Текст книги "Экономика за один урок"

Я специально привел в качестве примеров самые популярные государственные программы, т. е. те, на необходимости которых так часто и так яростно настаивают растратчики государственных средств и которые так высоко ценятся среди населения. Я и слова не сказал о сотнях бесполезных краткосрочных проектов, главная цель которых – «создать рабочие места» и «дать людям работу», поскольку в упомянутых обстоятельствах ненужность этих проектов, как мы заметили, всегда отходит на задний план. И чем более расточителен проект, тем больше на него нужно рабочей силы и тем точнее он соответствует целям обеспечения занятости. В таких условиях очень мала вероятность того, что подобные государственные проекты приведут к тому же суммарному приросту богатства и благосостояния на каждый потраченный доллар, что и инициативы налогоплательщиков в том случае, если бы им позволили покупать и производить то, что они считали бы нужным, вместо того, чтобы отдавать часть своих денег государству.

Глава 5. Налоги мешают производству

ЕСТЬ ЕЩЕ ОДИН фактор, который уменьшает вероятность того, что богатство, созданное благодаря государственным расходам, полностью возместит то богатство, которое ликвидируется по вине налоговых отчислений. Не так уж просто, как считают некоторые, взять что-то из правого кармана государства и переложить в левый. Растратчики государственных средств говорят нам, что если национальный доход, к примеру, составляет 1500 млрд. долл., тогда федеральные налоги в размере 360 млрд. долл. в год означают, что только 24 % национального дохода переводится с частных целей на государственные. Это действительно было бы так, если бы страна по своей структуре напоминала огромную корпорацию, а все денежные перечисления было бы простыми бухгалтерскими операциями. Правительственные растратчики забывают, что они берут деньги у человека А, чтобы выплатить их человеку Б. Или, наоборот, они это очень хорошо понимают, но, начав пространно рассуждать о преимуществах для человека Б и о тех замечательных вещах, которых у него никогда не было бы, если бы он не получил эти деньги, они забывают о последствиях подобных финансовых операций для человека А. Они видят одно и не замечают другого.

В современном мире подоходный налог для разных категорий населения различен. Тяжелое налоговое бремя возлагается на незначительный процент национального дохода, причем подоходный налог обязательно дополняется другими поборами. Размер налога неизбежно влияет на поступки и мотивацию тех лиц, которые его выплачивают. Если компания теряет сто центов с каждого потерянного доллара и оставляет себе всего пятьдесят центов с каждого заработанного и если она не может компенсировать потери одного финансового года прибылью другого, это неизбежно влияет на ее стратегию. Владелец этой компании вряд ли начнет расширять производство или будет развивать только те направления, которые, по экспертным оценкам, будут представлять минимальный риск. В такой ситуации смышленые работодатели не спешат с открытием новых предприятий и предоставлением новых рабочих мест. Если они и создают их, то значительно меньше, чем могли бы. Потенциальные предприниматели вообще отказываются от идеи заниматься бизнесом. Обновление оборудования и переоснащение заводов происходит намного медленнее. В долгосрочной перспективе это приводит к тому, что потребители не получают более качественную и более дешевую продукцию в тех размерах, в которых они могли бы ее получать, а реальная заработная плата уменьшается.

Похожий результат наблюдается и при налогообложении личного дохода в 50, 60 или 70 %. Налогоплательщики начинают задавать себе вопрос, почему они должны работать шесть, восемь или девять месяцев в году на правительство и только шесть, четыре или три месяца на себя и свою семью. Если они видят, что, неся убытки, они теряют целый доллар, а, получая выгоду, могут оставить себе только его часть, они решают, что рисковать своими деньгами не стоит. Вдобавок к этому доступный капитал, которым можно было бы рисковать, быстро сокращается. Прежде чем его удается собрать, его забирают в виде налогов. Короче говоря, государство сначала не дает появиться капиталу, необходимому для создания новых рабочих мест, а затем лишает стимула открывать новые предприятия тех, кто все-таки обладает таким капиталом. Следовательно, растратчики государственных средств создают проблему безработицы, с которой потом сами же и начинают бороться.

Конечно, налоги нужны для того, чтобы государство могло осуществлять свои непосредственные функции. Но разумный налоговый режим вряд ли отразится на производстве. К тому же предоставляемые государством услуги, в том числе поддержание правопорядка, более чем компенсируют налоговые отчисления. Но чем больший процент национального дохода изымается у граждан под видом налогов, тем сильнее это сдерживает развитие частного бизнеса и рост занятости. Когда общее налоговое бремя превышает все допустимые пределы, создание системы налогообложения, стимулирующей и поощряющей производство, становится практически невозможным.

