Текст книги "Любовные похождения Меченосца"

Узкие щелки Татьяниных глаз превратились в голубые овалы, и она облегченно вздохнула:

– Хочу верить, что так оно и было.

В подъезд они входили молча, но их молчание говорило о многом. В их недолгой совместной жизни произошел первый надлом, который только по Татьяниной бабской отходчивости не завершился разрывом.

Этой ночью они легли, подвернув друг другу мягкие места, но через полчаса Меченосец не выдержал и, повернувшись к Татьяне, положил свою горячую руку на ее округлое бедро. Несколько минут они лежали без движения, потом Татьяна повернулась на спину и рука Меченосца, будто бы невзначай, соскользнула на ее мягкий лобок.

– Глупенький ты, мой, – прошептала Татьяна и впилась в его губы своими горячими губами.

Ангелине Ивановне сегодня снова было не до сна.

Живя с Татьяной, Меченосец совсем не задумывался над вопросом трудоустройства.

Ему иногда приходила в голову мысль о том, что негоже находиться на иждивении молодой женщины, но всякий раз он отгонял эту мысль, оправдываясь тем, что Татьяна сама этого хочет. А Татьяна не то, чтобы этого хотела, но все же побаивалась отпускать его от себя, даже на время работы. Только поэтому она не затевала с ним разговора о трудоустройстве, оттягивая его на лучшие дни. А дни эти все не приходили и не приходили.

Весна сменилась летом, а лето осенью. От ничего не деланья Меченосец как-то заскучал, пластинки ему уже изрядно поднадоели. В обществе Емельяныча он стал чувствовать себя некомфортно, поэтому, как только тот заходил к нему в комнату, старался найти причину, чтобы отвязаться от старика.

В кухне он стал все чаще встречаться со Светочкой и однажды, когда Татьяна была на работе, напросился к ней в гости. И причину же нашел подходящую – хочу, мол, попробовать поступить в техникум, а знаний не хватает.

Светочка, без задней мысли, обещала ему помочь, и Меченосец стал ее навещать.

За учебником математики они чуть лбами не сталкивались, и, в конце концов, он погладил ее по волосам.

Светочка от неожиданности отскочила от Меченосца и, посмотрев осуждающе в его глаза, произнесла:

– Не надо, Павел, это совсем нехорошо.

В этот вечер Меченосец вернулся в свою комнату раньше обычного, но еще долго на своей ладони ощущал тепло прикосновения к Светочкиным волосам.

Светочка у себя в комнате тоже не могла выйти из оцепенения. Ее еще ни разу так нежно не гладили по волосам.

В эту ночь она долго не могла уснуть, а когда все же уснула, то приснился ей сон, будто стоит она под струей теплой воды, а чьи-то нежные руки гладят ее по волосам, опускаясь все ниже и ниже. И когда эти нежные руки опустились на ее живот, она резко вскочила и больше уже не смогла уснуть.

На следующий вечер Меченосец не постучался в Светочкину дверь, не постучался он и потом. Зато потом в его дверь постучалась сама Светочка.

«Что же Вы не заходите, Павел, – проворковала она, – так Вы никогда не поступите в техникум».

Меченосец очень обрадовался, увидев Светочку, но внешне своей радости не показал. Они прошли в Светочкину комнату и уже через час отвлеклись от предмета под названием «Математика».

Их приятная близость была продолжительной и сверхтемпераментной. Кто бы мог подумать, что в тихой Светочке таится такой запас нерастраченной энергии. Во время оргазма ее хрупкое тело так подбрасывало могучие телеса Меченосца, что тот хватался за спинку кровати и всем своим передом старался припечатать Светочку к матрацу. И от этих движений Светочка вновь и вновь улетала в блаженство, стараясь удержать на себе Меченосца как можно дольше.

Если бы не обстоятельства, она не дала бы покоя Меченосцу всю ночь и даже весь следующий день. Она и представить себе не могла, как прекрасны мгновения близости с мужчиной, который умеет удовлетворять женщину. Удовлетворять ее так, что она открывает в себе постоянное желание его ощущать.

