Текст книги "Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности"

О ЛЮБВИ

Мы жили тогда на задворках больницы рядом с моргом —

Каждое утро будила нас медная музыка в зелени – и каждую ночь – в грудь мою твое толкалось сердце – и вытягивался девственный живот в сумасшедших простынях – все учащеннее дышала – и мучили друг друга рты – а под полом – внизу в подвале стояли банки с формалином – отдельно – сердце – желудок – легкие – яичники – два черепа безгубых – я и ты…

КРАСАВИЦА

Красавица лежит на пляже – плечо лопатки – все красиво – и книга – может быть читает – и если стать тенью ее головы на странице – тоже прочтешь:

«Когда Коля кончил, то передал поскорей газету князю и, ни слова не говоря, бросился в угол, плотно уткнулся в него и закрыл руками лицо. Ему было невыразимо стыдно…»

Красавица пошевелила пальцами ноги – и несколько камешков раскатившись – недоумевают белея на солнце – почему она их отвергла? – и если стать этим – перепелиным яйцом – то вероятно расслышишь в шуме прибоя слова Одиссея:

 
«Руки, богиня иль смертная дева, к тебе простираю!
Если одна из богинь ты, владычиц пространного неба,
То с Артемидою только, великою дочерью Зевса,
Можешь сходна быть лица красотою и станом высоким;
Если ж одна ты из смертных…» и так далее
 

Солнце поглаживает спину – углубляясь в ямки бедер – нажимает всем горячим небом – хочет ощутимо сделать больно – чтобы ночью красавица вспоминая ревнивое солнце говорила любовнику мужу – «не трогай… мне больно… я сегодня у моря сгорела…» – и если стать как-нибудь его ладонью – можно услышать как стучит ее сердце:

Тук-тук, тук-тук, тук-тук, тук-тук и т. д.

ПОСОЛ СОЛНЦА

«Без дураков – сказал Райков – он бог, великий человек, поговорите с ним» – с лепных старинных потолков взирали серые амуры на бутылки из-под водки —

И вот – лопатой сунута ладонь – характерный мыс волос врезан в низкий лоб – из-под бровей из глубины – как объявление войны – потушите все лампы осеннего дня! – неужели на улице солнце? – нестерпимый взгляд в упор – как удар

Зашел в кусты – и там стоит опустив штаны – глядят на солнце не мигая зрачки – булавочные точки – мясистый хер стоит дубиной – и входит в тело сила – свет – растерянным пятном халат – сестрица заглянула в куст – и только ах из нежных уст – выплеснулась сперма на траву – стоит магнит планет и звезд – белым клеем задувает одуванчики лютики и лопухи – переливаясь через край – в тумане тонет вся поляна – больничный корпус – вся Москва – он весь дрожит как генератор – работает лиловый ротор – легко пустеет голова – как щедро энергию накопленную солнца он людям отдает

А им не дам! – они вызывали милицию – в сортире поставили рацию – они гуляли по бедной голове под воскресенье – я их за это накажу – полотрясенье! – весь мир энергией снабжаю – душеспасенье! – а их энергии лишу – пусть ходят выключенные

Футляры мужские и женские – заглянешь – пусто – а синие черти рады – сыплются с проводов – проникают через ноздри через полость рта – мясо рыбы и скота этим людям вредно есть – потому они и носят шляпу ватник и очки

А ты веселый человек – ты симпатичный человек – что из того что ты еврей – ведь знают все – и там на Солнце – Христос отличный человек

Не попадая руками в рукава пальто – он шел по улице гуляя – посол Солнца – был рад дождю и мертвенному свету – еще вчера он обеспечил всю планету необходимой ей любовью на двое суток по земному счету – был пьян и несколько развинчен – пил тонкий воздух как гурман – и даже мог себе позволить проходя – поглядывать на встречных женщин со снисходительной улыбкой

СОН ЗЕМЛИ

На террасе в полдень не мог уснуть – подбиралось солнце к лицу – на щеке – и приснилось мне – то ли перстень был не на той руке и на сердце давил – что стихам своим дал я новый вес и объем – в эту комнату можно войти – и ведет эта дверь в распахнутый сад – где яблони пахнут дождем

Ничего на свете страшней тебя – и прекрасней тебя земля – только глубже уснуть – почти не дышать – чтобы пчелы запутались в волосах – уши коконами заросли – и две бабочки сели на спящие веки – закрываются – открываются удивленные крылья – глаза

