Текст книги "Если клиент всегда мертв. Гробовщик про самые странные похороны из своей практики"

Смертельный соблазн

Однажды – я тогда дорабатывал последнюю неделю носильщиком, прежде чем стать распорядителем похорон, – мы присутствовали в траурном зале больницы для положения в гроб. Мы пришли раньше времени и направились в подсобные помещения, где проходила аутопсия[18]18
   Исследование тела умершего для выяснения характера болезненных изменений, установления причины смерти и диагноза.


[Закрыть].

Мы не стали заходить в зал для вскрытий, поскольку с нами был совсем молоденький новичок. В мои обязанности входило его обучение, он постоянно следовал за мной, и я боялся, как бы он не упал в обморок еще до начала траурной церемонии. Аутопсия – весьма шокирующее зрелище. В широком коридоре было много людей: санитары морга, жандармы, судебно-медицинский эксперт и очаровательная молодая женщина лет тридцати. Элегантная, с коротко подстриженными светлыми волосами, она постоянно перемещалась между траурным залом и кабинетом для вскрытий.

– Вот это да! Ну и красавица!

Я внимательно посмотрел на новичка, которому мы были обязаны этой неуместной репликой. Худенький, лет двадцати, он напоминал немного ошалевшего щенка.

– Она тебе нравится? – спросил я у него.

– Еще бы! Настоящая секс-бомба! Я сейчас подкачу к ней. Что скажешь?

– Ты уже большой мальчик: делай, как считаешь нужным.

В конце концов, нет большого греха в том, чтобы немного развлечься.

– Сейчас она в меня влюбится!

И он рванул вперед, полный решимости осуществить свои планы.

Тем временем пришел церемониймейстер. Мы поздоровались, и он спросил у меня:

– А где наш новичок?

Оттуда, где я находился, открывался прекрасный вид на молодую женщину и ее постепенно вылезающие из орбит глаза, по мере того как мальчишка нес галиматью.

– Какой еще новичок? А… Франк? Вон он.

– А что он там делает?

– По всей видимости, пытается соблазнить главного следователя.

Традиционные вопросы

– Простите, не могли бы вы объяснить, как происходит развеивание праха на кладбище? Нужно ли забирать гроб после окончания кремации?

Аллея

1

Женщина шла по аллеям кладбища. В одной руке у нее была фляга с водой, а в другой – небольшая сумка со всем необходимым для ухода за семейной могилой: щетка, средство для мытья стекол (она обнаружила, что оно отлично очищает полированный гранит надгробия), тряпка для протирки и перчатки (у нее была очень чувствительная кожа рук). Она приезжала сюда дважды в год, и идеальное состояние могилы было для нее делом чести. Ей хотелось бы наведываться сюда чаще, но, к сожалению, она жила далеко и не любила ездить на машине. С тех пор как умер ее муж и ушел из дома единственный сын, эти регулярные посещения кладбища стали обязательными.

Она знала, где найти мертвых, в отличие от живых.

Она драила, натирала и начищала до зеркального блеска надгробие, выкинула увядшие цветы, заменив их свежими, потом собрала все, что принесла с собой для уборки, и готовилась уходить. Как обычно перед уходом, она оглянулась, чтобы посмотреть на другую сторону аллеи, и вздрогнула: настолько был разительным контраст между роскошным, начищенным ею памятником и сорняками, закрывавшими могильные таблички, в квартале, где хоронили невостребованных умерших – в двух метрах от нее.

Когда был жив дедушка, покоившийся здесь, на приобретенном ею участке, он называл подобные захоронения братской могилой. Он без особых сожалений покинул этот мир, где слепые стали слабовидящими, глухие – слабослышащими, а братские могилы – «кварталом захоронений невостребованных тел».

Женщина увидела свежую могилу. Движимая нездоровым любопытством, она сделала несколько шагов, чтобы прочитать информацию на табличке. Там были выгравированы только две буквы с точками – «Н. М.» (неизвестный мужчина). Она снова вздрогнула. Это было место для тех, кто потерял все. У некоторых не осталось даже имени и фамилии.

Она поспешно взяла свои вещи и направилась к выходу.