Татьяна не сразу заметила изменения, которые произошли с ее молодой соседкой. Но через неделю она обратила внимание на то, что Светочка, как-то уж больно неуклюже, ее сторонится. Стоит Татьяне прийти на кухню, как Светочка стремится тут же из нее уйти.

Да и Ангелина Ивановна подлила в огонь подозрений ехидного маслица.

– Ну, что, милочка, – начала она, выйдя на кухню вслед за Татьяной, – все работаешь?

– Работаю, Ангелина Ивановна, а куда ж денешься, – вздохнула Татьяна.

– Как это куда денешься, – продолжила Ангелина Ивановна, – пора бы уж и кобелине твоему поработать, а то измаялся без дела-то.

– Да он вроде бы учиться собирается, – сообщила Татьяна.

– Собирается, – подтвердила Ангелина Ивановна, – только уж больно хорошо его консультируют.

Сказав это, Ангелина Ивановна взяла со стола чайник и ушла к себе в комнату.

– Так вот почему от меня Светочка шарахается, – подумала Татьяна.

Отпросившись с работы, она пораньше вернулась домой и, не найдя в своей комнате Меченосца, постучалась в Светочкину дверь. Дверь долго не открывали, надеясь на то, что постучат и отстанут, но Татьяна настойчиво продолжала колотить в дверь. Услышав шум, из своей комнаты высунулась Ангелина Ивановна.

– Стучишь, милочка, – спросила она, – стучи, стучи, они уже давно там.

Наконец, дверь отворилась, и смущенная Светочка появилась на пороге. Отодвинув ее, Татьяна вошла в комнату и, увидев склонившегося над учебником Меченосца, гневно спросила:

– Ну, что, занимаетесь, – и, не дожидаясь ответа, продолжила, – хорошо устроились. Кошка в двери, мышки в пляс.

Поняв, что его застукали и оправдываться бессмысленно, Меченосец решил пойти в нападение:

– Ты меня, что ли, мышкой считаешь?

– Да уж, какая из тебя мышка. Ты кот, точней, бессовестный котяра, – не сдерживая себя, заголосила Татьяна, – присосался, как пиявка, да еще и гадишь.

– Ты, Татьяна, не кричи, – попытался урезонить ее Меченосец.

И тут за спиной у Татьяны заговорила Ангелина Ивановна:

– Ишь, какой проходимец. Можно сказать, застукали на месте преступления, а он еще и харахорится.

Меченосец понял, что оправдываться бесполезно, поэтому закрыл учебник математики и встал из-за стола.

Светочка, заткнув уши, удалилась на кухню. И правильно сделала, потому что Ангелина Ивановна и Татьяна в два крикливых голоса продолжили накачку провинившегося Меченосца.

В общем, накачка закончилась тем, что выставила Татьяна за порог вещмешок Меченосца, и пошел он на все четыре стороны.

С Викой не соскучишься

Точнее, пошел наш оскорбленный Меченосец целенаправленно в Летний сад, где намеревался встретиться с Викой и, хотя бы на время, приютиться у нее.

И, действительно, пьяненькая Вика прогуливалась по аллеям Летнего сада, в поисках нового хахаля, как говорили местные старушки. Увидев Меченосца, она раскрыла свои объятья, еще четче обозначив округлость грудей, и пошла ему навстречу.

– Павлуша, я так рада тебя видеть, – обнимая Меченосца, заворковала Вика, – обманщик, ты все же пришел ко мне.

Говоря это, она дыхнула на Меченосца дешевеньким перегаром и обдала таким же дешевеньким ароматом духов. В ту пору гулящие женщины в нашей победившей фашистов стране не ценились так дорого, как сейчас, может быть потому, что не назывались тогда проститутками.

Да, если бы Вику назвали проституткой, она бы очень обиделась. Свое ненасытное влечение мужчинами она объясняла особенностями характера и чуткой душой.

