Текст книги "ГРУ против МИ-5 и ФБР. Скандал-63"

Все в жизни со временем проходит. Постепенно прошла и эйфория от приглашения Фурцевой посетить Москву, чтобы написать портрет Хрущева. Другие события вторглись в жизнь и Евгения Иванова, и Стивена Уарда.

Пройдет всего два года, и новую выставку картин Уарда в Лондоне в день ее открытия неожиданно закроют. В суде Олд-Бейли начнется процесс над доктором Уардом. «Скандал века», как позднее назовут события лета 1963 года журналисты, поставит точку не только в творчестве Уарда-художника, но и в самой его жизни.

Все портреты, в том числе и членов королевской семьи, с его экспозиции будут скуплены неизвестным лицом. Те работы художника, которые были им подарены друзьям, также будут впоследствии выкуплены за значительные суммы неким меценатом. И исчезнут из вида.

Глава 5
Кливденский расклад

Приглашения в дом к лорду Астору Иванову долго ждать не пришлось. Гостю Спринг коттеджа через доктора Уарда было предложено явиться на званый обед.

Войдя в Кливденский дворец, Уард и Иванов оказались в просторном зале. Всё в этом особняке было огромным: потолок, окна, стол, камин и бронзовые фигуры обнажённых женщин.

– Обрати внимание, – сказал Иванову Стив, – как блестят их бронзовые грудки. Старик Билли, видно, натирает их каждый день. Иначе чего бы им так сверкать?

Гости взялись было сами опробовать выпуклые места статуэток, как услышали голос вошедшего в зал лорда Астора. Он самодовольно посмеивался над гостями.

– А, прелюбодеи, попались! И вы туда же. Ещё ни один мужчина, когда-либо переступавший порог этого дома, не мог устоять перед соблазном приласкать моих бронзовых девочек.

Для своих 54 лет лорд Астор выглядел несколько старше. Высокий лоб пронизывали бороздки многочисленных морщин. Редкие седые волосы на висках дополняло их почти полное отсутствие в верхней части головы и на затылке. Тонкие губы были едва заметны и при улыбке, казалось, вовсе исчезали. Негустые брови накрывали близко посаженные глаза с редкой сеткой коротких ресниц. Плохо скрываемую сутулость выдавала сухая фигура человека, не страдающего избытком мышц.

Словом, Бобби не был обременён признаками мужской красоты. Неслучайно в годы учёбы в Итоне и Оксфорде его считали самым стеснительным из студентов. Стеснительность, впрочем, прошла с годами. Отсутствие внешней привлекательности сохранилось. Подкупала, впрочем, живость ума, отменная реакция и изрядный жизненный опыт. Но, чтобы выявить эти достоинства лорда Астора, очевидно, требовалось время.

Третий барон Астор

Стив представил Иванова хозяину дома. Билл протянул руку гостю и долго сохранял рукопожатие, рассматривая в упор своего русского пришельца. Кажется, именно так же беззастенчиво и продолжительно разглядывал в своё время советских солдат в строе встречавшего его почётного караула в Крыму сэр Уинстон Черчилль в день своего прилёта на историческую Ялтинскую конференцию.

Чуть позже в зал вошла и супруга лорда Астора, очаровательная Бронвен Пью.

Джанет Бронвен Алан Пью, как известно, была третьей женой Билли. Бывшая супермодель, она прославилась, работая на известного французского кутюрье Пьера Бальмена.

Став супругой Билли в 1960 году, летом шестьдесят первого новая леди Астор находилась в интересном положении, ждала ребенка.

Миледи любезно поздоровалась с Ивановым и пригласила гостей за стол. Никакой прислуги на обеде не было. Вино и еда были отменные. Сидевшие за столом четверо мужчин быстро разговорились и, кажется, понравились друг другу.

