Текст книги "Варвара Шум. Золотой диск"

Глава IV. Ведьмы и призраки

Перу, Лима. 25 июня.

Съёмочная бригада «За гранью реального» всегда поднималась ни свет ни заря. Завтрак был назначен на 6:30, но Варваре требовалось больше времени, чем остальным, чтобы собраться и привести себя в надлежащий вид. Проржавевшие трубы в ванной комнате стонали так, словно в них поселились неприкаянные души, а вода оказалась не сказать чтобы горячей, но Варвару это, разумеется, не остановило. Когда, вымыв голову, просушив волосы феном и распрямив их утюжком, она спустилась к завтраку, все, включая Никиту Романова, уже сидели за длинным, накрытым дешёвой клеёнчатой скатертью столом.

Окна столовой выходили на проспект Aviación, и, хотя горизонтальные планки жалюзи были повёрнуты так, чтобы пропускать в помещение утренний свет, у Варвары возникло чувство, что сейчас поздний вечер. На улице царил давящий полумрак, как бывает перед грозой, а жёлтая лампочка, висевшая над столом на длинном витом проводе, только усиливала это ощущение. Металлический абажур направлял свет вниз, так что лица собравшихся оставались в тени. «Гаруа», – рассеянно подумала Варвара. Этим словом местные жители называли плотный морской туман, висевший над Лимой большую часть года и не дававший солнечному свету пролиться на улицы и черепичные крыши города. Варвара вычитала об этом в путеводителе во время перелёта Куско – Лима.

Заметив Варвару, Никита вскочил и помахал ей рукой:

– Вот, я занял тебе место, – сказал он, убирая со стула книжку в чёрном кожаном переплёте. Бросив взгляд на обложку, девушка поняла, что это Библия, причём на польском языке.

– Спасибо, – сказала Варвара, присаживаясь и оглядывая стол в поисках кофейника. Окна отеля смотрели на унылую бетонную эстакаду, по которой шли железнодорожные пути. Каждый раз, когда мимо проносился очередной поезд, тугой порыв ветра заставлял оконные стёкла дребезжать в хлипких деревянных рамах. За ночь Варвара просыпалась раз пятнадцать, проклиная Елену Павловну, отвечавшую за выбор отеля и расселение съёмочной бригады.

– Вот, – словно по волшебству, перед Варварой материализовалась белая керамическая чашка. Никита уже наливал в неё кофе из большого стеклянного кофейника с запотевшими боками.

– Спасибо, – во второй раз произнесла Варвара.

Вчера команда Дмитрия Шум покинула Куско и прибыла в Лиму, столицу Перу. В самолёте они провели всего полтора часа, гораздо больше времени заняло оформление документов и погрузка-разгрузка хрупкой телевизионной аппаратуры. В итоге в гостиницу съёмочная бригада заселилась поздним вечером. Это был небольшой частный отель, который держал Армандо Гарсиа, бойкий, весёлый испанец, полная противоположность флегматичному Хосе Мигелю. За завтраком, в основном состоявшем из овсяной каши, варёных яиц и тостов, гостей обслуживала его дочь – Габриэлла – черноволосая девушка в леггинсах и растянутой футболке с пальмами на фоне заката. Как таковой кухни в отеле не было, и нехитрый завтрак готовился прямо в столовой, на виду у постояльцев. Сейчас Габриэлла занималась тем, что жарила хлеб в тостере, облокотившись на холодильник и зевая так, что её миловидное лицо становилось похоже на маску из фильма «Крик».

– Вот вы говорите, призраков не бывает, – басил Анатолий Викторович, щеголявший очередным вязаным свитером в духе бардов-шестидесятников. В одной руке он держал яйцо, а в другой – испачканную желтком ложечку, которой с азартом размахивал. Ещё немного яичного желтка запуталось в его бороде. – А вы помните, что было в наш прошлый визит сюда, в Перу?

– Я тогда с вами ещё не работала, – отвечала ему главный продюсер проекта Елена Павловна, промокая тонкие, не знавшие помады губы бумажной салфеткой.