В этот полдень я провалился в ночь – но глаза мне были даны – бархатно-синие с черной каймой – глубоко-шоколадные с желтой каймой – и розовые почти – покрытые серой пыльцой

И я вижу: свет на траве стоит – вижу как звук плывет – и желтые запахи слышу я – синие голоса – мохнатую шерсть полевых цветов – ноздреватое мясо их – словно сладкие булки тычинки торчат – пестик лаково гол – рыжие челюсти пилы багры – и зеркальные купола —

О земля! – эти сны мотыльков и червей! – сам себя пожирающий рай – о мертвец – поскорей в этих снах растворись – и себя этой прорве отдай

РАДОСТЬ

Радость – обыкновение которой – летом в лес прийти – и все застать на месте – чьи-то листья в легкой грусти – желтый праздничный цветок – чего-нибудь рассеянно коснуться – и безболезненно проснусь

ЭПИЛОГ. СТИРКА

 
Гроб распался – и ползу
Стал украдкой на карачки
Здесь внизу стирают прачки
Что там плавает в тазу?
И мурлом своим немытым
Наклоняюсь над корытом
В мыльной пене – человечки
 
 
О протухшие душонки
Вы как дряблые мошонки
О похожи вы с изнанки
На кровавые портянки
Под ногтем стреляет вошь
– Врешь паскуда не уйдешь! —
Прачка рявкнула сердито
Тряпку шмякнула в корыто
Поливает кипятком
Трет руками бьет вальком
И в корыте стонут плачут
Нелегка работа прачек
Потому они и злобны
Их черты мужеподобны
Все в косынках как пираты
Отупели от работы
Серый пар клубится в бане
Струпья крови и тоски
Прачки выскребут ногтями
Отдерут они зубами
И вся боль и все плевки
Схлынут черными ручьями —
Клочья мыльные с доски!
 
 
После высинят головки
И развесят на веревке
Зацепив кого за уши
А кого и за язык…
Солнце греет…Ветер сушит…
 
 
А пока – о тоска —
Только помню: все пропало
Умираю каждый миг
И берет меня рука
Грубо с кафельного пола
Поднимает как щенка
 

СОНЕТЫ НА РУБАШКАХ
(1975–1989)

«Здесь только оболочка. Слезы вытри», —

сказал отец Димитрий.

ТЕЛО

 
Продуто солнцем – все в огромных дырах
И время водопадом – сквозь меня
Но стыну гипсом видимость храня
В метро в такси на улицах в квартирах
 
 
Меня легко представить как коня:
Храп трепет плоть. Но вообще я сыро:
Вспотевший вкус черствеющего сыра
В рогоже скользких мускулов возня
 
 
Костюм дворец тюрьма – миллионы клеток
Страна пещер и чудищ – всюду лето —
В подмышках жмет – и много тайных мест…
 
 
Живем привыкли… кажется просторно…
Но вчуже видеть просто смехотворно
Как это решето спит! любит! ест!
 

ДУХ

 
Звезда ребенок бык сердечко птичье —
Все вздыблено и все летит – люблю —
И налету из хаоса леплю
Огонь цветок – все – новые обличья
 
 
Мое существованье фантастично
Разматываясь космос шевелю
И самого себя хочу настичь я
Стремясь из бесконечности к нулю
 
 
Есть! пойман!.. Нет! Еще ты дремлешь в стебле
Но как я одинок на самом деле
Ведь это я все я – жасмин и моль и солнца свет
 
 
В башке поэта шалого от пьянства
Ни времени не знаю ни пространства
И изнутри трясу его сонет
 

ОНА

 
Не по любви а с отвращеньем
Чужое тело обнимала…
Не рада новым ощущеньем
На спинке стула задремала
 
 
Вина и водки нахлесталась
Подмышки серые от пота
Морщины страшная усталость…
Но предстояла мне работа
 
 
Меня вращали в барабане
Пытали в щелочном тумане
Под утюгом мне было тяжко!
 
 
И вот обняв чужую шею
Я снова девственно белею
Я пахну свежестью – рубашка!
 

ПОЛИФОНИОН

 
Шкатулка медь сургуч бутыль с клеймом
Музейный стул – с помойки уворован
Мы в мастерской у Сашеньки Петрова
Покрыты даже пылью тех времен
 
 
Я – звучный ящик П о л и ф о н и о н ъ
На желтой крышке ангел гравирован
Вложи железный диск полуметровый —
И звон! и Вифлеем! и фараон!
 
