Текст книги "«Восход Черного Солнца» и другие галактические одиссеи"

Великан, казалось, мысленно зааплодировал ему.

– Кто вы? – вслух спросил Гровер. – Откуда пришли?

И тут же закричал от жуткой боли, пронзившей голову. Гигантский поток чужеземных мыслей хлынул в сознание. Титан совершенно чистосердечно хотел ответить на вопросы, однако его ненормальный, с точки зрения землянина, абсолютно чужеродный образ мыслей был недоступен человеческому пониманию. Если бы австралийский бушмен попытался понять Евклида, у него, наверно, тоже разболелась бы голова, хотя геометрия Евклида базируется на законах нашего мира.

Наконец пульсирующая боль в голове Гровера стихла. Он увидел, как титан протянул руку к ближайшей витрине, разбил стекло и достал горсть драгоценностей. Отобрал три из них, а остальные отбросил. Потом чужеземец сделал странную вещь. На полу, непосредственно перед Гровером, он положил в ряд рубин, жемчужину и алмаз.

Кроваво-красный рубин… розовая жемчужина… искрящийся алмаз… все три камня располагались на прямой линии. Ну, типа того, как человек использует деревянные кубики, чтобы объяснить ребенку алфавит.

Жемчужина лежала в середине. Титан указал на нее.

– Это ваш мир, – телепатически объяснил он Гроверу. – Понимаешь? Ваш мир в середине.

Это было фантастическое зрелище! Вечерние тени сгустились внутри маленького магазинчика. Гротескная фигура чужеземца казалась нереальной…

Титан прикоснулся к алмазу.

– А это мой мир. Мой мир соприкасается с вашим, смыкается с ним. Но только в гиперпространстве, в другом измерении. Сами по себе и ваш, и мой миры трехмерны.

Гроверу приходилось читать подобные теории, и он понимающе кивнул.

Теперь титан указал на рубин:

– Эта… драгоценность – еще один мир, из которого пришли те, кого вы называете силикатами. Итак, у нас есть три мира, соприкасающиеся друг с другом только в четвертом измерении. Силикаты – рубин. Вы, земляне, – жемчужина. И мы – алмаз.

Теперь, – продолжал титан, – представь себе, что ты живешь в мире алмаза и хочешь добраться до мира рубина, но можешь двигаться только по прямой. Как сделать это?

Гровер схватывал быстро.

– Пройдя через мир жемчужины, – ответил он.

– Правильно. Именно поэтому титаны вынуждены проходить через ваш мир, чтобы добраться до планеты силикатов. Войти напрямую в вибрационную плоскость силикатов мы не можем. Нам обязательно нужно сначала пересечь ваш мир.

– Но зачем? – взорвался Гровер. – Не понимаю! Эта бессмысленная война…

– Тебе ничего о ней не известно. Не мы ее начали. Мы просто боремся за свою жизнь. Вопрос стоит так: или мы убьем силикатов, или они нас.

Гровер покачал головой.

– Это вы вторглись к ним, – упрямо заявил он.

– Погоди. Я сказал, что трехмерные объекты не могут напрямую перемещаться из мира силикатов в наш или обратно. Однако существуют виды излучений, которые способны проникать из одной плоскости в другую, минуя вашу планету. Не так давно силикаты разработали новую форму энергии, питающую их машины и города. Им эта энергия не причиняет вреда, но ее излучение, проникая к нам из мира силикатов, убивает нас. Мы просили их прекратить использовать эту энергию, но они отказались.

Вот и получается, – завершил свое объяснение титан, – что мы должны убить их до того, как смертоносное излучение прикончит нас. Наше вторжение в мир силикатов полностью оправданно.

Гровер задумался.

– Они не пойдут на уступки?

