Текст книги "НеЗависимость. Как избавиться от психологической или химической зависимости"

Поведение аддиктов мотивируется следующими иррациональными представлениями.

♦ Взрослому человеку совершенно необходимо, чтобы его любили или одобряли все значимые люди в его окружении.

♦ Чтобы считать себя достойным, нужно соответствовать высоким требованиям и преуспевать во всех отношениях.

♦ Некоторые люди плохие, и их надо сурово наказывать.

♦ Когда что-то не получается, это катастрофа.

♦ Если не везет, то от человека практически ничего не зависит.

♦ Если человеку что-то угрожает, надо постоянно думать о том, как это случится.

♦ Легче избегать трудностей и ответственности за себя, чем справляться с этим.

♦ Нужно полагаться на сильного человека и зависеть от него.

♦ Текущая жизнь в основном определяется прошлыми воздействиями.

♦ Нужно очень сопереживать другим людям.

♦ Если не найти идеальное решение проблемы, все погибнет.

Вместо тонко настроенной способности к самонаблюдению и самоконтролю у аддикта присутствует постоянная готовность чувствовать стыд и унижение перед другими людьми, которые невольно подыгрывают его ожиданиям. Аддикт бессознательно провоцирует получение наказания извне, а сознательно – сбегает от них в состояние абсолютного удовлетворения, грандиозности и умиротворения здесь и сейчас. Внутренний конфликт не решается, а лишь отыгрывается вовне навязчивым или импульсивным действием.

Аддикты ведут непрестанную борьбу с чувством стыда и вины, с ощущением своей никчемности, с повышенной самокритичностью. В связи с плохой переносимостью обычных трудностей, постоянными упреками окружающих и самоупреками у аддиктов формируется комплекс неполноценности. Он может компенсироваться высоким уровнем притязаний, карьеризмом, вещизмом и трудоголизмом («алкоголик – золотые руки»).

От чувства беспомощности в травмирующей ситуации и от неспособности контролировать переполняющие эмоции такой пациент защищается «толстой коркой» нарциссизма – грандиозностью и самовозвеличиванием, презрением и холодностью, идеализацией и подчинением. Все это часто прикрывается поверхностной любезностью, дружелюбной уступчивостью и податливостью.

Разрываясь между страхом перед унижающей внешней силой и нарциссическими потребностями, имеющими защитную природу, такой человек приобретает поразительную нестабильность и ненадежность. Эта непредсказуемость и безответственность возмущает окружающих и унижает самого аддикта. Подчеркнутая «уважительность», экстравагантная культурность, безотказность и предупредительность позволяют избежать обвинений в эгоизме со стороны окружающих и самообвинений.

Недостаточность внутреннего контроля не дает аддикту усвоить социальные нормы, и аддиктивная микросреда легко формирует аддиктивные установки. Аддикт сосредотачивается на той сфере, которая позволяет ему вырваться из бесчувственности и апатии в экзальтацию. Однако вскоре наступают пресыщение и опустошенность. В остальных областях жизни аддикт ведет себя без интереса, все больше уходит от участия в них.

Аддиктивную личность отличают черты незрелости: ненасытность, слабоволие, тревожность и зависимость, чувство стадности. Аддикты склоны к колебаниям настроения, болезненно впечатлительны и обидчивы, в своих неприятностях обвиняют других, лгут. Они уходят от ответственности и принятия решений, ведут себя шаблонно, стереотипно. Им свойственны неустойчивость и неразвитость интеллектуальных и духовных интересов, твердых нравственных норм, слабое развитие самоконтроля и самодисциплины. Поэтому любая сколько-нибудь значимая потребность быстро становится доминирующей.

Аддикты хуже переносят трудности повседневной жизни, чем экстремальные ситуации. Аддикты отношений маскируют страх перед стойкими личностными контактами поверхностной общительностью, растворяются в симбиотическом контакте или, наоборот, изолируются. Защитой от чувства неполноценности становится ледяная корка нарциссизма, прикрытая привлекательным шармом социопата, противопоставляющего толпе обывателей свою романтическую жизнь, свободную от обязательств, а значит, и от обвинений.

