Текст книги "Молли Блэкуотер. Остров Крови"

Молли промолчала. Граф Спенсер был, конечно, врагом. Но…

– Даже и не думай! – зло, совсем по-взрослому прошипела Ярина прямо ей в ухо. – Вражина он такой же, как и все остальные! И коль эти пэры меж собой грызутся – нам только прямая выгода!

Да, это правда. И всё-таки, всё-таки…

– Сперва выберись отсюда, – мрачным шёпотом посоветовала Ярина. – А это ой как нелегко!.. Думаешь, просто так тебя сюда засунули? В обычную камеру? Не-ет, подруга, здесь такие стены и перекрытия, что любой взрыв выдержат, вплоть до того, каким Дивея старая «Геркулес» разнесла!.. Знаю, о чём ты думаешь, мол, силы соберу и всё тут порушу, так вот, можешь и не совладать!.. Дождись, когда тебя отсюда выведут, и уж тогда!..

– А неужто пэры не предусмотрели, что магик-то может и не в «стакане» вспыхнуть? Или их самих попытается достать – ему терять нечего, магику?

– Э-э, нет, – вздохнула Ярина. – Пэры не дураки, увы. Магиков, как я поняла, чем-то одурманивают, когда из «стаканов» вытаскивают. Это во‑первых. Во-вторых, очень мало кто из здешних, у кого есть сила и кто угодил в Особый Департамент, умеет что-то со своей силой сделать, особенно если руки скованы. Не удивляйся! Сама ведь знаешь, с жестом куда проще, чем с одной только мыслью.

– Знаю…

– Вот то-то же. Не попадалось им в руки ещё таких, как ты, Молли. Недаром и охотятся-то они за своими собственными чародеями, не за нашими. Знают – с нами так просто не совладаешь!

– Ну я-то уже здесь. И я – не просто магик, кого схватили на улице или из постели вытащили, кто от страха одурел и ничего не соображает. Как они со мной-то надеются уберечься?

Ярина помолчала.

– Не знаю, подруга. Всё ты верно говоришь. На что ты способна, им ведомо. Значит…

– Надеются на те штуки, что силу поглощают? – осторожно предположила Молли.

– Наверное. Откуда у них вообще такое взялось? И клинки эти… и тот стержень, что ты расплавить пыталась, силу на него растратила… Из чего они? Вольховне Старшей будет над чем подумать.

Некоторое время они обе сосредоточенно молчали.

– Что они хотят со мной сделать?

– Что, что… – еле слышно вздохнула Ярина. – То же, что и с этим беднягой Бейкером. Они и хотели, кстати. Тебя изначально должны были спалить вместо него. Да повезло – силу ты растратила, не оказалось её в тебе на тот миг, пришлось им «запасённый матерьял» в дело пускать.

Молли замерла.

Когда тебе только что исполнилось тринадцать, о смерти как-то не думаешь. Даже глядя ей в лицо, в свой собственный конец не веришь. Но сейчас, когда на внутренней стороне век так и остался запечатлённым жуткий конец такого же магика, как и она сама, – слова Ярины прозвучали особенно убедительно.

– То есть сжечь. – Она не спрашивала, она утверждала.

– Сжечь, – шепнула Ярина. – Но вот чёрта с два у них что-то выйдет! Ничего у них не выйдет! Тебя сжечь – да они скорее сами сгорят!

Всегда ехидная, ядовитая, насмешливая, сейчас Ярина шептала с почти лихорадочной убеждённостью, без тени сомнения.

– Ты сможешь, ты, Deva Chernoi Vody, – последние три слова она произнесла на родном языке, – только ты и сможешь! Ни волки́, ни медведя́!

– А что такое «дева чёрной воды»? – едва слышно осведомилась Молли. – Это ж просто моя фамилия по-вашему?

