Текст книги "Поспеши, смерть!"

2

К молодым людям подошел Дик, и все четверо, утолив жажду, направились к стоявшему возле музея сэру Рудри.

– А теперь, – сказал он, – с вашей стороны будет весьма разумно войти в это здание и тщательно изучить, что там внутри. После чего мне может понадобиться некоторая помощь в работе со змеями.

– Змеями! – воскликнул Александр Карри, будто выскочивший из-под земли. – Я к ним близко не подойду!

– Я не просил вашей помощи, дорогой мой друг, – умиротворяюще ответил сэр Рудри. – Вы, вероятно, имеете полное право спать в музее, и я уже договорился с добрым человеком, который за ним присматривает, чтобы вам выдали кровать.

Александр фыркнул – этот способ выражения благодарности сэр Рудри, явно необычайно собой довольный, встретил ласковой улыбкой. Миссис Брэдли заметила, что его викинговские усы уже не казались такими седыми, как в Афинах: в ярком солнечном свете горной долины в них замелькала золотая искорка, будто их коснулся бог Аполлон, явившись из Дельф.

– Змеи? – спросила миссис Брэдли вежливо, но с некоторым едва заметным удивлением и еще менее заметным укором. – Не думаете же вы, что здесь находится Сад Эдема?

– В любом случае это не место для забав, – ответил сэр Рудри все так же добродушно. – Позвольте мне сообщить вам, что змея есть символ бога Асклепия, сына Аполлона. Змеями он лечил больных, избавлял семьи от бездетности. В виде змея же являлся во снах своим почитателям и таким образом их исцелял.

– Змеи? – сказала Кэтлин. – Я думаю, отец, что предпочту провести ночь здесь, в каком-либо незоологическом здании, как и ты.

– Я не уверена насчет незоологичности, – возразила Миган. – Судя по тем домам в Греции, где мы ночевали, я бы сказала, что змеи могут оказаться меньшим из двух зол. А где они, отец?

– Да, отец, где они? – спросил Гелерт, в то время как Дик, который змей недолюбливал и упал бы в обморок, если бы ему пришлось дотронуться до одной из них (последствия посещения Риджент-парка, где кто-то, наверное из лучших побуждений, обмотал ему змею вокруг шеи), быстро отодвинулся и проворно направился в сторону театра.

Так что с отцом уехали только Гелерт и Миган. Они воспользовались третьей машиной, которая, будучи наименее загруженной, была выбрана хранилищем для змей. Рептилии находились в длинном жестяном ящике с отдушинами. Он был поставлен поперек двух откидных сидений и нагружен сухим песком, чтобы змеи привыкли к засушливой природе того места, где понадобится их активность. Ящик крепко пристегнули ремнями и заперли на висячий замок. Ключ был у сэра Рудри, а дубликата, насколько ему было известно, не существовало.

Гелерт и Миган отстегнули ремни, сэр Рудри с сыном вынули ящик из машины и осторожно поставили на землю.

– Эй, Диш! Дмитрий! – заорал сэр Рудри.

Слуги, англичанин и грек, подошли к нему. Они стояли и курили вместе с тремя шоферами недалеко от машин.

– Выгружайте воду и провизию, – велел сэр Рудри. – А вы им помогите.

Понаблюдав пару минут, чтобы убедиться в правильной организации работы, он решил, что под руководством Диша она будет выполнена удовлетворительно. Указав на музей, куда следовало складировать припасы, он с помощью Гелерта поднял ящик со змеями и бережно понес его в направлении храма Асклепия.

– Вон туда! Они, как весьма адаптивные создания, совсем не пострадают, – заметил он, когда ящик был установлен в том, что служило своего рода гостиницей для посетителей во времена, когда Эпидавр привлекал пациентов со всей страны и размещал их как можно ближе к святилищу бога исцеления. – Потом мы придем и их ненадолго выпустим. Тот человек меня заверил, что они совершенно безобидны.

– Остается лишь изо всех сил надеяться, что это так, – заметил Гелерт. – Полагаю, отдушины слишком узкие, чтобы им пролезть? Я слыхал о совершенно замечательных способностях довольно больших рептилий пролезать в щели.

