Текст книги "Бульдог Драммонд (следствие ведет Хью Драммонд)"

– Боже! – прошептал Драммонд, приходя в себя, сжав челюсти. – Тиски. Дьяволы… кровавые свиньи…

– Быстрей, быстрей! – измученно прошептала девушка. – Они могут быть здесь в любой момент.

Она потянула его к двери, и вместе они погрузили неизвестного в автомобиль.

– Лэкингтон не придет, – сказал Хью с усмешкой. – А если вы увидите его завтра – не справляйтесь у него о его челюсти… Спокойной ночи, Филлис.

Быстро поцеловав ей руку, он отжал сцепление, и автомобиль исчез в ночи…

Драммонд испытывал чувство восторга и триумфа от того, что выиграл первый раунд, и пока его автомобиль мчался назад в Лондон сквозь прохладный ночной воздух, его сердце пело от радости. И было хорошо для его душевного спокойствия, что он не мог наблюдать происходящее в «Вязах».

Лэкингтон все еще лежал неподвижно на полу; сигара Петерсона все еще тлела. Было трудно предположить, что он когда-либо отходил от стола; только пуля, вонзившаяся в дерево, доказывала, что кто-то вообще сдвигался с места.

Ирма прикурила новую сигарету от старой.

– Молодой человек не лишен характера, – заметил Петерсон равнодушно. – Будет жаль потерять его.

– Почему бы не сохранить его и не убрать девчонку? – зевнула Ирма. – Я думаю, что он мог бы развлечь меня…

– У нас всегда есть наш дорогой Генри, для игр и забав, – ответил Петерсон. – По-видимому, девчонка обратилась к этому парню. Я боюсь, Ирма, его надо убрать… и быстро…

Пальцы левой руки Петерсона начали выстукивать дробь о колено; в остальном ни его поза, ни выражение лица не изменились. И это через десять минут после того, как в самый миг успеха рухнул его тщательно продуманный план. Даже его самые бесстрашные сообщники, как было известно, признавали, что нечеловеческое спокойствие Петерсона ввергает их в дрожь.

Глава третья,
в которой действие переносится на Хэлф-Мун-стрит

Хью Драммонд сложил листок бумаги, который изучал, и встал, поскольку доктор вошел в комнату. Выложив на стол серебряный портсигар, он ждал.

– Ваш друг, – начал доктор, – находится в очень специфическом состоянии, очень странном, капитан Драммонд, очень и очень…

Он сел и, сцепив пальцы, пристально посмотрел на Драммонда профессиональным взглядом. Он сделал паузу на мгновение, как будто ожидая испуганного согласия с этим глубоким заключением, но старый солдат спокойно зажег сигарету.

– Может быть, вы просветите меня относительно того, что он делал в течение последних нескольких дней? – продолжал доктор.

Драммонд покачал головой.

– Не имею представления, доктор.

– Есть, например, очень неприятная рана на его большом пальце. Главный сустав попросту раздавлен.

– Я заметил это вчера вечером, – ответил Хью уклончиво. – Выглядит, как будто сустав побывал между молотом и наковальней, не так ли?

– Но вы понятия не имеете, как это произошло?

– Я полон догадок, – ответил капитан. – На самом деле, если это поможет вам в вашем диагнозе, то, боюсь, та рана была вызвана применением неприятного средневекового инструмента, известного как тиски.

Достойный доктор посмотрел на него в изумлении.

– Тиски! Вы, должно быть, шутите, капитан Драммонд.

– Увы, нет, – ответил Хью кратко. – Если вам интересно, палец другой руки ожидала та же судьба.

Он выпустил облако дыма и улыбнулся, видя ужас на лице доктора.

– Мне интересен не столько большой палец; сколько общее состояние. Что с ним?

Доктор скривил губы и придал лицу выражение снисходительной мудрости, в то время как Драммонд задумался, почему никто и никогда не принимал закона, разрешающего убивать таких типов на месте?

– Его сердце кажется здоровым, – ответил эскулап после тяжелой паузы, – и я не нашел конституционных нарушений. На самом деле я могу сказать, капитан Драммонд, он – во всех отношениях весьма здоровый человек. Не считая кое-чего специфического.

Драммонд взорвался.