Очаровательная леди Бронвен

За послеобеденными сигарами и коньяком подошел черед политики. Бронвен Пью оставила мужчин: по традиции наступал их час. Лорд Астор был удивительным собеседником. Даже то немногое, что он говорил по той или иной проблеме, которой они касались, было существенно и интересно.

В тот день его особенно увлекали перспективы возможного вступления Англии в Общий рынок. Лорда Астора, в частности, волновали экономические последствия этого шага. Особенно иммиграция дешёвых рабочих рук. На континенте в те годы рабочая сила была в целом дешевле, чем в Англии.

Но присоединение к Европейскому экономическому сообществу, по мнению лорда, было палкой о двух концах. С одной стороны, ЕЭС могло бы позволить партии тори приручить не в меру своевольные британские профсоюзы, с другой – взвинтить и без того высокую безработицу. Первое было, по понятным причинам, весьма кстати, ну а второе ничего хорошего не сулило.

Дискуссия по этому актуальному вопросу получилась на славу. Иванову удалось показать, что не во всём и не всегда он обязательно согласен с позицией своего правительства, хотя и служит в Лондоне как его представитель.

Такая позиция подкупала.

Отношения с лордом Астором были установлены. Причём достаточно дружеские. Иванов получил приглашение бывать в его доме без особых церемоний.

Фамилия Асторов – предпринимателей, торговцев, спекулянтов, государственных мужей, дипломатов и шпионов – широко известна во всем мире.

Асторы, как бы сказали у нас на Руси, для чопорных англичан были люди пришлые. Их предок значился простым испанским крестьянином. Звали его Асторга. Был он неплохим животноводом, успешно торговал мясом.

В XVIII веке Асторга перебрался с семьей в Германию в небольшой городок Волдорф под Гейдельбергом. Окончание «га» в фамилии переселенцев опустили. Так родилась фамилия Астор.

В 1783 году двадцатилетний сын мясника Джон Джейкоб Астор I (1763–1848) отправился на заработки за океан и преуспел в торговле мехами.

Его сын Вильям Бэкхаус Астор (1792–1875) начал строить Нью-Йорк и с помощью земельных спекуляций сделался одним из первых богачей Америки.

Двое его сыновей, Джон Джейкоб Астор II (1822–1890) и Вильям (1827–1892), отправились в Англию. В Лондоне они занялись производством музыкальных инструментов. Сделанные ими флейты посылались в Нью-Йорк, где их успешно продавал отец.

Старший сын Астора II – Вильям Волдорф, первый лорд Астор (1848–1919), предал забвению бизнес и торговлю, решив стать политиком, и кое в чем добился успеха. В 29 лет он баллотировался сначала в Ассамблею Нью-Йорка, а год спустя – в Конгресс США, но потерпел неудачу.

В 1881 году президент страны Джеймс Гарфилд предложил Вильяму Волдорфу Астору возглавить посольство США в Италии. Вернувшись домой после пяти лет дипломатической работы в Риме, Астор оставил международные дела и всерьез увлекся эпистолярным творчеством. Написал свою первую, почти автобиографическую книгу «Силуэты», выдержавшую в Америке четыре издания, но довольно враждебно встреченную местной критикой.

Разочаровавшись своей карьерой на родине, в 1890 году неудавшийся конгрессмен и писатель, захватив с собой унаследованные от умершего отца капиталы, переехал из США в Англию.

Через три года у герцога Вестминстерского за 20 миллионов фунтов стерлингов в современном исчислении Вильям Волдорф Астор приобрел Кливденский замок и поселился в нем с семьей.

Дела Астора в Англии шли, казалось, неплохо. Но в 1894 году скончалась его жена, оставив ему 15-летнего сына. Вдовец активно занялся благотворительностью: построил в Лондоне детскую клинику в госпитале на Грэйт Орманд стрит, взялся помогать бедным и обездоленным.

Семейного капитала, впрочем, хватило и на то, чтобы купить в 1899 году себе гражданство Великобритании, а в 1917 году – титул английского дворянина. Однако два года спустя первый лорд Астор скончался в возрасте 71 года, так и не насладившись жизнью британского аристократа.

