Текст книги "Быль и небылицы или фантастика реальности и реальность фантастики"

В те времена Педагогические вузы традиционно были женскими. Поэтому на пером курсе он сразу попал в очень щекотливое положение – в его студенческой группе оказались одни девочки.

Нетрудно представить, как мог себя чувствовать в таком обществе семнадцатилетний юноша, почти все 10 лет учебы видевший своих сверстниц только на редких школьных вечерах, где он подпирал спиной стену и заливался густой краской только от одного случайного взгляда какой-нибудь разбитной танцующей девицы.

Здесь такая появилась в лице его однокурсницы Аллы, попросившей помочь ей подготовить домашнее задание по диамату. И он, крупный знаток марксистко-ленинской философии, однажды вечером оказался с ней вдвоем в отдельной квартире, где она жила со своими родителями.

После недолгого проникновения в тайны науки, он вдруг ощутил ее руку на своем колене. Этого оказалось достаточным для того, чтобы он понял ущербность исторического материализма по сравнению с сиюминутной материальной потребностью их собственных молодых тел. Поэтому он одной рукой нежно обнял свою приятельницу за плечи, а другую смело запустил ей под юбку. В страстном порыве их губы стремительно прильнули друг к другу и слились в крепком сексуальном поцелуе.

Но тут раздался стук в дверь, которая после короткой заминки широко распахнулась. На пороге стояла… Алла. Нет, не эта, а другая – более полная и менее высокая. Но главное отличие было на лице, под которым четко вырисовывался второй подбородок, а возле глаз, подпираемых серыми мешками, обозначались многочисленные морщины. Сразу становилось ясно, что ждет в будущем ту, с кем он так активно только что целовался.

– Это моя мама, знакомься, – подтвердила эту смелую догадку первая Алла.

– Здррасьте, здррасьте, – красиво грассировила та, – очень приятно. Мне Аллочка говорила о вас. Сейчас будем пить чай с малиновым вареньем собственного приготовления, из собственного сада. А у ваших родителей тоже, наверно, есть дача?

Оказалось, под «чаем», хоть и с вареньем, здесь понималось нечто гораздо большее. Стол был украшен бутылкой красного вина, менажницей с красной рыбой и черной икрой, грибочками, ветчиной, сыром.

Но еще больше удивляло, что к этой вкуснятине припали еще какие-то люди, может быть, соседи или родственники. Они по-свойски уселись за стол и стали хорошо выпивать и закусывать. А сидевшая рядом мамаша наклонилась к нему, и, направив руку в сторону остекленной горки с хрусталем и фарфором, громким шепотом доверительно сообщила:

– Это все мы отсюда уберем, поставим вам софу и комод.

Алла покраснела и потупила взор.

С трудом вырвавшись из этого дома, он старался в институте Аллу избегать. Не смотрел в ее сторону, отводил глаза, когда нечаянно встречал, и обходил по дуге, когда видел стоящей с кем-то в коридоре. Однако скоро ему дали понять, что такое поведение предосудительно.