Текст книги "Быль и небылицы или фантастика реальности и реальность фантастики"

Параллельный мир

Это было много лет назад. Я, молодой начинающий инженер, работал тогда в проектной конторе, где у меня был одно-тумбовый стол с карандашами, фломастерами, пинг-понговыми ракетками и с компьютером.

В тот день мы с Вадимом, моим приятелем, зашли после работы в ближайшую кафушку и, выпив по паре кружек жигулевского, завеселились и задурачились.

– Представь себе, – болтал я, – присутствуем мы на заседании Технического совета Института Обитаемых Миров где-нибудь на Альфе Центавра. Доклад делает седовласый босс, альфянин, в белоснежной сорочке.

«Многоуважаемые коллеги, – изрекает он, поправляя бордовый галстук на толстой шее, – ставлю на обсуждение итоги первого этапа работ по теме „Управляемых цивилизаций“». На небольшой планете под названием Земля мы ведем исследования локальной цивилизации низшего порядка. Население планеты, хотя и освоило природные ресурсы, но толком так и не развилось. Теперь эксперимент переходит во второй этап и наша команда оборудует на планете невидимую землянам исследовательскую экспедицию в качестве так называемого «параллельного мира».

Мы посмеялись над моей фантазией, но потом Вадим посерьезнел, помолчал, задумался, но вскоре в его глазах загорелся новый веселый огонек и он разразился любопытным рассказом:

– К твоему трепу могу предложить другую вариацию. Только не делай глаза, а слушай. Это уже не смехомудия, как у тебя, а вполне взаправдашняя мистика. Излагаю я ее по некой машинописной копии, когда-то ходившей по рукам у нас в 10-м классе. Речь шла о двух разных цивилизациях, якобы, развивающихся параллельно. Там был довольно сухой текст, который, нас, мальчишек, в то время мало интересовал, и единственное, что я запомнил, это рассуждение о каком-то неизвестном на Земле диапазоне длин волн, не улавливаемых ни человеком, ни его оптическими и телеметрическими приборами. Только потом я понял, какими же мы тогда были идиотами – пропустили мимо своего внимания яркий образ соседнего с нами мира, где буквально в двух шагах от нас, вон за тем деревом и за тем домом ходят некие человекоподобные существа, может быть, инопланетяне. В разных местах Земли они обустроили участки местности, где при каких-то специальных условиях некоторые люди, обладающие особыми свойствами, могут настроиться на нужную волну и увидеть этот загадочный параллельный мир.

Об этом давнем рассказе своего приятеля я вдруг вспомнил, когда, став уже главным инженером Проектного бюро, оказался на одной строительной площадке, где по нашим чертежам в небольшом западно-сибирском городе должен был возводиться новый жилой микрорайон. Я шел по будущим улицам и площадям, разглядывал окрестность, оценивал повышения и понижения рельефа, намечал направления подъездных путей. Погода стояла неважная, сырая, небо было затянуто густыми темными облаками, за которыми пряталось неяркое желтое солнце.

…Однако неожиданно все вокруг изменилось. Откуда-то, мне показалось, из под земли, распространился мягкий мерцающий свет, который с каждой секундой становился все ярче. В его фантастическом сиянии возник удивительный сказочный мир.

В нем я увидел таких же людей, как мы. У них были гибкие подвижные фигуры, они летали по воздуху на разноцветных зонтиках, которые, складываясь, превращались в тонкие трости. У детей зонтики были маленькие цветастые, у взрослых синие, зеленые, коричневые, у стариков – прямые черные. Их небольшие лиловые дома-шары время от времени перекатывались с места на место и останавливались то тут, то там.

С волнением и страхом я приблизился к одному из них, протянул руку, чтобы потрогать его стену, но пальцы ничего не почувствовали – они прошли через нее насквозь и повисли. Я подошел к маленькой овальной двери, хотел открыть ее, но ладонь ни на что не оперлась.

