Текст книги "Общее учение о государстве"

1. Общество, как в форме всеобъемлющего человеческого общения, так и расчлененное на систему групп, образует основу этической деятельности народа. Это фактическое осуществление социальной этики в жизни, которое следует отличать от абстрактных, направленных на достижение морального идеала, этических норм, весьма существенно влияет на характер всех общественных отношений, в том числе и государства[97]97
  Сказанное не должно, поэтому, быть смешиваемо с «учением о государственных правах» (Staatssittenlehre), которое Mohl конструирует как особую государственно-научную дисциплину, но которое в действительности представляется только элементом правильно понятой политики, именно учением о тех этических границах, в пределах которых должны быть достигаемы политические цели, и о моральных требованиях, которые могут быть предъявляемы к их осуществлению на практике и к отдельным лицам, поскольку они призваны ему содействовать. То, что Mohl, Encyklopädie, стр. 504, предлагает как результаты этого учения, представляет, впрочем, только ряд общих мест.


[Закрыть]. Господствующие моральные воз-зрения и осуществление их в определенную эпоху и у определенного народа, как и в среде определенных социальных групп этого народа, оказывают поэтому глубокое влияние как на человеческие учреждения, так и на фактическую жизнь государства. Это положение проникло в научное сознание раньше всех других положений об отношении общества к государству. Древние греки, в соответствии с их взглядом на государство, усматривали в социальных добродетелях граждан самую прочную гарантию процветания государства, да и вообще этика так тесно связана у них с государством, что Аристотель всецело подчинил ее более широкому понятию политики. И в позднейшей науке о государстве еще жива идея о связи ее с этикой, в частности, ряд подробных исследований посвящен вопросу об отношении этики к политике в современном ее значении. Плодотворные результаты для теоретического познания государства могут быть достигнуты, однако, лишь путем тщательных детальных исследований, которыми выясняется связь конкретных социально-этических состояний с жизнью определенных государств. Наиболее значительные заслуги в этом отношении принадлежат до сих пор историкам, в частности, историкам культуры. Ограничимся указанием на характер и судьбы итальянских государств эпохи Возрождения, которые остались бы совершенно непонятными без тщательного изучения морального состояния Италии того времени.

Но, непрерывно изменяясь вследствие постоянной эволюции социально-этических воззрений, государство, с другой стороны, оказывает влияние на моральное состояние общества своими учреждениями и политической жизнью. На государство нередко падает значительная доля ответственности за социальные неустройства и несправедливости; но путем защиты и поощрения оно может также содействовать поднятию социальной этики. Эти положения настолько очевидны, что едва ли нуждаются в подробных абстрактных доказательствах. Детальные исследования должны, однако, выяснить на определенных отношениях характер и силу влияния государства на социальную нравственность.

2. Другие, исходящие от общества, духовные факторы также находятся в соприкосновении и взаимодействии с факторами государственными. Сюда относятся, прежде всего, социальные нравы, влияние которых на публичные учреждения нередко бывало весьма значительным при их зарождении и первоначальном развитии[98]98
  Ср. Н. Spencer, н. с. VII, part. IV; Ihering н. с. II, 3 изд. 1899; Wundt, Ethik, стр. 175 слл.


[Закрыть], но продолжает проявляться и теперь. Возникшие из господствовавших в обороте нравов церемониальные обычаи еще и теперь не потеряли значения для государства и могут, в частности, проявить значительную правопроизводящую силу в международных отношениях как составная часть comitas gentium и военных обычаев. Весьма энергично влияют также на некоторые стороны государственной жизни наука, техника, литература и искусство, даже тогда, когда они на первый взгляд не преследуют никаких политических целей. Они образуют часть атмосферы, в которой живут органы государства, и успехи их отражаются поэтому и на изменении воззрений этих последних. Стоит вспомнить только о влиянии просветительных теорий XVIII в. на государственные реформы того времени или о размере влияния, оказываемого политическими писателями и экономистами нашего времени на образование господствующих партий. Типичным примером влияния, в свою очередь оказываемого государством на эти духовные силы, может служить политическая деятельность величайшего из современных немецких государственных деятелей, давшая новое направление духовной жизни германского народа.

