Текст книги "Путешествие за единственным «Прощай». Основано на реальных событиях"

– Но разве это не наша работа? Отправим его на перерождение.

– А ЕМУ, – Валимир указал вверх. – Ты сам всё объяснишь?

– Создателя сюда вообще не вмешивайте, – Громоглас быстрой походкой подошёл поближе к обоим.

Он был великолепен. Расшитые золотым цветом латы сидели на нём как влитые, создавая впечатление могущественности и непоколебимости. Старший анифезар был разочарован.

– Что с вами? Страх ничего не делать в твоих глазах, – он указал на Ярополка, а затем на младшего. – А в твоих я вижу боязнь вообще, о чём-либо думать, – Валимир опустил глаза в пол. – Помните, кто вы есть и знайте свои обязанности!

Тишина поглотила замок, пока не раздался стук в парадные ворота и те медленно отварились, пропуская в помещение Почтальона – невысокий, сутулый человек в пальто. По крайней мере, был он в человеческом облике. Его лицо было покрыто седой щетиной, глаза бледно-серые и уставший беспристрастный взгляд выделяли его из всей суровости мира богов.

– Свободны, – скомандовал Громоглас и анифезары растворились в пустоте, оставляя его и пришедшего неизвестно откуда и отправляющегося каждый раз неведомо куда, таинственного вестника наедине.

Он несколько секунд смотрел на визитёра и затем негромко позвал его к себе. Человек слегка неровной походкой подошёл к центру зала.

– Ну что, есть от них вести?

Человек молча улыбнулся правым уголком рта и утвердительно кивнул головой.

– Что же, значит совсем скоро… – выдохнув, задумчиво произнёс Громоглас.

* * *

Ярополк находился в своём излюбленном месте, в верхней башне, наблюдая как садится солнце, окрашивая в розовые и алые тона плывущие наравне с островом огромные тучевые облака, внутри которых поблескивали электрические разряды молний. Дикие птицы, незнакомые людскому сознанию, летали над замком, знаменуя этим приближение холодного дождя.

Страх доминанта среди всех причин, а потому именно он толкает на безрассудные поступки и способен довести до «жёлтого» дома не хуже самых тяжёлых наркотиков. Средний анифезар это понимал, но слишком часто мы оправдываем себя, называя те или иные чувства не своими именами. Ярополк был практически уверен, что Создатель выбрал Алексиса Фримена, чтобы тот занял место среднего судьи. Его душа была воистину сильна, как и способность проецирования. Конечно, пока он в своём собственном сознании, он мало чего стоит для вселенских масштабов бытия, но научиться перемещаться из сознания в сознание, из мира в мир не так уж долго. И если эта человеческая душа пройдёт испытание, то на перерождение отправят не его, а Ярополка, за ненадобностью. Словно собаку, которая не стережёт дом, а лишь прячется в будку при малейшей опасности.

Нужно что-то предпринять, и Ярополк решил, что именно. Душа Алексиса Фримена должна быть уничтожена и похоронена в его собственных воспоминаниях.

Испугавшись о том, что кто-то прочитает мысли, Ярополк с опаской оглянулся по сторонам. После этого, он покинул балконное помещение башни, захлопнув за собой деревянную дверь, и направился по длинным тёмным коридорам замка, стараясь ни о чём не думать.

* * *

Вертолёт уносил непонимающего всё это безумие Кларкса всё дальше и дальше, разбивая потоки воздуха лопастями. Чёрная металлическая «стрекоза» летела над поверхностью океана, приближаясь к огромным небоскрёбам центра. Город был не в себе. Машины на проспектах сталкивались друг с другом, врезались в фонарные столбы, люди огромными толпами бродили по улицам, не осознавая, кто они и зачем здесь. Некоторые стояли на раскалённых крышах домов и смотрели куда-то вдаль. Увидев пролетающую мимо «вертушку», мужчина, стоявший на парапете дома, внимательно проводил её взглядом, после чего наклонил голову и бросился вниз, навстречу бетону и машинам.