– А вот я помню! – говорил Анатолий Викторович. – Мы тогда в школе снимали, в этом городке… как его?..

– Тарапото, – подсказал Олег, тощий звукооператор. Последние пару минут он занимался тем, что уворачивался от той самой ложечки, которой увлечённо дирижировал его коллега.

– Точно, Тарапото, – согласился Анатолий Викторович. – Тамошние школьники жаловались, что на них нападал призрак и пытался задушить густой чёрной бородой! Многие при этом теряли сознание. А школа эта, чтобы вы знали, была построена на старом индейском кладбище!

– И что вы там видели? – спросил Никита, подавшись вперёд и глядя на видеоинженера во все глаза.

Варвара фыркнула и принялась намазывать на горячий тост сливочное масло. Никита был новеньким в команде и вёлся на всю эту чушь, а уж она-то наслушалась дядь Толиных баек, которые он травил по поводу и без.

– Да уж кое-что видели!.. – загадочно произнёс Анатолий Викторович. Найдя в лице Никиты заинтересованного слушателя, он немного остыл, и к облегчению сидевшего радом звукооператора снова начал использовать ложечку по назначению – то есть доставать с её помощью содержимое яйца и отправлять его в рот.

– Расскажите! – попросил Никита.

– Ничего мы там не видели, – сказала Варвара. – Всю школу облазили, даже на ночь остались. Тишина и покой!

– Ну, вы, может, и не видели, а я видел! – возразил Анатолий Викторович. – Помню, вечер был, уже стемнело. Уроки давно закончились, во всём здании только сторож остался. Дима объявил перерыв, ну мы и разошлись кто куда – покурить там, кофе выпить. Ночь-то предстояла бессонная. А я, значит, зашёл в туалет. Щёлкнул выключателем, лампочка мигнула и погасла. И тут я заметил какое-то движение, как будто тень по стене промелькнула. Оглянулся я и вижу – в двух шагах от меня стоит страшный бородатый мужик!

– Так то, наверно, зеркало было, – предположил Олег.

Все, кто находился за столом, дружно прыснули от смеха, и даже Дмитрий Шум сдержанно усмехнулся. Анатолий Викторович поворчал и вернулся к недоеденному завтраку.

Варвара, следуя примеру отца, не стала смеяться в голос, ограничившись вежливым смешком.

Дядя Толя нравился Варваре куда больше, чем Олег, выдавший шуточку про зеркало. Первый напоминал старого опытного лесника, знавшего каждый пень и каждую белку в своём телевизионном лесу. Второй только хотел таким казаться. Олег обожал умничать, вслух рассуждая, чем одна звуковая карта отличается от другой и какой микрофон лучше, ссылаясь на характеристики, в которых Варвара и остальные члены съёмочной бригады не разбирались. Дядя Толя и Олег, два технаря, были приятелями, но Варваре казалось, что тощий звукарь завидует старшему коллеге, а заодно и её отцу, автору и ведущему программы. «Вечно все почести достаются ведущим! – говорил Олег, когда Дмитрий Шум не слышал. – А что бы они, интересно, без нас делали?»

Съёмочная бригада ещё не отсмеялась шутке, когда по столовой расползся запах подгоревших тостов. Габриэлла, задремавшая возле холодильника и разбуженная внезапным шумом, схватилась за щипцы. Ругаясь по-испански, она принялась вытаскивать дымящиеся ломтики хлеба из тостера и бросать их в мусорную корзину. В ожидании новой порции тостов съёмочная бригада принялись болтать о том о сём. Но, разумеется, что бы ни обсуждали телевизионщики за столом, разговор неизбежно возвращался к работе.

Елена Павловна по своему обыкновению принялась жаловаться на царившую повсюду бюрократию.

– Непонятно, чем они там вообще занимаются, в своих визовых центрах! – возмущалась она. – Очереди, как в мавзолей! Я бы там быстро порядок навела!

