Текст книги "Век Георгия Арбатова. Воспоминания"

Воспоминания о Г.А. Арбатове

Н.А. Шведова

Незаменимых людей – нет, широко распространенное представление, как приговор, вызывает у меня категорическое несогласие, потому что они есть. Разве можно заменить тех, кто излучает собственный неповторимый свет и дарят тепло другим? Неправда также, что время лечит: оно загоняет вглубь, а не затягивает трепещущую и ноющую рану потерь. А суждение или расхожая «мудрость»: большое видится на расстоянии – верно отчасти, потому что «великое» можно разглядеть и вблизи. Казалось, сопричастность к «значительному и некоему серьезному» чувствовала вся небольшая группа молодого пополнения Института. Самое начало: первое появление в Институте США Академии наук СССР относится к 1969 г., когда студентов кафедры Новой и новейшей истории исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, тех «птенцов» профессоров И.С.  Галкина, Н.В. Сивачева и  Е.Ф.  Язькова, кто выбрал себе специализацию по Соединенным Штатам Америки, направили на практику в пахнувший свежей краской, недавно родившийся новый Институт в рамках Академии наук СССР.

Через год, защитив диплом у профессора Е.Ф. Язькова на  тему «Г.Л. Менкен как социальный критик», с направлением и с красным дипломом в кармане, с трудом сдерживая волнение, спешу из метро «Арбатская» мимо скорбящего Н.В.  Гоголя в Хлебный переулок к знакомому особняку Института. Как в  детстве в канун Нового года, трепещет в  сладостном ожидании сердце, замирая время от времени: как все сложится, получится ли вписаться в такой коллектив, который состоит из высокого класса профессионалов, удастся ли соответствовать задачам и поискам Института? Первая встреча с руководством, среди которых знакомое доброжелательное, сдержанно улыбающееся лицо очень моложавого 48-летнего Георгия Аркадьевича Арбатова. Минута-две, шутка, смех – атмосфера, как на лекции любимого профессора в Университете. Узнаем о  разнообразной и объемной исследовательской и просветительской деятельности Института с первых его шагов.

Память выбрасывает «на-гора» детали, красноречиво говорящие сами за себя. А точнее, в данном случае, раскрывающие душу, как мне представляется, Георгия Аркадьевича. Идет заседание Ученого совета. Выступает академик Г.А.  Арбатов, но вдруг прерывает основную нить повествования и говорит о  том, что он только что встречался с Л.И.  Брежневым, которого он посетил в больнице («Кремлевка» в Кунцево). Брежнев, лежа на больничной койке, сказал ему, что не может «забыть голодный взгляд людей в ватниках вдоль железнодорожных путей и станций, когда он ехал сразу после войны сквозь разрушенные города». Мне показалось, что в этот момент Г.А. Арбатову, всегда сдержанному и собранному, самому с трудом давалось скрыть горечь по поводу несчастий, причиненных людям войной. Его это мучило, иначе зачем об этом надо было говорить?

Вторая история связана с визитом американского ученого Северина Бялера (Sewer yn Bialer) – профессора политологии Колумбийского университета; директора Научно-исследовательского института международных изменений, Исследовательского Центра Школы международных отношений Колумбийского университета и  члена Исполнительного комитета Российского института Колумбийского университета. Он – автор ряда монографий.

С профессором С. Бялером работала его помощник-секретарь Эллин Збиновски, американка по рождению, недавняя выпускница Колумбийского университета, блестяще владеющая несколькими языками, в том числе и русским. Она так же, как и Кондолиза Райс (будущая 66-й государственный секретарь США, сменившая на этом посту Колина Пауэлла), станет первой чернокожей и второй женщиной, после Мадлен Олбрайт, на  этом посту) любит классическую музыку и сама мастерски играет на фортепиано. Наверное, С. Бялер взял ее в помощницы еще и потому, что ее отец имел польские корни, о чем я узнала позже.

В очередной раз приехав в Москву, Северин Бялер попросил Георгия Аркадьевича посодействовать и помочь сделать операцию на глазах Эллин Збиновски, близорукость которой была угрожающей (минус 8, если мне не изменяет память). Времени было немного, да и к всемирно известному Святославу Николаевичу Федорову – советскому офтальмологу, глазному микрохирургу, одному из участников внедрения радиальной кератотомии, профессору, а позже академику РАМН (1995) – было не так легко попасть. Г.А. Арбатов (с С.Н. Федоровым у  него были дружеские отношения) тут же откликнулся – и так было всегда. Сам С.Н. Федоров делал ей операцию, приговаривая, что у Эллин такая же близорукость, какая была у В.И. Ленина. В приемной, кроме Эллин и еще других людей, присутствовал и Уильям Каштан – Генеральный секретарь Коммунистической партии Канады.

