Текст книги "Варвара Шум. Золотой диск"

– Прячемся! – прошипела девушка.

– Куда?

Варвара быстро огляделась. Из зала вели четыре одинаковых двери – одна в длинный вестибюль, уставленный каменными чудищами, три другие – ещё куда-то. Чтобы покинуть музей, нужно было обойти колонны и миновать разбитую витрину. Украшенные резьбой деревянные створки, из-за которых раздавались шаги, могли распахнуться в любую секунду, поэтому Варвара указала на другую дверь, ближайшую к ним. На уровне глаз была привинчена табличка с надписью по-испански: «Ceramica». Керамика – это хорошо. Грабителей едва ли заинтересуют старые горшки и тарелки, пусть даже и слепленные древними инками. Никита сделал шаг в направлении двери, когда Варвара зашипела:

– Камера, камера!..

Оператор хлопнул себя по лбу и резко развернулся в обратном направлении. Пока он собирал оставленные вещи, Варвара метнулась к двери. В последний момент ей пришло в голову, что не все двери в музее могут быть гостеприимно открыты, именно эта, как назло, может оказаться запертой. И тогда останется одно – прятаться за колоннами, почти на виду у грабителей-гипнотизёров… ну или кто там ещё устроил погром и превратил музейных охранников в зомби. От этой мысли Варвару прошиб холодный пот. Она со всей силы дёрнула ручку, и дверь широко распахнулась. За ней находился пустой каменный коридор, который, очевидно, и вёл в зал с керамикой. Дальний его конец терялся во мраке. Девушка оглянулась. Никита уже спешил к ней, прижимая к груди камеру и смятый чехол.

– Заходи! Быстрее! – Варвара пропустила оператора вперёд и прикрыла дверь, оставив только небольшую щёлку. Выглянув наружу и убедившись, что отсюда просматривается бо́льшая часть зала, она повернулась к Никите:

– Включай камеру!

– Ты… ты это серьёзно?

В темноте Варвара не видела выражения лица Никиты, но, судя по голосу, он ожидал чего угодно, но только не предложения поснимать.

– Да, да, да! – взволнованно зашептала Варвара. – Если мы снимем лица грабителей, это будет бомба! Эксклюзивный материал! Пулитцеровская премия[2]2
  Пулитцеровская премия – престижная американская награда в области журналистики, литературы и т. д. На момент описываемых событий россияне трижды становились обладателями этой премии.


[Закрыть] у нас в кармане! Ну же!

– Ты ненормальная, – пробормотал Никита и включил камеру.

Варвара хотела обидеться, но в бледном свете видоискателя увидела на его лице не раздражение или испуг, а искреннее восхищение. Похоже, образ крутой ведущей произвёл на молодого оператора должное впечатление. Презрительно фыркнув, девушка уступила Никите место у приоткрытой двери. Пока молодой человек настраивал камеру, сама она присела на корточки и одним глазом прильнула к щели между створками. Обзор был хороший, она видела значительную часть зала и даже пузатого охранника, который продолжал изображать дятла.

– Темновато, – пробормотал Никита, вращая объектив. – Сюда бы немного света…

– Ну, прости, – сварливым тоном произнесла Варвара. – В другой раз организую тебе парочку прожекторов.

В этот момент дверь, на которую она смотрела, резко распахнулась. Резные створки с оглушительным «Бам!» ударили о стену. Подземелье вздрогнуло, как будто испанские пушки, пятьсот лет назад сравнявшие это место с землёй, дали последний прощальный залп. Дёрнувшись, Варвара слегка потеряла равновесие и вцепилась в острую коленку Никиты. Когда эхо удара смолкло, из открывшихся дверей появился мужчина в белой спортивной куртке.

Варвара ожидала увидеть кого угодно: грабителя в маске, очередного зомби-охранника, даже призрак Инки Атауальпы со всей свитой. Но только не грубияна, у которого она не так давно пыталась взять интервью.

В его появлении было что-то неестественное. Чтобы так резко распахнуть дверь, нужно было со всей дури садануть в неё ногой или плечом. Мужчина должен был вылететь в зал, подобно живому тарану, но вместо этого он просто возник из тёмного проёма. Между моментом, когда створки врезались в стену, и его появлением прошло пять или шесть секунд. У Варвары возникло странное ощущение, что дверь распахнулась сама по себе. Она уже видела такое, в московской квартире, где бушевал полтергейст, и сейчас, сама того не осознавая, прикоснулась к шраму на левом виске. Этот своеобразный автограф, оставленный беспокойным духом, был чуть холоднее, чем остальная кожа, и служил напоминанием, что призраки существуют, просто встречаются чуть реже, чем хотелось бы зрителям «За гранью реального».