– Нет, – шепнула Ярина. – Есть… такая skazka. Жил да был у нас некий князь-воевода, чуть ли ещё не до Izvorota, по-вашему – Катаклизма. А может, уже и после, не знаю. Был он молод да пригож, много девиц по нему сохло-печалилось, однако никак не мог себе он суженую выбрать. Всё ему недосуг, потому как превыше всего любил он бранные забавы. Первым был и на мечах, и на топорах, и стрелой в шапку подброшенную попадал на лету. И вот говорит ему как-то старая его мать, мол, сынок, пора тебе таки жениться, хочу я на красивую невестку полюбоваться, счастью твоему порадоваться, внуков нянчить-растить! Видит князь, деваться некуда, не посмел он матери перечить и говорит: «Воля твоя, матушка, а только где ж мне достойную жену отыскать? Ибо хочу, чтобы была мне под стать, сердце моё понимала бы!» Ну, старушка мать, не будь дура, послала сыночка к Бабе-яге…

– Это к кому? – Молли невольно заслушалась.

– А это как Вольховна Старшая, только из сказки, – шёпотом фыркнула Ярина. – Ведьма лесная, в избе на курьих ножках живёт, на заборе вокруг дома…

– Головы говорящие?

– Не, черепа. Короче, сердитая ведьма Баба-яга, коль прогневаешь её, так и съесть может…

– Ой, может… Или выдрать.

– Или выдрать, – согласилась Ярина. – Но может и помочь. Вот она, значит, князь-воеводе и говорит нашему, мол, знаю, знаю, внучек, твою тоску-кручину! Ровню себе ищешь! Исполни три дела для меня, и коль исполнишь – помогу!

– А просто так, значит, не могла?

– В сказке – нет, не могла, потому что помогает только достойным. В общем, исполнил князь три задания, шкодливого лешего изловил, русалку, что рыбаков донимала, прогнал, даже великана, с севера забредшего, одолел.

Взялась за дело Баба-яга. Всяких девиц явила она князю, лихих богатырок, бесстрашных ведуний, даже кормчую лодьи, что далеко в морские пределы хаживает, да только ни одна князю по сердцу не пришлась.

Рассердилась Баба-яга и говорит, дескать, ты, милок, насмехаться надо мной пришёл, не подмоги искать! За такую дерзость я тебя съем!

Ешь, говорит князь. Дай только с матерью родной проститься, не исполнил, видать, я её воли…

Жалко стало Бабе-яге князя, и говорит она: «Ну, раз такое дело, вот тебе последняя моя помощь. Бери клубочек. Выведет он тебя на дорогу, а на другом конце той дороги дева живёт, у берега Чёрной Воды, заколдованного озера. Никто из нас не знает, что это за дева, в наши дела она не вмешивается. Сказывают, великая воительница!.. Но коли и с нею не поладишь – пеняй на себя».

Поблагодарил князь Бабу-ягу, взял клубочек. Повёл он его лесами, полями, незнаемыми тропами, вывел на дорогу нехоженую. Прошёл князь и её; и открылось ему туманное озеро с чёрной водой, а над озером – каменная башня, и спускается оттуда дева красоты неописуемой и говорит, мол, с чем пожаловал, княже?

Ищу, отвечает ей князь, свою суженую, – а сам с девы глаз не сводит.

Улыбнулась она ему и говорит – нет, княже, не в замужестве моя доля. Стерегу я границу земель людских, а страхи такие к ней подбираются, что даже Баба-яга, тебя сюда направившая, о таковых не слыхивала! Но все эти страхи в чёрной воде моего озера тонут, ни один выбраться не может. Не проси, князь, ничего я тебе не отвечу.

Опечалился князь, но говорит – позволь мне рядом с тобой сразиться. Негоже мне, воину, от опасности бежать, что моему же княжеству угрожает.

Долго отговаривала его Дева Чёрной Воды, да князь не согласился. А пока спорили они, взволновался туман на берегу, поднялись над гнилыми топями неведомые чудища, в железную броню закованные, выше леса, выше крыш, загремели, загоготали, да и пошли на князя с девой.

