Книга: Поворот винта. Уровень 1 / The Turn of the Screw - Генри Джеймс

«Поворот винта» является хрестоматийным для англоязычной литературы примером использования техники ненадёжного рассказчика. По сюжету молодая гувернантка устраивается в поместье Блай, чтобы присматривать за Флорой и Майлсом - сестрой и братом 4 и 9 лет соответственно, которые остались на попечении своего дяди после смерти родителей. Дети предстают перед ГГ в ангельском обличии. Они послушны, вежливы и не по годам умны. Только одно настораживает: Майлса недавно исключили из школы, но в приложенном письме руководство учебного заведения не объясняет причину.

Через некоторое время пребывания в поместье девушка видит посторонних людей на его территории. Приняв их изначально за грабителей, только со временем она понимает, что это призраки. Кроме нее и детей призраков больше никто не видит. Девушка пытается по-разному оградить своих подопечных от кошмарных визитеров, но детишек словно магнитом тянет к мистическому и таинственному. Экономка миссис Гроуз узнает в описываемых главной героиней призраках бывшую гувернантку мисс Джессел и слугу Питера Квинта.

Почему призраки являются в поместье и как оградить детей от них? Именно это пробует выяснить главная героиня и помогает ей в этом читатель.

Хочется выделить некоторые минусы: 1) Повесть обладает довольно трудным слогом, особенно для современного читателя. В ней изобилует множество старых слов и словосочетаний. Это затрудняет чтение. 2) Посыл уловить довольно сложно. Поэтому неискушенному юному читателю рекомендовать не стану.

Плюсом могу выделить концовку произведения. Мне она понравилась. Есть в ней, что-то такое, что оставляет на душе и в сердце легкую меланхолию.

В целом же, не могу сказать, что остался доволен повестью. Хоть это и классика, она довольно-таки недружественна к современному читателю и слогом, и сложностью сюжета, в котором находят место множество психологических приемов и ходов.

Моя оценка 3.5/5.

. По моему, вторая версия это уже слишком, делать аж трех героев склонными к педофилии это через чур. Очевидно, что тема педофилии кроется в прошлом призраков, и автор сделал все, чтобы она была скрыта и люди могли не принимать ее в расчет. Героиня специально придумана так, чтобы ввести читателей в заблуждение, и сделать сюжет многослойным и сложным.

Громкий поворот винта состоялся в тихой усадьбе Блай. Именно в это загородное состоятельное английское поместье автор приводит молодую гувернантку, 20-летнюю дочь сельского пастора. Соблазнительная прибыльная вакансия привлекает девушку не более, чем обаятельный наниматель – опекун двух осиротевших племянников нежного возраста. Очарованная харизмой молодого аристократа, она соглашается на сомнительную участь единоличной непосредственной заботы над юными подопечными, безрассудно принимая условие отказа беспокоить любящего дядюшку под любым предлогом. В бремени ответственности, доверительно возложенной симпатичным нанимателем на её хрупкие плечи, девушка ощущает почти сладостную возможность доказать ему своё уникальное совершенство. В безусловном и всеобъемлющем поклонении юным Флоре и Майлсу гувернантка находит отрадное смысловое наполнение своей нелегкой задачи. Непредумышленно, она стремится создать облик детей, максимально приближённый к высокоморальному абсолюту. Фанатичное желание уберечь детей от потенциальной опасности, разрушающей её представления о их духовном развитии, заставляет воспалённый рассудок девушки лихорадочно искать брешь для воплощения своих изобретений, вызывая на помощь обострённое воображение. Угрюмым венцом безмолвия призрачные тени былого дополняют историю усадьбы Блай. Избрав тактику отчаянного служения своей миссии, увлекшись тайной остротой порочного (о, викторианские нравы!) союза прошлого, растворившегося в стенах поместья, опьянев от сознания важности собственного положения в контексте конкретных обстоятельств, невинное подсознание героини вовлекается в странную игру. Но партии хороши, пока все игроки властны над собой. Пока жестокий поворот винта не лишает игру надёжных правил.

Буду честной, история оставила неоднозначные впечатления. Мне сложно составить цельную оценку. Повесть, созданную в 1898 году, было бы неуместно обвинять в недостатке изощрённого витиеватого саспенса. Но мистическая нота здесь настолько слаба, что произведение почти бессмысленно внедрять в рамки данного жанра. Атмосфера жуткого накаляется только внутри искалеченного подсознания главной героини. И, естественно, гораздо более стойкий интерес внушал именно психологический аспект повести. Любопытным открытием для меня оказался факт создания Джеймсом «Поворота винта», под влиянием учения Фрейда. Удивительными оказались сноски к изданию, объясняющие банальные эпизоды в весьма недвусмысленном ключе: воплощение фаллического символа в башне и женского начала в глубоких водах озера, игра с дощечкой… Но я не могу утверждать, что соглашусь с версией подавленного либидо как едино возможной, несмотря на явные намёки. Развитие образа главной героини от наивной и добродушной гувернантки до женщины, одержимой жестокой фантасмагорией сумасшествия, увлекает и заставляет рассматривать это превращение в комплексе причин. Чрезмерная ответственность, обременительная невинность, горячая влюблённость, обострённая чувствительность, нежная наивность, досадная малообразованность создали удобное подспорье для развития чудовищного синдрома… Поток сознания героини становится всё более судорожным и отражается в ритме кардиограммы читателя. Сначала, следить за ним мне было откровенно скучно. Иногда – дико смешно и мысленно я готовила гувернантке прощальную отрезвляющую пощечину. Порой, я превращалась в усталого безразличного наблюдателя. Но ближе к финалу мне казалось, что я начну задыхаться… Созерцать иллюзорную картину воспалённого безумием воображения главной героини (а я склоняюсь к данной версии объяснения произошедшего) было достаточно тяжело, но довольно интересно. Безумная игра разрешилась после поворота винта. Но в игре без правил, увы, часто нет победителей.

p.s. Поймала себя на мысли, что Джеймс выиграл бы, облекая в путы безумия мужчину, хоть это и противоречит исторической традиции. Жаль, что он не избрал своей жертвой молодого слугу.