– Проклятие! Вы предполагаете, что я вас вызвал ради общих фраз? Ради того, чтобы убедиться, что у него здоровая печень?! – Драммонд, наконец, взял себя в руки. – Прошу прощения, доктор: вчера у меня был тяжелый вечер. Вы можете дать мне какую-либо идею относительно того, что вызвало это специфическое состояние?

Лицо доктора было мрачным.

– Некий наркотик, – ответил он.

Драммонд вздохнул облегченно.

– Теперь мы преуспеем! – радостно вскричал он. – У вас есть идея, что это за препарат?

– Это в данный момент трудно сказать. Вещество, кажется, произвело ошеломляющее влияние на его разум, не затронув его физически. Через день или два, возможно, я могу прийти к некоторому предварительному заключению…

– Которого пока нет! Браво! Теперь мы знаем, что происходит. – Лицо доктора приобрело огорченное выражение: этот молодой человек был очень прямолинеен. – Развивая тему, – продолжал Хью, – поскольку вы не знаете, какой препарат использован, по-видимому, вы не знаете также, сколько времени потребуется для смягчения его эффекта.

– Ну, откровенно говоря, да… – уступил доктор.

– Что ж! По крайней мере, мы знаем, что мы знаем, а что не знаем. Что относительно диеты?

– Это много проще… Не слишком много мяса… Никакого алкоголя…

Доктор встал, поскольку Хью открыл дверь; действительно, война, казалось, оказала грустное влияние на манеры людей. Диета была вопросом, по которому он всегда позволял себе прочесть большую лекцию…

– Не слишком много мяса, никакого алкоголя. Прекрасно! Доброго дня, доктор. Вниз по лестнице и прямо. До свидания.

Дверь в дом закрылась у доктора за спиной, и он спустился к автомобилю, раздраженный и злой. Странный пациент, наркотики, пытки… Возможно, его долг пообщаться с полицией…

– Извините меня, сэр!

Доктор остановился, глядя на заговорившего с ним незнакомца.

– Чем могу быть полезен, сэр? – спросил он.

– Прав ли я в предположении, что вы – доктор?

– Вы совершенно правы, сэр, в вашем предположении.

Человек улыбнулся: очевидно, он был благовоспитанный джентльмен.

– Я желал бы услышать ваше мнение о моем приятеле, о капитане Драммонде, который живет в здесь. Я надеюсь, что вы не нарушите врачебной тайны, если конфиденциально сообщите мне, как вы находите его.

Доктор выглядел удивленным.

– Я не знал, что он болен.

– Но я слышал, что у него тяжелая травма… – протянул пораженный незнакомец.

Медик улыбнулся.

– Не волнуйтесь, сэр, капитан здоров как никогда, думаю, он будет рад, если вы зайдете к нему!

Доктор забрался в свой автомобиль.

– Почему бы вам не зайти к нему сейчас? – напутствовал он незнакомца напоследок.

Автомобиль доктора свернул на Пикадилли, а незнакомец не проявил интереса к предложению. Он развернулся и быстро зашагал прочь, и несколько минут спустя позвонил по межгороду в Годалминг. Его собеседник на другом конце провода удовлетворенно кивнул и приказал заводить роллс-ройс.

Между тем, не знающий об этой суете вокруг его здоровья Хью Драммонд напряженно изучал листок бумаги, с которым он начал возиться еще до прихода доктора. Время от времени он проводил пальцами по волосам и кивал головой в недоумении. Кроме того, что жертвой наркотика и пыток был Хирэм К. Поттс, американский мультимиллионер, он ничего так и не сумел выяснить.

– Если бы понять, о чем это… – бормотал он в двадцатый раз. Этот чертов Петерсон слишком быстр.

Обрывок был частью листа, на котором несчастный американец должен был поставить подпись, и Хью знал слова наизусть.

…паралич эко

…Великобритании

…месяцы я делаю

…держатель

…пять миллионов

…действительно желаете и

…ожерелье графа и

…в настоящее время

…герцогиня Лэмп…-

…вопрос.

Парсс…

Потом Драммонд обессиленно засунул обрывок в бумажник и позвонил в колокольчик.

– Джеймс, шепните «очень небольшое количество мяса и никакого алкоголя» на ухо вашей жены, если речь пойдет о меню для нашего гостя, хорошо? – заявил капитан, когда слуга вошел. – Представьте себе, заплатить доктору, чтобы узнать только это!

