Текст книги "Начала человеческой природы"

Любовь и разум

Мы не зря, открывая тему сознания, говорили о коварной даме – философии, которую лучше выслушивать, чем не замечать. Эти скучнейшие и отвратительные рассуждения об идеальности, сознании и прочем, которыми мы пичкали тебя, читатель, на протяжении последних страниц, имеют в данном случае неожиданный и довольно парадоксальный результат, который, не доведи господь, способен рикошетом сказаться на довольно щекотливых сторонах нашего бытия. Дело в том, что нейрофизиологические процессы в нашем мозге, результатом которых является новая социальная информация – речь идет именно о новой информации, а не о пережевывании одних и тех же сплетен из жизни звезд эстрады и кино, – так вот, появление такой значимой социальной информации, к которой, как правило, относятся итоги научной и культурной мысли – должно иметь свое нейрофизиологическое объяснение. Казалось бы, что может быть проще, чем говорить о глупцах и гениях, но в глазах природы эти два представителя нашего рода неразличимы и носят одно название – люди. Разумеется, предуготовленность воспитанием, образованием имеет отношение к поднятой теме, хотя нередко отношение отрицательное – кто много знает, на великое не способен. Способности, дарованные свыше, из тонких генетических глубин, где случайный атом случайно поскользнулся и тем вызвал абсолютный музыкальный слух или чувственное понимание интеграла – намного ближе, но и оно вряд ли способно стать всеобъемлющим объяснением наших творческих порывов, хотя люди, обладающие такими способностями, несомненно, составляют духовную элиту человечества.

Иное обстоятельство привлекает наше внимание. В свое время, говоря о живом веществе, мы отмечали, что воспроизводство есть своего рода разрешение его энергетической неустойчивости, безусловно присутствующей на любом уровне жизни от клетки до человека. Причем, если для живой клетки это разрешение зримо и понятно – удвоение, то многоклеточным организмам присущи иные проявления разрешения этой неустойчивости. У них разрушительный характер воспроизводства сглажен. Он возложен на репродуктивные органы, значение которых в функционировании организмов уже не столь ощутимо и наглядно, как у одноклеточных. Однако жизнь не была бы жизнью, если бы не воспроизводила себя, и при всем намерении использовать получаемую энергию единственно на сохранение организма, энергия по-прежнему копится, и нуждается в выходе, что и выражается в воспроизводстве.

В то же время одним из факторов биологической эволюции является повышение эффективности использования организмами добытой извне энергии или повышение их энергетического потенциала. В этом плане человек является венцом биологической эволюции, т. е. не только потому, что он очень умный и хитрый и ловко владеет своими пальцами, но он очень хитрый и умный еще и потому, что его энергетический потенциал является одним из наиболее высоких, если не самым высоким, среди всех живых существ. Выход этому потенциалу, найденный природой, как ни странно, состоит в том, что человек обладает самой высокой среди животных сексуальной активностью, показателем чему является отсутствие эструса у женщин. Напомним, что эструс – это состояние полового возбуждения, которое длится несколько дней в течение каждого менструального цикла, во время которого только и возможно спаривание. У млекопитающих течка самок происходит в лучшем случае 2–3 раза в год (от 3–4 дней в год у горных горилл, до 19 дней в год у павианов), у более низших животных на лестнице эволюции брачные периоды еще реже: рыбы мечут икру раз в год или реже, птицы откладывают яйца не чаще. В то время как у человека возможность зачатия наиболее широка во времени, что говорит о его уникальном энергетическом состоянии. Сексуальные контакты по физиологическим показателям у нас могут происходить практически постоянно. Наши женщины способны к оплодотворению в течение круглого года, за исключением краткосрочных менструальных периодов, и к любовным связям, даже будучи беременными (в отличие от животных), а мужчины способны такую женскую потребность обеспечить, к сожалению, чаще на словах.

В свое время достаточно долго говорили о «первой Еве». О том, что именно появление женщины с отсутствием эструса и вытекающими отсюда репродуктивными способностями позволило человеку выделиться из животного царства. Учитывая, что ступеней в восхождении человека немало – прямохождение, рост мозга, обуздание огня и прочее – следует все-таки признать, что исчезновение эструса является одной из основных таких ступеней.