Глава 6. Кредиты искажают структуру производства

ИНОГДА ГОСУДАРСТВЕННОЙ «ПОДДЕРЖКИ» нужно бояться не меньше, чем государственной враждебности. Эта мнимая поддержка часто принимает форму прямого кредитования или обеспечения частных займов.

Вопрос государственного кредитования достаточно сложен, потому что он зачастую предполагает возможность роста инфляции. О последствиях различных видов инфляции мы поговорим в следующих главах. Здесь же для простоты изложения мы предположим, что рассматриваемый нами кредит не влечет за собой роста цен. Как мы вскоре убедимся, инфляция, усложняя анализ, по сути, не оказывает существенного влияния на последствия обсуждаемых мер.

В конгрессе нередко слышатся призывы к увеличению объемов кредитования сельского хозяйства. Многие конгрессмены считают, что фермеры просто не могут получить необходимое им количество кредитов. Они заявляют, что кредитов, предоставляемых частными ипотечными банками, страховыми компаниями и местными банками, «недостаточно». Конгресс занят непрерывным поиском пробелов в деятельности кредитных учреждений. Даже если у фермеров открыт доступ к долгосрочным и краткосрочным кредитам, может оказаться, что им не хватает «среднесрочных» кредитов, или процентная ставка по этим кредитам слишком высока, или частные займы предоставляются только относительно состоятельным и хорошо зарекомендовавшим себя фермерам. В результате создаются новые кредитные учреждения, и появляются новые виды сельскохозяйственных ссуд.

Убежденность в эффективности подобной политики, как мы увидим, основывается на двух недальновидных действиях. Первое – это изучение вопроса только с точки зрения фермера, который берет кредит. Второе – это обсуждение только первой части денежной операции.

Все ссуды, по мнению честного заемщика, должны быть погашены, потому что кредит – это тот же долг. Любое предложение об увеличении объемов кредитования, по своей сути, является предложением об увеличении долгового бремени. Подобные инициативы были бы намного менее привлекательными, если бы их называли вторым, а не первым именем.

Мы не будем обсуждать обычные займы, которые фермеры берут из частных рук. Это закладные, кредиты на покупку автомобилей, холодильников, телевизоров, тракторов и другой сельскохозяйственной техники в рассрочку, а также банковские ссуды для поддержания фермерского хозяйства в период посевных работ и межсезонья. Мы рассмотрим только те сельскохозяйственные ссуды, которые предоставляются или обеспечиваются государством.

Есть два вида таких ссуд. Первый позволяет фермерам временно удерживать урожай и не поставлять его на рынок. Последствия предоставления такого рода ссуд чрезвычайно пагубны, но будет уместнее рассмотреть их позже, когда мы коснемся вопроса государственного регулирования производства. Второй вид ссуд обеспечивает фермера средствами, на которые он может купить ферму, тягач, трактор или все это вместе взятое.

На первый взгляд, предоставление таких ссуд может показаться разумным. Предположим, что есть бедная семья с очень ограниченными средствами к существованию. Стоит ли включать ее в список на получение пособия по безработице? Может, лучше купить этим людям ферму, помочь открыть бизнес, сделать их полезными и самодостаточными членами общества, дать им возможность внести свою лепту в увеличение валового национального продукта и выплатить ссуду из средств, полученных с производства? Или возьмем другой пример: фермер работает, не покладая рук, но использует примитивные методы производства, поскольку у него нет денег на покупку трактора. Может, лучше занять ему денег на трактор и тем самым увеличить его производительность? Ведь он сможет выплатить ссуду из прибыли с урожая. Так мы не только улучшим его материальное благосостояние и поставим его на ноги, но и обогатим все общество. Выходит, что сама ссуда практически ничего не стоит государству и налогоплательщикам, потому что она «самоокупается».

Собственно говоря, именно этим занимаются частные кредитные учреждения. Если человек хочет купить ферму, но у него, допустим, есть только половина или треть необходимой суммы, сосед или сбербанк могут одолжить ему оставшуюся сумму под залог фермы. Если он хочет купить трактор, компания-производитель или финансовая компания могут продать ему этот трактор за треть покупной цены с тем, чтобы оставшиеся деньги он затем выплатил в рассрочку.

Однако между государственными и частными ссудами есть существенная разница. Каждый частный кредитор рискует своими собственными деньгами. (Конечно, банкир рискует не своими деньгами, а деньгами вкладчиков. Но если он их теряет, ему приходится либо возмещать их из собственных сбережений, либо уходить из бизнеса.) Когда человек рискует собственными деньгами, он очень внимательно относится к оценке достаточности заложенной недвижимости, деловой хватки и порядочности заемщика.