Что касается особенностей характера, то их у Вики было предостаточно, и количество этих самых особенностей объективно зависело от полноты налитого стакана. От малой дозы она румянилась и становилась беззаботно веселой. По мере наполнения спиртным, ее веселость переходила в малую, а потом и в большую агрессивность. А от большой агрессивности ее чуткая душа моментально захлопывалась, и открывались шлюзы эротического беспредела. В таком состоянии Вика могла удовлетворить мужчину любыми способами и в любом месте. На публике сексуальные игры ей даже больше нравились. Каждая пара любопытных глаз вносила в ее жаждущее тело дополнительную волну возбуждения.

В тот момент, когда Меченосец встретил Вику, она была в состоянии легкого подпития, и до большой агрессивности было еще далеко.

Зайдя в кафе, они заказали бутылочку вина и нехитрую закуску.

За бутылочкой портвейна Меченосец наплел Вике красивую историю о том, что его, как опытного специалиста, не хотели увольнять из войск. Чтобы уволиться, ему пришлось переспать с женой военкома, и та устроила все в лучшем виде.

Услышав о женщине, Вика нахмурилась, но потом, что-то вспомнив, спросила:

– Это не та ли коза, с которой я тебя в прошлый раз застукала.

– Она, – соврал Меченосец, – ты в тот раз чуть не сорвала мой план увольнения.

– Ну, прости меня, Павлуша, я же не знала о твоих планах, – пьяненько извинилась Вика.

– Тогда выпьем за мое удачное увольнение, – предложил Меченосец.

– Давай, – с удовольствием согласилась Вика и, чокнувшись с Меченосцем, отпила из стакана большой глоток портвешка.

Закусив конфеткой, она спросила:

– А где же ты теперь остановился?

– Пока нигде, – ответил Меченосец, – сегодня пересплю на вокзале, а завтра пойду искать общежитие.

– Зачем на вокзале, – возмутилась Вика, – пойдем ко мне, у нас с матушкой трехкомнатная квартира на Гороховой.

Глотнув портвешка, Вика разоткровенничалась и рассказала о том, что ее матушка работает в домоуправлении, и когда во время блокады их соседка, имевшая две комнаты из трех, умерла, она сумела оформить на себя освободившиеся комнаты.

Еще Вика сообщила Меченосцу о том, что работает в парикмахерской и «Павлушину небритость и косматость» берет на себя.

Допив бутылку, они покинули Летний сад и направились в сторону Гороховой.

Ухватившись за локоть Меченосца, Вика шла с высоко поднятым подбородком, озорно посматривая на прохожих. Ей было кайфово не только от выпитого спиртного, но и оттого, что рядом с ней шел красивый и здоровый мужчина.

На углу Загородного и Гороховой они не прошли мимо продовольственного магазинчика, где затарились спиртным и кой-ка кой закуской.

Викина матушка уже готовилась ко сну, когда Вика с гостем завалилась в квартиру.

Почуяв запах застолья, Антонина Федоровна, а именно так звали Викину матушку, приоделась и помогла дочери накрыть на стол.

А за столом завязалась оживленная беседа, во время которой Меченосец поближе познакомился с Антониной Федоровной и несколько раз ловил на себе ее лукавый взгляд.

Только в два часа ночи женщины угомонились и, убрав со стола, разошлись по комнатам. В спальне на своей дореволюционной кровати утихомирилась Антонина Федоровна, а на кровати другой комнаты возбужденная Вика скрупулезно исследовала голое тело расслабившегося Меченосца. От Викиного исследования тело Меченосца начало напрягаться и медленно поворачиваться в сторону Вики. Одно из напряжений уперлось в Викино бедро, потом стало медленно перемещаться в сторону живота. Одновременно губы Меченосца нащупали Викины соски, и она, застонала, не сдерживая чувств. А когда напряжение Меченосца вошло в лоно напряженности Вики, ее стоны стали усиливаться, а кровать начала интенсивно прогибаться.

Бедная Антонина Федоровна, Викины стоны рисовали в ее воображении мельчайшие детали половой игры, и она испытывала от этого неописуемое возбуждение. Как тут не испытаешь, если, закрыв глаза, она ощущала чье-то горячее прикосновение ниже пупка, а ее соски пытались выпрыгнуть из—под простыни. А впрочем, зачем простынь, ну ее ко всем чертям, Антонине Федоровне и без простыни жарко. Она сбросила простыню на пол и, в охватившем ее экстазе, стала метаться по широкой кровати. И это не мудрено, ей шел только сорок шестой год, а, устами народа говорит истина: «Если бабе сорок пять, баба ягодка опять».

