Текст книги "Библейские чтения: Апостол"

Второе послание к Коринфянам

28 ноября 1995 года

В прошлый раз мы с вами говорили о Первом послании к Коринфянам апостола Павла. Следовательно, сегодня будет разумным говорить о Втором послании к Коринфянам, постараться вчитаться в этот текст, совсем другой, совсем не похожий на Первое послание. Здесь, во Втором послании, даже при беглом его чтении сразу обнаруживаются знаменитые афоризмы апостола, которые знают, наверное, все без исключения. «Где Дух Господень, там свобода». Это именно здесь, 3-я глава, 17-й стих. Или 5-я глава, 7-й стих: «Верою ходим, а не вúдением». Или в той же главе 17-й стих: «Кто во Христе, тот новое творение; древнее прошло, теперь все новое». Или 12-я глава, 9-й стих: «Сила Моя в немощи совершается». Или, наконец, не менее знаменитое: «Буква убивает, а дух животворит» – 3-я глава, 6-й стих. Или же совершенно блестящий по форме, отточенный до предела афоризм апостола – 9-й стих из 8-й главы, где Павел говорит: «Он [Иисус Христос], будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою».

По всем правилам и законам самой лучшей риторики сконструирована эта формула: «Он, будучи богат, обнищал ради вас, чтобы вы обогатились Его нищетой». То есть, с точки зрения чисто литературной, перед нами действительно выдающееся произведение. Даже двух кратких афоризмов, которые я раньше упомянул: «Где дух Господень, там свобода» и «Буква убивает, а дух животворит», – уже достаточно для того, чтобы этот текст вошел раз и навсегда в историю Церкви. Сразу бросается в глаза стиль, особенный поэтический стиль этого послания. Бросается в глаза и то – если читать его по-гречески, – что текст местами очень сильно ритмизован. Это один из случаев, когда апостол Павел говорит почти стихами. То есть, повторяю, с точки зрения литературы, это, без сомнения, блестящее произведение. Но, когда пытаешься понять, а чему всё-таки посвящено это послание, вот тут главное начинает от нас ускользать.

Когда читаешь Послание к Римлянам, очень быстро обнаруживаешь ключевой стих из пророка Аввакума – «Праведный своею верою жив будет» (Авв 2: 4; сравн. Рим 1: 17), который является скелетом всего послания. Оправдание верою, феномен веры – вот о чем говорится в Послании к Римлянам. О единстве – и это тоже становится ясно уже при чтении 1-й главы – говорит Первое послание к Коринфянам, единстве, которое воплощается в Таинстве Евхаристии. А какая здесь главная тема? Так просто, сразу, этого не поймешь. Но если начать этот текст изучать, если посмотреть, какое слово здесь употребляется чаще всего, то мы, в общем, довольно быстро поймем, что ключевое слово этого послания – διακονία, служение. Таким образом, основная его тема связана именно со служением.

В чем оно заключается – апостольское служение? На этот вопрос и отвечает нам апостол Павел во Втором послании к Коринфянам. Запомните, пожалуйста: это очень продуктивный метод чтения апостольских посланий – поиски ключевого слова! Когда оно найдено, тогда всё становится проще. Итак, что такое диакония апостолов? В 4-й главе, 5-м стихе он восклицает: «…Мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа». Вот что отличает служение христианина от любого другого служения.

Как понять, когда кончается христианство и когда начинается сектантство? Кого проповедует тот, кто обращается к нам со словом проповеди? Ведь если взять сочинение, допустим, Асахары, то там он тоже постоянно ссылается на Священное Писание и цитирует его, пересказывает тексты из Библии и целые страницы посвящает почти дословному изложению Евангелия. Но сразу бросается в глаза, что проповедует Асахара не Христа, а самого себя. И то же касается знаменитого Муна, если брать сегодняшнюю реальность. И то же касается, если брать начало ХХ века, Елены Блаватской или доктора Штайнера. Это выдающиеся и по-своему замечательные люди, однако при чтении их текстов сразу бросается в глаза: хотя они и ссылаются на Священное Писание и подчеркивают постоянно, что с большим уважением относятся к Христу Спасителю, но при этом они проповедуют себя, а не Христа. И именно это сразу обнажает их проповедь как не апостольское служение, а что-то другое. Причем мы с вами, конечно, должны понять, что это другое вполне имеет право на жизнь. И, более того, даже проповедуя это учение, каждый из них в своей личной жизни может быть христианином. Таков парадокс христианства, потому что христианство – не учение.