Если бы государство придерживалось таких же строгих стандартов, у него не было бы необходимости заниматься кредитованием. Зачем делать то, что успешно делают частные компании? Но чиновники, как правило, руководствуются иными принципами. Основным доводом в пользу участия государства в кредитовании сельского хозяйства является тот, что оно предоставляет займы тем, кто не может получить их у частных кредиторов. Но ведь это всего лишь иная трактовка утверждения, что государство рискует чужими деньгами (деньгами налогоплательщиков) тогда, когда частные кредиторы рисковать ими не решаются. Иногда сторонники такой политики открыто признают, что процент потерь по государственным займам выше, чем по частным. Однако они утверждают, что это с избытком компенсируется увеличением производительности как тех заемщиков, которые погашают кредиты, так и большинства тех, которые таковых не погашают.

Подобные доводы уместны только тогда, когда мы рассматриваем конкретного заемщика, который получает денежные средства от государства, и пренебрегаем всеми теми, кого подобные программы кредитования указанных средств лишают, поскольку в действительности одалживаются не деньги, которые, по сути, являются лишь средством обмена, а капитал. (Как я уже отмечал, мы пока не будем рассматривать последствия, вызванные ростом инфляции.) Заемщик получает трактор, или ферму, или что-то еще. Но ведь количество ферм и тракторов ограниченно (особенно в том случае, если производство тракторов не является избыточным). Полученные человеком А ферма или трактор не могут быть одолжены человеку Б. Возникает вопрос: кому лучше одолжить капитал – человеку А или человеку Б?

Чтобы дать верный ответ, нужно пересмотреть заслуги лиц А и Б и оценить их реальный или потенциальный вклад в производство. Предположим, что человек А может получить ферму без содействия со стороны государства. Местный банкир или сосед хорошо знают его самого и его заслуги. Они знают, что он не только хороший фермер, но и человек слова. Они готовы вложить в него деньги. Может даже, он уже собрал достаточную сумму, чтобы выплатить четверть стоимости фермы. Они занимают ему остальные три четверти, и ферма в его распоряжении.

Бытует мнение, что кредит – это что-то, что человек получает от банкира. Такое мнение ошибочно. Кредит – это то, чем человек обладает изначально. Он владеет им, возможно, потому, что у него есть быстрореализуемые активы, обладающие большей денежной стоимостью, чем необходимый ему кредит. (Или потому, что у него хороший характер и отменный послужной список.) Он приносит все это в банк, и банкир решает, давать или не давать ему кредит. Банкир не дает деньги просто так. Он должен быть уверен в том, что кредит будет погашен. Предоставляя ссуду, он превращает более ликвидные активы в менее ликвидные. Иногда он ошибается, и тогда в убытке остается не только он, но и все общество, поскольку ожидаемая продукция не производится, а ресурсы уже потрачены.

Все это время мы говорили о человеке А, который обладает достаточной репутацией, чтобы получить ссуду в банке. Но вот в сфере кредитования появляется государство со своими идеями о том, как помочь человеку Б. Человек Б не может получить закладную или любой другой кредит у частного кредитора, потом у что ему недостаточно доверяют. У него нет сбережений, у него нет впечатляющих заслуг в сельском хозяйстве, и в данный момент он живет на пособие по безработице. А почему бы, говорят сторонники государственного кредитования, не сделать из этого человека полезного и продуктивного члена общества, одолжив ему денег для покупки фермы, тягача или трактора, и тем самым утвердить его в этом бизнесе?

Вполне вероятно, что при индивидуальном подходе программа государственного кредитования могла бы приносить пользу. Но очевиден тот факт, что заемщики, отобранные по правительственным стандартам, в целом менее кредитоспособны, чем те, кого отбирают в соответствии с частными стандартами. Раздавая необдуманные кредиты, государство теряет много денег. Процент неудач среди получателей государственных кредитов превышает аналогичный показатель у заемщиков частного капитала. Эффективность производства падает, на него уходит больше ресурсов. При всем этом получатели государственных кредитов покупают фермы и тракторы, которые могли бы стать собственностью фермеров, достойных того, чтобы получить частный кредит. Поскольку ферму покупает человек Б, человек А может остаться ни с чем. Причиной тому могут стать увеличение процентных ставок по кредитам, рост цен на фермы или отсутствие ферм для продажи. В любом случае результатом государственного кредитования становится не увеличение национального богатства, а его уменьшение, потому что доступный реальный капитал (фермы, тракторы и т. д.) раздается не по назначению.

Суть вопроса станет еще более понятной, если мы перейдем от сельского хозяйства к другим видам бизнеса. Среди политиков часто слышатся призывы предоставить правительству право идти на риски, «слишком большие для частного бизнеса». Подобные инициативы могут привести лишь к тому, что бюрократам будет позволено рисковать деньгами налогоплательщиков в тех случаях, когда никто другой своими деньгами рисковать не захочет.