Если нужна была помощь, особенно медицинская, редкие жизненно критические лекарства, – шли к Г.А. Арбатову. Он «доставал» необходимое, разыскивая всюду, в том числе за рубежом. Мне неоднократно приходилось быть свидетельницей подобных случаев в 1984 г. и даже технически поучаствовать в них, когда лекарство приходило вовремя и  буквально спасало жизнь не одному человеку. Разве такое забудешь?

Г.А. Арбатов сам звонил, его только надо было соединять по телефону, просил, уговаривал и добывал помощь. Все это на  фоне чрезвычайной загруженности по работе: туда-сюда приезжала курьерская служба, включая фельдъегерскую, с важными документами, содержание которых трудно, вероятно, переоценить. Вера Романова – незаменимый помощник, секретарь – немыслимым образом умела держать все нити под контролем, будучи справедливым камертоном Института.

Не надо забывать, что это было время, когда народ в обеих странах оказался и заложником, и жертвой социального эксперимента под названием «холодная война», аббревиатура которой «ХВ» по странному стечению обстоятельств совпадает с аббревиатурой двух заглавных букв христианской привычной максимы «ХВ – Христос Воскрес!» Приходит на ум, что, возможно, и это совпадение облегчало появление временного «умственного помешательства».

Между учеными Института и исследователями в США и  Канаде с первых дней существования стали развиваться научные связи, личные контакты, проводились совместные конференции, семинары, симпозиумы.

Сотрудники Института становились стипендиатами программ научного обмена (например, IREX), Программы Фулбрайт и других престижных международных научных программ. Они прочитали десятки лекций и докладов по приглашению различных научных и общественных сообществ в  США, приняли участие во многих международных конференциях, симпозиумах и семинарах. Их работа в  США как глубоко квалифицированных и доброжелательных посланцев мира и  российского научно-образовательного сообщества снискала высокую оценку и благодарность с американской стороны, что нашло отражение как в публикациях, так и в письмах-благодарностях, направленных, например, в адрес Программы Фулбрайт в Вашингтоне.

А в письме на имя директора Института США и Канады РАН директором программы Фулбрайт в РФ отмечалось: «Выбор сотрудницы Вашего института (Н.А. Шведовой) является признанием высокого международного авторитета вверенного Вам академического учреждения». Программа Фулбрайт, начав свое существование в 1946 г. с целью улучшения и углубления взаимопонимания между народами США и других стран, охватывает более 150 стран мира, включая Российскую Федерацию, и пользуется высоким признанным авторитетом в мире.

Надо заметить, что руководство Института охотно поддерживало, помогало своим сотрудникам посетить страну – объект исследования. Послать всех «в поле», на стажировку, было невозможно по разным обстоятельствам, в том числе по  ограниченным материальным. Ясно, что почувствовать «запах» страны, «пощупать собственными руками», а не только изучать на расстоянии через печатные источники, имело большое значение и  придавало уверенности исследователям и  качественной убедительности, достоверности исследованиям. Имеется письмо Г.А. Арбатова (чудом сохранившееся, потому что оказалось в  другом месте и  не  сгорело при пожаре), которое, как мне кажется, хорошо иллюстрирует вышесказанное. Письмо  – на  имя Посла России в  США господина Ю.М.  Воронцова от 21 октября 1994 г. В нем Георгий Аркадьевич Арбатов пишет о  том, что дирекция ИСКРАНа просит содействия Посла в предоставления временного жилья (сроком на 6 месяцев) члену Комитета по женским проблемам Российской комиссии ЮНЕСКО, старшему научному сотруднику Н.А. Шведовой, которая «впервые в  истории российско-американских отношений участвует в программе “Женщины – стажеры Конгресса”». В письме говорится о том, что Н.А. Шведова известна как ученый-американист и  автор научных работ, что она активно участвует в политической жизни страны, и что ее кандидатура выдвигается в члены Государственной думы от «Женской Лиги». Письмо заключает фраза: «Содействуя Н.А. Шведовой, Вы не только поможете ученому-американисту, но и Российскому женскому движению, испытывающему острую нехватку в  деятелях, обладающих глубоким профессиональным и  политическим опытом, а также делу углубления взаимопонимания между Россией и  США». Письмо было поддержано В.Н. Орловым, замечательным человеком, международником, сотрудником Института, пребывающим в Вашингтоне. Господин Посол оказал содействие.

