Текст книги "Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник)"

Глава 15
Конец проклятой «Рамы»

Положив истребитель на крыло, Александр Волин покачал плоскостями ведомому, бессменному Георгию Туманишвили: «Внимание!» И плавно потянул ручку управления на себя, переводя Як-1 в отвесное пикирование.

До этого пара «яков» штрафной эскадрильи пряталась в облаках на высоте четырех тысяч метров, которую буквально пришлось наскребать по метрам. Да к тому же он специально подгадал так, чтобы зайти на цель со стороны солнца. Но цель таких предосторожностей стоила, и даже очень…

Теперь оба краснозвездных истребителя неслись в отвесном пике, стремительно наращивая скорость. Им предстояло выполнить атаку очень непростого в качестве мишени немецкого самолета.

* * *

Пару истребителей в составе летчиков-штрафников Александра Волина и Георгия Туманишвили подняли по тревоге зеленой ракетой. Они оказались ближе всех к месту действия, им и выпало выполнить перехват.

Над Мамаевым курганом постоянно, сменяя друг друга, висели надоедливые «рамы». Немецкие воздушные разведчики-корректировщики FW-189A2 получили свое неофициальное название из-за необычной двухбалочной конструкции. Обтекаемая каплевидная кабина с отличным обзором помещалась посередине между двумя мотогондолами двигателей, которые продолжались в хвостовые балки и оканчивались вертикальным и горизонтальным оперением. Внешне «рама» производила впечатление неуклюжего летающего курьеза, но летчик-истребитель, вздумавший ее атаковать, сразу же менял свое мнение.

Немецкий воздушный разведчик был очень маневренным, а хороший обзор из кабины и мощное и рациональное оборонительное вооружение делали его очень трудной добычей. Александр Покрышкин, в будущем трижды Герой Советского Союза, но уже отличившийся на поприще тактики воздушного боя, считал сбитие «рамы» самым объективным подтверждением мастерства летчика-истребителя.

А еще один известный советский ас, Герой Советского Союза Лавриненков, как раз после того, как его «Аэрокобра» столкнулась с «рамой», был вынужден выпрыгнуть с парашютом над немецкими окопами и попал в плен. Таран произошел, когда Лавриненков пытался загнать FW-189A2 в прицел, а верткий двухбалочный и двухмоторный самолет постоянно уходил самыми немыслимыми маневрами.

К тому же «раму» всегда сопровождало сильное истребительное прикрытие, так что сбить ее было очень тяжело. Но – необходимо. Воздушные разведчики корректировали артиллерийский огонь, следили за перемещением наших наземных частей, засекали позиции артиллерии и вызывали пикировщики. Именно благодаря «раме» огонь относительно немногочисленной немецкой тяжелой артиллерии и минометов был таким убийственно-точным для наших войск.

Именно на перехват такой «рамы» и поднялась пара истребителей-штрафников Волина и Туманишвили. Их недавно отремонтированные Як-1 оказались самыми боеготовыми в штрафной эскадрилье, насчитывающей сейчас всего три исправные машины.

* * *

Пилот-разведчик Макс Литке был спокоен: его родной «Филин» – «Uhu», таково было официальное название FW-189 всех модификаций в Люфтваффе, никогда еще не подводил летчиков. Надежный и простой самолет с отличным обзором и летными данными нелегко было сбить.

Они вышли в заданный район над Мамаевым курганом, господствующей высотой над Волгой и окрестностями. Отсюда остальная часть Сталинграда была как на ладони. Кто владеет Мамаевым курганом, тот владеет и всем Сталинградом – вот почему за него и разгорелись самые ожесточенные бои.

Штурман-наблюдатель Фриц Остерман вел фотосъемку позиций русских внизу. Время от времени он отвлекался от фотоаппарата и делал пометки в планшете.

За воздушной обстановкой наблюдал из кормовой прозрачной турели стрелок Рудольф Майер. Он постоянно вертел турель со спаренной пулеметной установкой MG-81Z (Zwilling – «спарка»).