Скажем, покойный Святослав Николаевич Рерих, конечно же, не был проповедником Слова Божьего. Он был проповедником учения своих родителей и своего старшего брата. Но как человек перед Богом он, вероятно, был добрым христианином, и то, что он был похоронен Православной Церковью, как подобает хоронить христиан, – это вполне естественно, потому что в душе, в сердце он признавал Христа Спасителя. Но в своем творчестве он проповедовал что-то другое, какое-то свое учение. В условиях свободы возглашение любого учения не возбраняется. Другое дело, что это возглашение нельзя назвать христианской проповедью. Надо просто одно отличать от другого. И если вы прочитаете документы архиерейского Собора, в которых говорится об учении Рерихов, то именно об этом там и говорится: что учение Рерихов – это одно, а то, чему учит Церковь, – это что-то другое. И никаких слов проклятия в адрес учения Рерихов там не содержится. Это уже присочинено газетами и теми поклонниками Николая Константиновича и Елены Ивановны, которые пытаются видеть абсолютно во всём покушение на любимых ими супругов Рерихов. Это, мне кажется, тоже не нужно. Все относятся к ним с большим уважением, хотя не все разделяют их взгляды. Одно надо отделять от другого.

Так вот, с этого момента, когда апостол восклицает: «Мы не себя проповедуем, а Иисуса Христа, Господа», – и начинается разработка темы служения. В конце послания апостол, как это часто с ним бывает, задает почти риторический вопрос: «Вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне…» (2 Кор 13: 3). Это в самом деле очень важный вопрос. Действительно, мы должны искать доказательства: Христос ли говорит во мне? И Павел сам отвечает на вопрос своего воображаемого собеседника: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть» (2 Кор 13: 5).

Значит, понять, Христос ли говорит через апостола, можно только одним способом – испытывая самого себя в отношении того, вселяется в наше сердце Христос или нет. Иными словами, со стороны это понять невозможно. Понять, Христос ли говорит через уста апостола, можно только изнутри Церкви, а со стороны этого не поймешь. Потому что христианство не есть учение, христианство есть жизнь в Духе. Одна из основных посылок в этом послании – «Мы радуемся, когда мы немощны, а вы сильны…» (2 Кор 13: 9). Если бы он, апостол, был силен в слове, был прекрасным оратором, если бы он был силен физически, если бы он был силен чем-то другим, то можно было бы предполагать, что он действует собственными силами. Но то, что он радуется, когда он немощен, – это как раз и есть свидетельство, что он силен не своей силой, а той, которую дает ему Бог.

Внимательно слушайте это место: «…Чтобы я не превозносился… – говорит апостол, – дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: “довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи”» (2 Кор 12: 7–9). Таким образом, знáком того, что апостольство Павла подлинное, является его немощь: то, что он говорит на плохом греческом языке; то, что он говорит коряво; то, что он слаб физически; то, что он удручен болезнями, которые называет жалом в плоть и ангелом сатаны. «Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, – и дальше замечательные слова: – ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Кор 12: 10). Значит, его немощь – это знак его силы, его внешняя немощь – знак его внутренней силы, потому что именно немощь делает его не проводником собственных идей, взглядов и теорий, а выразителем Божией истины. Если бы он при своих немощах не был выразителем Божией истины, он просто отлеживался бы дома и жаловался на свои недуги близким. Но Господь, несмотря на эту немощь его, дает ему силу – возвещать Благую Весть. И если мы попытаемся, опираясь на это его восклицание – «ибо, когда я немощен, я силен», вновь пройти по всему тексту послания от начала, то увидим, что это одна из основных тем. Вот как он говорит выше: «…Сокровище сие (сокровище Духа Святого. – Г.Ч.) мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» (2 Кор 4: 7).

Да, нам дано это сокровище, но мы носим его в глиняных сосудах. Павел уподобляет тела – свое собственное и других людей, которые идут по его пути, – глиняным сосудам. И если мы будем помнить, что это действительно глиняный сосуд, тогда будем приписывать заслуги не себе, а Богу. И далее, в 4-й главе, 8-м стихе, он восклицает: «…Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся…» – потому что у него есть вот эта самая сила от Бога. «Мы… во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви… в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем» (2 Кор 6: 3–10).

В этом замечательном рассуждении еще раз раскрывается та же формула: мы без Бога слабее, чем кто-либо другой. Без Бога, без Христа мы ничего не можем, без Него мы стела – бессильны во всех отношениях. Но когда Он посылает нас (а апостол – это тоже посланный: шáлья на еврейском языке или ἀπόστολος по-гречески – от глагола посылать), тогда оказывается, что у нас появляется такая сила, что мы нищи, но многих обогащаем и, ничего не имея, всем обладаем. Можно это замечание из 6-й главы сравнить с тем, как о том же самом примерно говорится в 11-й главе: «Я гораздо более (чем иудеи. – Г.Ч.), – восклицает апостол, – был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской, много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников… в опасностях от язычников… в опасностях между лжебратиями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе» (2 Кор 11: 23–27).