 
Ведь были же трактиры и калоши —
Всего себя в тоске переерошу!
Когда ж печать последнюю сниму —
 
 
Рожок играет и коза пасется
В арбатском переулке на снегу.
Напротив итальянского посольства
 

ПРИАП

 
Я – член но не каких-то академий!
Я – орган! но не тот куда «стучат»
Я – прародитель всех твоих внучат
Я – главный винтик в солнечной системе
 
 
Я от природы лыс и бородат
Я – некий бог издревле чтимый всеми
Я – тот дурак… Я – тот библейский гад…
Змий своенравен: нервы место время
 
 
Пусть хочешь ты да я-то не хочу
Я – тряпочка. Я – бантик. Бесполезно
Меня дружок показывать врачу
 
 
Но чу – почуял! Как солдат в бою
Я поднимаю голову свою
Стою горячий толстый и железный
 

ЧЕМОДАН

 
Когда я обожрался барахлом
И стал до неприличия пузатым
Он придавил меня костлявым задом
И брюхо мне перетянул ремнем
 
 
Как бодрый шмель гудел аэродром
Волнуясь он стоял со мною рядом
А я – наружу всем своим нутром
Позорно перещупанным измятым!
 
 
Закрыли подхватили понесли…
Бродя по колеям чужой земли
Он верит в ярость своего таланта
 
 
А я устал я отощал давно
За что мне век закончит суждено
Цыганским чемоданом эмигранта!
 

РУКОПИСЬ

 
Раскрыл меня ты на смех – наугад
На двести девятнадцатой странице
Оплыли свечи. Все кругом молчат
И дождь потоком по стеклу струится
 
 
Дорогой кони скачут и храпят
В кустах – огни! Предательство! Назад!
Мария спит смежив свои ресницы
И в лунном свете замок серебрится
 
 
Начало: «Граф дает сегодня бал»
Конец: «Убит бароном наповал!»
Я – пыльный том седого графомана
 
 
Но лишь открой картонный переплет
Предутренней прохладою пахнет
И колокол услышишь из тумана
 

1. ФРИЗ РАЗРУШЕННЫЙ

 
……………………личаем кудри складки
…..и треснувшие крылья
Вдавились мощной длани отпечатки
….оверх легли тончайшей пылью
 
 
        стекло крыло автомобиля
      закружилась в беспорядке
……………………………………взмыли
          мраморные пятки
 
 
беззвучно развалилась
              лась половина
        и на ощупь гладкий
 
 
         странно наложилась
  …ангельский и львиный
        нет разгадки!
 

2. ФРИЗ ВОССТАНОВЛЕННЫЙ

 
На сером различаем кудри складки
Орлиный глаз и треснувшие крылья
Вдавились мощной длани отпечатки
Века поверх легли тончайшей пылью
 
 
Куст блеск стекло крыло автомобиля
Реальность закружилась в беспорядке
Сквозь этажи сквозь отраженья взмыли
Блеснув на солнце мраморные пятки
 
 
Вселенная беззвучно развалилась
Реальности осталась половина
Все тот же камень – и на ощупь гладкий
 
 
Но на другую странно наложилась
Все тот же профиль ангельский и львиный
               нет разгадки!
 

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СОНЕТЫ

 
С т а р неба круг сверлит над космодромом
Как сквозь вуаль мерцает Э с т у а л ь
Зеркально отраженная изломом
Уходит С т е л л а коридором вдаль
 
 
Ш т е р н – лаковый журнал – редактор Фауст
З в е з д а над колокольней смотрит вниз
Ю л д у з по всем кочевьям расплескалась
И сытою отрыжкою – Ы л д ы з!
 
 
Мириады глоток произносят так
Здесь блеск и ужас и восторг и мрак
И падающий в космос одиночка
 
 
И звездам соответствует везде
Лучистый взрыв: ЗэДэ или эСТэ
Где эС есть свет, а Тэ есть точка
 

 
Когда славяне вышли на Балканы
Был заклан а г н е ц – капли на ладонь
Из бога Агни вылетел огонь
Зеленый рай синел за облаками
 
 
Я слышу вой враждующих племен
Из глоток: Фаер! файэ! Фламма! пламя!
Мы были ими, а германцы – нами
Смерд сел на Пферд, а Конунг – на комонь
 
 
Ты, я, они – из одного зерна
Я вижу лоб священного слона…
Лингвист укажет множество примеров
 
 
Латинскийи г н и с   и   о г о н ь – в родстве
И на закате окна по Москве
Как отблеск на мечах легионеров
 

 
Речь как река. Во всем – свои истоки
Индусское у д а течет в воде
И мной разгадан смысл ее глубокий
В – влажность. О – овал. Движенье – Д.
 