– После того, как их кормили, какое-то время прошло, – признал сэр Рудри. – Я обратил внимание продавца на то, что мне не нужны летаргические раздутые змеи. Чуть позже я дам им молока. Но я не думаю, что они смогут пролезть в отдушины, которые, как ты сам видишь, крайне малы. Хотя, быть может…

Он повысил голос:

– Эй, Айвор! Кеннет! Стюарт!

Мальчики, по всей видимости, его не слышали. Они вернулись из своей разведки, исцарапанные, грязные, вымотанные и весьма голодные, выпили воды из запасов миссис Брэдли и сейчас искали себе занятие. На ходу они быстро переговаривались:

– Пойдем или не пойдем?

– Может, есть зовут?

– Рано. Еще двенадцати нет.

– Или еще воды дадут? Я бы выпил.

– Он об этом вряд ли думает, – сказал Айвор, хорошо знавший своего отца. – Нет, наверняка привлекут к чему-нибудь. Делаем вид, что не слышали.

– А он на самом деле змей привез, как вы думаете? – спросил Кеннет.

– Мы, горцы, со змеями дела не имеем, – сказал Стюарт.

– Змеи? – спросил Айвор. – Кто сказал, что у него вообще змеи есть?

– Вы, чертенята! – позвал Армстронг, появляясь перед ними со стороны дороги. – Не слышите, что ли, как сэр Рудри вас зовет?

Мальчишки посмотрели на него сердито, но он так театрально повел рукой поверх их голов в сторону сэра Рудри и так решительно перекрыл им путь своим большим и мощным телом, что они сочли за лучшее не упираться.

– Болван, – сказал Кеннет, когда они повернулись и Армстронг пошел своей дорогой. – Какого черта он вмешивается?

– Отец ему задал за то, что нализался на Мистериях, болван.

– Сам болван, без тебя знаю.

– Думалку тогда включи.

– Отстань.

– Это был Армстронг? – спросил сэр Рудри. – Если да, то мне он здесь нужен с камерой.

– Я его приведу, сэр, – сказал Стюарт и бросился прочь, несмотря на безжалостное полуденное солнце, палившее над каменной долиной. Он чудесным образом обошел валуны, развалины и скальные выходы и вскоре поравнялся со своим врагом.

– Послушайте, вас зовет сэр Рудри!

Армстронг повернулся и что-то рявкнул.

– Нет, он правда зовет. Вас вместе с камерой.

Армстронг выругался, резко повернул и зашагал к машинам за своими принадлежностями. Стюарт, радуясь, что они отомщены, пошел рядом с ним, ведя полезный разговор о штативах, проявителях, темных комнатах, экспозиции, киноаппаратах и возможности подделать фотографию убийства.

– Вот хотелось бы мне на такую посмотреть, – закончил он серьезно.

– И мне бы хотелось… но не на поддельную! – мрачно сказал Армстронг.

«Для столь молодого человека он необычайно неприятный тип», – подумала миссис Брэдли.

Она сидела в самой первой машине, и до нее доносились все его богохульства, пока он вытаскивал из третьей машины нужные ему вещи. Она подумала о том, какое влияние окажет эта речь на серьезнейшим образом внимающего ей Стюарта, но решила, что сейчас привлечение к этому внимания принесет парню больше вреда, чем пользы.

– Ну, правда же подлец? – сказала Кэтлин, садясь в машину рядом с ней. – Слушайте, до чего же нагрелись сиденья!

– Мне он совершенно не нравится, – ответила миссис Брэдли, глядя вслед Армстронгу.

– Портит всю компанию, – продолжила Кэтлин, невольно передернувшись. – Я его не выношу. – После некоторого промедления она добавила: – Иэн здесь. Нанялся водителем. Мы с ним поругались из-за этого.

– Я его узнала, – ответила миссис Брэдли. – Он вел третью машину, со змеями. Что сэр Рудри предполагает с ними делать? Я думала, это будут символы бога врачевания в самой безобидной их форме. Не знала, что это настоящие змеи.