Ещё два дня съёмочной бригаде предстояло работать в Перу, но уже сейчас Елена Павловна собирала кучу бумажек, без которых команду Дмитрия Шум могли не пустить в США. Следующим пунктом назначения был Розуэлл – город, где в далёких сороковых годах якобы упал НЛО. В честь этого знаменательного события, подробности которого правительство США, конечно же, засекретило, в Розуэлле проводился ежегодный фестиваль. Костюмированные шествия инопланетян, воздушные шары и передвижные платформы в виде НЛО – идеальное место, чтобы снять второй выпуск «Дневников крутой путешественницы». Дмитрий Шум со своей бригадой не собирался снимать праздник, он намеревался отправиться в пустыню и поискать обломки НЛО или другие следы пришельцев.

– Вот увидите, нас прямо в пустыне и арестуют как иностранных шпионов, – сказал Олег. – Там же кругом американские военные базы!

Дмитрий Шум, однако, менять планы не собирался.

– Мы пока ещё в Перу, – напомнил он. – И здесь у нас тоже работы валом.

До самолёта в штат Нью-Мексико, где находился Розуэлл, было ещё два дня, поэтому Дмитрий Шум решил не терять времени даром и снять в Лиме очередной сюжет. Его выбор пал на крепость короля Филиппа, в которой когда-то располагалась тюрьма и где, по слухам, до сих пор обитали призраки заключённых.

– Ты поедешь с остальными? – спросил Никита, подливая Варваре кофе.

– Не, – скривилась девушка. – Чего я там не видела?

Съёмка обещала быть скучной. Вместо того чтобы лазить по очередным подвалам и казематам в поисках привидений, Варвара собиралась прогуляться по столице, зайти в пару-тройку бутиков и обновить истощившийся запас косметики.

– А чем планируешь заняться?

– Точно не знаю, – пожала плечами Варвара. – Может, пройдусь по центру…

– А на рынке ведьм ты была? – поинтересовался дядя Толя, слышавший, о чём говорят молодые люди.

– Не была, – отозвалась Варвара.

– А что это за место? – спросил Никита, легко заглатывая наживку.

– Настоящий рынок, где ведьмы продают свои снадобья, – сообщил видеоинженер. – Кстати, недалеко отсюда. Там что угодно найти можно – лекарства, зелья, травы. Талисманы разные.

– Ага, ага, знаю я, за какими снадобьями он туда ходил, – усмехнулся Олег, хитро подмигивая Никите. – Тебе такие снадобья пока без надобности!

– Это вы про какие снадобья? – не понял Никита.

Олег подался вперёд и громким шёпотом сообщил:

– А такие, после которых у Анатолия Викторовича не было отбоя от женщин.

Никита покраснел, а дядя Толя вытащил из вазочки зубочистку и с невозмутимым видом произнёс:

– Всё правильно. Я там купил средство для роста волос. Дамы любят, когда у мужчин густая шевелюра, знаешь ли.

– И что, реально подействовало? – спросила Варвара, отставляя чашку. Когда речь заходила о красоте волос, всё остальное отходило на второй план.

– Ещё как! – дядя Толя с гордостью взлохматил волосы пятернёй.

– Мне туда нужно, – заявила Варвара. – Расскажете, как его найти, этот рынок?

Пока Анатолий Викторович объяснял Варваре, где находится рынок ведьм («Вот эта солонка – наш отель, идёшь ровно четыре квартала, проходишь мимо перечницы и упираешься в миску с варёными яйцами»), Никита беспокойно ёрзал на стуле. Когда видеоинженер оставил в покое столовые приборы, молодой человек, как бы между делом произнёс:

– Я, пожалуй, с тобой пройдусь.

– С чего это вдруг? – Варвара вскинула бровь. – Мне компания не нужна.

– Как это – не нужна?! – воскликнул Никита. – Мало ли, что там может случиться, на этом рынке! Мы теперь напарники, и я за тебя отвечаю!

В этот момент между Никитой и Варварой возникла тарелка с тостами, а потом голова и плечи Габриэллы. Девушка наклонилась, поставила тарелку на стол, а потом повернулась к Варваре.

– Рынок – не гулять одной, – произнесла она, с невообразимым акцентом. – Brujas!

– Ведьмы? – уточнила Варвара.