Траурный кортеж, перекрывавший ей дорогу в момент приезда на кладбище, уехал. Из-за него ей пришлось припарковаться дальше, на маленькой безлюдной улице. К счастью, все еще было светло, поэтому ей не было страшно. Вскоре она обнаружила, что машины не было на том месте, где она ее оставила. Она обошла все кругом, вернулась уже вместе с охранником и двумя могильщиками, к которым обратилась за помощью, но пришлось признать очевидное – машину угнали. Кладбищенский охранник любезно предложил отвезти ее в комиссариат полиции.

2

Полицейский принял ее заявление в небольшом кабинете. В страхе и панике она описала ему машину, попытавшись вспомнить ее регистрационный номер, но так и не смогла.

Самое удивительное, что этот провал в памяти ее даже успокоил. В конце концов, она не хранила в машине ничего, что было бы особенно дорого, и могла вернуться домой на поезде. Сам автомобиль был застрахован, а покойный муж перед смертью дальновидно оставил ей денег. Так что все это было, конечно, крайне неприятно, но ничего непоправимого не произошло, и она просто хотела помочь полицейским. Те были вежливы и терпеливы, и она должна была сыграть свою роль в раскрытии преступления.

Ровным голосом она отвечала на вопросы, которые ей задавали. Полицейский предложил ей воду, и она спокойно пила ее, пока офицер отвечал на телефонный звонок. На доске рядом с местом, где она сидела, висели какие-то фотографии. На одной из них, наполовину скрытой другими снимками, можно было разглядеть только нижнюю часть лица. Но эта фотография что-то ей напоминала.

Словно во сне, она поднялась, подошла к доске, отодвинула снимок, закрывавший верхнюю часть лица, и на какое-то время просто оцепенела, никак не реагируя на слова полицейского, задававшегося вопросом, какая муха ее укусила.

– Мадам, что с вами? Мадам?

Она повернулась к нему и сказала:

– Это мой сын.

После короткой паузы она рассказала ему все: как они с мужем обнаружили, что он употребляет наркотики; как пришли к выводу, что лучшим способом помочь ему будет проявление твердости и давления с их стороны; как сын бесследно сбежал из дома и им так и не удалось найти его; как муж умер от рака, терзаемый отчаянием и угрызениями совести.

– Это мой сын, – повторила она. – Вы знаете, где он? Он остается моим сыном, даже если стал преступником и совершил плохие поступки. Я хочу помочь ему, не повторив на этот раз прошлых ошибок.

Полицейский грустно молчал и старался не встречаться с женщиной взглядом.

3

Агенты похоронного бюро приподняли гроб. Они сделали три шага, потом приблизились к склепу и опустили его, поставив рядом с гробом отца и выше гроба дедушки, прежде чем вытянуть ремни и уйти, дав женщине возможность побыть одной на могиле сына. В ее скорби была и надежда.

Агентам хватило одного взгляда, чтобы понять всю эту сцену. Они размышляли над превратностями судьбы. Две зияющие могилы: в одну из них они только что опустили гроб, а из другой достали. Эти могилы разделяли всего лишь два метра, соответствующие ширине кладбищенской аллеи. В первую они опустили гроб незадолго до этого, а для эксгумации понадобилось исключительное разрешение прокурора республики.

Среди сорняков осталась лежать ненужная теперь табличка. Кто-то выгравировал на ней лишь две буквы с точками – «Н. М.»…

Ошибка

Гражданская панихида только началась. Супружеская пара торопливо входит в траурный зал, придавая лицам скорбное выражение. Кладут цветок на гроб. Внезапно женщина смотрит вокруг и спрашивает у церемониймейстера:

– Извините, это не похороны мадам Х.?

Со скоростью молнии они хватают цветок с гроба и направляются к выходу все с тем же скорбным видом. Присутствующие оцепенели – в траурном зале воцарилась абсолютная тишина.

Небольшая прогулка под минорную Патетическую сонату

Женщина стояла возле порога похоронного бюро, не решаясь войти. Точно определить ее возраст было трудно – она выглядела лет на шестьдесят пять или семьдесят. Я вышел ей навстречу и спросил, чем могу помочь.

– Мне хотелось бы узнать о договоре на оказание ритуальных услуг.

– Хорошо, садитесь, мадам. Хотите кофе, чай или воду?

– Нет, спасибо, не хочу вас затруднять.