 
О   у д а к а м   ю   а к в а   в а т о   в о т э
…И выжимая влагу из волос
Как много дней и солнца пролилось
В небытие пустое как зевота
 
 
Я пить хочу. Горит моя гортань
В ней – скорпионы мерзостная дрянь!
Язык мой – враг мой вытянут как жало…
 
 
И – разрешилось! Ливнем снизошло
Все мокрое: асфальт кирпич стекло
Ты льешься в горло – мало! мало! мало!
 

 
Не принял дар. Ударил Дарий о з е м ь
Посла. Шла мгла опустошая з а м
А в результате зеленеет озимь
В лучах и листьях бродим по лесам
 
 
Зачем з е м л е мы говорим «С е з а м
Откройся»? Но о страшном ли мы просим?
Блестит и пляшет милая глазам
Стоцветная сокровищница – Осень
 
 
Или в Крыму – идем беспечно топчем
Подошвой прах полынь пыль – почву в общем
А там внизу – попробуй гору взрежь
 
 
Всё вздыблено! гигантский ящер согнут
О Господи! проснется – горы дрогнут
Вдруг выдохнет: О Гея! Гильгамеш!
 

СОНЕТ-ВЕНОК

Алеше Паустовскому, трагически погибшему – попросившему перед смертью в подарок этот сонет

 
Венок обвили траурные ленты:
«От любящих врагов» «от профсоюза»
«ЧИТАЕМ ВСЛУХ» – друзья интеллигенты»
«ЗАБУДЬ И СПИ» – Божественная Муза»
 
 
«От неизвестной – НАКОНЕЦ-то ТЛЕН ТЫ!»
«ПРИЯТЕЛЮ – от Робинзона Крузо»
«ЕВРЕЮ – от Советского Союза»
«ЗАЧЕМ ТЫ НЕ УЕХАЛ? – диссиденты»
 
 
«СКОРБИМ И ПЬЕМ – деятели искусства»
«ПРОЩАЙ ДРУЖИЩЕ – водка и закуска»
«СДОХ БАЧКА! СДОХ! СОВСЕМ ПРОПАЛ – монголы»
 
 
«УШЕДШЕМУ С ТОСКОЙ – собака Ларри»
«СВЕЖАТИНКЕ! – кладбищенские твари»
«Соседи по могиле – НОВОСЕЛУ!»
 

СОНЕТ О ТОМ ЧЕГО НЕТ

Яну Сатуновскому

 
То мяса нет – то колбасы то сыра
То шапок нет куда я ни зайду
Но я встречал и большую беду
Нет близких. Нет здоровья. Нет квартиры
 
 
Нет радости нет совести нет мира
Нет уваженья к своему труду
Нет на деревне теплого сортира
Нет урожая в будущем году
 
 
Но есть консервы РЫБНЫЕ ТЕФТЕЛИ
Расплывчатость и фантастичность цели
Есть подлость водка скука и балет —
 
 
Леса и степи, стройки и ракеты
Есть даже люди в захолустье где-то
И видит Бог! – хоть Бога тоже нет
 

ПЬЯНЫЙ СОНЕТ

 
Навеселе под мухой под хмельком
За друга для сугрева для настроя
У магазина вздрогнули – нас трое
А кто-то в одиночку и молчком —
 
 
Наклюкался надрызгался надрался
Как зюзя назюзюкался раскис
Набрался налакался настебался
До чертиков! до положенья риз!
 
 
Нарезался. Распался по-российски
Пьян в дребодан! в дым! в сиську и в сосиску!
– Поколбасись еще! похулигань
Спой песню нам про цветики-цветочки
 
 
Нафиздипупился. Дошел до точки
Пьянь распьянющая! Распьянь и перепьянь
 

Посвящается Герловиным

1. НОВОГОДНИЙ СОНЕТ

2. СОНЕТ – КОММЕНТАРИЙ

 
На первой строчке пусто и бело
Вторая – чей-то след порошей стертый
На третьей – то что было и прошло
И зимний чистый воздух на четвертой
 
 
На пятой – вздох: «как поздно рассвело»
Шестая – фортепьянные аккорды
Седьмая – ваше белое письмо
Восьмая – мысль: «здесь нечто от кроссворда»
 
 
Ни две терцины: все что вам придет
На ум когда наступит Новый Год
И все о чем вы здесь не прочитали
 