Возле куста смородины опустился с зонтиком на землю пожилой человек в сером плаще-накидке. Я бросился к нему и закричал:

– Погодите! Остановитесь!

Он быстро шел мне навстречу, еще секунда, и мы сблизились, столкнулись, но я даже не ощутил его тела. Он как бы прошел через меня и, не оглянувшись, скрылся в лиловом домике.

И тогда я подумал, что это никакая не настоящая параллельная реальность. Она не существует на Земле, а является некой виртуальной картиной, миражом. Это лишь изображение далекого мира, существующего не здесь, рядом с нами, а где-то там, далеко, в глубинах Вселенной, может быть, на той самой Альфе Центравра. И мне, счастливчику, довелось по случаю на мгновение ее увидеть, рассмотреть, ощутить. Но лишь на расстоянии.

Как только мне пришла в голову эта трезвая бескомпромиссная мысль, все возвратилось к обычному, привычному, вещественному. На небе снова появились плотные темные облака, которые медленно тянулись вдаль, и через них с трудом пробивалось ослабевшее к вечеру и тускло освещавшее серую земную действительность обыкновенное блеклое солнце.

Падающая звезда

Они сидели на опушке соснового бора, тесно прижавшись друг к другу. Ее мягкие прохладные пальцы лежали в его широкой шершавой ладони. Они были одни во всем мире. Только черное низкое небо, усеянное россыпями блестящих звезд, колыхалось над ними.

– Смотри, сколько звезд, – сказала она, закинув голову назад и обняв его за шею. – А вот и наша с тобой звездочка. Гляди, какая она большая, заметная, яркая… И как долго падает, – она счастливо улыбаясь, смотрела на небо, по краю которого плыла вниз крупная оранжевая звезда.

Что-то было необычное в ее неторопливом скользящем движении. Другие падающие звезды быстро прочерчивали небосвод, а эта опускалась медленно, осторожно. И что-то загадочное было в ее необычном мерцающем свете.

Неожиданно непонятный безотчетный страх охватил девушку. Непонятная странная тревога обрушилась на нее и стала стремительно нарастать. Какое-то большое беспощадное ЗЛО неумолимо надвигалось на них, угрожало разрушить их мир, может быть, отнять у них жизнь. Откуда ОНО идет, что собой представляет, кто его источник?

И вдруг каким-то непостижимым образом, буквально краешком сознания она увидела, почувствовала – ОНО было лучом. Узким, искрящимся оранжевым лучом. Он упал сверху, с той самой звезды, проскользнул по деревьям и зажег их верхушки ярким ядовито-желтым пламенем. Потом выскочил на неровные ряды старых замшелых пней и выбежал на опушку, где покрыл траву мертвенно-бледным серым свечением. Затем ОНО неторопливо двинулось на людей.

Она зажмурила глаза, но сквозь веки явственно видела тот страшный луч. Впрочем, теперь это был уже не луч, а толстый бесформенный огненный столб, брызжущий большими острыми искрами и рваными хлопьями пламени. Он придвигался все ближе и ближе.

Не подпустить, остановить! Нужно защищаться, спасаться, что-то предпринять, что-то делать. Но что, как? Она не знала и ничего придумать не могла. Неожиданно, как-то интуитивно, не умом, а сердцем, она поняла: их любовь, их привязанность друг к другу – вот, что может сейчас помочь.

– Дорогой, – прошептала она, – пожалуйста, поцелуй меня. Быстрее. Еще, еще…

Он крепко ее обнял и нежно поцеловал. Какой надежной защитой ей показались его объятия. Хотя и ее собственное тело приобрело свою силу, смелость, храбрость. Она вытянула руки и (о, чудо!) ее пальцы ощутили нечто твердое. То был большой прозрачный сферический купол, который накрыл их плотной, крепкой завесой.

Удар последовал тут же. Оглушительный грохот потряс все вокруг, ослепительное пламя взметнулось вверх. Огненный столб-луч сломался, раскололся на куски. Его обломки свалились на землю, сникли, поблекли и торопливо поползли прочь. Они зарылись в обожженную ими почву и исчезли в ней навсегда.