Не испугался князь, взялся за верный меч, да только отскочил клинок от железной брони чудища. И раз, и другой, а на третий и совсем сломался.

А Дева Чёрной Воды чары неведомые наложила, да такие, что у князя мороз по коже. Почудилось ему, словно мёртвые восстали; а дева сама повела чудовищ за собой прямо в озеро – там они все и потонули.

Глубоко оно у меня, говорит дева, на всех места хватит! Приходите ещё!

Устыдился князь совсем, буйну голову повесил. Говорит ему прекрасная дева – каждый своё дело делает, по-своему землю обороняет. Кто мечом, кто магией, а кто – прялкой да люлькой, ибо без них – кому нужны наши мечи да чары? Ступай-ка ты, княже, домой.

Не сказала больше ни слова и в тумане растаяла.

Поехал князь домой грустный, ибо казалось ему – в такую бездну заглянуть пришлось, что и не порадуешься больше вообще ничему…

Ну, там ещё долго, потом тебе расскажу как-нибудь, а сейчас помчусь уже! Разнюхаю, что у них там и как, и куда, в случае чего, нам с тобой бежать.

– Эй, эй, стой! – всполошилась Молли, едва не забыв, что даже возмущаться сейчас следует шёпотом и не шевелясь. – Хоть одним словом скажи, чем дело кончилось!..

– Одним не скажешь.

– Но всё ведь хорошо кончилось? Хорошо, правда?

– Конечно, – очень по-взрослому шепнула Ярина на ухо Молли.

И вдруг сама быстро клюнула Молли в щеку сухими шершавыми губами, за миг до того, как вновь обернулась мышкой.

– Ну во‑от…

Но Ярина уже стремительно скользнула в тёмное зарешечённое отверстие стока в самой середине «стакана». Вот она была и нету – пробирается сейчас тёмными тесными трубами, рискуя упереться в запор, да и просто утонуть, вздумай кто-нибудь открыть краны.

Она не боится, маленькая маг-превращальщица, единственная, у кого есть этот дар. И я, Моллинэр Блэкуотер, не должна бояться. Не имею права.

Тяжело дыша, она свернулась клубочком на жёстком лежаке.

Я не должна бояться. Даже теперь, когда я знаю, зачем пэрам магики. Особенно теперь, когда я знаю. И знание это должно достичь госпожи Старшей. Уж она-то придумает, как с этим поступать.

А я просто должна вырваться отсюда, раз уж не удалось сделаться тут своей, среди лордов и пэров.

И Молли лежала, вновь и вновь, словно перед волшебным фонарём, прокручивая увиденное сегодня: пламя, охватившее магика, вырвавшуюся на свободу силу – и старого лорда Норфолка, жадно вбиравшего её.

И как потом этот лорд встал, изрядно помолодев.

Так, может, они, того… бессмертны? – похолодела Молли. Что, если они научились отодвигать и отодвигать смерть?

Но даже если и нет, если они просто умеют омолаживать своих – это всё такое благо, что за него будут драться до конца, вплоть до зубов и ногтей.

А ведь сколько хорошего они могли бы сделать с таким устройством!..

Время катилось над съёжившейся Молли, словно морской прилив. Остров Крови погружался в ночную тьму, в наглухо запертый «стакан» не проникало ни звука, и даже всегдашних «шагов стражи», что имелись в каждой приключенческой книжке, где герою приходилось побывать в заточении, слышно не было.

Медленно возвращается сила, но этого всё ещё мало, слишком мало. Молли не удалось взять верх даже над парой лордов – Спенсером и Бедфордом – в работном доме, хотя тогда она пустила в ход всё, что у неё имелось.

Так что даже будь она в полных силах, едва ли попытка вырваться отсюда стала бы лёгкой прогулкой.

Да и куда вырываться? Остров – он остров и есть. И кто знает, сумеют ли ей помочь питомцы госпожи Старшей?..