– Они говорят, что без этой энергии им не обойтись. Замены ей нет, а без энергии они погибнут. Выходит, и мы, и они сражаемся за свою жизнь. – Титан замолчал, как будто прислушиваясь к чему-то. – Вражеский корабль улетел. Теперь я пошлю сигнал о помощи. – После краткой паузы он заметно расслабился. – Ну вот. Совсем скоро корабль подберет меня.

– А что будет со мной? – в страхе спросил Гровер. – Ты не…

– С тобой? – Эта мысль титана несла на себе оттенок веселого удивления. – Вижу, ты думаешь, будто я собираюсь убить или пленить тебя. Но зачем? Что плохого ты мне сделал? Позабавил в час скуки, и все. Теперь ты можешь уйти. – Гигант кивнул в сторону двери.

Гровер прикусил губу:

– Вы же уничтожаете Землю!

– Ненамеренно. Уж пусть лучше сражения происходят здесь, чем позволить силикатам проникнуть в наш мир, разрушать наши города. Мы должны загнать их обратно в их мир, а потом уничтожить.

Неожиданно у Гровера мелькнула одна мысль, и титан тут же уловил ее.

– Тебя интересует, как произошло наше первое появление… через киноэкран. И мы, и силикаты на протяжении многих лет пытались пробиться в земное измерение. Однако не было прохода – с вашей стороны его запирали ворота. Но когда начали показывать эту картину, на экран упали новые световые вибрации. В сочетании с лучами, испускаемыми кометой, не так давно появившейся в Солнечной системе, это помогло нам преодолеть разделяющий наши миры барьер.

Мы не могли бы проникнуть в ваш мир, если б вы сами не открыли нам ворота… и притом в нужное время. Возможно, когда-нибудь мы научимся проходить в ваш континуум без вашего, пусть неумышленного, сотрудничества, однако излучение кометы – вы называете ее кометой Мендера – играет решающую роль.

Гровер внезапно сменил тему:

– А что, если предложить силикатам другой источник энергии? Типа электричества? У них оно есть?

– Они используют атомную энергию, которая высвобождает кванты… Электричество? Что это такое?

Ювелир пустился в объяснения, но успеха не достиг.

– В девяти милях к югу отсюда на плотине стоит электростанция, – сказал он в конце концов. – Может быть… – Он подробно объяснил, как туда добраться.

Титан кивнул:

– Мы проведем исследования. Электричество… для нас это что-то новое. Возможно, оно способно действовать в мире силикатов. Если это так и если они согласятся использовать его… – Он поднялся и вышел из магазина, но его мысли все еще долетали до Гровера. – За мной прилетел корабль. Прощай.

Некоторое время ювелир просидел в молчании. Потом вышел на улицу, посмотрел на небо и увидел, как в южном направлении исчезает похожий на веретено корабль.

– Электричество, – задумчиво произнес он. – Может быть…

Гровер подошел к автомобилю, чудесным образом уцелевшему во время жуткого погрома. Нужно связаться с властями. Они наверняка знают, что делать. Люди в Вашингтоне поймут…

Тем временем, однако, с неба продолжал падать смертоносный ливень. Силикаты и титаны сражались своим ужасным оружием. Комета Мендера медленно ползла к Солнцу. Из Вашингтона по радио сообщали новости, которые принес Гровер, и высказывали по этому поводу различные предположения.

Все мы, земляне, были просто муравейником на ничейной территории. Противоборствующие силы топтали нас, не замечая этого. Мы не стоили того, чтобы принимать нас в расчет. С какой стати? Это был… плацдарм! И только происходящие на этом плацдарме бои имели значение. Земля представляла собой мост между двумя отрезанными друг от друга цивилизациями – и они сражались на этом мосту!

Были задействованы все ученые, все военные силы, но без малейшего эффекта. Нам удалось найти и сохранить небольшое количество оружия со сбитых кораблей титанов и силикатов, но, по строжайшему приказу, это держалось в секрете. Правительства призывали всех: «Ждите!»

Ждите… но чего?

