Текст книги "Зоопарк доктора Менгеле"
Автор книги: Герт Нюгордсхауг
Жанр: Триллеры, Боевики
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Чуууудесно! Даже не думала, что у тебя тут так красиво и чисто! Обычно у мальчиков довольно грязно и неряшливо.
– Вот как? – ответил Мино и сел на свой стул.
Он нервно перебирал яйца, достал из корзинки два из них и положил на стол рядом с чашей с апельсинами. Сам того не замечая, он начал жонглировать ими.
– Осторожно, не разбей! – предупредила Мария.
– Пф! Не разобью!
Вдруг он встал перед ней. Сейчас он был el Magico. Положил по одному яйцу на ладони, элегантно пронес их перед ее глазами. Затем сделал какие-то быстрые движения, и яйца исчезли. Затем он схватил что-то в воздухе и – оп! – зажал яйцо между указательным и большим пальцами. И тут же и второе яйцо появилось таким же образом.
Широко раскрыв глаза и приоткрыв рот, девочка, не моргая, смотрела на ладони Мино, в которых исчезали и появлялись яйца. Он продолжал довольно долго, и когда наконец сложил все яйца в корзину и сел на стул, пожалел о том, что у него не было с собой магических инструментов Изидоро. Вот тогда бы он показал ей настоящее представление!
– Да ты фокусник! – сказала наконец девочка. – Где ты этому научился? Ты просто великолепен, у тебя такие красивые руки. Твой отец был фокусником?
– Нет, он был бабочкой, – Мино сжал губы и посмотрел на море.
– Он был бабочкой, – кивнула девочка.
– Пойдем купаться и нырять за ракушками? – внезапно предложил он.
– Да, – ответила она, улыбаясь. – Давай!
И они пробежали по пятидесяти трем ступенькам вниз к воде. Там они остановились, смущенно глядя друг на друга.
– У меня нет купальника, – сказала она. – Но это не страшно. Меня же здесь никто не увидит. Только Марипоса Мимоса, – хихикнула она.
Она сняла платье, туфли, ленту и тоненькие белые трусики. Затем худенькое коричневое тело прыгнуло в зеленую воду и исчезло.
Мино остался в шортах и прыгнул за ней.
Он видел, как она плывет по дну, собирая ракушки. Он подплыл к ней и постарался улыбнуться в воде.
– Скажи мне, как тебя зовут по-настоящему?
Они лежали на животе на больших полотенцах, которые Мино принес из дома, и перебирали найденные ракушки.
– Мино Ахиллес Португеза, – ответил мальчик. – Через пару недель мне исполнится четырнадцать. Если спросишь еще что-нибудь, я больше никогда не разрешу тебе приходить сюда купаться.
– Ну уж нет, не буду больше ничего спрашивать. Мне тринадцать. И ты можешь почесать мне спинку. Она так чешется из-за соли.
Мино осторожно почесал ей спину. Он едва решался посмотреть на нее, лежащую рядом с ним в одних трусиках. Но он видел, что она очень красивая. И что у нее очень сладкие губы.
Потом они снова поднялись на террасу и съели по три апельсина. А потом Мино показал ей свою коллекцию бабочек. Ее поразили красивые цвета, и она совсем не хотела уходить. Но ей пора было домой. Ее ждала мама.
– Придешь завтра снова купаться?
Она быстро закивала. Школа заканчивалась в пять, и она собиралась прийти, как только сможет.
Почти ежедневно Мария Эстрелла приходила к Мино купаться и нырять за ракушками. Выложенные на ступеньки ракушки уже почти достигли террасы. В те дни, когда у Марии не было уроков, они долгими часами валялись на пристани, подставляя солнцу свои коричневые тела. Мария рассказала много удивительного про эту страну, а Мино внимательно ее слушал. Она научила его пользоваться телефоном. Но так как звонить им было некому, использовать его они не могли. Несколько раз они ради забавы набирали какой-нибудь номер из каталога, толстой книги, лежавшей возле телефона, и дожидались ответа. Они смеялись и сразу же клали трубку.
