Текст книги "Эгрегор. Абсолютное зло."

Глава 9. Цянь. Смирение

– Что это было? – Борис с видимым раздражением смотрел на Анжелику. – «…глупее, чем я думала»?! Что всё это значит?!

– Интересно – то, что я тебя чуть не убила, тебя волнует гораздо меньше, чем эта фраза. – Невольно улыбнулась Анжелика. – Не будь таким по-детски ранимым. Попав ТУДА, я будто стала другим человеком. То есть, привычки, воспоминания, вербальный опыт – всё то же самое, но я сама стала другой. Как я теперь понимаю, это было влияние тех самых Сущностей Тёмной Силы, о которых я тебе говорила в Париже. Я ощутила это еще у входа в пещеру, когда ты держал в руках листы с 9-й гексаграммой. И мне стало страшно – я оказалась ДОСТУПНА этому воздействию.

Борис примирительно прижал её к себе, ощутив на груди её горячее дыхание. Это тепло внезапно пронзило его щемящей нежностью.

– Не бойся. Я с тобой, а значит мы сможем с этим справиться… Или – использовать!

– Что значит «использовать»? – Мягко отстранившись, Анжелика с удивлением посмотрела на Бориса.

– Видишь ли, 15-я гексаграмма, Цянь – Смирение, в сопряжённом афоризме, открытом нам легендарным магом Фу Си, фактически является продолжением «Искусства Войны» – смирение, не как мировоззренческий устой, а как способ достижения цели.

«Не страшись подчиняться – это начало успеха. Подчинение освобождает силу, которую господин тратит, чтобы подчинять. Так ты используешь его силу против него. Так Земля (верхняя триграмма) поглощает Гору (нижняя триграмма). Гора уходит в Землю под гнетом собственной тяжести.»

Главным принципом всей китайской философии, с такой простотой и красотой выраженным в Книге Перемен, – продолжил Борис – является утверждение о том, что любая вещь или явление, со временем переходят в свою противоположность. Противоположностью 15-й гексаграммы, получаемой заменой в ней всех прерывистых линий на сплошные и наоборот, является гексаграмма 10 – Наступление, которая, в свою очередь, получается переворачиванием на 180 градусов уже пройденной нами 9-й гексаграммы – Величие в малом. Так о каком же смирении идёт речь? Может быть о таком:

«Смиренное служение рождает чувство внутреннего достоинства. Через смирение ты можешь прийти к свершению и достигнуть желаемого»?

Или о таком:

«Обладание великим не допускает избытка и переполнения. Осознание этого позволяет быть смиренным»?1313
  И Цзин. Общее толкование по Ю. Шуцкому


[Закрыть]

Борис оглядел подземелье, под сводами которого они вновь оказались, «призрачно» освещенное мягким сиянием трех Лучезарных Дельт, будто с каким-то ребяческим вызовом, адресуя к ним свой вопрос.

– Да, и как я воспроизведу следующую гексаграмму? Тушь, бумага – всё это осталось в другом, более рациональном мире.

– Ты, кажется, забыл, что мы МАГИ! Посмотри там. – Улыбнулась Анжелика, кивком головы указав на один из двух пустующих постаментов в, расположенных по периметру подземелья, нишах.

Пройдя «в указанном направлении», Борис действительно обнаружил стопку писчей бумаги, флакон с тушью и кисточку для письма…

«Итак, свершилось! Я нашёл Философский Камень! А точнее – проник в его ТАЙНУ! Многие годы поисков и разочарований в мутном потоке алхимического шарлатанства, изучения „глубокомысленно“-бессмысленных графоманских опусов, за которыми их авторы, с разной степенью успешности, прятали собственные бездарность и невежество, наконец привели меня в Даосский монастырь, где я обрел ИСТИНУ – Философский Камень. Это не предмет, и не рецепт, а СОСТОЯНИЕ. Состояние, достигаемое исполнением ВНУТРЕННЕЙ АЛХИМИИ. Золото, киноварь, сера, ртуть, серебро, свинец – лишь символы первобытных энергий, взаимодействующих через внутренние органы нашего тела, меридианы, жидкости, соки, секрецию. А описание процессов плавления, соотносится с ясной последовательностью упражнений Цигун и специальных медитаций. Я не обрёл БЕССМЕРТИЯ, не стал МАГОМ, но научился превращать свинец в золото лишь силой концентрированной визуализации. Я вернулся в Европу, но, поражая сильных мира сего своим искусством, вдруг ощутил пустоту. Обретение ТАЙНЫ принесло не восторг, но умиротворение и покой. Покой, несовместимый с потной алчностью чванливых правителей. Не знаю, воспользуюсь ли я когда-нибудь ещё своим ЗНАНИЕМ. Каким-то странным образом, оно принесло не чувство превосходства, а СМИРЕНИЕ. Но как приятна, иногда, мысль, несбыточная мечта, недосягаемый мираж – поразить своим умением истинных ценителей…».