– Он сказал что-нибудь еще, сэр?

– Много. Но это было единственным полезным из того, что я услышал.

Он задумчиво смотрел в окно.

– Вы должны знать, что мы противостоим решительному и жестокому противнику, – продолжал он.

– Тогда не пора ли остановить публикацию вашего объявления в газете? Оно обходится нам в шесть шиллингов за номер.

Драммонд рассмеялся.

– Что бы я делал без вас, Джеймс! Думаю, это объявление действительно устарело. Некоторое время мы будем очень заняты, и не стоит давать бедным людям надежды, которые мы не сможем осуществить.

– Вас просит тот джентльмен, сэр, – голос госпожи Денни заставил их оглянуться, и Хью встал.

– Он пришел в себя, миссис Денни? – спросил Драммонд нетерпеливо, но она покачала головой.

– Не совсем, сэр! – она покачала головой. – Озирается вокруг затравленным взглядом. И продолжает кричать: «Опасность!»

Хью вошел в комнату, где разместили миллионера.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Драммонд бодро.

Человек уставился на него с непониманием и покачал головой.

– Вы помните прошлую ночь? – продолжал Хью, говоря очень медленно и отчетливо. Тут внезапная идея пришла ему в голову, и он вытащил клочок бумаги из своего бумажника. – Вы не забыли подписать это? – спросил он, протянув американцу загадочный обрывок. Некоторое время тот смотрел на него; затем с внезапным криком ужаса сжался и затрясся.

– Нет, нет, не надо… – пробормотал он.

Хью поспешно убрал бумагу.

– Неудачно с моей стороны, старина. Вы, очевидно, помните все слишком хорошо. Все в порядке, – продолжал он. – Никто не причинит вам боль. – Затем, после паузы, капитан поинтересовался: – Ваше имя – Хирэм К. Поттс?

Человек кивнул головой неуверенно и пробормотал:

– Хирэм Поттс… – он повторил это несколько раз, словно эти слова казались ему знакомыми.

– Вы помните поездку в автомобиле вчера вечером? – упорствовал Хью.

Но то, что казалось моментом прояснения омраченного наркотиками ума, казалось, прошло. Человек тупо смотрел на Хью, искра разума в его глазах угасла. Драммонд попробовал пробить стену его апатии еще несколькими вопросами, но это было бесполезно, и через несколько минут он собрался уходить.

– Не волнуйтесь, старина, – сказал Драммонд с улыбкой, – через пару дней у нас будете как новенький!

Человек, похоже, пытался что-то сказать.

– Что вы хотите? – Хью склонился над кроватью.

– Опасность, опасность! – прошептал Поттс и затем со вздохом рухнул в кровать.

С мрачной улыбкой Драммонд наблюдал за неподвижной фигурой.

– Боюсь, вы похожи на своего Эскулапа, – сказал он полушепотом. – Вы можете поведать мне лишь то, что я уже знаю.

Он вышел и спокойно закрыл дверь. А вернувшись в гостиную, обнаружил своего слугу стоящим неподвижно за одной из занавесок, наблюдая за улицей.

– Там человек, сэр, – заметил слуга, не оборачиваясь. – Он наблюдает за домом.

На мгновение Хью остановился, хмурясь. И засмеялся.

– Дьявол! Игра началась всерьез, мой храбрый воин, пока десять очков в нашу пользу! Ибо похищение и насильственное удержание, пусть даже сумасшедшего, – это статья десять, так, Джеймс?

Слуга осторожно отошел от занавесок.

– Статья – да, сэр, – повторил он загадочно. – Время, сэр, для вашего утреннего стакана пива.

Точно в двенадцать часов зазвонил звонок, объявляя о посетителе, и Драммонд оторвался от чтения спортивной колонки в газете, поскольку его слуга вошел в комнату.

– Да, Джеймс. Я думаю, что мы дома. И хочу, чтобы вы оставались в пределах слышимости и ни при каких обстоятельствах не теряли из вида нашего больного. На самом деле, я думаю, вы должны сидеть в его комнате.

Он вновь уткнулся в газету, а Джеймс, с кратким «Хорошо, сэр», удалился. Почти сразу он вернулся и, оставив дверь открытой, объявил о господине Петерсоне.

