Текст книги "Королева ангелов"

1100–11000–11111111111

(Инспектирующий, закончив работу по рассмотрению дел грешников десяти миров, вдруг обнаруживает на своем столе папки с жизнеописаниями ряда великих землян. Он вздыхает и просматривает их одно за другим. Этот великий человек, изобретя то-то и то-то, уничтожил сто миллионов, а другой, философствуя, ввел в заблуждение миллиарды. Сейчас они отданы ему, и он чувствует нарастающую усталость.)

Инспектирующий: «Прошу, Отец мой, довольно! Я судил виновных. Почему я должен судить лучших, самых замечательных?» (Нет ответа.)

(Инспектирующий бросает папки на стол, возможно, смирившись.)

Инспектирующий (приглушенным голосом): «Ну хотя бы дайте мне компьютер».

Домашний диспетчер Мэри Чой разбудил ее непрерывным звоном в шесть утра. Она вынырнула из сна, в котором плавала в прибое за Ньюпорт-Бич с матерью и сестрой.

– Иисусе. Что там?

– Надзорный инспектор Д Рив.

– Который час? Уже утро?

– Шесть ноль-ноль, Мэри.

– Давай его. Без видео. – Она села в постели, вскинула руки и потянулась, чтобы кровь прилила к мозгу. Энергично встряхнулась. Перекинула одну ногу через край кровати. До двух ночи она обшаривала лоскуты теневой зоны – безрезультатно; никто из знакомых Голдсмита не видел ни тени этого человека.

– Прошу прощения, инспектор Чой. – Рив и сам выглядел предельно усталым, лицо на визоре было темным, смуглым, под глазами мешки.

– Доброе утро, сэр.

– Вы участвовали в расследовании похищения селекционера Хамсанга Пхунга в начале этого года, не так ли?

– Да, сэр.

– У меня в памяти рабочего стола есть заметка, с вашей просьбой вызвать вас, если мы отследим кого-либо из подозреваемых в том деле.

Она встала и потрясла руками, окончательно просыпаясь.

– Да, сэр.

– У нас в Комплексе вылазка селекционеров. Один из подозреваемых в деле Пхунга может быть там. Вы хотите участвовать? Могу включить вас в группу поддержки нашей операции.

Без колебаний:

– Однозначно, сэр. Я хочу быть там.

Рив сказал, куда ей прибыть. Мэри быстро оделась, порадовавшись, что улучшенная химия тела позволяет ей оставаться бодрой многие часы без сна.

Покинув квартиру, через двадцать три минуты она уже стояла на террасе на северной стороне Канога-Тауэр, чуть касаясь темными узкими пальцами надраенных латунных перил и глядя на Лос-Анджелес с высоты четырехсот метров. По указанию местного СПТ, смотрителя прилегающей к Комплексу территории, она поднялась на уровень, расположенный на двух третях высоты башни. Она наклонилась вперед, и плотная воздушная завеса зашелестела в нескольких дюймах от ее лица, не пропуская прохладный бриз раннего утра. Справа от нее водянисто-серый рассвет замарал туманный горизонт.

Мэри приняла приглашение Рива, просто чтобы быть в курсе хода расследований, связанных с селекционерами. Семь месяцев назад она вышла из группы, ведущей следствие по дела Пхунга; к этому ее вынудили большая рабочая нагрузка и упадок духа.

Ей не нравились эти операции; вылазки селекционеров напоминали погружение в темный кошмар, разделяемый всем обществом. Но если и существовало нечто, сводящее воедино все проблемы, связанные с преступностью, обществом и защитой общественных интересов, то именно деятельность селекционеров. Она не могла, оставаясь честным зои, отказаться от такой возможности.

В ожидании дальнейших указаний от СПТ она сосредоточилась на созерцании города, отгоняя все прочие мысли. Она перешла в состояние боевой готовности всего десять минут назад; она даже не знала, где будет происходить вылазка. Ей откроют это лишь за считаные минуты до ее начала, давая Мэри времени ровно столько, сколько необходимо для знакомства с ее группой.

Ночной Лос-Анджелес был прекрасен. Мэри где-то вычитала, что только молодая цивилизация транжирит свет, излучая его в пустоту. Молодые города Земли до сих пор поступали именно так, все, кроме Комплексов темных башен неправильной формы, очерченных свечением ночного неба. Повернутые под углом зеркала отражали ночь, их края освещались предупреждающими маячками и тускло светящимися красными линиями мейсснеровских стыков. В ближайших лоскутах между Комплексами улицы сияли синим и оранжевым, а дома брызгали белым и голубым, словно там приземлились звезды. Более низкие башни более старых деловых центров заполняли просветы между Комплексами шахматными клетками сверхурочной деятельности.