Этот феномен показателен также тем, как незначительные, казалось бы, внутренние биологические изменения приводят к далеко идущим внешним последствиям. Возможность спариваться в любое время не просто привела к достаточности самок для любого количества самцов в предчеловеческом стаде в безмерно далекие времена, она привела к промискуитету[46]46
  Промискуитет – предполагаемая стадия ничем не ограниченных отношений между полами в стадах предлюдей, предшествовала установлению в человеческом обществе каких-либо норм брака и форм семьи. Находит свое физиологическое объяснение в появлении эструса.


[Закрыть] и исключила половую ревность последних. При этом за словами «искоренение половой ревности самцов» мы должны видеть нечто большее, чем дружбу с любовником собственной жены, как это может быть воспринято современным мужчиной. В те времена, о которых мы говорим, люди были как звери и жили как звери. Речь, по сути, идет об исключении из поведения наших предков такого основополагающего фактора и мотива биологической эволюции, как требования «род продолжает сильнейший». Практически все развитие живого мира от первых двуполых организмов до наших предков на протяжении сотен миллионов лет подчинялось этому инстинкту. И если он пал, то во имя еще более древнего и могучего стимула – требования выживания. Объектом эволюции отныне стал не индивидуум, но стадо; речь зашла о выживании не отдельных особей, но сообществ наших предков; и ответственность за сохранение стада и выращивание потомства, налагаемая прежде на вожака (предводителя группы самок), стала уделом и обязанностью каждого. С этого момента эволюции индивид растворился в стаде, стал олицетворять себя со своим сообществом. Эта древнейшая, укоренившаяся в глубинах сознания связь была разрушена в кровавых схватках лишь две тысячи лет назад на закате древней истории, когда перемешались все народы и когда личные интересы огнем и железом возвысились над общественными.

Новое половое качество наряду с другими поставило наших предков вне животного мира. С точки зрения окружающих они стали «выродками» звериного рода. Жалкие и ничтожные они не могли отстоять себя клыками и мускулами, не силой, но подлостью (хитростью) добывали пищу, хватались за камни и палки и, отвергая единоборство, толпой налетали на одного врага. Они не были самцами в наиболее достойном смысле этого слова, так как не имели подчиненных самок и вели извращенную половую жизнь всех со всеми. Они не могли выжить в одиночку, как гориллы и орангутанги, цеплялись друг за друга и только вместе добывали пищу. Наши предки были жалки среди зверей, и им пришлось стать людьми, чтобы выжить, но когда они становились ими, они об этом не знали.

Не все согласны с таким видением прошлого. Полагают, что горд и велик был человек во все времена, и групповой брак или даже нуклеарная семья[47]47
  Нуклеарная семья – семья, состоящая из родителей (родителя) и детей, либо только из супругов, на первый план выдвигаются при этом отношения между супругами, а не с детьми.
  Групповой брак – древнейшая форма брака, при которой все мужчины одного рода или определенной внутриродовой группы могли иметь брачные связи со всеми женщинами другой такой же группы. Сменился парным браком.


[Закрыть], а не промискуитет был его образом жизни в те далекие дни. И не подлость, но великий разум вел его вперед. Но это уже точка зрения победившего разума. И основано это суждение на данных этнографии, изучающих в наши дни отсталые человеческие племена Земли. Судить о предчеловеке по человеку некорректно, равносильно тому, чтобы судить о головастике по лягушке, вряд ли такие сведения будут достоверны.

Мы никогда не узнаем, что было в те далекие времена. Когда первая живая клетка утвердилась в мире, она поглотила все эти протобионты, коацерватные капли, которые были ей предшественниками и вместе с нею искали себе места под солнцем. Так и утвердившийся разум поглотил, уничтожил, ассимилировал все – и существа, и обычаи, – что было рядом с ним и в то же время ниже его по духу и по разумным способностям. И потому все мнения о наших предках всегда будут догадками, и ни одно из них никогда не подтвердится. Как мы не можем воспроизвести в пробирках жизнь, так мы не можем проследить путь разума.

