Текст книги "Фатальный абонент"

Глава 12. Скрытая угроза

К четырем утра мероприятие было закончено. Все собрались в кабинете уставшие, но довольные. Всё получилось. Никто не успел предупредить преступников, и доказательства были собраны полностью.

Теперь отставники давали письменные показания о том, что произошло. Оперативники записывали, оформляли протоколы.

Сараев был доволен. Уже по первым результатам можно было судить – операция прошла успешно. Меченые деньги изъяты, непосредственных организаторов задержали на месте.

Стол с закуской и спиртным не пустовал. Появился чайник с кипятком. Можно было переключиться с алкоголя. Периодически сотрудники делали перерыв, подходили выпить чаю или кофе, положить в рот бутерброд.

Через некоторое время появились коллеги из технического управления. Забрали у Михаила барсетку распрягли от проводов Сивакова и Полинова. Проверили запись на своем приборе. Сообщили, что всё в порядке и на днях пришлют полученные материалы.

Михаил чувствовал себя хорошо, приятное лёгкое опьянение не проходило. Он уже забыл те неприятные ощущения, случившиеся в притоне. По опыту работы знал, что предстояло ещё два основных этапа. После возбуждения уголовного дела подтвердить свои показания следователю, а затем выступить свидетелем в суде. Конечно, возможны очные ставки и опознание, но это – как пойдет следствие. Обычно, понимая, что смысла запираться нет – преступники рассказывали всё сами. Шли на сотрудничество. А тут состав преступления был налицо.

Полинов веселился. Рассказывал, как развёл подпольных букмекеров, долго торговался, покуда выяснил все обстоятельства. Как устроил скандал, чтобы появилось начальство. А когда хозяева увидели, что гость не унимается, пригласили свою «крышу» – местного начальника отделения. Целый полковник приехал. Ещё заспанный – видать, подняли с койки. Его ругань тоже попала в запись. После чего Сергей смирился, сделав ставки мечеными деньгами, проиграл и удалился. Полковник был рад, что помог. Быть может, его ожидала премия. Но получить её не успел. Начал работать «Тайфун». И, судя по всему, дело может уйти в прокуратуру по подследственности.

В отличие от Сергея, Сиваков был грустен. Пока Полинов рассказывал Сараеву и его коллегам о своих приключениях, Николай отозвал Михаила в сторону. Зашептал:

– Что-то меня сомнения берут. Ребята могут не потянуть. Управляющий казино хвастался – врал или нет. Знаешь, кому платят все подпольные игровые клубы?

– Кому? – поинтересовался Михаил.

– Агошкову!!! Заместителю начальника ГУВД.

Михаил недоверчиво усмехнулся:

– Что, сам приезжает?

– Да нет, конечно… Через сотрудников… Есть такое подразделение по административным правонарушениям – они и стригут. По двести тысяч деревянных с точки… каждый месяц! А тот заносит заместителю прокурора города по фамилии Кикоть. Не слышал такого?

Михаил посмотрел по сторонам, точно кто-то мог подслушать.

– Знаю… встречались на заслушивании, но давно. Молодой сопляк. Мне кажется, его куда-то перевели. Батя в Москве высоко сидит. А ты Сараеву сказал?

– Нет ещё. Думаешь, надо? Не испугается? А если враки?

– Надо сказать, пусть имеет в виду. На всякий случай. Лучше перебдеть!

Сараев сам заметил серьёзный разговор приятелей. Подошёл:

– Ну что шепчетесь? Делитесь впечатлениями?

Михаил вполголоса передал ему услышанное. Сараев задумался, повел бровями. Но затем улыбнулся:

– Наше дело правое. Прокукарекаем – и дело в следствие. А там уже пусть сами решают. С нас взятки гладки. Если что – прикинемся дурачками, мол, не поверили слухам.

– Ну да, – подтвердил Михаил, – нам не привыкать. Помнишь, как бывший начальник управления Кеменев своих мошенников выгораживал, которые в автосалоне людей кидали. Хотел Франчука сгноить, чтобы не лез. Дело тормозил. Как только в Москву ушел на повышение – всех его корешей и арестовали – недавно в газетах писали. Скоро суд.

Николай поморщился:

– Что про эту погань вспоминать. Пойдем лучше выпьем, да и по домам пора, отдыхать.

Все вернулись к столу. Полинов продолжал развлекать молодых оперативников старыми байками. Сараев погрустнел, задумался. Хотя старался это не показывать. Сам принес коньяк и разлил по стопкам, улыбнулся:

– Давайте, за тех, кого с нами нет. Третий тост пропустили, так хоть сейчас вспомним.