Мы не знали. Комета подползала к солнцу. Титаны медленно оттесняли силикатов. Настал день, когда кубические корабли лавиной устремились в сторону Сибири. Один за другим они подлетали к световому куполу и, проходя сквозь него, исчезали в своем мире. За ними последовали корабли-веретена. Что это означало? Убедительную победу? Этого мы так никогда и не узнали.

Гровер, конечно, не раз спрашивал себя, предлагали ли титаны секрет электричества силикатам и каков был ответ. Как бы то ни было, пока наступила передышка. Два «веретена» остались на Земле; один парил над Манхэттеном, другой над Сибирью.

А потом… полусферы исчезли. Однажды ночью светящиеся чаши замерцали и растворились, будто их никогда и не было.

На их месте остались странные, таинственные сооружения из кристаллов и металла, одиноко возвышающиеся в центре круглых проплешин голой, выжженной земли. Два корабля продолжали бдительно парить над ними.

Генерал Роберт Холл сидел рядом с Гровером в бомбардировщике и смотрел, как над Аппалачскими горами восходит солнце. В небе кружило около дюжины самолетов. Холл кивнул одному из пилотов, и тот коротко произнес что-то по радиосвязи.

– Готовитесь к нападению? – спросил Гровер.

– Да. Мне не следовало допускать вас сюда, знаете ли. В конце концов, вы гражданский человек. Однако вы заслужили это. Ваша информация…

Второй пилот встал со своего места и подошел к ним. Это был стройный молодой человек с худощавым лицом, в котором сейчас вряд ли кто-нибудь узнал известного физика, кем он, собственно говоря, являлся. Он сел лицом к Гроверу и генералу, закурил сигарету.

– Скоро все выяснится, – сказал он.

– Вы уверены, Стэнтон? – В голосе генерала явственно прозвучали нотки сомнения.

– Все указывает на это. – Стэнтон глубоко затянулся дымом сигареты. – Все эксперименты подводят нас к одному-единственному выводу. Ворота между этими другими мирами открыты только тогда, когда на Землю воздействует прямое излучение кометы, а она сегодня ночью ушла за Солнце. Теперь Солнце экранирует ее излучение, и оно не достигает нас. Как только это произошло, ворота – сверкающие купола – исчезли. Уверен, именно с учетом всего этого титаны оставили на Земле свои корабли.

Когда комета выйдет из-за Солнца, что произойдет спустя несколько часов, титаны в кораблях включат свои проекционные установки и снова откроют ворота. Конечно, – Стэнтон криво улыбнулся, – когда комета уйдет за Плутон, ее излучение ослабеет настолько, что уже не будет иметь значения. Однако это произойдет не скоро. Если нам удастся уничтожить оставленные титанами корабли и их проекционные установки, мы будем спасены.

Гровер промокнул лысину носовым платком.

– Все правильно. Ворота можно открыть только из нашего мира. Сейчас титаны уже наверняка знают, как воссоздать вибрации, возникшие при демонстрации того кинофильма. Однако им по-прежнему требуется помощь кометы Мендера.

– Оставляю науку вам. – генерал хмуро воззрился на Стэнтона. – Мое дело воевать. На самолетах установлено оружие, которое мы нашли в сбитых кораблях силикатов. Может, оно и сработает, если наши бомбы не принесут результатов. Однако эти их лучевые пушки…

– Силикаты сбивали корабли титанов именно лучевыми пушками. – Стэнтон посмотрел на часы. – Сибирская эскадра сейчас вылетает?

– Да. И здесь…

Генерал перевел взгляд за окно. Там, где когда-то был Таймс-сквер, сейчас раскинулся опустошенный, безжизненный круг земли, в центре которого возвышалось казавшееся маленьким по сравнению с ним сооружение из кристаллов и металла. Над ним парил веретенообразный корабль титанов.