А висевшая над Землею вредоносная звезда поднялась к облакам, широко их раздвинула и вскоре исчезла, растворившись в быстро светлевшем на утреннем солнце голубом небе.

Она была звездолетом-роботом № 1932–G, который был послан для изучения планеты «Z» с целью ее возможной очистки и превращения в транзитный астропорт. Для этого он завис над ней в орбитальном полете и, развернув в круговом обзоре объективы стереоскопов, внимательно осматривал поверхность. Неожиданно датчики-анализаторы зафиксировали странное ранее нигде не встречавшееся аномальное излучение.

Его источником было неизвестное энергетическое биополе. Оно находилось на опушке леса и принадлежало двум живым существам, которые создавали вместе довольно сильный источник излучения.

Получив приказ на ликвидацию, робот открыл в днище корабля люк. Наводящийся визиром боевой луч пробежал по хвойным деревьям, перескочил через кустарник и вышел на Цель. Ударил. Но впустую – перед ним была мощная био-заградительная стена. Не в силах ее преодолеть, луч сломался, разлетелся на мелкие куски, потерял силу и зарылся в землю.

Эксперимент не удался. Звездолет-робот оставил планету «Z» и вернулся на свою базу.

Консервная банка

Маришенька, милая, здравствуй! Прости, что долго не писала и даже не ответила на твое письмо, полученное еще на Корабле. А теперь не знаю, когда увидишь ты эту мою писанину. Дело в том, что наш астро-геологический отряд на этой проклятой неприютной планете попал в беду – произошел мощный тектонический сброс, из-за которого мы оказались на межгорной впадине отрезанными от всего мира. Конечно, нас ищут, но когда найдут? Вопрос.

Вот уже несколько дней, как у нас совсем кончились продукты (вплоть до самой последней консервной банки). И мы, как древние люди докосмической эры, перешли на «подножный корм» – обзавелись всякими кастрюлями, ведрами (смех один), варим пищу на кострах, подобно геологам какого-нибудь ХХ или ХХI века (у них это почему-то считалось «романтикой»).

Но и подножного корма здесь очень мало. Ребята каждый день ходят на промысел, но пока с очень слабоватыми результатами. Варим так называемый «бульон» – вода с капсулами омлета и маргарина, несколько пачек еще осталось. Добавляем в него жирные шишки с местных деревьев, смолистые и противные. Стараемся поменьше двигаться, больше лежим в спальных мешках и в палатке. Все отощали, представь себе, даже я. Меня уже, как раньше, не назовешь «Валена – пончик». Ничего у меня уже нигде не осталось, даже лифчик обвисает.

Произошло одно неприятное и поначалу очень загадочное событие, сначала сильно испортившее мне настроение. Расскажу. Начну с того, что в очередной раз я отправилась в ближнюю низинку, плотно обросшую густым жестким кустарником. Все я надеялась найти какие-нибудь съедобные травы (может быть, что-то вроде нашего шпината или щавеля).

Медленно пробиралась сквозь густые заросли, внимательно глядя себе под ноги. И вдруг вздрогнула от неожиданности: передо мной в траве что-то блеснуло. Банка мясных консервов! Не веря глазам, я нагнулась и подняла ее.

Но, увы, она оказалась совершенно пустой. Я хотела было поддать ее ногой, но вдруг задумалась. Что за чудо, откуда здесь эта банка? Когда мы выходили с Базы, у нас было таких четыре. Я хорошо помнила, что они давно опорожнены. А эта откуда? Я более внимательно заглянула внутрь – ба, да она совсем свежая, чистая, даже крышка не потемнела, не поржавела. Сомнений быть не могло – она опорожнена совсем недавно.