Кларкс отвёл взгляд, не в силах видеть отражение настолько изуродованной души Алекса. Отчасти, его вина в этом тоже присутствовала – благодаря ему преждевременно полученное знание теперь съедало своего носителя изнутри. Что будет дальше? Не известно. Остаётся лишь надеяться, что всё это не напрасно. Не важно, во благо или во вред. Ведь у всего есть финал, и нужно уметь принимать его, каким бы горьким он не был.

Шасси вертолёта коснулись гравия рассыпанного на крыше небольшого кирпичного дома. Кларкс выпрыгнул наружу и, пригнувшись, побежал к бетонной коробке, проникая в неё через небольшое отверстие наподобие люка.

Кларкс стучался в каждую квартиру, начиная с верхнего этажа, постепенно спускаясь по ступеням всё ниже к цели. Иногда ему открывали незнакомые люди, раздражённые, некоторые из которых были, даже, вооружены. После очередной неудачной попытки он задумался. Сандра ведь сказала ему номер квартиры. Нужно просто вспомнить. Сорок два! Точно.

За дверью послышался встревоженный голос девушки:

– Кто там?

– Это я, – было не до шуток, поэтому Кларкс отделался банальным ответом.

– Сейчас, минутку, – за дверью раздался шорох, затем едва слышные шаги и тишина.

Неужели с ней тоже что-то происходит, как с остальными? Ну же, открывай! Руки тряслись, каждая секунда была как час. Нельзя чтобы с ней случилась беда. Кларкс нервно постучал в дверь:

– Сэнди! Что случилось? Открывай!

Дверь распахнулась, и в лицо незваному гостю хлынул поток холодной воды. Это было очень кстати. По коже пробежались мурашки и в голове начало проясняться, постепенно фокусируя картинку. Сандра стояла в коридоре с пустой стеклянной кружкой в руках, скрестив оголённые стройные ноги, которые совсем немного закрывала футболка. На её лице сияла довольная улыбка:

– И чего ты пришёл?

Святые небеса, с ней всё в порядке.

Кларкс, не мешкая ни секунды, захлопнул за собой дверь и подхватил девушку на руки, совсем забыв о боли в костях и мышцах. Она немного вскрикнула, но изобразить недовольство ей не удалось. В такие моменты невозможно обманывать ни себя, ни тем более других. Их губы соприкоснулись, а одежды начали спадать сами по себе. Всё происходило как в тумане, лишь под действием непокорной страсти и желания друг друга. Кларкс быстро нашёл спальню и аккуратно лёг на большую двуспальную кровать, чтобы не причинить вреда девушки. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Кларкс слегка улыбался, а Сандра нет. Не обращая внимания на зашитую бровь и разбитые виски, она нежно прикасалась к его лицу, проводя очертания скул, глаз, подбородка.

За окном, задёрнутым лиловыми шторами, раздавались звуки беспорядков, рёв коктейлей Молотова, шум разбивающихся стёкол и грохот сталкивающихся машин, но для этих двоих исчезло всё, кроме гармонии, той невидимой ниточки, связывающей их души. Если это последний день существования, то нет ничего лучше, чем провести его именно так.

Сандра обхватила Кларкса за шею и со всей силы прижала к себе, отчего по коже пробежали импульсы, заставляющие дышать через силу, и выходящие через кончики пальцев. Их дыхание было ритмично точным друг другу, тепло каждого из них стало единым очагом горящей в огне страсти.

Эта квартира стала маленьким кусочком жизни, спрятанным среди тьмы, разрушения и неизбежной гибели мира.

* * *

Солнце клонилось к закату, но от этого не становилось прохладнее.

Воздух был раскалён от непрекращающейся стрельбы. В ушах грохотало и звенело. Проекции всё наступали и наступали. У бойцов периодически заканчивались патроны, но подлетающие примерно раз в двадцать минут вертолёты сбрасывали мешки с боеприпасами. Несколько пулемётов уже были неисправны из-за начинающего плавиться железа, но на их смену разворачивали всё новые и новые гнёзда, которых насчитывалось с десяток. Капитан в чёрном берете теперь сам взял в руки автомат и сносил очередями приближающихся безумцев, которых стало значительно больше.