Но всякое познание в этой области конкретно-индивидуально, каких-либо общих правил здесь нельзя установить.

3. Совокупность этических, религиозных, литературных, экономических воззрений создает общественное мнение того или другого более или менее значительного круга[99]99
  Подробные исследования об этом важном, но трудно уловимом социальном явлении – немногочисленны. К лучшим относится James Bryce, The American commonwealth, 3 изд. 1895, II ч. IV, стр. 245 сл.


[Закрыть]. Его можно определить вообще как господствующее в обществе воззрение на социальные и политические вопросы. Общественное мнение может быть единым, но во многих случаях оно является результатом борьбы воззрений различных общественных групп, причем оно либо основано на компромиссе, либо представляет воззрение сильнейшей группы или групп. Оно проявляется в разных формах: в повседневных собраниях приятельских кружков, постановлениях обществ, в общественных собраниях, петициях, и прежде всего в прессе, в частности, в повременной печати. В соответствии с его общественным характером оно чуждо организации, которая прочно объединяла бы его. Влияние его на государство проявлялось во все времена и особенно возрастает с прогрессирующей демократизацией общества и расширением участия масс в политической жизни. Оно имеет значение не только для политики, но и для государственного права, так как во многих случаях оно служит единственной санкцией публично-правовых норм. Оно выходит за пределы отдельного государства, так как теперь существует международное общественное мнение, не менее важное для международной политики и международного права, чем для внутреннего государственного строя. Детально исследовать происхождение, развитие, значение общественного мнения – одна из интереснейших, но в то же время труднейших проблем социальной науки, так как речь идет о явлениях массовой психологии, объект которых трудно поддается наблюдению при помощи наших научных методов.

4. Особое исследование должно быть далее посвящено отношению семьи к государству. Такое исследование образует значительную ветвь специальной социологической литературы, результаты которой, впрочем, нередко представляются сомнительными, по крайней мере, поскольку они пытаются установить общие законы развития примитивных человеческих общественных отношений[100]100
  Об односторонних конструкциях Bachofen'a, Das Mutterrecht, 1861, Мас-Lennan'a, Primitive mariage, 1865, Giraud-Teulor, Les origines du mariage et de la famille, 1884; Morgan, Ancient Society, 1877 cp. Starcke, Die primitive Familie, 1888, и Westermarck, The History of Human Marriage, 1891; L. Brentano, Zeitschrift f Social-und Wirtschaftsgeschichte I, стр. 101 сл. На необходимость большей осторожности в обобщениях указывал уже Ch. Darwin, Die Abstammung des Menschen, нем. перев. Carus'a, II, гл. 20; ср. также Zigler, н. с. стр. 50 сл.


[Закрыть]. Следует поэтому строго отличать то, что является результатом спокойного исторического исследования, от выводов, основанных на гипотезах и спекуляции в области этнологических и до-исторических изысканий; упуская из виду бесконечное разнообразие человеческих отношений, эти исследования нередко конструируют один общий первоначальный тип семьи или предшествующего семье состояния[101]101
  Так, в новейшее время Schmoller, Die Urgeschichte der Familie: Mutterrecht und Gentilverfassung, Jahrb. f. Gesetzgebung XXIII, стр. 1 сл., где он примыкает к Моргану.


[Закрыть]. Во всяком случае те результаты, которые можно признать уже прочно установившимися, весьма ценны для понимания происхождения, изменения и преобразования примитивных социальных учреждений, эволюция которых имела огромное значение для государства.

Что отцовское и материнское право, которые мы встречаем у различных народов как первичные формы семейного права[102]102
  О том, что материнское право было совершенно неизвестно арийцам, ср. Schröder, Deutsche Rechtsgeschichte, 3 изд., стр. 63 и указ, там же в прим. 26 литературу.