Суборбитальные реактивные лайнеры с глухим буханьем проносились над головой в сторону океанического порта Лос-Анджелеса, словно неведомые морские твари в перевернутой глубине. Первая, вторая и третья полосы низкоорбитальных спутников затмевали свечением Млечный Путь, всегда плохо различимый в дымке Лос-Анджелеса. В таком городе, как Лос-Анджелес, жизнь кипела безостановочно; целые общины всегда бодрствовали действовали делали думали. В этот ритм Мэри могла окунаться с головой; она любила город. Лос-Анджелес был теперь ей матерью и отцом, огромный и укрывающий, за всеми приглядывающий и всем дающий занятия, и больным и здоровым, требовательный и строгий. Грозный.

Мэри была на двух предыдущих рейдах из-за вылазок селекционеров. Первый обернулся фарсом; ни жертв, ни подозреваемых, только разбитый вдребезги «адский венец» посреди заброшенного гниющего бунгало в калифорнийской теневой зоне. Во время второго они нашли самого Пхунга, запертого в глубине промзоны лоскута семь-три, голого, привязанного к грязной койке, коронованного небольшим импортным (эспаньольским) «адским венцом»; приговор ему уже был вынесен и исполнен – две минуты в аду более жутком, чем мог бы измыслить самый извращенный богослов.

Селекционеры были предельно осторожны и весьма находчивы, почти все чистейшие натуралы, но с одним пунктиком: они полагали себя орденом очистителей от скверны. Они редко допускали заметные оплошности. События сегодняшнего вечера могли оказаться крайне важными; то, что происходило – этому предшествовали восемь убийств и удручающие поиски, – бесило, но тем не менее.

Мэри представила вот селекционеры ловят Голдсмита делают свое дело заявляют будто выполняют за нее ее работу. Она отогнала эти мысли. Недавние точечные опросы ЛитВизов показали, что целая треть граждан США одобряет незаконную деятельность селекционеров, по крайней мере негласно, проявляет одобрение в болтовне за коктейлями без стадного одобрения или очень горького «око за око». Как ни смешно, большую часть этой трети составляли некорректированные; селекционеры чаще всего охотились именно на некорректированных, поскольку, как правило, именно те совершали преступления, пробуждающие праведный гнев.

В дверь стучатся кто же там к вам палач какой сюрприз.

– Лейтенант Чой, – услышала она в левом ухе, – поднимитесь по проходу Ла-Сьенега до уровня пять-четыре, переулок Дюран, доминиум два один. Это трехуровневое изолированное жилище. Ваша начальная позиция – западный первый этаж, напротив лифта для арбайтеров, где вы примкнете к командиру третьей группы лейтенанту Р Сэмпсону и младшему лейтенанту Т Уиллоу. Вероятное вооружение находящихся внутри включает флешетник и аэропистолеты. На месте будут зои-медики.

Мэри представила, как вся ее дорогостоящая трансформация нашпиговывается стрелками флешетника и ее обступают зои-медики с вопросами: «Что это? Вы хотите вернуться к нормальной анатомии из-за этой травмы?» Ее еще никогда не ранили. Не следует забывать об осторожности; мудрость полиции в быстроте движения.

Она прогулялась до места встречи с Сэмпсоном и Уиллоу. Они стояли в штатском возле балкона с выходами вентиляционных систем в сотне ярдов от первой назначенной ей точки, тихо переговариваясь. Мэри присоединилась к ним, и они переместились на девяносто градусов, обходя круглую шахту. Потоки теплого воздуха снизу приподнимали волосы Мэри. Когда они остановились, Сэмпсон улыбнулся ей; Уиллоу выглядел мрачным и нервным.

– Рив говорит, ты в этом рейде на подхвате, – тихо сказал Сэмпсон.

– Это не мое основное задание, – призналась она. – Но я имею к этому отношение. В прошлом году я вместе с У Тейлором и К Чу выслеживала похитителей Пхунга.

– Нынешний рейд может оказаться серьезнее, – сказал Сэмпсон. – Здесь, возможно, три или четыре жертвы. Не меньше десяти селекционеров. Даже возможно, что среди них второй по значимости.

– Шледж? – спросила она.

Сэмпсон кивнул.

– А будь эта вылазка неделю назад, мы могли бы отловить самого Йола Оригунда.

– Ух ты!

Сэмпсон показал ей на планшете поэтажный план доминиума.