Но меня нисколько это не затрудняет, иначе я не предлагал бы. Она держала сумочку у себя на коленях, испуганно поглядывала по сторонам и смотрела на меня словно подросток, которому сборная Новой Зеландии по регби «Олл Блэкс» предложила провести небольшой дружеский матч.

– Не могли бы вы уточнить, какие именно услуги вас интересуют?

– Что-нибудь простое и недорогое.

– Хорошо. А траурная церемония?

– Нет, спасибо, не стоит беспокоить кюре по этому поводу.

– Сообщение в газете будем давать?

– Можно, но лучше после похорон, иначе люди почувствуют себя обязанными прийти на них.

Хорошо. Вдох и выдох…

– Что-нибудь еще?

– Все только самое простое. Кремация и развеивание. Могила не нужна – это дополнительные хлопоты по поддержанию ее в порядке. И как можно дешевле – я хочу, чтобы моим детям что-то осталось после меня. У меня к вам вопрос.

– Я вас слушаю, мадам. Что вы хотите спросить?

– Можно ли сообщить им задним числом?

– О чем именно?

– Когда все уже будет кончено.

– Подождите, мадам. Вам не хочется, чтобы им кто-нибудь сообщил о вашей смерти? Но они ведь захотят прийти на ваши похороны!

– Я знаю, они почувствуют себя обязанными, а я не хочу беспокоить их. Видите ли, один мой сын – адвокат, другой – врач, оба очень заняты. Когда умер мой муж, это был очень хороший человек, уверяю вас, они сочли необходимым навещать меня время от времени, а я знаю, что им всегда некогда. Сама я не вожу машину. Я всего лишь хочу умереть, когда наступит час, никому не досаждая. Жизнь и без этого довольно тяжелая. Я была счастлива и не хочу портить радость другим людям…

Я составил смету, включив в нее только самое необходимое, но не смог пообещать, что родственники не будут поставлены в известность сразу после смерти. Похоже, это разочаровало ее, но она прекрасно поняла эту необходимость.

– Благодарю вас, месье, я знаю, что вы сделали для меня все, что смогли.

Мне так не казалось.

Я посмотрел, как она тихо уходила, стараясь не привлекать к себе внимания и почти прижимаясь к стенкам. Закрыл дверь за ней. Вернулся в свой кабинет. Взял телефон и набрал номер.

– Алло, мама? Да, это я. Нет, ничего не случилось, все хорошо. Мне просто захотелось узнать, как ты.

Права человека

Мужчина боролся за легализацию нелегалов, права палестинского народа и человека, запрет различных политических партий правого толка, мир на палестинских территориях, свободный Тибет, возможность получения образования в банановых республиках и еще за тысячу других благих дел. Дверь его квартиры была обклеена стикерами и листовками, свидетельствующими о неустанной заботе о достижении всеобщей гармонии и солидарности со всеми обездоленными в мире.

Он смотрел на нас в некотором недоумении. Мы – это агенты похоронного бюро и полицейские, которые и вызвали нас по этому адресу. А мужчина как раз выходил из квартиры, чтобы принять участие в демонстрации против распространения ядерной энергетики.

Первым прервал молчание один из полицейских.

– Скончалась ваша соседка.

Активист явно не отличался сообразительностью – доходило до него медленно.

– Маленькая бабуля? Черт… Как давно это случилось?

Полицейский смотрел ему прямо в глаза.

– Судя по всему, около двух месяцев назад, месье.

Изумленный вид активиста рассердил полицейского еще больше. Наградив борца за все благие дела ледяным взглядом, он ткнул пальцем в афишу, наклеенную на двери его квартиры:

– «Нельзя быть такими равнодушными!» Браво, отличная мысль! Так следуйте вашим же принципам. Проходите, не задерживайтесь – не мешайте работать.

Самосожжение

Когда мы приехали в больницу, судебно-медицинское вскрытие подходило к концу. Полицейские сразу определили, что речь шла о самоубийстве, но их заинтересовали некоторые странные детали, в связи с чем прокурор дал распоряжение о проведении аутопсии, чтобы установить точные обстоятельства смерти.

Сопоставив увиденное полицейскими на месте трагедии и сведения судмедэксперта, они поняли, что произошло. И это впечатлило даже их. Пока мы укладывали покойного в гроб, они нам все объяснили.