Я схватила банку и поспешила к лагерю. Пробежав немного, запыхалась и остановилась. Присела на траву передохнуть и вдруг задумалась. Надо ли спешить? Если есть улика, значит, кто-то обвиняется. Но кто? Раз уж этот «кто-то» мог скрыть от всех какую-то еду и слопать все в одиночку, то он сам в этом не признается. И проклятая банка станет между нами предметом подозрения, недоверия. Надо ли это? Банку нашла я и обязана все выяснить сама, никого к этому не привлекать. Подумав так и решив ничего ребятам не говорить, я бросила банку обратно в траву, заметила место и ушла.

И тут начались мои бесконечные мучения, раздумья, гаданья. Вот нас пятеро попавших в беду, затерянных на чужой планете. Кто-то один оказался подлецом? Кто? Пару дней я жевала мозги, подозревала то одного, то другого, судила, рядила. Никого обвинить у меня не получалось. Наконец не выдержала и решила «взять быка за рога». В его роли оказался стажер Эдик, с которым мы у костра как-то остались вдвоем, когда остальные ушли в палатку.

Под предлогом показать ягоды, которые, якобы, нашла и сомневалась в их съедобности, я потащила его на ту кустарником заросшую низинку.

– Смотри, что я нашла!

Эд безразлично посмотрел на банку, повертел ее в руках, а потом, сильно размахнувшись, запустил ее по дуге.

– Ты что ничего не понял? – обиделась я, – ведь банка новая, даже не поржавела, ее совсем недавно кто-то уел.

Эдик посмотрел на меня с удивлением, потом губы его поползли к ушам и он дико захохотал.

– Ну, Валена, ну, Шерлок-Холмс. Во даешь! Это же Лешка, комик, на днях кухарничал, бросил банку в ведро с бульоном: «для мясного духу, – говорит, – ножом все ведь не выковырнули». Я его потом ругал, что получилось наоборот – банка жиром от шишек покрылась. Поэтому и не поржавела.

А что я, дуреха, могла сказать?

Ура, ура! Слышу за нами верт прилетел, бегу вещи собирать… Пока, пока!

Близнец или клон?

Сегодняшний день был особенным, это был его (их) День рождения. Когда-то, чуть ли не полвека назад, он отмечался прибавлением по именинной свечке каждый год. Они тогда с Митей вперегонки неслись к праздничному столу, изо всех своих мальчишеских сил старались передуть друг друга, весело гасили эти знаки своего взросления.

Но после того, как их число достигло 12, прибавление прекратилось, и традиционный торт «Ленинградский» стал удовлетворяться только двумя свечами. И давно уже он в одиночестве протыкал ими карамельную корку песочного коржа.

Сегодня вечером, он, старый никому не нужный вдовец, как обычно, в полном одиночестве задует эти два тонкие сиротливые огоньки – печальную память об истекшем времени, растаявших надеждах, об ушедших близких. В прошлом осталось даже былое волонтерство в его Институте, где он проработал более 30 лет.

Почему-то перед глазами, как и в постоянно повторявшихся снах, возник ушедший из жизни брат Митя, еще тот, давнишний – щуплый коренастый мальчик, его двойник, его двойняшка, его близнец.

Они были очень похожи друг на друга: по росту и ширине плеч, по соломенному цвету волнистых волос и зеленовато-синих глаз, по неуклюжей какой-то лопоногой походке и даже по имени – оба были в паспорте Дмитриями. Хотя характером, способностями и предпочтениями сильно отличались. Практичного Диму больше интересовали иксы с игреками и вирусы с бактериями, а романтичного Митю – стихи с метафорами и ямбы с хореями.

Все годы их детства они были неразлучны, вместе ходили в школу, на волейбольную площадку, на каток, сидели за одной партой и подсказывали друг другу на экзаменах по алгебре и литературе. Пока не произошла та ужасная автомобильная катастрофа, когда Мити не стало.

Вдруг зазвонил телефон. «Кто это? – удивился Дима, давно отвыкший от телефонных призывов. – Кому я еще могу быть нужен?»