– Как только комета появится из-за Солнца, они включат свои проекционные установки и снова откроют ворота, – угрюмо сказал Стэнтон.

Вместо ответа генерал Холл взял микрофон и что-то отрывисто произнес в него. Взревели моторы. Пять самолетов устремились к земле.

«Веретено» висело над проектором, защищая его и, похоже, игнорируя угрозу со стороны приближающихся кораблей. Фугасные бомбы не причинят ему вреда. Ничто земное не причинит ему вреда.

Однако оружие, нацеленное на корабли титанов, не было земным.

Первый самолет выстрелил ослепительно-алым лучом. Он зашарил по земле, поднимая облака пыли там, где касался ее. Корабль титанов не сдвинулся с места, но внезапно из его корпуса вырвался яркий зеленый луч.

Потом второй… и еще.

Самолет взорвался. Корабль генерала накренился, провалившись в воздушную яму. Когда он выровнялся, нападающих самолетов осталось лишь четыре, и все метали вниз алые лучи. Однако это оказалось нелегко – прицелиться точно с летящего самолета.

Один пилот устремился вниз в самоубийственном пике, остальные последовали за ним. Они мчались к веретенообразному кораблю в кромешном аду пылающих зеленых лучей.

Красные лучи обшаривали землю под собой. Два самолета взорвались, осталось всего два.

И потом возникло впечатление, будто аппарат титанов резко увеличивается в объеме. Его корпус пошел трещинами и с оглушительным, раздирающим уши ревом развалился на части.

Один из уцелевших самолетов сумел выйти из смертельного пике. Второй рухнул вместе с обломками вражеского корабля.

Поджав губы, генерал Холл смотрел вниз, изучая картину разрушения.

– Получилось, – сказал он. – Корабль титанов и проектор… все уничтожено.

Пилот повернулся к нему, похлопывая себя по наушникам.

– Сибирь докладывает, сэр, – взволнованно сообщил он. – Цель поражена и там.

– Хорошо, – сказал генерал. – В аэропорт. Немедленно.

Гровер посмотрел на Стэнтона:

– И что теперь?

Ученый пожал плечами:

– Бог знает. Нужно подождать. Все наши теории основываются на предпосылке, что ни титаны, ни силикаты не могут открыть ворота до возвращения кометы Мендера. Будем ждать…

И мы ждали. Наконец комета Мендера вынырнула из-за Солнца. Над Сибирью и Манхэттеном безостановочно кружили самолеты. Мы замерли в ожидании новостей, страшась появления новых световых полусфер.

Комета прошла орбиты Венеры, Земли, Юпитера и двинулась дальше. Миновала Плутон, и мы облегченно вздохнули. Мы были в безопасности…

В безопасности? Раз так, мы занялись восстановлением. Разрушенные города снова поднимались из пепла. И время от времени люди спрашивали себя: чем закончилась битва титанов и силикатов? Кто победил?

– Может, они заключили мир, – сказал Стэнтон Гроверу, когда они сидели за ланчем в восстановленном Рокфеллеровском центре. – Не исключено, что в конце концов силикаты решили удовольствоваться электрической энергией вместо атомной. Думаю, и те и другие предпочитают мир. Ведь это разумные расы, и к тому же сравнимые по мощи. Продолжение войны между ними в итоге означало бы гибель обоих миров, обеих цивилизаций.

Слушая ученого, Гровер прикурил сигарету.

– И все же угроза остается. Комета Мендера имеет семидесятипятилетний цикл. За это время наука титанов и силикатов может заметно продвинуться вперед. Вдруг у них появится новый повод к вражде? Вдруг они опять прорвутся в наш мир? Не знаю. Знаю лишь одно – через семьдесят пять лет комета Мендера вернется…

Эликсир невидимости

Глава 1

Ричард Роли только вошел в лабораторию, как сразу же почуял недоброе. Его работодатель доктор Гаспар Мик выглядел слишком довольным собой. Либо кто-то умер, либо Мик снова отрывал у мух крылышки. Такой он был человек. Приятный малый, который отлично поладил бы с Торквемадой или даже с самим Нероном.