Он не спеша и без особой цели брёл по одной из тихих Амстердамских улиц, в стороне от центра, размеренным ритмом прогулки, создавая «занятость» тела, позволяющую мыслям течь спокойно, не отвлекаясь, концентрируясь на, неожиданно, приятном ощущении грусти, заполнившем пространство городской ночи, тронутое изысканным декадансом ранней осени. Внезапно он увидел, как из окна, остановившейся впереди, кареты протянулась тонкая женская рука в черной бархатной, по локоть, перчатке и, недвусмысленным жестом, поманила его к себе. «А его ли?» – с удивлением подумал он о себе в третьем лице, что, почему-то, нередко случалось с ним в последнее время, но, оглядевшись по сторонам, убедился, что улица была пустынна, а редкие прохожие, казалось, ничего не замечали. Поравнявшись с каретой, он запрыгнул внутрь, повинуясь, скорее, импульсу, нежели осознанному решению. Лабиринтом узких кривых улочек они выехали к Главному Каналу и, проехав ещё сотню метров, остановились у нарядного парадного входа в один из больших каменных домов, создающих неповторимый «богатый» колорит этой части города. Весь путь они проделали молча. Его спутница – элегантная, насколько это можно было понять в полумраке кареты, освещаемой лишь светом полной луны, проникающим через небольшие окна, молодая женщина, в чёрном плаще, схваченном узлом шёлковой тесьмы чуть выше груди, пикантно открытой смелым, но не вульгарным декольте, с наброшенным на голову, капюшоном, мешающим разглядеть черты её лица – всё это время, казалось, пристально его изучала.

Всё так же молча, они вошли в дом и, поднявшись по широкой парадной лестнице, пройдя просторную гостиную, очутились в кабинете, обставленном с аристократической изысканностью. На диване, у изящного кофейного столика, сидел мужчина. Снимая плащ, женщина отбросила с головы капюшон, освободив, будто ждавшие этого момента, соломенного цвета с медным отливом волосы, рассыпавшиеся по её плечам.

– Наверное, за время поездки у Вас накопилось много вопросов? – Начал, обращаясь к нему, мужчина.

– Не очень. Всего один – зачем я здесь?

– Вопрос риторический. Ответ Вам хорошо известен – из-за вашего умения. А точнее – искусства. И, Боже упаси, мы не собираемся превращать вас насильственным, или каким-либо иным, способом в источник постоянного дохода. Мы в этом не нуждаемся. А даже если бы было иначе – подобный утилитаризм в отношении такого уникума, как Вы – это было бы слишком пошло! В то же время, Ваш талант, в силу узости воплощения, подобен проклятию царя Мидаса – по большому счёту, он абсолютно бессмысленен, как и само золото. В чём ценность золота? Ювелирное сырьё? Но в этом случае ценится не само золото, а мастерство ювелира. Деньги? Но когда количество денег превышает количество того, что можно на них купить, они девальвируются. И что Вы будете делать тогда? Превращать золото обратно в свинец? Смешно, не правда ли? Но таланту необходима востребованность. Невостребованный талант – страшная разрушительная сила! Прободная язва, почечные колики, всевозможные аллергии – далеко не полный перечень осложнений этой болезни. Ваш же талант может быть востребован только Вами, а это противоречит самой его сути, определению понятия ТАЛАНТ! Талант – это феномен невербального общения человека с социумом, поэтому он лишь тогда ТАЛАНТ, когда может быть востребован ДРУГИМИ! Может быть, именно в силу этого противоречия, у людей, которые подобно Вам приобщились к ТАЙНЕ, хватило мудрости сохранить это в секрете?

– Хорошая речь! Долго репетировали? Вы так и не предложили мне сесть. Учитывая добровольность моего визита – довольно невежливо. Интересно, что о бессмысленности золота так хорошо и красиво рассуждают именно те, у кого его много. У вас на столе свинцовое пресс-папье в виде лежащего буйвола. Вы позволите?