Его старший сын, Волдорф, второй лорд Астор (1879–1952), получив в Англии хорошее образование, решил пойти по стопам отца и занялся политикой. Чтобы имидж молодого человека соответствовал требованиям высшего общества, второму лорду Астору, прежде чем идти на штурм властных бастионов, необходимо было жениться.

В 1905 году он познакомился в Лондоне со своей соотечественницей Нэнси Лэнгхорн. Они были одногодки. Обоим было по двадцать шесть лет. Только Нэнси была уже замужем, развелась и воспитывала сына Бобби. Это не помешало, однако, молодым людям сочетаться законным браком. Мисс Лэнгхорн стала леди Астор и родила в течение ближайших нескольких лет своему новому мужу четырех сыновей: Вильяма Волдорфа – будущего третьего лорда Астора, Майкла, Дэвида, Джекки, а также дочь Фелицию, будущую графиню Ланкастерскую.

Муж Нэнси и новый хозяин Кливдена уже в 1910 году стал членом британского парламента от консервативной партии и проработал в Вестминстере два срока. Он преуспел не только в политике, но и в печатном бизнесе, став владельцем газеты «Обсервер». Самое удивительное, однако, заключалось в том, что Нэнси не стала в семье Асторов простой домохозяйкой, привязанной к детям и домашнему очагу. Она тоже пошла в политику, поддержав мужа в его увлечении. И стала одной из выдающихся исторических фигур ХХ столетия.

Нэнси была уроженкой Виржинии. Ее отец Чизвел Дэбни Лэнгхорн владел на юге крупной табачной плантацией. Гражданская война лишила его и рабов, и плантации, которая перешла к французам. Чтобы выжить, он перепробовал разное: торговал на аукционах лошадьми, работал носильщиком в гостинице – делал все что мог, лишь бы раздобыть немного денег, но преуспел лишь в одном – карточной игре.

– Играл он настолько хорошо, что смог безбедно содержать всю нашу большую семью из одиннадцати детей, – вспоминала позднее леди Астор. – В этой семье я была седьмым по счету ребенком.

Когда Нэнси исполнилось семнадцать лет, семья отправила ее на учебу в Нью-Йорк, в пансион мадам Браун. Год спустя ее познакомили с Робертом Шоу, состоятельным молодым человеком из Бостона. В 1897 году они поженились. В Бостоне, куда переехала молодая чета, у них родился сын Бобби. Через три года брак, однако, распался: у Роберта появилась другая женщина.

Миссис Лэнгхорн, чтобы немного отвлечь свою дочь от пережитого, взяла ее с собой в поездку по Европе. В Лондоне они остановились погостить у своих знакомых – Асторов. Так была решена дальнейшая судьба Нэнси.

Нэнси и Вильям Волдорф после свадьбы поселились в Плимуте. Именно в этом городе и состоялись поначалу не только семейное счастье, но и политическая карьера молодой четы.

Семейный капитал, хорошее образование, связи в высшем обществе и удивительная предприимчивость, которую супруги, возможно, унаследовали от своих родителей, привели сначала Вильяма Волдорфа, а затем и Нэнси Астор в британский парламент и большую политику.

За них преданно проголосовало большинство избирателей Плимута, покоренных красноречием и интеллектом Асторов. Нэнси будет представлять жителей этого города в британском парламенте на протяжении 20 лет. А потом будет избрана его мэром.

1919 год стал годом серьезных перемен для их семьи. После смерти первого лорда Астора супруги перебрались из Плимута в Кливден. Начался новый этап их жизненного пути.

Кливденский замок, расположенный в непосредственной близости от Виндзора – летней резиденции английского королевского дома, постепенно, начиная как раз с 1919 года, со времени переезда в него Вильяма и Нэнси, стал превращаться в один из центров политической жизни Великобритании.