Рудольф Майер, как и полагается стрелку, первым увидел два русских остроносых истребителя, но сделать уже ничего не мог. Перед смертью он успел все же нажать на гашетку своей «спарки» пулеметов MG-81Z. Сдвоенная очередь трассирующих пуль ушла в никуда. А потом – коротко вскрикнул, когда тяжелые пули крупнокалиберного пулемета растерзали его грудную клетку. Остекление кабины густо заляпало изнутри ярко-алой кровью.

Теперь отстреливался только штурман-наблюдатель Фриц Остерман.

Пилот Макс Литке ничего не мог понять: только секунду назад они летели нал Сталинградом – и вот уже вся кабина в крови, в ушах дробью отдает стук пулеметов, а из разбитых стекол бьет тугой воздушный поток. Макс едва успел отдать штурвал от себя и вправо, пытаясь выполнить разворот. Но было уже поздно. Крыло и балка левой мотогондолы были прошиты очередями русских истребителей.

Но Макс Литке недаром считался одним из лучших пилотов Nahaufklarungsgruppen – разведывательной авиагруппы. Он стал маневрировать, давая возможность Остерману отстреливаться из верхней турельной установки. «Рама» отличалась завидной маневренностью, и Макс Литке намеревался выжать из нее все, на что она была способна. Только так можно было уйти от русских истребителей.

Позади надрывался треском спаренный пулемет штурмана-наблюдателя. Фриц Остерман молотил из MG-81Z как заведенный, ловя в прицел силуэт верткого краснозвездного истребителя. Но «Иван» далеко не был дураком и постоянно ускользал от трассирующих очередей спаренных 7,92-миллиметровых пулеметов.

– Ich bin treffe! Ja, das ist gut![28]28
  Я попал! Да, хорошо! (нем.)


[Закрыть]

Огненная трасса пересекла курс одного из русских истребителей. Тот отвалил, оставляя за собой белый шлейф пара из поврежденного радиатора. Подбитый истребитель мелькнул впереди, распластав крылья прямо перед каплевидной кабиной немецкого разведчика. Макс Литке приник к кольцевому прицелу, закрепленному на уровне глаз, и открыл огонь из крыльевых пулеметов. Трассеры прошли рядом с крылом истребителя, но тот уже нырнул куда-то вниз, под фюзеляж.

* * *

– Командир, я подбит, снижаюсь. Радиатор пробит, растет температура масла, – доложил сокрушенно Георгий Туманишвили.

– Я – «Леопард», уходи немедленно, я сам с этой сукой справлюсь! Прием.

– Понял тебя, «Леопард», ухожу домой.

Александр Волин только крепче стиснул зубы. Теперь он остался с мудреной «рамой» один на один. А та со снижением по спирали уходила в сторону линии фронта. «Э нет, от меня не уйдешь!» Летчик-штрафник решительно взял ручку на себя и прибавил оборотов двигателю. Волин подобрался весь, словно охотник, выслеживающий опасную дичь. Так, оставим этого треклятого разведчика на минутку, пусть его экипаж расслабится, ослабит внимание. Тут совсем кстати оказалась легкая облачность. Истребитель нырнул в кисейную пелену, не сводя глаз с немецкого разведчика. Як-1 набирал высоту, а летчик внимательно следил за характерным силуэтом «рамы». Разогнавшись, Волин отдал ручку от себя, переводя самолет в пологое пикирование. Скорость выросла еще больше, и теперь уже Як-1 мчался, со снижением заходя «раме» в хвост.

Для начала убавим «Фокке-Вульфу-189» резвости. Сзади-сверху летчик-штрафник открыл огонь по правой плоскости воздушного разведчика. Мотор зачихал и окутался дымом. Сверкнули росчерки трассеров из верхней турельной установки, но верткий истребитель уже ушел вниз.

«Рама» на одном моторе заложила вираж, давая возможность отстреливаться единственному оставшемуся защитнику задней полусферы.

Пошел на вираж и Александр Волин. Дистанция до FW-189A2 сокращалась быстро, и летчик-штрафник открыл огонь из пушки и пулеметов по хвостовому оперению и полностью стеклянной кабине. Ответного огня кормовой турели он не опасался, зная, что стрелок убит еще в первом заходе. Хлесткие жгуты раскаленного свинца и металла прошлись по хвостовой балке и ударили по кабине.