[Закрыть], полигамия и моногамия, интенсивность и продолжительность отеческой власти определяли первоначальный рудиментарный строй государства, – очевидно с первого взгляда. Но и на дальнейших ступенях культурного развития семья имеет глубокое политическое значение как в качестве союза, основанного на отношении власти, так и в качестве экономического союза: стоит вспомнить только о таких явлениях, как домашнее рабство, положение владыки, занимаемое отцом в арийской семье, корпоративный строй германских родов. Расширенные вследствие естественных или социальных причин отдельные семьи, в частности, немецкие Sippen, далее – gentes, филы, кланы и т. д., при известных условиях представляются уже независимыми, основанными на власти союзами и, следовательно, рудиментарными государствами. Упрочение и преобразование семьи государством, относящееся уже к более высокой ступени культуры, также должно быть детально исследовано соответственной специальной социологической дисциплиной.

5. Дальнейшей областью учения об обществе является корпоративный строй, находящийся в тесной связи с государством. Союзы самого разнообразного характера исполняют социальные функции, создавая тем юридическую форму, в которую может вылиться более или менее обширная организация общественных групп. В эпохи слабого развития государственной власти они заменяли само государство или предшествовали государству, которое лишь впоследствии принимает на себя их функции. Широкое развитие корпоративной жизни в средние века доказывает, в частности, что некоторые из сторон государственного управления, которые считаются нами теперь существенными его элементами, в течение столетий не входили в область деятельности государства. В истории общин также есть эпохи, когда они еще не представляются, как теперь, в равной мере необходимыми и независимыми членами государства. Весьма нередко утверждают, что община старше государства и в существе самостоятельна по отношению к нему, и это верно постольку, поскольку соседние интересы и вытекающая из них общественная группировка не созданы или созданы лишь в незначительной мере государством. В процессе образования древних государств, без сомнения, играло значительную роль объединение сельских общин в одно более значительное политическое целое. В колониях рассеянные местные поселения и теперь еще предшествуют возникновению более значительного территориального целого. Американские территории становятся штатами таким образом, что сперва образуются местные поселения, из объединения которых при помощи союзного правительства создается общая организация, которая только впоследствии признается равноправным членом союза Соединенных Штатов. В средние века образование общин нередко совершалось помимо инициативы государства, хотя последнее повсюду и даровало городам права и привилегии. Круг деятельности общины отнюдь не установлялся точно государством, и поэтому в городах самостоятельно возникали учреждения и отрасли управления, послужившие для государства образцом для собственной его организации и функционирования.

Но община рано вступает в тесные внутренние отношения к государству и ближе, чем какая-либо другая общественная группа, примыкает к нему, так что в государстве новейшего времени как функции общины, так и характер ее организации всецело зависят от государства. Государство создает также другие союзы, дает им относительную самостоятельность и пользуется ими для своих целей. Но рядом с этим существует весьма широко развитый союзный строй, который государство хотя и регулирует, но по существу не определяет, целью которого служит попечение о социальных интересах; этот строй восполняет индивидуальную деятельность, поддерживает или подготовляет деятельность государства, так что, не зная его, мы не можем получить полного представления об удовлетворении коллективных интересов данного народа. Понятны поэтому попытки Gierke конструировать стоящее между частным и государственным правом право социальное, и L. v. Stein’a – рассматривать союзный строй как составную часть административного права[103]103
  Die Lehre von der vollziehenden Gewalt, 2 изд. III, Das System des Vereinswesens und des Vereinsrechtes.


[Закрыть]. С юридической точки зрения, как мы увидим ниже, эти попытки несостоятельны, но социальное изучение государства, составляющее необходимое дополнение юридического его познания, не может обойтись без подробно разработанного учения о союзном строе. Союзы могут оказать глубокое влияние и на политическую жизнь государства, – яркими примерами могут служить лига, якобинский клуб, чартисты. Если обычная фраза о борьбе общества с государством может где-либо оказаться справедливой, то именно в отношении к союзам, так как здесь одна организация сталкивается с другой.

6. Что человеческая деятельность, направленная на производство, обмен и потребление материальных благ, – деятельность экономическая, и вызванная ею группировка общества оказывает самое глубокое влияние на все человеческое, а потому и на государственные отношения, стало теперь истиной банальной, так что науке едва ли не больше приходится вносить ограничений в это положение, чем искать подтверждения его.