Контакты на уровне «народной дипломатии» создают необходимые предпосылки, благоприятный климат для международных отношений, отношений между странами, взаимно обогащая опытом, образуя потенциал новых идей. Целям народной дипломатии служили и внутриинститутские проекты под условным названием «Познаем мир».

Численность сотрудников Института в начальный период существования составляла 300 человек, а средний возраст колебался между 28–32 годами. Институт фонтанировал идеями и инициативами, чувство одной большой семьи укреплялось, все знали, что Г.А. Арбатов всегда поддержит, спокойно и рассудительно.

Институт жил активной творческой жизнью во всех отношениях: строились семьи, рождались дети, которые быстро подрастали. Профсоюзная работа кипела: пришлось учреждать новое подразделение – детский сектор – в рамках институтского профкома. В своих рядах воспитали Снегурочку (Н.А. Шведова – бессменная Снегурочка в течение нескольких десятков лет, а  также руководитель «детского сектора» профкома Института), а Деды Морозы менялись. Детские пионерские лагеря, новогодние елки в Институте, подарки, детские утренники («Неделя книги», знаменитая «Радио-няня», кукольные спектакли), Дед  Мороз и Снегурочка поздравляют на дому, культпоходы в  театры (Кукольный им. Образцова, «Современник», МХАТ, им. Станиславского и  Немировича-Данченко, им. В.  Маяковского, им.  Моссовета, им. Ермоловой, им.  Пушкина, Таганка, Театр Советской Армии, им. Ленинского комсомола, Малый и даже Большой театры, Кремлевский дворец, Дворец спорта «Лужники» и др.) и в Консерваторию (абонементы), Зал им.  П.И.  Чайковского, Театр оперетты. Музеи также были охвачены. Порой дети страдали от натиска «родительской любовной заботы по  культурному воспитанию». Зато отцов набиралось заметно больше, чем матерей. Было замечено: не  каждый «передовик на производстве» всегда охотно проводил время с чадом! Но большинство любило.

Когда дети сотрудников подросли, был реализован проект визита в США, а затем проект встречи детской делегации из Нидерландов в Москве. Подростки из Нидерландов жили в семьях в Москве, а затем подростковая институтская делегация посетила Нидерланды, объехав страну вдоль и поперек. Как утверждали многие – незабываемый и полезный опыт для всех, школа народной дипломатии в действии для подрастающего поколения. Старались не злоупотреблять поддержкой Г.А. Арбатова, однако в ситуации, «непреодолимой» без его вмешательства, бежали к нему, причем записываться на прием не надо было!

Культурный сектор профкома также не дремал. Часто разные сектора кооперировались (Г. Андреева, А. Горелова, В. Зволинский, Л. Конарева, А. Протопопов и др.). Особенной популярностью пользовался «Клуб интересных встреч» (много приложили усилий Т. Юдина, Л. Берзин и др.), благодаря которому (и, конечно, что греха таить, авторитету Г.А. Арбатова) в гостях в Институте побывали М. Жванецкий, А. Пугачева, М. Плисецкая, М. Ульянов, А. Миронов, Г. Волчек, А. Филиппенко, М. Задорнов, В. Смехов, Ю. Соломин, В. Зайцев и многие-многие другие замечательные интересные личности второй половины ХХ в.

Картина профсоюзной жизни Института была бы в высшей степени несправедливо обеднена, если не вспомнить о садово-дачном поселке, расположенном в 33 км от Москвы, в  котором почти сто сотрудников получили участки. В то время за 100 км получить участок было мечтой, а тут, конечно, за счет огромного авторитета академика Г.А. Арбатова (свою лепту внесли также И.Л. Орленков, В.Ф.  Пономарев, профком и др.) удалось «пробить» многочисленные преграды официальных структур. Однако главная заслуга принадлежит Георгию Аркадьевичу: в  реалиях 80-х – начале 90-х  гг. без его участия вряд ли удалось бы получить «такой лакомый кусочек». Он мог бы этого и не делать: зачем растрачивать свой «личный капитал влияния». Но Г.А. Арбатов был таков: он спешил делать добро, Институт – его семья, всех чад которой он опекал.

