Текст книги "Осужденные и глупые женщины (сборник)"

Поступали угрозы уничтожить, затронуть его родственников, но всё безрезультатно, субъект ловил всё на лету, чуть его касалось, как сразу подавал жалобу.

Хоть они и были бесполезны, но подстёгивали надзорные инстанции к приезду, давая понять – что все они кормятся с одного «котла» государственных субсидий на реконструкции учреждений.

И так продолжалось несколько лет.

За свой тридцатипятилетний возраст субъект имел колоссальные знания и мог бы преуспеть в любых направлениях, но, ведя одинокий образ жизни, на который мало кто обращает внимание, предложений не поступало. Чем он только ни занимался, но основное направление это было воровство. Понимая, что воровать становилось всё труднее, ввиду большей защищённости граждан, субъект был довольно изобретателен, прибегая к различным средствам химических реактивов, как то устранение препятствий как из металла, так и стекла. И как только в какой-нибудь передаче «криминала» – думающих только в привлечении зрителей, опрокидывалась хоть малейшая подсказка, как субъект молниеносно использовал данную разновидность на практике.

Тем не менее данная деятельность, так или иначе, приводила субъекта к неоднократным попаданиям в места лишения свободы. Что не особо удручало субъекта, так как, освобождаясь, он старался найти что-то более новое, разнообразнее, интереснее. Он даже занимался предпринимательством, которое быстро его утомило своим однообразием дебета, кредита в передаче данной деятельности своему другу, который со своей девушкой быстро обанкротился, вытеснением более предприимчивыми дельцами.

Занимаясь кражами, субъект находил не только материальное обеспечение.

Больше ему нравилось видеть и оценивать разнообразие жизни людей, их скупость, нищету, деловитость, демонстративность – которая удивляла и вносила непонимание людей, живущих на грани бедности, но приобретающих дорогую машину, «отражая» преуспевающего человека.

Доходность субъекта в последние годы была минимальна, люди, поверившие в защищённость банков от инфляции, хранили деньги на счетах, довольствоваться приходилось золотом и ценными вещами быстрой реализации. Но если находил неординарный предмет, то обязательно забирал себе, получая удовольствие от восприятия.

По этой причине субъект задавался вопросом, почему не заняться разбоем – проще, примитивнее, доступнее, а главное – прибыльно. И тут же понимал, что ненавидит насилие, хотя и отбывал данное наказание за умышленное убийство.

Но это был странный случай, случайное стечение обстоятельств. Субъект был влюблён. Эта чудная девушка Наташа, имеющая выраженную несимметричность, так называемую рыхлость лица, обретала яркую привлекательность при улыбке на лице. Становилась такой очаровательной, что просто до безумия могла обволакивать мужчину своей скрытой красотой. Внешне при улыбке на лице напоминала эстрадную певицу Черникову, худощавую и угловатую, притягивающую своей вневозрастной детской внешностью. Которая напоминала какую-то крайнюю беспомощность.

И вот, возвращаясь глубокой ночью от гостей, к субъекту с Наташей пристали двое. Один, невзирая на присутствие субъекта, стал домогаться сексуальных отношений от Натальи, стремясь увлечь её с собой. Субъект, растерянный происходящей ситуацией, понимая, что ранее судим и во всём будет крайний, словесно старался прекратить данное. Но это игнорирующее хамство и наглость вывели субъекта из равновесия, он уже не понимал происходящего, это было как замыкание сети, он набросился на обидчика и в пылу ярости бил. Бил бы и бил, но шум толпы, к которой удалился собутыльник, пришедшей к торговому павильону, стоящему поблизости, за очередной дозой алкоголя, вернула субъекта в реальность.

Судья, явно ущемлённый хулиганами подросткового периода, внутренне произвёл сравнение – потерпевший был офицером Российской армии, а субъект бывший зек с погашенными судимостями. Ёрзая на стуле с демонстрацией заинтересованности уголовным делом, он никого не слушал, заранее определив виновность, назначив длительный срок.

Субъект ни о чём не сожалел, он только думал: ты пошёл в армию воевать – вот тебе война, пренебрежительно воспринимая разговоры о чести и достоинстве офицеров Российской армии. Зная, что даже последний дворовый хулиган по прозвищу «гопник» не позволит себе пристать к проходящей мимо паре. Обжаловал приговор, безрезультатно.