Оказалось, что это Кацев, бывший его ученик, ставший теперь в их Институте заведующим лабораторией.

– Поздравляю, Дмитрий Натанович, с днем рождения, – сказал тот бодрым голосом. – Большое спасибо вам за помощь в применении хромосомной теории наследственности, очень она нам помогает. – Кацев помолчал немного потом проглотил хитринку и добавил: – Но мы без вас и кое-какие другие дела продвигаем. Одно из них вы можете сегодня увидеть у себя дома. Пусть он будет для вас подарком-сюрпризом.

– Спасибо, спасибо, – поблагодарил Дима, закрыл телефон, постоял в задумчивости, вспоминая свои последние перед уходом на пенсию опыты по генетике, и пошел на кухню. По дороге он в коридоре бросил невзначай взгляд в настенное зеркало. Под тусклым светом бра в нем возникла его старая помятая физиономия с заёмом редких волос на лысине, с темными мешками под глазами и плохо выбритыми щеками.

Но что это еще за чудо? Его лик был в зеркале не один. Чуть поодаль в полутьме виднелся еще такой же, тоже димин. «Какая-то чертовщина, – сказал он себе. – Наверно, это от утомления двоится в глазах».

Он закрыл их, подождал минуту потом снова открыл. Ничего в зеркале не изменилось – его портретов по прежнему было два. Дима замотал головой – влево, вправо, вверх, вниз. Но к удивлению увидел, что второе его отражение этих кивков не повторяет и остается неподвижным. Он показал зеркалу свой профиль, помахал несколько раз руками. Результат был тот же.

Мысли-догадки роем взвились в его голове: «Так, что, может быть, это тот самый подарок к дню рождения, о котором говорил Кацев, – спросил он себя. – Ну, и молодцы, ребята, наконец-то, достигли, смогли, сработали… Вот здорово, вот спасибо!».

Он повернулся к своему клону, к своей копии

– Митя, Митя! – закричал он. – Братанчик, дорогой! – В мгновенном порыве он бросился к нему, протянул руки – быстрее обнять, поцеловать, крепко прижаться к теплой мягкой коже брата. Но пальцы свободно вошли в прозрачное тело и прошли насквозь, не встретив, не нащупав, не ощутив ни плеч, ни головы, ни груди, ни спины.

«Ну, что это такое, что за нелепость! – Дима опустил голову, отвернулся, колючие мелкие слезы защипали под ресницами. – Никакой это не Митя, не клон, а порожняя, пустая оболочка, волновое изображение, цветная картинка. Немая мертвая голография».

Он достал из буфета бутылку армянского и, не наливая рюмки, глотнул прямо из горла.

Смерть шахида

В один из шумных торговых дней к причалу средиземноморского порта средневековой Аккры подошла двухмачтовая фелюга. На берег спрыгнул приземистый бородач с худеньким мальчуганом, на поясе которого висела длинная плетеная веревка. Другой ее конец был прикреплен к запястью правой руки мужчины.

В ребенке безошибочно узнавался шахид. Таких в то время много было у султана Фалуджи, где в специальных питомниках выращивали юных смертников. Мальчиков отбирали у матерей, когда они едва начинали ходить, и сразу одевали на них тугие кожаные ошейники с обращенными внутрь металлическими шипами. За любое непослушание надзиратели дергали детей за поводки, и шипы больно кололись. Учили детей только одному – беспрекословному подчинению команде.

Кормили их впроголодь и, как поощрение, давали по маленькому куску жженного сахара. А целым кульком этой сладости награждались те, кто выполнял какое-нибудь серьезное учебное задание. Например, залезал голым в чан с чуть остывшим кипятком или прокалывал сам себе иголкой ладони. Но вот в жизни каждого из них наступал тот решительный и радостный час, когда с него, наконец, снимали ненавистный ошейник, а длинный поводок переносился к кольцу на поясе, под которым висели мешочки с взрывчаткой, предназначенной для уничтожения очередного врага султаната.