– Si, ведьмы, – кивнула Габриэлла, страшно вытаращившись. – Puede ser еncantado! Делать магия!

Когда Габриэлла ушла, забрав со стола грязную посуду, Никита торжествующе посмотрел на Варвару и произнёс, подражая испанскому акценту:

– Рынок – не гулять одной!

– Ну ладно, – протянула Варвара. – Так уж и быть.

Она не боялась ведьм, а вот карманников и всевозможных жуликов опасаться следовало. Во время инструктажа, который Елена Павловна устроила перед вылетом, съёмочная бригада битый час слушала всевозможные страшилки о мафиози, обитателях трущоб и торговцах человеческими органами. Варвара и сама прекрасно понимала, что Латинская Америка – это вам не Европа. Уровень жизни здесь был низкий, а уровень преступности – высокий. Наивного туриста на улицах Лимы поджидали всевозможные опасности, и, хоть Варвара считала себя опытной путешественницей, гулять вдвоём было как-то спокойней.

Завтрак закончился, съёмочная бригада занялась погрузкой аппаратуры, а Варвара поднялась наверх, за курткой и кошельком. В последний момент она закинула на плечо вместительную холщовую сумку, которую купила пару лет назад не то в Лондоне, не то в Париже. Варвара надеялась, что рынок ведьм оправдает её надежды и покупок будет много. Задержавшись на пару минут у зеркала, она покинула комнату.

Ключ от номера выглядел так, словно его выковал не слишком аккуратный кузнец веке этак в шестнадцатом. К отверстию ключа при помощи колечка был прицеплен деревянный брусок с нацарапанным от руки номером. Варвара заперла дверь и одной рукой расстегнула молнию сумки, намереваясь закинуть ключ на дно. Брелок, слишком громоздкий, чтобы его было удобно носить в кармане, выскользнул из пальцев, и ключ полетел на пол.

– Чтоб тебя… – Варвара наклонилась за ключом и увидела прямо перед собой чьи-то ноги, обутые в чёрные классические туфли. Обувь была лакированной и такой блестящей, что напоминала кривое обсидиановое зеркало. Девушка в замешательстве вытаращилась на своё искажённое отражение. Мужчина прошёл мимо, как аристократ проходит мимо согнувшегося в глубоком поклоне холопа. Подошвы чуть слышно скрипнули по вытертому линолеуму. Так и не прикоснувшись к ключу, Варвара резко распрямилась.

Никого!.. Коридор был пуст, а одинаковые деревянные двери, ведущие в номера, закрыты. Если здесь кто-то и был, он, вероятно, материализовался прямо из воздуха, а потом растаял, как призрак.

Варвара огляделась, скользя испуганным взглядом по стенам, дверям и пузырящемуся линолеуму. С голых лампочек под потолком свисали траурные полотнища паутины; засохшие мухи качались в потоках нагретого воздуха, как висельники. Хотя абстрактный узор на обоях давно выцвел, стены выглядели так, словно на них кого-то стошнило пиццей. Место было мрачное и неприятное – такие дома постоянно мелькали в передаче отца. Дмитрий Шум зачем-то собирался в крепость короля Филиппа, хотя вполне мог просто пройти с камерой по коридорам их гостиницы.

Где-то в конце коридора громко хлопнула дверь. Варвара схватила ключ и бросилась к лестнице. В этот момент она готова была поверить не только в бородатого призрака, байки о котором травил за завтраком дядя Толя, но даже в гроб на колёсиках, Пиковую Даму и бабайку.

Никита коротал время, листая рекламные буклеты, разложенные на стойке администратора. На нём был коричневый спортивный пиджак, брюки со стрелками, а с левого запястья свисали чётки из крупных чёрных бусин. Едва увидев Варвару, он распрямился и шагнул ей навстречу.

– Что случилось?

– Ничего! – огрызнулась та. – Идём гулять!

Никита с подозрением уставился на Варвару, она ответила ему прямым холодным взглядом. В этом немом столкновении у молодого оператора не было шансов. Он пожал плечами и с наигранной беспечностью произнёс:

– Конечно, идём! А я уже заждался!

