Текст книги "Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах"

Кладбищенские крысы

Смотритель самого запущенного кладбища в Салеме, старина Мэссон, издавна враждовал с крысами. Много поколений назад целая колония на редкость крупных грызунов переселилась сюда с пристаней, и как только Мэссон занял место пропавшего незнамо куда прежнего смотрителя, то первым делом решил их извести. Сначала он расставил капканы и разбросал отраву вокруг крысиных нор, потом принялся их отстреливать, но все без толку. Крысы не просто остались, но и расплодились, и теперь прожорливые орды наводнили все кладбище.

Они были крупными даже для mus decumanus[15]15
  Серая крыса (лат.).


[Закрыть], которые порой достигают пятнадцати дюймов в длину, не считая голого серо-розового хвоста. Мэссону попадались на глаза крысы размером с доброго кота, а могильщики пару раз натыкались на зловонные крысиные ходы такой ширины, что по ним запросто мог пробраться на четвереньках взрослый мужчина. Корабли, много поколений назад приплывшие из дальних краев к прогнившим пристаням Салема, привезли с собой странный груз.

Невероятные размеры нор смущали Мэссона. С самого своего появления в Салеме, этой древней обители ведьм, он слышал много смутно-тревожных легенд о нелюди, еще чахнувшей в заброшенных земляных ходах под городом. Давно минули те времена, когда Коттон Мэзер[16]16
  Коттон Мэзер (1663–1728) – американский проповедник, ученый-богослов и публицист. Лично не участвовал в процессе над салемскими ведьмами, но судьи, выносившие приговор, опирались на его труды.


[Закрыть] преследовал нечестивые секты, что устраивали жуткие оргии в честь Гекаты и черной Матери Богов[17]17
  Мать Богов (Кибела) – древняя богиня плодородия, пришедшая в римский пантеон с Востока. Культ Кибелы сопровождался кровавыми обрядами, жертвоприношениями и оскоплением неофитов.


[Закрыть]; но старинные дома с двухскатными крышами все еще склонялись друг к другу над мощенными булыжником улочками, а богохульные тайны по-прежнему крылись в подвалах и пещерах, где справлялись противные закону и здравому смыслу языческие обряды. Старики многозначительно покачивали седыми головами и заявляли, что в неосвященной земле салемских кладбищ ползают твари похуже крыс и могильных червей.

А тут еще и этот нелепый страх перед крысами. Мэссон тоже не любил злобных грызунов, сознавая, как опасны сверкающие иглы их зубов, но удивлялся необъяснимому ужасу старожилов перед заброшенными домами, полными крыс. До него доходили туманные слухи об обитающей глубоко под землей мерзости, которая и командует жуткой крысиной армией. Старики уверяли, будто бы крысы служат посыльными между нашим миром и мрачными древними пещерами в недрах Салема. Поговаривали, что они крадут тела из могил для ночных подземных пиршеств. А легенда о Крысолове – не более чем выдумка, скрывающая страх перед богомерзкими чудищами, что плодятся в черных безднах Аверна[18]18
  Аверн – вулканический кратер возле античного города Кумы в Италии. По преданию, там находился вход в подземный мир.


[Закрыть] и никогда не выползают на солнечный свет.

Мэссон не принимал всерьез эти россказни. Он не водил дружбы с соседями и всячески старался скрыть от посторонних само существование кладбищенских крыс. Любое расследование привело бы к вскрытию могил, в этом он не сомневался. И если изгрызенные пустые гробы в одних можно списать на крыс, то объяснить, почему изувечены тела в других, Мэссону было бы непросто.

Покойников так и хоронят с золотыми пломбами в зубах. С одеждой все иначе, обычно смотритель сам предлагает погребальный костюм из дешевого черного сукна, который легко опознать. Золото – совсем другое дело. А иногда трупы нужны студентам и врачам с сомнительной репутацией, не заботящимся о том, откуда взялись тела.

До сих пор Мэссону удавалось избежать проверок. Он упорно не признавался, что на кладбище обитают крысы, пусть даже они порой оставляли его без законной добычи. Что случится с трупом после того, как Мэссон его обдерет, смотрителя не слишком волновало, но крысы то и дело прогрызали дыры в гробах и утаскивали покойников целиком.