С этими словами он подошел к столу. Мужчина и женщина последовали за ним. Взгляд гостя, устремленный на искусно литую фигурку, стал отрешённо-сосредоточенным. Казалось, он проникал куда-то далеко за пределы измеримых вещей. Бумага под буйволом съёжилась, покрывшись кристаллами инея, а сам он как будто ожил, превращаясь в Золотого Тельца в матовом ореоле гипнотического сияния, присущего только ЗОЛОТУ. Обозначенные искусным литьём, невидящие глаза проникали в самую душу, наполняя её тревогой зловеще-реальной ассоциации.

– Уфф! – Невольно выдохнул мужчина.

– Я знаю, кто я. – Взгляд гостя словно вернулся в реальность трехмерного мира, обретая, выражаемые словами, свойства – спокойное, без злорадства, удовольствие от зримого воплощения своей виртуозности. – Чего не скажешь о вас. Вы откровенно любовались логической безупречностью своего отрицания, что не помешало вам испытать искреннее потрясение конкретностью ЧУДА.

– Это действительно ЧУДО! – Заговорила, молчавшая всё это время, женщина. – Уникальная флуктуация самой природы МАГИИ – чудо, доступное ЧЕЛОВЕКУ, но недоступное МАГУ!

– Магу?! Мне почему-то трудно проникнуться реальностью вашего присутствия. – Внезапная догадка буквально озарила лицо гостя. – Вы не ОТСЮДА. И это не аномалия МЕСТА. Это аномалия ВРЕМЕНИ! Значит, вы те, о ком я думал! МАГИ БУДУЩЕГО!

Борис и Анжелика переглянулись.

– Ты прав. – Заговорила Анжелика, переходя на «ты», будто обозначив этим некий Рубикон, точку невозврата. – Но в этом будущем осталась неразрешенной одна загадка, связанная с твоей судьбой. Что, видимо, и заставило нас прийти именно к тебе.

– «Видимо»?! То есть, вы хотите сказать, что ваши перемещения во времени не контролируются ВАМИ?!

– Не совсем так. Но об этом мы поговорим позже. Итак, Великий Алхимик Ласкарис, истинный Адепт, трансмутации которого задокументированы самым надежным образом – протоколами бракоразводного процесса. Процесса Анны-Софии и Фридриха Карла фон Эурбах – людей, примечательных лишь тем, что пытались делить проекционное золото! Я ничего не упустила? Ах да, открывший секрет Вечной Молодости (!) – скромный (судя по состоянию обуви – более чем скромный) амстердамский аптекарь?!!! Что это? Изощренный вид гордыни, социопатичные проявления подавляемого садомазохизма или мимикрия «вечного беглеца», синдром постоянного преследования?! Как сказали бы в наше время, твой психологический профиль слишком противоречив, чтобы описывать реального человека. И почему Ласкарис? Какое отношение потомок каббалистов из Цфата1414
  Город на севере Израиля, в Галилее, известный своей Каббалистической традицией.


[Закрыть] имеет к императорской династии Никейского царства?

– Псевдоним как псевдоним. – Пробурчал человек, названный Ласкарисом. – Ты упустила главное. Ещё древние каббалисты определили 10 Сфирот, Первобытных Начал Бытия, как виды ЭНЕРГИИ, данные нам в ощущения, как СОСТОЯНИЯ. Даосские практики открывают нам доступ к бесконечному многообразию этих состояний, одним из которых является способность совершать трансмутацию металлов. То есть, в конечном счёте, речь идёт об ОБЪЕКТИВНО существующем виде энергии. Но энергию, такую, например, как электричество или магнетизм можно аккумулировать в материальном носителе. Наверное, для этого подойдёт любой носитель. Я бы мог нарисовать на холсте чёрный квадрат и наделить его эмоциональным магнетизмом Философского Камня.

– Ты не поверишь, но через 200 лет нашёлся человек, реализовавший твою идею, правда, вне связи с алхимией. – Усмехнулся Борис.