Драммонд поднялся, улыбаясь.

– Доброе утро. Ваш приход – приятный сюрприз, господин Петерсон. – Он указал посетителю на стул. – Надеюсь, вы больше не испытывали затруднений со своим автомобилем.

Господин Петерсон снял перчатки, улыбнувшись дружелюбно.

– Никаких, капитан Драммонд. Шофер, кажется, справился с поломкой.

– Именно ваш взгляд на него сделал это. Замечательная вещь – проницательный взгляд, как я и сказал вашему другу, господину Лэкингтону. Я надеюсь, что у него тоже все в порядке.

– Он не в форме, – добродушно пояснил Петерсон. – У господина Лэкингтона произошел некий неприятный случай вчера вечером, к сожалению.

Лицо Хью выразило сочувствие.

– Как прискорбно! Я надеюсь, ничего серьезного?

– Боюсь, что его нижняя челюсть была сломана в двух местах. – Петерсон потянулся за сигаретой. – Человек, который избил его, должно быть, был боксером.

– Ссора в подвыпившей компании? – спросил Драммонд, озабоченно качая головой. – Я никогда не подозревал у мистера Лэкингтона подобных наклонностей. Я представил бы его как самого воздержанного человека… Но плохо знаю его… Я однажды знал парня, который начинал махать кулаками после третьей стопки, а трезвый выглядел методистским пастором. Жаль, что случайная пуля оборвала его жизнь…

Петерсон стряхнул пепел со своей сигареты.

– Мы перейдем к сути дела, капитан Драммонд? – приветливо спросил он.

Хью выглядел изумленным.

– О чем вы, господин Петерсон? Что вы имеете в виду?!

Петерсон улыбнулся еще более приветливо.

– Я вполне уверен, что вы, молодой человек, весьма проницательны, – заметил он. – Не хотел бы отрывать вас от вашей газеты ни на минуту дольше, чем необходимо.

– Ну что вы! – заявил Хью. – Мое время – ваше время, хотя я очень хотел бы знать ваше мнение о Джаггернауте и Честерском кубке. Мне кажется, у него есть шансы против Суматры, а вы что скажете?

– Вы игрок? – спросил Петерсон вежливо.

– Изредка делаю ставки, господин Петерсон, время от времени, – ответил Драммонд. – Только на спорт, только ограниченные суммы.

– Если вы ограничиваете свой азарт, это не опасно, – сказал Петерсон. – Именно когда вы рискуете играть по-крупному, риск становится серьезным, а опасность реальной.

– Именно так моя мать всегда и говорила мне, – заметил Хью. – Она даже шла дальше, моя бесценная мама. «Никогда не держи пари, если не уверен на все сто, мой мальчик, – был ее постоянный совет, – и помни это всегда, вспоминай об этом прежде, чем надеть рубашку! Я прямо сейчас слышу ее голос, господин Петерсон, и вижу ее лицо, озаренное утренним солнцем.

Внезапно Петерсон наклонился к Драммонду.

– Молодой человек, мы должны понять друг друга. Вчера вечером вы встряли в мои планы, а мне не нравятся люди, которые делают так. Вы отобрали у меня нечто, важное для меня. Вы сделали это дерзко и нагло. Разбив лампочку выстрелом из револьвера, вы продемонстрировали находчивость. Сломав челюсть Генри Лэкингтона в двух местах, проявили силу. Это качества, которые я ценю, Драммонд, очень ценю. Мне будет жаль, если этот мир лишится вашего присутствия.

Драммонд пристально уставился на Петерсона, открыв от удивления рот.

– Мой уважаемый гость, вы меня сразили наповал! Вы обвиняете меня в том, что я сбежал из шоу про Дикий Запад? – Он ткнул пальцем в Петерсона. – Вы пересмотрели вестернов, как мой слуга Джеймс. У него только револьверы и команчи на уме!

Лицо Петерсона было абсолютно безразлично, не считая едва заметной улыбки.

– Наконец, капитан Драммонд, вы утащили половину листа бумаги, которую я требую, – и похитили дорогого старого друга моей семьи, который находится теперь в этом доме. Я хочу документ и старого друга, пожалуйста, и если вы позволите, прямо сейчас.