Не одно поколение выросло в поселке, в котором в настоящее время рачительно, по-хозяйски трудится на благо всему сообществу председатель-коллега А. Воронков за пределами своих основных научных обязанностей, снискав к себе глубокую благодарность его жителей. Оглядываясь назад, видишь: старались не злоупотреблять вниманием, временем, энергией, советом и мудростью Георгия Аркадьевича, однако это делали!

Подобно тому, как ученые ИСКРАНа проповедовали внедрение в практику внешней политики в условиях глобализации «силы разума» и «силы интеллекта», чтобы мир в  противном случае не стал свидетелем опережающих темпов роста технического прогресса, в частности, военной техники и оружия массового поражения, над прогрессом в  области разработки и принятия политических решений, так и на уровне человеческих отношений они придерживались внятных психологических и  нравственно-этических принципов, просто, без эффектов протягивая руку помощи. Дух цивилизованного гуманизма пропитал и душу учеников академика Г.А. Арбатова. Это вектор развития Института.

В ИСКРАНе в настоящее время подобралась плеяда ученых, заслуженно признанных как наиболее авторитетные современные исследователи политики и экономики США. Среди них, несомненно, академик Сергей Михайлович Рогов, доктор исторических наук, профессор, объединивший единомышленников и профессионалов-американистов, чтобы сохранить и умножить накопленный бесценный научный потенциал и задуматься о будущем, о молодых кадрах-специалистах. Он – достойный продолжатель дела Г.А. Арбатова. В немалой степени благодаря его упорной и  самоотверженной работе был создан факультет мировой политики Государственного университета гуманитарных наук, который сегодня заслуженно гордится своими выпускниками, а его «правой рукой» стал член-корреспондент РАН, профессор Валерий Николаевич Гарбузов, действующий директор ИСКРАНа.

Среди исследователей ИСКРАНа такие заслуженные и  известные всему миру ученые, как Виктор Борисович Супян, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор, автор многочисленных научных трудов и блестящий оратор; Михаил Григорьевич Носов, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, глубокий тонкий исследователь; Александр Николаевич Панов, доктор политических наук, профессор, выдающийся дипломат (прослуживший послом в трех странах и на посту заместителя министра иностранных дел России), «кладезь» уникальных знаний, разносторонняя личность, автор фильмов о Японии и прекрасный художник фотографий, изданных в  книге; Алексей Аронович Попов, доктор исторических наук – первый аспирант Г.А. Арбатова в  ИСКРАНе, который гордился своим учеником. Ученик не  подвел учителя. Николай Петрович Попов, член-корреспондент РАЕН, доктор исторических наук, социолог, первый советский серфер… Список может быть продлен. Многие «дети Арбата» выпорхнули, укрепив ряды законодателей, дипломатов, военных деятелей, журналистов, телевизионщиков, политтехнологов, просветителей, преподавателей, или поменяли профиль работы.

«Всё это было, было. Всё это нас палило» (Иосиф Бродский). Один за другим уходят ученые Института: Г.А.  Арбатов, А.И. Уткин, Э.А. Иванян, Г.С. Хозин (замечательный научный руководитель моей кандидатской диссертации, который верил в меня, тем самым вдохновляя на успех, никогда благодарная память о нем не исчезнет), Е.И.  Попова, А.Е.  Большакова, А.К.  Кислов, Ю.П.  Давыдов, В.Ф.  Давыдов, Л.А. Баграмов, С.Ф. Молочков, В.А. Кременюк, Н.П. Шмелев, Н.Г. Зяблюк, В.С. Зорин, М.А. Портной, доктор экономических наук, профессор. К  сожалению, список не исчерпан. Содрогаясь, ловишь себя на мысли, что порой страшно заходить в  Институт, поднимать глаза на изящную лестницу особняка ХVIII в., где в пролетном переходе может стоять портрет в траурном черном обрамлении – «последнее» публичное появление коллеги в стенах родного Института. Вдруг опять скорбное объявление…

Однако жизнь продолжается: в книгах, трудах, в учениках, в благодарной памяти людей, обогретых сердечным незабываемым добром и интеллектом. Тайна авторитета Института до боли проста: преданность науке, творческий поиск, любовь к Родине, порядочность и интеллигентность, заложенные и выпестованные основателем – Георгием Аркадьевичем Арбатовым, в  сотрудничестве с единомышленниками, бережно хранящими свои истоки. Это и формула успеха ИСКРАН, который может заслуженно гордиться искренней и психологически комфортной атмосферой в  коллективе, что, несомненно, является залогом грядущих успехов и творческих свершений Института.