– Идеи носятся в воздухе. Буквально. – Пожал плечами Ласкарис. – Я научился аккумулировать энергию трансмутации в кристаллах поваренной соли. Это позволило мне инициировать суфлёров, пропагандирующих реальность алхимии, а заодно и моё искусство, при этом самому оставаясь анонимным. В своих путешествиях я обращал внимание на увлеченных, не лишённых таланта, юношей, одаривая их своим «порошком». Иногда просто так, как признание их таланта, зачастую – сильно преувеличенное. Иногда – под видом благодарности за оказываемые ими мелкие бытовые услуги. Я подробно и тщательно объяснял им, как этим пользоваться. Не моя вина, что большинству из них так и не удалось выйти за рамки аксиоматики человеческого примитивизма – алчность, похоть, пресмыкание перед сильными мира сего, граничащее с идолопоклонством. В какой-то мере я чувствовал свою ответственность за их судьбу, пытался помочь, но лишь В КАКОЙ-ТО МЕРЕ! Я понимал, что таким образом, «визуализируя» универсальность человеческой слабости, погубившей многих, даже истинных адептов, вырабатываю в себе иммунитет, необходимый для сохранения и оттачивания МАСТЕРСТВА! Ведь порок и слабость – это тоже СОСТОЯНИЯ, как и МАСТЕРСТВО. Просто эти состояния несовместимы. Или-или. Я выбрал МАСТЕРСТВО, этот ни с чем не сравнимый восторг, бледное отражение которого испытали и вы просто глядя на это ЧУДО! Какой утилитарной ценностью оно обладает? Скорее всего – никакой! И в этом вы правы. Как, впрочем, и всякий ТАЛАНТ. Востребованность и талант – абсолютно независимые категории. Талант – это как явление природы. Разве ветер дует потому, что он «востребован»?! И разве дождь идёт потому, что он «полезен»?! Надеюсь, я сумел «конкретизировать» свой «психологический профиль»?

Борис и Анжелика смотрели на него с удивлением, постепенно воплотившимся в восхищенное понимание.

– И всё-таки, – с нарочито демонстративным упрямством начала Анжелика – к чему такая анонимность?

– В твоём перечне поведенческих мотиваций отсутствует самый главный, которому учит нас Величайшая из Книг – СМИРЕНИЕ. Со временем я научился воспринимать свою анонимность, как благословление. Признаюсь, это было нелегко! Порой, глядя на неуклюжие опыты суфлёров, так и хотелось выкрикнуть: «Это Я! Это я создал! Я им рассказал!». Но ИСКРЕННЕ и честно могу сказать – мне удалось преодолеть и это. Есть смирение раба – покорность перед силой. Есть смирение гения – достигнув совершенства, наслаждаться СОВЕРШЕНСТВОМ, а не его «востребованностью» – тем ВПЕЧАТЛЕНИЕМ, которое СОВЕРШЕНСТВО производит на окружающих. Последнее – есть состояние зависимости. Почти такое же, как опиум или алкоголизм. Что возвращает нас к рабству, а я люблю свободу! И да – я гений!

– С тобой не поспоришь. – Попытался пошутить Борис, но глаза его выражали напряжённую сосредоточенность. – Вот, что мне мешает в твоей истории. Все алхимические тексты, утверждающие реальность Философского Камня, говорят о том, что его можно ОТКРЫТЬ. То есть, употребляется «фигура речи», неявно постулирующая его ВЕЧНУЮ, трансцендентную сущность. Ты же утверждаешь, что смог его СОЗДАТЬ, да ещё из поваренной соли! В этом есть какая-то профанация!

– Смешной. Чуть не сказал «глупый», но удержался – не могу допустить такой фамильярности по отношению к МАГУ. Потому, что сам им не являюсь. По этой причине, я не мог СОЗДАТЬ Философский Камень! Я лишь аккумулировал в поваренной соли его энергию. Как я уже сказал, Философский Камень – это СОСТОЯНИЕ. Состояние, испытываемое ЧЕЛОВЕКОМ. То есть, истинным Философским Камнем являемся мы с вами – ЛЮДИ. И это не профанация. Это – реальность! А реальность часто бывает не очень «радужной».

– Что ты имеешь в виду?

– Ты упомянула про секрет Вечной Молодости. Даосские практики позволяют очень сильно замедлить процесс старения. Я этим пользуюсь. Это удобно. Но мне больше нечего делать в этом мире. А точнее – в ЭТОМ ВРЕМЕНИ!

– Как тебя зовут? По «правде»?

– Зовите меня Яир1515
  Библейское имя. На иврите является формой будущего времени глагола «светить».


[Закрыть] – светлый. Не от слова «блондин», а от слова СВЕТ.