Капитал, заработанный Асторами, окружил их дом вниманием высочайших особ. Монархи и премьеры, министры и послы стали постоянными гостями Кливденского замка. Асторов начали ассоциировать с британской политикой так же, как Шекспира с английской литературой. Взлет этого богатого рода к вершинам политической власти в стране оказался поистине стремительным.

До Второй мировой войны Асторы, без преувеличения, признавались властителями дум высшего общества. Их именовали «миротворцами» в Европе. Нэнси, по мнению историков, представляла крайне правый фланг консервативной партии и его лидера премьер-министра Невилла Чемберлена. Асторы поддерживали популярный тогда не только в Европе, но и в Америке политический курс на умиротворение фашистской Германии.

На посиделках у Нэнси в Кливденском имении бывали многие видные гитлеровские чины, в частности немецкий посол в Англии, а затем министр иностранных дел Германии фон Риббентроп. На Нюрнбергском процессе по окончании Второй мировой войны он даже попросил у суда вызвать в качестве свидетеля леди Астор. Риббентроп надеялся, что она встанет на его защиту. Суд, однако, отверг просьбу нацистского преступника.

Родовое гнездо Асторов, то, что радует глаз и по сей день, было построено в 1850 году при тогдашнем его хозяине герцоге Сазерлендском. Он заказал проект дворца создателю комплекса Зданий Парламента в Лондоне, знаменитому архитектору сэру Чарльзу Берри. И тот блестяще, как считают знатоки, выполнил высочайший заказ. Сэр Чарльз спроектировал Кливден по образу и подобию знаменитой Виллы Альбано в Риме.

В 1893 году, о чём уже говорилось выше, его купил Вильям Волдорф Астор, первый в династии лордов Асторов – дед Билли. Он перестроил все интерьеры замка в любимом им итальянском стиле. На полу главного холла появилась римская мозаика. Потолок столовой был расписан итальянскими художниками в стиле псевдоклассицизма. Гостиную украсили деревянные панели из охотничьего домика Мадам де Помпадур в Асниере. Были куплены и привезены в Кливден гобелены, некогда украшавшие замок первого герцога Мальборо. В холле были установлены римские скульптуры и античные вазы. Территорию имения украсили не только прекрасные сады и цветники, но и древние балюстрады из Боргезе, а также римские саркофаги.

Когда леди Нэнси Астор, принимая в 1919 году Кливденское имение после смерти свёкра, впервые увидела его убранство, она заявила в сердцах: «У Асторов совершенно нет вкуса». И переделала интерьер замка по-своему. Убрала мозаику и роспись потолков в гостиной. Приказала унести в подвал римские статуи и вазы. Купила французскую мебель и повесила шторы. Тем не менее декор имения в исполнении первого лорда Астора остался большей частью нетронутым.

Леди Астор

Управление столь обширным владением, как Кливденское, потребовало использования целой бригады слуг. Дворецкий имения мистер Ли проработал здесь четыре десятилетия и оставил Кливден вместе с леди Астор, когда она после смерти супруга в 1952 году переехала в Лондон в дом номер 100 на Итон сквер.

Именно в этом доме 85-летняя леди Астор, икона британской политики двадцатого столетия, узнает в 1963 году во время скандального дела Профьюмо о низвержении имени Асторов с политического пьедестала. Её сын, как один из участников «скандала века», дискредитирует не только самого себя, но и всю династию Асторов. Старая женщина будет раздавлена этой новостью и скончается несколько месяцев спустя в 1964 году.

Одним из летописцев Кливдена и леди Астор станет её преданный дворецкий мистер Ли.

– В Кливдене бывали все короли и королевы Великобритании этого столетия, – с гордостью отмечал он в одном из своих интервью. – Их величества, впрочем, никогда не останавливались здесь на ночь. Ведь Виндзор совсем рядом.