Однажды вечером, стоя в дверях, Мария неожиданно сказала:
– Можешь поцеловать меня на прощание.
Мино почувствовал, как мурашки побежали у него по лицу и груди. Но потом он осторожно взял ее голову в свои ладони и прижался губами к ее губам. На какое-то мгновение он ощутил прикосновение ее маленького язычка. И она исчезла за дверью. В тот вечер, засыпая, Мино шептал имя совсем не бабочки.
– Что это, Мария? – Мино показал Марии письмо, которое неожиданно упало в отверстие в двери.
На письме было его имя, а внутри лежала бумажка с какими-то цифрами.
Мария внимательно изучила ее. А потом сказала:
– Тебе нужно пойти завтра в банк с этой бумагой. Иначе из крана перестанет литься вода и погаснут лампочки. Это много денег. Дважды в год тебе нужно платить эти деньги. У тебя они есть?
Мино кивнул. Вчера вечером он подсчитал свои боливары, у него оставалось чуть больше семидесяти тысяч. Он никак не мог поверить в то, что те крацы, которые они с Изидоро заработали, превратились в такое количество боливаров.
Позже пришел счет за телефон, но Мария покачала головой. Не нужно его оплачивать. Все равно телефон ему был не нужен. И скоро гудки в телефонной трубке прекратились. Черный немой аппарат стоял на столике.
Мария показала ему в доме много того, чего он не знал. Как поменять лампочку, когда она перестает гореть. Как заменить газовый баллон для плиты в магазине в городе. Как стирать постельное белье специальным мылом. И каждый раз, когда она рассказывала ему что-то новое или объясняла что-то, чего он не знал, они должны были целоваться. И каждый раз у него захватывало дух.
Через несколько недель после того, как Мино исполнилось четырнадцать, дедушка Марии умер. Мино дважды обедал у них. Мама Марии работала на обувной фабрике, а дедушка целыми днями лежал дома, бледный и истощенный. Он работал на соляных шахтах и заработал «соляную болезнь». От нее умер и отец Марии. Многие люди из шахт умирали от «соляной болезни». Кожа высыхала и переставала дышать.
После смерти дедушки Мария стала бывать у Мино еще чаще. Иногда она прогуливала школу и проводила все утро на пристани у Мино. Она учила его inglesa, английскому языку, по своим учебникам.
«Поцелуй меня долго, Мино», – сказала Мария однажды.
Она лежала на полотенце лицом вверх. Крупинки соли вокруг ее маленьких упругих грудей поблескивали на солнце. Маленькие белые трусики чуть сползли, и из-под них проглядывали черные завитки волос. Она чуть присогнула длинные стройные ноги и лежала, закрыв глаза. Мино почувствовал, как ниже пупка у него стало щекотно, а содержимое шорт набухло и подрагивало. Он наклонился и поцеловал ее. Долго.
Их языки переплелись, она крепко держала его за шею. Затем, тяжело дыша, она прошептала ему в самое ухо:
– Сделаем это, querido? Если ты хочешь, я разрешаю.
Она стянула с себя трусы. С большим трудом ему удалось выпутаться из шорт. Он с ужасом увидел, каким большим и твердым он стал. Он знал, куда он должен был попасть, но хватит ли там места? Не решаясь даже дышать, он лег на нее сверху и почувствовал, как ее пальцы направляют его во что-то мягкое, теплое, влажное. Она чуть приподнялась, и он с удивлением понял, что вошел вглубь нее. Она застонала и нашла его губы своим языком. Его член был твердый, внутри него стучала кровь, он упирался во что-то мягкое и очень приятное. Он двигался вперед и назад и скоро оказался очень глубоко в ней, потом почти выбрался наружу, но нырнул еще глубже. Затем солнце взорвалось, и Мино очутился внутри самого сладкого цветка орхидеи.
– А это лучше, чем бананы, – сказала она, кусая его за нос.
– И намного лучше апельсинов, – ответил он.
Она засмеялась и прыгнула в воду. Он рванулся за ней.
Потом они занялись любовью еще раз. И прежде чем зашло солнце, он провел внутри нее целый час.