Алекс стоял на грузовом контейнере, свысока наблюдая за бойней. Это была не Чечня, где каждый патрон на счету, как и каждый убитый солдат. Он воспроизводил всё новые и новые подкрепления, которые спустившись с вертолётов, ни минуты не задерживаясь, приступали к делу. Несколько раз приходилось вызывать поддержку с воздуха, давая возможность перегруппироваться и перезарядить оружие. Ничто не отвлекало его от мысли войны и жажды разрушений. Сейчас это был единственный способ оградить себя от воспоминаний.

Стрельба стихла, когда последнего бегущего мужчину встретил прикладом капитан, а затем добил штык ножом в грудь. Тело врага превратилось в пепел.

– Не расслабляться! Проверить оружие и перезарядить.

– Всё в порядке? – спросил у него Алекс.

– Всё под контролем, сэр! Мы будем удерживать позицию столько, сколько нужно.

– Хорошо.

– Они идут! – раздался крик солдата, стоявшего ближе всех к входу на территорию.

– Огонь по готовности! – скомандовал «чёрный берет», вытирая пот со лба и передёргивая затвор автомататической винтовки.

Шаги приближающейся толпы отчего-то взбудоражили землю, которая вибрировала, так, что горстки серебристой пыли на асфальте обсыпались. Солдаты переглядывались между собой, и это встревожило не только их – Алекс на всякий случай пригнулся.

– Парни, держим позиции! Похоже, нас ждёт что-то посерьёзнее. Огонь!

Первые выступившие из темноты проекции рассыпались под шквалом выстрелов и от осколков взрывающихся гранат. Но остальные пули уходили вглубь коридора, откуда эхом доносился лязг металла о металл. «Это что ещё такое?» – не успел подумать Фримен, как звуки выстрелов заглушил грохот ревущего мотора.

На площадку с вражеской стороны буквально выкатился танк и принялся стрелять по пулемётным гнёздам. Взрыв, секундный свист разрывного снаряда и останки некогда укреплённой позиции раскидало в разные стороны вместе с пулемётом, а на её месте возник лишь чёрный столб дыма. Алекс успел закрыть уши руками и его не оглушило. «Так вот что имел в виду Кларкс». Но ни страха ни сожаления эта мысль не вызвала, а лишь зажгла новый азарт. «Ладно, посмотрим, чья возьмёт». Он встал в полный рост, возвышаясь над хаосом. Нужно просто сосредоточиться.

Танк разносил склад, будто спущенный с поводка бультерьер. Военные разбегались В стороны, дабы не стать мишенями для железного монстра, вместе с этим не забывая подавлять агрессию со стороны проекций-людей.

Сосредоточиться. Нужна ракетная поддержка, но отчего-то воспроизвести новые формы боевой техники не удавалось, тогда Алекс закричал во весь голос:

– Капитан! Поддержку с воздуха, живо!

Командир сражался сразу с дюжиной противников, сначала скашивая их автоматными очередями, а оставшихся добивая голыми руками. Когда он закончил, крикнул в ответ «Есть!» и вытащив из-за пояса рацию, передал какие-то координаты.

Алекс не понимал, в чём дело (кроме танка), но преимущество оказалось на стороне проекций. Военных становилось всё меньше и меньше, они превращались в пыль, так же как раньше их жертвы. Лишь когда что-то, словно раскалённое лезвие, задело руку, оставив кровавый след, он сразу узнал скользящее пулевое ранение. Затем взгляд уловил безумного человека, стоявшего позади танка с ружьём в руках. Фримен лёг на спину и отполз к другому концу контейнера. Звенящий стук дроби. Не было сомнений – теперь толпа вооружена.

Через несколько минут на горизонте появилась целая эскадрилья боевых вертолётов. Стрекозье хлопанье пропеллеров звучало как спасительная ария. Шипение сгорающего в ракетных установках пороха и площадку накрыла волна взрывов, сносящая всё на своём пути.

– Да! Так им! – радостно кричали уцелевшие военные, практически прижатые натиском танка и «зомби».

Алекс осторожно привстал и удовлетворённо улыбнулся, увидев, как танк разрывает на части, а его башня покинула своё законное место, и теперь, погружалась на дно залива. Всё, что было на площадке обуглилось. Густой дым, подсвечивающийся огнями пожара, окутал территорию. Военные ликовали, и это лишь придавало уверенности их создателю.