Произнесенное им слово вдруг обрело ИНЕРЦИЮ, заполнив видимое пространство СВЕТОМ. Свет был ярким, всепроникающим, «тактильно» плотным, поглотившим, находящихся в комнате, людей ТРАНСФОРМАЦИЕЙ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ. Когда СВЕТ рассеялся, все трое обнаружили себя в подземелье, освещённом «призрачным», мягким сиянием Лучезарных Дельт…

Глава 10. Ли. Сияние

Адаптация Яира к реальности нового (во всяком случае, для него) времени, в компьютерной лаборатории, возглавляемого Борисом, стартапа, проходила интенсивно-успешно. Естественный, насколько это слово применимо к перемещению из первой половины XVIII века во вторую половину XXI, шок носил, скорее, «культурологический», нежели психосоматический, характер. Граничащее с мистикой, потрясение, которое он испытал при виде Лучезарных Дельт в Критской пещере Ида, где они оказались в результате возвратного перемещения, сменилось напряжённой работой в лаборатории. Острый аналитический ум и интеллектуальный плюрализм – феноменальная открытость ко всему новому (в сущности, сделавшие его тем, кем он стал) позволили ему без особых усилий и «психологических травм», принять аксиоматику компьютерной цивилизации. А проводником в этом новом для него мире стала Анжелика. Её искренний бытовой примитивизм оказался куда понятнее (во всяком случае – на первых порах), эмоционально ближе, чем детерминированный, основанный на формальных определениях, подход Бориса. Внешне это напоминало старый анекдот: «Крик души в разделе объявлений: мать трёх программистов ищет кого-то не психованного, кто бы объяснил, как пользоваться интернетом». Борис ревновал, испытывая к Яиру скрытую (как он полагал) неприязнь, не проявляемую, однако, в очевидной агрессии. Анжелику это забавляло: сочетание природного обаяния пытливого ума с отсутствием намёка на какие-либо проявления интеллектуального снобизма, которыми, непроизвольно, грешил Борис, делало общение с Яиром, беззаботно-приятным. А возможность подразнить Бориса добавляла в этот «букет» пикантный аромат мстительного злорадства, впрочем, довольно безобидного.

– Яир – это настоящее имя? – Анжелика смотрела на него своим «фирменным» взглядом, гармонично сочетавшим несочетаемое – искорки по-молодому «драчливой» иронии и обезоруживающей доброжелательности.

– Для тебя это важно?

– Любопытно. При общении с начинающим программистом, которому больше 300 лет от роду, любопытно всё, в особенности, такие «мелочи». Кстати, сколько тебе лет?

– Больше 300, как ты и сказала. От тебя трудно что-либо скрыть! – Лукаво, как бы воспроизводя тональность их беседы, улыбнулся Яир.

– Позвольте, с «тяжёлым сердцем», но ясной (в отличие от вас) головой, прервать вашу идиллию. – Не смог сдержать раздражения, подходя к ним, Борис. – У нас, по-прежнему, есть ДЕЛО. И это «дело» привело нас к 3-й гексаграмме – СИЯНИЕ. Хочу напомнить – в сопряжённом афоризме, Фу СИ определил его так:

«Сумей находить подтверждение своей правоты в сравнении несравнимого. Имей мужество проливать свет на то, что сокрыто мраком – это принесет пользу и просветление, сделав твое усилие ОСОЗНАННЫМ. Просветление и осознанность дадут тебе силу найти верный путь и удержаться на нем…»

Попробуем подвести итоги. Хотя бы, предварительные! «Сравнение несравнимого» привело нас к Великому Магу Фу Си, определившему алгоритм поиска, как последовательное прохождение 4-х гексаграмм книги И-Цзин – Книги Перемен. Первая гексаграмма, «величие в малом», дала нам опыт противостояния, вторая, «смирение» – опыт сотрудничества. Экстраполируя эту логику на сопряжённый афоризм 3-й гексаграммы, «сияние», следует ожидать, что она обогатит наш опыт достижением цели, хотя бы тактической – «это принесёт пользу и просветление», что, подобно СИЯНИЮ, осветит «верный путь» и позволит «удержаться на нём».

– Не совсем понимаю, зачем нужен столь «глубокомысленный» анализ, – поморщилась Анжелика – если, в конечном итоге, всё решает таинственный «механизм» взаимодействия Лучезарных Дельт?

– Не совсем так. – Борис с видимым усилием проигнорировал её «негатив». – Сопряжённые афоризмы первых двух гексаграмм, лексически, носят чисто описательный характер, тогда как 3-й – предполагает альтернативное развитие событий:

«Не позволяй соблазну или сомнению исказить обретенное чувство внутренней правды…»,

«Имей мужество…».

То есть, «в конечном итоге», всё зависит от того, насколько ОСОЗНАННЫМ будет наше «взаимодействие» с этим «таинственным механизмом».

– «Наше»? – Яир пристально глядел в глаза Бориса.