Руки мужчина держал перед собой, ладонями вперёд, как политик или киноактёр, приветствующий толпу фанатов. Его тонкие аристократичные кисти и длинные бледные пальцы сделали бы честь любому скрипачу или пианисту. Варваре захотелось протереть глаза, чтобы всё встало на свои места, но она продолжала смотреть, боясь упустить важную деталь. Меж тем человек в белом как ни в чём не бывало засунул руки в карманы и двинулся к выходу. И вот тут оказалось, что шоу только начинается. Варвара настолько удивилась, увидев знакомого грубияна, что забыла причину, по которой они с Никитой спрятались в пустом коридоре – негромкие шаркающие шаги.

Сначала в полутёмном проёме возникла неопределённая громоздкая тень. Варвара впилась в неё взглядом, пытаясь понять, что же это такое. Вскоре она разглядела носилки, которые тащили на себе рослые широкоплечие индейцы. Это деревянное, украшенное ленточками сооружение отдалённо напоминало паланкин, на котором ехал верховный Инка, только теперь вместо императора наверху находился массивный диск из чистого золота. В диаметре он превосходил колесо гигантского грузовика, на каких разъезжают дальнобойщики, а в толщину достигал десяти или пятнадцати сантиметров. Варвара, побывавшая в половине знаменитых музеев мира, в жизни не видела столько золота разом. Диск был установлен вертикально, как монета, вставшая на ребро, и умиротворённое лицо Инти, отлитое в драгоценном металле, смотрело прямо на Варвару. Небольшая процессия пересекла порог. Всего индейцев было двенадцать – шесть с одной стороны носилок и шесть с другой. Облачённые в красные свободные туники, золотые пояса и головные уборы, похожие на гладкие позолоченные шлемы, они шли, ссутулившись и шаркая сандалиями. Глядя на них и на мужчину в белом, Варвара вспомнила старую сказку о крысах, зачарованных волшебным дудочником. Вид у индейцев был потерянный, как у людей, страдающих приступами лунатизма, а глаза, поблёскивавшие на загорелых лицах, ничем не отличались от глаз охранников-зомби. Это, конечно же, не было случайным совпадением. У всех, кого Варвара встретила на территории крепости, был одинаковый взгляд – пустой и бессмысленный, как у викторианских фарфоровых кукол. И только странный человек, шедший впереди паланкина, смотрел по сторонам осмысленно и внимательно, как опасный хищник во время охоты.

Носильщики направились к выходу, а из дверного проёма появился высокий мужчина в белом твидовом пальто и шляпе с высокой разноцветной тульёй. Он подозрительно огляделся, скользнул взглядом по охраннику с разбитым лицом и двинулся следом за носилками. Раздалось ещё одно оглушительное «Бамс!», но девушка не увидела, как именно распахнулись двери, ведущие в длинный вестибюль, – обзор загораживали колонны. Несколько секунд, и шаги индейцев растворились в тишине подземелья.

Варвара медленно и осторожно поднялась на ноги.

– Ты это видела? – возбуждённо зашептал Никита. – Это были они, те два типа с площади!

– Да!

– Я думаю, они украли…

Очередное гудящее «Бамс!» заставило Варвару и Никиту вздрогнуть, испуганно втянув головы в плечи. Так шуметь могли только очень глупые или очень самоуверенные грабители.

– Входная дверь, – выдохнула Варвара, когда эхо, прокатившееся по залам, смолкло. – Они ушли.

Никита шумно сглотнул и закончил фразу:

– Я думаю, они украли диск.

– Точно! – согласилась Варвара. – А мы сняли их лица, и теперь их поймают. Ты же всё снял?

– Да!

– Вот и хорошо, – сказала Варвара и осторожно открыла дверь.

Охранник прекратил кивать головой и теперь тихо постанывал, качаясь из стороны в сторону. Похоже, он понемногу приходил в себя.

– Идём, – зашептала Варвара, делая знак Никите. Не хватало ещё, чтобы их застукали на месте преступления, которое они к тому же не совершали!

Юноша и девушка прошли мимо охранника, мимо колонн и разбитой витрины и выглянули в вестибюль. Входная дверь была открыта, грубияны в белом и сомнамбулы-индейцы исчезли. На цыпочках, словно боясь разбудить каменных истуканов, Варвара и Никита пересекли вестибюль и поднялись по лестнице.

Из-за крепостной стены по-прежнему доносились удары барабанов и хриплые выкрики танцоров. Праздник стремительно приближался к своей кульминации, вот только зрителей ждало крупное разочарование. Золотой диск, ради которого всё затевалось, прибрали к рукам похитители.