* * *

– Сэнди, что-то не так?

Сандра неподвижно стояла у окна, глядя как рушится мир на фоне пробивающихся густых лучей света сквозь узкие улицы и широкие проспекты, ограниченные холодными стенами небоскрёбов. Она молчала, а некогда яркие зрачки глаз становились всё более тусклыми, хотя ещё пять минут назад лицо её сияло счастьем. Не дождавшись ответа, Кларкс встал с кровати и, заботливо накинув на плечи девушки одеяло, обнял её сзади.

Сандра становилась холодной и отдалённой. Эта спальня была для них «раем в шалаше», кусочком жизни среди бесчисленных обломков надежд, людской боли и страданий. А теперь в их маленький мир проникла неведомая беда, отравляющая всё своим присутствием.

– Идём, не нужно на это смотреть, – Кларкс отвернул девушку от окна, и она медленно вышла из спальни в коридор, роняя одеяло на пол и обнажая безупречную фигуру и хрупкие плечи.

Сандра прошла по узкому коридору и села в прихожей на невысокий пуфик, распиливая взглядом пустоту из стороны в сторону. Она перестаёт видеть, ощущать, слышать мир вокруг, превращаясь в обычную рядовую проекцию, и правильно, ведь для Фримена она не значила ровным счётом ничего. «Алекс, как же далеко ты зашёл» – с горькой досадой произнёс про себя Кларкс. Он подошёл к девушке и, присев напротив неё на корточки, взял холодную обмякшую руку.

– Что со мной происходит? – почти шептала она. – Кларкс, я теряюсь. Мне страшно.

– Ничего, девочка, это совсем не страшно. Я рядом, – он обнял её, пытаясь удержать неподвластное для него, но так сильно впившееся ему в сердце создание. – Давай-ка мы оденемся, и устроим пикник на крыше? Тебе нужен свежий воздух.

* * *

К ночи на Льюис Бич творился настоящий ад. Территорию охватило пламя и запах гари. Снаряды разрывались на куски, накрывая осколками неутомимые проекции гражданских и военных. Уже не было отчётливо видно кто свой, а кто чужой. Танки сносили укрепления, а их самих встречал град зенитных установок, расположенных везде, где только можно. Со стороны воды надвигались наступательные катера. Пули рикошетили от контейнера к контейнеру.

Алексис Фримен стрелял из автомата и сносил прикладом головы всех, кто к нему подходил. Он ухмылялся дьявольской полной ненависти улыбкой.

Вертолёты кружили в воздухе, выпуская снаряд за снарядом, патрон за патроном, пока кто-нибудь из толпы не сбивал их из гранатомётов, и тогда те с рёвом падали в океан. Вода шипела и пенилась, принимая раскалённые обломки. На смену прибывали другие. Бойцы переговаривались по рации, вызывая подкрепления.

Повсюду была серая пыль, грязь и оранжевый дым, окрашенный пожарами. В воздухе всё грохотало и скрипело. Безумные крики вырывались из уст виновника всей этой бойни, который не останавливался ни перед чем, лишь бы порвать на части всех, кто шёл ему навстречу. Он был безумно рад происходящему.

Пулемётные ленты и использованные гильзы укрывали территорию, словно рыжие осенние листья. Тех, кого накрывали хлопки гранат и мин, подлетали вверх, крича, а затем падали на асфальт и разбивались о твёрдый бетон.

Когда у Алекса закончились патроны, он прикладом вырубил одного из военных, отказавшихся отдать ему свой автомат. И снова безумные крики, череда выстрелов, скашивающих всё на своём пути.

* * *

– Знаешь, Сэнди, я тут вспомнил.

Кларкс сидел на крыше, откинувшись спиной на бетонный парапет. Сандра, холодная как лёд, практически лежала у него на коленях, прижимаясь головой и дрожащими руками к его груди в попытках согреться. Густую темноту рассеивали звёзды, когда тучи освобождали путь для лучиков небесных светил, а тишину нарушали лишь отдалённые выстрелы и треск пожаров.