Все встали. На несколько секунд замерли. Выпили, не чокаясь. У каждого было о ком подумать.

Глава 13. На Амазонке

Брата Дианы проводили поздно вечером. А в обед уже летели в Манаус. Чтобы Михаил подучил английский, Диана предложила общаться только на нём. Возражений не поступило.

– Какой большой самолёт! – удивился Михаил. – Я в Рио летел на меньшем. А тут в провинциальный городишко такую громадину послали. И главное, все места заняты!

– Ха-ха! – рассмеялась Диана. – Манаус, конечно, меньше Рио, но если сюда прибавить всю Амазонию, так народу будет не счесть! Крупнейший бывший центр работорговли. Негров из Африки именно сюда везли.

– Надо же! А девали-то куда такое количество?

– Темнота! – Диана усмехнулась. – Плантации каучука – вот куда. Каучуковая лихорадка – слышал такое?

– Ну, примерно… – скуксился Михаил. Он слышал только о золотой.

– Так вот, это здесь начиналось. Манаус превратился в один из богатейших, роскошных городов. Даже оперный театр построили в 1896 году. Из Европы приезжали звезды.

– И что же случилось?

– Как всегда – обман, воровство, называется бизнес. Вроде англичане выкрали семена гевеи и распространили в своей колониальной Малайзии. А потом уже в Азии и Африке… Вот так и опустили первооткрывателей…

– Да, – Михаил задумался, – не уберегли свое богатство. Так и он. Зачем полез в эту ментовскую разработку? Чего не хватало? Всё было. Нет, попросили помочь, так помчался со всех ног, ещё и друзей сагитировал.

Самолёт плавно приземлился в аэропорту. Вышли в терминал. Диана направилась на автобусную остановку. Михаил – следом. Нес её чемодан и свою сумку. Думал – хорошо, что не надо, как раньше, плутать, что-то искать, пытаться выяснить или спросить. Есть она – женщина-путеводитель. Буйвол, который посадил Михаила на себя и повез. Идя сзади, он иронично подумал, что Диана снаружи даже ничего: стройна, и пластична. Джинсы обтягивали её крепкие ягодицы. Те не вздрагивали, как при ходьбе на высоких каблуках, а мягко перекатывались, слегка наезжая снизу одна на другую, увлекаемые трущимися ляжками. Правда, ноги коротковаты, но это можно списать на любимую обувь Дианы – кроссовки.

На такси добрались до отеля «Tropical Manaus». Снаружи похож на форт. Оставив Михаила у дверей, Диана спустилась вниз по склону. Там текла темная, с фиолетовым отблеском, река шириной с километр. Сквозь деревья просвечивала короткая, убранная в цемент набережная и небольшая пристань. Около неё качались на воде разноцветные кораблики, каких раньше Михаил не видел.

Диана появилась через полчаса и сообщила, что Ганс прибудет завтра утром. А пока они на сутки снимут гостиницу. Поедут в город, поедят и погуляют.

Михаил не возражал.

Внутри отель соответствовал своему внешнему виду. Длинные коридоры, высоченные сводчатые потолки. Справа и слева толстые дубовые резные двери под три метра. В номерах маленькие окна-бойницы. Наполнение современное: кондиционер, телевизор, холодильник, душ…

– Пойдём, что я тебе покажу, – хитро улыбаясь, предложила Диана, когда вещи были разложены по шкафам.

– Пошли, – согласился Михаил, – надеюсь, это не родео?

– Нее… – здесь всё больше рыбный промысел.

Они вышли во внутренний двор, и Михаил увидел небольшой рекламный щит с нарисованной мордой тигра и надписью на английском «Зоопарк». Очень удивился, огляделся по сторонам:

– Нас не съедят?

– Нет, они в клетках.

Действительно среди лиан и густой листвы были замаскированы клетки с обезьянами, хищниками, попугаями и другими причудливыми животными.

– Раньше этот дом принадлежал богатому португальскому конкистадору. Изощрялся как мог! Богатство некуда было девать. Это его личный зоопарк был.

Осмотрев животных, Диана вывела Михаила к небольшой площадке, выложенной плиткой. В центре – бунгало. Продаются напитки и лёгкие закуски. Вокруг лавочки. Вровень с полом множество бассейнов, наполненных водой. В них – стаи разноцветных рыб. Диана села на небольшой парапет, огораживающий самый большой бассейн.