Иногда размеры этих дыр озадачивали Мэссона. К тому же гроб каждый раз прогрызали с торца, а не сбоку или сверху. Словно бы крысами руководил какой-то невероятно разумный вожак.

И вот теперь он стоял в свежераскопанной могиле, бросив последнюю горсть мокрой земли на самую верхушку отвала. Уже которую неделю моросил холодный дождь, медленно падая из набрякших черных туч. Кладбище превратилось в непролазную трясину с чавкающей желтой грязью, из которой торчали потрепанные батальоны могильных камней. Крысы попрятались в норах и не показывались на глаза Мэссону много дней подряд. Он нахмурился, стоя на простом деревянном гробу, и худое небритое лицо рассекли глубокие морщины.

Покойника похоронили три дня назад, но Мэссон только теперь рискнул откопать его. Родственники часто приходили навестить усопшего, несмотря на надоедливый дождь. Но как бы они ни скорбели, вряд ли кто-то мог появиться на кладбище в столь поздний час. Криво усмехнувшись, Мэссон выпрямился и отложил лопату.

Он посмотрел с высоты кладбищенского холма на тускло мерцающие за пеленой дождя огни Салема. Достал из кармана фонарик, без которого дальше было не обойтись, поднял лопату и наклонился, изучая защелки гроба.

И вдруг замер, почувствовав, как под ногами заскреблось, зашуршало, будто в гробу кто-то шевельнулся. Пронзивший Мэссона на мгновение суеверный страх тут же сменился гневом, стоило только понять, что означают эти звуки. Крысы опять обошли его.

В приливе ярости Мэссон повернул защелки, приподнял крышку, подсунув под нее штык лопаты, а завершил работу уже голыми руками. Холодный луч фонарика метнулся к днищу гроба.

Капли дождя зашлепали по белой атласной обивке, гроб был пуст. Мэссон уловил какое-то мельтешение в изголовье и посветил туда.

Гроб был прогрызен насквозь, и зияющая дыра вела в темноту. На мгновение в ней мелькнул черный размякший ботинок, и Мэссон понял, что крысы опередили его всего на несколько минут. Он упал на колени и ухватился за ботинок – оброненный фонарик тотчас погас. Ботинок выскользнул из пальцев смотрителя, послышался победный писк, а Мэссон снова подобрал фонарик и направил свет в крысиную нору.

Она была очень широкой. Иначе труп не удалось бы в нее протащить. Мэссон задумался, какого же размера должны быть крысы, способные унести тело взрослого мужчины, но заряженный револьвер в кармане придавал ему уверенности. Возможно, Мэссон уступил бы добычу крысам и не полез в узкий тоннель, если бы речь шла об обычном трупе, но смотритель хорошо запомнил прекрасные запонки и булавку для галстука с настоящей жемчужиной. Помедлив лишь мгновение, он прицепил фонарик к ремню и забрался в нору.

Было тесновато, но Мэссону все же удалось протиснуться внутрь. В свете фонарика он разглядел скользящие по мокрому дну ботинки и торопливо полез дальше. Временами его худощавое тело едва не застревало в узком проходе.

Стоял смрад гниющего мяса. Мэссон решил, что повернет назад, если за минуту не доберется до трупа. Запоздалый страх могильным червем прополз в мысли смотрителя, но жадность толкала его вперед. Он забирался все глубже, миновав несколько примыкающих тоннелей. Стены норы были сырыми и липкими, позади дважды осыпались комья земли. Мэссон снова остановился и покрутил головой, пытаясь оглядеться, но, конечно, ничего не увидел, пока не отцепил с ремня фонарик и не посветил назад.

Глыбы земли лежали в проходе, и Мэссон с внезапным ужасом осознал свое положение. Сердце его тревожно забилось при мысли об обвале, и он решил прекратить погоню, хотя уже почти догнал тварей, что уволокли труп. Только одного он не учел: в такой узкой норе ему было никак не развернуться.

На секунду его накрыла паника, но потом он вспомнил о боковом тоннеле, мимо которого проползал, и неловко попятился. Добравшись до ответвления, Мэссон, просунул туда ноги и убедился, что теперь сможет повернуть назад. Он торопливо пополз по своим следам, не обращая внимания на боль в содранных коленках.