Связь между хозяйством и государством проявляется, прежде всего, в том, что государство, эта самая развитая форма общежития, возможно только на определенной экономической ступени. У кочевников, охотничьих и пастушеских племен может быть речь о государстве только в более широком значении личного, основанного на власти, союза. Законченное государство с постоянной территорией появляется только у народов земледельческих. Здесь возникает право частной собственности на землю, усложнившийся процесс производства дифференцирует профессиональные группы, порождает несвободные отношения, и таким образом образуется сложный правопорядок, который нуждается для своей защиты в постоянной власти. Извне необходимость обеспечить хозяйственные блага от врагов ведет к развитию военного устройства. От характера хозяйства зависит затем организация значительного числа государственных учреждений. Государство, ведущее войны и живущее военным грабежом, гораздо интенсивнее концентрирует свои силы, требует от индивида более напряженных услуг на пользу общую, вырабатывает более строгие отношения властвования и подчинения, чем государство земледельческое, менее подверженное опасностям со стороны соседей и покрывающее потребность народа натуральным хозяйством. Не меньшее влияние на организацию важнейших государственных учреждений оказывают на высшей ступени культурного развития денежное и кредитное хозяйство, международная торговля в ее различных формах. Крупные мировые события, прежде всего войны и внутренние перевороты, обусловлены, между прочим, экономическими причинами и, не говоря о тех, которые преследуют исключительно экономические цели, всегда имеют рядом с главной целью побочные хозяйственные цели. Конструировать общие историко-философские или социологические положения о характере связи между государством и экономическими положениями – труд в большинстве случаев малопроизводительный, так как по большей части мы имеем дело со строго индивидуализированными рядами причинностей. Но тем поучительнее выяснение конкретных государственных образований на основе создающих их экономических сил.

Развитие государственного строя также обусловливается повсюду, в числе других факторов, экономическими моментами. Во многих случаях это очевидно. Так, например, необходимость в эпоху господства натурального хозяйства наделить графов земельной собственностью, в связи со своеобразным характером военного устройства в Франкском государстве, также обусловленным экономическими отношениями, послужила основанием позднейшей феодализации государственных должностей и таким образом предопределила характер всей средневековой истории публичного права. Некоторые учреждения конституционного государства обязаны своим происхождением финансовым затруднениям князей и вотировке налогов сословиями. Технические изобретения новейшего времени глубоко преобразовали организацию и деятельность государственного управления. Бедность и богатство народа определяют степень культурности государства. Экономические отношения общества, в силу интенсивности и экстенсивности их влияния, являются силами, определяющими характер государства.

Особенно интересным представляется исторически проследить влияние классов – общественных групп, возникающих из различия владения, т. е. как экономического владения, так и обладания властью, – на развитие государства. По социалистической теории, как уже упомянуто, неправильной, содержание учения об обществе исчерпывается историей классов и установлением законов, определяющих их возникновение и влияние. Но поставленная в надлежащие границы, специальная социологическая дисциплина об экономических классах имеет большое значение для понимания государства. Важность ее заключается, прежде всего, в том, что понимаемое таким образом общество является по преимуществу той сферой, в которой наиболее ощутительным образом проявляется неравенство индивидов. Так как это неравенство служит одной из важнейших причин всякой социальной зависимости и юридического господства, то именно эта часть учения об обществе находится в самой тесной связи с учением о государстве. Но чтобы достигнуть здесь прочных результатов, которые были бы чужды духа партийной агитации, необходимо, прежде всего, тщательное исследование деталей. Широкие исторические конструкции, столь распространенные в современной литературе, должны быть оставлены, и следует, прежде всего, выяснить на отдельных, ограниченных в пространстве и во времени отношениях, какое влияние на конкретный строй государственных учреждений и государственной жизни имело экономическое неравенство, а также обусловленные нравами, образованием и профессией преимущества отдельных юридически фиксированных сословий или свободных групп. Кто исследует вопрос научно и потому беспартийно, должен отвергнуть отождествление человека с хозяйственным субъектом. Ибо все явления общественной жизни имеют массово-психологический характер, всякая же массовая психология предполагает психологию индивидуальную. Те же силы, которые господствуют в обществе, должны быть констатированы и в индивиде. Ибо если и допустить, что социальные причины сильнее воли и сознания индивида и даже влияют и формируют индивида вопреки его воле, то все-таки должен быть установлен способ этого влияния, возможного только через посредство индивидуальной психики. Учение о социальных силах, определяющих направление и содержание индивидуального мышления таким путем, который не может быть доказан психологически, есть не что иное как приспособление к новому учению об обществе старого, впоследствии облеченного в форму Гегелевой диалектики учения об идеях. В этом учении индивид рассматривается как орудие высших идей и не сознает поэтому истинного существа своего мышления и действий. В философии истории Маркса – Энгельса, первые зачатки которой следует искать у Сен-Симона, эти силы перенесены из области логического в нелогическое; место таинственного влияния духовных сил заняло теперь не менее непонятное влияние сил материальных. Догматизм, построенный на немогущих быть доказанными утверждениях, остался тот же, нова́ только модная материалистическая окраска.