– Я думаю, у него есть какой-то план. Как же я рада, что не буду спать в лагере!

– Вы не собираетесь спать в лагере, дитя мое? Но да, конечно же, вы не будете. Вы в первые часы темноты будете мириться с Иэном.

– Не знаю. Он страшно вспыльчив, а я сказала… ну, в общем, достаточно сказала о том, каким надо быть идиотом, чтобы поехать с нами.

Миссис Брэдли выглянула в окно, напоминая старую и хитрую черепаху, высовывающую голову из панциря. Она осмотрелась, но никого не увидела, кроме троих шоферов в единственном клочке тени. Двое из них играли в какую-то азартную игру, а третий стоял и смотрел на них, надвинув кепку на глаза и держа руки в карманах бриджей. Эти бриджи, грязная тенниска и шоферская кепка составляли весь его гардероб.

– Иэн! – сказала она отчетливо и резко.

Зритель так же резко повернулся, огляделся, потом подошел к машине.

– Мадам?

– Брось, Иэн, – сказала Кэтлин. Иэн посмотрел на нее хмуро.

– Здесь неподалеку есть деревня, – заговорщицким тоном произнесла миссис Брэдли. – Где вы оставляете машины?

– Мы должны только отогнать их с дороги.

– Внизу, в конце долины, есть деревня. И хотя она наверняка плохонькая, там, насколько мне известно, есть два магазина. Если не в одном, так в другом иногда можно купить рахат-лукум. Я об этом читала в какой-то книжке[2]2
  From Olympus to the Styx, by F. L. and Prudence Lucas. Cassell, 1934 (прим. автора). («От Олимпа до Стикса».)


[Закрыть]. Исчезните, дети, быстренько. Мистер Карри объявил о своем намерении спать в музее, так что отсутствия в лагере своей дочери он не заметит. Но утром не опаздывайте.

– А другие водители? – спросила Кэтлин.

– Не говорите, что у нас есть друг при дворе, – сказал Иэн.

Он был загорелый и черноволосый, с длинными руками, короткими ногами и очень крепкого телосложения.

«Выглядит задиристо», – подумала миссис Брэдли.

– Конечно, есть, – сказала его жена практичным тоном истинной английской леди. – Пойдем?

– Лишний вопрос, – ответил Иэн. – Эти ребята, – он указал на своих коллег, – по-английски не говорят. А если что не так, я их кулаком успокою.

Миссис Брэдли плавно вышла из машины, оставила молодых людей вдвоем и быстро, несмотря на жару, ставшую невыносимой, направилась туда, где стояли фотограф и его собеседники.

– В конце концов, – услышала она, подходя, слова сэра Рудри, – я не знаю, каким образом было бы более разумно поступить. Возможно, следует отдаться воле Господа.

– В точности моя мысль, – поддержал его Гелерт. – Не вижу возражений к тому, чтобы достать рептилий, и пусть бог, если захочет, распорядится ими.

– Тон у тебя излишне легкомысленный, – ответил ему отец, – но смысл твоих слов тот же, что моих. Так что вы с Армстронгом можете отнести их к машине.

– Я думаю, – сказала миссис Брэдли, глядя в ту часть развалин, где поместили ящик со змеями, – что эти бедные создания должны быть задействованы во всех ритуалах.

– Даже если мы примем решение их не использовать, их все равно надо покормить, – заметил сэр Рудри. – Ты боишься змей, Беатрис?

– Я – практически одна из них, – ответила миссис Брэдли. – Меня почти всегда определенно считают змеей, если не ящерицей. Не знаю, нарочно у меня это получается или нет, но я всегда оказывалась либо тем, либо другим.

Она думала, как бы предупредить Иэна и Кэтлин, что змей принесут обратно и положат в машину. Миссис Брэдли предполагала, что к тому времени у них будет в самом разгаре либо ссора любящих, либо процесс примирения. И ей не хотелось, чтобы экспедиция застала пару в одном из этих состояний.

– Я должна попросить разрешения взглянуть на моих сородичей, – твердо сказала она.