Михаил устроился рядом. Посмотрел в воду. В прозрачной глубине среди растений неподвижно лежали тёмные валуны до метра в диаметре. На поверхности плавали красочные кувшинки и лилии. Михаил наклонился и опустил руку в прохладную, чистую воду. Потрогал скользкий зелёный мох на поверхности булыжника. Неожиданно тот стал двигаться к краю бассейна. Из-под него высунулась голова величиной с кулак. Выпученные глаза по краям и два сопящих отверстиями в центре. Открыла пасть. Это было так неожиданно, что Михаил отшатнулся. Соскользнул с парапета, присев на корточки рядом. Продолжал опасливо глядеть на животное. Диана хохотала:

– Ты молодец! Реакция есть. Знаешь, как эта черепаха кусается! О-ёй-ёй!

– Догадываюсь! – Михаил с удивлением глядел на высунувшуюся из воды верхнюю челюсть черепахи, оканчивающуюся клювом, подобно орлиному, только гораздо мощнее.

Земноводное явно не желало уходить в глубину, пока что-нибудь не окажется в его пасти.

– Они из воды случайно не выпрыгивают? – поинтересовался Михаил, добавил в шутку: – Быстро бегают?

– Тебя не догонят, – усмехнулась Диана, – поехали в город. Надо перекусить. Покажу местную достопримечательность, о которой говорила.

Они направились к остановке. Здесь было еще жарче, чем в Рио-де-Жанейро. Воздух более влажный. То ли от реки, то ли от близости экватора. Но Диана, словно не замечала духоты, выбрала для поездки обычный рейсовый автобус, старенький и набитый пассажирами. Сильного интереса у аборигенов Михаил не вызвал. Только детишки с удивлением поглядывали на белокожего великана. С опаской пытались прикоснуться к ногам.

Оперный театр располагался на центральной площади. К нему поднимались с разных сторон четыре широкие лестницы с балюстрадами из белоснежных балясин. Каких-либо афиш не было. Внутри красные ковровые дорожки. Металлические столбики ограждений с бархатными канатами определяют направление движения посетителей. Отделка внутри королевская – сусальное золото, ковка, мрамор, хрусталь – все привозное.

Михаил подумал, что этот храм искусства выглядит круче Мариинского театра оперы и балета в Питере. Интерьеры создают иллюзию старой доброй Европы. Кругом античная мифология, греческие маски. Четыре яруса балконов с коринфскими колоннами венчает воздушный купол. В фойе висят портреты выступавших знаменитостей, среди них Анны Павловой и Энрике Карузо.

– Можно забыть, что в паре километров отсюда на воле резвятся крокодилы! – пошутил Михаил. – И что, театр действующий?

– Говорят, что действует, но я ни разу не попадала на представления. Слышала, что в труппе много белорусов.

– Каких белорусов? – не понял Михаил.

– Ну тех, что из бывшего СССР.

– Что, Леонид Борткевич со своими «Песнярами» здесь «зажигает»? У них голоса – что надо!

– Не знаю… так говорят!

Погуляв по городу, они вернулись в гостиницу. Решили сходить на местный пляж. Переоделись, обернулись полотенцами. Спустились по каменной лестнице. Сняли обувь. Песок был мелкий и горячий. Скрипел под ногами. На мелководье барахтались несколько человек. Рядом смуглокожие детишки строили пирамиды, переворачивали пластмассовые формочки, лепили куличики.

«Люди везде одинаковые, – подумал Михаил, – хотят мира и благополучия – просто жить!»

Вода в реке была прозрачная, но темная.

– Что, вся Амазонка такая? – спросил Михаил.

– Нет, это Риу Негро. Она чуть ниже впадает в Амазонку. Та светлая, течет по известняку.

– А эта?

– Эта из болот. Туда туристов и возят. Где всякая нечисть водится: лешие, кикиморы болотные, вурдалаки…

– Не надо русские сказки сюда приплетать! – усмехнулся Михаил. – В Бразилии своих чудищ хватает. Более реальных: крокодилы, пираньи, анаконды, пауки всякие, брр…

– Да ладно тебе верить сплетням! Вон какой ты большой, пока там тебя съедят!

– Да эта анаконда корову заглатывает за раз!

– Ну если боишься – можешь сидеть на берегу.