Всё, всё пошло не так! – сжала она кулаки. Проклятый маркиз, хитрая бестия… сообразил!.. Эх, лорд Спенсер, лорд Спенсер, попался ты, как сказала бы Таньша, rovno kur v oship. Поговорить бы с ним сейчас – глядишь, до чего-нибудь интересного и договорились.

Ой, нет, нет. Спенсер, скорее всего, попытается сорвать на ней зло за неудачу всей своей комбинации. Гордость у него превыше всего, так что…

Я вырвусь отсюда. Непременно вырвусь, твердила Молли, словно заклинание или даже молитву. Им придётся вытащить меня отсюда хотя бы для того, чтобы «одурманить». И вот тогда…

«А пока спи!» – приказала она себе. Спи и думай о нём. О том, как вы будете просто стоять рядом или сидеть где-нибудь в укромном уголке под кедрами, слушая их вечный шёпот и глядя, как над бескрайними лесами гаснет вечерняя заря, а рядом уютно потрескивает костерок.

И можно привалиться к тёплому мохнатому боку огромного медведя, забыв обо всём.

* * *

Когда Молли открыла глаза, в камере всё оставалось по-прежнему. Так же ровно горели газовые рожки; здесь не было смены дня и ночи, но утро – она знала – уже наступило.

Утро наступило, принеся с собой чувство полноты и завершённости. Сила вернулась, скопилась, пришла.

А с ней пришёл и соблазн выйти отсюда так, как достойно выходить настоящей волшебнице – в громе, дыму и пламени, среди рушащихся стен и в панике разбегающихся лордов с пэрами.

Мало ли что там могли или не могли другие заключённые здесь магики! Она особая, она избранная!

Успокойся, подруга, как сказала бы Ярина. Подожди. Они придут за тобой, они придут к тебе, не могут не прийти.

И точно – какое-то время спустя в потолке раскрылся люк, и оттуда спустился лоток на тонкой бечеве.

На лотке – кувшин воды и краюха хлеба. А бечева – скользнула по ней взглядом Молли – слишком тонка и непрочна, её не выдержит.

Не смотря больше наверх, взяла кувшин и хлеб. Лоток тотчас уполз обратно.

Жди. Лежи. Спи. Копи силу.

Так легко сказать и так трудно сделать.

Что сейчас творится в Норд-Йорке? Что с мамой, с папой, с братиком? Поправляется ли Фанни? Что теперь будет с ними, когда лорды наверняка знают, что она, Моллинэр Блэкуотер, – не одна из них, а самый обычный магик? Подвергнут релокации, как это называется?

Пусть только попробуют, сжав зубы, посулила Молли.

И вновь услыхала ехидное – сказать легко, ты сделай!

А вот и сделаю, сердито оборвала она саму себя. Просто сделаю, когда время придёт!

Медленные и томительные часы Молли провела, лёжа на спине с закрытыми глазами и смакуя вернувшуюся силу. Она старалась одним лишь напряжением воли заставить теплеть или холодеть пальцы, старалась пустить волну жара по телу, от плеч к пяткам и обратно. Магия повиновалась, но как-то неохотно. Простого «локоть-ладонь-пальцы» не хватало, Молли ощущала, что нужны какие-то ещё действия, может, знаки или символы, может, те самые «заклятия», о которых жужжат во всех сказках, может, что-то ещё – травы? Иное?

Эх, вновь подосадовала она, сколько же я ещё не знаю…

День миновал, а за Молли так и не пришли. На прогулку не выводили, и могло показаться, что вообще забыли, если бы вечером не спустили ещё один кувшин с водой и большой ломоть хлеба.

Лорды ждут. Но чего? Или уже перестали? Они собирались на Острове Крови, чтобы, возможно, принять её в свои ряды, а вместо этого получили «просто ещё одного магика», каких тут наверняка побывало несчётное множество.

Какой у них к нему (то есть к ней) может быть интерес?

Наверное, уже разъезжаются…

И это было, конечно же, ей на руку. Чем меньше бойцов, подобных Бедфорду или Сомерсету, тем лучше.