Удар был настолько сильным, что штурмана-наблюдателя изломанной куклой отбросило назад. Практически все остекление просторной кабины забрызгало кровью. Фриц Остерман получил с полдесятка пуль прямо в грудь и теперь заливал своей кровью прозрачные нижние панели остекления.

«Рама» «клюнула» носом, но все же продолжила полет. Ее летчик попытался выполнить очередной разворот.

Теперь Александр Волин не торопился. Он занял выгодную позицию для решающего удара и уже положил пальцы на гашетки пушки и пулеметов. Перекрестье прицела перечеркнуло выпуклую кабину немецкого аэроразведчика.

Но в самый последний момент из кабины вывалилась фигурка чудом уцелевшего из всего экипажа пилота. Раскрывшийся парашют понесло прямо на позиции наших войск.

«Ему там будут очень рады!» – со злостью подумал летчик-штрафник.

Глава 16
Фронтовая любовь

 
…Мы летим, ковыляя во мгле,
Мы идем на последнем крыле.
Бак пробит, хвост горит, и машина летит
На честном слове и на одном крыле…
 

Патефон на улице возле входа в блиндаж голосом Утесова рассказывал о приключениях отчаянных пилотов. И входящие молодые девушки невольно улыбались. Но их улыбки сразу же исчезали, едва они перехватывали взгляды командира полка, ее заместителя по боевой подготовке и комиссара. Женский истребительный полк получил пополнение.

– Старший сержант Юлия Сизова прибыла в расположение части! – звонким голосом отрапортовала вошедшая девушка, вскинув ладонь к синей пилотке.

Шагнув к столу, она положила документы и снова замерла по стойке «смирно».

– Сизова, значит… – Молодая, ей еще и тридцати не исполнилось, командир полка взяла документы. – Ну, сколько тебе лет, я спрашивать не буду – это признак невоспитанности, – усмехнулась она. – Сколько часов налета имеешь?

– Семнадцать часов тридцать минут. Полеты по маршруту в простых и сложных метеоусловиях. Учебные бои, только два раза… Еще восемь прыжков с парашютом. Я в аэроклуб поступила, а тут война…

– Штурман?

– Так точно, у меня еще в школе способности к математике были…

– Что ж, будем знакомиться, – сказала молодая майор. – Меня зовут Татьяна Казаринова, я комполка. Заместитель по боевой подготовке – капитан Степанова Лидия Михайловна, комиссар – Потапов Семен Михайлович.

– Комсомолка? – спросил, внимательно поглядев на нее, комиссар с орденом Красного Знамени на выгоревшей от солнца гимнастерке.

– Да… Так точно! – Под его взглядом девушка невольно поежилась.

– Куда ее? – обратилась Татьяна к своим заместителям.

– Давай в первую эскадрилью к Романенко. У нее вчера тяжелый бой был – четверкой против восьми «Мессершмиттов». Двоих девчонок ранило, – ответила Лидия.

– Да помню, они еле из боя вышли, гвардейцы Шестакова помогли. Так, поставить на довольствие, выдать все необходимое.

За окном пел патефон, музыка доносилась приглушенно сквозь плащ-палатку, прикрывающую вход.

– Вот уже девчонки бесшабашные, – пробурчал себе под нос комиссар. – Музыку возле штаба завели… Демаскируют…

Неловко поднявшись со стула, он прихрамывая прошелся по блиндажу.

– Все, идите, старший сержант Сизова.

В блиндаже, где и жили летчицы первой эскадрильи, Юля познакомилась с капитаном Еленой Романенко.

– Леся, – просто представилась комэск, поправляя огненно-рыжую прядь волос, выбивающуюся из-под пилотки с летной эмблемой и голубым кантом. – Не люблю, когда меня Еленой называют. Мы сейчас в столовую все собираемся, там с девчатами и познакомишься, а пока – располагайся, вот твоя кровать, тумбочка. Давай помогу… Да не стесняйся ты, здесь все свои! – рассмеялась девушка-летчик.

За хозяйственными хлопотами незаметно пролетело время, девушки засобирались в столовую.

– Эй, Светка! Светлана!.. Ты в столовую идешь?

Разметавшая по подушке темно-русые волосы девушка повернулась к командиру эскадрильи.