– Двигаем отсюда, – сказала Варвара.

Съёмочная бригада оставила позади череду открытых подвалов, выглядевших как бассейны, до краёв наполненные концентрированной темнотой, и вышла к домику под красной черепичной крышей. Шлагбаум был поднят, словно здесь только что проехал автомобиль… или прошла костюмированная процессия с паланкином на плечах.

Когда Варвара и Никита поравнялись со сторожкой, обращённая к развалинам дверь распахнулась, и оттуда вывалился охранник. Споткнувшись на пороге, он каким-то чудом устоял на ногах и остановился, вцепившись в дверной косяк. Взгляд его блуждал, а колени дрожали.

– Быстро, не задерживаемся, – процедила Варвара, хватая Никиту за рукав.

Они прошмыгнули под самым носом у охранника, но тот даже не посмотрел в их сторону.

– Что будем делать? – спросил Никита, когда вход в цитадель скрылся за поворотом.

– Вернёмся на фестиваль, – пожала плечами Варвара. – А там разберёмся.

Оставался небольшой шанс, что они всё не так поняли. Грубияны в белом могли оказаться работниками музея, которые готовили диск к показу. Да, объяснить разбитую витрину и странное поведение персонала было не так просто. Но Варвара, из года в год наблюдавшая за работой отца, знала одно – никогда нельзя делать поспешных выводов. Может, музейщики закатили вечеринку по случаю Инти Райми, и то, что произошло в подземелье, объяснялось воздействием писко[3]3
  Крепкий алкогольный напиток, популярный в Перу и Чили.


[Закрыть], а не гипноза.

Варвара и Никита обогнули холм и снова оказались среди туристов. В толпе чувствовалось нервное напряжение, почти такое же осязаемое, как статическое электричество. Справа и слева мелькали возбуждённые потные лица с горящими глазами. Древняя мистерия захватила всех и каждого. Возможно, причиной тому были гипнотические ритмы индейских барабанов и дикие пляски вокруг костра – всё то, что взывало к глубинной генетической памяти людей, сбивало налёт цивилизованности и обнажало спрятанного под ним варвара.

– Идём ближе к сцене, – сказала Варвара, перекрикивая рокот барабанов и шум толпы.

– Зачем?

– Сейчас должны показать диск. Я хочу убедиться, что его действительно украли!

Никита кивнул, и они стали пробиваться сквозь плотную толпу. «Пропустите! Телевидение!» – кричала Варвара, пихаясь и для убедительности размахивая бейджиком. Мало-помалу съёмочная бригада протиснулась к ограждению, за которым полыхал ритуальный костёр. Даже на расстоянии Варвара чувствовала его жар.

– Снимай! – выдохнула она. – Мне нужны эти кадры!

Едва Никита успел расчехлить и настроить камеру, как раздался короткий повелительный выкрик. Барабаны разом смолкли. Верховный инка медленно поднялся с трона и протянул унизанную браслетами руку, указывая куда-то в сторону. В тот же миг два прожектора выхватили из темноты деревянную арку, украшенную резьбой и сверкающую позолотой. За ней начиналась каменистая тропинка, петлявшая среди серо-коричневых валунов и поднимавшаяся к самой вершине холма. «По этой тропинке должны пронести паланкин!» – сообразила Варвара.

Взгляды всех собравшихся были прикованы к арке. Тишину нарушало лишь напряжённое дыхание зрителей, случайное поскрипывание обуви и шорох одежды. Прошла минута. Верховный инка, застывший в театральной позе, вопросительно посмотрел на человека в костюме жреца, стоявшего рядом с троном. Тот едва заметно пожал плечами. Пауза определённо затянулась.

– Эй, когда уже диск покажут?! – послышалось из толпы.

Этот выкрик послужил сигналом. Зрители начали гудеть, как перегревшийся трансформатор, кто-то неодобрительно засвистел. Варвара и Никита переглянулись, понимая друг друга без слов. Публика зря ждала, диска нет и не будет.

Среди танцоров возникла заминка, никто не знал, что делать дальше. На площадку выбежал парень с планшетом в руках и принялся что-то объяснять артистам, нервно жестикулируя. Надпись «Organizador» на его фуфайке говорила, что он работает в оргкомитете фестиваля. Верховный инка подошёл к краю сцены и слушал его, как и все остальные. Раздав указания, парень убежал в темноту. Верховный инка что-то сказал жрецу, сделал знак музыкантам, и над священной долиной снова загрохотали барабаны. Прожекторы, подсвечивавшие позолоченную арку, погасли.

– Ну, всё понятно, – сказала Варвара, поворачиваясь спиной к сцене. – Идём отсюда.