Казалось, все в природе идет своим чередом, и интересующая нас система нейронных связей в человеческом мозге не имеет к половым вопросам никакого отношения за исключением пленительной эмоциональности любовных отношений, наиболее ярких скорее в дни и часы прелюдий, чем в известные короткие минуты. Но не все так просто.

Мы все живем днем сегодняшним, что бы мы об этом ни говорили. Прошлое для нас – как детские сказки, будущее – как сказки взрослые. Мы редко ощущаем себя продолжением своих родителей, чаще наоборот, живем в пику им. Мы скорее на уровне ума, чем сердца, воспринимаем себя продолжением сотен поколений до нас, бесчисленного наименования племен, народов, их войн и блужданий по свету, донесенных до нас летописями и археологией. Но прошлое наше дает о себе знать даже не в виде клинописи или уроков истории, но в виде нашей конституции. Не той конституции, что пишется и без зазрения совести переписывается политиками на бумаге, но той, что записана в наших телах. Ибо даже наши страсти и мысли, как бы мы ни считали их уникальными, есть выражение и продолжение открытия, сделанного десятки тысяч лет назад нашими предками.

Одним из красноречивых обстоятельств в области сексуальных отношений является наличие в прошлом всех племен так называемых половых табу – запрет на половые сношения в те или иные периоды времени, связанные, как правило, с охотничьей и хозяйственной деятельностью. Эти запреты и сформировали, собственно, человеческие роды и племена. Отличительной особенностью последних было то, что семейно-брачные отношения абсолютно отвергались среди членов своего рода, но устанавливались с представителями рода иного. Крайним выражением достигнутого образа жизни стал абсолютный запрет на половые связи внутри человеческих родов, перемежаемый редкими оргиастическими праздниками с их всеобщим смешением партнеров, сведения о которых сохранила не только этнография, изучающая первобытные племена Земли, но и история. Вряд ли это было осознанное ограничение; методом проб и ошибок становился человек; нам остается лишь полагать, что выжили лишь те наши предки, которые открыли этот путь и пошли по нему, а застрявшие в развитии и конкурентные были уничтожены или ассимилированы. Как принято считать, таким образом была разрешена проблема биологического вырождения, однако результат оказался и глубже и сложнее: следствием или совокупно действующим фактором стало энергетическое давление на мозг, изменение режима его функционирования, возбуждение нервной системы.

Нервная система человека приобрела способность переходить или постоянно находиться, может быть отдельными своими областями, в возбужденном в той или иной степени состоянии, продиктованном внутренними энергетическими факторами (вызванными, в том числе, и напряжением половых ожиданий организма), при котором нейронные сети неокортекса способны на создание новых связей или на новое звучание связей прежних. Отсюда искажение поступающей и перерабатываемой информации, неожиданные сочетания сигналов, эвристичность, ассоциации и идеи, появление всего того, что мы связываем с творческим процессом. С этой поры, с началом эвристичности мышления и начались собственно все те события и преобразования, которыми мы меряем ступени прогресса, то есть широчайшие изменения нами внешнего мира, начиная с неолитической революции и завершая современным прогрессом во всех видах деятельности, при сохранении достигнутого биологического облика.

Другими словами, не исключено, что не просто свойства нейронов или их сложнейших сетей играют ту ощутимо качественную роль в функционировании мозга, но и энергетический потенциал человеческого организма, который либо нашел себе дополнительный выход, своего рода «сублимацию» через возбуждение нервной системы, либо через сексуальное в нас давит на мозг. Наш мозг и наша энергоемкость росли одновременно. Наше сознание замешано на сексе, как тесто замешано на дрожжах. Это не говорит о нашей постоянной сексуальной озабоченности, отнюдь. Как мы едим испеченный из теста хлеб, а не дрожжи, так и рассудок наш, есть продукт энергоемкости, но не является ею; как жар печи он сохраняет в норме нашу душу, не выпуская ее мрак наружу[48]48
  По свидетельству психиатров некоторые формы утраты рассудка приводят к гиперсексуальности. См. например, Л. Щеглов «Записки сексолога».