И сколько бы времени субъект ни находился в местах лишения свободы, он всё время занимался, изучая какую-нибудь авторскую работу:

– Точные науки, химия, экономика, логика позволяли сосредоточиться, произвести какой-нибудь расчёт.

– Художественная литература позволяла развивать воображение, проходя жизненный путь героев историй.

И так, никого не задевая и не затрагивая, субъект, где бы ни находился, постоянно что-то читал, изучал.

Вот и сейчас. Сняв с себя футболку, предоставив солнцу обжигать спину, субъект решительно углубился в учебник химии. Давно хотел понять увиденное в одном старом чёрно-белом фильме военных лет. Как молодой человек использовал формулу химического реактива для разрушения цементной составляющей кирпичной кладки. Он просто поливал раствором, а на следующий день спокойно вытаскивал кирпичи, так как цементная составляющая превращалась в песок. Спасая свою семью от голода, был расстрелян по военному времени на месте, унеся с собой формулу, разрушающую цементный состав.

– Много читаешь, начнёшь ещё вопросами задаваться, – прозвучала брошенная вскользь фраза.

Субъект поднял голову. Мимо него, ухмыляясь, проходил Новгородов.

– Тебя в отряд зовут, вон дневальный в окне торчит, глотку надрывает, – заключил Новгородов.

Достали, злобные мысли проскочили в голове субъекта, что им ещё надо – живу сам по себе, деньги плачу.

Поднявшись на второй этаж отряда, субъект спросил:

– Ну что ещё?

– Есть предложение, – начал разворот разговора дневальный, – ты же вопросы со старшиной решаешь, деньги платишь на ремонт, за хозяйственные работы.

– Ну да, – подчеркнул субъект.

– А живёшь в отстойном кубрике, там почти весь отряд, семьдесят человек, три яруса. Тумбочек, проходов наполовину нет, чуть что какая комиссия, сразу снимают третий ярус, прячут, демонстрируя два яруса, как установлено законом. Отрядник постоянно придирается ко всем, нервяк прививает, чтобы быстрее раскошелились, – развивал тему дневальный. – Зачем тебе это, никакого спокойствия, поэтому старшина решил переложить тебя в маленький кубрик, там два яруса, телевизор, скоро ещё один поставят.

– Я не смотрю телевизор, – заметил субъект, – к тому же в этих кубриках живут все проплаченные «новые блатные» и председатели секций (СО). А я мало плачу, у моих родственников возможности минимальны, поэтому и живу в отстое по режиму учреждения, а плачу только за хозяйственные работы, которые у вас не нормированы, будешь работать целый день и каждый день, пока платить не начнёшь, а были бы как по закону, два часа в неделю, так вообще не платил бы, отработал бы и занимался бы своими делами.

– Но ты ведь много читаешь, пишешь, – изменил тему дневальный, начиная хитрить, – платить не надо, там мест много свободных, а расположить некого, а ты спокойный, никуда не влезаешь, тебе мешать никто не будет, читай себе, пиши.

– Хорошо, – согласился субъект, поняв, что не отстанут, а переложат и без его согласия, а так хоть выбор будет лечь на первый ярус.

Расположившись посередине маленькой секции, напоминающей комнату квартиры, в простонародии называемой кубриком, субъект испытывал какой-то дискомфорт.

Пытаясь разобраться в причинах, уселся на кровать, оперевшись спиной о подушку, в таком положении удобно просматривалась вся секция.

Справа от него, ближе к выходу, находились «обиженные», контингент разряда гомосексуалистов, которые забавлялись игрой компьютерной приставки по телевизору. В этой же стороне, ближе к окну, угол занимали лидеры низшего ранга, председатели незначительных секций спорта, досуга и так далее.

Левую сторону углов занимали проплаченные блатные, которые только что принесли телевизор и занимались настройкой антенны.

Тут же в проходе, разделённой тумбочкой, субъект обнаружил Новгородова, который принёс заваренный чай.

Он уже давно привлёк внимание субъекта высоким лбом и атлетическим телосложением, первоначально говорившими о широте взгляда человека. Но по мере общения субъект понял ограничение – высокий лоб являлся лишь причиной редкости волос, а атлетическое телосложение сводилось только к разговорам о спорте. Являясь поклонником Шварценеггера, он, бесспорно, преуспел в разновидности культуризма. Порой, выходя на спортплощадку, мог от груди выжать сто сорок килограмм, раз пять, шесть, отражая рабочий вес нагрузки. А вот маленькие поросячьи глазки на размытом лице говорили о внутренней хитрости данного человека, напоминая оперативного сотрудника, использующего практику с подтекстом.