Диана скинула полотенце и, оставшись в узком купальнике, вошла в воду. Михаил сел на песок. Жара была нестерпимой. Глядя, как беззаботно плещется девушка, Михаил почувствовал зависть. Хотелось забыть все неприятности. Оставить проблемы в прошлом. С чего-то начать. Встрепенулся и тоже бросился в реку. Приготовился с разгону нырнуть, но вовремя сообразил, что берег слишком пологий, и пробежав подальше просто упал на воду, раскинув руки. Оттолкнулся ногами, поплыл до ограждений – красных больших буйков. Решил измерить глубину. Оказалось – по грудь.

Вода была фиолетовая, неприятная. Слегка пахла болотом. Подумал – если какая тварь подплывет – и не увидишь. Специально огораживают только узкий кусочек реки, чтобы акулы не заплывали. От собственных мыслей стало жутко. Разгребая руками, быстро направился к берегу и, только оказавшись на суше, – успокоился. Лег на горячий песок.

Вечером из номера Диана созвонилась с Гансом и договорились встретиться утром. Ночь была бурной. Радость Дианы не знала предела – вот он настоящий мужчина, с ней! С ней! Не надо отворачиваться, закрывать глаза, не дышать носом в объятиях чернокожих. Не надо ускользать от назойливых взглядов Ганса. Теперь у неё русский настоящий мужчина, и она хотела обладать им так, чтобы он забыл про всё, кроме неё. Прогнать его непонятную грусть.

Переполненная желанием, она вздрагивала при каждом его прикосновении, не в силах сдерживать стоны, была готова разорвать его на части.

После завтрака спустились вниз к причалу. Прямо у пирса стоял небольшой трёхпалубный кораблик. Белый с чёрными леерами и аналогичной окантовкой надстроек. По борту – надпись «Amazon clipper». Амазонская машинка? Издали казалось странным, что он не переворачивается – высота судна почти равнялась длине корабля. Действительно напоминал швейную. Неуклюжую. Вид ненадёжный. Стоило приблизиться – с него раздался длинный гудок. Не густой и басистый, а призывный и лёгкий.

«Похож на сигнал моего Лексуса» – усмехнулся Михаил про себя.

На палубе стоял загорелый мужчина в камуфляжных шортах и приветливо махал рукой. За кранец на корме крепилась длинная зелёная лодка с мотором.

Поднялись по трапу.

– Это Мигель – произнесла Диана, за руку здороваясь с капитаном.

– Ганс, – протянул руку мужчина. Сощурился, взгляд изучающе резанул из щели между складками набухших век. Под глазами мешки. Нос сливой.

На вид – ровесник, по плечо Михаилу. Лицо помято, точно с тяжелого похмелья. Может, пьяница? Улыбался, надув щёки с глубокими морщинами по краям, показывая белый ряд верхних зубов. Точно обрюзгший кролик. Как только он заговорил, стал серьёзным. Открылись глаза, удивительно яркие, сочные, точно два сверкающих изумруда. Полны решимости и задора. Он обменялся с Дианой несколькими фразами на португальском языке. Та отвечала коротко, кивала головой. Со стороны показалась Михаилу жалкой – уговаривала шефа? Обнял её за плечо, прижал к себе. Готов был защитить, выбросить этого немца за борт, но не знал за что. Гадал.

Диана в ответ подняла лицо. Ласково посмотрела, ободряюще моргнула – успокоила.

Ганс сверху вниз оглядел Михаила. Пошевелил сомкнутыми губами. Причмокнул и на ломанном английском предложил пятьдесят долларов в сутки. Питание, проживание – бесплатно. Делать всё, что потребуется. Если согласен – Диана покажет каюту. Сам отвернулся и пошел к рубке, где его дожидался, судя по измазанному комбинезону, механик.

Михаил вскинул брови в знак вопроса. Диана радостно подпрыгнула, поцеловала его в щёку, хлопнула в ладоши.

– Я же говорила – он отличный мужик.

– Он хозяин? – с сомнением спросил Михаил.

– Нет! Просто наёмный капитан. Рассказывал, что служил в армии офицером. Ушёл на пенсию и купил в Манаусе дом. Выучил португальский. Уже лет десять плавает.

– Что-то рановато они на пенсию уходят, – засомневался Михаил.

– Может, я что-то путаю, – примирительно согласилась Диана, – мы немного общаемся. Только по работе.

– Похоже, что он алкаш.

– Ни разу не видела, чтобы Ганс пил спиртное, и команде запрещает.

Она взяла Михаила за руку и повела к надстройке.