А поутру они проснулись. Точнее, первой встала Антонина Федоровна. Она вышла в гостиную и, увидев приоткрытую дверь в комнату дочери, невольно заглянула туда.

На широкой кровати, разметав руки в стороны, лежал на спине голенький Меченосец, а у него под мышкой, свернувшись клубочком, сопела Вика.

На Вику Антонина Федоровна внимания не обратила, так как ее прищуренные глазенки впились во внушительное хозяйство Меченосца и ничего другого замечать не хотели.

Так она простояла минуты три, потом, вспомнив о своих домоуправских обязанностях, заторопилась на кухню и, попив чайку, тихо вышла из квартиры.

– Да, – размышляла про себя Антонина Федоровна, следуя на работу, – не обидел Павлушу бог ни силой, ни подживоточным хозяйством. Не по годам крепок мужичок.

Она еще долго бы размышляла о достоинствах Меченосца, но повстречавшаяся ей товарка отвлекла Антонину Федоровну от этих размышлений.

– Привет подружка, – поздоровалась товарка, – что это ты так задумалась?

– Ничего, – смутившись, ответила Антонина Федоровна, – думаю про сегодняшний распорядок, с чего начать, чем продолжить.

– Да уж, полно тебе, – поддержала разговор товарка, – о себе бы подумала, а то все работа, да работа.

– А чего о себе думать, за меня теперь Вика думает, – произнесла Антонина Федоровна.

– А ты, что ж, совсем про любовь забыла? – спросила товарка.

– Да полно тебе, какая уж в моем возрасте любовь, – ответила Антонина Федоровна.

– Как это какая любовь, – возмутилась товарка, – да в твои-то годы от мужиков только перья должны лететь.

– А где теперь мужиков-то возьмешь, – с грустью произнесла Антонина Федоровна, – не все мужики с фронта-то вернулась, да и те калека на калеке.

– Что это тебе все калеки попадаются? Я куда ни посмотрю, одних богатырей вижу, – весело заявила товарка.

– Богатырей видишь, а сама все одна столуешься, – сказала Антонина Федоровна.

– А я, может быть, разборчивая очень, – стрельнув глазками, воскликнула товарка.

– Вот и я, видать, разборчивая, – произнесла Антонина Федоровна.

– Из-за своей разборчивости так и останемся в старых девах, – подытожила товарка.

На том они и расстались.

А Вика, пригретая Меченосцем, проспала все на свете. Если бы не утренний массаж, который сделал ей Меченосец, она, вообще, ни за чтобы не проснулась.

А Меченосец, с трудом открыв заспанные глаза, провел ими по интерьеру комнаты, перевел их под свою подмышку и, обнаружив там Вику, запустил в ее кудрявые волосы свою широкую ладонь.

Вика неохотно зашевелилась, что-то промямлила и подвернула Меченосцу свой соблазнительный зад.

Фантазии у Меченосца тут же разыгрались, а вслед за фантазиями по его телу пробежала возбудительная волна столбняка.

– Ну, что с ним поделаешь, – подумал Меченосец и, пристроившись к Викиному заду, попытался ее растормошить.

Не одну минуту пришлось тормошить ему Вику, наконец, она выгнулась и руками помогла ему в нее войти.

А потом были подъем переворотом, кульбит с завыванием, мах ягодицами и глубокое погружение. И завершился этот спортивный набор победным воплем двух удовлетворенных людей.

Как хорошо, что Антонина Федоровна не слышала этого вопля.

Этого-то она не слышала, а вот другие придыхания ей снова пришлось выслушивать, так как вечером, повторив застольные процедуры, они вновь разошлись по комнатам.

И снова Антонина Федоровна металась по своей кровати в поисках мужской руки, которая в мыслях доводила ее до безумия. До безумия ее доводила не только вся рука, но и отдельные ее пальчики. Они аккуратно массировали ее соски, заставляя их набухнуть, нахально лезли то в рот, то под живот и нежно дотрагивались до вихляющих бедер.