Кроме всего прочего, Роли волновала судьба лягушек. Они исчезли без следа. Он сел на протестующе заскрипевший стул с выражением горечи на бронзовом лице и попытался привести в порядок мысли, которые ему так хотелось высказать Мику. Через некоторое время он начал:

– Ну?

– А! – воскликнул ученый, закачавшись в своем кресле, как Будда. Его толстое розовое лицо блестело на солнце, а лысина сияла бесовским огнем. – А, – повторил он более многозначительно. – Это ты, Рик. Я наконец решил, что твои таланты не соответствуют выполняемой тобой работе.

– Какой именно? – спросил Роли. – Я – помощник, повар, мальчик на побегушках, мойщик лабораторной посуды и ответственный за все, здесь происходящее. Занимаю по меньшей мере пять должностей.

Мик сделал вид, что не заметил нотку иронии в его голосе.

– Я наконец решил позволить тебе участвовать в экспериментах. Я повышаю тебя в должности. Теперь мы – коллеги. Но зарплата остается прежней, – поспешно добавил он. – Впрочем, что такое деньги по сравнению со славой служения науке.

Роли едва не сказал о том, что деньги позволят ему жениться на Бинни – прелестной, хотя и глуповатой дочери Мика. Для него оставалось неразрешимой загадкой, как такой негодяй, как Мик, мог произвести на свет такого ангела, как Бинни. Кроме того, это тоже создавало определенные проблемы, потому что Бинни была несколько старомодной девушкой и не желала выходить замуж без разрешения отца. «Заставь отца сказать „да“, – однажды прошептала она на ухо своему возлюбленному, – и все будет шикарно».

– Ты что-то сказал? – спросил, врываясь в его мысли, Мик.

– Я спросил о лягушках, – пробурчал Роли. – Два месяца я выращивал гигантских лягушек, чтобы заработать немного денег, а теперь вижу, что террариум пуст. – Он еще раз обежал взглядом комнату.

Мик почему-то хихикнул.

– Не думай об этом, лучше посмотри сюда. – Он показал на несколько стоявших на столе пробирок с красными и зелеными этикетками. – Поговорим о деле. Я жду прихода посетителей и хочу, чтобы ты оставался здесь, пока они не уйдут. Ничего не говори. Просто слушай.

– А, ваш знаменитый эликсир невидимости. – Роли взглянул на пробирки. – И кого вы ждете?

– Репортеров.

– Гм? – Молодой человек, не скрывая удивления, посмотрел на него. – После того, что произошло? После того, что о вас написали почти во всех газетах?..

Синие глаза Мика заблестели необыкновенно мерзко даже для него.

– Да. Насколько я помню, они называли меня шарлатаном, любителем саморекламы. Мне кажется, они уже изменили мнение обо мне.

– Ага, звонят в дверь.

Роли вздохнул, встал, вышел в приемную, открыл дверь и едва не был сметен волной возбужденных репортеров. Их было не меньше дюжины, и все они с жаждой крови в глазах требовали доктора Мика. Роли, смутно надеясь, что они разорвут ученого на куски, позволил им всем войти.

Мик встретил репортеров с довольным видом:

– Доброе утро, господа. Прошу садиться.

Стульев было всего два, но в жутком возбуждении никто на это не обратил внимания. Репортер плотного телосложения наклонился над столом с вытянутыми руками. Он либо пытался дотянуться до горла Мика, либо держал в руках нечто невидимое.

– Лягушки! – прохрипел репортер. – Невидимые лягушки! А у меня, как назло, похмелье. О боже!