Сэру Рудри змеи обошлись дорого. Кроме того, он все-таки опасался, что они могут всколыхнуть воспоминания о той странной силе, что властвовала когда-то над этой долиной. Поэтому он рад был показать их кому-нибудь, кто отнесется к ним с разумным интересом, свободным от страха, отвращения или несдержанного возбуждения. И он охотно повел миссис Брэдли к тяжелому ящику.

– Больше всего это похоже на гроб, – сказал Армстронг.

Он собрал предметы своего фотографического ремесла, и Миган с Гелертом пошли следом за отцом. Сэр Рудри присел и вставил ключ. Миган отодвинулась на пару шагов. Миссис Брэдли встала рядом с сэром Рудри, который, тихо и ласково приговаривая, как человек, собравшийся кормить цыплят, поднял крышку. Публика, вытягивая вперед шеи, – в основном с безопасного расстояния в пару ярдов – могла хорошо рассмотреть содержимое длинного ящика. Перед ошеломленными взглядами тех двоих, кто умел различать змей, предстали полдюжины коротких толстых английских гадюк с широкими плоскими головами. Сэр Рудри поспешно захлопнул крышку.

– Неловко вышло, – сказала миссис Брэдли. – Ты разве не посмотрел, расплачиваясь, что покупаешь?

– Я купил четырех змей, – ответил сэр Рудри, стараясь говорить спокойно, – того вида, который был у этих заклинателей. Я купил их у заклинателя змей! Для этого я ездил в Танжер! Я просто не могу себе представить…

– Может быть, – сказал Гелерт из-за его плеча, – такая неожиданность – первое проявление вмешательства Асклепия.

– Это второе или третье проявление этого проклятого вмешательства и дурацких розыгрышей, вот это что! – заявил Александр Карри. Он подошел медленно, презрительно фыркая, но сейчас вид у него был сердитый и испуганный. – И я найду, кто это сделал. От этих змей никакого толку! Они совсем не того рода! И к тому же они очень, что неприятно, опасны!

– Значит, хорошо, что тетя Беатрис захотела на них посмотреть, – заметила Миган. – Но, отец, разве гадюки действительно опасны?

– Разумеется! Мне бы и в голову не пришло ни трогать их, ни разрешать это кому бы то ни было другому, – бойко ответил сэр Рудри, но Александр был разъярен.

– Теперь я понимаю, – сказал он, вдруг оборачиваясь к сэру Рудри, – почему вы одобрили мое решение спать где угодно, только не в лагере с прочими вашими олухами!

– Мой очень дорогой коллега, – ответил сэр Рудри в огромном, хотя и любезном изумлении. – На что, во имя неба, вы намекаете?

– О, ни на что, ни на что, – сказал Александр Карри, состроив мрачную гримасу.

Кончики внушительных усов сэра Рудри заострились, но потом вновь опустились.

– Тем не менее вопрос о том, чтобы использовать сегодня змей, не стоит, – заметил он.

– Разумеется, нет. Нам придется положиться только на способности этого бога, – сказала миссис Брэдли, бросив острый взгляд на закрытый ящик и уводя с собой Александра Карри, чтобы он не направился к автомобилям, если таково было его намерение. Меньше всего нужно, чтобы именно он узнал о возвращении к отряду общительного Иэна.

– Чего я не могу понять, – сказал Дик Гелерту, когда они вдвоем уходили прочь, – это как гадюки оказались в ящике. Все это очень таинственно, вам не кажется? В смысле, это не может быть ошибкой. Разве кто-нибудь спутает гадюку с чем бы то ни было? Это же такие мерзкие и опасные гады.

– Я знаю, – ответил Гелерт. – Я готов поклясться, что Армстронг что-то обо всем этом знает, но не думаю, что он согласится поделиться своим знанием с нами. Он ни с кем не ладит, кроме вас.

– Он ладит со мной? Я не замечал.

– Ну, во всяком случае, никто не заметил обратного.

– Нет, это правда, – сказала подошедшая Миган. – Но и мистер Карри ладит с Армстронгом. Вероятно, они едины в презрении к моему отцу.