– Да, Яир, «наше». Хотим мы того, или нет – ты «в команде». Твоё ПЕРЕМЕЩЕНИЕ не могло быть случайным. В этой истории, вообще, очень мало случайного… Как и моя недавняя встреча с Зэевом Сукеник, учёным, разрабатывающим новую теорию времени, основанную на причИнной механике русского астрофизика Николая Козырева. Сообщённая им информация оказалась весьма полезной в самом начале нашего «предприятия». Согласно этой информации, найденная в Хастинапуре, Лучезарная Дельта, какое-то время находилась в Институте Судьбы, на базе одной из лабораторий которого, он сейчас создаёт Институт Времени. Но рассказал он, судя по всему, не всё. Пришло ВРЕМЯ «возобновить контакт». Кажется, я сохранил его номер в своём мобильнике.

Порывшись в списке контактов, Борис набрал номер.

– Алло? – Услышал Борис знакомый, чуть хрипловатый, голос.

– Зэев Сукеник? Здравствуйте, профессор! Меня зовут…

– Я знаю, – нетерпеливо прервал его человек на «другом конце провода» – и давно жду вашего звонка. Мы можем увидеться?

– Это то, о чём я хотел попросить. – С невольным удивлением проговорил в трубку Борис. – Когда?

– Сейчас!

– Это может быть несколько быстрее, чем Вы думаете.

– Я знаю. Я знаю, КТО ВЫ! Жду. – С этими словами профессор закрыл телефон.

Телепортация прошла ожидаемо успешно. Даже несмотря на наличие «пассажира» – взявшись за руки, все трое – Борис, Яир и Анжелика, оказались на пороге небольшого, но изящного особняка профессора в одном из пригородов Иерусалима. Дверь им открыл сам хозяин. Сразу же, переступив порог, они оказались в неожиданно просторном салоне, декорированном неброскими фотообоями, воспроизводящими пустынные или равнинные пейзажи различных регионов планеты.

– Присаживайтесь. – Указал Зэев на большой диван и три кресла, расположенные вокруг нарочито грубого, в «деревенском» стиле, как бы перекликающемся с графической эстетикой обоев, журнального столика. – Выпьете?

Не дожидаясь ответа, он поставил на стол почти полную бутылку Chivas («не люблю single malt») и четыре стакана.

– Как вы уже знаете, – несколько неуверенно начал Зэев – до недавнего времени, найденная в Хастинапуре, Лучезарная Дельта находилась в Институте Судьбы. Формально. Фактически же, она хранилась в специально оборудованном бункере, охранной системе которого позавидовал бы любой банк, на одной из военных баз в пустыне Негев. Мы называли его «полигон». Такое «трепетное» отношение объяснялось обнаруженным мной свойством «объекта» локально искажать характеристики пространственно-временного континуума, вызывая, или моделируя, релятивистские эффекты в состоянии покоя. Другими словами, речь шла о создании управляемой флуктуации, позволяющей «подключиться» к универсальному информационно-энергетическому полю, которое мы называем ВРЕМЯ, в зависимости от поставленной цели, превращая его в электромагнитные импульсы или термодинамическое «воздействие». Или уж совсем «по-человечески», речь шла о создании нового вида оружия, осуществлявшего не только нанесение удара, но и, уникальный по полноте, сбор информации. По понятным причинам, разработка была абсолютно секретной. Вскоре после нашей встречи, при обстоятельствах, исключающих какую-либо мистификацию, некто, называемый Гончар, потребовал сделать разработку доступной научному обсуждению, открытой дискуссии (на чём я настаивал уже давно), мотивируя это непредсказуемостью использования моего открытия, как оружия. Свою осведомлённость он объяснил невероятной, но не допускающей сомнений в достоверности, историей. Как оказалось, «девичья фамилия» моей мамы – Хенутсен, вторая жена фараона Хнум-Хуфу, или Хеопса, она же его сводная сестра. Хеопс не строил Великой (или какой-либо иной) Пирамиды Гизы. Пирамиды, к тому времени существовали уже тысячи лет. Но он был одержим обсессивной страстью проникнуть в её тайну. В надежде раздобыть хоть какие-то деньги для оплаты многочисленных шарлатанов, обещающих ему открыть тайну Великой Пирамиды, он отправил свою любимую жену в бордель. Хозяин заведения, где она оказалось, человек загадочной судьбы и «длинной воли», сжалился над ней и вместо того, чтобы «задействовать в технологическом процессе», открыл фараону тайну, которой владел. Фараон любил прекрасную Хенутсен и, желая провести с ней вечность, а отчасти – загладить вину за свой варварский поступок, недостойный «просвещённого правителя», повелел оказать царице высочайшую милость, похоронив ее в один с ним день, в «его» пирамиде, во второй погребальной камере, камере царицы, расположенной над его собственной. Он был уверен, что это погребение немедленно возродит их к вечной жизни. Самое удивительное, что с ней именно так и произошло. Его же тело, а точнее – мумия, просто превратилось в прах. На момент погребения ей было двадцать три года. Через семь дней она очнулась в своем склепе. Нужно ли говорить, какой это был шок, но кроме того, она считала себя «грязной», отверженной даже смертью. Выбравшись из пирамиды, она сторонилась людей. В какой-то момент она решила пойти в пустыню, в надежде, что смерть все же сжалится над ней. Её подобрал жрец-отшельник. Выслушав её историю, он ей поверил и, более того, сказал, что она НЕ ЕДИНСТВЕННАЯ. Он же научил её пользоваться своим новым СОСТОЯНИЕМ: дело в том, что с тех пор, каждые двадцать три года, в день своего захоронения, она впадала в кому, продолжающуюся семь дней. Очнувшись, она довольно смутно помнила события, предшествовавшие очередной инициализации, или – «перезагрузке». Шли годы, тысячелетия, сменяли друг друга цивилизации и эпохи – неизменным оставалось лишь то, что в определенный момент, рядом оказывался «жрец-отшельник» – Гончар. Так она стала помощницей Великого Наблюдателя Сириуса, посланного в этот мир следить за соблюдением равновесного баланса загадочной энергии, называемой ВРЕМЯ.