Всю следующую неделю Мино и Мария занимались любовью несколько раз в день. Мино забывал есть, забывал смотреть на своих бабочек, забывал метать ножи. Все время он думал только о Марии, о том, как ему хорошо с ней. Он сидел на стуле на террасе и ждал. Ждал, когда она придет. А она, не успев еще войти в дверь, уже стягивала с себя платье. И они оказывались в постели, прижимались друг к другу тесно-тесно, мягко, тепло и приятно. Словно были единым телом.
– Так больше нельзя, Мино, – сказала однажды Мария, посмотрев на него большими глазами.
– Что? – Мино выронил апельсин, который в тот момент чистил.
– Могут появиться дети. Я слишком молода, чтобы иметь детей. И ты слишком молод, чтобы становиться отцом. Нам нельзя это делать. Ну, разве что, если ты купишь…
Она хитро посмотрела на него.
– Куплю что? – Мино ничего не понимал.
– Ну, такие штучки, знаешь? – Мария потерла пол носком своих желтых туфель.
– Такие штучки?
И ей пришлось объяснить ему, что она имеет в виду. В аптеках продаются такие штучки. Тонкие маленькие воздушные шарики, которые можно надевать. И тогда детей не будет. И можно будет делать это так часто, как им только захочется. Они называются cauchinos. Она записала это слово для Мино на листочке.
На следующий день Мино поехал в город и пошел в аптеку. Там он очень вежливо и серьезно попросил продать ему тысячу презервативов. Он получил их в пакете. Когда он поклонился и поблагодарил «muchas gracias», женщины за прилавком еле сдержались, чтобы не прыснуть от смеха.
В последующие месяцы жизнь Мино Ахиллеса Португезы сконцентрировалась на постели и пляже. Гора ракушек росла все выше, а девичье тело Марии Эстреллы Пинья постепенно оформлялось. Но талия у нее была по-прежнему осиной. Она была querida Мино, и никому из юношей не дозволялось приближаться к ней. Ледяным взглядом она отгоняла всех дерзавших.
С первого же дня Мино с интересом рассматривал учебники Марии. Он учился вместе с ней, задавал вопросы и разбирался в том, чего не понимал. Скоро он выучил все ее учебники наизусть, и часто, выезжая по необходимости в город, он возвращался обратно с книгами, купленными в магазине. «История Южной Америки» Алмейды или «Справочник флоры Амазонки» Руи Виейра. История, география и естествознание привлекали Мино. Мария подбадривала его и шутила, что скоро он станет профессором.
Вначале он довольно скептически относился к учебникам Марии по английскому языку. Inglesa – язык, на котором говорили гринго, казался Мино ужасным – тошнотворным и противным. Мария напирала на то, что английский понимают люди во всем мире, что же будет Мино делать, если попадет в страну, где говорят на языке, которого он не знает? Мино пробормотал что-то о том, что он уже бывал в разных странах, и у него никогда не возникало проблемы с языком. Против своей воли он начал изучать учебники Марии по английскому языку и со временем увлекся. К тому же недавно он купил большую и дорогую книгу о бабочках, самую всеобъемлющую из его книг, а она была написана по-английски. Но и в этой книге он не смог найти бабочку, которая была бы точной копией сине-желтой бабочки ласточкин хвост из его коллекции.
Благодаря стремлению Мино к учебе и учебникам Мария стала очень хорошо учиться в школе, хотя она периодически прогуливала уроки, предпочитая школьной скамье развлечения на пристани у Мино и в его постели.
Мать Марии работала на обувной фабрике с семи утра до семи вечера и очень редко приходила домой на сиесту. Она была совсем не похожа на дочь: крупная, сутулая, с землистой кожей и потухшим взглядом. Она редко разговаривала с Мино, хотя иногда вечером в воскресенье приходила к нему домой посидеть на террасе. К апельсинам на подносе она никогда не прикасалась. Те редкие слова, которые она произносила, в основном относились к дочери, но это не были придирки, наставления или указания. Просто констатация фактов: «Сегодня я заплатила за твою школу, Мария Эстрелла», или «куры снесли сегодня семь яиц», или «сеньор Паз починил черепицу, которая отвалилась в прошлом году», или, без прямой похвалы, «ты испекла воздушный и легкий хлеб, Мария Эстрелла». Лишь однажды Мино слышал, как она повысила голос, в котором прозвучали нотки раздражения и злости. Мино и Мария слишком долго купались, и их тела, когда они поднялись на террасу, были покрыты коркой морской соли. «Скорей сотрите это свинство, пойдите и вымойтесь пресной водой!»
