Текст книги "Бог и современный мир. Размышления над страницами Евангелия"

Не лишиться богообщения

…Один человек сделал большой ужин и звал многих, и когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я ку пил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился и потому не могу прийти. И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место. Господин сказал рабу: пойди по дорогам и изгородям и убеди прийти, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных.

Лк. 14: 16–24

«Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» (Лк. 14: 15) – такие слова буквально вырвались из уст одного человека, который слушал Иисуса. И в пояснение этих слов Господь рассказывает притчу о званых на вечерю (Лк. 14: 16–24), где речь идет о праздничном ужине, на который некий хозяин собирает людей. Иносказательно в притче говорится о том, что приготовил людям Бог, Который ожидает всех, кого Он пригласил, то есть все человечество. «Званые» в притче – это призванные, а человек и создан для того, чтобы быть в итоге призванным Богом разделить приготовленную Им трапезу, то есть «вкусить хлеб в Царствии Божием». Первый человек, созданный Богом, вкушал плоды с тех деревьев, которые Бог насадил в раю. Между плодами с деревьев и хлебом есть большая разница. Плод дерева – это то, что создано Богом еще до творения человека и существует как данность всегда – от начала и до конца этого мира. Бог насадил деревья, и по Его повелению они производили плоды, которыми человек питался в раю. Сам первозданный человек при этом не прикладывал никаких усилий, ему было дано все сразу и в достаточной полноте. В результате грехопадения человек лишился этого, поэтому теперь речь идет не о плодах в Царстве Божием, а о хлебе.

Хлеб как символ ясно указывает на общение Бога и человека, а также людей между собой. Что такое хлеб? Это «продукт» совместной работы Бога и человека. Пшеница выросла по Божьей воле, но дальше над ней трудился человек. Он собрал урожай, перемолол зерна, получил муку и испек хлеб, то есть вложил свой труд, чтобы произвести продукт, пригодный для еды. Потом хлеб приносится на трапезу, чтобы быть разделенным между людьми. Теперь определяющим для того, чем питается человек в этом мире, является уже не образ плодов райских деревьев, а совершенно иной образ. Вероятно, поэтому у человека, слушавшего Иисуса, вырвались слова именно о хлебе в Небесном Царстве, а не о плодах. Притча о званых или призванных – всех людях, созданных для общения и в особенности для разделения своего общения за трапезой, – говорит о самом важном в жизни человека. Это встреча и доверительное отношение в приобщении тому, что мы вкушаем.

Человек должен есть, чтобы жить физической жизнью. Образ же хлеба в Царстве Божием указывает нам на средство для поддержания как физической жизни, так и, что самое важное, жизни духовной, то есть вечной. Вкушение этого хлеба ведет человека в жизнь вечную и устанавливает ее как данность для уже вкусивших. Здесь, по сути, непосредственное указание на евхаристический хлеб. Притча о званых на вечерю – это, образно говоря, иносказание о Евхаристии – Таинстве Жертвы Христовой. Его Тело и Кровь вкушаются под видом хлеба и вина, приготовленных и принесенных людьми. В испеченный хлеб и произведенное из плодов вино вложен человеческий труд. И все это приносится для той Трапезы, которая объединяет людей и восстанавливает общение с Богом. Подобно тому как в притче хозяин все приготовил и ожидает званых гостей, Бог готов освятить Своим присутствием то, что мы приносим на Его Трапезу. Он призывает каждого из нас прийти и вкусить освященных Им хлеба и вина, чтобы в них приобщиться Жертве Своего Сына.

История человеческого рода такова, что человек всегда ищет повод, чтобы отклонить свою непосредственную встречу с Богом, подобно тому как отговариваются от участия в вечере званые на нее, то есть по вполне объективным причинам, понятным и разумным с точки зрения устройства жизни на земле (см.: Лк. 14: 18–20). Один не может прийти, потому что купил участок земли, – человек живет, чтобы после определенных усилий и обретения необходимого благосостояния в этой жизни найти покой на своей земле. Другой купил животных, с помощью которых обрабатывается земля, чтобы растить пшеницу и иметь свой хлеб. Третий отговаривается, потому что женился, – человек должен продолжать свой род, иначе жизнь на земле угаснет. С точки зрения человеческого разума и логики устройства жизни на земле все причины совершенно объективны – своя земля, свой хлеб и свой род.