Но это блаженство было отчасти виртуальным, а Антонине Федоровне хотелось реального блаженства с участием конкретного мужчины. А так как в ближайшем ее окружении из мужчин убедительно маячил только Меченосец, то все ее женское обаяние переключилось на него. Она и до этого посматривала на Меченосца зовущими глазами, но после нескольких бессонных ночей ее глаза стали излучать трепетно—умоляющие импульсы.

Около месяца Меченосец никак не реагировал на эти импульсы, и тогда Антонина Федоровна решила перейти к решительным действиям.

В один из дней, когда Вика была на работе, она вернулась из домоуправления значительно раньше. Сняв в прихожей пальто, Антонина Федоровна вошла в гостиную.

Меченосец, как всегда, валялся на диване с книжкой в руках и нехотя перелистывал ее страницы.

Увидев Антонину Федоровну, он попытался встать, но Антонина Федоровна остановила его, сказав:

– Лежи, лежи, я сегодня немного пораньше.

Пройдя в свою комнату, она разделась и, громко охая, легла на кровать.

Меченосец то ли не услышал ее оханий, то ли, просто, не отреагировал на них, и тогда Антонина Федоровна с придыханием воскликнула:

– Павлуша, принеси мне водички.

Услышав просьбу, Меченосец сходил на кухню, наполнил в кружку кипяченой водой и прошел в комнату Антонины Федоровны.

Протянув кружку, Меченосец поинтересовался:

– Антонина Федоровна, вам плохо?

– Да, Павлуша, знобит меня что-то, потрогай мою голову, у меня, кажется температура – тихо поведала Антонина Федоровна.

Меченосец постоял в нерешительности несколько мгновений, потом осторожно опустил свою широкую ладонь на лоб Антонины Федоровны.

Ему показалось, что никакого жара у Антонины Федоровны не наблюдается:

– Да, вроде, нет у Вас никакого жара.

Сказав это, он стал убирать свою ладонь с ее лба, но Антонина Федоровна схватила его руку и приложила его ладонь к своей левой груди:

– Павлуша, разве ты не чувствуешь, что я вся горю?

Вот теперь Меченосец, действительно, почувствовал, что Антонина Федоровна вся дрожит. Его рука уже не стремилась убраться с дрожащего женского тела, наоборот, она даже как-то напряглась.

Антонина Федоровна, почувствовав напряжение Меченосца, стала перемещать его руку в низ живота, а когда он к ней наклонился, обхватила его за шею и притянула к себе.

Срывая в беспамятстве его одежды, она все сильней ощущала мужской аромат молодого тела, и этот аромат, пробудив в ней состояние половой неудовлетворенности, окончательно завладел ее рассудком.

Срывая одежды, она покрывала оголившееся тело Меченосца жаркими поцелуями, вынуждая его к ответным действиям. Его ответные действия были не менее жаркими и эмоциональными.

Обоюдное перевозбуждение привело к тому, что их любовная игра была искрометной, а оргазм сногсшибательным.

В эту ночь Антонина Федоровна спала, как убитая, но под утро ей приснился прекрасный сон, будто идет она с Меченосцем по розовой аллее, на ней белоснежное платье и развивающаяся на ветру изумрудная вуаль. Вдоль аллеи стоят ее знакомые, они приветливо машут букетиками цветов и искренне радуются. А больше всех радуется ее товарка.

Но в жизни все получилось значительно прозаичней.

Не так часто Антонина Федоровна могла уходить с работы пораньше, да и Вике надоело кормить Меченосца только за то, что он удовлетворял ее похотные желания. За неимением денег он никуда ее не приглашал, а сидеть постоянно дома Вике не очень-то и хотелось. Намеками Вика пыталась пробудить в Меченосце чувство мужчины, который должен быть не только мерином, но и добытчиком, но эти намеки Меченосец не понимал, а, может быть, понимать не хотел.

Перед Новым годом у них состоялся нелицеприятный разговор, свидетельницей которого была и Антонина Федоровна.