Вот так говорит апостол о себе, очень ярко подчеркивая одну и ту же мысль, что через все испытания, через которые, без сомнения, невозможно пройти без Божьей помощи, он всякий раз проходил. И это – знак, несомненный и абсолютный, знак того, что ему помогает Бог, что его ведет Бог и, прежде всего, что его послал Бог. Кстати говоря, эта тема уже разрабатывалась в Первом послании к Коринфянам, когда он говорил так: «…Доныне терпим голод и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне» (1 Кор 4: 11–13).

Но есть ведь не только апостолы, есть и лжеапостолы. Более того, «сам сатана, – восклицает Павел в 11-й главе, – принимает вид Ангела света» (2 Кор 11: 14). И поэтому критерий подлинности – это то, чем практически кончается послание: выражение из 12-й главы, 10-й стих: «…Когда я немощен, тогда силен». Значит, знáком подлинности его апостолата является его немощь. А что касается вида Ангела света, который всегда принимает сатана, то здесь можно в скобках заметить, что у врага рода человеческого нет лица, а могут быть личины. Он должен, для того чтобы как-то самовыразиться, использовать чью-то форму. У него нет своей формы, зло бесформенно. И поэтому существовать в мире он может, только принимая чью-то личину – личину пользы, личину добра. Вот почему зло очень часто действует в мире под видом чего-то полезного или под видом чего-то доброго. Знаете, злодеи фотографируются с детьми на руках: латиноамериканские диктаторы все, Сомоса какой-нибудь, и Сталин, и Саддам Хусейн – с детьми на руках, Ленин и дети – то же самое. Значит, зло всегда должно принимать форму добра.

Когда-то я ходил в Библейское общество на Пятницкой улице, там было представительство Ирана, по-моему, авиалинии иранские. Замечательный огромный портрет висел, в окно было видно – улыбающийся Саддам Хусейн с ребенком на руках. И я вспоминал свое раннее детство. А один человек – в сталинские годы он был мальчиком – мне рассказывал, что был в Северной Корее. То, что он увидел, было ужасно, но на фоне бесчисленных статуй Ким Ир Сена, портретов его в окружении детей, тружеников и т. д. он сразу вспоминал своих школьных друзей, своих товарищей по детскому саду, какие-то свои игры и игрушки. В общем, масса детских пластов воспоминаний всплыла в тот момент, когда он оказался в Северной Корее и увидел всё это безобразие, потому что мы мыслим ассоциациями.

Так вот, получается, что зло всегда должно принять вид или добра, или если не добра, то, во всяком случае, чего-то целесообразного, чего-то полезного, потому что по сути оно бесформенно. По сути, зло есть разложение – и только, гниение – и только.

Если говорить о доктринальном центре тяжести Второго послания к Коринфянам, то это, наверное, следующее место из 5-й главы: «Итак, кто во Христе, тот новое творение; древнее прошло, теперь все новое. Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения; потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения. Итак, мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом. Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2 Кор 5: 17–21). Особенно важно здесь восклицание Павла в 20-м стихе: «Мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом». Значит, служение апостольское есть прежде всего служение примирения, служение протянутой руки. В служении апостольском всё абсолютно ясно, здесь не бывает то «да», то «нет», здесь всё – «да». Вот вам еще афоризм из этого послания, совершенно блестящий.

Итак, Бог в нас действует, а не мы сами. Ибо мы сами немощны, мы сами больны и необразованны, но Христос живет в нас. Не мы живем, а Он в нас, как об этом сказано в другом послании – к Гала-там: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2: 20). Именно в словах Павла: «Кто во Христе, тот новое творение; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор 5: 17), – выражен главный смысл Откровения Иоанна Богослова.

Вы знаете, что обычно под словом ἀποκάλυψις, откровение понимается что-то страшное. И мы говорим об апокалипсисе как о какой-то грядущей катастрофе, во время которой Бог накажет человечество за все его преступления. Но это чисто языческое понимание апокалипсиса, чисто языческое понимание конца истории, к христианству абсолютно никакого отношения не имеющее. В литературе ХХ века, в кинематографии тема апокалипсиса именно как грядущей катастрофы, которая всех уничтожит, очень успешно развивается. Развивается достаточно успешно эта тема и в брошюре, которая называется «Антихрист в Москве», где тоже всячески педалируется тема последних времен и того, как всё плохое в людях обнажается, и того, как Бог, будто городовой с дубинкой, наказывает человечество.