– Эта палуба рабочая. Здесь кухня, наши каюты, вход в машинное отделение. Выше – четыре гостевые каюты, капитанская рубка. Буфет и открытая столовая для отдыхающих. Нам с тобой там делать нечего. Шеф ругается, когда мы общаемся с гостями. Диана открыла дверь в небольшую двухместную каюту с прямоугольным окном.

«Да уж, – подумал Михаил, – не курорт, но одна звезда точно есть».

– Так уж и быть, отдаю тебе нижнюю полку, а то ты ещё провалишься на меня, – игриво заявила она, – хотя я, впрочем, не против изредка!

Помещение было небольшое. Основное место занимала двухъярусная деревянная кровать. Под ней рундук. Справа дверь в туалет, совмещенный с душевой. Всё компактно и чисто.

– Ну как тебе новое жильё? – улыбнулась Диана, после того как Михаил всё осмотрел и разложил вещи по ящикам.

Он пожал плечами.

Сел на нижнюю койку и грустно подумал о перспективах. Вот его уже и зачислили в морскую команду. Определили жалование. Что дальше?

Будут бороздить просторы Амазонки? Возить на прогулки богатых клиентов? Когда-то он и сам так путешествовал в других странах, давал чаевые. Теперь будут давать ему. Как долго? Что потом? Может, не стоило кружить девчонке голову. Что я с ней буду делать. Сожительствовать, как муж с женой? Может она Гансу так и сказала? А как же Лили? Ну, что Лили – жена?

Но как только мысли коснулись России, грусть улетучилась. В душу скользнула радость, осознание того, что здесь его точно не найдут. По билетам проследят путь до Манауса. А дальше всё. Конец! Клиент пропал! Капитан даже паспорт не спросил. Вся ответственность на Диане. Значит, доверяет ей. Конечно – пять лет уже вместе. Вместе? Червячок ревности зашевелился в душе. Он посмотрел на Диану и постарался беззаботно улыбнуться.

Она поняла это по-своему. Устроилась рядом. Обняла за руку. Прижалась головой к предплечью. Зажмурилась. Прошептала в темноту закрытых век:

– Милый, как хорошо! Ты такой уютный. Ты не буйвол. Ты мой телок, телёнок…

Глава 14. Спектакль поневоле

Сараев распорядился развезти пенсионеров по домам. Но пока те ехали в машине, решили заглянуть в гости к Михаилу. Он жил ближе всех. Пьянка продолжилась в студии.

В перерыве, когда Полинов вышел покурить на кухню, Михаил подсел ближе к Николаю:

– Ты пока Серёге не говори про Агошкова. Они вместе безопасность обеспечивали на стадионах. Вдруг враньё? Следствие докажет – тогда другое дело.

– Хорошо, – согласился тот.

Не заметили, как подошел конец рабочего дня. Пора было возвращаться в семьи. Вызвали такси. Николай уехал в Купчино, а Полинов на Юго-Запад.

В семь часов приехала Лили. Сказала, что мать обещала забрать сына и отпустила её допоздна. Михаил был рад и не рад. Ему было приятно чувствовать её рядом. Но в голове мутилось от продолжительного застолья. В желудке было пусто, но есть не хотелось. Пока Лили готовила на кухне ужин, он разделся и лег на кровать. Посмотрел на белый потолок и почувствовал, как плывёт, раскачивается точно лодка с боку на бок. Напрягся, попытался сконцентрироваться на чём-то, но не удавалось. Видать – перебрал. Тогда потянулся к пульту и включил телевизор. Шли вечерние новости. Было всё равно. Попытался сосредоточиться на экране, слушая голос диктора, но от вынужденного напряжения стало еще муторней. Откинулся на подушку, закрыл глаза. И сразу попал в темноту с множеством мерцающих звёздочек. Они начинали вращаться вокруг Михаила, точно он был обездвиженным спутником. В ушах – пронзительный звон, к горлу подкатывал комок. В голову лезли воспоминания. Презрительное лицо сутенёрши, прыщавая задница Наташи, старичок-маньяк. И чтобы вернуться обратно, приходилось открывать глаза. Здесь тоже было не лучше: покачивающийся белый потолок, мерцание телевизора и запах съестного, от которого подкатывала тошнота. Слышалось чьё-то мычание. Михаил снова опускал веки. Пытался щуриться, но это не помогало. Так, переходя из одного мира в другой, он увидел, как подошла Лили, склонилась и погладила по волосам:

– Тяжело тебе, милый… Не надо столько пить! Я приготовила ужин. Ты уже не маленький. Что-нибудь случилось?