Многие аддикты убегают от реальности в телесные потребности – еду, секс, спорт, зрелища. Фантазеры, игроки сбегают в мир иллюзий и вымыслов. Те, кто стремится к превосходству, бегут в успехи. Скрытый комплекс неполноценности компенсируется трудоголизмом, борьбой за статус и богатство с демонстрацией своего превосходства над окружающими.

Занимая центральное место в жизни аддикта, объект аддикции идеализируется. Воображение аддикта заполняется фантазиями, в которых он предвкушает каннибальское поглощение объекта аддикции или оргастическое слияние с ним. Благодаря такой интроекции аддикт тотально и безраздельно контролирует избранный объект. Используя его магическую силу, аддикт приобретает всемогущество. Обладая интроектом, аддикт может позволить себе обесценить объект аддикции, чтобы не испытывать зависть к его силе. Под воздействием проекции пациент перекладывает на объект аддикции собственные импульсы и аффекты. В результате проективной идентификации больной может приписать объекту аддикции собственную враждебность и затем со страхом ожидать какого-то вреда, а свою агрессию считать упреждающей реакцией на это.

Полярное разделение мотиваций, интроектов и объектов на жизненно необходимые и смертельно опасные приводит к расщеплению. Чтобы сохранить контроль над внутренним и внешним миром, расщепленное сознание прибегает к отрицанию, игнорируя наличие аддикции и ее опасность. Невыносимый страх перед этой опасностью удается блокировать с помощью контрфобии, вызывающей чувство азарта с эйфорией от переживания своего бесстрашия, обеспеченной выбросом эндорфинов.

От неприятных переживаний сознание защищается изоляцией эмоций с отсутствием словесного, образного или иного символического отражения чувств. Крайней выраженностью изоляции эмоций является резонерство («Главное – спокойствие!», «Истина – в вине» и т. п.). Аддиктивное поведение оправдывается приемлемыми мотивами вместо признания скрытых неприемлемых. Подобная рационализация помогает аддикту сохранять «лицо» («Пью, потому что тонко чувствую несправедливость»). Рационализация облегчается подавлением чувств, связанных со здравыми мыслями. Невыносимый страх перед реальностью аддикт пытается блокировать бравадой с чувством азарта и эйфории от переживания своего бесстрашия. Избежать чувства унизительной зависимости помогает псевдонезависимость.

За спасительную помощь упомянутых патологических защит приходится платить чувством изоляции, обеднением эмоциональной сферы и неустойчивостью взаимоотношений с людьми.

Диагностика и психотерапия аддиктов

В течение по меньшей мере одного месяца (или, если менее месяца, то повторно в течение последнего года) в клинической картине должны быть совместно представлены три или более из приведенных ниже критериев:

1) компульсивная потребность в аддиктивных действиях;

2) снижение контроля за аддиктивными действиями (начало, окончание, количественные параметры), характеризующееся увеличением стимулов и (или) длительности процедуры и безуспешными попытками или сохраняющимся желанием остановиться;

3) соматический синдром отмены при снижении или прекращении стимуляции, смягчающийся при возобновлении аддиктивных действий;

4) повышение толерантности, снижение эффекта при прежнем уровне стимуляции, вызывающие необходимость ее усиления для достижения прежнего эффекта;

5) увеличение времени, затрачиваемого на организацию аддиктивного эпизода, процедуру и перенесение последствий, сопровождаемое сужением здоровой социальной активности и интересов личности;

6) продолжение аддиктивного поведения, несмотря на наличие вредных последствий и знание пациента об этом вреде.

В легкой форме аддиктивное расстройство включает тягу к веществу или определенной деятельности, гедонистический оттенок, компульсивность и чрезмерность в реализации влечения, толерантность, сниженную способность контролировать аддиктивное поведение и невозможность отказаться от него несмотря на вредные последствия.