Между призванием вкусить «хлеб в Царстве Божием» и устройством жизни на земле наступает противоречие, которое исходит не от Бога, а от людей. Человека никто не лишает его земли и домов, автомобилей и самолетов, родителей, жен и детей. Однако помимо устройства жизни на земле есть нечто важное, и крайне необходимо, чтобы человек в этом участвовал. Кроме земли, волов и даже семьи у человека есть потребность общения с Богом, Который создал землю и волов, а мужчине дал женщину, чтобы люди плодились и размножались, общаясь между собой во имя Того, Кто их создал. Не лишаясь того, что он имеет, человек призван разделить богообщение. В притче хозяин вечери не противопоставляет званых тому, что у них есть, и не говорит, чтобы они навсегда оставили все свое. А в ответ получает возражение и отказ прийти, как будто, посещая вечерю, званые могут лишиться того, что имеют. Рассуждая подобным образом – «я не могу прийти к Богу потому, что у меня есть дела, которые в жизни надо устраивать», – вместо богообщения человек встает на путь противостояния Богу.

Бог «долготерпелив и многомилостив», ожидая, когда мы перестанем противопоставлять Ему себя, делиться и враждовать друг с другом, проводить свои границы и упрекать Его со словами: «Это же земля, которую Ты мне дал, чтобы я возделывал ее с помощью волов. Ты мне дал заповедь „плодитесь и размножайтесь“ – вот моя жена, с которой мне надо быть. Зачем же Ты меня зовешь? дай устроить то, что Ты мне Сам дал». Следуя за Адамом, человек нарушает заповедь любви к Богу и лишается богообщения. Адам, упрекая Творца, сказал: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3: 12). Он, оказывается, не виноват и не нарушал заповедь, а нарушила жена, данная ему Богом. Так косвенным образом упрекают Бога и те, кто отказывается прийти на Его вечерю.

Бог не отделяет людей от результатов их жизнедеятельности, а говорит: «Принесите плоды ваших трудов и разделите их в Моем присутствии. Под Моим благословением в общении между собой разделите хлеб и вино, которые вы произвели, – вместе со своими семьями и детьми. Только придите туда, где Я благословлю Дары для вас, и разделите Их во имя Мое. Тогда исполнится ваше призвание – званые откликнутся и не надо будет, посылая служителей „по улицам и переулкам города… по дорогам и изгородям“, искать других – „нищих, увечных, хромых и слепых“, которые совсем не знают Меня» (ср.: Лк. 14: 21–23). Церковь должны составлять званые, то есть те, которых знает Бог и которым предложено прийти на Его ужин. Но когда званые отказываются, то приглашаются все нуждающиеся. Место на трапезе остается, и служителям говорят: «Идите и наберите еще людей, чтобы наполнился дом». Все народы земли должны войти в общение с Творцом и Создателем, кроме добровольно отказавшихся «званых».

Притча о званых на вечерю имеет вневременной смысл и может быть обращена к каждому из нас: «хлеб в Царствии Божием» – это Евхаристия, которую призваны разделить все мы. Чтобы не лишиться богообщения, не следует противопоставлять Божьему призванию свои дела и заботы, нужды и болезни, разные обстоятельства и условия. Напротив, нужно употребить все усилия, чтобы ничто не воспрепятствовало нам прийти и, наполнив собой трапезу Господню, вкусить Его хлеб и обрести блаженство.

Когда кончается логика

 
Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил.
Однако я при этом всем
Был и остался дураком.
 