– Очень давно, когда ещё был какой-то смысл философствовать о жизни, строить догадки о вечности, я и один мой хороший друг просто сидели во дворе и смотрели на небо. Такое же звёздное, как и сейчас. Я тогда сказал ему: «А что если не звёзды отражаются в лужах, а напротив, поверхность луж омывает эти крошечные светила? И всё, что нам кажется таинственным и далёким, заложено в нас самих ещё с рождения? И нет смысла пытаться изучить мир при помощи науки, ведь всё гораздо проще, и то, что существует, уже идеально и люди не сделают вселенную лучше своими космическими кораблями. Можно просто заглянуть внутрь себя, и ты поймёшь, что звёзды внутри нас самих и их можно услышать. Почувствовать зов свыше». – Кларкс, усмехнувшись, продолжил. – После этих слов мой друг посмотрел, так сочувственно, и сказал лишь одно: «Мы всего лишь рыбы в заброшенном замусоренном аквариуме, а небо – поверхность воды. И мы никогда не узнаем, что там». Ох и обиделся я тогда на него. Но со временем понял, что он был прав…

Со стороны залива доносились глухие хлопки взрывов, выстрелов и в небе появлялись бледные жёлтые и красные оттенки. Кларкс долго смотрел на звёздное небо, изучая каждую сверкающую точку и созвездия, которые они создавали. Затем опустил голову и взглянул на Сандру: её глаза были полузакрыты, а губы едва заметно шевелились.

– Что, что ты говоришь, Сэнди? – он прислонил ухо к её губам, поправляя плед, укутывающий её дрожащее тело.

– Рыба всегда может выброситься на берег.

– Может, – Кларкс улыбнулся и нежно прикоснулся губами ко лбу Сандры. – Но тогда она погибнет.

Сандра вздохнула и крепко прижалась к груди Кларкса, чьё тепло она чувствовала через кофту, будто бы пытаясь раствориться в нём, и тихо закончила:

– Зато она получит ответы на многие вопросы.

– Ты права, но находясь сейчас, здесь, рядом с тобой, я понимаю, что есть моменты, ради которых можно и отказаться от правды. Порой люди достойны куда большего…

* * *

Всё новая и новая бронетехника прибывала с воздуха, с моря, подъезжала со стороны города. Стены, некогда ограждающие территорию, теперь плотно прижимались к земле под натисками танков. Месиво не прекращалось ни на секунду.

Патроны вновь закончились и запыхавшийся Фримен оглянулся по сторонам – никакого оружия поблизости не было. Численность военных угасала на глазах, танки разрывали в ошмётки укрепления, зенитные установки и пулемётные гнёзда. Стоило отвлечься на пару секунд, как что-то тяжёлое повалило Алекса на асфальт и схватило за шею. Пинок в грудь опрокинул проекцию назад, затылком на асфальт, и та превратилась в прах. Вертолёты, кружившие над площадкой прикрывая военных, развернулись и улетали прочь от поля боя. Заметив это, Фримен вскочил на ноги и быстрым шагом направился к «чёрному берету», который переговаривался с кем-то по рации, параллельно отстреливаясь от надвигающейся толпы.

– Капитан, почему вертушки улетают?

– Сейчас будет ракетный удар с воздуха! Для них это не безопасно!

– Какой ещё удар?!

Но капитан не успел ничего ответить. Впившаяся ему пуля в висок заставила тело испариться.

Ракетный удар, так значит это конец? Но Алексу не стало страшно, это лишь добавило сил и уверенности для последнего броска. Он схватил автомат мёртвого капитана, передёрнул затвор, и, что было сил, закричал:

– Солдаты! Все в бой!

И с боевым кличем побежал прямо в гущу безумия, навстречу бездушным проекциям. Оставшаяся горстка военных последовали его примеру. Расстреляв все патроны, завязалась рукопашная битва на фоне обломков и фонтанов искр. Схватив голыми руками заострённый обломок вертолётного пропеллера, Алекс разбивал черепа проекций. Он сам стал частью безумия. Частью необратимого процесса саморазрушения, который уже запустился обратным отсчётом.