И вдруг боль стала еще пронзительней: кто-то вцепился в ногу острыми зубами, и смотритель начал отчаянно отбрыкиваться. Послышался визг, зашуршали крысиные лапы. Мэссон посветил фонариком назад и сдавленно всхлипнул, увидев позади с десяток безобразных крыс величиной с кота. Щелочки внимательных глаз сверкнули в луче света – а за ними мелькнул какой-то темный силуэт, тут же скрывшийся в тени. Мэссон вздрогнул: эта тварь была невероятных размеров.

Свет на мгновение остановил крыс, но их тускло-оранжевые в луче фонарика зубы снова стали приближаться. Мэссон сумел вытащить револьвер из кармана и тщательно прицелился. Стрелять было неудобно, и он прижался коленками к сырым стенам, чтобы ненароком не прострелить собственную ногу.

Грохот оглушил его, он закашлялся от порохового дыма. Когда слух вернулся, а дымное облако рассеялось, крыс нигде не было видно. Мэссон положил пистолет обратно в карман и пополз вперед еще быстрей. Крысы кинулись за ним.

Они мельтешили у самых его ног, кусаясь и безумно визжа. Мэссон испуганно закричал и снова схватился за револьвер. Он выстрелил, не целясь, и только чудом не раздробил себе ногу. На этот раз крысы разбежались не так далеко, но Мэссон что есть сил карабкался по тоннелю, готовый открыть огонь при первых же звуках новой атаки.

Услышав позади топот лап, он пронзил темноту лучом фонарика. Огромная черная крыса остановилась, наблюдая за ним. Торчавшие в стороны усы нервно подергивались, голый хвост медленно раскачивался из стороны в сторону. Мэссон выстрелил, и крыса убежала.

Он задержался на мгновение у черного зева бокового тоннеля прямо под локтем, и в нескольких ярдах впереди увидел лежавшую в грязи бесформенную кучу. Сначала он решил, что это осыпавшая с потолка земля, но потом опознал человеческое тело.

Потрясенный и перепуганный, Мэссон не поверил своим глазам, когда высохшая коричневая мумия шевельнулась.

В бледном свете фонарика жуткая уродливая мумия подбиралась все ближе к Мэссону. Оживленный дьявольской силой бесстрастный череп древнего мертвеца с распухшими, выкаченными глазными яблоками, выдававшими его слепоту. Мумия слабо застонала и растянула шершавые губы в жуткой голодной усмешке. Мэссон застыл в безграничном ужасе и отвращении.

За мгновение до того, как чудище прикоснулось к нему, Мэссон опрометью нырнул в боковую нору. Тварь с глухим стоном потащилась за ним. Мэссон оглянулся через плечо и вскрикнул, неуклюже карабкаясь по узкому тоннелю. Острые камни царапали локти и колени. С потолка дождем сыпалась земля, попадая в глаза, но он не решался остановиться даже на секунду. Просто полз и полз вперед, задыхаясь, с истерическими мольбами и проклятиями.

Крысы торжествующе завизжали и кинулись за ним, жуткий голод горел в их глазах. Смотритель едва не попал к ним в зубы, но сумел отбиться от злобных грызунов. Проход сужался, обезумевший от страха Мэссон, кричал, отбрыкивался и стрелял из револьвера, пока не опустошил барабан. И все-таки он их отогнал.

Вросший в потолок большой камень, под которым проползал Мэссон, безжалостно впился в спину. Смотритель навалился на валун всем весом, и тот чуть сдвинулся. Безумная идея мелькнула в голове Мэссона: а что, если сбросить глыбу вниз и перегородить проход?

Мэссон согнулся пополам, выскребая размякшую от дождя землю вокруг камня. Крысы приближались. Их глаза сверкали, отражая свет фонарика, а он все выгребал куски земли. Камень начал поддаваться. Мэссон принялся его раскачивать.

Одна из крыс – мерзкая серая тварь с оскаленными оранжевыми зубами, которую Мэссон недавно уже видел, подкралась совсем близко. Следом за ней с тяжкими стонами продвигался слепой мертвец. Последним отчаянным усилием Мэссон сдернул камень вниз, а сам пополз дальше.

Послышался глухой стук, а за ним жуткий мучительный крик. Комья земли застучали по ногам Мэссона, потом их придавило чем-то тяжелым, и ему лишь с большим трудом удалось вырваться. Обрушился весь тоннель!