В умеренно выраженной форме добавляются симптомы отмены и изменение поведения и образа жизни, обусловленные доминированием аддиктивных потребностей над всеми остальными. В выраженной форме в дополнение к вышеперечисленным симптомам отмечаются признаки личностного снижения и психосоматические расстройства, переносимость вещества может уменьшиться.

Легко выраженное аддиктивное расстройство проявляется в невротической форме, умеренно выраженное – в психопатической форме, выраженное – в психотической, психоорганической, соматической. Химические аддикции проявляются во всех трех формах, поведенческие – в первых двух.

Зрелая личность – это система стабильных реалистичных отношений, аддикт же – человек состояний. Объект аддикции выполняет функцию смертельного врага, которого можно победить, только забрав его силу. Выход живым из запоя или из ломки – полпобеды. Воздержание и тем более согласие на лечение – поражение.

При компульсивной форме аддикции важным терапевтическим фактором является способность пациента признать свою зависимость и желание освободиться от нее. При импульсивной форме аддикт отрицает свою зависимость и не способен на конструктивную мотивацию к терапии.

На приеме у специалиста аддикт прибегает к следующим защитам.

Уход с помощью отказа. «Я не буду об этом говорить. Я буду говорить о чем угодно, только не о моем пьянстве (употреблении наркотиков)».

Уход с помощью забалтывания. «Я буду говорить о чем угодно, кроме моего алкоголизма (наркомании), и заговорю тебя до смерти».

Интеллектуализация. «Проблема злоупотребления алкоголем и алкоголизма уходит корнями в наши традиционные социокультурные бла-бла-бла…»

Правовая поддержка болезни. «Я имею право допиться до смерти, даже если я алкоголик, и даже если я умру».

Рационализация. «Когда мне указывают на мое пьянство (употребление наркотиков), я могу обвести вокруг пальца кого угодно, приводя доводы в пользу употребления».

Сравнение. «Я пью не так много, как мой начальник, а у него нет проблем. Мой дед вообще выпивал по бутылке каждый день – и дожил до глубокой старости».

Поиск козла отпущения. «Я пью (употребляю наркотики) только из-за своей жены. Если бы вы были женаты на такой женщине или имели такую работу, как у меня, вы бы пили так же, как и я». «Если бы не мой начальник, я бы столько не пил». «Если бы вы были хорошим специалистом, вы бы меня вылечили».

Уход с помощью скандала. «Я тебе сейчас устрою, если скажешь еще хоть слово о моем пьянстве (приеме наркотиков)!»

Манипуляция. «Я позволю тебе помочь мне, если ты сделаешь все за меня. А если ты будешь заставлять меня делать то, чего я не хочу, ты доведешь меня до запоя».

Перелет в здоровье. «Я чист и трезв уже двадцать пять минут, я понимаю, в чем моя проблема, и она уже решена. Я уже слишком много знаю, чтобы когда-либо вернуться к употреблению».

Обусловленная трезвость. «Я никогда снова не смогу пить, потому что тогда я заболею и умру. А поскольку я никогда не буду употреблять, то я не нуждаюсь в лечении».

Постановка себе безнадежного диагноза. «Я слишком далеко зашел, чтобы мне что-то могло помочь. Как можно ожидать от пропойцы вроде меня, что он сможет изменить свои привычки?»

Во время стационарного лечения аддикты играют в следующие игры. Игра в «гориллу», или запугивание и шантаж окружающих возможностью рецидива. Игра в «вечного клоуна» или «шутника», у которого нет проблем. Изображение сумасшедшего, сопровождающееся бравированием и имитацией клинических симптомов. Проецирование на себя образа крайне хрупкого, слабого, ранимого, зависимого человека. Разыгрывание роли образцового пациента с возложением ответственности за свое излечение на врача или, наоборот, оспаривание всех правил с целью уклониться от лечения. Разыгрывание роли помощника врача по отношению к другим больным с целью избежать отношения к себе как к обычному пациенту. Поглощенность спортом, музыкой, просмотром телепередач и тому подобными занятиями, с помощью которых демонстрируются свои, отличные от общих, цели пребывания в больнице.