– Да что-то не хочется, Леся…

– Хватит сохнуть по своему штрафнику! Не будешь есть – отстраню от полетов! – строго и даже чуточку бесцеремонно сказала комэск. – Пошли!

Вместе со всеми они пошли в блиндаж, над которым вился аппетитный дымок полевой кухни.

– Скажите, а вам, точнее – нам за боевые вылеты «наркомовские» сто граммов полагаются?

– Конечно! Что мы – хуже мужиков, что ли?! – ответила Леся Романенко.

Остальные летчицы со смехом поддержали своего командира. Одна только Светлана Григорьева оставалась задумчивой и немного грустной.

Трапеза прервалась совершенно неожиданно. Раздался знакомый гул заходящего на посадку «Яка». А потом – резкий треск и гнетущая тишина. В блиндаж вбежала девушка:

– Юлька Захарова там!.. Ой, девоньки…

Разбитый Як-1 беспомощно лежал, накренившись, на летном поле. Видимо, на пробеге летчица не смогла справиться с управлением, и истребитель развернуло поперек полосы, подломилась правая опора шасси. С первого взгляда было заметно, что самолету здорово досталось. Крылья и фюзеляж напоминали решето, из левого элерона и руля направления на киле вырваны огромные куски обшивки, словно их кто-то зубами трепал.

А в кабине – полно крови…

Молодую, совсем еще юную девушку осторожно вытащили из кабины и положили на широкую плоскость ее «яка».

– Товарищ… Капитан… Нас атаковали «мессеры», восемь… Люду сбили сразу, а я вот… Одного все же тоже свалила… – С каждым вздохом из юной девушки, которой едва девятнадцать исполнилось, уходила жизнь. Кровь из ран на груди пропитала гимнастерку. Врач пыталась остановить кровотечение, заталкивая на раны белым комом перевязочные пакеты. Белые бинты на глазах набухали алой кровью…

Голубое бескрайнее небо отразилось в широко раскрытых голубых глазах девушки.

Командир полка Татьяна Казаринова, комэск Елена Романенко и все, кто был, плакали над телом своей боевой подруги.

– Она же еще девчонка… В подвенечном платье похоронить бы… – глотая слезы, сказала Татьяна Казаринова.

– Суки!!! Под корень изведу! – прошипела рассерженной кошкой Елена Романенко.

* * *

На следующий день в шесть утра всех летчиков и штурманов собрали на предполетную подготовку, экипажам поставили боевую задачу. Штурманы стали колдовать над полетными картами, отмечая линию боевого соприкосновения, основные и второстепенные цели, расположение аэродромов и зенитных батарей немцев, рассчитывая маршрут, высоты и расход топлива.

– Остаешься на земле, учи матчасть! – сказала Елена Романенко Юлии Сизовой. И, предупреждая ее возмущенные протесты, произнесла: – Хватит нам одной такой потери, как вчера. Света…

– К вылету готова, товарищ капитан! – Сейчас в решительной летчице нельзя было узнать ту нежную, задумчивую девушку.

– По самолетам!

– Есть!

* * *

Едва успела первая эскадрилья 586-го истребительного авиаполка выйти в назначенный район патрулирования над Сталинградом, в район тракторного завода, как схватилась сразу с тремя девятками немецких пикировщиков.

Елена Романенко первая кинулась в атаку на прикрывающие «лаптежников» «Мессершмитты». И с первого же захода сшибла меткими очередями гитлеровского стервятника! Не отставала и Светлана, подбив еще один немецкий истребитель. А потом девушки «уделили внимание» пикировщикам, да так, что один из них взорвался огненным шаром в воздухе, а второй посыпался вниз грудой бесформенных обломков.

Остальные девушки-летчицы тоже мстили за убитых подруг. Еще несколько дымных хвостов по нисходящей траектории прочертили небосвод. И тут на помощь уже почти побежденным немцам пришло подкрепление.

Сразу две четверки «свежих» истребителей с крестами на крыльях набросились на краснозвездные «ястребки» девушек. Им совсем плохо пришлось, летчицы едва успевали уворачиваться от рвущих небо огненных трасс «Мессершмиттов».