Но вот в конце сентября 1995 года на острове Патмос собрались под председательством Вселенского Патриарха Варфоломея I предстоятели Православных Церквей: Александрийский Патриарх Парфений, Румынский Патриарх Феоктист, Патриарх Сербский, самый старший из православных Патриархов ныне, Владыка Павел, а остальные блаженнейшие святейшие Патриархи прислали своих представителей. То есть, вся полнота Православной Церкви собралась на том самом острове, где некогда был написан Апокалипсис, для того чтобы в год, когда празднуется 1900 лет со дня его написания, сказать от имени Церкви, чтó это такое. И они сказали, что это слово надежды, слово о том, что Господь спасает всех и только призывает нас к ответственности перед человечеством за ту землю, которую Он нам доверил; что те ужасы, о которых говорится в Апокалипсисе, – это предупреждение, обращенное к человеку перед лицом фантастически развившейся за ХХ век техники, ядерного и другого оружия. Но именно в этом трудном мире Бог обращает к нам слово надежды, потому что главная тема Апокалипсиса заключается в том, что это не конец, а только начало – начало совершенно новой истории, в которой всё будет построено на ненасилии.

Особенное место среди отцов патмосского совещания, патмосской встречи, занимал старец Павел, Сербский Патриарх, который крайне резко и беспощадно отозвался и о Милошевиче, и о Ратко Младиче, и о Караджиче. Он сказал, что эти коммунисты – люди бессердечные, жестокие и озверевшие. Он сказал, что его архипастырское слово не доходит до сербских солдат, которые творят бесчинства, потому что воспитаны они были вне Церкви и в настоящее время с Церковью тоже ничего общего не имеют, хотя и прикрываются тем, что они якобы православные. Он во всеуслышание, перед лицом всего мира, сказал, что эта война не является войной, когда католики и мусульмане бьют православных. Он сказал, что это война, во время которой коммунисты бьют коммунистов, но только прикрываются при этом религиозными знаменами.

Я во время передач на радио получаю очень возбужденные вопросы: почему вы ничего не говорите о том, как душат православные хорваты – католиков и босняки – мусульман? Так вот на все эти вопросы ответил сам Сербский Патриарх. Его предшественником[7]7
  Патриарх Сербский Герман (Джорич).


[Закрыть]был человек абсолютно бесстрашный, человек, который во времена Тито – а Тито был антирелигиозный монстр – сумел канонизировать святого Иоанна Кронштадтского. Значит, мы должны за нашего святого до земли поклониться Сербскому Патриарху, который, не боясь коммунистической власти в Югославии, признал Иоанна Кронштадтского святым. И его преемник, действительно мудрейший человек, пронесший свое служение в очень тяжелых условиях, так и говорит, что религиозного элемента в этой войне нет, что здесь, скорее, антирелигиозный элемент; что эти солдаты чудовищным образом озверели, потому что они не знают и не подозревают, чтó такое Евангелие, чтó такое Благая Весть Христова. И не только он, но и все остальные говорили на патмосской встрече о том, что христианство есть служение примирения, что православие открыто всем и видит братьев и сестер во всех без исключения, что у православных нет врагов.

Всё, что было сказано на Патмосе по случаю, если так можно выразиться, юбилея Апокалипсиса, чрезвычайно важно, потому что это выводит православие на новый высокий уровень служения миру. И мы с вами должны понять, что когда мы слышим в некоторых храмах, по большей части из толпы, но иногда и с амвонов, заявления о том, что только мы правы, а все остальные не правы, призывы к тому, что мы должны свое православное государство создавать, – всё это к православию никакого отношения не имеет. Это – лицемерное использование православия в политических целях. Кстати, об этом тоже говорилось на патмосской встрече: нельзя использовать православие в политических целях, нельзя использовать православие в целях ультранационализма и шовинизма, потому что православию абсолютно чужд и национализм, и шовинизм, потому что православие по своей природе абсолютно интернационально, потому что понятие о нации в православии – это исключительно понятие о языке данной Поместной Церкви и не больше. Для православия не существует понятия «нация», а существует понятие «язык».

Национализм – это вид идолослужения, националисты – это идолослужители, они серьезно обеспокоились тем призывом, с которым обратился ко всему миру Патриарх Варфоломей. Как – помните? – в Эфесе (это описано в Деяниях апостольских) мастера, которые изготавливали статуи Артемиды, потребовали, чтобы апостолов арестовали и им запретили проповедь, потому что их апостольская проповедь наносила ущерб ремеслу изготовителей этих маленьких идолов Артемиды: их перестали покупать. Так вот, Эфес – это город на территории той самой Турецкой Республики, богоспасаемым гражданином которой является Патриарх Варфоломей, а поэтому это прямо апостольский знак!