Когда руки стали ватными от усталости, а всё тело превратилось в один заклинивший механизм, он бессильно упал на землю, глядя, как проекции бегут мимо него, стараясь добить военных. Он слегка улыбнулся, подумав про себя: «Забавно. Я им больше не нужен. Наверное, стал таким же, как они. Ну и славно, значит, моя война заканчивается». Когда последний мужчина с дробовиком в руках пробежал мимо, Алекс взглянул на небо. Тёмное и неприступное. Звёзд не было видно из-за дыма и огня.

Но среди непроглядной темноты начали появляться маленькие мерцающие точки. Одна, три, семь и вот уже всё небо усеяно жёлтыми огоньками, становившимися всё крупнее и крупнее. Это было похоже на фейерверк, как в детстве на новый год. Мама всегда покупала дешёвые петарды, которые в то время казались чем-то волшебным, пока обстоятельства не заставили Сашу ненавидеть их всем сердцем. Эти огоньки на небе излучали точно такой же свет. Приближающиеся ракеты опьяняли, давая разуму успокоиться и принять поражение.

За миг до падения вся территория склада осветилась ярчайшим светом, и ряд ударных волн смял под собой всё, что оказалась в зоне поражения. Порт Льюис Бич пал.

* * *

Они долго так и сидели на крыше, молча глядя на звёзды. Сандра несколько раз пыталась подняться и взглянуть на город, когда слышался грохот взрывов и раскатистое эхо стрельбы, которая становилась всё интенсивнее и интенсивнее. Но Кларкс успокаивал её и не давал подняться, говоря, что ей не нужно видеть этого. Он смотрел на её глаза, которые уже были совершенно бесцветными как у проекций, и чувствовал растущее напряжение, которым буквально веяло в воздухе. Сандра больше не тряслась от холода и была спокойна, словно высохший осенний лист, который вот-вот неизбежно превратится в пыль под натиском ноябрьских ветров и промозглых дней.

В очередной раз она попыталась встать на ноги, Кларкс старался её удержать, но она была настойчива. Плед упал на серый гравий. Девушка неспешно ровным шагом направилась к противоположному краю крыши. Лишь спустя несколько шагов, Кларкс, словно охотник, боявшийся спугнуть добычу, аккуратно зашагал следом за ней.

Сандра подошла к самому краю и перед ней открылась картина погибающего Бостона: машины стояли на проспектах брошенными, а люди то в сумасшествии метались от дома к дому, то просто сидели на асфальте и покачивались взад и вперёд, из окон некоторых квартир выскальзывали языки пламени и пробивался дым, но главное, что притягивало взгляд и будто бы звало её – это далёкое скопление красных, жёлтых, оранжевых взрывов у залива. Именно оттуда доносился грохот бойни, который словно голос господина зовёт своих рабов.

– Сэнди, там ничего нет.

Девушка не обращала внимания и продолжала молча смотреть вдаль. Кларкс говорил, а сам подходил всё ближе, чтобы в нужный момент оказаться рядом.

– Это всего лишь сон, дурацкий и очень больной…

Ещё на шаг ближе.

– … а у любого сна, есть финал.

Шаги и голос за спиной девушка слышала всё отчётливее.

– И лучше ведь, когда он счастливый, верно?

Он остановился. Сандра чувствовала его дыхание затылком. Он был для неё преградой, камнем на пути, опасностью, не подпускающей к цели.

– Сэнди? – Кларкс был встревожен и пытался сбоку заглянуть в сизые зрачки девушки. – Ты меня слышишь? Хватит, пойдём домой.

Он протянул руку, прикоснулся к её плечу и едва не упал навзничь, когда Сандра неожиданно развернулась и с хищным взглядом толкнула его в грудь. Затем вскочила одной ногой на парапет и наклонилась всем телом вперёд, начиная соскальзывать и придавая своё тело свободному падению.

– Нет! – Кларкс закричал и, обхватив падающую за пояс руками, повалился назад, роняя её на себя, а затем перевернулся, прижимая девушку к земле.