Уровни мотивации к психотерапии (они могут меняться даже в течение одной беседы):

1. Конструктивный – с готовностью ответственно сотрудничать в терапии.

2. Симптоматический – с мотивацией лишь на улучшение состояния.

3. Манипулятивный – попытка использовать терапию для улучшения отношений к себе участников конфликта и других выгод.

4. Иждивенческий – с перекладыванием на терапевта всей ответственности за результат терапии.

5. Демобилизующий – с отказом от психотерапии, оппозицией и саботажем терапии.

Проанализировать мотивацию поведения аддикта помогают следующие вопросы:

♦ Кем позволяет вам быть зависимость, кем бы вы не могли быть иначе?

♦ Что позволяет вам делать зависимость, чего иначе вы не могли бы делать?

♦ Что вы можете потерять, если перестанете быть зависимым?

♦ Как бы изменилось ваше отношение в себе и другим, если бы вы не были больше зависимым?

♦ Когда вы говорите «Я зависимый», какие слова возникают немедленно вслед за этим утверждением?

В. А. Рязанцев (1983) приводит показания к различным формам психотерапии химически зависимых.

1. Рациональная психотерапия (разъяснение, убеждение, обоснованные предписания и др.) показана:

а) лицам, не осознающим свое заболевание;

б) больным, у которых вызывающим событием явилась психотравма («обиженные», разочарованные);

в) скептически относящимся к лечению («маловеры» с хорошо развитым интеллектом);

г) личностям с комплексом неполноценности (трудно адаптирующиеся, неудачники, несостоявшиеся карьеристы, потерявшие семью и др.).

2. Директивная (императивная) психотерапия показана:

а) неспособным к рефлексии;

б) нетребовательным, без особых претензий личностям;

в) легко подчиняющимся постороннему влиянию, инфантильным;

г) подчиняющимся приказам (конформные исполнители, «дети среды», «солдаты жизни», «люди приказа»).

3. Социальная психотерапия показана нуждающимся:

а) в изменении социального положения (перемене профессии, места работы, жительства, изменении семейных и производственных отношений);

б) в изменении микросреды (круга знакомств);

в) в активной общественной деятельности (ищущие признания, «общественные лидеры»).

4. Опосредованная психотерапия (с помощью лекарств и поддерживающей психотерапии) показана:

а) доверчивым, мягким, легко внушаемым, боязливым;

б) «инфантильным маловерам», «педантам» с тре– вожно-боязливым складом характера;

в) нуждающимся в «психологических костылях», водительстве, «химической изоляции» («чтобы что-то было»).

5. Личностная терапия показана нуждающимся:

а) в самовоспитании;

б) в педагогической коррекции;

в) в самоусовершенствовании (учеба, повышение квалификации; расширение кругозора);

г) в отвлечении, переключении направленности (освоение ремесел, увлечение творчеством и т. д.).

Чтобы добиться от больного согласия на лечение, я использую метод «прямого вмешательства» (Джонсон, 2002).

1. Обратившегося члена семьи избавляю от чувства вины за «вынесение сора из избы» и от страха перед реакцией больного. Узнаю от него о клинике заболевания, медицинских, психологических и социальных последствиях. Составляю список потенциальных участников «коллектива вмешательства» и предлагаю клиенту организовать их сотрудничество.

2. Собираю «коллектив вмешательства», рассказываю о природе зависимости. Подчеркиваю, что больной не будет искать помощи и не сможет самостоятельно справиться со своей зависимостью. Предсказываю его будущее и объясняю необходимость коллективного вмешательства. Заменяю проблему «Как мы можем изменить пациента?» на «Как мы можем изменить себя и свои отношения с пациентом, чтобы мы были довольны им?»