Ночью – если это была-таки ночь – Молли не спалось. Сон упрямо не шёл, и она мерила шагами «стакан» от стены до стены, ровно шесть шагов.

Когда? Когда? Когда?

Вперёд-назад, вперёд-назад…

Что-то шевельнулось на койке. Молли продолжала мерять камеру шагами и даже головы не повернула – за ней могут наблюдать, за ней наверняка наблюдают.

Походила, походила и наконец села.

И, конечно же, не ошиблась.

– Пи-пи-пи…

Молли делано зевнула и потянулась. Скинула ботинки, легла, укрываясь одеялом и нарочно крутясь с боку на бок, то поджимая колени, то вновь вытягивая так, чтобы покрывало всё время было в движении.

– Это я-а, – тихонько шепнули ей на ухо.

Яринка умела сжаться в такой клубочек, что со стороны нипочём не догадаешься о её присутствии.

– Слушай, чего скажу! Ой, чего скажу!..

– Н-ну-у-у… – сквозь зубы не то прошептала, не то просвистела Молли.

– Спенсер, граф, тебе весть шлёт. И просьбу.

Молли заморгала. Сказать, что она удивилась, – это ничего не сказать.

– Прячь магию. Он думает, что ты сможешь. Иначе всё будет очень-очень плохо.

– Постой, погоди! Ты откуда всё это узнала?! – яростно зашипела Молли.

– Сам сказал.

– Как? Когда? Да не тяни ты, а то… а то укушу!

– Я тут всё по ихнему Найт-холлу шарилась, смотрела и слушала. Много где побывала – с Кейти тоже плохо, кстати, – а потом до нашего графа добралась. Сидел он грустный такой, в печалях, – я под дверью прошмыгнула, посмотреть – и тут девятый эрл наш возьми и скажи, вернее, пробормочи: «Если б она магию сумела в клубок!..»

– Магию сумела в клубок? – недоуменно повторила Молли.

– Ага. Стол у него бумагами завален, чертежами, диаграммами. Карандаши всюду валяются, машинка счётная стоит, тебе б понравилась, на парý такая; смотрел лорд в расчёты, смотрел, затылок чесал, бормотал что-то, а потом и говорит – про магию в клубок.

– Погоди… он что, тебя видел?

Ярина запнулась. Неуверенность в её голосе ранее казалась совершенно невозможной, а теперь – поди ж ты!

– Н-нет. Не знаю. Не должен был бы – с чего? Никто из лордов никогда меня углядеть не мог!

– А почему ж говорил тогда?

– Не знаю.

– Тьфу ты! А зачем тогда «весть шлёт»? И «просьбу»?

Ярина вздохнула.

– Думаю, он догадывается, что ты здесь не одна, подруга.

Молли вздрогнула.

– Вот именно. Знать точно не знает, но догадывается – умён, бестия! Но сейчас сам в дыре оказался. И что-то задумал, это точно. Всё то время, пока я у него в комнате просидела, раз десять повторил «только бы догадалась», «надо магию свернуть», «а сумеет ли?» – и так далее. И всё вслух, представляешь?

– И ты думаешь… это он мне?

– Кому же ещё! Ты не забыла, что тебя, – Ярина вдруг запнулась, – тобой… твоей… в общем, хотели ту старуху омолаживать? Совсем скоро?

– Не забыла, – пробурчала Молли.

– Может, это он к тому? Чтобы спрятать магию, укрыть от них?

– Ярина! Что ты несёшь! Магию не укроешь, в этом-то всё и дело! Никому ещё не удавалось!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, не знаю… а у вас кто-нибудь этакое сделать сумел? Госпожа Старшая? Её сёстры?

– Нет, – призналась Ярина. – У нас это никому не нужно. А в Королевство бегать – нас, превращальщиков и оборотней, хватало.

Молли только дёрнула плечом.

– Ладно. Только всё равно не думаю, что он мне что-то передавал, граф этот твой.