– А я тут живу, – заметил Новгородов, предложив распить «заварку» чая.

– Давай разопьём, – ответил субъект, желая отвлечься от тягостных мыслей неудобства нового расположения.

Выпив чай, Новгородов тут же закурил сигарету, предложив субъекту.

– Тут можешь курить смело, – заметив смятение субъекта, ответил Новгородов, – блатной ведь кубрик, так что расслабься, никто тебе ничего не скажет.

И тут субъект понял причину дискомфорта.

В этом кубрике все вели себя слишком вольготно с завышенной демонстрацией крутизны друг перед другом.

А будучи крадуном на свободе, субъект бывал в разных квартирах. Но в большинстве своём попадались бедные, по причине чего он злился, так как ничего не брал, а только излишне подвергал себя риску.

И вот предыдущим сроком за попытку кражи субъект решил поэкспериментировать. Письма от родственников, которые получают осуждённые российских колоний, выдаются на руки осуждёнными, а не сотрудниками учреждения, а также домашние адреса переписывают лидеры (СО) в книгу перечня осуждённых на отряде по правилам самодеятельных организаций.

Используя такой фактор, субъект переписал несколько адресов осуждённых, получающих роскошные передачи от родственников, и по наивности молодого возраста предположил получить хорошую прибыль, обворовав живущих беззаботно и припеваючи в местах лишения свободы.

Но каково же было его удивление, человека, который по обстановке квартиры мог понимать уровень жизни и деятельность проживающих там лиц.

Забравшись к родственникам одного из них, он понял, брать тут нечего. Пустые стены, пенсионеры сдают квартиру внаём, сами живут на даче, а на скопленные деньги отправляют сыну передачи, финансируя его роскошную и беззаботную жизнь в неволе, которую он демонстрирует окружающим, раздавая направо и налево, проигрывая в азартные игры те крошечные деньги, спрятанные родственниками.

После такого случая субъект больше не пользовался адресами осуждённых, зная, что вся эта крутизна, хорошие сигареты, кофе и разговоры о роскошных машинах суть в большинстве своём недоедание родственников, отдающих последнее, чтобы хоть частично сгладить пребывание в неволе родного.

Поэтому и сейчас, выпив чай и вернувшись в исходное положение, субъект понял причину дискомфорта: не само помещение создавало его, а непосредственно контингент проживающих тут лиц. Их бравада друг перед другом и косвенный разговор по телефону одного из председателей (СО), требующего от матери купить ему бумагу, краски и ещё какие-то канцелярские товары ввиду нужды учреждения, которые в будущем облегчат ему освобождение, говорили субъекту о том, что мать данного вымогателя из сил выбивается, чтобы накопить деньги на продуктовую передачу, а он ещё с угрозами и обидами требует предметы для учреждения, при наличии которых он будет вольготно тут жить.

Слушание всего этого удручало субъекта и вызывало неприязнь к данному председателю (СО), которого субъект знал как человека постоянно обкуренного или обнюханного героином, шатающегося по отряду и задирающего и пристающего к осуждённым, показывая своё превосходство и высокомерие перед ними, что такой уровень жизни под кайфом разрешается только лидерам самодеятельных организаций. На что остальные осуждённые только брезгливо смотрели, зная, конечно, что подобная прерогатива разрешалась только «узкому кругу», а остальных замеченных под кайфом старшие лидеры (СО), по распоряжению администрации учреждения, жестоко избивали.

– Ну, ничего, – решил субъект, – приживёмся.

И всё вокруг закрутилось.

По вечерам слушал Новгородова, стремящегося своими рассказами завладеть вниманием субъекта.

Справа – в углу «обиженных» – постоянно смотрели порнографию.

Слева – играла музыка, видеоклипы, нравящиеся субъекту из подсказок Новгородову.

Так же рядом, в ожидании ближайшего освобождения, поселился новый сосед Поспелов. Он больше завладел вниманием субъекта, нежели Новгородов. Поспелову было лет двадцать пять, черноволосый, небольшого роста, худощав, был как заведённая машинка, постоянно в суете, повадками напоминая подростка, хватающегося за различные увлечения. То бегающего играть в футбол, то неотрывно смотрящего порнографию, то предлагающего субъекту скооперироваться, нажарить подпольно булочек из приобретенного теста в столовой учреждения.