Драммонд пожал плечами покорно.

– Есть что-то в вас, господин Петерсон, что мне нравится. Будь я девушкой – непременно влюбился бы в вас! Настолько решительный человек и настолько выдержанный! Уверен, когда вы наконец освободите ум от навязчивых идей и галлюцинаций – мы станем настоящими друзьями.

Петерсон все еще сидел неподвижно, но уже постукивал пальцами по колену.

– Скажите мне, – продолжал Хью, – почему вы позволили этому негодяю, которого вы приняли за меня, столь хамски отнестись к вам? Мне кажется, вам следовало немедленно обратиться в полицию!

– К сожалению, пуля, предназначнная для него, прошла мимо, – ответил Петерсон небрежно. – Жаль, потому что она решила бы проблему целиком и сразу.

– Такие методы недостойны вас, – пробормотал Хью. – Такие методы, господин Петерсон, незаконны, вы знаете. Это же самосуд! Я могу предложить вам выпить?

Петерсон вежливо отказался.

– Спасибо, не сейчас. – Он поднялся. – Не раньше, чем вы вернете мне мое! – заявил он.

– Все еще упорствуете в своем заблуждении, как я вижу! – заметил Хью с улыбкой.

– Все еще упорствую. Я жду и бумагу, и человека до шести часов сегодня вечером по адресу 32 А, Бернерс-стрит; и возможно, я бы даже сказал вероятно, если вы их вернете, я решу не убивать вас.

Хью усмехнулся.

– Ваша выдержка и ваши манеры поражают меня. Вы действительно не передумаете и не выпьете?

– Если вы не вернете человека и документ к указанному часу, к моему прискорбию, вас, вероятно, придется убить. Вы слишком агрессивный молодой человек, капитан Драммонд, я боюсь, не очень тактичный.

Он говорил печальным тоном, надевая перчатки. Когда он добрался до двери, то сделал паузу, затем продолжил:

– Я боюсь, что мои слова не будут иметь большого эффекта, но эпизод вчера вечером понравился мне. Я хотел бы сохранить вас. Это признак слабости, мой юный друг, который я сам рассматриваю с изумлением, но тем не менее это так. Так что предупреждаю: возвратите мою собственность и оставьте Англию в течение нескольких месяцев. – Его взгляд, казалось, впился в мозг капитана.

– Вы вмешиваетесь в дела, – продолжал он мягко, – о которых не имеете представления. Муха в коробке передач автомобиля была бы в большей безопасности, чем вы, если не уйдете с моей дороги.

Мягкий и тихий голос звучал так угрожающе, что Драммонд уставился на Петерсона удивленно. Это казалось наваждением, сном, галлюцинацией. Циничный блеск триумфа в глазах Петерсона разрушил это ощущение; было вполне ясно, что джентльмен неправильно истолковал молчание в ответ на свои речи.

– Ваша искренность столь же освежающа, как и ваши сравнения, – ответил Хью радушно. – Я дрожу, думая о той бедной маленькой мухе, господин Петерсон, особенно учитывая, в каком состоянии находится коробка передач вашего автомобиля, с вашим чудесным шофером.

Драммонд проводил посетителя к выходу. Из другого конца холла на все это смотрел Денни, делая вид, что чистит от пыли книжные полки. Лицо слуги было невозмутимо. Хозяин просто провожает обычного посетителя, а что тут такого?

И тут из глубины комнаты, у входа которой стоял Денни, донесся стон. Лицо Драммонда на миг нахмурилось, а Петерсон многозначительно заметил.

– Инвалид в доме? Как неудобно! – Он положил руку на мгновение на руку капитана. – Боюсь, что вы собираетесь выставить себя дураком. И это будет такая жалость! – Он повернулся к лестнице. – Не беспокойтесь, пожалуйста; я могу дойти до двери сам!

Хью возвратился в свою комнату и закурил глиняную трубку, усевшись в любимое кресло, где Джеймс Денни нашел его пять минут спустя. Капитан засунул руки глубоко в карманы и сидел, скрестив ноги, глядя в окно. Джеймс спросил Хью о ланче дважды без результата и наконец, будучи послан к черту, обиженно удалился на кухню. Драммонд не строил иллюзий относительно своей безопасности. Недооценка противника никогда не была его характерной ошибкой, ни на ринге, ни во Франции, и у него не было намерения делать ее теперь. Человек, который мог похитить американского миллионера и накачивать его наркотиками, пока тот не стал немногим больше, чем ребенок, и затем использовать тиски, чтобы заставить несчастного подписать какие-то бумаги, вряд ли окажется чрезмерно щепетильным в будущем. На самом деле свист той пули все еще звучал в его ушах.