Задыхаясь от страха, Мэссон рванулся вперед; позади осыпалась влажная земля. Проход сузился настолько, что он едва мог шевелить руками и ногами, подтягиваясь и подталкивая себя. Он извивался угрем и вдруг почувствовал, как под пальцами рвется атласная ткань, а потом ударился головой о какое-то препятствие. Пошевелив ногами, Мэссон убедился, что они не придавлены землей. Лежа на животе, он попытался приподняться, но потолок оказался всего парой дюймов выше его спины. Его пронзила паника.

Когда слепое чудище преградило ему дорогу, он свернул в боковой тоннель, но у тоннеля не было выхода. Мэссон лежал в гробу, пустом гробу, в который сам же и забрался через прогрызенную крысами дыру!

Он решил перевернуться на спину, но ничего не вышло. Крышка гроба безжалостно придавливала его ко дну. Напрягая все силы, Мэссон попробовал приподнять крышку. Тщетно. Но даже если ему удастся выбраться из саркофага, как он пророет пять футов плотно утрамбованной земли?

Мэссон задыхался от зловония и нестерпимой жары. В приступе ужаса он разодрал атласную обивку в клочья. Потом попытался пробить ногами землю, завалившую дорогу назад, но тоже безуспешно. Если бы только получилось развернуться, тогда он сумел бы пробиться к воздуху… воздуху…

Добела раскаленная боль прожгла грудь, запульсировала на глазном дне. Казалось, голова раздувается сильнее и сильнее, и вдруг торжествующе запищали крысы. Безумный крик Мэссона не смог заглушить их. Он истерически забился в тесной ловушке, а потом затих. Закрыл глаза, высунул язык и провалился в черноту смерти под звенящий в ушах ошалелый крысиный писк.

Дьявольский наездник

Знай Фред Малоун о кошмаре, что приближался в те минуты к лесной поляне, не стал бы спокойно любоваться, как волосы Дженет Купер отливают бронзой в закатных лучах. Мог ли он предвидеть безумные приключения, готовые на него обрушиться?

Кошмар пока ничем не выдавал себя, если не считать легкого шороха в кустах, в котором могла быть повинна обычная белка. Ничего не подозревающий Фред чуть подался вперед, сидя на траве, и девушка зарумянилась, поймав его пристальный взгляд.

– Еще две недели назад мы не были даже знакомы, – заметила она.

– А теперь уже помолвлены, – улыбнулся парень. – Как удачно я решил провести отпуск в «Платанах»! Тишина, покой – трудно поверить, что такое бывает. Одни горы на мили и мили вокруг… А какая тут рыбалка!

Фред немного погрешил против истины: до Пайнвуда, популярного дорогого курорта, было не больше мили по горной дороге, хотя оттуда до ближайшего города – добрых шесть часов езды. Тем не менее гостиница «Платаны» и впрямь отличалась уединенностью и тишиной.

Кроме Дженет и Малоуна, в ней сейчас гостили двое: киноактриса Нэн Саммерс, яркая черноглазая красотка, похожая на латиноамериканку, и доктор Лестер Молтби, жизнерадостный толстяк, чье беспечное добродушие никак не вязалось с репутацией известного психиатра. Жил здесь и Дэвид Стивенс, постнолицый хозяин гостиницы, а также повар-негр и горничная – маленькая и симпатичная золотистая блондинка Сьюзен Вуд.

В ответ на реплику Фреда губы Дженет сложились в улыбку. Затем взгляд метнулся через его плечо, и в глазах вспыхнул смертельный ужас. Из горла девушки вырвался пронзительный крик. Молодой человек обернулся и ошарашенно уставился на жуткое существо. На какой-то миг он принял стонущее чудовище, выползшее из кустов, за животное и лишь затем осознал, что перед ним женщина.

Она с трудом продвигалась вперед, нагое тело было сплошь залито кровью. Выпученные глаза смотрели вперед, а из раскрытого рта вырывался булькающий вой. Похолодев от ужаса, Малоун понял, что у несчастной вырезан язык.

В рот ей были вставлены удила, закрепленные ремешком на затылке, а от разорванных губ тянулись по земле поводья. Руки и ноги казались ужасно изуродованными, и к горлу Фреда подступила тошнота, когда он увидел на них прибитые гвоздями лошадиные подковы, явно подогнанные по размеру.

Он в ужасе отвернулся от кошмарного зрелища и хрипло выдавил:

– Дженет, беги в гостиницу, приведи доктора! Скорее!