Вика в открытую заявила о том, что Меченосцу уже давно пора подумать об устройстве на работу.

– Сколько можно бить баклуши, – спросила она, – все мужики, как мужики, а ты только и знаешь, что валяешься на диване, да забиваешь козла во дворе.

Меченосец попытался ей что-то возразить, но Вика еще больше распалилась и в эту ночь прогнала его на диван.

Предчувствуя беду, Антонина Федоровна уговорила Меченосца пойти на работу и даже предложила ему должность слесаря в домоуправлении.

Лучше бы она этого не предлагала.

После Нового года Меченосец вышел на работу и, попрактиковавшись у опытных слесарей пару недель, стал самостоятельно выходить на запросы рассерженных жителей.

Вика, вернув Меченосца на кровать, удовлетворенно вздохнула, а Антонина Федоровна была рада тому, что с Меченосцем теперь могла видеться чаще. Кабинет у Антонины Федоровны был оборудован не только столом и стульями, но и диваном.

Слесарные будни с налетом эротики

Первое время ничем особенным слесарные будни не отличались. Отработав положенные часы, трезвый Меченосец возвращался домой и, отужинав с Викой и Антониной Федоровной, укладывался спать.

Правда, с первой получки он сводил Вику в ресторан, и она отблагодарила его ночью продолжительными ласками.

Но, влившись в дружный коллектив слесарей и электриков, Меченосец все чаще стал приходить домой под градусом.

Антонина Федоровна с трудом, но все же сдерживала Викино недовольство, и до серьезных разборок дело не доходило.

А Меченосец выпивал не только в компании работяг, деля с ними заработанное спиртное. Нередко ему приходилось выпивать в домашнем кругу хорошеньких жиличек, к которым он приходил не только с разводным ключом.

Особенно ему запомнилась женщина, с которой он, в должности слесаря, совершил свой первый половой подвиг. Чинил он тогда водопроводный кран, заменяя прокладку, одной

пышнотелой женщине. Заменив прокладку, он хотел уходить, но женщина остановила его, предложив попробовать отличного армянского коньячку. А кто же откажется от настоящих пяти звезд.

На столе появились бутылка коньячку, коробка конфет и блюдце с нарезанным лимоном, но хозяйка не дала Меченосцу сесть за стол. Налив в бокалы коньяку, она пригласила его на диван и предложила тост за приятных мужчин в рабочей спецовке.

Тост Меченосцу не понравился, как не нравилась и сама рабочая одежда, но коньяк приятно щекотал ноздри, и он залпом маханул содержимое бокала.

Хозяйка недовольно посмотрела на Меченосца, но потом мило улыбнулась и произнесла:

– Коньяк так не пьют, молодой человек. А кстати, как Вас зовут?

– Меня, – переспросил Меченосец, – меня Павлом кличут.

– Ну, что ж, Павел, тогда давай выпьем за наше знакомство, – предложила хозяйка, переходя на ты.

Сказав это, она наполнила бокал Меченосца, но теперь он отпил из бокала только самую малость.

Закинув ногу на ногу так, что перед Меченосцем оголились ее толстые ляжки и кружева короткой комбинации, хозяйка с придыханием произнесла:

– Не надо стесняться меня, Павел. Я женщина слабая и ранимая.

– Да я Вас и не стесняюсь, – бодро сказал Меченосец, – меня, просто, в других квартирах ждут.

«Ничего, раз ждут, значит, дождутся», – сказала она и, подвинувшись к Меченосцу, провела рукой по его щеке.

Почуяв запах дорогих духов, Меченосец перестал сопротивляться и, скинув робу, основательно взялся за хозяйкины прелести, но под халатом и комбинацией скрывалось рыхловатое, не тронутое загаром тело с жировыми складками над рыжеватым треугольником волос.

– Не конфетка, но и не сахарин, – подумал Меченосец и запустил свою лапу между ног разомлевшей хозяйки.

Промучился он на ней около получаса, наконец, она ойкнула и забилась в слабых конвульсиях.

После любовной утехи Меченосец сделал вывод о том, что желание, вызванное бездельем, перло у хозяйки через край, но темпераменту ей явно не доставало.