В целом, в той маленькой общине, где жили Мария с матерью, царил упадок. Там проживали в основном бывшие работники соляных шахт, в большинстве своем старые и больные, детей там почти не было. Дома им построила добывающая компания, поэтому качество их было ужасным. Аренда стоила дорого, и лишь у немногих хватало денег на необходимый ремонт. Три дома пустовали после смерти их обитателей. Там жили свиньи, куры и козы. Мария говорила, что через несколько лет они с матерью будут жить одни среди груды мусора и руин. Но все же жить там было лучше, чем в бедных кварталах города, где с детей нужно было счищать грязь ножом, прежде чем отправить их в школу.
Когда Мино оставался один и его мысли не были заняты ожиданием скорого прихода Марии, он жонглировал и крутил в руках свои ножи. Они летали вокруг его тела с немыслимой скоростью, исчезали в самых неожиданных местах, чтобы потом после едва заметного движения руки появиться вновь и с невероятной точностью оказаться в центре мишени, которую Мино закрепил на стволе дерева в саду. Каждый раз, пока нож летел в цель, Мино кричал: «Армеец!», «Карабинер!», «Коммандер!», «Гринго!», посылая вслед за ножом молнии из глаз под черной челкой. Потом он садился на стул и вызывал в памяти события, которые, как ему казалось, произошли совсем недавно, словно вчера. Он ясно слышал голос папы Себастьяна, когда пятилетний Мино принес домой свою первую бабочку: «О, какая прекрасная арганте, Минолито!» Он все еще чувствовал вкус слез матери, когда он, трехлетний малыш, забрался к ней на колени, чтобы утешить: их домашняя свинья умерла от необъяснимой болезни, поразившей многих животных в деревне и сделавшей их мясо несъедобным. Он слышал, как папа Маджико говорит Президенту Пинго, проходя по джунглям: «Какой шустрый этот мальчишка – ловец бабочек, а? Хе-хе-хеммм!» Слышал голос Лукаса возле кладбищенской стены: «У меня в бутылке сорок три гигантских муравья. И они очень сердитые!»
Мино посмотрел на море и на синее небо над ним. Может быть, все эти голоса находятся где-то там, наверху, и говорят с ним оттуда? Он прислушался, но ничего не услышал. Эта тишина, наступившая после воспоминаний, причиняла ему боль.
Когда бо́льшая половина, а точнее, пятьсот двадцать четыре презерватива были использованы, Мино почувствовал интерес и к другим вещам. Он снова занялся своей коллекцией бабочек: сортировал их, каталогизировал, помечал названия вида каждой из них. Он купил новые замечательные ящики со стеклянными крышками, в которые аккуратными рядами разложил бабочек в соответствии с видом, родом и семейством. В коробочке семейства Papilionidae лежала безымянная бабочка: та самая сине-желтая красавица. Но однажды Мино написал на бумажке красивыми маленькими буквами Papilionidae portoguesa и поместил ее под бабочкой. Теперь у нее наконец появилось имя.
После празднования дня зачатия Девы Марии Мино все чаще стал бывать в одном особенном месте в городе. Оно находилось почти на перекрестке главных дорог. В небеленой стене большого здания, принадлежавшего Banco Espirito Santo, была маленькая ниша, там, посреди запахов мочи, рвоты и гнилой капусты, Мино поставил пустой ящик из-под пива. Он просиживал там часами, наблюдая за прохожими. Он вполне логично рассудил, что по этой улице, самой оживленной улице города, рано или поздно пройдут почти все его жители. Мино решил тщательно изучить повадки и привычки людей, прежде чем прийти к окончательному выводу о том, в чем, в общем и целом, заключается смысл существования этого города. Как он понял из книг, весь мир в основном состоит из больших и маленьких городов, так что он решил, что сможет сложить общую картину ситуации в мире, сидя в этой нише и внимательно изучая все происходящее. Под рубашкой у него были надежно спрятаны два ножа.