– Отец совсем рехнулся, Миган. Но, в конце концов, у нас каникулы, и я, если сказать по правде, совсем не против на время оказаться подальше от Афин.

– С чего бы это? Что ты задумал? Ронни, подите прочь.

Дик послушно отошел.

– Да ничего. То есть… – Гелерт огляделся, но здесь, среди развалин, широко распространенных по сухой каменистой местности, они с сестрой были ярдах в пятидесяти, а то и дальше, от всех прочих. – В Афинах я прилично влип. Я так понимаю, у тебя нет двадцати квидов, которые ты могла бы дать мне взаймы?

– Ну, допустим, что они у меня есть. Из своих денег, полученных на день рождения, я почти все сохранила – удачно, что из Англии только наличные посылали. Но зачем тебе?

– Ну… – начал Гелерт, снова оглядываясь, – я думаю, что за двадцать квидов откуплюсь от ее отца. Он требует тридцать, но наверняка, увидев наличные, возьмет двадцать и еще будет доволен. В конце концов, я не сделал того, чего мог бы стыдиться. Это только этот невежа Армстронг рвется ко всему, что можно присвоить.

– Боже мой! – сказала Миган. – Очередная девица!

Похожее на морду гончей лицо Гелерта стало еще худее и острее обычного. И намного мрачнее.

– Да вообще ерунда какая-то выходит, – сказал он. – Мы опоздали на пароход и заночевали в Андресе, так этот старый идиот папаша делает вид, что предполагает худшее.

– А этого не было? – спросила Миган прямо.

Гелерт уже слегка раскраснелся на жаре, так что нельзя было понять, покраснел он или нет. На сестру он посмотрел строго и благородно.

– Естественно, нет, – ответил он.

– Понимаю. Я тебе дам эти деньги, отдашь, когда сможешь.

– Отлично. Ты очень добра. – Он сменил тему: – Слушай, что за отвратительный тип этот Дмитрий!

– В чем это выражается?

– Подлизывается к Армстронгу. Миган, Армстронг что-нибудь знает?

– Что-нибудь о чем?

– О Кэтлин и этом, как его зовут?

– Иэн?

– Да.

– Я бы сказала, что нет, но может быть. Он вообще позор всей этой экспедиции. Ведь фотографиями мог бы заниматься ты?

– Отец довел бы меня до бешенства.

– Меня тоже. Я думаю, он и Армстронга доведет. Эй, нас зовут.

Меланхолический сигнал машин, покинутых Кэтлин и преданным настойчивым Иэном, объявил, что ланч подан. Повинуясь здоровому молодому инстинкту, Гелерт и Миган повернулись и быстро зашагали на звук.

Ланч проходил в тени больших зонтиков, воткнутых там, где удалось найти мягкую землю. Главной темой разговора среди молодежи был ящик, содержащий, как выяснилось, гадюк. Общее мнение, что укус этих змей смертелен, было отвергнуто сэром Рудри с добродушным презрением.

– Ерунда, – сказал он, предвосхитив слово «чушь» из уст Александра Карри. – Укус болезненный и опасный, но на самом деле не смертельный.

– А чем он опасен тогда, отец? – вдруг заинтересовался Айвор.

– Ешь и не спрашивай, – сказал ему отец. – Я всем нам организовал сегодня сиесту в музее.

– Я бы не сказала, что там есть место для нас всех, – сказала Кэтлин, разглядывая издали одинокий сарайчик. – И если придут другие посетители, то сможем ли мы продолжить сиесту или вынуждены будем освободить помещение?

– Вряд ли сегодня здесь будут посетители, – прозвучал необоснованный ответ сэра Рудри.

Но все понадеялись, что он окажется прав.

Когда ланч закончился и все следы пикника были уничтожены рабочей командой в составе Дика и мальчиков, компания разделилась на подгруппы по возрастному критерию и под водительством сэра Рудри отправилась в музей ради обещанной сиесты.

Глава V

– Чего ж ты плачешь?

– Чеснока нанюхался.