 
И основное: то что мой концепт
Из белых звуков сотканный концерт
Поэзия же – просто комментарий
 

ЗИМОЙ В МАЛЕЕВКЕ

 
Гнилой кокос плывет в воде чернея
Гнилой канал оплавлен фонарем
Летят из Таиланда и Гвинеи
А друг мой умер в семьдесят втором
 
 
Хочу уехать в Ялту по весне я
В апреле мы вещички соберем
Что из того что мы с тобой умрем
Жила бы лишь земля – и радость с нею
 
 
Спадает с хвои снег по ветру вея
Дорожек сырь. Скамеек темный хром
Письменник бодр хотя мозгами хром
 
 
Душа подонка и лицо плебея
В Нью-Йорке Эдик вылез из сабвея
И жизнь и смерть он чувствует нутром
 

НЕОКОЧЕННЫЙ СОНЕТ

 
Четверг. С утра я позвонил в Москву
Сошел с крыльца на снег навстречу солнцу
Увидев близко розовую сойку
Обрадовался я что я живу
 
 
Дорогу помню – желтую постройку
Опять сегодня поздно я усну
А в дымчатое нежное высоко
Вливалась синь предвосхитив весну —
 
 
И что созвучно всей моей душе
Которую за много лет я снова
Сверкали звезды грозно и лилово —
 
 
Почувствовал
 

РВАНЫЙ СОНЕТ

 
Да все мы – Я! но лишь на разных этажах
Страдания. Сквозь боль и бред предчувствуем
Себя. Иногда как будто рассветает. Тогда
Истина прозревает себя. Вот-вот
 
 
Коснется особенной ясностью. Сейчас —
Какой-нибудь сучок, ветка, намек, счастливое
Воспоминание. Уже соскользнул. Не
Удержаться на этом ослепительном
 
 
Острие. Сознание разорвано как
Осеннее дерево. Этот листок —
Улетающее вчера. Этот – зыбкое завтра. А этот
 
 
Совсем уже не ты. Снова ощупью
Жадно шаг за шагом, день за днем, ночь
За ночью. Но придет же Весна наконец?
                  Или Смерть?
 

СОНЕТ ВО СНЕ

 
Приснились мне превратности такие:
Я сочинил сонет. Но удивленно
Он вытянулся полкою вагона
И почему-то стал поездкой в Киев
 
 
Кружилось поле. Дверь гремела ручкой
Сбиваясь ямб стучал скакал по рельсам
Я полкой был! Колесами! Трясучкой
Томительной! – и вечером апрельским
 
 
Я был внутри сонета и снаружи
И я страдал, что это обнаружат
тогда опять Урал – служить солдатом
 
 
Но мой сонет бренчал стаканом чая
Смотрел в окно меня не замечая
И выглядел довольным и усатым
 

МИЛЕДИ

 
Есть голоса – футбольная команда
А твой негромкий отличу от всех
Как будто ласку гладишь – теплый мех
Еще я видел небо Таиланда
 
 
Там тысячи легчайших колокольцев
Как тысячи сладчайших богомольцев
Лепечут улыбаясь в синеву
 
 
Ты храм такой видала на картинке?
Твой смех колеблет медные пластинки
Ты радуешься значит я живу
 

СОНЕТ С ВАЛИДОЛОМ

 
Мокрые листья влипли в асфальт
Сентиментально гляжу на природу
На серое небо на серую воду…
В июне меня прихватило – инфаркт
 
 
Кажусь себе барином старого рода
Мол пожил и хватит – фойе и антракт
А кто-то гуляет и пьет! И кого-то
Сам черт не берет!.. Поразительный факт
 
 
Как выжила жизнь и поэзия в этом
Сплошном советизме! На вечер к поэтам
Опять участковый с повесткой пришел
 
 
Сейчас бы (пожалуйста – клетка и птица)
Израниться в кровь… или просто напиться…
Но в левом кармашке лежит валидол
 

СОНЕТ ПЕТРАРКИ-1

Если то не любовь, то что же я чувствую?

(Франческо Петрарка)

1

 
Но что со мною, если не любовь?
А если я влюблен, то что же это?!
Само-му-чи-тель-ство!.. Простите, нездоров.
Заразный. Все. Не прикасайтесь. Вето.
 
 
Попался, влип – не рыпайся, не сетуй.
Ведь все живут, хотя умрет любой.
Банальная, как девка из балета,
Любовь, как смерть, расправится с тобой.
 