Мужчина поднялся на высокий выступ за городом, недалеко от моря. Там он облил себя горючим и даже проглотил его, а потом поджег себя. Поскольку смерть от ожогов крайне мучительна, он стал кататься от боли и сорвался на скалы вниз. Во время падения охватившее его пламя потухло, но он успел получить тяжелые ожоги всего тела и оставался среди скал, мучаясь от боли и жара.

В результате расследования и вскрытия было установлено, что смерть наступила только через восемь часов, и на протяжении этой агонии самоубийца бо́льшую часть времени находился в сознании.

Водевиль

Ритуальные центры часто представляют собой самые настоящие лабиринты: с одной стороны находятся помещения для общего доступа, а с другой – расположены техническая часть и салоны услуг. К этому следует добавить лаборатории, подсобные помещения, морг и так далее. Вы можете довольно долго бродить по этому лабиринту в поисках коллеги, в то время как он ищет вас, и в итоге так и не встретиться.

Конечно, я немного преувеличиваю, но лишь немного.

Итак, в одно прекрасное весеннее утро, когда на деревьях начинают зеленеть листочки и хором щебетать птички, а в еще свежем воздухе появляются цветочные ароматы и от пыльцы чихают аллергики, в похоронное бюро пришли скорбящие родственники.

«Что может быть банальнее?» – спросите вы меня, и я отвечу, что боль утраты никогда не бывает банальной. Итак, родственники готовились к похоронам члена семьи – мужчины средних лет, умершего, судя по всему, в самом расцвете сил. Это уточнение играет для повествования ключевую роль, поскольку в разговоре с сотрудниками похоронного бюро вдова особо подчеркнула, что не хотела бы видеть во время траурной церемонии мадам Х. Оторопевший гробовщик попытался объяснить, что сортировать людей у похоронного бюро не было никакой возможности, и сотрудники не могли при входе в церковь проверять документы у каждого участника церемонии. Вдова настаивала, объясняя, что присутствие на похоронах мадам Х. полностью исключено, а заметить ее не составит ни малейшего труда: это высокая блондинка с пышной грудью, голубыми глазами и чувственным ртом. По утверждениям вдовы, эта сомнительная особа была любовницей покойного, скончавшегося, как уже было сказано выше, в самом расцвете сил.

Коллега пообещал вдове приложить максимум усилий в пределах возможностей – по крайней мере ограничить мадам Х. доступ в траурный зал. Нетрудно догадаться, что уже на следующий день в похоронное бюро пришла сама любовница. С дрожью в голосе и слезами на глазах она объяснила, что не может не попрощаться с усопшим возлюбленным, которого она любила столь нежно, к тому же он отвечал ей взаимностью.

Молодая женщина была настолько безутешной, растерянной и несчастной, что сердца гробовщиков дрогнули. Сотрудники похоронного бюро позвонили в администрацию ритуального центра.

– Родственников там нет?

– Нет, никого нет, – ответила секретарь.

Так заплаканной молодой женщине удалось получить доступ к телу покойного возлюбленного для прощания в траурном зале.

Но в этот момент пришла законная жена.

Сотрудник ритуального центра, беседовавший с секретарем, побледнел и решил задержать вдову любой ценой под выдуманным предлогом. Он сообщил, что сначала ей нужно поговорить с консультантом по какому-то важному вопросу. Секретарь незаметно позвонила в похоронное бюро. На помощь кинулись два ритуальщика. Первый срочно поспешил навстречу супруге покойного, чтобы якобы уточнить у нее некоторые детали, касающиеся персональных данных покойного мужа. Тем временем второй ритуальщик, следуя коридорами технической части, прошел в салон через служебную дверь, объяснил ситуацию любовнице и вывел ее через другой выход. Спустя несколько секунд в зал для прощаний через парадный вход вошла вдова.

С тех пор, когда я смотрю водевили, мне кажется, что нечто подобное уже было в моей жизни.

Черный юмор

Ты знал папашу Шомбье? Он всю жизнь прожил в доме напротив кладбища. А теперь живет напротив своего дома.

Ну и бордель!

Это произошло в пятницу вечером, накануне субботы 14-го числа. У дежурного зазвонил телефон.

На другом конце провода помощник, дежуривший вместе со старым ритуальщиком Анри (который был освобожден от необходимости присутствия на работе во время дежурств), объяснил ему, что в похоронное бюро обратилась полиция с просьбой забрать тело покойного по указанному адресу и перевезти в морг.