Варвара и Никита вышли из отеля и очутились на проспекте Aviación. Это была широкая замусоренная улица, вдоль которой тянулась эстакада, огороженная забором из плоских бетонных столбов. Поставленные вплотную, они напоминали серые костяшки домино высотой в полтора человеческих роста.

– Туда, – сказала Варвара, поворачивая направо. У обочины был припаркован арендованный для съёмок фургон. Аппаратуру уже погрузили, и съёмочная бригада рассаживалась по местам. Когда Варвара проходила мимо, из окна высунулась бородатая физиономия дяди Толи.

– На рынок?

– Ага! – отозвалась Варвара.

– Ну, давай-давай… – протянул он, поправляя очки. – Между прочим, там ещё и предсказатели работают. Я лично заходил к одной гадалке, спрашивал о том, о сём…

– И как, сбылось?

– Да! Всё сбылось, до последней мелочи. Я не то, чтобы верю в гадания, но местные ведьмы в этом толк знают, это уж точно!

– Хорошо, учту! – сказала Варвара, помахав на прощание. Все свои истории Анатолий Викторович сопровождал стандартной ремаркой: «Сам-то я в инопланетян не верю, однако же, была одна история…». Или «Я, конечно, соглашусь, что снежный человек – это выдумка, но как вы объясните тот случай…» Варвара знала дядю Толю с самого детства и считала, что он просто развлекается, сочиняя детские страшилки.

– А ты бы хотела погадать? – спросил Никита.

– Не! – отмахнулась Варвара. – Всё это чушь собачья!

Гаруа висел над городом непроницаемой грязно-серой пеленой. Такой туман – плотный, клубящийся и влажный – можно было увидеть только здесь, на тихоокеанском побережье Южной Америки. «А у нас ещё про Питерскую погоду шутят, – подумала Варвара, поднимая голову и всматриваясь в небосвод, накрывший Лиму, словно тяжёлой свинцовой крышкой. – Вот, где действительно солнца не увидишь!»

Район, в котором обосновалась съёмочная бригада, производил весьма отталкивающее впечатление. Слева протянулась бесконечная эстакада, опоры которой украшали размашистые граффити. Справа громоздились дома, напоминавшие разномастные обувные коробки, наспех расставленные вдоль дороги. В большинстве этих домов-коробок ютились неопрятные кафешки и сомнительного вида лавочки. «Ужас, – думала Варвара, глядя по сторонам. – Как тут люди живут?..».

Несмотря на запустение и разруху, на проспекте Aviación кипела жизнь. Вдоль обочины расположились жуликоватого вида торговцы, предлагавшие всё, от еды и напитков до сувениров и одежды. Товары, разложенные на столах, ящиках, а то и прямо на земле, выглядели пыльными и не слишком привлекательными. Никита задерживался то у одного, то у другого прилавка, пока не остановился возле палатки, где торговали кожаными ремнями, свисавшими с кронштейнов, словно высохшие змеи. Увидев Варвару, продавец гадко улыбнулся, продемонстрировав воспалённые дёсны, и смерил её одним из тех взглядов, после которых у любой нормальной девушки возникало желание срочно принять горячий душ с большим количеством мыла.

– Идём! – прошипела Варвара, дёргая Никиту за рукав. – Ты же не собираешься здесь ничего покупать?

– Почему? Мы же вроде за покупками идём…

– Давай хотя бы до рынка доберёмся!

Рынок ведьм располагался напротив железнодорожной станции Гамарра, которую дядя Толя изобразил при помощи миски с варёными яйцами. Сама станция оказалась ещё одной большой коробкой, притулившейся к эстакаде. Варвара и Никита остановились неподалёку, пытаясь сориентироваться. Пока они оглядывались, послышался звук подъезжающего состава. Порыв тёплого, пахнущего мазутом воздуха взметнул мусор, заставив целлофановые пакеты носиться в воздухе и растрепал Варваре волосы.