Психологическое расчленение индивида, отнюдь не совпадающее с тем, что индивид «сам о себе мнит»[104]104
  К. Marx, Zur Kritik der politischen Oekonomie, 1859, стр. VI, cp. Das Kapital, 2 изд. I, 1872, стр. 6 сл.


[Закрыть], доказывает, однако, с несомненностью, что на него могут оказывать самое глубокое влияние и иные интересы, кроме экономических, и поэтому созданные им «идеологические формы» не могут быть объясняемы исключительно экономическими условиями производства[105]105
  Впоследствии Engels все более ограничивал это учение, и самим Marx'ом первоначально высказанное в более резкой форме, чем позднее, так что в окончательном результате от всего исторического материализма уцелел только тот неоспоримый факт, что ход истории определяется, наряду с другими, и факторами экономическими. Ср. Ed. Berenstein, Die Voraussetzungen des Socialismus und die Aufgaben der Social-demokratie, 1890, стр. 6 сл., далее Masaryk, н. с. стр. 92 сл.


[Закрыть].

Постоянно, впрочем, повторяется то явление, что в великой социальной борьбе партий один какой-либо элемент человека отождествляется со всем человеком. В эпоху, например, религиозных войн человек рассматривался как существо по преимуществу религиозное; революция и подготовившее ее естественное право искали в свободе существо человека. Человек по природе своей существо свободное – таков основной тезис contrat social[106]106
  Renoncer à sa liberté, c'est renoncer à sa qualité d'homme”. Du contret social I, 4.


[Закрыть]. По теории современного социализма, напротив, человек есть субъект, определяемый исключительно его экономическими интересами, и все другие явления общественной жизни рассматриваются поэтому как побочные продукты этой единственной великой основной силы.

Как и в других социальных областях, так и в области хозяйства государство есть не только следствие, но и причина[107]107
  Cp. A. Wagner, н. с. I², кн. VI. Der Staat volkswirtschaftlich betrachtet, и указ, там стр. 870 сл. литературу; далее v. Philippovich Grundriss der politischen Oekonomie 2 изд. 1897, стр. 86 сл.; L. Felix, Entwickelungsgeschichte des Eigenthums, IV¹ 1896, IV_II¹, 1899.


[Закрыть]. Оно не может, правда, как это предполагается социалистической теорией, руководить всем народным хозяйством. В истории мы встречаем только единичные, отнюдь не могущие быть признанными образцовыми, организации такого рода, каковы, например, государство инков в Перу и государство иезуитов в Парагвае. Но государственный правопорядок, под защитой которого совершается экономическая жизнь, двигает или тормозит ее в самых разнообразных направлениях. Мобилизация земельной собственности, свобода дробления земли, семейные фидеикомиссы и заповедные имения, родовое наследование по закону и свобода завещания, торговые товарищества, векселя и чеки, свободная торговля и покровительственные пошлины и множество других правовых институтов и государственных мероприятий в такой сильной мере регулируют все народное хозяйство, что государство является одним из важнейших факторов конкретного производства и распределения экономических благ. Кроме того, все виды деятельности государства, как показывает уже беглый взгляд на любой государственный бюджет, имеют свою экономическую сторону, так что всестороннее представление о государстве можно получить, лишь подробно изучив его и с экономической точки зрения.