Мистер Ли любил комментировать записи в знаменитой книге посетителей Кливдена, которая читается теперь как настоящая энциклопедия исторических имен. Помимо друзей леди Астор, коими в первую очередь были знаменитый разведчик Лоренс Аравийский, британский премьер Ллойд Джордж и драматург Джордж Бернард Шоу, в книге посетителей Кливдена можно найти имена Невилла Чемберлена, Уинстона Черчилля, Энтони Идена, Гарольда Макмиллана, маркиза Керзона, принцессы Патриции Коннот, маркиза Лотиана, короля Швеции Густава, королевы Румынии Марии, лорда Хейли, лорда Галифакса и многих, многих других

– А кто из моих соотечественников был гостем Кливдена? – поинтересовался я в одно из своих посещений Кливдена.

– Если не считать героя вашей книги, мистер Соколов, то их было всего трое, – ответил мне нынешний директор-распорядитель имения. – В начале века здесь побывал великий князь Кирилл, племянник царя Николая II. Потом, в конце 20-х – соратник вашего вождя мистера Ленина господин Сокольников, полпред Советской России в Англии. Он был весьма дружен с леди Астор. А позднее, в тридцатые годы, Кливден посещал господин Майский, посол вашего лидера Сталина в Лондоне.

Имя великого князя Кирилла Владимировича, контр-адмирала русского флота, участника русско-японской войны, хорошо известно. Ведь именно он, первый племянник расстрелянного большевиками русского царя, в эмиграции провозгласил себя наследником Романовых и царём Кириллом I. Смерть в 1938 году прервала претензии родственника последнего русского царя на свергнутый престол.

Что касается Григория Яковлевича Сокольникова, то он был первым послом СССР в Лондоне после установления дипломатических отношений между двумя странами в 1924 году.

Он же стал организатором знаменитой поездки леди Астор вместе с её пожизненным другом, английским писателем Джорджем Бернардом Шоу, в июле 1931 года в «совдепию».

Советский посол полагал, что известный драматург симпатизирует революционной России. Леди Астор он относил к левому крылу партии тори и считал, что в ходе поездки по стране Советов её удастся перековать в большевичку. С Бернардом Шоу полпред Сокольников не ошибся. Писатель был влюблён в новую Россию и повсеместно расточал ей комплименты. С леди Астор, к несчастью дипломата, вышла серьёзная промашка. Нэнси считала большевиков воинствующими безбожниками, а советскую власть презирала.

Один из самых талантливых и блестящих большевистских вождей, Сокольников справлялся с любой работой, какую бы ему ни поручали. Он был единственным большевиком, потребовавшим с трибуны съезда снятия Сталина с поста генерального секретаря. Это стоило ему и поста наркома финансов, и членства в Политбюро.

Позднее, когда Сталин наметил курс на коллективизацию и индустриализацию, Сокольников выступил против этой политики и требовал нормального поступательного развития экономики без поголовной коллективизации на селе, предлагал сначала развитие лёгкой промышленности, а затем уже тяжелого машиностроения. Диссидента-большевика арестовали в 37-м, а два года спустя убили в тюрьме.

Будущий академик и замнаркома иностранных дел Иван Михайлович Майский вслед за полпредом Сокольниковым также имел честь быть гостем Кливдена. Несмотря на то что в ранге посла он пробыл в Великобритании больше десяти лет, ни деловые, ни личные отношения у него с леди Астор так и не сложились.

– Однажды мы пригласили советского посла в Кливден, – вспоминала леди Астор в одном из своих интервью. – На приёме мы заметили, как грубо вёл себя мистер Майский по отношению к своей жене. Поговаривали, что она вовсе не была его женой, что её приставили к нему специально, дабы она приглядывала за ним и обо всём доносила Сталину. После того визита господин Майский исчез из нашего поля зрения и больше в Кливдене не появлялся.

Судя по гостевой книге Асторов, Иванов оказался четвёртым в группе весьма привилегированных российских особ, удостоенных чести быть официально приглашёнными в Кливден.