– Три уровня. Очень дорогие апартаменты. Владельцы А Пирсон и Ф Мустафа, специалисты по публичному праву, имеющие городскую лицензию. И Пирсон, и Мустафа были связаны с избирательной кампанией Рафкинда. Обоих не более трех часов назад заметила в Нью-Йорке местная ЗОИ. Но доминиум не пустует.

– Арендаторы, – сказал Уиллоу с нажимом, будто это было ужасно важное обстоятельство. Мэри кивнула.

– Вероятно, дотянулось грязное Восточное, – сказал Сэмпсон. – Но здесь все местные. Нанонаблюдатели в краске отметили за последние двадцать четыре часа шесть регулярных посетителей и четырех бывающих здесь время от времени. Как ввели жертв, не видели; это случилось до того, как сюда наметили рейд.

– Есть предположения, кто жертвы? – спросила Мэри.

– СПТ и Рив считают, что здесь двое мелких сошек и двое руководителей компаний. Имена неизвестны. Шледж работает больше по преступлениям руководства.

– Руководители служб Комплекса?

– Нет, – сказал Уиллоу. – Один из них – промышленник из теневой зоны. Чем занималась мелочь, нам неизвестно.

– У них аэропистолеты и флешетники, – сказала Мэри. Она повернулась к Сэмпсону: – У нас проблемы?

– Там много хрупких предметов; оружие есть только у первой группы.

Мэри фыркнула с надменностью профессионала.

– Снова у нас по девять жизней.

Уиллоу переводил взгляд с одного из них на другого. Он был новичком, всего четыре месяца на службе. Сэмпсон избавил его от недоумения.

– Врачи ЗОИ говорят, что до появления каких-либо неизлечимых смертельных нарушений способны восстанавливать сильно поврежденное человеческое тело примерно девять раз. Девять жизней. Как у кошки.

– А-а, – сказал Уиллоу, его взгляд просветлел. – Кого-нибудь из вас… ну… восстанавливали? – Его лицо помрачнело, когда он заметил усмешку Мэри.

– Только Мэри, – сказал Сэмпсон. – Добровольно, не по необходимости.

– Извини, – сказал Уиллоу.

– Да фигня.

– Прекрасная трансформация, – продолжил Уиллоу, углубляя наносимую рану. – Действительно… Прекрасная.

– Т Уиллоу из христианской семьи технических специалистов из Южного округа, – пояснил Сэмпсон.

– В Южном округе очень редко встречаются трансформанты, – добавил Уиллоу.

– Не нужно извинений, – сказала Мэри. – Но желание выглядеть стильно оставило мне всего восемь жизней. – «Стильно… Опять хитришь».

Уиллоу обдумал это и серьезно кивнул.

– Когда надеваем шлемы?

– В последнюю пикосекунду, на финальной позиции. У нас уже три года не было зои-рейдов к селекционерам, – сказал Сэмпсон. – Будем надеяться, что Оригунд все еще полагает, что в душе́ мы братья.

Они разом подняли головы, когда в наушниках зазвучал голос руководителя рейда. Им предписывалось затаиться и ждать, пока другие группы закончат окружать два нижних уровня доминиума. Суд утвердил решение направить через канализацию и другие коммуникации доминиума нанонаблюдателей и нанослушателей; микроскопических, чрезвычайно эффективных и обнаруживаемых только очень специальными средствами.

– Мы, может быть, даже получим от них картинку прямо на планшеты, – сказал Сэмпсон.

– Настройте на получение видеоизображения, – сказал Уиллоу. Все трое получили инструкции переместиться на следующую позицию.

Они забрались в лифт для арбайтеров, наклонившись, чтобы в него влезть. Сэмпсон ввел на панели управления специальный код ЗОИ, и лифт безропотно доставил их на указанный уровень.

Расположенный на внешней стороне Комплекса, доминиум, казалось, парил внутри лепной структурной ячейки шириной почти тридцать метров. Первый уровень доминиума открывался к затененным, обсаженным зеленью дорожкам звенящим водопадам настоящим птицам спящим на своих насестах в богато украшенных медных клетках. На втором уровне изолированном одна стена стеклянная открывала головокружительный вид на северный Лос-Анджелес в проеме между огромными зеркалами Комплекса. Третий уровень соединялся узким мостиком без поручней с атриумом на крыше доминиума, предназначенным только для арбайтеров.

Они укрылись на третьем ярусе в нише, ремонтной выгородке для арбайтеров рядом с мостиком без поручней, огибающим доминиум. Расправив шлемы и надев, они настроили планшеты на скремблированные частоты нанослушателей, замаскированные во избежание обнаружения под межмашинные каналы связи.