– Я – «Чайка»! Я – «Чайка»! Просим помощи, нас атакуют в квадрате 27–12, прием! На помощь!!!

– Я – «Леопард», держитесь, девчата, мы будем рядом!

«Мессершмитт», преследовавший Як-1 лейтенанта Светланы Григорьевой, разлетелся на горящие обломки от длинной очереди, выпущенной летчиком-штрафником Александром Волиным. Увидев, что «мессеры» набросились на летчиц-истребителей, Александр, да и все пилоты звена просто осатанели! Ну, мрази гитлеровские, пожалеете еще, что на свет появились! Георгий Туманишвили орал какие-то убийственно-оскорбительные грузинские ругательства. И вел такую же убийственно-точную стрельбу! Два других летчика-штрафника тоже не отставали. В итоге «Мессершмиттов» разметали по небу, изрядно проредив их строй.

Считаные минуты после начала боя «Мессершмитты», а точнее, то, что от них осталось, улепетывали на форсаже.

– Спасибо вам, мальчики, прием!

– Да не за что, девочки, прием!

А на смену израсходовавшим боекомплект и горючее «ястребкам» Волина уже шло звено под командованием старшего лейтенанта Федора Филипченко.

– «Первый», прием. Я – «Леопард», топлива до аэродрома не хватит. Разрешите промежуточную посадку на аэродроме 586-го истребительного авиаполка? Прием…

– Разрешаю… – усмехнулись наушники Волина голосом комэска. – Только недолго там «топливо пополняйте»…

* * *

Метя винтами снег, четверка Як-1 совершила посадку на аэродроме женского истребительного авиаполка. Когда летчики выключили двигатели и выбрались из кабин, то их сразу же обступили со всех сторон девчата.

– Здравствуйте, родные вы наши!

– Здравствуйте, девочки! Было бы не по-джентльменски оставить вас одних и не проводить до дому!

– Спасибо, но мы бы и сами управились! Зубки у нас остренькие, коготки тоже!

– Да кто ж спорит, девоньки! Только вот у нашего «Леопарда» вместо зубок – клыки, а вместо коготков – когтищи!

А сам «Леопард», то есть Александр Волин, стоял возле своего истребителя, обнимая просто лучащуюся счастьем Свету. Ее темно-русые волосы рассыпались по плечам, а на лице светилась счастливая улыбка сквозь чистые и светлые слезы.

– Родная моя… – шептал суровый летчик-штрафник, нежно целуя девушку…

– Эх, вот она, фронтовая любовь, – задорно рассмеялась комэск Елена Романенко. А глаза такие грустные-грустные…

Глава 17
Охота на «Фоккер»

– В общем, так, Волин, задание для тебя я припас, можно сказать, исключительное, – заявил командир авиадивизии. – Но в случае успеха всем вам вернут звания, награды, да еще и представят к повышению! Я лично этим займусь!

Командир летчиков-штрафников знал, что комдив слов на ветер не бросает, а потому молчал и ждал, что генерал еще скажет.

– В небе Сталинграда немцы используют новый, неизвестный до этого, тип истребителя. Наша разведка донесла, что летают на этом истребителе матерые асы-«эксперты». Правда, Герой Советского Союза старший лейтенант Павел Шевелев из 436-го истребительного авиаполка сумел-таки сбить один такой самолет, но упал он, к сожалению, в расположении немцев.

Из его рапорта мы узнали, что самолет этот бронирован и обладает большой огневой мощью. Все остальное придется узнать тебе, комэск.

Задание сложное и ответственное, оно лично состоит на контроле Ставки. Поэтому для охоты на «фоккер» ваша эскадрилья будет перевооружена на новые истребители – Як-1Б – с улучшенной аэродинамикой, обзором из кабины и более эффективным вооружением.

Дощатая дверь, прикрывавшая вход в блиндаж, открылась, впустив ледяное облачко. Все присутствующие инстинктивно придвинулись к печке-буржуйке.

– Разрешите, товарищ генерал? – На пороге отряхивал снег высокий офицер с малиновыми погонами на шинели.

– Да, входите, товарищ старший майор[29]29
  Звание «старший майор» было утверждено в системе званий ГНКВД.


[Закрыть].