С этого момента на свою слесарную работу Меченосец стал смотреть совершенно по—другому. Он теперь торопился на каждый вызов и искренне огорчался, когда дверь ему открывала не женщина, а какой-нибудь старик или школьник. Особенно это касалось коммунальных квартир.

Но в одной коммунальной квартире дверь хоть и открыл тщедушный старичок, дальнейшие события развивались по приятному для Меченосца сценарию.

Открыв дверь, старичок показал на ванную комнату и, сообщив о том, что там засорился слив, скрылся в своей комнате.

Каково же было удивление Меченосца, когда, открыв дверь в ванную, он обнаружил там симпатичную блондинку, которая, мурлыкая что-то веселенькое, стояла под тугой струей душа. Он хотел было повернуть назад, но профессиональное любопытство заставило его войти в ванную и закрыть за собой дверь.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, блондинка выглянула из-за шторы и, немного смутившись, произнесла:

– А вы что здесь делаете?

– Как что, меня вызвали, потому что у вас что-то засорилось, – доложил Меченосец.

– У меня, парниша, ничего еще не засорилось, – заявила блондинка и исчезла за шторой.

Потом она о чем-то подумала и, отодвинув штору, разрешила:

– Ну, уж раз пришли, делайте свою работу.

– Ничего, я подожду, пока Вы помоетесь, – сказал Меченосец.

– Долго ждать будете, – сказала блондинка, а потом вдруг предложила, – а не сполоснуться ли Вам под душем?

Второй раз Меченосца просить было не надо. Быстро скинув одежду, он забрался под душ, и первый раз в жизни тугая теплая струя воды участвовала вместе с ним в любовном общении с женщиной, да еще какой женщиной. Ее упругие груди массировали тело Меченосца на уровне пупка, а в пупок блондинки упиралось его взбудораженное хозяйство. Теплая вода еще больше возбуждала молодых, и от этого их ласки становились еще более желанными.

Вдоволь наигравшись под теплой водой, они смыли излишнее возбуждение водой холодной, и блондинка пригласила Меченосца на чай.

За чаем они разговорились, и блондинка рассказала ему о том, что очень часто сама справляется с засорами, а дед, обнаружив засор, постоянно вызывает работников домоуправления.

На вопрос: «Почему Вы в ванной не закрываетесь», блондинка ответила, что закрываться здесь не от кого, а иногда она специально оставляет дверь в ванную полуоткрытой, потому, что дедовские подсматривания возбуждают ее, и под теплой струей она доводит себя до оргазма.

Такого женского откровения Меченосец еще никогда не встречал, но это откровение ему очень понравилось.

А на прощание блондинка чмокнула его в щечку и просила хоть изредка ее навещать.

Меченосец внял ее просьбе и два—три раза в месяц приходил в эту квартиру прочищать то ли засор, то ли еще чего—либо.

Прочищать чего—либо ему приходилось и в других квартирах.

Например, в одной из квартир он попал в руки темпераментной женщины лет пятидесяти, которая, вывернув его наизнанку, не отпускала из объятий целых три часа. Чем-то она напомнила Меченосцу Анастасию Гавриловну, может быть, эротическим бельем, а, может быть, разнообразием вариантов, но вариантов у женщины оказалось значительно больше. Разве могла провинциальная Анастасия Гавриловна переплюнуть в любовных утехах многоопытную соблазнительницу из такого большого города, как Ленинград.

За эти три часа Меченосец впервые попробовал позу валета и боковое нашествие сзади.

В общем, отдавалась Меченосцу женщина, словно в последний раз, хотя таких последних разов было в дальнейшем очень и очень много.

Выполняя запросы жильцов, Меченосец не забывал ублажать Антонину Федоровну и ее темпераментную дочь. Только вот Вика стала по вечерам все чаще задерживаться на работе, на что Меченосец никак не реагировал.

Антонине Федоровне это было на руку, так как Меченосец стал больше внимания уделять ей.

Первое время Вику раздражало равнодушие Меченосца, но, наевшись за пределами дома, она уже не спешила закусывать им.