– Думаю, мы на месте, – сказала она, доставая из кармана резинку и собирая волосы в хвост. Глядя на местных жителей, она поняла, что зря прихорашивалась и выпрямляла волосы горячей плойкой. Сейчас был тот редкий случай, когда ей не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

– Ну, тогда пойдём, посмотрим, чего там ведьмы продают, – сказал Никита.

– Ладно, – без особого энтузиазма протянула Варвара. Она уже сомневалась, что действительно хочет идти на рынок, о котором даже местные жители говорили с опаской.

Привокзальная площадь была забита народом. Варвара и Никита пересекли её и углубились в лабиринт из палаток и ларьков, полутёмный и пахнущий как помойка.

Однажды, до того, как московские власти закрыли-таки печально известный Черкизовский рынок, Дмитрий Шум снимал там сюжет о Мёртвом Гастарбайтере, в полночь возникавшем возле палаток с шаурмой. Датчики движения, тепловые сканеры и камеры-ловушки, которые съёмочная бригада расставила вокруг торговых точек, сработали исправно, но попадались в них одни лишь бродяги, нелегалы и агрессивно настроенная охрана. Сейчас, глядя по сторонам, Варвара вспоминала рассказы отца о часах, проведённых в засаде возле закрытой на ночь шаурмичной, со стаканчиком растворимого кофе в одной руке и пультом от камеры в другой. Рынок, который так расхваливал дядя Толя, по рассказам напоминал легендарный Черкизон, только ещё грязнее и со своим, национальным колоритом. Здесь можно было недорого купить кроссовки или джинсы, а вот обещанных магических зелий Варвара что-то не заметила.

– Не вижу я никаких ведьм, – не выдержала она. – Обычный базар!

– А мог Анатолий Викторович над нами подшутить? – спросил Никита.

– Конечно, мог! Я ему вечером всё выскажу!

– Хотеть Mercado de Brujas?

Незнакомый каркающий голос раздался у Варвары прямо над ухом. Девушка резко оглянулась и увидела сгорбленную старуху в шерстяном, побитом молью пончо и фетровой шляпе. Её лицо было сморщенным и коричневым, как у высохшей мумии, зато глаза живыми, чёрными и блестящими. Варвара подумала, что если где-то здесь и водились ведьмы, то эта пожилая сеньорита определённо была одной из них.

– Хотеть рынок ведьм? – настойчиво спросила старуха.

– Si, – без особой уверенности протянула девушка. – Типа того.

– Идти со мной!

Локоть Варвары сжала костлявая и неожиданно сильная рука. Такая хватка сделала бы честь какой-нибудь хищной птице, например, кондору, которого почитали живущие в Андах индейцы.

– Туристы не ходить на рынок, – доверительно сообщила старуха, увлекая Варвару вглубь торговых рядов. – Но тебе можно! Ты – ходить, смотреть, покупать!

– И с чего мне такая честь? – пробормотала Варвара. У неё возникло ощущение, что её втягивают в какую-то аферу.

– Ходить… покупать!..

– А мы так не заблудимся? – с тревогой спросил Никита. Он едва поспевал за ведьмой, взявшей на буксир его подругу. – Что-то мне это не нравится!..

– Рынок… здесь… уже близко, – вещала старуха, и голос её дребезжал, как надтреснутая медная тарелка.

Даже сквозь кожаную куртку Варвара чувствовала пальцы, сковавшие её не хуже наручников. Она подумала, что пора с этим заканчивать, и тут ведьма резко свернула в тёмный закоулок между двумя палатками, в одной из которых торговали обувью, а в другой предлагали нижнее бельё и колготки. Узкое пространство между двумя брезентовыми стенками пахло туалетом и гнилыми овощами.

– Куда вы меня тащите?! – возмутилась Варвара.

– Здесь! – сказала ведьма и резким движением отбросила в сторону какой-то полуистлевший полог. За ним было светло. Девушка не успела опомниться, как очутилась на другой стороне проулка. Следом за ней из тёмной дыры вывалился Никита.

– Что это за место? – пробормотал он.

– Понятия не имею, – ответила Варвара, слегка задыхаясь.

На самом деле, она знала.