И. В. Гёте. Фауст

«Мы Его и род» (Деян. 17: 28), – сказал древнегреческий стихотворец, и его слова вспоминает апостол Павел, проповедуя для просвещенного язычества в самом цент ре философствующего и культурного, но неверующего мира. Это была проповедь в афинском ареопаге, произнесенная в ответ на просьбу выступить с объяснением своего учения. Жители Афин, образованные люди, находили самое большое удовольствие в том, чтобы послушать новое учение или побеседовать о чем-то необычном. Узнав об апостоле Павле, они решили послушать, о чем им расскажет этот «суеслов» (см.: Деян. 17: 18). Апостол обращается к ним, не реагируя на саркастический тон, но привлекая снисходительное внимание образованных афинян к себе – пришедшему издалека страннику, который хочет сообщить им то, о чем еще не слышали ни стоики, ни эпикурейцы. Утомленные своим знанием, философы заинтересовались и были готовы его слушать. Тогда апостол Павел обращается с уважением к их образованности и даже льстит им, говоря, что увидел в Афинах «особенную набожность». «Вы чтите многих богов, которым у вас есть алтари. Среди них я видел даже жертвенник „неведомому Богу“, – именно о Нем моя проповедь», – говорит он (ср.: Деян. 17: 22–23).

Мудрость и логика греков действительно были настолько велики, что они хотели охватить абсолютно все, что существует в их представлении и за его пределами. Желая поклониться, услужить и быть приятными всем без исключения богам, греки понимали, что есть Бог, Которого они пока еще не знают. Тогда, не желая ничего упустить, они на всякий случай поставили специальный алтарь с надписью «неведомому Богу». В математической теории множеств есть понятие дополнения множества – это такое множество, которое вместе с данным, не пересекаясь с ним, образует всю полноту пространства. Например, в пространстве всего человечества множество всех мужчин является дополнением множества всех женщин, а «неведомый Бог» – это дополнение множества всех известных грекам богов. Тем самым греки достигали того, чтобы не оставить без внимания ни одного из богов. Этим и пользуется апостол, говоря, что проповедует «неведомого Бога», Который никак не ассоциируется с множеством идолов, со скорбью увиденных им в Афинах.

Бог создал этот мир и «от одной крови» произвел в нем людей (см.: Деян. 17: 26). Кровь в представлении людей того времени вмещала саму человеческую жизнь, то есть дух, который ее животворил. Одним духом, одной жизнью Бог снабдил человечество, поэтому апостол приводит слова греческого поэта – «мы Его и род». Тем самым он уже говорит самое главное, что следовало знать не только тем грекам, которые его слушали в ареопаге, но и каждому из нас. Его мысль должна проникнуть до самой глубины нашей души и никогда не покидать ее: «…мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого» (Деян. 17: 29). Это апостол сказал афинянам, людям, которые преуспели в искусствах, философии и познании окружающего их мира, но не познали Единого Бога и оставили Ему место лишь как «неведомому».

Человек – носитель образа Божия, творение Его рук – вдохновляется тем же Духом, Который свидетельствует отношения Сына и Отца. Поэтому он способен уподобиться Богу в Его ипостасной любви. Дух Божий ниспослан в этот мир, чтобы оживотворить его и чтобы наша жизнь раскрылась как жизнь в Боге. Не бывает жизни самой по себе, в отрыве от Того, Кто ее создал и «оживотворяет» Своим присутствием. Когда, например, мы находимся в храме, окруженные иконами – дивными божественными образами, то, следуя рассуждению апостола Павла, не должны забывать, что никакое самое прекрасное творение человеческих рук не превосходит тот образ, который Создатель сообщил каждому из нас. Подобие Богу – нерукотворное качество текущей жизни человека, когда Бог Сам присутствует в ней. Препятствием этому бывают грех и его последствия. Только верой, будучи собраны ради искупительной жертвы Христа, мы, преодолевая грех, встречаем подлинного Бога.

Апостол продолжал рассказывать философствующим грекам, почему Бог воплотился и что было дальше, дойдя до того, что «неведомый Бог», ничему из сотворенного людьми не подобный, дал людям узнать Себя «посредством предопределенного Им Мужа… воскресив Его из мертвых» (Деян. 17: 31). Когда он произнес слова «воскресил из мертвых», образованные афиняне с насмешкой отвернулись, сказав: «Об этом послушаем тебя в другое время» (Деян. 17:). Здесь раз и навсегда прерывается логика человеческих рассуждений, и на место логики и разума приходит вера в Воскресшего, в Воскресившего Его и в Того, Который свидетельствует Воскресение. Вера в Бога Троицу, по сути, тождественна вере в Воскресение.