Зэев остановился перевести дух. Его гости продолжали хранить напряжённое молчание, нарушенное только Борисом.

– Вы сказали, что Хастинапурская Лучезарная Дельта находилась в Институте Судьбы «до недавнего времени». А где она сейчас?

– Исчезла! Но об этом потом. Дело в том, – продолжил Зэев – что планетарная система Сириуса и наш мир завязаны в единую энергетическую систему. Очень примитивно, это можно уподобить простейшему колебательному контуру. Двойное солнце Сириуса, голубая звезда и белый карлик – это конденсатор, накапливающий гигантский потенциал. Но энергия конденсатора статична, а значит – безжизненна. Динамику энергетических превращений, то есть – функциональность, обуславливает индукционная катушка. В этой схеме роль «индукционной катушки» играет наш мир. Вот только энергией, циркулирующей в этом контуре, является ВРЕМЯ. В 10-х годах нашего, XXI, века возникла некая глобальная дисфункция ВРЕМЕНИ, потребовавшая от наблюдателя, Гончара, предпринять корректирующее воздействие, в которое оказались вовлечёнными моя мама и мой будущий отец. В результате она утратила ДАР БЕССМЕРТИЯ, а ещё через какое-то время родился я. Впоследствии она скажет, что приобрела больше, чем потеряла, но в глазах её навсегда поселится, как бы «встроенная по умолчанию», грусть. Вскоре после этого мы все путешествовали по Юго-Восточной Азии. При перелёте из Бангкока в Гонконг случилось какое-то происшествие. По совершенно неприлично малому, на тот момент, количеству лет, я его помню более, чем смутно. В семье о нём, практически не говорили – эпизод, не более чем. Но упоминанием о нём завершил свой рассказ Гончар, видимо понимая, что невероятность сказанного, для «успешной абсорбции», требует какой-то точки опоры, привязки к реалиям спасительно-банального мира. А ещё он сказал, что моё открытие вновь создаёт некий опасный дисбаланс ВРЕМЕНИ, нейтрализовать который можно только «инициировав» Хастинапурскую Лучезарную Дельту в Камере Козырева. Инициация заключается в том, чтобы последовательно провести под её нижней гранью, найденные при ней, свитки. Наверное, это можно было сделать при помощи робота, но в камеру вошёл я… Когда я закончил инициацию, камера наполнилась ярким необычным СИЯНИЕМ. Я ещё отметил, запомнившееся, видимо, на всю жизнь, ощущение «тактильной» плотности СВЕТА. – Гости переглянулись, но Зэев продолжил, будто не заметив, или не обратив на это внимания. – Когда свет рассеялся, я увидел, как в стереоскопическом кино, салон самолёта. Салон был просторный, но кресла расположены в два продольных ряда, разделённых широким коридором. Расстояния кресел друг от друга в каждом из рядов позволяли чувствовать себя довольно комфортно. Примерно в середине салона, на одном из «строенных» мест сидели мы – папа, я и мама, всегда любившая сидеть у иллюминатора. Заоблачная (в буквальном смысле) перспектива в иллюминаторе была залита «приветливым» солнечным светом. Внезапно в этой солнечной идиллии возникла тень, каким-то странным образом отразившаяся и в настроении людей, вызвав гнетущее чувство фатальной неизбежности. В этот момент я увидел вас. Вы появились, как бы ниоткуда, заняв одно из пустующих строенных кресел в начале салона, но никто из пассажиров просто не обратил на это внимания. Словно, сложившаяся веками на биологическом уровне, интуитивная аксиоматика восприятия окружающего мира исключала ЧУДО, создавая некий психологический эффект, восстанавливающий субъективную непрерывность причинно-следственных связей. Ваши лица были напряжённо сосредоточены. Каким-то образом, мне передалось это напряжение, я ощутил его запредельную нечеловеческую силу, будто в моём «стереокино» возникло ещё одно измерение. ТЕНЬ поглотила самолёт. Мы оказались в эпицентре СТРАШНОЙ БУРИ. Турбулентные потоки сотрясали его корпус. Казалось, он вот-вот развалится. Внезапно, видимая из иллюминатора, обшивка корпуса приобрела странный медный оттенок, будто пройдя некую алхимическую трансмутацию.