3. Помогаю участникам команды сообща отреагировать накопившиеся негативные чувства к пациенту, переработать свои переживания и подготовиться пойти на риск конфронтации. Слежу, чтобы участники команды не допускали обычных ошибок. Они могут быть следующими: участник говорит за другого или о том, чего сам не видел; навязывает свое мнение, а не ищет истину; перемешивает факты и собственные комментарии, домыслы; высказывает угрозы, которые не собирается осуществлять.

4. Прошу каждого члена команды составить свой список эксцессов, свидетелем которых он был и из-за которых у больного возникали проблемы. Предлагаю участникам обменяться своими списками и обсудить их. Помогаю участникам сформулировать высказывания, входящие в список, таким образом, чтобы они содержали точное описание событий и поведения больного, его отношение к аддиктивному поведению, выражение собственных чувств по этому поводу; выражение пожеланий или положительного отношения к больному.

5. Выбираю лечебные учреждения или анонимные сообщества, которые будут предложены пациенту. Намечаю время вмешательства (когда у больного возникает очередная кризисная ситуация) и место (нейтральное, в моем присутствии). Приглашаю больного на встречу. Члены «коллектива вмешательства» зачитывают друг за другом свои списки и сталкивают больного с его реальностью. Под влиянием массы фактов, единодушного выражения озабоченности и симпатии больной соглашается с требованиями немедленно включиться в предлагаемое лечение, выбрав из нескольких наиболее устраивающий его вариант.

В случае отказа больного от лечения я объясняю проблему членам семьи, обучаю их приемам преодоления негативных чувств и организую их участие в группе родственников аддиктов. Жене пациента предлагаю сделать выбор: 1) сохранить свое поведение, 2) отдалиться эмоционально, 3) отделиться. При выборе второго варианта помогаю жене принять ситуацию как она есть, жить с пациентом и не критиковать его, быть ответственной за свои реакции на его поведение.

Когда аддикт обращается самостоятельно, но ссылаясь на инициативу Значимого Другого (ЗД), полезно задать ему следующие вопросы:

♦ Почему, как вы думаете, ЗД заинтересован в нашей встрече?

♦ Что больше всего беспокоит ЗД в вашем поведении?

♦ Что, по мнению ЗД, вы делаете не так?

♦ Что, как вы думаете, вам следует перестать делать, чтобы ЗД оставил вас в покое?

♦ Как вы думаете, что вам следует начать делать, чтобы ЗД оставил вас в покое?

♦ Каких конкретных изменений от вас ожидает ЗД?

♦ Как вы думаете, что ЗД ожидает от нашей встречи?

♦ Чем, по мнению ЗД, эта встреча могла бы быть вам полезной?

♦ Ответы на какие вопросы, по мнению ЗД, вы сегодня получили?

В соответствии с рекомендациями С.  А. Кулакова (2004) первую психотерапевтическую беседу с пациентом я начинаю с уточнения аддиктивного поведения. Выясняю наличие различных аддикций. Узнаю, указывал ли ему кто-либо ранее на наличие проблемы, как он пытался с ней справиться, что у него не получается. Какие дополнительные трудности создает пациенту аддикция – например, повышенную утомляемость при учебе и конфликты в семье. Учитываю, какие ПАВ используются; количество, частота приема каждого вещества, пути и способы введения каждого препарата, дата последнего приема, индивидуальное или групповое потребление. Выявляю изменение формы потребления, когда защитные реакции не возникают даже при значительной передозировке токсических веществ, наличие или отсутствие изменений толерантности, появление синдрома зависимости или отмены.