Не все тогда отвернулись от апостола. После его слов о Воскресении некоторые, поверив, остались. Среди них были Дионисий Ареопагит и женщина по имени Дамарь. Дионисий, согласно Преданию, был первым епископом Афин, а Дамарь проповедовала там и, как и Дионисий, закончила свою жизнь мученически. Проповедь апостола Павла принесла свои плоды даже в таком месте, как языческие Афины, абсолютно ничего не принимающие на веру, а все исследующие и пытающиеся опровергнуть или подтвердить с помощью человеческой логики. Логика действительно кончается, когда речь заходит о воскресении из мертвых. Вот афиняне и сказали Павлу, что им теперь хватит, что послушают его потом, потому что сейчас он перешел все границы и его слова не вмещаются в их разум. Им стало неинтересно.

С подобным восприятием вера сталкивается и в окружающем нас мире. Есть множество фактов, свидетельств и даже «научных подтверждений» существования Бога, необходимости для человека веры и религии. Объясняя логически, можно привести этому «миллион доказательств», и, конечно, ни один здравомыслящий человек не подумает, что Бога нет вообще, а все сосредоточено только на человеке. Посмотрев вокруг, например, когда нас окружает величественная природа, мы понимаем, что Бог есть. Будучи в разуме, человек не сможет до конца отрицать Бога. Конечно, в это верят практически все, но, даже зная о том, что Бог есть, можно оставаться бесконечно далеким от непостижимого, невидимого и «неведомого Бога». А когда говорится, что Бог стал «ве́домым» – познаваемым, видимым и постижимым в Своем Сыне, Который явился в мире, был распят и воскрес, то человеческое восприятие покрывается скептической пеленой неверия.

Бог остается бесконечно далеким, а люди не верят друг другу, потому что человеческое слово не бывает без лжи, если не имеет начала в Боге. Но слово, сказанное человеком, может иметь свой источник в Боге, и тогда оно, подобно проповеди апостола Павла в ареопаге, не останется бесплодным. И если скажут, что о Воскресении нас «послушают в другой раз», то это не значит, что сказанное было напрасным. Слово о Воскресении все равно в ком-то отзовется верой и, как во времена проповеди в ареопаге, найдутся те, кто поверят и понесут это слово дальше. Оно не уйдет бесследно и не останется неуслышанным и бездейственным, если его действительно говорит нам не человеческая логика, а Воскресший Господь.

О любви к стяжанию

 
Преисподняя и Аваддон – ненасытимы;
так ненасытимы и глаза человеческие.
 

Притч. 27: 20

«Кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лк. 12: 14) – отвечает Иисус на обращение к Нему одного человека «из народа». «Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство» (Лк. 12: 13), – просит тот и слышит замечание, что Христос пришел не для того, чтобы судить людские тяжбы – распределять права, обязанности и имущество, решать, кто прав, а кто виноват среди спорящих. Он не решает на земле, кому что надлежит передать и какой имущественный закон нужно исполнять. Вместо разрешения имущественных споров Христос предостерегает всех людей: «…берегитесь любостяжания…» (Лк. 12: 15). Для человека это должно быть более важным, чем споры о наследстве, даже если кто-то обижен или несправедливо обделен. «Берегитесь любви к тому имуществу, что привлекает вас в этом мире, – как бы говорит нам Бог, – чтобы любостяжание не вытеснило любви к живому человеку и Богу». Пусть человек не обладает несметным богатством, но стремление к нему, любовь к его накоплению или стяжанию – это один из самых больших грехов человечества. И в наше время, в разных областях, в разной мере, по-разному, но он проявляется. Мы слишком серьезно посвящаем себя бесконечным заботам о накоплении, как нам кажется, того минимума, который необходим для нашего выживания. Именно от этого нас и предостерегает Господь.

Даже в молитве и на исповеди мы часто продолжаем судить других и делить то, что есть в этом мире, – блага и достояние, права и обязанности. Постоянно распределяя что-то между собой, мы просим: «Господи, будь справедлив, подели между нами все правильно. Почему у меня отобрали, а им отдали? Почему они говорят такое и ведут себя так, что постоянно обижают меня? Вразуми их, Господи!» А в ответ слышим: «Кто поставил Меня судить вас?» Не для того пришел Христос в этот мир и основал Свою Церковь, чтобы она вмешивалась в житейские дела и все распределяла, пользуясь духовной властью. Господь так не делал, и Церковь не поступает так, хотя у нее есть свое имущество и связанные с этим отношения. В Церкви есть власть и внутренний суд, но они имеют иной характер и не похожи на власть и суд в любом человеческом обществе или государстве.