Следует, впрочем, иметь в виду, что визиты конфиденциальных гостей в книге посещений дворца, естественно, не фиксировались. Поэтому любознательным историкам в ней не удастся найти имена участников закулисных переговоров и тайных встреч, коими столь богата секретная история Кливдена.

Именно к ней, к тайной жизни родового гнезда Асторов, и было обращено пристальное, заинтересованное внимание советского военного разведчика.

Астора-младшего – Билли, героя событий начала 60-х – в политику подтолкнула его мать, леди Астор. При семейной поддержке и с двумя дипломами Итона и Оксфорда Вильям Рандольф Астор уже в 1935 году в возрасте 28 лет завоевал себе место парламентария в Вестминстере. В годы Второй мировой войны он неплохо зарекомендовал себя на службе в британской разведке, связи с которой были продолжены и после победы.

В 1945 году третий лорд Астор женился. Его супругой стала Сара Грэнтли, дочь барона Грэнтли, известного английского кинопродюсера. Другом семьи барона были лорд Маунтбаттен и принц Филипп, будущий герцог Эдинбургский, супруг английской королевы, а также Кетлин Кеннеди, сестра будущего президента США. Этот брак продлился восемь лет.

Лорд Астор Третий – «Билли»

Его второй женой стала Филиппа, крестница будущего премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана и дочь подполковника Генри Ханлоука, бывшего резидента МИ-5 в Иерусалиме, с которым Билли был знаком по совместной работе в годы войны на Ближнем Востоке. Этот брак был совсем недолгим. Через несколько месяцев супруги разошлись.

Происхождение и социальный статус первых двух жен третьего лорда Астора уже сами по себе свидетельствовали о круге общения нового хозяина Кливдена. С благословения Билли родовое гнездо Асторов превратилось в базу для английской разведки и правительства страны при проведении конфиденциальных встреч и консультаций с зарубежными партнерами. Здесь гостями лорда и его коллег из британских спецслужб нередко бывали высокие заокеанские гости, в частности руководители ЦРУ и ФБР.

Резидент ГРУ в Лондоне генерал Павлов, сменивший на этом посту Льва Сергеевича Толоконникова в 1962 году и получавший от Евгения Иванова подробные доклады о работе помощника военно-морского атташе, любил повторять:

– Женя, имей в виду: то, что сегодня говорится в Кливдене, завтра станет официальной позицией и практической политикой правительства консерваторов. Нам как воздух нужно, чтобы ты прижился под боком у Асторов.

Иванов это понимал не хуже резидента, иначе бы ему не удалось просидеть под этим, с позволения сказать, боком почти два года.

– Евгений Михайлович, – внушалось помощнику военно-морского атташе в кабинетах начальства, – вы – первый русский в Кливдене после войны. Такая удача выпадает раз в столетие. Из нее надо выжать все возможное, до последней капли.

У лорда Астора с доктором Уардом существовали давние дружеские связи. Из рассказов Уарда Иванов постепенно смог составить полную картину их взаимоотношений. Не остались без внимания разведчика и интимные подробности многочисленных любовных эскапад Билли, детальное изложение которых уместно лишь на страницах специализированных изданий с пометкой 18+.

Третьего лорда Астора и высокопоставленных гостей Кливдена, как установил Евгений Иванов, обслуживали девушки из команды доктора Уарда. От них Стив получал информацию о сексуальных вкусах своих клиентов. Билли, например, по рассказам Мэнди Райс-Дэвис и Мариэллы Новотной, был не только фанатом лисьей охоты и игры в бридж, но и большим любителем «клубнички», в частности садомазохизма.

Этот вид сексуальных забав милорд, очевидно, не мог практиковать в супружеской спальне. Зато старлетки из команды доктора Уарда ему ни в чем никогда не отказывали. И Мэнди, и Мэри не раз пришлось испытать на себе его удары плеткой. Девушки, кроме того, утверждали, что Билли – бисексуал. И приводили тому немало доказательств.