Ho и для специального познания юридической стороны государства, экономическое изучение его имеет величайшую важность. Так как экономические моменты всегда обусловливают государственный строй, то полное познание действующего права и его развития невозможно без экономической основы. В особенности это справедливо в отношении истории публичного права. Относительно истории частного права теперь уже признано всеми новейшими исследователя-ми, что ее не следует отделять от экономической истории, – именно историкам права она всего более и обязана своими успехами.

Одним из важнейших фактов для всестороннего познания государства следует признать тот факт, что оно само есть хозяйствующий субъект. Тем самым оно является высшим органом коллективного хозяйства народа, но, с другой стороны, именно в отношении к другим государствам – особым социальным образованием. Деятельность его в этой области может быть понята только путем детального изучения народного хозяйства. Ей посвящена особая дисциплина – учение о государственном хозяйстве, или финансовая наука, объединяющая положения, относящиеся к политической экономии, публичному и частному праву и финансовой политике. Это учение имеет поэтому двойственный характер – оно должно быть отнесено одновременно к государственным и социальным наукам. Всякое обособление соединенных в ней различных элементов повело бы только к неясности или бессодержательности. Самостоятельное финансовое право, например, которое излагало бы только строго юридическое содержание столь сложных государственно-экономических институтов, должно было бы, поскольку оно не захотело бы ограничиться простым комментированием действующего законодательства, тщательно выделить значительнейшую часть идейного содержания этих учреждений, чтобы достигнуть своей исключительной цели. Это относится, впрочем, ко всему учению об отдельных административно-правовых институтах.

7. Детальное выяснение развития социальных образований, создаваемых религиозной жизнью, а равно и влияния их на характер политических отношений составляет задачу особой социально-научной специальной дисциплины. Материал, подлежащий здесь изучению, представляется огромным. Все общественные учреждения находятся первоначально в теснейшей связи с религиозными, и история современного государства есть в то же время процесс постоянного обособления государства от церкви, которые, однако, несмотря на то, находятся в состоянии постоянного взаимодействия. Одну из главных задач историко-политического исследования составляет в настоящее время выяснение вопроса о том, какое влияние оказали на объем и содержание деятельности государства античное язычество и средневековое христианство, реформация и созданные ею отдельные вероисповедания. С другой стороны, предметом научного исследования является также и влияние государства на религиозные отношения. В настоящее время внешнее принуждение в области религиозных верований лишь редко признается задачей государства, но в течение многих столетий государство весьма энергично осуществляло такое принуждение и оказало могущественное влияние на развитие религий и их внутреннюю жизнь. Сравнение отдельных современных государств, в которых господствуют разные церковно-политические принципы, доказывает, что и теперь государство имеет значительное влияние на религиозную жизнь, предоставляя определенные привилегии или, наоборот, подвергая ограничениям отдельные церкви или установляя законодательным путем полную свободу в сфере религии.

8. Дальнейшей областью учения об обществе являются политические партии[108]108
  Здесь я должен ограничиться краткими указаниями на социально-научную разработку учения о партиях. Существующие более обширные исследования Rohmer'a, Die vier Parteien, 1844, Bluntschli, Politik, 1875, Stahl’я, Die gegenwärtigen Parteien in Staat und Kirche, 1863, C. Frantz'a, Kritik aller Parteien, 1864, v. Treitschke, Hist. – polit. Aufsätze, Parteien und Fraktionen III, 4 изд. 1871, стр. 427 сл., не исчерпывают или, по крайней мере, не исчерпывают полностью социального существа партий, так как они исследуют преимущественно другие стороны партийного строя. Ряд тонких, но также преимущественно историко-политических указаний дает Merkel, Fragmente zur Social-wissenschaft, 1899, стр. 82–346.