Смертельно бледная невеста непонимающе уставилась на него. Фред в отчаянии потряс ее за плечи, и в прояснившемся взгляде вспыхнул ужас. Дженет отшатнулась и пустилась бегом по тропинке, а Малоун, подавив отвращение, вновь повернулся к жертве.

Теперь он узнал ее! Страшные мучения исказили черты лица, но золотистые локоны, перепачканные кровью, и голубые глаза не давали ошибиться. Это же Сьюзен Вуд, маленькая горничная, которая пыталась флиртовать с ним всего пару дней назад!

Он встал на колени и дотронулся до подковы, прибитой к ладони женщины. Сьюзен отдернула руку с болезненным криком, и из горла у нее хлынула багровая струя, забрызгав одежду Малоуна. Глаза выкатились и остекленели, сведенные судорогой мышцы обмякли.

Сзади послышались торопливые шаги. Доктор Молтби бесцеремонно отстранил юношу и опустился на траву. Добродушное круглое лицо психиатра стало серьезным, глаза за толстыми стеклами очков прищурились. Короткие пухлые пальцы с удивительной сноровкой ощупали безжизненное тело. Увы, помощь пришла слишком поздно.

Фред ощутил в своей руке холодные пальцы Дженет и пожал их, чтобы придать девушке уверенности, в которой нуждался и сам.

За спиной доктора, сжав тонкие губы на застывшем аскетическом лице, уже стоял хозяин «Платанов» Стивенс. Его маленькая голова странно сочеталась с крупным мускулистым телом. Рядом потрясенно сверкали темные глаза Нэн Саммерс, бледной как мел.

Хмыкнув, доктор поднялся на ноги:

– Не понимаю, как ей удалось доползти… чуть ли не ведро крови потеряла. – Он кивнул на багровую полосу, уходящую в кусты.

– Что тут случилось? – выдавил Стивенс еще мрачнее обычного, сверля Малоуна холодным взглядом.

Молодой человек хотел было заговорить, но доктор прервал его, покосившись на стоявших девушек:

– Позже, мистер Малоун! Сейчас надо отнести ее в дом, такое зрелище не для женщин.

Содрогаясь от прикосновения к окровавленному, уже остывающему телу, Фред наклонился и поднял его на руки. Покачал головой в ответ на предложенную доктором помощь и зашагал к гостинице. Стивенс с актрисой и Дженет потянулись следом.

Послышались быстрые шаги, и из-за угла дома появился рослый мужчина. Увидев неподвижное тело Сьюзен Вуд, он на миг замер, затем ринулся вперед. Малоун узнал Джо Косби, невозмутимого великана, работавшего в деревенском гараже.

Однако теперь его невозмутимость исчезла без следа. Глаза горели, огромный кулак сжался, готовый ударить. С занятыми руками Фред никак не мог защититься, но доктор решительно заступил путь разъяренному здоровяку.

– Джо, не валяй дурака! Никто из нас не причинил бы ей вреда. Лучше пока не смотри на нее.

Косби отодвинул его в сторону.

– Сьюзен! – прошептал он, убирая с белого лица покойницы окровавленные золотистые пряди. – Кто?.. – Он заметил уздечку, затем приподнял свисавшую бледную руку и вытаращился на подкову. Повернулся, схватил доктора за рукав. – Кто это сделал?! Не молчите, черт побери! Скажите только кто, и я…

Молтби тщетно успокаивал его, пытаясь вырваться, но тут на плечо великана легла тонкая женская рука. Обернувшись, тот встретил умоляющий взгляд Нэн Саммерс, и его могучие мышцы чуть расслабились.

– Через месяц мы собирались пожениться, – глухо произнес он. – Я как раз нес ей подарок… – Он вынул из кармана пару дешевых сережек с зелеными камушками.

По жесту доктора Малоун со Сьюзен на руках быстро обогнул Косби и вошел в гостиницу. Последовал за Молтби в пустующую спальню, уложил безжизненную ношу на кровать и отвернулся, когда доктор вновь принялся ощупывать труп под непроницаемым взглядом бледных глаз Стивенса, бесшумно вошедшего в комнату. Рядом стоял Джо Косби, у которого нервно подергивался уголок рта.

– На ней ехали верхом… – В голосе Молтби слышались нотки ужаса. – Раны на боках… они от шпор.