Имя академика – основателя ИСКРАНа Георгия Аркадьевича Арбатова – становится все весомее и весомее, пользуется неизбывной любовью и благодарностью тех, кому посчастливилось работать рядом с ним.

Лучшей памятью ему стало то, что в непростые для науки 90-е гг. и позже, в продолжающиеся кризисные времена для нее, новое руководство Института, объединив единомышленников и профессионалов-американистов, героически и с достоинством сохранило и умножило накопленный бесценный научный потенциал, задумалось о будущем, о молодых кадрах-специалистах.

Институт – это, прежде всего, замечательные люди. Неудивительно, что он выпестовал много талантливых ученых, ставших крупными и известными не только в России, но и во всем мире. Институт США и Канады – это бренд, потому что его работы профессиональны и в то же время с гражданской позицией. В результате внесен весомый вклад в развитие российской американистики.

Нам нужна его мудрость

Грэм Эллисон

Для меня большая честь присоединиться к друзьям и коллегам из России и других стран в праздновании 100-летия со дня рождения Г.А.  Арбатова. Георгий Аркадьевич всегда твердо, настойчиво и решительно отстаивал интересы мира. Он сыграл важную роль в противостоянии СССР и США в годы холодной войны. Однако он всегда помнил о том, что, что бы ни происходило, самое главное для обеих сторон было любой ценой избежать катастрофического сценария ядерной войны, в которой обе страны сами стали бы первыми жертвами. Арбатов всем своим нутром понимал и разделял ту непреходящую истину, которая нашла свое отражение в  историческом совместном заявлении Рональда Рейгана и  М.С.  Горбачева по итогам их саммита в 1985 г.: «В ядерной войне не может быть победителей, а потому она никогда не  должна быть развязана». Всю мощь своего аналитического интеллекта, все свое творческое воображение, все свои выдающиеся организаторские навыки Г.А. Арбатов направил на то, чтобы эти слова переросли в конкретные дела.

В качестве своего вклада в воспоминания о Г.А. Арбатове я хотел бы кратко поделиться четырьмя личными историями. Начать хотелось бы с фотографий, которые лежат передо мной (в данном издании они не приводятся. – Примеч. ред.). Они были сделаны в 1984 г. во время американо-советской встречи «на  полуторном треке», где мне выпала честь выступать в качестве сопредседателя вместе с Георгием Аркадьевичем. На протяжении 1980-х гг., когда в мире происходило так много поистине эпохальных событий, эта группа экспертов ежегодно устраивала встречи по очереди – один год в Советском Союзе, один год в США. В тот год мы принимали советскую делегацию на одном из островов архипелага Флорида-Кис к югу от Майами. Отель «Хокс Кэй», в  котором мы жили, предлагал, в частности, такое развлечение: дрессированные дельфины катали гостей по лагуне. Главное было  – крепко держаться за плавник. На  противоположной стороне лагуны вас встречал дрессировщик, который в награду кормил дельфина рыбой. На  одном из снимков можно увидеть, что в лагуне жила также старая мудрая морская выдра, которая давала желающим советы. Поначалу наши гости из СССР чувствовали себя довольно скованно, поскольку на курорте помимо нашей группы из двадцати человек было еще несколько сотен гостей, которые вовсю отдыхали, нежась в джакузи и попивая «Пинья-коладу». Впрочем, и наши гости довольно быстро освоились.

Со стороны СССР в этих встречах в разные годы принимали участие такие люди, как Е.М. Примаков, А.А. Кокошин, В.А. Кременюк, С.М. Рогов, Г.Х. Шахназаров и В.В. Журкин, а со стороны США – Дэвид Гамбург (президент корпорации Карнеги, финансировавшей этот проект с американской стороны), Билл Перри, Роберт Макнамара, Эл Карнесейл, Джо Най и многие другие.