[Закрыть], пока он цел. Энергия, переполняющая нас, одновременно зовет и к сексу, и к разуму. От нас зависит, куда мы ее направим.

Не создание этого канала энергетического воздействия на мозг, но его открытие нашими предками, которое трансформировалось в общественные институты, позволившие этому каналу воплотиться, – вот о чем идет речь.

Сексуальная бездна – опора человеческой души. Из нее произрастает сознание. Как ствол, ветви и листья дерева купаются в чистом воздухе и солнечном свете, а корни его в вечной темноте питаются соками черной земли, так светлая человеческая душа питается темной энергией тела.

Энергетическим фактором, вероятно, объясняется и предрасположенность преимущественно мужского организма человека к творческим способностям, так как в женском энергетическое разрешение биологически запрограммировано (менструальный цикл), и перепады внутреннего энергетического давления на структуры мозга, в отличие от организма мужчин, ему свойственны менее. Мужчины вынуждены искать и находить, их переполняет энергия, которая может быть разрешима только личными усилиями, они ищут ей выход своим поведением. Одним словом, «всякий мужчина в душе огородник, так и думает, куда ему посадить свою морковку».

Сказанное отнюдь не умаляет женщин. Таинственность человеческой природы, быть может, как ни в чем другом выражена во взаимоотношениях полов. Человеческий мир, будучи результатом преимущественно мужских ума и рук, вращается вокруг женского пупка, как Земля вращается вокруг Солнца. И чудеса и красоты этого мира обязаны своим происхождением великолепию и непредсказуемости женщин в такой же степени, в какой чудеса и красота Земли рождены тяготением и светом Солнца. По крайней мере, по сию пору мы наблюдаем, как все, что достигается мужчинами, в конце концов оказывается у женских ног.

Впрочем, причина наших творческих способностей может быть и иной, а наше повышенное внимание к половым отношениям объясняется тем, что «… передний обонятельный мозг, которым мы думаем, вырос, по сути, из половой системы. Отсюда эта бесконечная человеческая проблема сексуальных отношений, которая проходит красной нитью через всю человеческую жизнь. Половые мотивации стали базисными принципами мышления»[49]49
  «С. В. Савельев Энергетический подход к эволюции мозга» http://elementy.ru/lib/430378


[Закрыть].

Мы можем, конечно, полагать, что причины творчества лежат в другой плоскости и продиктованы другими факторами, как общественными, так и биологическими, но все-таки как прекрасна мысль, что разум и любовь неразделимы: пока мы любим, мы способны мыслить, пока мы мыслим, будем мы любить. А прекрасное не может быть неверным.

Прекрасное не может быть неверным. Одухотворением всего и вся пронизано человеческое сознание. Сухая наука сводит человеческие качества к способности мыслить, перерабатывать информацию, апеллируя к своим последним достижениям – компьютеризации механических устройств и предрекая перенос сознания в груду металлических изделий. Но это ложь. Ложь потому, что низшие структуры вещества – в тех же компьютерах, как бы они ни назывались, не могут обладать свойствами высших, ибо это значит кавардак диалектики. Ложь еще и потому, что главное в разуме – это не переработка информации, она всего лишь нижайший его уровень, главное в нем – воодушевление, способность чувствовать, способность одухотворять, преображать воображением даже низкое и недостойное. Не столько логическое, сколько образное мышление свойственно нам, и скорее дух наш опускается до логики, чтобы понять этот мир и использовать его для своих чувственных построений, нежели наоборот.

Чувственное восприятие мира, свойственное нам, опровергает миф о сугубо информативной природе разума в том понимании информации, которое существует в настоящее время. Напомним, что согласно ее теории, информация – это то, что ново. В то же время наслаждение, испытываемое нами, когда мы перебираем монеты или воспоминания, бесконечная череда мыслей о любимом человеке, говорят о значительно больших способностях мозга, чем мы можем себе представить и что, безусловно, подтвердит любой от поэта до обывателя.

