочно бежали. Даже не бежали, а прыгали по целине. Достал мыльницу и щелкнул несколько раз. Считает, что пригодится.

Есть ли какая-то связь? Надо проверить. Он, осторожно ступая, идет по следам троих и доходит до того места, где следы обрываются. Здесь снег притоптан, из чего Королев делает вывод: люди стояли и чего-то ждали. Обратил Королев внимание и на то, что на могиле, где стояла погребальная пирамидка, углубление в снегу, смахивающее на то, что кто-то здесь лежал. Очертания не ясны, но все же… Видно углубление, где была голова и углубление, где была ягодица. Кто лежал? Зачем? Почему очертания не столь явные, какие оставил лежавший на снегу потерпевший? Чертовщина какая-то. Может, был еще один труп? Но где он? Испарился, что ли? Те, трое унесли? Не могли. Убегая, как зайцы, нести еще труп?..

Королев отчаянно соображает, но в голову ничего путного не приходит. Он возвращается к дороге. Он едет в управление с глубоким убеждением: троица, побывавшая примерно в ту же ночь на кладбище, имеет какое-то отношение к потерпевшему. Конечно, могло быть и совпадение, но Королев в эти самые «совпадения» не верит. Наконец, он задает себе самый главный вопрос: что делал его потерпевший ночью на кладбище? Что за нелегкая его туда занесла в ночь под Рождество? Нечистая сила? Впору поверить и в ее существование.