На встрече в «Хокс Кэй» Георгия Аркадьевича и его коллег интересовала в первую очередь тема «звездных войн». 23  марта 1983 г. президент Рональд Рейган анонсировал грандиозный проект по созданию чудодейственного космического щита, который, как он выразился, «сделает ядерное оружие неэффективным и устаревшим». Большинство советских и американских ученых были настроены весьма скептически. Им казалось, что массированный ракетный удар вряд ли возможно отразить с помощью размещенных в космосе лазеров. Но Рейган как бывший киноактер ловко использовал свои профессиональные навыки. Ведь задача актера состоит в том, чтобы заставить аудиторию поверить в фантазию, выдумку. В итоге программная речь Рейгана о «звездных войнах» прозвучала настолько убедительно, что вызвала настоящий переполох в Кремле. В  конце концов, учитывая бурный рост американской экономики и выдающиеся достижения научно-технического прогресса в США, кто знает, вдруг у этих американцев действительно что-то получится?

В ходе наших дискуссий всегда действовало правило: встреча проходит в закрытом формате, и содержание выступлений не предназначено для публикации в открытых источниках, хотя никакая секретная информация в ходе встречи никогда не оглашалась. Однако все мы понимали, что с обеих сторон в делегациях есть участники, имеющие выход непосредственно на руководство своей страны. Мы даже отдельно оговорили тот момент, что участники встреч имеют право донести то, что они узнали в ходе встречи, до своих руководителей. Таким образом, у нас имелось понимание, что Георгий Аркадьевич донесет основные моменты из наших дискуссий до советского руководства, а я (особенно с учетом того, что я в то время не только возглавлял Институт государственного управления имени Джона Кеннеди, но и работал одновременно специальным советником министра обороны Каспара Уайнбергера) подготовлю по итогам встречи аналитическую записку для министра обороны и других сотрудников американской администрации.

В составе американской делегации было несколько участников, хорошо разбиравшихся в научной стороне вопроса. Их выступления по поводу программы «звездных войн» отражали общий скептический настрой американского научного сообщества, в том числе даже сотрудников Пентагона. Тем не менее, хоть я и не был специалистом в этой области, я решил напомнить присутствующим, что в  прошлом уже не раз бывало так, что какие-то вещи поначалу казались ученым невероятными, а потом все же удавалось совершить мощный технологический рывок. Так, например, пока не появился самолет-разведчик U-2, многим казалось абсолютно немыслимым, что самолет когда-нибудь сможет летать в стратосфере и с помощью новейшего оборудования для аэрофотосъемки видеть на земле даже такие мелкие объекты, как ракетная пусковая установка.

В качестве иллюстрации я продемонстрировал несколько снимков стадиона «Астродом» в Хьюстоне, которые вызвали у Георгия Аркадьевича самый живой интерес. Над стадионом, который вмещал 100 тыс. зрителей, американским инженерам незадолго до этого удалось построить из стальных конструкций гигантский купол. Арбатов и другие участники советской делегации стали спрашивать, нельзя ли построить подобный купол над всей страной, чтобы он как щит закрыл собой все Соединенные Штаты. Я ответил, что я не специалист, но мне кажется, что это вряд ли возможно. Но главное, сказал я,  – это что раньше я бы ни за что не поверил, что можно построить нечто подобное, и тем не менее  – пожалуйста, американским инженерам удалось создать «Астродом».

Вторая история, которую я хочу рассказать,  – это история моего знакомства с Арбатовым. Создав Институт США и  Канады, который был призван оказывать научную поддержку Министерству иностранных дел и советским спецслужбам в их работе, Арбатов и его коллеги сформировали список американских авторов, чьи работы, по их мнению, помогали лучше понять различные аспекты американо-советских отношений и международной безопасности. Арбатов и некоторые его коллеги (в частности, его заместитель А.А.  Кокошин) читали мою книгу «Сущность решения: Объяснение кубинского ракетного кризиса». Причем их интересовал даже не столько сам «Карибский кризис», сколько теоретический раздел книги, где были концептуально описаны три различные модели принятия государственных решений. И вот в 1974 г. я неожиданно получаю из ИСКРАНа письмо с приглашением на несколько дней приехать в Москву, чтобы пообщаться с советскими учеными, после чего мне предлагали организовать поездку в любой город по моему выбору.