Чтобы разобраться в ситуации и сконцентрировать свой разум, Драммонд прибег к старой уловке, начав разговаривать шепотом сам с собой. Смешно, но часто это работало.

– Одно из двух, – заметил он, взмахнув курительной трубкой. – Дать им бумагу или не дать. Отдать – идиотизм. Нелепость и абсурд. Поэтому – ответ номер два.

Он повторно скрестил ноги и выбил трубку на ковер. Потом позвонил в звонок.

– Джеймс, – сказал он вошедшему Денни, – возьмите листок бумаги и карандаш и сядьте за стол. Я собираюсь подумать, и я не хотел бы пропустить что-нибудь важное.

Слуга сел, ожидая дальнейших распоряжений.

– Во-первых, – заметил Драммонд, – они знают, где Поттс.

– Сэр?.. – пробормотал Денни, сунув в рот карандаш.

– Не глупите. Конечно, знают. И не прерывайте меня, ради Бога. Два… Они попытаются получить Поттса. – Да, сэр, – ответил Денни, деловито строча в блокнот.

– Три… Они не получат Поттса. А Поттс скоро заговорит! Неплохой анализ?

– Все четко, как в армии, сэр, – согласился Дэнни, причмокнув.

Хью посмотрел на него с неудовольствием.

– Опять это причмокивание, Джеймс, – скривился он. – Теперь вы должны сделать кое-что еще. Выгляните в окно, на месте ли наш соглядатай?

Слуга произвел длительное исследование и наконец объявил, что не увидел вражьего агента.

– Это доказывает окончательно, что он там, – заметил Хью. – Запишите, Джеймс: пункт четыре – «Из-за присутствия наблюдателя Поттс не может покинуть дом незамеченным».

– Мы тоже, сэр, – начал было Джеймс, но тут Хью уставился на камин с внезапным светом озарения в глазах.

– Эврика, Джеймс! Я понял… Пять – «Поттс должен покинуть дом незамеченным». Он нужен мне Джеймc. Нужно переправить его в мой дом на реке, и вы должны позаботиться о нем.

– Да, сэр, – ответил Джеймс покорно.

– И чтобы он оказался там, мы должны избавиться от наблюдателя. Как мы можем избавиться от этого типа? Как, Джеймс, я спрашиваю вас? Да просто дав ему понять, что наблюдать более не за кем! Надо, чтобы он решил, что Поттса здесь нет!

– Я понимаю, сэр, – подтвердил Джеймс.

– Нет, вы ничего не поняли. Теперь бегите, Джеймс, и передайте мое приглашение господину Дарреллу. Попросите, чтобы он пришел. Скажите, что мне нужно его видеть.

Джеймс поднялся, и Драммонд слышал, что он отправился в соседнюю квартиру на том же этаже. Послышался ропот голосов, и вскоре после этого его слуга возвратился.

– Он принимает ванну, но он придет, как только закончит. – Он передал сообщение и выдержал ожидание. – Что-нибудь еще, сэр?

– Да, Джеймс. И даже много. Но прежде всего – кружка пива.

Когда дверь закрылась, Драммонд поднялся и принялся шагать взад и вперед по комнате. План, который он придумал, был прост, но Драммонд был человеком, который верил в простоту.

– Петерсон не приедет сам… как и наш эстет Генри. Поттс давно не был в деревне, так что все хорошо. И если не выйдет… Хуже, чем сейчас, все равно не будет. Положусь на удачу! – он все еще рассуждал вслух, когда Питер Даррелл ошел в комнату.

– Могу ли я помочь? Я слышу, что вы выбираете наилучшее решение.

– Да, Питер, даже несмотря на твой идиотский халат. Мне нужна твоя помощь!

– Всегда пожалуйста, дружище! Что я могу сделать?

– Ну, в первую очередь, посмотри на зверушку.