Подкручивая своей игривостью, Поспелов был интересен, умел рассказывать смешные истории из собственной жизни. Как, работая в автомастерской, он мошенничал, меняя с одной машины на другую диск сцепления, новое оставляя себе, и смотрел, как благодарный клиент уезжал, довольный работой.

Изредка размышляя над тем, что неплохо бы создать компьютерную игру с коэффициентом раздражения на осуждённого, в допустимости сохранения им социально-человеческого фактора, спрашивал Поспелова, любящего футбол, каково его отношение к компьютерным играм.

На что Поспелов, стремясь скрыть внутреннее подростковое состояние, отвечал, что не любит компьютерные игры. На этой основе возникал диалог.

– В футбол же ты играешь.

– Так это футбол, а компьютерная игра это другое, – вызывающе отвечал Поспелов.

– Ну, хорошо, а что ты знаешь о футболе?

– Всё, – стараясь уйти от компьютерной темы, высказал Поспелов.

– Тогда объясни, почему в футболе запрещена чёрная униформа.

– Как это запрещена? – завозмущался Поспелов.

– Всё очень просто, чёрный цвет усиливает агрессию игроков, по этой причине возникает больше травмирующих ситуаций, максимум, что допустимо, это приближённый тёмно-синий цвет.

– Вот это да, а ведь точно нет, – рассудил Поспелов.

– Так что, – продолжил субъект, – наверное, ты не нашёл свою компьютерную игру. – И видя, что Поспелов переключил своё внимание на порнографию, стал размышлять.

Странно всё же, в футболе чёрная униформа запрещена, а в пенитенциарной системе России «лет сто» практикуют и всё Америку критикуют, в которой за тяжкие преступления осуждённые носят оранжевую униформу – с наименьшим падением в депрессию, а средней тяжести – голубую, содействующую раскаиванию.

И так, в ожидании сентябрьского длительного свидания, предвещающего встречу с родственниками, на котором можно сутки отдохнуть от лагерной жизни, субъект проводил время, подводил итог прочитанным книгам. Которые он возвращал матери, надеясь в будущем почерпнуть что-нибудь полезное.

Как обычно расположившись на скамейке локального участка под лучами жары уходящего августа, субъект достал запоем читаемый учебник химии, желая разобрать очередную формулу. Но информация не воспринималась. Играющие в нарды за соседним столом создавали дискомфорт своими разговорами, вызывая обострённо-раздражающее состояние. Ранее не обращающий внимания на происходящее вокруг, субъект, поглощённый литературой, уходил далеко за грань реально понимаемого людьми, создавая и высчитывая свои представления личного интереса. Теперь ситуация немного изменилась.

Раздражённый чехардой происходящего вокруг, субъект лихорадочно стремился понять причину, мешающую ему заниматься своими личными делами.

Поначалу думал, что его перемещение в отряде с одного спального места на другое вызвано проекцией выуживания денег. Столь излюбленный способ, практикующийся в учреждении, когда собирают в небольшую уютную секцию мало-мальски обеспеченных осуждённых и под предлогом создать ремонт помещения «для себя» предлагают профинансировать данное мероприятие. С дальнейшей целью лишний раз не беспокоить такую категорию осуждённых режимным отбыванием наказания. Но нет, таких предложений не поступало.

Поняв, что чтение на улице не получится, субъект вернулся в секцию отряда, расположившись на спальном месте.

Точно, рассудил субъект, вариант выуживания денег явно отпадает, тогда причина в другом.

В это время дверь секции закрылась, и в коридор отряда вышел старшина боксировать по лапам, озадачивая субъекта тем, что, имея пуповую грыжу, старшина, в прошлом занимающийся кикбоксингом, никогда не тренировался, а тут вдруг стал проявлять инициативу в боксировании с напарником.

Ну, всё, застрял, раздражённо подумал субъект, не особо жаждущий долго находиться в секции, где, как напыщенные индюки, осуждённые думали, что, проплатившись, им всё дозволено.