– Какой он мой, – шёпотом фыркнула Ярина. – Всё, убегаю! Дальше разнюхивать буду.

– Стой! Что с Кейти-то?

– Лежит. Бледная, у снежной бабы румянца больше. Не стонет, просто лежит. Вверх смотрит.

– Что с ней?

– Узнаю! – посулила Ярина, вновь обращаясь мышкой.

Сверни магию в клубок, х-ха! «Засунь голову в карман», как говаривали уличные мальчишки в Норд-Йорке. Совсем, видать, плохи дела у лорда Спенсера, как бы его самого не подвергли… релокации.

Молли злорадно ухмыльнулась.

И попыталась на самом деле ощутить границы собственной силы. Где она? Сколько её? Можно ли и впрямь её спрятать, скрыть от всевидящего ока камер Особого Департамента?

Нет, невозможно, немыслимо! Никому и никогда не удавалось!

«Откуда ты знаешь?» – возразил тонкий голос внутри её сознания. Если кто-то из магиков Норд-Йорка додумался бы до такого, об этом просто никто бы не узнал. Человек бы прятал свою силу от департаментских, жил обычной жизнью, даже, наверное, радовался бы…

Она застыла, напряжённо размышляя. Мысли были не из приятных, но что поделать.

Да, горько признавалась она себе. Если кто и додумался, то явно сохранил секрет при себе. Он – или она – не стал бороться, искать других таких же магиков. Разве что…

Огненная тень чародея на заколдованной дрезине в подземельях Норд-Йорка.

Он не сгорел полностью, но и не остался человеком. Он явно знал куда больше обычных магиков – может, даже и госпожи Старшей…

Если только она, Молли, выберется отсюда – ей надо разыскать его.

Выбраться? Пока что ей угрожает куда худшая участь – послужить «источником силы» для неведомой ей графини, дождавшейся наконец своей очереди.

Молли продолжала ворочаться, думая разом и о себе, и о лорде Спенсере, и о Ярине, и о бедняжке Кейти (конечно, она не имеет никакого права так пялиться на моего Медведя, но пусть она и не умирает!), и о госпоже Старшей…

Обо всём. И вымоталась до такой степени, что, услыхав скрежет запоров над головой, даже ощутила некое облегчение.

Значит, господа пэры думают, что её судьба – омолаживать или оздоравливать ту графиню? Или герцогиню? Впрочем, неважно.

– Наденьте петлю, мисс Моллинэр.

Силы небесные, мощь земная, лорд Спенсер! – так и обмерла Молли. Лёгок на помине, как сказала бы Таньша. Да, не так говорит теперь, совсем не так, как раньше. Голос напряжённый, нет в нём привычной барственности, вальяжности, уверенности в собственном превосходстве.

– Наденьте! – Он волнуется. Теряет терпение, повторяет простой приказ, когда петля ещё даже не опустилась. Интересно, он и впрямь догадался, что к нему заглянула непрошеная гостья Ярина, или на самом деле тупо сидел, повторяя одно и то же, надеясь на слепую удачу? Не слишком похоже на девятого эрла…

– Да, мой лорд. – Молли постаралась, чтобы это звучало ровно, спокойно, безо всяких чувств. Какие у неё теперь могут быть чувства?

– Поднимите руки вверх и держитесь за цепь! – последовало ещё одно распоряжение.

Сверху из люка слышались непонятные шипение и лязг.

Запястья ей сковали, едва они только появились из горловины.

Коридор был забит людьми в тяжёлой паровой броне, на взгляд ещё толще и неподъемнее, чем та, что встречалась Молли раньше. И тотчас же в металл стали одевать и её саму.

Он казался льдисто-холодным и до невозможности увесистым. Пласты его давили на плечи, шею, грудь, стесняя дыхание.

Среди закованных в сталь людей, безликих механических кукол, выделялся один Спенсер. Белая сорочка без галстука – ужас! позор! неслыханно! – и чёрные брюки от фрака. Волосы растрёпаны, глаза красные и лихорадочно блестят.