К слову сказать, не всегда любовные утехи Меченосца заканчивались только удовлетворением.

В одной из квартир женщина так увлеклась Меченосцем, что совсем забыла про время, и тому пришлось спускаться с третьего этажа по водосточной трубе, дабы избежать встречи с вернувшимся после работы мужем. Почуяв недоброе, муж все равно проучил кулаками женщину, но этот случай не получил дальнейшего продолжения.

А вот в другой квартире муж застукал Меченосца прямо на женщине. Обнаружив такое бестыдство, муж набросился с кулаками на Меченосца, но от удара в челюсть, немного поостыл и ограничился только жалобой в домоуправление.

В домоуправлении эту жалобу разобрали и объявили Меченосцу строгий выговор без предупреждения. Предупреждение последовало позже от Антонины Федоровны. Очередной сеанс их любовной игры закончился вопросом:

– Как же ты мог, Павлуша, неужели тебе не хватает меня и Вики?

На этот вопрос Антонина Федоровна так и не получила однозначного ответа. Меченосец промямлил что-то про трудную работу, про свой податливый характер, которым воспользовалась развратная женщина. Он, конечно, не упомянул ей о том, что этих женщин через него прошел не один десяток, но Антонине Федоровне и одной женщины было достаточно, чтобы затаить в своей груди пока еще небольшую обиду.

После этого у Меченосца было еще много приятных вызовов на устранение коммунальных неполадок, а одна из них отличалась своей не традиционностью.

В конце рабочего дня, придя в одну из квартир, он обнаружил двух молодых девиц, которые сидели за накрытым по—праздничному столом. Оказалось, что они, таким образом, отмечают двадца….. летие одной из них.

Быстро починив сливной бачок, Меченосец заторопился к выходу, но хозяйка квартиры остановила его, пригласив за стол.

Мы уже знаем, что скромностью наш Меченосец не отличался, поэтому без промедления согласился и тут же занял почетное место рядом с двумя миленькими девушками.

Хозяйка, которую звали Наташа, налила Меченосцу штрафную, а после этого сразу же вторую, предложив сказать какой-нибудь тост. И Меченосец не на шутку разошелся:

– Дорогая Наташа, – начал он, заговорив нерифмованными стихами, – я хочу выпить за твои голубые, как лесное озеро, глаза. Глядя в эту голубизну, я завидую тому мужчине, который будет чаще других отражаться в ней.

Наташа, как и ее подруга Лена, застыли в оцепенении, потом переглянулись, и Лена произнесла:

– Ну, ты выдал, слесарь. Я первый раз услышала такой красивый тост.

А Наташа наклонилась к Меченосцу и, поцеловав, спросила:

– А как зовут-то тебя, слесарь?

– Меня, Павлом, – ответил Меченосец.

– Ну, что ж, Павел, тогда за знакомство, – предложила Наташа.

Они выпили за знакомство, а потом Меченосец рассказал девушкам несколько фронтовых историй, которые произошли, якобы, с ним.

В этих историях Меченосец предстал перед девушками в образе смелого бойца, который уложил на полях сражений не один десяток фашистов, а еще он поведал о передрягах, в которые ему пришлось попадать, выполняя в тылу врага ответственные задания.

Слушая Меченосца, девушки незаметно гипнотизировались его речами и жестами, а выпитое спиртное дополняло гипнотического эффекта в их захмелевшее сознание.

Может быть, этот гипноз, а, может быть, вспыхнувшее желание хозяйки послужили той причиной, по которой Меченосец остался у них ночевать. Далеко за полночь хозяйка приостановила приятное застолье, и, постелив Меченосцу на полу, сама с подружкой ушла в спальню.

Лежа на полу, Меченосец долго не мог уснуть, прислушиваясь к каждому шороху, который исходил из соседней комнаты, а когда его тяжелые веки стали смыкаться, кто-то прилег к нему под бочек. Руки этого кого-то обвили его за шею, и всем своим молодым телом этот кто-то прижался к разомлевшему Меченосцу.

– Павлик, дорогой, я очень тебя хочу, – зашептало это кто-то голосом Наташи, – обними меня, пожалуйста.