По пути Анри думал о том, что этот адрес что-то ему напоминает, но что именно, определить не мог.

«Это наверняка что-то такое, чего я не знаю», – говорил себе человек, который знал все и всех в округе в радиусе пятидесяти километров. Наконец, приехав по указанному адресу, он обнаружил, что, хоть место ему и знакомо, оно не относится к числу тех, что он посещал. Дело в том, что речь шла о самом большом местном свинг-клубе. Там встречались сторонники свободной любви, чему немало способствовало само расположение заведения – в затерянном уголке глубинной Бретани, где слишком стыдливые и воспитанные в строгих католических традициях местные жители так и не поняли, что происходило в этом гнезде разврата.

А то, что случилось там в тот вечер, не оставляло никаких сомнений. Одна молодая и не обремененная никакими предрассудками миловидная особа познакомилась здесь с дряхлым стариком, который стал ее супругом. Разумеется, все было по большой и чистой любви, а не корысти ради (дедуля был очень богат). Она регулярно брала в этот клуб новоиспеченного супруга, чтобы предаваться там различного рода акробатическим трюкам в соответствии со своим идеальным физическим состоянием и безмерным аппетитом к молодым людям и девушкам со спортивной внешностью. Она не отдавала себе отчета в том, что ее законный супруг, стараясь не отставать от молодежи, выбивался из сил и горстями глотал синие таблетки, чтобы соответствовать ожиданиям молодых девиц, жаждущих разнообразных экспериментов. И в тот вечер как раз эти самые таблетки, слишком энергичные упражнения и большая доза шампанского прикончили и без того дышащего на ладан старика. Вот к какому выводу пришли Анри и его помощник.

– Чертов бордель! – выругался помощник.

– Лучше не скажешь, – согласился Анри.

Он уже немного пришел в себя и разворачивал резиновое изделие – не то, которое бывает с различными экзотическими вкусами и облачает разгоряченные части мужского тела, а большой прорезиненный чехол непрозрачного белого цвета, куда упаковывают навсегда остывшие трупы.

Покойного перенесли в тайные альковы, подальше от танцплощадки, где в свете прожекторов откровенно, чувственно и даже бесстыдно танцевали желающие сохранять инкогнито посетители свинг-клуба. Но оторвемся от созерцания вспотевших тел и вернемся от Эроса ко всепобеждающему Танатосу.

Покойного, в то время принимавшего визит врача из бригады скорой медицинской помощи, старались спрятать, поскольку управляющий заведением клялся, что подобная тяжелая психическая травма в перспективе может лишить его всех клиентов вместе с прибылью. Гробовщики положили труп в чехол, прикрепили ремнями к носилкам и, не привлекая внимания, незаметно вышли через служебный вход. Владелец свинг-клуба приглушил и без того тусклый свет, что само по себе было крайне необычным физическим явлением, которое отметил бы любой независимый наблюдатель. Но таковых в тот вечер не оказалось – всем было не до того.

Гробовщики, как обычно, отвезли труп в морг.

А как же молодая и красивая вдова? Помощник Анри, будучи гораздо моложе, не был новичком в профессии. Он попросил старшего коллегу отправиться вместе с ним на ее поиски. Дело в том, что она исчезла где-то в недрах этого вертепа. Во время поисков оба гробовщика вынужденно погрузились в бездну разврата. Они не сказали друг другу ни слова, но навсегда утратили веру в человечество.

Гробовщики нашли вдовушку в утешительных объятиях. Им стоило больших усилий вырвать ее из этой тихой гавани, чтобы назначить встречу с помощником в ритуальном агентстве для организации похорон.

– Делайте все по высшему разряду – у него для этого достаточно денег, – уточнила девица, сдерживая рыдания, придававшие еще большую пикантность ее хриплому чувственному голосу.

Смерть мужа так впечатлила ее, что она немедленно стала искать забвения в пучине порока, жадно набросившись на проходившего мимо самца.

– Давай что-нибудь выпьем, – предложил Анри его помощник. – Мне нужно что-нибудь для придания стойкости.

– Нет уж, спасибо – сегодня вечером я достаточно насмотрелся на то, к чему это приводит. А вот от виски безо льда не отказался бы, – согласился Анри.