– Мисс Моллинэр, – без предисловий, – нам предстоит ещё одно испытание. Проследуйте за мной.

Испытание. Ну да, конечно. Всё совпадало. Ему надо доказать любой ценой, что Молли и впрямь «одна из них»… Ну, или что на его месте так решил бы любой.

– Проследуйте за мной, – повторил лорд. Пальцы рук его беспрерывно двигались, ни на миг не находя покоя.

– Да, ваша светлость, – кивнула Молли безо всякого выражения в глазах.

Её к тому времени уже успели едва ли не полностью заковать в металл.

Бедные сказочные рыцари, коль им приходилось таскать на себе этакую тяжесть…

Она кое-как переставила вперёд правую ногу. К её недодоспеху никакого пара, само собой, не подводили.

– Я за вами не угонюсь, мой лорд, – тихонько сказала она прежним бесцветным тоном.

– Тележку! – скомандовал кто-то. Маска искажала голос, но властность не спрячешь.

Что-то пихнуло Молли под поясницу, зашипело – но её и впрямь покатили стоймя прямо следом за Спенсером.

Тот быстро шагал впереди; кулаки его судорожно сжимались и разжимались.

Куда делся прежний лорд Спенсер, монумент хладнокровию и самоуверенности?

– Сюда!

Зашипев, расползлись в стороны широкие стальные створки.

Это напоминало анатомический театр, о котором Молли тоже читала. Бетонный «стакан», только куда шире того, где её держали. Массивные камеры, самые большие, какие только ей доводилось видеть. Железная рама, к ней наверняка прикуют…

– Снимите с неё защиту, – нервно бросил Спенсер. – Металл исказит показания.

Как ни странно, никто не бросился сломя голову выполнять его приказания.

– Герцог Девоншир! Маркиз Дорсет! – Спенсер возвысил голос. – С этими железяками всё задуманное не имеет смысла. Не будет достоверного считывания. Вам нужно выяснить, как всё обстоит на самом деле, или вы просто желаете моего поражения?

Молли сжала губы. Достойный лорд, как оказалось, не так уж хорошо умеет держать удар.

Сверху их «стакан» накрывала стеклянная крыша, там виднелись человеческие лица – да, точно, вот и знаменитая борода маркиза!

Так или иначе, слова графа возымели действие – с Молли принялись снимать тяжеленные металлические пластины.

Руки ей действительно приковали к железной раме, на щиколотки тоже надели стальные браслеты.

Она не сопротивлялась, вообще не смотрела на возившихся вокруг неё людей, глядела сквозь них расфокусированным, устремлённым куда-то сквозь стены взглядом. Спенсера, равно как и остальных, она просто игнорировала.

Они не имели значения. Сила собрана в кулак – но её мало. А ведь госпожа Старшая начинала учить её, как собрать куда больше: из окружающего мира, из камня, деревьев, моря.

Однако собрать мало, нужно ещё и удержать. Это как переполненный кувшин – зачерпнуть им можно, а вот донести…

Свернуть в клубок… спрятать ото всех…

– Леди и джентльмены, – услыхала она вдруг голос лорда Спенсера, только теперь сообразив, что лязганье цепей и кандальных браслетов стихло. – Леди и джентльмены, благодарю вас за предоставленную мне возможность…

Молли достаточно хорошо успела изучить девятого эрла. Граф Джонатан Спенсер был в ярости, и не в приличной благородному сословию холодновато-сдержанной, проявлявшейся лишь в язвительной вежливости, – но в ярости поля боя, когда надо идти в штыковую.

Он говорил хрипло и медленно. Останавливался, облизывал губы. Звучали вбитые с детства правильные грамматические конструкции и обороты, должно быть, вынесенные как раз из того самого Тонбриджа, но за ними стояла настоящая ненависть.

Увы, это была ненависть обойдённого, не более того. Обойдённого и обиженного.