Блондинистые волосы Сандры беспорядочно расстилались по серой насыпи гравия, и некоторые пряди редко закрывали глаза. Она металась в истерике и била, не позволяющего ей встать Кларкса, впиваясь ногтями в кожу, вызывая свежую кровь из уже подсохших, но вновь потревоженных швов и ссадин, пока он не обхватил её руками и с новой силой не прижал к гравию, пряча голову у её плеча. Почувствовав боль в спине от проникающего под кожу ногтей, он лишь зажмурился и как заклинание повторял одни и те же слова.

– Борись с этим, Сандра! Борись.

* * *

Рвотный позыв заставил Алекса очнуться. Тошнота подкатила к горлу и выплеснулась на горячий асфальт рвотой. Звуки пожара и крушившихся коммуникаций были приглушены, словно под водой. В ушах звенело, и из них текла кровь. Обрывки расплывающихся картинок соединялись в одну целую.

Повсюду плавился металл, и лежали тела оставшихся пока ещё живых проекций. Фримен обессилено лёг обратно, положив руку под голову и глядя на руины склада.

Вдруг раздались медленные шаги приближающейся проекции. Затем подошедший остановился и перевернул тяжёлое тело помутившегося рассудком человека. Алекс увидел над собой сидящую на корточках чёрную фигуру в капюшоне и странном плаще, напоминающее не то рясу, не то одеяние ассасина из средневековья. Фримен улыбнулся и сказал истерически смеясь:

– Ну, давай. Чего же ты ждёшь? Впейся зубами мне прямо в глотку.

Но незнакомец неожиданно высунул руку из-под полы плаща и одним точным ударом вонзил её в грудь, проходя через кожу и кости. Алекс зажмурился и закричал от нестерпимой боли. Пальцы незнакомца оказались у него внутри и копошились, пытаясь что-то нащупать. Они извивались, заставляя все нервы визжать от напряжения.

На секунду Фримен открыл глаза и увидел, как сзади к его мучителю подкрался знакомый бомж с растерянным выражением лица и затем накинул свою дырявую серую шапку ему на глаза поверх капюшона, а сам запрыгнул на спину и принялся неряшливо его колотить.

– Уходи! Тебе здесь не место! Сгинь!

Но незнакомец быстро скинул с себя старика, который больно шлёпнулся кобчиком об асфальт. Скинув с головы шапку, он одной рукой поднял пытающегося вырываться бомжа над собой. Другая его ладонь сжимала сверкающий тонкий клинок. В голове у Алекса зазвучал голос Кларкса «Только ты сам способен бороться с этим. Сосредоточься». Боль в груди стихает, подобно застывающей лаве вулкана. Медленный вдох сухого воздуха дерущего горло, выдох. Алекс закрыл глаза и представил, что незнакомец в чёрном плаще – незваный гость, которого можно выгнать за дверь. Он всего лишь заноза в пальце. Вдох, выдох.

Фримен открыл глаза из-за раздавшегося хлопка по земле. Незнакомец исчез, а испуганный старик лежал на асфальте и пытался прийти в себя. Затем он повернулся к Алексу, потирая ушибленную поясницу и, улыбаясь беззубым ртом, хрипло произнёс:

– Спасибо, друг мой.

Размеренный скрип заставил обоих обернуться в сторону выезда с Льюис Бич. Густой дым, подсвечиваемый аварийными синими прожекторами и уже угасающими искрами пожаров, медленно рассеялся, уступая путь силуэту, движущемуся на инвалидном кресле. Алекс прищурился и сразу узнал этого человека. Почти лысый пожилой мужчина в дорогом костюме старательно заставлял крутиться колёса собственными руками. Это был Мистер Дениелс, вне всякого сомнения. Бомж подобрал дырявую шапку с земли и, всё так же улыбаясь, ушёл куда-то прочь, растворяясь в темноте.

– Здравствуй, Алексис, – мистер Дениелс говорил сипло, будто давалось ему это нелегко.

Алекс начал постепенно приходить в себя, внимательно разглядывая человека в инвалидном кресле нависшего над ним. Дениелс сильно изменился с последней их встречи. Теперь это был не всемогущий властолюбивый бизнесмен-мафиози, а всего на всего обычный старик. Усталые, но умиротворённые глаза. Лицо покрывали благородные морщины мудрости, а губы едва заметно подрагивали.