Выбраться из недовольной толпы, напирающей на ограждение сцены, оказалось не так просто. Варвара протискивалась вперёд, работая локтями и ругаясь сквозь зубы. Наконец толпа слегка поредела. Заметив впереди небольшой просвет, девушка рванула вперёд и налетела на чью-то широкую, затянутую в форменную куртку спину.

– Lo siento! – по-испански извинилась Варвара, понимая, что врезалась в полицейского. Тот смерил её мрачноватым взглядом и жестом велел вернуться обратно.

Девушка попятилась, оглядывая пространство перед собой. Полицейские носились туда-сюда, фонарики кромсали темноту, рации шипели и трещали, выплёвывая искажённые фразы на испанском. Кто-то разматывал жёлтую заградительную ленту.

– Что это они делают? – спросил Никита.

– А ты как думаешь?

– Похоже на оцепление!

– Да. Быстро они разобрались, что к чему!

Публика тоже быстро сообразила, что показывать им диск никто не собирается. Народ шумно возмущался, в сторону сцены полетели картонные стаканчики из-под кофе, смятые бумажки и огрызки фруктов. Полицейские оцепили территорию, на которой проходил фестиваль, и устроили проверку документов. Особо недовольных, тех, кто больше всех скандалил и возмущался, усмирили дубинками. Прошло полтора часа, прежде чем Варвара и Никита миновали кордон и покинули оцепленную территорию. Нормального транспортного сообщения межу городом и цитаделью не существовало. Тем, кто не влез в переполненные туристические автобусы, оставалось одно – топать до Куско пешком, через мрачную, продуваемую горными ветрами долину. Варвара еле волочила ноги, но злость на полицейских, которые занимались непонятно чем, вместо того, чтобы ловить настоящих преступников, придавала ей сил.

По обе стороны магистрали возвышались горные вершины. На фоне ночного неба они выглядели чёрными и плоскими, как декорации в театре теней. Сам Куско напоминал россыпь разрозненных огоньков на горизонте, что-то вроде небольшого скопления светлячков, маячивших в темноте.

– Организаторов фестиваля исками завалят, – недовольно пробормотала Варвара, мысленно прикинув, сколько ещё топать до города.

– Я думаю, это наименьшая из их проблем, – сказал Никита. – Диск украли прямо из-под носа у охраны. Он же бесценный!

– Ничего-ничего. У нас есть улики! Мы раскроем это преступление, а полиция пусть дальше с туристами возится!

* * *

Когда Никита и Варвара переступили порог гостиницы, Хосе Мигель был на своём обычном месте – за стойкой администратора. Он пялился в маленький переносной телевизор с телескопической антенной, который хрипел и трещал почти так же нещадно, как рации у местных полицейских. Свет в вестибюле был приглушён, и по бесстрастному лицу индейца мелькали чёрно-белые блики.

– Hola! – Варвара помахала ему рукой. – Padre en casa?

– Si, – гудящим баритоном отозвался Хосе Мигель и поднял палец, указывая наверх, туда, где располагались номера.

– Остальные уже вернулись, – сказала девушка, повернувшись к Никите.

– Неудивительно, – устало покачал головой тот. – Они же не пешком шли, и полиция их, наверное, не задерживала.

Часы над стойкой администратора показывали полночь. Ноги у Варвары гудели, она замёрзла и устала, но дело, которое у них оставалось, не терпело отлагательств. Возможно, грабители уже грузили золотой диск в самолёт какого-нибудь частного коллекционера, или, того хуже, готовились переплавить бесценную реликвию в слитки, как это было принято у конкистадоров.

– Принеси ноутбук, – распорядилась Варвара.

Никита не стал возражать. Он оставил камеру на одном из плетёных кресел и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж. Варвара тем временем подошла к торговому автомату и скормила ему несколько перуанских сентимо. Аппарат затрясся, и в пластиковый стаканчик, вывалившийся из его недр, хлынула горячая струя кофе. Варвара мысленно возблагодарила человека, который первым додумался превратить кофейные зёрна в напиток и чьё имя история, к сожалению, не сохранила. Когда Никита с ноутбуком под мышкой спустился по лестнице, Варвара вручила ему второй стакан с кофе.

– За то, чтобы этих двоих поскорее поймали, – провозгласила она.

– Поддерживаю, – сказал Никита, сделав большой глоток.

Съёмочная бригада расположилась на двух плетёных креслах, за круглым столиком в глубине вестибюля. Никита включил ноутбук и вытащил из камеры заполненную карту памяти. Файлы весили немало, и, чтобы перебросить их на компьютер, требовалось какое-то время.