К столу шагнул высокий статный офицер с малиновыми петлицами на форме. Его черные как смоль волосы серебрились на висках, хотя вошедшему на вид не было еще и тридцати пяти.

– Старший майор госбезопасности Виктор Чернов, уполномочен передать вам секретные документы на немецкий истребитель, – четко доложил он.

На стол легла красная папка. В ней на нескольких прогрифованных листках содержалась вся доступная пока информация по загадочному истребителю.

– Разрешите? – взглянул Волин на комдива.

– Да, гражданин летчик. Смотри, впитывай, так сказать, информацию.

Александр Волин впитывал. Истребитель FW-190A2 с двигателем BMW-801 воздушного охлаждения. Вооружение: четыре пушки и два пулемета, кабина пилота бронирована. Самолет отличается высокой живучестью.

Впервые был применен в начале 1942 года в воздушных боях над Великобританией, потом – в Северной Африке у Роммеля. У нас эпизодические встречи с этим истребителем отмечались в районе Ржева в январе 1942 года…

– Ваше мнение по поводу немецкого самолета? – спросил старший майор госбезопасности.

– Да… Сильный зверь! – Волин вздохнул задумчиво. – Двигатель воздушного охлаждения – значит, в лоб его уже не взять. Такой мотор надежнее и более стойкий к попаданиям снарядов и пуль. И надежно прикрывает пилота. Сзади – тоже броня: прозрачная, на фонаре кабины, и, собственно, бронеспинка.

– Смотрите, вот кадры фотокинопулемета недавнего боя с «фоккером».

Александр Волин взял несколько черно-белых увеличенных фотографий и внимательно всмотрелся в них.

– Ага, они что, вели бой на малых высотах, гражданин старший майор?

– Точно так.

– Это плохо. Значит, «Фокке-Вульф-190» обладает маневренностью во всем диапазоне доступных высот. Переманеврировать, «перелетать» такого будет совсем непросто.

– Немцы уже раструбили о своем новом истребителе как о чудо-оружии, которое как будто бы обеспечит безоговорочное превосходство Люфтваффе, – сообщил старший майор.

– Ну-ну, посмотрим на это «чудо-оружие»…

– Ладно, Волин, иди принимай новые истребители, – приказал командир дивизии, подсластив пилюлю. – Вам первым такая техника доверена. А мы тут пока с товарищем старшим майором госбезопасности кое-что обсудим…

* * *

Новый истребитель Александру Волину понравился. Як-1Б был более легким, с лучшей аэродинамикой. Новый каплевидный фонарь кабины обеспечивал хороший обзор назад, чего не было на предыдущих «яках». Качество отделки новой машины тоже было довольно высоким.

Виражил новый Як-1Б лучше, да и высоту набирал довольно энергично. Вот только на пикировании его динамика была слабовата, слишком уж легким он был. Культура веса, традиционная для знаменитого КБ Александра Сергеевича Яковлева, и «зализанная» аэродинамика Як-1Б давали ему преимущество в ближнем маневренном воздушном бою даже с более сильным противником.

Радиостанции на новых истребителях тоже были установлены гораздо лучшего качества, чем на предыдущих сериях «яка». А главное, на них стоял и приемник, и передатчик, что позволяло летчикам лучше координировать действия в воздухе.

Более удобным стало и оборудование кабины. В частности, ручка управления самолетом стала более эргономичной формы, и гашетки управления огнем удобно ложились под пальцы.

Приятно удивило Волина и вооружение Як-1Б. Пушка осталась прежней – 20-миллиметровый ШВАК, а вот пулеметное вооружение изменилось: вместо двух ШКАСов винтовочного калибра слева был установлен крупнокалиберный пулемет «УБС» конструкции Березина, фактически – маленькая пушка! Мощный УБС вызывал уважение у летчиков своей подавляющей разрушительной силой, но все ж был немного капризен – сказывались заводские огрехи производства и недостаток квалифицированной рабочей силы. И все же оружие истребителя было весьма эффективным при умелом его использовании в воздушном бою. Конечно, выстреливать весь боекомплект в надежде поразить маневрирующую цель было неэффективно. Но для воздушного единоборства, когда все решает летное искусство и точность, оружие нового «яка» было в самый раз!