В Церкви человек призван иметь, не обладая, и распоряжаться, не будучи владельцем и не считая, что это ему принадлежит. Следуя заповеди «берегитесь любостяжания», которую дал нам Христос, никто из пребывающих в Христовой Церкви не должен делить между собой права, привилегии или имущество. Иисус посылает семьдесят апостолов и говорит, чтобы они не брали с собой ничего: ни пропитания, ни посоха или сумы, ни запасной одежды или обуви. Входить в дом, который найдут достойным, следовало со словами «мир дому сему» (Мф. 10: 12; Лк. 10: 5). Где эти слова примут, там надо оставаться, не переходить из дома в дом, и будет всем хорошо. С этого начиналась Церковь в древности, подобным образом продолжается ее миссия и сегодня. В последнее время, например, немало людей перебралось за границу на постоянное место жительства. Приезжает к ним посланный епископом священник, и они собираются в каком-то месте, где принимают его благословение. Там и остается священник или кто-то иной, посланный Церковью, – так образуется местная церковная община.

Церковь – это духовный дом для нашего совместного пребывания в радости, для отдохновения и обретения того самого мира, который Христос посылает через Своих апостолов. При этом Он предостерегает их: «А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отрясите прах от ног ваших. …отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому» (Мф. 10: 14–15). Действительно, там, где нет мира, бывает хуже, чем когда бушует пламя или огненная сера сходит с неба. Если в душе человека, между людьми или у человека с Богом нет согласия, то жизнь бывает крайне тяжелой и не приносит ничего хорошего. Нужно стремиться как можно скорее вновь обрести мир, если он был утрачен. При этом человеку очень вредит именно «любостяжание» – любовь к накоплению, о которой говорилось выше.

Всякое богатство проходит – об этом притча, которую Иисус рассказал вслед за проповедью о любостяжании (см.: Лк. 12: 16–21). Богатый человек хотел обрести для своей души мир, основанный на том, что он накопил в этой жизни. У него был такой большой урожай, что не хватало складов и житниц, чтобы поместить все плоды. И он подумал: «Сломаю старые житницы, построю новые, заполню их до предела и тогда смогу сказать своей душе: ешь, пей и покойся на долгие годы» (ср.: Лк. 12: 18–19). Однако всю его надежду разрушает одно простое замечание: «Безумный, – говорит Господь, – не через долгие годы, а сегодня ночью твою жизнь возьмут у тебя. Кому достанется все, что ты сложил в свои житницы?» (ср.: Лк. 12: 20). Кому пойдет все, чего мы с великим трудом, порой ценой нечеловеческих усилий, переступая через свои отношения с другими людьми, «раздвигая всех локтями», достигли, что собрали и построили? Сколько всего мы натворим при этом – наговорим недобрых слов, принесем раздоры и обман! Кто об этом вспомнит? Господь вспомнит и спросит, зачем мы, безумные, все это творили, оскорбляя свою бессмертную душу и принося столько вреда другим.

Накопление собственности само по себе не приносит пользы человеку, но совсем другое дело, если мы принимаем то, что приходит с миром, не как свое, но как данное для нашей пользы Богом. Посланные Христом апостолы входили в дом с миром и оставались там, пили и ели, сколько им было необходимо. Церковь построила множество прекрасных зданий для совершения богослужений и иных нужд, обрела имущество и использует его во благо, потому что есть мир и согласие, а не любовь к стяжанию. Слова Евангелия никогда не перестают быть актуальными – в любой момент нашей жизни, в любой бытовой ситуации и особенно на нашем духовном пути. В ком нет согласия и мира, тот не получит мудрости от евангельских слов, пока не смирится и не простит, пока не покается в своих грехах и не доверится Христу. И напротив, всякий здравомыслящий человек почерпнет из Евангелия здравое рассуждение и мудрость, чтобы иметь в душе мир, а не любовь к стяжанию.