Он отвел Даррелла в комнату американца. Миллионер посмотрел на них бессмысленным взглядом, и Даррелл отскочил в ужасе и изумлении.

– Мой Бог! Что с ним?

– Я дал бы много, чтобы знать, – мрачно сказал Хью. Потом улыбнулся успокоительно неподвижному человеку и отправился с Даррелом в гостиную.

– Сядь, Питер, – распорядился он. – Выслушай меня внимательно, вопросы потом.

В течение десяти минут он говорил, в то время как его компаньон слушал молча. Молодой хлыщ в дорогом халате куда-то исчез. На его месте сидел человек с острым лицом, кивающий в знак согласия при осознании того или иного вопроса. Так он всегда слушал своего командира, капитана Драммонда, перед наступлением – внимательно и вдумчиво.

Когда Хью закончил, то спросил:

– Ты сделаешь это, старик?

– Конечно! Но разве не лучше, командир, собрать двух или трех из наших ребят и ввязаться в дело всерьез? – проговорил он умоляюще. – У меня как раз есть свободное время!

Драммонд покачал головой решительно.

– Нет, Питер, не в этот раз. Мы противостоим большой силе; и если ты хочешь в это ввязаться, тебе хватит приключений на пятую точку на сто жизней вперед. Но на этот раз никакого шоу – все должно быть тихо, но эффективно!

Даррелл поднялся.

– Ну и ладно. Посмотрим на этих людей и покажем себя.

– Не сегодня, – сообщил Хью. – На сегодня у меня аншлаг.

Как только Даррелл вышел, Драммонд вызвал Джеймса.

– Сегодня, Джеймс, вы и госпожа Денни уедете отсюда и поедете в Паддингтон. Выйдите через парадную дверь, и если за вами будет «хвост», а он будет, делайте равнодушный вид, как ни в чем не бывало. Добравшись до вокзала, возьмите билет в Челтнхем, попрощайтесь с супругой страстным тоном и умоляйте ее не опаздывать на следующий поезд на этот волшебный курорт. Вы можете даже говорить пренебрежительно о ее больной тете в Вестбурне, которая одна препятствует тому, чтобы ваша замечательная жена сопровождала вас. Затем, Джеймс, садитесь на поезд до Челтнхема и поезжайте туда. Вы проведете там пару дней, не забывая, что вы – женатый человек, даже если пойдете в кино. Потом возвращайтесь и ждите распоряжений. Ясно?

– Да, сэр! – Джеймс щелкнул каблуками.

– А пока… Ваша жена… У нее есть сестра или еще родня где-нибудь поблизости?

– Парализованный кузен в Камберуэлле, сэр!

– Великолепно. Она навестит больного кузена – если она может переносить его, – и затем она должна поехать на метро в Илинг, где она возьмет билет в Горинг. Я не думаю, что у кого-то хватит терпения следить за ней все это время. А в Горинге пусть она ждет сразу двух гостей. – Он сделал паузу и зажег сигарету. – Вот так. Как я сказал вам только что, игра началась. Теперь просто повторите то, что я сказал вам.

Он выслушал, как его слуга пересказал инструкцию, и кивнул одобрительно.

– А есть болваны, которые говорят, что армия отшибает мозги! – пробормотал он. – Четыре года назад не смог бы рассказать и пару слов, ничего не напутав!

Он отпустил Денни и сел за стол. Сначала он достал загадочный обрывок листа бумаги из кармана и поместил его в конверт, запечатал его тщательно. Потом он поместил его в другой конверт, с сопроводительным письмом в банк, прося их сохранить вложение в целости.

Затем он взял лист почтовой бумаги и, напрягая все свое остроумие, принялся сочинять документ, который заставлял его ухмыляться. Это свое сочинение, которое он также приложил в запечатанном конверте, он снова адресовал своему банку. Наконец, он запечатал что-то, разместил в кармане.

В течение следующих двух часов он, по-видимому, нашел, что ничего нет лучше, чем съесть отлично жаренную отбивную, приготовленную госпожой Денни, в компании гостя, кое-как управляющегося с пудингом. Затем, с отъездом Денни в Паддингтон, который совпал с возвращением Питера Даррелла, на Хэлф-Мун-стрит закипела деятельность. Но протекала она в пределах дома, на улицу не выплескиваясь. Джентльмен, за которым приставили следить наблюдателя, не появлялся. Его приятель последовал за Денни в Паддингтон. Драммонд не выходил, наблюдатель начинал скучать.