– Боже мой! – вырвалось у Малоуна.

Косби откликнулся эхом.

– Боже! Ехали, как на скотине! – прошептал великан-механик, сжав кулаки. – Почему, за что?! Сьюзен никому не причинила зла.

– Мы больше ничего не можем сделать, – вздохнул доктор Молтби, выпрямляясь. – Полиция… В Пайнвуде, кажется, нет отделения?

Стивенс покачал головой.

– Позвоню в город, – сказал он, – но ехать им сюда несколько часов.

– Вы же не бросите ее здесь… вот так? – Косби кивнул на обезображенный труп.

В глазах доктора мелькнуло сочувствие.

– Лучше оставить как есть, – тихо ответил он. – На уздечке могут быть отпечатки пальцев.

Из горла Косби вырвалось рыдание. Он поднял мощные руки с пятнами от смазки и уставился на них так, будто видел впервые. Медленно сжал кулаки, похожие на булыжники. Искаженное страданием лицо походило на дьявольскую маску. Разжав кулаки и бессильно уронив руки, он молча кивнул и вышел из спальни.

– Не завидую убийце, если эти руки когда-нибудь дотянутся до его глотки, – заметил Малоун.

Доктор Молтби задумчиво хмыкнул. В бледных глазах хозяина гостиницы сверкнул огонек любопытства.

– «Его»? – переспросил Стивенс.

– Женщина не смогла бы так ловко подогнать подковы, – пояснил Фред. – Как думаете, доктор?

Молтби помолчал, нахмурившись.

– Могу лишь сказать, что действовал безумный выродок, – процедил он. – Симптомы классические.

Стивенс что-то буркнул и повернулся к двери, Малоун вышел следом за доктором. Закрывая за собой дверь, он бросил взгляд назад в спальню… и замер на месте, до боли стиснув дверную ручку.

Снаружи заглядывала в окно жуткая рожа – ни дать ни взять выходец из ада! Горящие желтизной кошачьи глаза на отекшем морщинистом лице впились в лежащее на кровати тело, а широкая пасть злорадно щерилась, обнажая черные пеньки гнилых зубов. Мелькнула копна жестких темных волос, уродливое красное ухо – и тварь, встретив чужой взгляд, отпрянула от стекла.

Малоун с криком распахнул дверь и бросился в комнату. Подбежав к окну, он успел заметить, как приземистая фигура, похожая на черного паука, скрывается в сумерках среди кустов.

– Что там? – Доктор уже стоял рядом.

– Сатана, – объяснил вернувшийся следом Стивенс, услышав описание. – Его прозвали так еще мальчишкой… и не зря, – мрачно добавил он. – Перебивается случайными заработками в деревне, женщины его пугаются: горбун, страшный, как смертный грех.

Малоун согласно кивнул: отвратительная физиономия могла принадлежать демону с гравюры Дорэ.

Пожав плечами, Стивенс отвернулся от окна:

– Догонять бесполезно: он изучил тут все тропинки и закоулки.

– Я все-таки схожу посмотрю, – хмыкнул Малоун.

Он зашел к себе и взял из сумки фонарик. В коридоре его встретила Дженет, обняла и прижалась к груди:

– Что там, Фред? Мне страшно.

– Бояться нечего, – успокоил он. – Скоро приедет полиция. Доктор уже звонит, слышишь?

– Но что случилось со Сьюзен? Уже известно, кто это сделал? – В карих глазах невесты светилась тревога.

– Нет пока, но скоро выяснится. – Малоун торопливо поцеловал девушку. – Жди здесь, у меня есть кое-какие соображения.

– Фред, осторожнее! – попросила она.

– Само собой, – заверил он с улыбкой, обернувшись у порога, хотя в душе шевельнулось тревожное предчувствие.

Подмывало вернуться, заключить Дженет в объятия и не выпускать, но он решительно подавил страх, вышел из гостиницы и направился туда, где увидел умирающую Сьюзен Вуд.

Как он и ожидал, в подлесок вел хорошо различимый след. Малоун угрюмо присвистнул, глядя на темные пятна засохшей крови и отпечатки подков, и двинулся сквозь кусты в чащу. Ветви больно хлестали по лицу. Взбираясь по крутому заросшему склону, он поразился выносливости изувеченной девушки.