– Жильцы явно платиновые, – с завистью сказал Уиллоу, когда они устроились в нише. Мэри нашла негрязный выступ и, поджав длинные ноги, села в позу лотоса. Уиллоу смотрел на нее с искренним восхищением; новое вызывало у него интерес.

– Корпоративные юридические и политические штучки, – сказал Сэмпсон. – Премии кусочкам пазлов. – В среде зои «кусочками пазлов» уничижительно именовали тех, кто не гнушался пользоваться лазейками в законодательстве.

– Как они могут наказывать руководителей компаний или кого-либо еще, если сами прячутся по закоулкам? – удивился Уиллоу.

– Тебе следует почитать Вулфа Руллера, – сказала Мэри. – Если тебя действительно интересует философия селекционеров.

– Полагаю, надо бы.

– А, что-то о «социальных антителах, заполняющих межмолекулярные пространства, которые в противном случае могут использоваться асоциальными преступными элементами»? – сказал Сэмпсон.

– Ну зачем, Роберт, – упрекнула Мэри. Сэмпсон был смекалистым, но вовсе не славился начитанностью.

Он мальчишески улыбнулся.

– Силюсь произвести на тебя впечатление, М Чой.

– Произвел.

– Я поищу Руллера, – с серьезным видом сказал Уиллоу. – Он есть в библиотеке ЗОИ?

– Вероятно, есть сейчас вот здесь, – сказала Мэри и постучала пальцем по планшету Уиллоу, висевшему у него на поясе. – Стандартная ссылка для нашего преклонного возраста.

– Пошла передача, – сказал Сэмпсон. Они напряженно прислушались. Внутри доминиума слышались шаги и негромкий разговор. Поскольку у них не было управления нанослушателями, они не могли настроиться на какую-либо конкретную комнату. Голоса постепенно зазвучали яснее. Разговаривали двое мужчин. Что-то резкое сопело: стаккато дыхания жертвы в обруче на голове. Мэри ощутила мурашки: дурное предчувствие, ужас, более глубокий страх, чем внушали ей жертвы Голдсмита.

– Вы когда-нибудь видели венец? – спросил Уиллоу. – Я имею в виду, помимо того упрощенного, какой нам показывают на тренировках…

Сэмпсон приложил палец к губам. Голоса зазвучали с кристальной ясностью.

– Наблюдай вот за этим, – сказал старший здравомыслящий человек. – Не допускай, чтобы эти пластины давали слишком высокое усиление. Постепенно тормози сон по истечении пяти минут.

– Плавно, плавно, – сказал другой голос, высокий, но не обязательно женский.

Мэри взглянула на экран планшета: включен.

– Визио, – сказала она. Они одновременно подняли планшеты и уставились на передаваемую картинку. Далекую от совершенства; изображение с наноустройств обычно оставляло желать лучшего. Они увидели небольшую круглую комнату, вероятно, центральную в доминиуме, без окон, с одной открытой дверью, и два силуэта. Обстановку составляли три кровати или просто койки, стулья и вычислительная панель или клавиатурный контроллер, прислоненный к одному из стульев.

– На кроватях три человека, – тихо заметил Сэмпсон.

У Мэри скрутило живот. Безмолвные фигуры; неподвижные. Не мертвые. Возможно, не прочь умереть.

– Первая группа пробирается по первому уровню, – сообщил СПТ. Мэри стало любопытно, где сам СПТ. Возможно, в первой группе. Она чувствовала, как СПТ злится из-за того, что в его Комплекс вторглись селекционеры. – Вторая группа занимает позиции для наблюдения на втором уровне.

– Теперь осталось несколько минут, – сказал Сэмпсон. Катившийся мимо арбайтер остановился, чтобы бесстрастно осмотреть их кристаллическими глазами насекомого. Уиллоу применил к машине перехват управления через коды зои. Та не отреагировала, повернулась и поехала прочь от ниши к узкому мостику, ведущему через крышу атриума.

Мэри взглянула на Сэмпсона округлившимися глазами, затем выпрыгнула из ниши и последовала за арбайтером через мостик, не обращая внимания на отсутствие поручней и возможность падения с высоты двадцати метров. Позади нее Сэмпсон сообщил другим группам, что арбайтер отказался подчиниться. Она перехватила машину раньше, чем та вкатилась в служебный лифт, схватила ее обеими руками и осторожно положила на крышу. Арбайтер не протестовал, но внутри здания зазвучали громкие сигналы тревоги.