[Закрыть]. Они могут быть рассматриваемы с разных точек зрения и представляют обильный материал для научного исследования[109]109
  Так, напр., с психологической, этической, статистической, исторической точки зрения. Выяснение их практического значения для государственной жизни составляет одну из задач политики.


[Закрыть]. Всестороннее познание существа их возможно, однако, лишь при том условии, если рассматривать их и как общественные образования. Как таковые они характеризуются уже по своим внешним признакам. Они по общему правилу не организованы и в этом отношении аналогичны общественным классам, а где такая организация существует, она не имеет, однако, государственного характера. В публичном правопорядке, понятно, партии как таковой нет места. Внутреннее существо больших партий или, точнее, партийных групп, в общем остающихся неизменными, несмотря на то, что меняются преследуемые ими в данный момент цели и их названия, вообще может быть понято лишь в связи со всей жизнью общества. Политические партии по существу своему представляются группами, которые объединены общими, направленными на определенные государственные цели, убеждениями и стремятся к проведению этих убеждений в жизнь. Рассматривая эти группы в их отношении к социальному преобладанию и государственному господству, мы находим троякого рода группы – господствовавшие прежде, господствующие в данный момент и еще не достигшие господства. Каждая политическая партия, естественно, стремится достигнуть господства или сохранить свое господствующее положение. Группы, прежде господствовавшие, но лишенные, вследствие изменившегося соотношения социальных сил, социального преобладания и государственного господства, образуют основу реакционных партий; группы, в которых господство государственное и социальное совпадают, суть консервативные партии; группы, наконец, еще не господствующие, представляют прогрессивные или радикальные партии, в зависимости от большей или меньшей близости их к господству. Отсюда вытекает и тот факт, что там, где обладающие государственным господством партии являются в то же время и социально преобладающими, они содействуют устойчивости существующего государственного порядка, между тем как партии, стремящиеся к достижению государственного господства, могут достигнуть и удержать его лишь путем изменения существующего порядка. Поэтому крайние, далекие от социального преобладания, партии всякого рода относятся враждебно к существующему порядку и склонны к освобождению связанных индивидуальных сил.

Рядом с этими большими, можно бы сказать, необходимыми партиями существуют также случайные, с преходящими тенденциями, и ненастоящие (unechte), т. е. такие партии, которые коренятся не в общих условиях народной жизни, т. е., в частности, не в классовых, сословных и профессиональных различиях, а в особых условиях единичного государства. Случайные партии суть те, которые в действительности преследуют не общие цели в области государственного порядка, а индивидуальные интересы, – так, например, если два претендента на престол находят приверженцев во всех классах общества, сама же монархическая форма правления и другие существующие учреждения не входят в область спорного вопроса. Ко второй группе относятся национальные и религиозные партии. Это – партии ненастоящие, так как всякая настоящая партия должна иметь определенную широкую программу государственной поли тики, что невозможно с точки зрения определенной национальности или религии. Фрагментарными могут быть названы те партии, которые стремятся к разрешению отдельного вопроса, не будучи при этом объединены общими воззрениями на всю государственную политику. Они обычно существуют в государствах со значительно раздробленными партиями, в частности, там, где народом руководит односторонняя политика интересов. Таковы, например, фритредеры и аграрии. В общем, однако, и эти фрагментарные партии, хотя они нередко содержат несходные элементы, всегда можно подвести под ту или иную из указанных выше больших групп. Эти группы, какие бы изменения они ни переживали, представляют постоянный элемент партийной жизни, между тем как продолжительность существования всех случайных и фрагментарных партий представляется ограниченной.

Политическая партийная жизнь является, таким образом, с точки зрения учения об обществе, борьбой общества за государственное господство. Этим исключительно объясняется и тот замечательный факт, что необходимые партии в разных государствах принимают те же названия (консервативная, либеральная, демократическая, радикальная и т. д.; название партии реакционной, впрочем, повсюду избегается), несмотря на то, что цели одноименных партий в отдельных государствах так же различны, как различны сами государства по их историческому, национальному, церковному, экономическому положению.