Такая политика повлечет за собой множество бед. Первая из них – фаворитизм: раздача кредитов друзьям или в обмен на взятку. Это неизбежно приведет к скандалам. Каждый раз, когда деньги налогоплательщиков будут теряться по причине банкротства заемщика, правительство будет выдвигать встречные обвинения в адрес частных предпринимателей. То тут, то там будут слышаться призывы к социализму: если государство берет на себя риски, то именно оно и должно получать прибыль, ведь так? Да и как можно оправдать тот факт, что рискуют налогоплательщики, а прибыль получают частные капиталисты? (Как мы вскоре увидим, это именно то, что происходит с сельско хозяйственными государственными кредитами «без права оборота».)

Но сейчас мы должны сосредоточить свое внимание только на одном из последствий государственного кредитования – на растрате капитала и сокращении производства. Государство зачастую вкладывает доступный капитал в изначально плохие или, в лучшем случае, сомнительные проекты. Некомпетентный или ненадежный заемщик получает капитал, который мог бы оказаться в руках добросовестного хозяйственника. Количество реального капитала (в отличие от дензнаков) ограниченно, поэтому то, что дают человеку Б, не может быть отдано человеку А.

Частные лица тоже инвестируют капитал. Но они делают это осторожно. Они хотят получить его обратно. Поэтому, прежде чем идти на риск, заимодавцы внимательно изучают каждое поступившее предложение. Они взвешивают возможную прибыль и возможные убытки. Конечно, они могут ошибиться. Но по ряду причин они ошибаются намного реже, чем государственные чиновники. И, в первую очередь, потому, что они рискуют либо собственными, либо полученными в доверительное управление деньгами. Те же деньги, которые уходят на поддержку программ государственного кредитования, принудительно изымаются у граждан в виде налогов. Частные деньги инвестируются только в том случае, если кредитор абсолютно уверен: он получит проценты или часть прибыли. Это предполагает наличие ожиданий, что заемщик, получив на руки капитал, начнет выпускать востребованные рынком товары. Государство же дает кредиты на реализацию неопределенных проектов вроде «создания рабочих мест», при этом чем менее эффективным будет производство – т. е. чем большее количество рабочих будет на нем занято, – тем более привлекательной будет выглядеть такая инвестиция для чиновников.

Частные кредиторы руководствуются жесткими рыночными критериями. Если они допускают серьезную ошибку, то теряют деньги и прекращают свою инвестиционную деятельность. В будущем они смогут предоставлять кредиты только в том случае, если их дела идут успешно в настоящем. Таким образом, частные кредиторы (за исключением сравнительно небольшой прослойки тех, кто унаследовал свой капитал) проходят естественный отбор – выживает сильнейший. С другой стороны, государственными кредиторами чаще других становятся те, кто проходит проверку государственных служб и знает, как гипотетически отвечать на гипотетические вопросы, или те, кто умеет находить правдоподобные причины для выдачи займа и от водить от себя вину в случае потери денег. Результат логичен: частные займы расходуют существующие ресурсы и капитал намного эффективнее, чем государственные. Следовательно, государство растрачивает намного больше капитала и ресурсов, чем частные кредиторы. Одним словом, по сравнению с частными, государственные кредиты скорее снижают, чем повышают, производительность.

Инициаторы предоставления государственного кредита частным лицам видят человека Б и забывают о человеке А. Они видят тех, в чьи руки отдают капитал, и забывают о тех, кто тоже мог бы его получить. Они видят проект, в который вкладывают деньги, и забывают о проектах, которым не дают осуществиться. Они видят немедленную выгоду для отдельной группы и не замечают суммарных потерь для всего общества.

Аргументы против гарантируемых правительством займов и закладных для частного бизнеса и физических лиц так же вески, хотя менее очевидны, как и аргументы против прямого государственного кредитования. Сторонники предоставления обеспечиваемых государством закладных забывают, что такой заем тоже направляется на приобретение реального капитала с ограниченным предложением и что они помогают определенному человеку Б за счет неизвестного человека А. Гарантированное государством ипотечное кредитование, особенно при незначительном первоначальном платеже или отсутствии такового, неизбежно приводит к увеличению процента невыплаченных кредитов. Чиновники вынуждают простого налогоплательщика субсидировать повышенные риски и нести потери. Они заинтересовывают население «покупать» жилье, которое в действительности им не по карману. В итоге такая политика приводит к чрезмерному росту предложения жилья относительно других товаров. Государство временно перегружает строительную промышленность, что повышает стоимость жилья для всех потребителей (включая и тех, которые покупают недвижимость по гарантированной закладной) и может вызвать необоснованное расширение отрасли. Короче говоря, в долгосрочной перспективе это не только не способствует увеличению производства, но и подталкивает производителей к бесперспективным инвестициям.