Гостиница вскоре исчезла из виду. Тяжело дыша и обливаясь потом, Малоун добрался до высокого утеса, под которым след резко оборвался, будто растаял. Луч фонарика выхватил из тьмы отвесную скалу: девушка не смогла бы спуститься с вершины сама, не разбившись насмерть, даже будь ее руки и ноги целы. Между тем никаких следов падения не обнаружилось. Как же она попала в эту чащу?

Задумчиво насвистывая, Малоун двинулся в обратный путь. Взошла луна, такая яркая, что фонарик больше не требовался. С хорошо знакомой поляны стал виден темный силуэт дома, но окружавшие горы теперь вызывали невольную дрожь. Пайнвуд находился меньше чем в миле, однако отсюда цивилизация казалась невообразимо далекой, словно мрачная незыблемость этих кряжей отрезала гостиницу от всего остального мира.

Курортов в этих суровых горах успело появиться немного, и редкие вылазки туристов, решавшихся исследовать опасные склоны и ущелья, оставили местность почти нетронутой. Полвека назад здесь вообще не ступала нога человека. Кто знает, какие сюрпризы могут таиться на нехоженых тропах в древнем обиталище первобытных стихий?

В памяти всплыли стихотворные строки:

 
Я бился насмерть, как волкодав, с волчьей землей сцепясь…
И, как замученный волкодав, встречу я смертный час[19]19
  Роберт У. Сервис. Сердце Сардо. Перевод В. Резвого.


[Закрыть].
 

На пороге дома Малоун постарался выкинуть из головы мрачные мысли. Заглянул в незапертую общую гостиную, но там никого не было. Вероятно, Дженет ушла к себе.

Из-за двери в коридоре доносились сердитые голоса. Один, с визгливыми истеричными нотками, принадлежал Нэн Саммерс, другой был низкий и звучал глухо, но очень настойчиво. Фред поколебался, однако, услышав, как актриса пронзительно вскрикнула, решительно шагнул вперед. Дернул за ручку, но дверь оказалась запертой.

– Мисс Саммерс! Нэн! – выкрикнул он. – Что…

– Помогите! – раздался из-за двери вопль ужаса. – Он хочет… Он…

Крик резко оборвался, послышался шум борьбы. Малоун забарабанил в дверь, затем отступил, примерился и бросился на нее, но тут вокруг шеи обвилась петля и туго затянулась. Страшная сила рванула назад, едва не перерезав горло.

Задыхаясь, он отчаянно схватился за натянутый шнурок, и перед выпученными глазами возникла злорадная физиономия давешнего горбатого карлика, похожая на маску горгульи. Затем она расплылась и исчезла, сменившись полной тьмой.

Мэлоун пришел в себя тут же, на полу в коридоре, и некоторое время лежал неподвижно, вспоминая, что произошло, и потирая саднящую шею. Затем с трудом поднялся на ноги.

Дверь актрисы стояла открытой. Убедившись, что в номере никого, Малоун хотел было уйти, но вдруг заметил темное пятно на вытертом ковре – какие-то рассыпанные черные крупинки. Вспомнилась мертвая горничная… и сознание пронзила мысль о невесте. Сердце сжалось в тревоге. Могильная тишина заставляла нервничать еще больше.

– Доктор Молтби! Стивенс! Доктор Молтби! – закричал Малоун, почему-то не сомневаясь, что ответа не дождется… и зная уже, что обнаружится в комнате Дженет.

Та же тишина, опрокинутый стул и резкий сладковатый запах хлороформа. А еще черное пятно на полу!

Сомнений не оставалось. Малоун опустился на колени, растер в пальцах черные крупинки. Угольная пыль. А значит…

Подвал! Только в подвале может храниться уголь. Бывать там Фреду не приходилось, но все же это след. Достав из кармана фонарик, Малоун нашел в кухне дверь на лестницу и стал осторожно спускаться по скрипучим трухлявым ступенькам.

Так и есть! Большая куча угля, всюду черная пыль. Подвал тесный, пол вымощен бетонными плитами. По словам Стивенса, дом был куплен у наследников первого владельца, старого чудаковатого отшельника. Вероятно, где-то здесь должна быть скрытая комната или потайной ход…

При более тщательном осмотре в полу обнаружилась чашеобразная выемка с металлическим кольцом. Малоун потянул за кольцо, и блок неожиданно легко сдвинулся, открывая проход. Крутые каменные ступени вели метров на десять в глубину подземелья, освещенного факелами на стенах.