– Достопочтенный маркиз Дорсет выразил сомнение в правильности моих калькуляций и провёл достаточно впечатляющий эксперимент. К сожалению, в нем присутствовало слишком много желания унизить вашего покорного слугу и слишком мало – желания установить истину…

– Досточтимый граф, пожалуйста, воздержитесь от личных выпадов, – раздался сверху прохладный голос хозяина, герцога Девоншира. – Прошу вас, ближе к основной теме. Вам сделано большое одолжение, так не злоупотребляйте же нашим вниманием.

– Прошу прощения, ваша взнесённость, – обиженно-формально поклонился Спенсер. – Так вот, уважаемый маркиз заставил мисс Моллинэр растратить силы на поглотитель, произвёл грубые и приблизительные замеры на скорую руку, после чего и поспешил объявить о моей ошибке. Но, леди и джентльмены!.. Как можно было проводить такой эксперимент, не произведя сперва замеров в, так сказать, нативном состоянии мисс Моллинэр?

– Дорогой граф, – прогудел откуда-то сверху голос невидимого для Молли маркиза. – Могу ли я покорнейше просить вас прекратить уже перечисление моих методологических ошибок и перейти, так сказать, к практическим демонстрациям?

– Разумеется. – Голос Спенсера был груб и хрипл. – Но прежде я должен сказать вот что. То, что делает нас… нами, не есть просто «отсутствие магии». Это есть способность особым образом воспринимать и поглощать чужую силу. Носители магии на это не способны, как и мы не способны оную магию творить…

– Граф, эти вещи знает любой ребёнок из благородного семейства! – недовольно перебил лорд Кавендиш. – Ближе к делу, прошу вас!

– Мы уже начинаем, любезный герцог. – Спенсер махнул рукой служителям, затаившимся за массивными, сверкающими начищенной бронзой аппаратами.

– Мисс Моллинэр, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Вам не будет больно, вы знаете. – Спенсер обращался к ней очень формально, но глаза его горели. Что-то ещё крылось под этими гладкими, обтекаемыми, безличными фразами.

Молли кивнула. Задранные вверх руки немели, постепенно утрачивая чувствительность. Жёсткие кольца врезались в кожу. Сколько ей ещё так стоять?

Спенсер подошёл поближе, склонился, придирчиво проверяя чуть ли не каждое звено в цепях и каждый замок на наручниках.

– Смотай в клубок, – едва шевельнулись его губы, как бы случайно оказавшиеся возле её уха. – Спрячь всё, иначе нам конец!

– Вы начинаете, мой юный друг Джонатан?

Молли узнала голос старого герцога Бедфорда.

Да-да, «мой юный друг»…

Она невольно подумала о Билле Мюррее. Наслаждается ли он своей новой жизнью? Купил ли своей «мамаше», как он называл миссис Мюррей, дом на тёплом южном взморье?

Господи, почему я думаю об этой крысе? Какое мне до неё дело?..

– Мы начинаем, досточтимый герцог, – кивнул Спенсер.

– Я бы попросил вас тогда подняться сюда, к нам, – прогудел сверху голос маркиза Дорсета.

– Но я…

– Наши операторы достаточно компетентны, Джонатан, дорогой. – Слова маркиза переполняла патока.

Спенсер застыл, покачиваясь с носка на пятку и сжав кулаки. Костяшки побелели.

– Достаточно компетентны, – с напором повторил маркиз.

Спенсер бросил последний быстрый взгляд на Молли.

«Сверни в клубок», – казалось, умоляли его глаза. Покрасневшие, опухшие – он, похоже, давно уже не знал сна.

– Разумеется, любезный друг мой Эммануил, – отрывисто бросил Спенсер. – Если вы так убеждены в моих паранормальных способностях дистанционно воздействовать на нашу аппаратуру, то для вашего спокойствия…

– Благодарю вас, – прежним сладким голосом перебил его Дорсет. И бросил, уже совершенно по-другому, резко, сильно, уверенно: – Начинайте!