 
И будешь ты носиться без руля,
Безвольно плавниками шевеля,
Во власти волн… как говорит Петрарка…
 
 
Где шеи начинается изгиб,
Там темный завиток – и я погиб!
Я в зной дрожу! мне на морозе жарко!
 

СОНЕТ ПЕТРАРКИ-2

Будь благословен день, месяц, год…

(Франческо Петрарка)

2

 
Я помню год и месяц, день и час,
Твой локон юный, вид бесцветно-кроткий…
Тот человек…Где он теперь, сейчас
Тот иудей со шкиперской бородкой?
 
 
Я помню, мы накачивались водкой…
Пришла с подругой… Села не дичась…
И день был странный – длинный и короткий
В пустой квартире – в небе светлых глаз.
 
 
Я помню все – и тени на снегу
И даже то, что помнить не могу,
Как целовал тебя в тот вечер марта
 
 
Не я! Как упивался поцелуй
До крови! Как окреп и вырос хуй!
И ревность обжигает так же ярко!
 

ПОДМОСКОВНЫЙ ПЕЙЗАЖ С КУКЛОЙ

 
Вся в ряске течет полудохлая Клязьма
В осоке видна утонувшая кукла
К осени – дождь… Но и солнышко дразнит
Окраина вся менструально набухла
 
 
На том берегу – магазины и праздник
Здесь кто-то крикнул а там кто-то гукнул
Там пьяный бежит. А другой безобразник
Чернеет в траве словно жук или буква
 
 
Что все это – кукла плакаты бараки?
Наверно какие-то тайные знаки —
И всюду рассыпанные человечки
И желтый закат за поселком – и даже
 
 
Лошадь белеющая у речки
В нечеловеческом этом пейзаже
 

СОНЕТ-СТАТЬЯ

 
«Большая роль в насыщении рынка това-
рами принадлежит торговле. Она
необычный посредник между произво-
дством и покупателями: руково-
 
 
дители торговли отвечают за то,
чтобы растущие потребности населе-
ния удовлетворялись полне-
е, для этого надо развивать гото-
 
 
вые связи, успешно улучшать проблемы улучше-
ния качества работы, особенно в отноше-
нии сферы услуг, проводить курс на укрепле-
 
 
ние материально-технической базы, актив-
но внедрять достижения техники, прогрессив-
ные формы и методы организации труда на селе»
 

НЕЧТО – НИЧТО

(Метафизический сонет)

 
Качается шар. Навстречу шару
Качается шар. Один в один
Влетают шары: один – пара, один – пара,
один – пара
Из сферы зеркальной за ними следим
 
 
Все отраженье. Предмет или дым
Шар или призрак. Подобно кошмару
Шар вырастает… Но вместо удара вместо удара
                           вместо удара
Шар исчезает поглочен другим
 
 
Несутся – слоятся шары пропадая
В третьем – в десятом – целая стая
В лжебесконечность уходят шары шары шары
                           шары шары
шары шары шары шары шары шары и т. д.
 
 
Стойте! Довольно! Не вынесу пытки!
Маленький шарик повисший на нитке —
Детский предлог для вселенской игры
 

ПЕЙЗАЖ С ДОМОМ ТВОРЧЕСТВА БОЛШЕВО

«Заходящее солнце косыми лучами освещало зеленые верхушки деревьев»

(Из рассказов начинающих авторов)

 
Дом обжитой и барский – довоенный
Бывали в нем и Горький и Гайдар
Я помню фотографию: военный
До блеска выбрит – как бильярдный шар
 
 
Старуха знаменитая когда-то
Здесь ходит в джинсах в красном парике
И сценарист таинственный как дата
Весь в замше размышлять идет к реке
 
 
А солнце заходящими лучами
Чего-то освещает… И ночами
Из-за гардин в аллее мертвый свет
 
 
Как бьется сердце!.. Утром у столовой
Сидят вороны крупные как совы
На ветках увенчавших мой сонет
 

БУДДА

 
Такой большой!.. Такой…большая мама
Как Гималаи – вдаль – и нет конца
В тени – яйцо огромного лица
Не Будда это а скорее Брама
 
 
Он видит сны – и эти сны – Он сам:
Звездой – в песчинку… с губ раскрытых – прямо…
но сквозь вселенную он слышит голоса
И шарканье по гладким плитам храма
 
 
Тянулся хвост… ура дошли до пяток:
Глазеем на божественный порядок:
На каждом пальце – красная спираль
 
 
В неслышном свисте в вихре и содоме
Недаром мой отец – сапожник, Бёме
Вдруг понял я что этот мир – печаль