Пол далеко внизу был покрыт зловещими бурыми пятнами, будто холст безумного живописца, рисовавшего кровью. Жуткие кровавые следы виднелись по всей пещере: возле темного входа в туннель, у кузнечной наковальни, около жаровни с алыми тлеющими углями… и перед двумя неподвижными телами, прикованными цепями к скале!

Опасная лестница без перил тянулась вдоль стены. Спускаясь почти бегом, Малоун ощущал тошнотворный холодок. Но он благополучно достиг пола и поспешил к пленницам – Нэн Саммерс и Дженет. Цепи крепились к железным обручам, опоясывавшим их талии. Дженет, услышав шаги, попыталась приподняться. Ее глаза переполнял смертельный ужас.

– Фред! – всхлипнула она. – Что это? Я…

– Тссс! – Малоун огляделся. – Тут есть кто-нибудь?

Она покачала головой, с содроганием ощупывая цепь.

– Что происходит? Этот маленький монстр…

– Карлик? – Малоун осмотрел замок на обруче. – Должно быть, ключ у него. Ничего, попробую вскрыть… Не волнуйся, милая, сейчас я тебя вытащу отсюда… А что с ней? – кивнул он на актрису. – Все еще без сознания?

Он опустился на колени и стал возиться с замком, но тут Дженет вскрикнула, испуганно глядя за его плечо. Малоун вскочил на ноги и развернулся. Перед ним стоял карлик по прозвищу Сатана! В желтых глазах на морщинистом толстогубом лице светилась злоба, на обнаженных волосатых руках бугрились огромные мышцы.

– Стоять! – прорычал он.

Хриплый голос с рокотом вырывался из мощной груди. Малоун напрягся, готовясь броситься на мерзавца, но в свете факелов блеснул револьвер, нацеленный твердой рукой.

– Стоять, кому говорю! Повернись, живо! Теперь шагай.

Ствол уткнулся в спину, и Малоун послушно приблизился к деревянному люку в полу.

– Открывай, ну!

Отодвинув железные засовы, Малоун ухватился за край круглого отверстия в крышке люка и откинул ее, открыв узкий колодец метра в полтора глубиной.

– Лезь туда! – последовала новая команда.

Малоун заколебался, глядя вниз, но делать было нечего. Он неловко спустился на дно ямы, и тяжелая крышка захлопнулась, оставив его голову торчать из отверстия в центре. Горбун заставил пленника присесть, чтобы крышка прилегла плотнее, и задвинул засовы, надежно заперев новую жертву в тесной тюрьме. Затем небрежно сунул револьвер за пояс, повернулся к наковальне и стал осматривать молот. Малоун развернулся в сторону Дженет.

Девушка силилась подползти к нему, но натянувшаяся цепь остановила ее. Карлик бросил взгляд на пленницу и возобновил свое занятие.

– Я не могу дотянуться до засова, Фред, – шепнула Дженет.

Его полусогнутые колени уже ныли, а стараясь просунуть руку в узкую щель вокруг шеи, он лишь ободрал запястье.

– Да, никак не выбраться, – со вздохом признал Малоун, ощупывая нижнюю поверхность деревянной крышки.

Он заставлял себя говорить спокойно, хотя в душе нарастала холодная паника при мысли о жуткой участи, которая ожидала любимую.

Тем временем горбун взял клещи и пошевелил в углях что-то тускло мерцающее – раскаленную докрасна подкову! Подошел к бесчувственной актрисе, освободил ее от цепи и потащил к наковальне, а затем с ужасающей сноровкой распластал женщину на полу и привязал ее руки и ноги к железным кольцам, вмурованным в камень. Грубые волосатые пальцы сорвали с нее платье.

Кровавое действо, которое последовало, было чудовищно и отвратительно до тошноты. Очнувшись, Нэн Саммерс увидела нависшую над собой зловещую ухмылку и раскрыла рот, чтобы закричать, но тут же сверкнул нож, брызнув багровыми каплями. Белое тело со стоном забилось на каменном полу, пуская кровавые пузыри. Карлик вытащил из углей подкову, взялся за молот, и истошные вопли несчастной стали еще пронзительней. В пещере запахло горелым мясом.