1

Музей, как заметила Кэтлин, был очень мал. Однако внутри его было хотя и не особенно свежо, но намного прохладнее, чем на открытом воздухе долины. Сэр Рудри настоял на беглом осмотре экспозиции и детальном изучении плана реконструкции храма, чьи руины сейчас они видели снаружи. Он провел целую лекцию, и только после нее все получили возможность прилечь. Кэтлин положила голову на тощий живот Гелерта, а Миган – на грудь бедного маленького Рональда Дика, чем его страшно взволновала. Мальчишки лежали на спинах, согнув колени и держа ладони на прохладном полу. Миссис Брэдли, не сторонница дневного сна, села, прислонившись к стене, и стала делать записи в дневнике. Александр Карри и сэр Рудри сидели спиной к спине, а три водителя, двое слуг и сторож музея разместились в углу между мраморными фрагментами разрушенного храма и играли в какую-то сложную азартную игру камешками разного размера. Армстронг, принесший свою аппаратуру, быстро проинспектировал камеру и сел играть в карты с Дмитрием и двумя греческими шоферами, которых для этого соблазнил бросить их прежнее занятие.

Потом все, с затекшими руками-ногами от неуютных поз, поднялись, отряхнулись от пыли и вышли снова наружу. День все еще был жарок, долина казалась выжженной и сухой. Будто по общему согласию, почти все паломники двинулись обратно через полоску земли к высокому берегу возле театра, поднялись на него и сели на каменные скамьи поговорить и посмотреть на гору Титтий на севере или на возвышающуюся сзади стену Кинартия. Именно на ее нижних склонах и был построен театр, где они сейчас сидели.

Чай, то есть пирожки и воду, принес Дмитрий, который при всех своих недостатках (пока еще никаким неудобным образом не проявившихся) умел незаметно вызывать у людей положительные эмоции. Он выдал всем по очереди еду и питье, одарив улыбкой, и паломники, в шляпах от солнца, темных очках, с волдырями на носу, приняли его подношение с небрежной благодарностью. Легкое, но безошибочно определяемое ощущение подавленности овладело экспедицией. Им предстояло не ложиться всю ночь, и мысль об этом ни у кого не вызывала восторга. Поэтому за едой все разговоры велись слегка плаксивым тоном.

– У меня все кости ноют от этого ужасного пола, – сказала Миган.

– А нам-то каково? – парировал Гелерт. – Нам еще и подушками служить пришлось.

Мальчики, у которых были свои планы на вечер, лазили по театру, что-то жуя на ходу. На них не подействовали ни жара, ни жесткость полов музея. Время от времени они подбегали к Дмитрию попить воды, которую он, все так же улыбаясь, им наливал.

– Дмитрий! – сказал Айвор. – Вы гадюк видели?

Дмитрий продолжал улыбаться.

– Это такие змеи, – пояснил Стюарт.

– Серпенты, – добавил Кеннет.

– Серпенты. Да, понимаю. – Дмитрий улыбнулся шире. – Нет, не видел.

Мальчики стали подталкивать друг друга локтями и вдруг, будто у них у всех одновременно возникла какая-то одна идея, встали и пошли к развалинам. Остатки турецких печей для обжига извести были слишком заметной вехой ландшафта, чтобы не бросаться в глаза. Но нельзя было также не заметить и каменные фундаменты – результаты раскопок в священной долине, – показывающие, где были храм, стадион и колоннады. Видны были, как на плане, контуры комнат для пациентов Асклепия – напоминание о многолюдном святилище исцеления.

Спустились сумерки. Компанию современных паломников призвали в лагерь тремя свистками, и они, сопровождаемые Дишем и Дмитрием – соответственно тому, предпочитают они спать в машинах или в музее, – разошлись по местам, которые им предстояло покинуть за полчаса до полуночи. У мальчишек выбора не было. В сопровождении самого сэра Рудри, Александра Карри, Рональда Дика и Армстронга они были отведены в музей и уложены на пальто, коврики и мешки.