Отвлекаясь шумом с коридора, расположившийся по соседству Новгородов ненавязчиво предложил распить заваренный чай. Выпив чай, субъект, расположившись на кровати, стал слушать Новгородова. Чай взбадривающе растекался по организму, вызывая активность внимания. Достав журнал по искусству, Новгородов рассуждал на тему создания чёрного квадрата Малевича, уводя субъекта в далёкий мир пространства, отражая квадрат вселенной мира. Закурив предложенную сигарету, субъекту явственно захотелось говорить. Блеснувшая вдруг мысль, что Новгородов подставной, пытающийся выудить какую-то информацию, привели к сжатости «философии» рассуждений. Субъект коротко закончил разговор, дав объяснение работы Малевича.

– Данный квадрат является законченностью его работ, так сказать, точка и не более того.

И, откинувшись спиной на кровать, сменил книгу химии на маркетинг управления, желая углубиться в другое направление. Но мысли уже не давали покоя, набирая всё больше и больше оборот.

Новгородов отвернулся смотреть телевизор, предоставив возможность субъекту оставаться наедине. Напряжённая обстановка раздражала, шум, раздающийся из коридора, выводил из себя. Чтение книги не удавалось. Вращение мыслей вело субъекта вокруг принятых решений по жалобам, которые он использовал через родственников, желая выехать из учреждения. Привело его к пониманию, что, испытывая неприязнь от создаваемых проблем в привлечении внимания надзорных инстанций к деятельности данного учреждения, администрация могла принять решение по созданию нагнетающей обстановки вокруг субъекта через активных лидеров (СО).

Точно, решил субъект, услышав двойку ударов, раздающихся в коридоре отряда, нагнетают обстановку, желая вызвать внутренний страх, запугав, чтобы бежал, как трусливый заяц, растеряв разум трезвой мысли. Лишился воли к обжалованию приговора, который за необъективностью суда будет отменён с выездом из учреждения, где допустимо будет раскрываться язва содержания.

Дождавшись окончания тренировки, субъект схватил книгу и бросился на улицу.

Усевшись на скамейке с озадаченностью вопросом, кто главный в этой афере по созданию вращающегося дискомфорта, в раскрытой книге стал вычерчивать раскладывающие формы. С желанием понять, как вести себя в сложившейся ситуации при определении источника воздействующих сил.

Нарисовав круг замкнутого пространства колонии и разместив в нём общую массу отряда. Субъект разделил учреждение на две группы:

– Формальная организация, руководство учреждения, администрация.

– Неформальная организация самодеятельная – старшины, дневальные председатели секций, бригадиры из среды осуждённых для управления общей массой осуждённых.

Делая вывод – за любую деятельность в учреждении ответственность несёт руководство учреждения, и никакие перекладывания, ссылки на ответственность из среды осуждённых не допускаются. Быстро рассчитал, расставив вокруг отряда кружки:

– Отрядный из администрации учреждения.

– Старшина, окружённый подопечными дневальными, председатели секций, ведущие создатели дискомфорта на отряде.

В отдельный кружок ответственного за безопасность в учреждении, заместителя начальника БиОР, называемого в среде осуждённых «Бор», и направил стрелки полукруга колонии на отряд.

Закрепив мысль расчёта, что исходная по воздействию, вне начальника учреждения, занятого административными вопросами, нагнетаемой обстановки исходит от заместителя начальника БиОР, в подчинении которого начальник отряда и старший лидер (СО), субъект решил анализировать ситуацию для подкрепления своей версии. Сделав определение: манипулятор – Бор; аналитик – объект, подразумевая себя под воздействием общей среды.

Новгородов, получивший информацию на закручивание субъекта, был доволен увиденной картиной и, подойдя, подстегнул интерес.

– Учреждением интересуешься?

Субъект в соответствии своей версии воспринял информацию на свой лад, думая – точно подставной. Дополнил кружком ещё одно лицо – подставной.

В один из последующих дней субъект, всё ещё пытающийся читать книги, сидя на всё той же скамейке локального участка, увидел, что в углу рядом находящегося огорода, где некоторые из осуждённых выращивали различные специи, сидел Новгородов. Писал что-то на клочке бумаги. Субъект не преминул моментально подойти к нему с вопросом по происходящей перестановке в отряде. В их нерабочий отряд списали старшину карантина Гусева за избиение осуждённых и хамское высокомерие к администрации.

Который размещался, перенося массу отобранных предметов у вновь прибывших осуждённых. Используя караван носильщиков. Субъект опрокинул информацию Новгородову с предположением будущей перестановки в отряде. Что, возможно, такой переезд ознаменуется сменой власти, и старшиной в «отстойнике» нерабочего отряда станет Гусев. И опять начнутся новые вымогательства средств с различными теориями бесконечного ремонта.