А Иван Никифорович, бессменный и преданный телом и душой техник, вновь намалевал своего знаменитого леопарда, в прыжке перебивающего хребет немецкому истребителю. Рисунок оказался краше прежнего: и красная молния, и девиз «За Родину!». И вскоре леопард снова взовьется в смертельном для врага прыжке!

* * *

На «охоту» за FW-190 Александр Волин вылетел со своим постоянным ведомым Георгием Туманишвили.

Два краснозвездных истребителя на самой малой высоте шли над разрушенными улицами города. Грязно-белый камуфляж Як-1Б с серо-зелеными разводами, как и на всех машинах штрафной эскадрильи, как нельзя лучше подходил для таких вот маловысотных полетов над грязно-серыми руинами, припорошенными снегом.

Внизу, в руинах домов, подземных переходах, продолжались жестокие бои. Героически держался знаменитый Дом Павлова. Маленький гарнизон под командованием старшего лейтенанта Афанасьева и старшего сержанта Павлова, занявший четырехэтажный жилой дом «Облпотребсоюза» по улице Пензенской, 61, стоящий на площади имени 9-го января в центре Сталинграда, держался стойко, отражая многочисленные атаки гитлеровских штурмовых групп. Всего героическая оборона Дома Павлова продолжалась два месяца – с 23 сентября по 25 ноября! Пока наши части не перешли в контрнаступление. Всего за два месяца осады и непрерывных атак этой сталинградской твердыни немцы, по словам маршала Чуйкова, потеряли столько живой силы, сколько и на пути к Парижу во Французскую кампанию 1940 года!

В Сталинграде снайпер Василий Григорьевич Зайцев готовил своих «зайчат». И «зайчата» били влет матерых «серых волков»-оккупантов. Только в период с 10 ноября по 17 декабря 1942 года в боях за Сталинград В. Г. Зайцев уничтожил 225 солдат и офицеров противника, в том числе 11 снайперов. А его товарищи по оружию – всего 6000 гитлеровцев!

Под крылом проносились развалины, руины, некогда бывшие двух– и трехэтажными жилыми домами, школами, больницами, Дворцами культуры. Высились над городом высокие трубы превращенных в руины заводов.

А пара краснозвездных легкокрылых истребителей продолжала скользить на бреющем полете. Александр Волин перенял тактику противника, и теперь уже краснозвездные «яки» стали «воздушными охотниками» на матерую и опасную «дичь». Полеты на «свободную охоту» требовали изрядного летного мастерства и боевого опыта. Район полетов нужно было знать досконально. Многое зависело также и от слетанности пары. Но Александр Волин и Георгий Туманишвили были лучшими из лучших, даром что воздушные штрафники. И им «свободная охота» была как раз по плечу.

Георгий Туманишвили полностью оправдывал свою фамилию и позывной «Туман»: он обладал исключительно острым зрением и летал при таком метеоминимуме, при котором и пешком ходить опасно! Того и гляди заблудишься и замерзнешь навечно в каком-нибудь сугробе…

– «Волга», я – «Леопард», прием. Наблюдаю группу из двенадцати «лапотников» под прикрытием четырех «Мессершмиттов-109», идут курсом на «Баррикады». Наших «знакомых» нигде нет. Как поняли меня?

– «Леопард», я – «Волга», понял вас, прием. Работайте осторожно. «Знакомых» заметили у железнодорожного вокзала.

– Принял, иду туда! – Александр Волин резко дал ручку влево, выполняя крутой разворот. Туманишвили в точности повторил его маневр.

Оба истребителя рванулись к железнодорожному вокзалу. Там пара немецких истребителей-«охотников» набросилась на шестерку ЛаГГ-3 воздушного патруля.

«Фокке-Вульфы» действовали в своей излюбленной манере: с первого же захода они сбили замыкающую пару неповоротливых тяжеловесных русских истребителей. Оба советских летчика даже не поняли, что произошло. Казалось, не по-зимнему яркое солнце вдруг протянуло к ним свои жаркие лучи и смертельно обожгло краснозвездные ЛаГГ-3.