От её голоса стало легче. Сообразил, что слышимое мычание – это собственные стоны. Попытался в ответ улыбнуться, но понял, что плохо владеет мимикой.

И от такой собственной неконтролируемости стало вдруг тоскливо и одиноко. Словно окунулся в глубокую старость, и некому подать стакан воды. Да и не только воды, а просто руку положить на лоб. Вспомнились детские годы. Захотелось ласки. Доброй материнской. С такой силой, что вот кажется если не дождётся сейчас – умрёт! К горлу поднялась тоска, стала душить. В подтверждение собственного существования начал вырывать изнутри звуки, скрёб по душе. Хотел что-то сказать громко и отчетливо. Чтобы услышать самому. Почувствовать собственный голос, что он еще крепок и может звучать в этой вращающейся и качающейся кутерьме. Убедиться, что это не бормотание, а осмысленная речь. Что еще вменяем. И в осознании сказанного ощутить жалость к себе. Дать понять это другим, всем вокруг, как ему плохо. Увидеть их реакцию: сострадание и заботу. Разглядеть беспокойство и страх в глазах. И как бы само выдохнулось:

– Ну все, сейчас умру.

Глаза Лили расширились. Но тут же ехидно сощурились – не поверила.

– Неужто так плохо? – ласково спросила она.

– Ой, умру… что делать будешь?

– Что-нибудь дать? – снова озаботилась Лили. – Может тазик?

Михаил отвернулся и застонал:

– Оо-ох… – и затем стал делать это на каждом выдохе, смыкая рот. Старался загнать выталкиваемый поток воздуха как можно выше к пазухам, выпуская через нос. Под конец вытягивая звучание до подскуливания. И удивляясь – как жалобно звучит. Словно щенок призывает.

Лили присела на край постели. Гладила по голове:

– Может, вызвать скорую? Промоют желудок, капельницу поставят и будешь как огурчик.

Михаил отрицательно качал головой. Для выразительности мычал, переходя на стоны. На издыхании шептал:

– Какие врачи, милая? Какая скорая? Пять минут, пять минут осталось. Я умираю… – показывал пятерню с растопыренными пальцами.

Лили снова ушла на кухню. Её поведение совсем не укладывалось в рамки ожидаемого. Могла бы начать целовать, заплакать, признаться в любви, пожалеть. Настойчиво теребить, требуя разрешения на вызов врача.

Для выразительности Михаил закрыл глаза и стал кряхтеть, поворачивался с одного бока на другой – словно места себе не находит от разрывающих организм мучений. Вытягивал или поджимал ноги, резко взбрыкивал, откидывая одеяло. То накрывался с головой и глухо выл под ним. Успел заметить, как Лили выглянула с кухни и снова пропала. А он всё думал – что же она чувствует, продолжая суетиться на кухне. Понимал, что она не может не слышать его стенаний. Но не появляется. Почему? Ведь он был почти искренен!

Переполненный стараниями, терзаемый вопросами, он незаметно уснул.

Проснулся от невозможности повернуться на правый бок. Левая рука словно прилипла к матрасу. Открыл глаза и тут же услышал над собой голос:

– Тише, Миша, тише! Катетер вырвешь!

Увидел улыбающегося Сивакова. Вокруг суетились врачи. Женщина и двое мужчин. Один из которых и держал руку. От неё вверх тянулась прозрачная трубочка. Крепилась к полиэтиленовому мешочку в руках улыбающейся Лили.

– Вы чего делаете? – Михаил был крайне удивлён и возмущен.

– Жив, курилка? – засмеялся Николай. – Я уж думал, и вправду концы отдаёшь, когда Лили позвонила.

– Я позвонила Николаю, – оправдывалась Лили, – увидела, как ты потерял сознание, и очень испугалась.

Глаза её блестели. То ли от ушедших слез переживания, то от задорных издевательских смешинок.

Спорить Михаил не стал. Чувствовал себя бодрячком. Словно только что вернулся из отпуска с Чёрного моря.

Как только врачи ушли, уехал Николай. Затем стала собираться Лили.

– А ты куда? – Михаил сел на постели.

– Мне тоже пора – уже десять. Дома заждались. Где ты был всю прошлую ночь, я не могла до тебя дозвониться!

– Да, так… задание… просили по работе.

– Ты во сне что-то говорил о притоне, о девках с гор. Чушь какая-то! Не надо больше так пить, – она улыбнулась хитро с лукавинкой.