Приблизительно в 16:30 наблюдатель отметил, что кто-то покинул дом. Но это был только великолепно одетый молодой человек, хлыщ, назвавшийся Дарреллом.

Солнце клонилось к закату, и тени удлинялись, когда подъехало такси. Наблюдатель подобрался ближе и остановился со слабой улыбкой, поскольку увидел, что двое мужчин вышли из машины. Первый был безупречным Дарреллом. Другой был незнакомец, и оба были, очевидно, пьяны в стельку.

– Прикинь, дружище! – медленно проговорил Даррелл. – Все уже качается и плывет…

Его спутник икнул согласно и прислонился к стене.

– Ага, – согласился он. – Это все юность. А потом только прах и пепел…

Шатаясь, они стали подниматься по лестнице, напевая что-то пьяными голосами. Мелодия их песнопения доносилась через окна и после того, как закрылась дверь.

Десять минут спустя наблюдателя сменили. Это было долгожданное облегчение: другой человек просто прошел мимо него. И с тех пор не происходило ничего интересного. Наблюдателю и в голову бы не пришло, что пьяные песни распевает один сидящий на стуле джентльмен, а Даррел и его приятель мирно сидят рядом. Трезвые.

Деятельность на Хэлф-Мун-стрит продолжалась внутри дома, а потом на дом опустилась тьма, и пришла тишина. Прошли десять часов, одиннадцать – все было тихо. Только в одиннадцать тридцать тихий звук заставил Драммонда напрячься. Звук донесся из кухни – и это был звук, которого он ждал.

Он быстро прошел в комнату, где неподвижно лежал больной. Там он включил маленькую настольную лампу, и с тарелкой манной каши в руке он повернулся к лежащему.

– Хирэм К. Поттс, – сказал он низким, внушительным тоном, – сядьте и возьмите тарелку с кашей. Вам нужно поесть. Я знаю, что это противно, но доктор сказал никакого алкоголя и почти никакого мяса.

В тишине, которая последовала, послышался скрип снаружи, и он снова стал пытаться накормить больного. – Манка, Хирэм, манка. Вкусная кашка. Поешьте, Поттс.

Его голос замер, и он медленно поднялся на ноги. В открытой двери стояло четыре человека, каждый с револьвером в руке. Причем револьверы выглядели несколько необычно.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – закричал Драммонд неистово.

– Заткнитесь, – высокомерно потребовал главарь. – Это оружие бьет тихо. Если вы будете шуметь – умрете. Ясно?

Вены вздулись на лбу Драммонда, и он сдерживал себя с огромным усилием.

– Вы понимаете, что этот человек мой гость, и он болен? – сказал он, дрожа от гнева.

– Красноречивый вы наш! – глумливо заметил главарь. – Возьмите постельное белье, парни, и заткните рот нашему соловью!

Прежде чем он смог сопротивляться, во рту Драммонда оказался кляп, и его руки были связаны за спиной. Затем, беспомощный и бессильный, он наблюдал, как трое из них подняли человека с кровати и, заткнув ему рот, вынесли его из комнаты.

– Шевелись, падаль, – сказал четвертый, обращаясь к Хью, – ты присоединяешься к пикнику.

С яростью, горящей в его глазах, он спустился с похитителями вниз. Большой автомобиль подъехал, их втолкнули внутрь.

– Не забывайте, – сказал главарь Драммонду учтиво, – наши пистолеты с глушителями. Вы должны быть ниже травы тише воды.

Дорога до «Вязов» заняла час. В течение последних десяти минут Хью наблюдал за больным, который прилагал безумные усилия, чтобы освободиться от кляпа. Его глаза закатывались ужасно, вот он забился, словно в припадке, потом – затих.

Когда его занесли в закрытое помещение, он не боролся; он, казалось, погрузился в своего рода апатию. Драммонд следовал с достойным спокойствием и вскоре оказался в большой комнате.

Через мгновение или два вошел Петерсон, в сопровождении дочери.

– Ах! Мой юный друг, – начал Петерсон приветливо. – Я едва надеялся, что вы отдадитесь мне так легко.