Поток проходящих мимо него людей сначала сбивал Мино с толку. Он не понимал, на что именно обращать внимание. Но постепенно он разработал определенную систему: например, он подсчитывал количество калек или вообще людей, у которых очевидно что-то болело. Считал проходящих мужчин с большими животами, обвисшими подбородками или свиными шеями. Считал вооруженных людей в униформе. Считал пары, мужчин и женщин, улыбавшихся и смеющихся вместе. Или ссорившиеся пары с кислыми выражениями лиц. Считал мальчиков-ровесников, красиво одетых и выглядящих так, словно они были заняты чрезвычайно важным делом. Считал тех, кто слонялся без дела и цели. Считал высокомерных неприятных девушек, так непохожих на Марию Эстреллу. Или тех, кто выглядел естественно и скромно. Считал гринго, но здесь их было немного.
Постепенно деталей стало слишком много, поэтому Мино купил себе блокнот с жесткой обложкой, куда стал записывать колонки цифр и важные моменты.
Через несколько недель он начал узнавать лица. Потоки людей повторялись, так что нового он уже ничего не узнавал. Вечно снующие туда-сюда муравьи. Бессмысленные муравьи.
Он стал уделять больше внимания лицам. Отыскивал в них ненависть и жестокость или страх и ужас. Или радость и равнодушие. Тысячи проплывавших мимо Мино лиц в его блокноте распределились следующим образом: шестьсот семьдесят одно лицо в колонке «равнодушие», сто сорок три лица в колонке «ненависть, жестокость», сто семьдесят два лица с выражением «страх, ужас или горе». А четырнадцать лиц оказались в колонке «радость».
Так Мино познакомился с городом и его жителями.
У себя дома по вечерам, когда Мария Эстрелла уходила домой к матери, под беспомощное трепыхание ночных мотыльков возле лампочки на террасе Мино листал свой блокнот, вспоминая лица. Или складывал цифры и обдумывал новые способы изучения города и мира.
Спустя несколько месяцев подобной работы, когда его стали все чаще прогонять с ящика в нише, Мино решил покончить со своим делом. Тем более он уже пришел к определенному выводу: большинство людей в этом городе, очевидно, были бесполезны. Они не приносили никакой пользы. Хуже муравьев. Военные без формы и оружия.
– Я люблю тебя, Мария Эстрелла, ты самая сладкая, самая добрая и самая терпеливая девушка на всем белом свете, – внезапно сказал Мино однажды, когда они ели бобы куно с рисом, красным перцем и крупными кусочками рыбы. – Я люблю тебя, я прыгну в море и утоплюсь, если ты когда-нибудь покинешь меня. Через два года, когда я стану достаточно взрослым, я женюсь на тебе, и мы нарожаем целую кучу детей. Я посадил в саду дерево анноны – это мы с тобой. Я назвал его Мами и поливаю каждый день.
Мария посмотрела на него большими хитрыми глазами.
– Женишься? Ты? И как же ты думаешь меня содержать? Тебе придется содержать и мою мать, скоро она постареет и не сможет работать, знаешь ли. Твоих боливаров хватит на год, не больше, и что же ты будешь делать дальше? Наколдуешь еще?
– Через два года, когда мне исполнится семнадцать, я вернусь в джунгли. Туда, где нет гринго. Я построю там деревню. Твоя мать может поехать с нами, там она забудет обо всем, связанном с солью. Она будет выращивать помидоры там, где растет беладонна. Наши дети будут играть с ручными краксами. В джунглях не нужны боливары, они все равно там сгниют.
Мино принялся очищать апельсин.
– Не знаю, querido. У тебя много странных идей. Я люблю тебя, мы ведь можем поливать Мами вместе?
Она быстро налила воду в кувшин и поправила ленту на волосах.
– Ты не хочешь жить со мной вместе в джунглях?