– Жаль, что всё закончилось именно так, – он обвёл тоскливым взглядом руины и горько вздохнул. – Но не нам судить тех, кому мы подарили надежду, а после убили её у них на глазах.

Фримен бросил презрительный взгляд на Дениелса, затем перевернулся на живот и, опираясь руками и ногами в асфальт, очень медленно поднялся, перебарывая тяжёлую усталость в мышцах и нарушенную временной контузией координацию.

– Я знаю, мои слова для тебя ничего не значат, но, пожалуйста, выслушай, – мистер Дениелс смотрел на Алекса глазами раскаяния, а слова его были исповедью. – Прости меня, мальчик, за то, что не оправдал твоих ожиданий. Ты был напуган тогда, давно, когда мы только встретились. Несмотря на твою силу и озлобленность, я видел в тебе подростка, не раз познавшего предательство близких людей. И этим воспользовался. Просто жизнь с годами делает из нас тех, кем мы больше всего не хотим становиться.

– И как давно ты это понял? – Алекс достал из кармана сигарету и закурил, глядя вдаль на гладь океана, плавно переходящую в звёздное небо.

– В тот самый день, в аэропорту. Ты повёл себя благородно, исполнив мою просьбу, потому что не хотел быть обязанным мне, и это правильно. Но не правильно было с моей стороны требовать от тебя подобного. Я ведь сам был когда-то таким же, как ты: мечтал изменить мир, быть выше общества, но, вероятно, выбрал не тот путь. И мир изменил меня, сделав копилкой всех качеств, которые я так презирал и каждый день твердил о том, что не стану подобным всем прочим лицемерам, лжецам и предателям, трясущимся лишь за свои деньги и вещи.

– Очень похвально, – саркастически оборвал его Фримен. – Я понял – ты хочешь извиниться. Но можешь расслабиться, все мы рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве. Никто никому ничего не должен.

Мистер Дениелс улыбнулся и, вытерев вспотевший лоб платком, спросил:

– Кто это сказал тебе?

Алекс угрюмо наблюдал за бушующими волнами океана, пытаясь найти в них хоть какое-то сочувствие и понимание своих действий, но стихия неизбежно успокаивалась, словно говоря ему – хватит, довольно.

– Не важно, – грубо ответил он.

– Кем бы он ни был, это очень мудрый человек.

Фримен нервно вдыхал и выпускал облака табачного дыма, дёргая коленом. Мистер Дениелс подкатился к нему и, взяв за руку, заставил обратить внимание на себя:

– Если ты искренне веришь в эти слова, Алексис, то не заставляй себя страдать и не копи обиды. Отпусти их вместе с воспоминаниями, как страшный сон. Ведь все наши ошибки, не более чем неудачные попытки стать счастливее. Жалкие и ничтожные, но попытки.

– Хотел бы я сейчас сказать, что на чужих бедах счастья не построишь, – раздражённый Алекс отдёрнул руку и снова затянулся. – Но это не так, ты и подобные тебе ведь так делают.

– Делают, – сдавленно признался Дениелс. – Но знаешь, я отдал бы всё, лишь бы прожить ещё одну жизнь заново, не повторяя тех гнусностей, которые я совершал, вот только предложить мне взамен нечего.

Последние слова походили на предсмертные мысли человека, узревшего, наконец, смысл жизни, но только слишком поздно и теперь ему есть о чём жалеть. Страшно уходить в царство тьмы, осознав, что ты теряешь, но не страшно предаться неизвестности, признав, что терять нечего. Человеку как Дениелс нечего терять, однако всегда есть сожаления, держащие душу в запертой клетке. Невыносимо жить в мире, где нечем оправдать свои поступки и успокоить совесть. Алекс тоскливо взглянул в чёрный омут воды, засасывающий бычок сигареты на дно:

– Ты жив, и уже это осознал. А я вот мёртв и до сих пор ничего не могу понять. Да и что я тебя слушаю, – он отмахнулся рукой от мыслей и уверенным шагом направился прочь с территории. – Ты всего лишь проекция, воспоминание, морочащее мне голову.