Новгородов сказал, что данное не интересно, и, после ухода субъекта, на клочке бумаги написал – субъект неглуп. Проявляет высокий интерес, возможны действия в соответствии его реакции.

Увидев, что субъект сам проявляет инициативу к действиям, не понимающий полной ситуации Новгородов, довольный собой, что не надо самому подстраиваться, выявлять информацию по полученному распоряжению сверху, установить круг знакомых субъекта для исключения возможности отправления каких-либо бумаг. Часто приносил чай и распивал с субъектом, утратившим временные рамки.

Для субъекта действительно не было границ времени. С полностью рассеянным вниманием ему было глубоко наплевать на вокруг происходящее. Раздражённый тем, что не имеет возможности читать литературу, он лихорадочно стремился разобраться в причине происходящего с ним, озадачиваясь неожиданным проявлением чувственно-обострённой реакции на поступающую информацию. И закрепившись своими представлениями воображаемой теории, с желанием определить исходную руководящего лица, по причине которого созданные условия вокруг него лишают возможности развиваться, отвлекая навязчивым преследованием. Прогоняя день за днём, в поисках ответа опрокидывал различную информацию Новгородову, придя к выводу, что лучшее средство – это наблюдение.

Перечислял с видимостью знакомых, различных осуждённых колонии. После с интересом наблюдал, как данные осуждённые на сборе общей колонии перед проведением построения на проверку становились неподалёку от субъекта в ожидании, подойдёт он к ним или нет. Смотря на всё это, субъект прекрасно понимал, что создать движение осуждённых всей колонии вокруг субъекта можно только с помощью руководства учреждения.

На поступавшую информацию от Новгородова Бор звонил в различные отряды колонии и старшинам говорил, какого осуждённого с отряда направить перед проведением проверки постоять на глазах субъекта. Подтверждая версию широкомасштабной акции, не ограниченной отрядом.

Новгородов, уверовавший в свою миссию агента, теперь ни на шаг не отставал от субъекта. Провоцируя различными средствами на разговор. Даже на общей поверке колонии в строю стоял рядом. Производя различные намеки, «глумя» голову фашистским крестом – на что получал объяснения. Что из всей когорты достойный только – Геббельс, умеющий поддержать пропаганду арийской расы, расширением здорового деторождения за счёт демонстрации танцующих в пивных пабах девушек с широкими бёдрами, создавая стереотип любви к крупным женщинам, которым легче рожать. И будь такая выдающаяся личность в современном мире, то он явно стал бы гением рекламного бизнеса.

Также давая понять Новгородову, ищущему однобоких взглядов, за которые можно зацепиться для направления личности, – широкое толкование.

Массы уничтоженных евреев в концентрационных лагерях Германии, виновных только в переделе собственности, занимающих ведущие места правительства, бизнеса. Которые, наперекор всей критике мира, неприязни, насмешек, пропихивают своих людей во все области, распространяясь по всему миру. Демонстрируя унизительную податливость, граничащую со слабостью, при высокой работоспособности и желанием развиваться, обогащаясь на глупости и лени других наций.

Расширяя границы понимаемого, субъект притягивал к себе всю информацию, поддерживающую интерес своего вывода. Обнаружив, что Новгородов заглядывает в книги, отразил в одной из них своё мнение. Что приходящие заниматься спортом под немецкую музыку в локальный сектор отряда старшие лидеры (СО) из других отрядов действуют на окружающих запугивающе, развивая страх.

В один из последующих дней в понравившейся позиции, сидя на корточках и покуривая сигарету в углу локального сектора, субъект со стороны наблюдал за всем отрядом.

Оценивающе посмотрел на пришедшего в отряд Бора, крупного, с высоким лбом, чем-то напоминающим Новгородова, переговорить с бывшим старшиной Гусевым. Окончательно пришёл к выводу о негативно воздействующей среде, созданной в отряде под руководством заместителя начальника БиОР – вынужден был поддерживать общее представление.

Заходя в отряд с книгой в руке, садился на кровать, лихорадочно сжимаясь в стремлении сосредоточиться на читаемом, никак не понимая, почему читаемое не воспринимается. Внешне создавая ложный вывод, доставлявший удовольствие лидерам (СО), которые носились вокруг, демонстрируя силу, боксируя грушу. Ставя всё жёстче и жёстче порнофильмы, усердно стремясь отражением насилия развить фобию страха.