Мино внимательно смотрел на Марию, высасывая сок из апельсина.
– В джунглях опасно, – сказала она тихо и вылила воду на плитки. – Это не место для людей.
– Джунгли позаботятся о человеке, если тот позаботится о джунглях, – сказал Мино, вставая.
Очень хорошо сказано, подумал он.
Они вместе полили Мами и целовались, держась за руки, над зеленым кустиком, который вырастет в огромное дерево анноны.
Спустя несколько дней Мино собирался в город, чтобы поближе познакомиться с прорицательницей, которая показалась ему весьма интересной. И тут произошло нечто странное. Он закрыл все двери, спрятал ключ в потайном месте, о котором знали только он и Мария Эстрелла, и уже выходил из ворот в сторону автобусной остановки, как вдруг к нему подъехал большой американский автомобиль. Из него вышли двое мужчин, один из них был гринго, у обоих на шее висели фотоаппараты.
– Вас зовут Мино Ахиллес Португеза? – спросил один из них.
Мино ничего не ответил, просто стоял перед ними, зажав под рубашкой свои ножи. Гринго был низким и толстым, со ссадиной на носу, на которую все время садилась муха. Второй мужчина был одет в опрятный костюм одного цвета с песком на обочине за его спиной.
За несколько следующих секунд они сделали целую серию фотоснимков Мино; да он даже не успел среагировать, а направленная на него камера уже защелкала. Мино попытался дышать спокойно, думая о том, что, если бы на него были направлены не фотокамеры, а что-нибудь другое, один нож уже сидел бы в черепе одного из них, а второй по рукоятку вошел бы в толстое пузо, и они едва ли успели бы на что-нибудь нажать. Однако сейчас он оставил ножи на месте, отвернулся от мужчин, обошел автомобиль, пряча лицо от фотоаппарата. С чувством обретенного покоя он подошел к автобусной остановке ровно в тот момент, как к ней подъехал автобус. В заднее окно он видел, как огромный «Додж» проследовал за ним в сторону города.
* * *
«ОТЧ. СЕК. +10. ПРЯМОЙ КАНАЛ: Объект находится в «беседке» семь часов сорок пять минут. Результата по-прежнему нет. Она осознает, что полковник перешел к девятой фазе. У нее идет кровь, но она улыбается инфернальной улыбкой, когда боль достигает апогея. Данные по Варне, Баку и Стамбулу все еще уточняются, пока без результата. Ждем срочных указаний».
Уркварт крутил в руках очки в роговой оправе, лежащие на столе между ними. Гаскуань раздраженно нажал полдюжины клавиш, и монитор погас.
– Девятая фаза, – пробормотал Уркварт. – Вырывание зубов и обрезание сосков. Десятая фаза: перелом лодыжек и кистей. После этого она потеряет сознание, как Али Исмаил и Петер Рамбек. Фазы с одиннадцатой по двадцатую – ритуальное заклание! Все идет не так, как надо, черт подери!
Охотники за террористами уставились друг на друга. На эту операцию были потрачены немыслимые суммы, по крайней мере, пять богатейших стран мира ждали ее результатов. Неофициальные методы, которые использовались охотниками, вряд ли могли быть обнародованы, учитывая сложившееся в последнее время мнение об организации. Безграничные полномочия Уркварту и Гаскуаню предоставила организация, включавшая в себя такие альянсы, из-за которых мировые политики могли предстать в весьма неприятном свете. Перед этими мужчинами, обладавшими весьма богатым опытом работы в службах разведки, стояла всего одна главная задача: полное истребление группировки «Марипоса». В случае удачи их ждала величайшая награда. В случае неудачи – полное фиаско. На время проведения операции они считались людьми без гражданства. Они были никем и находились нигде. Как совершенно верно полагало общественное мнение: сильные мира сего на удачу не полагались. В ходе неофициального обсуждения этичности всего происходящего сформировалась следующая позиция: полное истребление группировки «Марипоса» хотя бы даст передышку для того, чтобы оценить силу общественного мнения. А возникнет ли в результате всего этого новая мировая политика, покажет время.