Исследую чувства, которые могут приводить к употреблению ПАВ: обида, злость, отчаяние, боль и т. д. Помогаю пациенту взвесить субъективные выгоды, получаемые от употребления ПАВ, и приносимые жертвы. Определяю тип влечения: навязчивое, сверхценное, импульсивное. Оцениваю способность пациента принять ответственность за свое поведение. Уточняю, чей запрос скорее служит стимулом к лечению: ситуативный, семейный, собственный? Обсуждаю занятость и распоряжение деньгами. Определяю динамику аддикции и социальное сужение личности с ее течением. Выясняю у пациента, кто и какими способами втягивает его в потребление ПАВ, а кто и какими способами поддерживает его воздержание.

Отыскиваю альтернативные способы достижения состояния комфорта. Выявляю состояния или ситуации, избегание которых осуществлялось с помощью ПАВ. Выясняю состояния или ситуации, при которых пациент чувствовал бы себя наиболее комфортно. Совместно с пациентом разрабатываю план конкретных действий, направленных на достижение этих состояний или ситуаций без ПАВ. Обсуждаю с ним влияние на выздоровление внешних факторов, к которым пациент должен адаптироваться (например, работа или учеба, взаимоотношения, дети). Определяю дисфункциональные установки пациента, касающиеся наркомании, и обучаю способам решения проблем.

Прорабатываю последний рецидив. Обсуждаю с пациентом обстоятельства, при которых случился рецидив. Моделирую состояние, предшествующее рецидиву. Прорабатываю с пациентом эмоциональные и когнитивные механизмы, запускающие рецидив. Обсуждаю стратегии и ресурсы, позволяющие справиться с состояниями непреодолимого влечения. Поощряю конструктивные стратегии. Обсуждаю симптомы рецидива с учетом изменения в мышлении, отношениях и поведении. Убеждаю в невозможности разовых употреблений ПАВ. Обсуждаю дисфункциональные отношения с родителями, с лицами своего и противоположного пола. Обсуждаю семейные роли, созависимость, алкоголизм в семье и т. д.

Обращаю внимание на динамические проблемы пациента. Выявляю фиксации на различных этапах индивидуального развития. Определяю тип личности, выявляю примитивные и невротические защиты. Обсуждаю сотрудничество пациента или его сопротивление лечению. Оцениваю негативные изменения (личностные, социальные, биологические), произошедшие за время наркотизации. Решаю с пациентом, кто за что отвечает в процессе реабилитации.

Подписываю договор о сотрудничестве с пациентом и с его родителями или близкими, по которому пациент обязуется в течение года воздерживаться от употребления ПАВ, регулярно участвовать в терапии. Пациент будет проявлять свою активность в отношении любых дел, которые могут способствовать излечению. Психотерапевт будет направлять пациента, его близкие будут поддерживать его, но ответственность за действия пациента всегда несет сам пациент.

Аддикт испытывает потребность бороться с объектом своей аддикции. При этом воздержание выглядит как уклонение от борьбы и поражение, а запой – как борьба, из которой он выходит живым, а значит – победителем. Игра со смертью может продолжаться до тех пор, пока аддикт не сдастся и не обратится за помощью. С помогающим объектом (врачом, сообществом Анонимных Алкоголиков или наркоманов) он снова меряется силами, отрицая необходимость зависеть от кого-то. «Раз вы называете меня неисправимым алкоголиком, я докажу, что я сильнее и вас, и бутылки и буду бывшим алкоголиком». Помочь аддикту можно лишь с учетом следующих факторов.

♦ Химическая, психологическая зависимость, созависимость – все это разные формы аддикций.

♦ Аддикция является хроническим заболеванием, возникшим не по вине одного аддикта.

♦ Ответственность за выздоровление лежит, прежде всего, на самом аддикте.

♦ Для освобождения от аддикции нужна готовность аддикта к лечению.

♦ У аддикта легко возникает зависимость от лекарств, поэтому психотерапия предпочтительней.

♦ Психотерапевт устанавливает с аддиктом зрелые межличностные взаимоотношения, которые тот переносит в свое окружение.

♦ В терапии должны участвовать близкие аддикта.