Миссис Брэдли, Миган, Кэтлин, Гелерт, Диш и три шофера заняли сиденья в машине – миссис Брэдли, Миган и Гелерт в первой, Кэтлин и Иэн во второй, остальные шоферы и Диш в третьей. Примерно в одиннадцать часов Иэн включил мотор и вместе с женой уехал. Его поведение не вызвало – миссис Брэдли отметила эту интересную особенность греческого характера – ни удивления, ни веселья.

Миган и миссис Брэдли посмотрели в окно вслед влюбленным. Гелерт спал на водительском месте, и уехавшая машина его не разбудила. Миссис Брэдли снова легла в свой угол, закрыла глаза и немедленно заснула. Миган попыталась уснуть, но не получилось, и она стала смотреть в темноту за окном. Она была рада, что брат с ней, хотя он и спит. Пустая одинокая дорога, одинокая долина, большой, голый и пустой театр, храм Асклепия, место таинства и веры давно ушедших поколений, внушали ей страх. Миган со все усиливающимся страхом ждала сигнала, который должен разбудить отряд и направить в приделы храма для второго эксперимента сэра Рудри. И ей хотелось, чтобы он прозвучал быстрее.

Миган невольно вспомнился первый эксперимент отца, и мысли переключились со страха на самопоздравление. Девушка потихоньку пощупала синяки на костяшках пальцев и на голени, оставшиеся как память об элефсинском эксперименте. Но настроение у нее опять сменилось. Она была суеверна и сильно впечатлилась откровением (так она это называла) Кэтлин по поводу смерти члена отряда, и мысли об этом ее тревожили. Очень хотелось оказаться дома в Афинах, вдали от опасности. И еще ее беспокоил случай со змеями.

Через некоторое время Миган перестала смотреть в темноту за окном, прислонилась к спинке кресла в своем углу машины, подложила надувную подушку под голову и попыталась себя убедить, что в таком положении тоже можно спать. Закрыв глаза, она, как ни странно, заснула – не прошло и пяти минут. Но в ее снах вились змеи, и от свистка сэра Рудри, прервавшего запутанные видения подобно резкому удару клинка, она проснулась в ужасе, с покрытым испариной лицом, сжатыми кулаками и пересохшим от страха горлом.

– Что это? – прошептала она хрипло.

Голос миссис Брэдли ее успокоил. Они разбудили Гелерта и втроем вышли из машины. Миссис Брэдли включила фонарик, и все осторожно двинулись к месту встречи.

Сэр Рудри компанию не пересчитывал. Он полагал гарантированным, что все, чье присутствие он счел желательным, будут на месте. Поскольку на самом деле так оно и было, то не было оснований для вопросов или возражений. Его указания были ясны и легко исполнимы. Компании предстояло направиться такими маленькими, как это только возможно, группами – в одиночку, парами, для особо робких по трое – к развалинам колоннады, там лечь, сосредоточиться, задуматься о мелких болячках, которые у них есть (как сообщил сэр Рудри, у него самого имеется пара очень противных комариных укусов), и ждать того, что может случиться.

– Но разве мы не должны принести жертву этому богу? – осведомился Гелерт. – Он же, разумеется, не будет лечить пациентов даром?

– Вот это, – вдохновенно ответил сэр Рудри, – один из вопросов, на которые мы, быть может, получим ответ.

«Ипполит, сын Тесея, принес Асклепию двадцать лошадей», – заметил про себя Гелерт, отходя от отца.

Сэр Рудри его окликнул.

– Не забывай думать о своих симптомах, – призвал он тоном проповедника.

Гелерт фыркнул, резко повернулся и пошел прочь. Его раздражало, что отец так сам собой доволен.

– Тетя Адела, останьтесь со мной, мне страшно, – сказала Миган, держа миссис Брэдли за руку.

– Хорошо, будем вдвоем ждать бога, – охотно согласилась миссис Брэдли. – Какие у вас болезни? У меня, например, тяжело на душе. Бог это вылечит?

– Разнополые группы не допускаются, – вдруг громыхнул сэр Рудри в сгустившуюся тьму.

– Это отменяет мое желание, чтобы мистер Дик составил нам компанию, – с сожалением сказала миссис Брэдли. – Доброй ночи, мистер Дик. У вас, кстати, есть болезни, которые нужно вылечить?