– Да уж, ты-то несколько раз участвовал в подобных закланиях, тебе лучше знать, – пробормотал Гаскуань.
– Заткнись! – прошипел Уркварт. – Лучше займемся чем-нибудь полезным. Пройдемся-ка по отчету по этой женщине еще раз. Возможно, мы что-то упустили.
Гаскуань вздохнул и провел пальцами по синим участкам стеклянного стола. Загорелся монитор. Уркварт медленно прочитал: «Женщина обнаружена у стойки отеля «Монте Карло» в Барселоне после того, как она заказала телефонные переговоры с несколькими городами Европы. Наблюдатель: Фернандо. При попытке познакомиться в баре представилась Ритой Падеста. Она сообщила, что работает стоматологом и приехала в Барселону на конгресс. (Проверено! Никаких конгрессов стоматологов в это время не проводилось.) Фернандо заметил в ее сумочке газету двухнедельной давности с заголовками об акции в Гамбурге. Когда Фернандо спросил у нее про газету, она не нашла что ответить. Шесть дней скрывалась, никаких дополнительных улик не появилось. Затем она внезапно переехала в Венецию, тени потеряли ее там на восемь часов. Полагают, что она могла общаться с двумя мужчинами, личности которых не установлены, в траттории у канала Веккьо. Затем она уехала на поезде в Грецию, пересела на другой поезд и была задержана в Комотини. При ней обнаружен паспорт на имя Констанцы Фрей, гражданки Испании. Профессия: дизайнер моды. Билеты в Варну, Баку и Стамбул. Конец связи».
– Двое мужчин в Венеции, личности не установлены, – проговорил Уркварт. – Как это вообще возможно? У нас что, одни любители тут собрались? Просмотрим отчеты агентов.
Загорелись дополнительные мониторы, по которым побежал текст. Они уже читали все это не меньше десяти раз, и одиннадцатый не дал никаких новых ассоциаций.
– У меня неприятное чувство, – пробормотал Гаскуань, – неприятное чувство, что она – ловушка, чтобы сбить нас со следа. Эти три билета в сумке должны были навлечь на нее подозрения.
– Да нет, черт побери! – прорычал Уркварт и очень непредусмотрительно треснул кулаком по стеклянному столу. – Никакая она, черт возьми, не ловушка! Группировка «Марипоса» не жертвует своими членами, расставляя ловушки. Нужно передать срочное задание: составить карту всех международных конгрессов и конференций в Баку, Варне и Стамбуле.
Гаскуань оттолкнул от себя коробку со швейцарским горным пейзажем на крышке. Утиную грудку он давным-давно съел. Потом он встал и принялся печатать сообщение на клавиатуре.
* * *
Автобус заехал в город, и Мино потерял из виду большой американский автомобиль. Подходя к мостику в парк, где должна была сидеть прорицательница, Мино купил perro caliente, сосиску с листьями салата в булке. Он призадумался о том, почему сосиску, поданную таким образом, называют «горячей собакой», но не нашел никакого вразумительного объяснения. Подобные названия сосисок, незнакомцы, фотографировавшие его, тот факт, что большинство людей в этом городе были никому не нужны, лишь еще раз укрепили его убежденность в том, что мир за пределами джунглей – сплошное безумие. До тех пор, пока у него был его дом, причал и Мария Эстрелла, подобные вещи его не волновали.
Гадалка сидела в небольшом фургончике, который цеплялся к автомобилю. Мино понял, что таким образом ее перевозят с места на место. Он почувствовал легкое разочарование: по рассказам папы Маджико у него сложилось некоторое представление о гадалках, и он был уверен, что они ездят на мулах. Но, видимо, тут был другой случай.
На двери фургона висел плакат с яркими печатными буквами, сообщавший, что за пять боливаров Мадам Мерчина прочитает по вашим ладоням ваше прошлое и даст полезный совет на будущее. Вокруг играли оборванные детишки, развлекавшиеся тем, что оплевывали прохожих красными липкими ягодами тетти из найденной на улице трубочки.
Мино мельком взглянул в маленькое окошко и увидел сгорбленную старушку у окна. Она была одна, и Мино постучал в дверь.