Как жизнь преображает пустынную негостеприимную планету, наделяя ее покровом трав и бесконечной суетой живых существ, так дух наш преображает дикие животные порывы, равно как и килобайты информации в прекрасные, пусть и порой призрачные видения. Ни в чем другом так не выражена эта наша высшая способность, как в чувстве, называемом любовью. Зачатки ее мы наблюдаем в той нежности, что порой присуща самцам и самкам в животном мире. Но в полной огненной и сладострастной мере она свойственно только человеку. Сладчайшая из болей на Земле – любовь. Ослепление на основе полового инстинкта желаниями, надеждами, мечтами; наваждение, преображение обычного земного образа – предмета чувств – одновременно в небесный и земной, есть высшее из качеств человека, в сравнении с которым не просто блекнут – неизмеримо ничтожны способность рассуждать и мыслить. И пусть психиатры называют любовь неврозом, она была и будет дивным сном, где пробуждение уныло. Верно: «мыслю, значит, существую», но неизмеримо выше: «люблю – значит, человек».

Много испытаний выпало на долю этой нашей способности – любить. С ней не считались, ее травили. Ее выжигали каленым железом, как окружающие, так и сами влюбленные, не в силах терпеть эту боль в одиночестве. Ее заменяли суррогатом – сексом. Она была и будет редкой гостьей. Но ничто так не заразительно и не облагораживает людские сердца, как прикосновение к ней взглядом, мыслью, воспоминанием. И если сейчас, в дни не столько свободы чувств, сколько половой разнузданности нередко путают любовь и секс, то единственно в силу удивительного табу, наложенного на нас природой. Поэтизация, одухотворение полового партнера, разумеется, не до заоблачных высот, нарастая во времени, становится условием удовлетворения полового инстинкта. Его нарушение несет разочарование и отвращение, и все потому, что природа в неизъяснимой мудрости своей сотворила так, что один и тот же телесный орган служит как самому высшему, так и самому низменному в нас.

Времена изменились. Остались в прошлом племена и табу. В огромном муравейнике людей живет каждый из нас: в своей норке, со своим местом под солнцем. Но родники, открытые людьми в глубинах собственного тела тысячелетия назад, не иссякают, а, может быть, и более могучи в наши дни, где общественные нормы пусть и стали иными, но не менее жестоки, чем в далеком прошлом, где причинами возбуждения нервной системы является множество других факторов и обстоятельств нашей жизни, останавливаться на которых недосуг за неимением места и вразумительных исследований на эту тему. Но энергетические половые мотивы по-прежнему остается одним из основных факторов стимуляции мозговой активности.

Впрочем, каковы бы ни были непосредственные причины нервного возбуждения, именно искажение нормального функционирования мозга представляется важным при рассмотрении причин творчества. Именно искажение, перевозбуждение, ненормальность. Если из литературы нам известно, что «гений и злодейство несовместны»[50]50
  А. Пушкин «Моцарт и Сальери».


[Закрыть], то психиатрия достаточно уверено заявляет, что гений и безумие равны, что высокое нервное напряжение, в состоянии которого творят гениальные натуры, есть следствие болезней, гиперсексуальности, маниакальных состояний, сменяемых тяжелыми депрессиями. За свой высокий дар они зачастую расплачиваются неприкаянностью, сумасшествием, добровольным уходом из жизни. Чтобы увидеть этот мир, они выходят за его пределы, что не остается безнаказанным: возращение сомнительно. Право слово, их труды намного лучше, чем они сами[51]51
  В. П. Эфроимсон «Генетика гениальности», Ч. Ламброзо, «Гениальность и помешательство».


[Закрыть]. Почему-то все, что связано с родами у человека – идет ли речь о появлении на свет его самого[52]52
  Человек – единственное из животных, чье рождение связано с физическими муками и высокой патологией при родах.


[Закрыть] или его творений – всегда мучительно. Словно природа, открыв нам свою вторую, духовную ипостась, ниспосылает боль, чтобы удержать нас и охранить нас от самих себя.