Какое же задание было у сегодняшнего смертника?

Поводырь с мальчиком прошли по набережной, потом свернули на ближайшую городскую улицу. Через некоторое время они появились на площади, где стоял цветастый, увешанный персидскими коврами шатер эмира Омана, приехавшего с визитом к правителю Аккры. Ну, конечно, живая бомба предназначалась именно ему.

Мальчик мелкими перебежками и ползком приблизился к шатру, потом незаметно пробрался внутрь, затем поводок туго натянулся и сразу опустился – это был сигнал готовности. Вслед за этим прятавшийся в соседнем переулке поводырь выбрал слабину веревки, натянул, покачал, а затем сильно дернул. Раздался взрыв, крики, все вокруг погрузилось в огонь, дым и пепел.

И ребенок отправился туда, где его ждала целая пиала рассыпчатого тающего во рту золотистого жженного сахара.

Нет, не получил мальчик вожделенной сладости, обманули его наставники-поводыри. Взрывная волна подняла в заоблачную высь не только персидские ковры эмира, но и самого шахида, а ветер времени перехватил и перебросил его в другое столетие, в другую эпоху. Увы, зло вездесуще, неиссякаемо, зло вечно.

Теперь по серому асфальту тротуара шел черноглазый подросток в коротких протертых джинсах с широким кожаным поясом и в выцветшей бейсболке. Он двигался медленно, останавливался возле витрин магазинов, кафе, ресторанов, разглядывал сверкавшие на солнце серебряные графины, фужеры, рюмки. Потом он направился к гудящему разноголосому восточному базару. Наверно, его влекли к себе лотки с орехами и курагой, зефиром и пахлавой. Он пошел было к одному из этих сладких столов, но, увидев приблизившихся с другой стороны солдат в камуфляже, быстро повернул назад.

Этот шахид ХХ1 века также был на привязи, но совсем другого рода. Его поводырь, усатый крепыш в серой футболке, сидел за столиком возле входа в кафе и потягивал через трубочку коку из бумажного стаканчика. Напротив лежал мобильный телефон – его зеленой кнопке, по-видимому, и надлежало выдернуть чеку взрывателя на поясе мальчугана.

Но вот что-то изменилось в походке мальчика, ставшей менее шаткой, и его испуганные глаза перестали шарить по сторонам. Куда шел шахид?

Ну, ясно же – к автобусной остановке. Там, у столба, стояла мамаша с двумя малышами, одного она держала за руку, другой сидел в детской коляске. Рядом на деревянной скамье, сидели две пожилые женщины, у них на коленях стояли большие пластиковые сумки со свесившимися вниз пучками зеленого лука и редиски. Кто из них мог быть вреден кому бы то ни было, почему их следовало уничтожить, чьи они враги?

Усатый поводырь смертника не ответил бы на этот вопрос, он просто выполнял приказ, данный ему сверху. Отодвинув от себя стаканчик коки, он поднялся со стула и торопливо направился в сторону той же автобусной остановки. В его руках яркой вспышкой сверкнул на солнце мобильник смартфон. А из-за поворота улицы выкатился городской автобус, который медленно подошел к остановке, затормозил, остановился. Задняя дверь открылась, и юркий малец, проскользнув между другими пассажирами, быстро вошел внутрь. Мотор громко заурчал, автобус тронулся места.

Взрыв прогремел сразу за перекрестком. Выше всего взлетела детская коляска с привязанной к ней малышкой. По счастливой случайности она единственная из всех осталась жива. Возможно, потому, что коляска упала на крышу стоявшего напротив дома. Там же оказалась и сумка с овощами, в ручку которой крепко вцепились пальцы оторванной по локоть руки.

Черный хвост дыма с обрывками пламени и искрами пепла взметнулся вверх и, превратившись в серое облако, затемнил небо.

Улетел ли туда насовсем мальчик-шахид или опять не удастся ему поесть небесной сладости и он вернется обратно на землю?