В полумраке фургона он увидел, как она кивнула ему и указала на стул. Мино неуверенно сел и положил на стол купюру. Старушка кивнула, на шее, в волосах и на ушах у нее заблестели золото и жемчуг. Ей, наверное, больше ста лет, подумал Мино, но взгляд у нее чересчур острый. Он почувствовал, что она видит его насквозь, словно он был сделан из прозрачного стекла. Мино выпрямился и посмотрел ей в глаза. И тут он оказался в западне. Ее глаза, словно пиявки, присосались к его глазам и держали его очень крепко, контуры вещей вокруг него размылись, неожиданно Мино оказался в желейном мире, и только два огромных зрачка удерживали все на месте.
Он плыл. Поднимался к поверхности и погружался в глубину. Он находился в толще воды посреди между всем и ничем. Он больше не был Мино Ахиллесом Португеза, у него не было рук, ног, головы, были лишь глаза, нет, не глаза, лишь…
– Мальчик, – сказал низкий хриплый голос, – дай мне левую руку.
Мино пробился сквозь толщу воды и вытянул вперед руку. В голове у него не было ни единой мысли.
– Мальчик, ты беспокоишься о будущем, о несказанных словах и непридуманных мыслях. Твои глаза принадлежат другому, принадлежат многим. Линии на твоих ладонях не умеют врать, и до этого я видела такую руку лишь однажды. Та рука не приходила ко мне. Это я должна была прийти к ней, украсть ее; мне пришлось ее отрезать. Я выкрала руку мертвеца, чтобы прочитать линии на ладони, которых я раньше никогда не видела. Я прокралась к трупу и украла его руку.
Гадалка неожиданно вытянула руку и показала на полку за своей головой.
Мино посмотрел наверх и увидел огромный стеклянный кувшин. В нем плавала бледная человеческая кисть. Мино разглядел даже обломки костей, отрубленных чуть выше сустава. Мино видел эту руку, но не думал о ней.
– Мальчик, эта рука принадлежит великому Жозе Педро де Фрейтасу, известному в мире под именем Ариго, шахтеру из Конгоньяса, который воспламенился революцией и излечил своими чудесными руками тысячи бедняков. Он вырезал опухоли грязным перочинным ножом, не оставляя ужасных шрамов, и раны, которые он лечил, никогда не гноились. За все эти преступления его посадили в тюрьму, но никто из стражей не запер его камеру, никто из полицейских в Конгоньясе не остановил его, и он ежедневно выходил из тюрьмы, чтобы лечить больных. Великие медики из других стран приезжали посмотреть на его удивительную работу и изучали рецепты, которые он выписывал без малейшей заминки. Его фотографировали, о нем снимали фильмы, и все глубоко склонялись перед его истинной внутренней силой. Ариго умер, но я, Мадам Мерчина, украла его кисть, чтобы истолковать линии на его ладони. Никогда раньше я не получала так много информации. Линии на ладони – послание богов. И я могу его прочитать.
Гадалка отпустила руку Мино и швырнула ему купюру.
– Вставай, мальчик, и уходи. Я увидела достаточно. За то, что я увидела, денег я не возьму. Я вижу много такого, что нельзя высказать словами, нельзя передать речью. Но я скажу лишь одно: ты никогда не увидишь красной крови. Ты будешь видеть воду, молоко, но кровь не увидишь никогда. А тот, кого ты полюбишь, никогда не будет плакать. А теперь иди и оставь старую гадалку наедине с ее мыслями.
Внезапно Мино оказался на улице, в лоб ему попала липкая ягода тетти. Он медленно моргал, пока мысли возвращались в голову. Он никак не мог понять, сказала ли гадалка ему что-нибудь особенное. Он посмотрел на свою ладонь: выглядит вполне обычно. Увидела ли она, что он фокусник? Вполне возможно, ведь именно для этого он чаще всего использовал свои руки. Она и сама почти фокусник, пусть и не такой же, как Изидоро. И он знал: фокусники не должны выведывать друг у друга секреты. Ему было стыдно, что он пришел к гадалке.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?