– Одна, – ответил Дик.

Судя по всему, он говорил серьезно. Гелерт в темноте засмеялся. Армстронг, несший камеру, споткнулся о камень, слышно было, как он ругнулся.

– Меня интересует, есть ли болезни у мистера Армстронга, – тихо заметила миссис Брэдли на ухо Миган.

Миган подавила смех. Невозможно было вообразить, чтобы этот здоровый и красивый, как бог, молодой человек по своей свободной воле пришел в святилище Асклепия из одной только терпеливой безусловной веры.

Компания разошлась по долине. Когда-то колоннада представляла собой длинный портик, где проводили ночь пациенты бога и его жрецы. Сейчас от нее остался только план первого этажа. Земля была жесткой и каменистой, что провоцировало участников экспедиции на богохульства и просто ругань, правда, тихие из-за суеверного страха. Слышны были также шутки и смех. Но никто из присутствующих, за возможным исключением сэра Рудри и миссис Брэдли, не чувствовал себя полностью свободным от страха. Наконец послышались шорохи от попыток устроиться поудобнее, а также почесывания и хмыканья. Потом все стихло. К полуночи, похоже, все были готовы для любого грядущего посещения. Ожидалось ли оно в виде сновидения или в более осязаемой форме, уточнено не было.

Миган осталась рядом с миссис Брэдли. Примерно через полчаса она прошептала:

– Если бы мы только не знали о змеях!

– Они надежно заперты, – ответила миссис Брэдли. – Не думайте о них. Думайте о домашнем уюте, как я.

– Я слышу странные звуки, – возразила Миган. – Наверное, это они наводят меня на мысль о змеях. К тому же мне положено сосредоточиться на своих болячках. Я мучаюсь плоскостопием. Хорошо было бы… Ой, слушайте! Что это?

– Я думаю, мальчики могли что-нибудь затеять, – прозвучал разумный и успокаивающий ответ миссис Брэдли. – На самом деле я не сомневаюсь, что так оно и есть.

– Уверена, отцу это не понравится. Вы серьезно думаете, что это мальчики? Ну, тогда ладно. Все звуки отнесу на их счет.

Успокоенная этой мыслью, она снова замолчала и, посмотрев на звезды в широком небе, убрала несколько мешавших камешков из-под себя.

Было холодно. Она поежилась, завидуя расслабленной неподвижности худощавой и жилистой миссис Брэдли.

Примерно через полчаса после полуночи сэр Рудри, возвещая о своем присутствии светом фонаря, проинспектировал паломников, переходя от одного к другому, будто что-то ища. Казалось, он хотел удостовериться, что они все там, где им положено быть. К каждому он обращался с одним и тем же вопросом:

– Самочувствие осталось точно таким, как было?

Получив в ответ жалобы или дерзости, он заключал каждый разговор заявлением:

– Я больше сюда не подойду. Мы должны дать Силе возможность работать без помех. Обязательно запомните, что увидите во сне.

Как только он отошел от Миган и миссис Брэдли, раздался звук шарканья, кто-то споткнулся и выругался. Миссис Брэдли включила фонарь, и свет обнаружил Дмитрия в лапах Диша.

– Нет, сердце мое, этого не будет, – говорил Диш. – Ящик с рептилиями не трогать, понятно? Он к вам отношения не имеет. Мое дело – смотреть, чтобы никто, кроме сэра Рудри, к нему не приближался.

Миссис Брэдли выключила фонарик, а подошедший к спорящим сэр Рудри стал высказываться очень сердито. В его голос вернулся годами отсутствовавший валлийский выговор. Чуть позже стало понятно, что Дмитрий угомонился, а Диш возвращается в машину, на свое спальное место.

– Надежный человек, – сказал ему вслед сэр Рудри.

Миган заснула, вопреки своим прежним страхам и ночной прохладе. Миссис Брэдли сначала, хотя и выглядела спокойно отдыхающей, настороженно прислушивалась к любому звуку, в том числе шуршанию мифических змей, а потом тоже заснула и спала до тех пор, пока над далекими горами не занялся бледный рассвет.