9. Важное значение для образования государства, его строя и судеб имеют национальные различия, ведущие к образованию общественных групп – частью в пределах государства, если территория занята несколькими нациями или частями наций, частью и за пределами отдельного государства, если одна нация населяет несколько государств. Вопрос о природе и происхождении наций, в свою очередь, составляет предмет специального исследования[110]110
  Самое основательное и обширное исследование о природе нации принадлежит Fr. I. Neumann'y, Volk und Nation, 1888, где указана и использована и вся предшествующая литература. Существенно отлично от социального и политического понятия нации или национальности (строго фиксировать различие между обоими названиями невозможно) важное в разноплеменных государствах юридическое понятие нации, где оно, означая круг лиц, объединенных общностью языка, тем самым означает вытекающее отсюда свойство индивидуума, союзов, публичных учреждений и государственных установлений. Ср. новейшее исследование V. Herrnritt'a Nationalitätund Recht, dargestellt nach der oesterreichischen und ausländischen Gesetzgebung, 1899, стр. 16 сл.


[Закрыть]. Всестороннее выяснение значения нации для государства составляет одну из существенных задач учения об обществе, результаты которого в этой области должны, в частности, послужить основой важных политических положений. Различие между государствами национальными и разноплеменными приобрело в настоящее время в политическом отношении огромную важность.

Исходить в этом исследовании следует из того положения, которое теперь уже можно признать прочно установленным, что нации суть не естественные, а историко-социальные образования. Выяснение существа нации, как и всякое фиксирование явлений, непрерывно меняющихся в своем историческом течении, составляет одну из труднейших задач науки. Нельзя установить прочного, подходящего для всех наций признака. Таким признаком не может служить, прежде всего, естественная общность племени, так как все современные нации образованы из различных, этнологически нередко далеко отличных друг от друга, племен. Так, современные итальянцы происходят от этрусков, римлян, греков, германцев, сарацинов; французы – от римлян, галлов, бриттов, германцев; русские представляют смешение многочисленных славянских и неславянских племен. Лучшим доказательством того, что объединенная общностью расы масса не тождественна с нацией, могут служить американцы, в жилах которых течет кровь почти всех рас. Если даже нация по исключению сохранила чистую кровь, то и в этом случае связующим звеном ее служит не эта общность крови, а общность исторических судеб и определенных культурных элементов. Даже там, где общность племени имеет, по-видимому, непосредственное национально-объединяющее влияние, не это самое естественное единство, а сознание его, определенные чувства и представления, связанные с этим сознанием, являются национально объединяющим элементом. Не может служить прочным отличительным признаком наций и язык. Существуют разные нации, говорящие на одном и том же языке (англичане – говорящие по-английски ирландцы – американцы, испанцы – говорящие по-испански американские нации, португальцы – бразильцы, датчане – норвежцы и т. д.), как, с другой стороны, существуют небольшие объединенные общностью языка группы или части различных по языку племен, которые считают себя не только политически, но и национально объединенными с народами, говорящими на других языках, как, например, баски – испанцы, бретонцы – французы, валийцы – англичане, и др. И в пределах нации с одним общим литературным языком могут существовать настолько значительные различия в народном языке, что их нельзя рассматривать просто как различные говоры; таково, напри-мер, различие между верхне– и нижненемецким, французским и провансальским. Религия не есть уже теперь религия национальная; к одной и той же нации могут принадлежать последователи разных религий; но и религия, подобно языку, может служить одним из конститутивных элементов нации. Так, хорваты и сербы говорят на одном и том же языке, но первые принадлежат к римско-католической, а последние – к греческой церкви и поэтому считают себя разными нациями. Государство также не является необходимым элементом нации, так как не все нации представляются и государственно-объединенными, а несколько наций или частей их могут жить в од-ном государстве. С другой стороны, общность государственной власти в сильнейшей мере содействовала образованию наций.