Он заметно вздрогнул и разжал руки. Что-то со звуком, похожим на падение мокрой тряпки, шлепнулось на пресс-папье, потом послышались какие-то странные звуки, за которыми последовал всплеск в аквариуме с золотыми рыбками. Один из репортеров, круглолицый мужчина, выдавил из себя нечленораздельный звук и принялся жадно пить из коричневой бутылки.

– Я многое могу вытерпеть, – сказал первый репортер. – И возможно, есть обстоятельства, оправдывающие ваши действия. Но скажите, ради бога, неужели нельзя было доказать свою правоту каким-нибудь другим способом? Послушайте. На мое имя доставили посылку. Я открыл коробку и ничего в ней не увидел. А в следующее мгновение невидимая лягушка прыгнула мне прямо в лицо.

– Грязный трюк, – сказал невысокий коренастый мужчина с черной как уголь шевелюрой и мешками под глазами.

Из угла донесся пронзивший Роли до глубины души крик.

– Мои лягушки, – с чувством произнес он. – Смотрите, на что наступаете, ребята.

Мик откашлялся, чтобы привлечь внимание к себе.

– Господа, – произнес он громким голосом. – Я, естественно, приношу свои извинения. Я должен был поступить так для того, чтобы вы обязательно пришли сюда и увидели все воочию. Как я вам уже сообщал письменно, мне удалось изобрести жидкость, которая вызывает невидимость, обеспечивая полную прозрачность материальных объектов. Я сам не знаю точно, как это происходит. Полагаю, это связано с каким-то излучением на клеточном или атомном уровне – по крайней мере, жидкость делает невидимыми не только одежду, но и плоть и кровь.

Здесь, – он взял со стола одну из пробирок с красной наклейкой, – эликсир невидимости. А в бутылочках с зелеными этикетками – противоядие.

– Невидимые лягушки, – тупо произнес первый репортер. – Я не собираюсь писать об этом, даже если исчезну сам. Все это белая горячка.

– Я не сомневался в вашем скептическом отношении, – продолжил Мик, – поэтому решил предоставить неопровержимое доказательство. Я хочу, джентльмены, чтобы вы расположились в разных местах в этом квартале. У вас, – он показал на одного из репортеров, – будет украден носовой платок. Вы лишитесь своей шляпы, а вы…

– Только не бумажник, – воскликнул кто-то из репортеров, торопливо застегивая задний карман брюк. – Вчера была зарплата.

– Я подойду к вам незаметно, и вы получите окончательное доказательство. У всех вас я оставлю визитные карточки. – Мик показал кожаный футляр для визитных карточек. – Это вас убедит?

– Да, – ответил чей-то печальный голос. – Боюсь, этого будет более чем достаточно. А то лягушки… – И репортер пробормотал нечто бессвязное совершенно уничижительным тоном.

– Отлично, – бодро произнес Мик, потирая руки, и бесцеремонно выдворил репортеров из помещения.

В лаборатории остались только ученый и Роли. Последний стоял в углу и не спускал глаз с письменного стола. У него создалось впечатление, что пробирок убавилось. Может быть…

– Итак! – Мик резко повернулся к своему ассистенту. – Быстро бери футляр.

– Я? – Роли попытался пройти сквозь стену спиной. – Но…

Доктор схватил со стола пробирку с красной этикеткой и пошел на Роли с жаждой крови во взгляде.

– Пей!

Роли уклонился.

– Ни за что! – воскликнул он. – Я многое готов вытерпеть, но становиться подопытным животным…

Мик задумчиво почесал один из своих подбородков.

– Послушай, – произнес он успокаивающим тоном. – Ты слышал, как я рассказывал репортерам о своем плане? Теперь они стоят на углах и ждут человека-невидимку.

– Они ждут вас, – возразил Роли.

– Если ты станешь невидимым, они ни о чем не догадаются, – с убийственной логикой заметил Мик.

– Это последняя капля! Сперва вы украли моих лягушек, а теперь…

Роли поперхнулся. Только мысли о Бинни удержали его от того, чтобы не порушить Миком всю мебель в лаборатории.