– Вы уверены, что оттенок был «медный»? – Спросил Яир.

– Да! И этому тоже есть объяснение в этом пазле. Уже начав заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь, то есть, изучением временнЫх флуктуаций, я обнаружил, что металл, идеально взаимодействующий с этим видом энергии (а ВРЕМЯ – это вид энергии) – медь.

– А почему Вы решили, что это энергетическое возмущение ВРЕМЕНИ, а не погоды?

– Видите ли, это трудно объяснить словами. Помимо видов энергии, которыми занимается физика – кинетической, термодинамической, термоядерной и тому подобное – в природе существуют (я в этом уверен) виды энергии, данные нам в ощущение, как СОСТОЯНИЯ. Одним из таких видов энергии является ВРЕМЯ. Впервые столкнувшись с локальной флуктуацией времени, я испытал МИСТИЧЕСКИЙ ужас. Со временем мне удалось исключить из этого определения слово «ужас», но осталось ощущение мистической иррациональности происходящего. Именно это ощущение я испытал, наблюдая, как тень СУМРАКА поглощает самолёт. Почему-то вспомнился миф об Энее, которого СТРАШНАЯ БУРЯ перенесла на 400 лет вперёд, от берегов эллинистического Крита к Карфагенским владениям царицы Дидоны. Итак, – продолжил Зэев – медная трансмутация стабилизировала полёт и через какое-то время (ощущаемо небольшое) всё вернулось к своему обычному состоянию. Включая солнце за стеклом иллюминатора и цвет обшивки корпуса. Приятно-мужественный голос, из динамиков внутренней связи, извинился за «причинённые неудобства». И всё. И всё бы ничего, но через много лет, уже будучи подростком, я нашёл, сохранённую отцом, вырезку из старой Гонконгской газеты, издаваемой на английском языке. Там сообщалось о странной находке, выловленной в море у берегов Макао. Это был обломок крыла самолёта. Судя по конфигурации – современного пассажирского лайнера, однако ни о каких крушениях, или каких-либо иных инцидентах с пассажирскими самолётами, в том районе не сообщалось. Фрагмент бортового номера, сохранившийся на найденном обломке, совпадал с бортовым номером самолёта, выполнявшего тот рейс… Вопросы – «Что это было? Как такое, вообще, могло быть?!» – никогда не задавались мной осознанно, но, видимо, предопределили направление моих исследований. В этих исследованиях я натолкнулся на странный теоретический казус, выводимый из формул релятивистского искажения пространственно-временного единства – альтернативность ВРЕМЕНИ. То есть, если время (по Козыреву) – это причинно-следственная последовательность событий, то возможно их альтернативное развитие. Причем, обе эти цепочки не являются взаимоисключающими, а происходят параллельно, то есть – ОДНОВРЕМЕННО. Как и в случае «парадокса близнецов», совершенно не ясно, какова «результирующая» этого эффекта. Но найденный обломок придаёт этой теории абсолютно вещественную доказательность. А вопрос о результирующей конкретизируется самим фактом нашей беседы. Что же касается Лучезарной Дельты, после инициации она исчезла. Никто не может сказать, когда точно это произошло – физический или визуальный контакт с «объектом» был довольно спорадическим. Но, подозреваю, вы знаете, где она находится.