Мэнди Райс-Дэвис

Подобные рассказы из-за чрезмерной словоохотливости Стива нередко доходили до ушей Иванова. Благодаря доктору Уарду и его женской команде у советского разведчика постепенно набирался солидный компромат на лорда Астора и его друзей. Они, как оказалось, были весьма падки на товар, который поставлялся им арендатором Спринг коттеджа. Ни английские, ни зарубежные гости Билли не брезговали услугами молоденьких девиц легкого поведения. А доктор Уард был рад им услужить.

Иванову оставалось подкрепить эту информацию документальным подтверждением, скажем, в виде нескольких фотоснимков, незаметно сделанных «Миноксом», и фундамент для последующего шантажа был бы заложен. Необходимые доказательства он собирался получить от Стивена Уарда и его девушек. Вопрос в столь деликатном деле стоял лишь об одном: как это лучше всего сделать. Иванов рассчитывал на помощь и совет доктора Уарда и ждал подходящего случая, чтобы завести разговор на актуальную тему.

Доктор Уард и его команда девушек

Для Иванова вскоре стало очевидно, что в Кливдене с благословения лорда Астора и доктора Уарда широко практиковалась «придворная» разновидность проституции. Ее еще называют «гостеприимной». Имеющей свою предысторию.

В Древнем Вавилоне, например, все женщины должны были хоть раз в жизни явиться в храм Милитты, чтобы там отдаться какому-нибудь чужестранцу. Деньги, заработанные таким путем, считались священными.

Так называемая «гостеприимная» и «религиозная» проституция практиковалась и у финикийцев. Подобные обряды были распространены в Италии, Египте, на Кипре и у евреев.

Христианское учение заклеймило любые внебрачные сношения как тяжкий грех, и тем более проституцию. Но это не остановило ее распространение. Средневековые бордели существовали с ведения и под контролем государства, городских властей или владетельного князя.

Придворная проституция в Европе особенно расцвела в XVIII веке. Скандальные по нынешним меркам истории Маргариты Валуа и ее многочисленных любовников, равно как и прочие любовные приключения других аристократов в тогдашнем обществе, не вызывали неприятия и отторжения.

Субботними вечерами в Кливдене Иванову не раз доводилось видеть, как Стив исчезал из Спринг коттеджа на час или чуть больше, чтобы навестить лорда Астора. С ним уходила и одна из его молоденьких знакомых.

Девушки по вызову, поставлявшиеся Уардом для хозяина особняка и его высокопоставленных гостей, стали объектом внимания номер один.

В их числе были известные Иванову Кристина Килер и Мэнди Райс-Дэвис. Ведь они в определенных случаях могли оказаться полезными и для Иванова. Если иметь в виду сбор компромата на обличенных властью и весьма информированных клиентов этих девушек.

Стоило лишь предать огласке некоторые из материалов фривольного поведения сильных мира сего, сделав их доступными для репортеров желтой прессы, и крупного скандала с отставками проштрафившихся политиков было бы не избежать.

Еще одним популярным занятием в Кливденском имении Асторов была картежная игра.

По мнению Уарда, – а он был заядлым картежником, – играл Иванов неплохо. Стивен регулярно усаживал Евгения за карточный столик со своими высокопоставленными гостями. Случалось это и в различных привилегированных клубах, и в его лондонской квартире на Уимпол Мьюз, и в Спринг коттедже в Кливдене, куда Иванов наезжал по выходным, и в имении Асторов.

Постоянным карточным партнером военного дипломата в «Гаррик клубе», куда он нередко попадал вместе с сэром Колином Кутом, были друзья-журналисты этого влиятельного редактора «Дейли телеграф», а также его высокопоставленные знакомые из Форин офиса или британской разведки.