– Да, – вкрадчивым тоном произнес доктор. – Бинни. Я подумывал о том, чтобы взять ее с собой в поездку по Мексике. А еще я подумывал о том, что мне давно пора уволить тебя.

Роли оставалось только корчиться в муках, все карты были на руках Мика. Неохотно он позволил ученому сунуть пробирку себе в руку…

Дверь открылась, и в лабораторию вошла Бинни в сопровождении излишне дружелюбной собаки. В девушке не было ничего заслуживающего внимания, за исключением красоты, и Роли обманывал себя, когда ему показалось, что он видит у нее за спиной крылья. Собака, напротив, заслуживала внимания.

Во-первых, Ангел был совершенно несдержан в проявлении своих чувств. Он был крупным псом с ничем не примечательной внешностью и легкой примесью ищейки в крови. Кроме того, Ангел был жутким трусом, но при каждой возможности старался демонстрировать весьма внушительные клыки. Как обладатель тонкого вкуса, пес на дух не переносил Мика.

Появление Бинни вызвало бурную реакцию внутри Роли. Некоторые люди назвали бы такую реакцию любовью. Как бы то ни было, понимая зависимость своего будущего от доброй воли доктора Мика, Роли проглотил эликсир и тут же почувствовал, что пропавшие лягушки решили поселиться в его желудке.

Сначала они делали это постепенно и скрытно. Царапаясь лапками, они скользили по пищеводу и с глухими шлепками по очереди проваливались на дно желудка. Затем решили, сцепившись лапками, станцевать болеро. Роли в отчаянии схватился за голову, потому что ему показалось, что голове захотелось немного полетать.

– Гвлг-нвнк! – сказал он.

Бинни с удивлением обернулась:

– Что это было? Папа, я что-то слышала или мне показалось?

– Конечно показалось, – с улыбкой успокоил ее Мик. – Я просто собирался кое-что съесть. Я тебе нужен?

Девушка весьма приятно порозовела:

– Я искала Рика. Он… ой!

Какое-то странное чувство, казалось, охватило Бинни. Ее глаза светились.

– В чем дело? – На этот раз удивленным выглядел доктор.

Девушка проглотила комок в горле и потупила взор.

– Ничего. Просто мне показалось, что кто-то меня поцеловал. Глупо, правда?

– Очень глупо, – мрачно заметил Мик, пожирая испепеляющим взглядом пустоту. – Ты должна меня извинить, Бинни, так много работы…

Он замолчал, потому что его взгляд был прикован к странным даже для слишком дружелюбного пса ужимкам и прыжкам.

Ангел пребывал в замешательстве. Его обманывал собственный нос. В комнате находился призрак – призрак с запахом. От призрака пахло Роли, но этого джентльмена в лаборатории явно не было. Ангел стряхнул длинные уши с глаз и еще раз окинул комнату недоуменным взглядом. Никакого Роли. Но запах оставался.

Ангел ткнулся носом в ковер и, шумно принюхиваясь, заставил свое туловище потащиться за мордой. Он вдруг резко остановился и коротко взвизгнул. Его нос вошел в плотный контакт с чьим-то невидимым ботинком.

Все зависело от того, лишится Ангел чувств или нет. Несчастное существо задрожало всем телом. Роли, решив пожалеть его, наклонился и погладил Ангела по голове.

Это оказалось последней каплей. Громко взвизгнув от отчаяния, пес лишился чувств.

Мик откашлялся. Он подошел к двери и многозначительно открыл ее, чтобы невидимый Роли смог выйти.

– Футляр, – едва слышно пробормотал он.

– Взял, – раздался ответный, чуть слышный шепот, и Роли ушел, оставив в лаборатории бесчувственного пса и девушку, которая была несколько озадачена и скорее довольна, чем наоборот.