Под немецкую музыку занимаясь на спортплощадке локального сектора. Используя начальную букву фамилии субъекта, кричали Гусев и поддерживающие его из других отрядов старшины, выжимая штангу на выдохе. И, наблюдая, смеялись, как субъект носился по локальному сектору отряда.

Безликая масса осуждённых, являя собой обычный контингент мест лишения свободы, содержала внутренне обывательское желание жить в традиции учреждения, хорошо поесть, посмотреть телевизор, имея личный уголок собственности, не очень понимала происходящее. Но остро ощущала двоевластие в отряде. Беспредельщика Гусева, рыжеволосого, приземисто-низкорослого, обладающего природной силой, который не считался ни с кем, и попадающиеся ему на глаза люди, когда он проходил по отряду, падали от его ударов. И утверждённый администрацией учреждения – старшина, молодой парень, который боксировал в коридоре отряда, выбирая послеобеденное время отдыха, создавая напряжённое восприятие у всего контингента осуждённых. Которые всё больше и больше желали меньше находиться в самом помещении отряда, кучкуясь на улице, обсуждая происходящее, поглощённые своими личными проблемами обустройства в колонии. Оказывали на субъекта непроизвольное воздействие своими разговорами. Думая, что он от них ничем не отличается, живёт по режиму учреждения, иногда носится как угорелый, постоянно что-то пишет, читает, по мере возможности помогает малограмотным в юридических вопросах обжалования приговора, всего лишь с прибабахом.

Сопоставляя всё вокруг и задавая тон деятельности на отряде, субъект внутренне желал разнообразить фон, вбирал бранные слова ничего не понимающих гуляющих либо разговаривающих между собой людей на произвольные темы.

Расширяя воспринимаемое, разнообразив блеклую массу, внутренне считал, что они тоже принимают участие в деятельности, созданной вокруг него.

Подстёгивал внутренний интерес преследования, обращая брошенные фразы – подлец, ублюдок и т. д., трактуя их отношением к себе. В виде недовольства окружающих присутствием субъекта на отряде.

Используя книгу как источник информации, отражал оценку всей деятельности, давая Новгородову, просматривающему записи, понимание. Что бежать из отряда к руководству учреждения за оказанием поддержки при ими же созданных условиях не будет.

Делая свои записи, утомлённый видимой беготней субъект порой отвлекался. Не имея возможности читать, получал моральное удовлетворение от лёгкой влюблённости в девушку, работающую в специальной части учреждения.

Изредка проходящая с бумагами в находящийся напротив отряд ПФРСИ, порой мягко говорящая при выдаче бумаг, эта хрупкая, милая девушка своей худощавостью напоминала лепесток в чёрном омуте воды. Порой пренебрежительно отталкивающая осуждённых, мешающих ей пройти в приёмный кабинет, не разочаровывала субъекта своими волнообразными перепадами. Зная, что вновь прибывшим сотрудникам учреждения всегда давали самые отвратительные приговоры осуждённых для ознакомления, вызывая в них неприязнь ко всем осуждённым. Он только однажды услышал, как вызывали по громкоговорителю младшего лейтенанта Милую, и услышал её звонко раздающийся смех, привлекающий внимание, не мог быть даже уверенным в точности её имени, получил удовлетворение от простого присутствия.

Подойдя в приподнятом настроении к Новгородову. Желая расширить тему общения об отношениях мужчины и женщины, столкнулся с «кандалами» сексуально похотливого восприятия. Понимая, что данный человек, претендующий на ведущую деятельность агента, имеет ограничение, не знает даже вида платонической любви, примера Пушкина к Наташе, вечером того же дня слушал о разбитых бокалах, кабачных похождениях возомнившего о воздействующей силе на субъекта рассказ Новгородова.

Роль преследуемого субъекту удавалась, раззадоривая окружающих. Днём он носился по локальному сектору отряда, реагируя на бранные слова гуляющих осуждённых. По вечерам в секции справа смотрел порнофильмы. Слева сериалы. А перед сном слушал рассказы Новгородова. С желанием понять – где в его интерьерных описаниях находятся люди, и размышлял над происходящим вокруг. Бор является главным. На отряде бардак. Вымогательство. Много шума. Трудность усмирить ими же порождённых лидеров (СО).