Оттуда, из слепящего сияния солнца, и появились «фоккеры», в пикировании сразу открыв огонь по своим ничего не подозревающим целям. Четыре 20-миллиметровые пушки и два крупнокалиберных пулемета разнесли дельта-древесину русских истребителей в мелкие щепки. Ярко-оранжевым пламенем полыхнул взорвавшийся бензобак. ЛаГГ-3 с наполовину оторванной плоскостью завертелся вокруг продольной оси и рухнул вниз на городские развалины. Его пилот не то что покинуть горящий самолет не успел, он даже не успел сообразить, что произошло. Настолько молниеносной была атака немецких асов-стервятников.

Второй «лагг» практически полностью лишился хвостового оперения: снаряды и пули FW-190A2 срезали его, словно пилой. ЛаГГ-3 тут же свалился в штопор, но его пилот все же смог выброситься из обреченной машины на парашюте.

И тут подоспела пара краснозвездных истребителей-«охотников».

– «Туман», я – «Леопард», прикрой – атакую головного!

– Понял тебя, я – «Туман», прикрываю!

Увлекшись расправой над не слишком маневренными «лаггами», хваленые немецкие «эксперты» пропустили атаку советских «охотников». И этим на все сто процентов воспользовался Волин. Он прекрасно знал: в воздушном бою с асами Люфтваффе главное – сразу же навязать врагу свою инициативу. Бить расчетливо, точно и сильно. Вынудить противника принять твои условия боя.

Силуэт ведущего «Фокке-Вульфа-190» перечеркнут сеткой коллиматорного прицела, пальцы жмут гашетки пушки и пулемета. Огненные трассы уносятся к немецкому истребителю, бьют по его фюзеляжу и крыльям. Но немец продолжает лететь и даже умудряется на вираже уйти от атаки советских летчиков! Но все же инициатива в воздушном бою уже захвачена, и советским летчикам нельзя упускать ее из рук.

Заградительным огнем Георгий Туманишвили умело отсек атакующие немецкие истребители от машины командира.

Однако, выполнив боевой разворот, головной FW-190 навязывает смертоносную для более легкого русского истребителя лобовую атаку. Но Александр Волин начеку – рванув влево ручку управления, он переворотом через крыло уходит вниз! Советский летчик успевает заметить, как озаряются огнем дульные срезы оружия немецкого истребителя. В крыльях – четыре автоматические скорострельные пушки: две – MG-151/20 и две – MG-FF, да еще и пара крупнокалиберных 13,9-миллиметровых пулеметов над капотом массивного радиального двигателя воздушного охлаждения в придачу! Настоящая летающая артиллерийская батарея!

Ураган слепящего смертоносного огня вспарывает воздух, немецкий летчик вертит головой, напряженно всматриваясь в небо: ну куда же делся верткий противник. И вдруг тугая огненная струя раскаленного свинца и металла бьет по левой плоскости и мотору. Атака сзади-сверху! Но когда русский успел занять позицию для стрельбы?!! Времени на раздумья нет, немецкий летчик кренит свой тяжелый истребитель на правое крыло, виражом пытаясь уйти от огня верткого русского истребителя.

Выполнив переворот через крыло и уйдя от лобовой атаки «Фокке-Вульфа-190», Александр Волин затем иммельманом набрал высоту и занял выгодную для стрельбы позицию по противнику из задней полусферы. Более быстрый и верткий Як-1Б выполнил маневр с завидной легкостью. И снова в перекрестье прицела мелькают черные кресты с белой окантовкой. Огонь! Грохочут установленная в развале цилиндров двигателя 20-миллиметровая пушка и крупнокалиберный синхронный пулемет. Светящиеся трассеры свивают смертельную сеть вокруг немецкого истребителя, подбираясь все ближе и ближе к самолету… И вот вспышки попаданий пляшут на левой плоскости и левом боку FW-190! Разматывая шлейф дыма, «чудо-оружие» Люфтваффе уходило со снижением в глубь своей территории.

Снова поймав в прицел силуэт немецкого истребителя, Александр Волин стеганул его трассирующими очередями на догоне. «Фокке-Вульф-190» окутался вспышками попаданий, и Волин увидел, как от него стали отлетать какие-то бесформенные обломки. Получи, гад!