Постепенно вошел во вкус карточных баталий с Ивановым и лорд Астор. Хозяин Кливдена был страстным картежником. Эту страсть он, возможно, унаследовал от своего деда по материнской линии – Чизвела Дэбни Лэнгхорна.

Первая же попытка испытать русского гостя в качестве партнёра в игре вполне удовлетворила такого опытного картёжника, каким слыл лорд Астор. Иванов, что называется, пришелся ко двору. Его мастерство в бридже было не столь высоко, чтобы раздражать соперников, но и не слишком заурядно, чтобы расхолаживать их в игре. Так что дальнейшее участие советского разведчика в затяжных вечерних картёжных баталиях в кливденском особняке постепенно стало привычным и довольно частым занятием для советского военного разведчика.

Кто был его партнером в этих партиях, нетрудно себе представить, ибо малозначительные люди в Кливден к лорду Астору не попадали. Именно за партиями в бридж Евгений Иванов свёл свои знакомства с лордом Эднамом, лордом Гаррингтоном, сэром Годфри Николсоном и многими другими влиятельными людьми.

Игра в бридж была идеальной возможностью познакомить гостей, сблизить их и дать возможность лучше узнать друг друга. Для сотрудников противостоящих разведок партия в бридж создавала необходимые условия развития и закрепления контакта, обмена мнениями, зондирования позиции соперника, причем не только в карточной игре.

Бридж появился в Англии в середине XIX века. А родоначальником его был русский вист, точнее древнерусский «бирич», то есть глашатай. Первая книга по бриджу в Англии, вышедшая в Лондоне в 1886 году, так и называлась: «Бирич, или русский вист». Англичанам было трудно произнести это слово, поэтому в обиходе прижилось английское «бридж», то есть мост.

Окончательно бридж сложился как полноправная игра в 1925 году, когда его правила были доработаны известным американским игроком Элаем Кулбертсоном.

В год приезда Иванова в Лондон бридж стал, так сказать, олимпийским видом спорта. В 1960 году была создана Всемирная Федерация бриджа и учреждена Всемирная Олимпиада.

Добавлю, что в Советском Союзе бридж был популярен еще с довоенных времен. Им увлекались композиторы Дмитрий Шостакович и Сергей Прокофьев, чемпион мира по шахматам Алексей Алёхин и нарком иностранных дел Максим Литвинов.

Лорд Астор был асом в карточном деле. Партии в бридж в его Кливденском дворце с Ивановым разыгрывали лучшие игроки из МИ-6 или МИ-5, которых хозяин дома приглашал для «обработки» советского дипломата. Евгений Михайлович знал, с кем имеет дело, и не строил иллюзий относительно своих возможностей как в карточной игре, так и в дуэли противоборствующих разведок. Но свою партию он вёл решительно и со знанием дела. У него на руках был главный козырь – компромат на хозяина дома. И он намеривался его использовать. Кливденское имение Асторов создавало для реализации этих планов весьма благоприятные условия.

Помимо картежных посиделок Иванова и Уарда с лордом Астором в Кливдене случались и докторские посещения. Лорд Астор был не прочь «попотчевать» своих гостей, особенно тех, у кого не все было в порядке со здоровьем, своим домашним остеопатом, жившим всего в двух шагах от дворца. Благодаря Стиву Иванов был в курсе и медицинских проблем именитых гостей Кливденского имения.

Билли, Бронвен и дети

Он не забывал при этом поддерживать отношения и с миловидной леди Астор. Бронвен родит Билли их первую дочь Джанет Элизабет, а через три года еще одну девочку – Полин Мэриан. Отцом, впрочем, лорд Астор пробудет недолго. В 1966 году, едва пережив скандал с делом Профьюмо, он скоропостижно умрет в возрасте 58 лет от сердечного приступа.

Родовое гнездо после этого ушло с молотка, Кливденский замок стал 5-звездным отелем, а парк вокруг него – аттракционом для туристов.

Старая женщина была раздавлена этой новостью и скончалась несколько месяцев спустя.