Конечно же, я с радостью принял приглашение. Я давно ждал случая побывать в Москве. До этого я долгое время изучал Советский Союз, но никогда не видел своими глазами Кремль, Красную площадь, людей, город. Поэтому я, безусловно, обрадовался этой возможности. Помимо нескольких семинаров и индивидуальных встреч с сотрудниками ИСКРАНа, у нас состоялись еще два весьма продолжительных обеда, на которых Георгий Аркадьевич произвел на меня неизгладимое впечатление остротой своего ума, внимательным отношением к трудам более молодого коллеги, а также способностью выпить за обедом изрядное количество водки и при этом сохранять работоспособность до конца дня.

Поскольку в приглашении было сказано, что я могу сам выбрать второй город, который мне хотелось бы посетить, я попросил, чтобы меня свозили в Самарканд. Дело в том, что в студенческие годы на лекциях по истории я много слышал про Тамерлана. Отчетливо помню, что в ответ мне из административного отдела ИСКРАНа написали, что, если мне хочется посетить Ленинград, то они с удовольствием организуют мне поездку в этот город. Но я не дрогнул и в ответном письме приложил копию приглашения, которое изначально прислал мне Арбатов, где говорилось, что я могу сам выбрать любой город по своему усмотрению, и еще раз повторил, что мне хотелось бы съездить именно в Самарканд.

В итоге ответственный от ИСКРАНа сдался, и вот, проведя три дня в Москве, я сел в самолет, чтобы лететь в Самарканд. В сопровождающие мне дали молодого ученого Виктора Кременюка. Виктор явно волновался. Он до этого никогда не  бывал в Узбекистане и знал про него немногим больше меня. Никогда не забуду выражение его лица, когда мы вышли в Самарканде из самолета и оказались в довольно убогом здании аэропорта. Мы вышли на улицу и стали искать нашу гостиницу. Большинство прохожих сильно отличались своим внешним видом от того, к чему Виктор привык в Москве. Многие были одеты в халаты. У некоторых на голове были тюбетейки. Кожа у них была намного темнее, чем у людей в Москве. Когда мы наконец добрались до нашей очень скромной гостиницы, Виктор сказал: «Может, это Афганистан?»

Третья история. Мне выпала часть вместе с Георгием Аркадьевичем готовить к публикации сборник, в котором были представлены парные статьи советских и американских ученых. Этот сборник был опубликован в 1989 г. под заголовком «Окна возможностей: от холодной войны к мирной конкуренции». Конечно, в то время никто из авторов и подумать не мог, что через два года Советский Союз распадется. Однако в этих работах есть немало полезных мыслей и советов, которые до сих пор сохраняют свою актуальность для отношений между нашими странами. Предисловие к  этой книге, озаглавленное «Конкуренция без войны», мы написали вместе с Г.А. Арбатовым, а заключительная глава книги представляет собой наши с ним парные статьи. Его статья называется «Направление дальнейшего движения: советский взгляд», а моя – «Заключение: окна возможностей».

В нашем совместном вступительном слове мы писали: «Прежде всего следует отметить самое выдающееся достижение ядерной эры. Нам удалось прожить четыре с лишним десятка лет без ядерной войны  – и вообще без глобальной войны. Это уже в  два с лишним раза дольше, чем мирный отрезок после Первой мировой войны. После четырех десятилетий, когда война была в Европе скорее правилом, чем исключением в международных отношениях, ограниченный характер военных конфликтов на протяжении последних 40 лет выглядит как впечатляющее достижение».

Далее в предисловии мы выделили ряд ключевых факторов, которые, на наш взгляд, должны были в дальнейшем определять отношения между нашими странами: (1)  соперничество между реальными интересами и ценностями; (2)  непреднамеренная взаимозависимость; (3)  неразрывная связь; (4) неуправляемость.

Осознание этих факторов, писали мы далее, подводит нас к следующим трем выводам. При определении внешнеполитического курса руководители наших стран должны: (1)  не позволять соперничеству выходить из-под контроля; (2) вести с противоположной стороной переговоры относительно гарантий безопасности и для себя, и для оппонента; (3)  находить разумный компромисс между конфликтующими и совпадающими интересами».

В заключительной главе у Арбатова звучат нотки прозорливого оптимизма. Он пишет: «В последнее время голос здравого смысла звучит все громче. К тому же его подкрепляют соображения экономической и политической необходимости, а также элементарный инстинкт самосохранения. В силу этого можно сказать, что у нас все больше оснований смотреть в будущее с оптимизмом».