Мгновение Мэри стояла рядом с лежащей машиной, быстро приняла решение, подошла к краю глянуть, что происходит, и знаком велела Уиллоу присоединиться к ней. Он пересек мостик, расставив руки, словно шел по натянутому канату кренясь, восстанавливая равновесие, и вскоре оказался рядом с ней. В ее ухе СПТ рявкнул приказ начать штурм. Она посмотрела за край крыши и увидела на первом уровне пятерых полицейских, бегущих мимо водопадов и птичьих клеток; двое заняли позиции, позволяющие блокировать выходы. Мэри перехватила взгляд Сэмпсона на другом краю пропасти и указала на служебный лифт рядом с собой. Выглядывая из ниши, Сэмпсон кивнул, соглашаясь с ее планом, очевидным для опытного зои. Если бы кто-то попытался сбежать через крышу, они с Уиллоу свинтили бы его у служебного выхода. Если это им не удастся, Сэмпсон обеспечит еще одну линию сопротивления.

От дверей внизу донеслось стаккато резких коротких хлопков часто бьющего пневмомолота. Хруст и треск.

– Штурм первого этажа, – сказала СПТ. – Четверо зои внутри.

Сердце Мэри екнуло. Она схватила Уиллоу за плечо и потянула его в укрытие за входом. Они затаились на корточках по обеим сторонам двери. Она поставила ноги так, чтобы иметь возможность моментально вскочить, и для пробы резко поднялась. Прикоснулась к двери лифта. Ощутила вибрацию – кто-то поднимался.

– Взяли семерых на первом и втором этажах, – объявил командир первой группы. – Три жертвы освобождены, из них двое под обручами. Зовите корректолога.

Уиллоу распластался на полу с другой стороны цилиндра. Мэри поступила так же. Дверь открылась. Выкатился арбайтер, вращая глазами. Увидев в нескольких метрах своего простертого на крыше собрата, он взвизгнул.

Мэри ухватилась за край двери развернулась распростерлась поперек крыши и потянулась другой рукой внутрь лифта отчаянно стараясь вцепиться там во что-нибудь. Уиллоу сделал то же, оставаясь на ногах. Вместе они выволокли из кабины визжащую женщину с пистолетом-флешетником в руке. За их спинами скрежетали по крыше вылетающие металлические стрелки. Словно сорвали осиное гнездо. Стиснув зубы, Мэри воткнула два жестко выпрямленных пальца в живот женщине. Уиллоу ударил ее в лицо кулаком. На руку Мэри брызнула кровь, и женщина навзничь повалилась обратно в служебный лифт, пытаясь лягнуть Мэри. Зои поднялась на ноги и перехватила держащую пистолет руку нарочно сломав женщине запястье и двумя пальцами отбросила пистолет на другой край крыши, встала над противницей расставив ноги ухватила за бедра и между своими ногами вытянула из лифта. Когда перед Мэри оказалось окровавленное лицо женщины, она почти нежно протянула руку вниз, отвела волосы и схватила ее за уши.

Ловко развернувшись, она подняла женщину за уши, обхватила за шею и сдавливала горло, пока та не прекратила пинаться. Уиллоу накинул ей на ноги веревку.

– Она стреляла в нас, – сказал он, тяжело дыша. – Эта сука стреляла в нас.

– В обязательном порядке назначат коррекцию, – сказала Мэри женщине. Та уставилась на нее сквозь кровь, заливающую глаза, и спутанные волосы. Мэри с удовлетворением заметила проблеск паники от дезориентации и ужаса. И ослабила хватку.

– Рука, – простонала женщина хрипло. – Нос!

– Легко отделалась, – сказала Мэри, отворачиваясь.

– Сука драная! – заорал Уиллоу.

– Ну, ну, – сказала Мэри, сама отчасти успокаиваясь. – Нельзя разговаривать так с гражданскими лицами.

– Прошу прощения, – сказал Уиллоу. Сэмпсон доложил о задержании СПТ и командиру первой группы. Они попробовали поднять женщину, но та снова стала сопротивляться. Уиллоу достал еще веревку и примотал ей руки к телу. В их ушах голос СПТ сказал: «Все три уровня обысканы. Один пытался бежать через крышу, задержан третьей группой. Задержаны восемь подозреваемых, освобождены три жертвы. Вызываю корректологов и медиков».

– Сейчас мы пройдем по этому мостику, – сказала Мэри женщине, которая яростно извивалась в путах. – Хочешь, чтобы мы все упали?

Та замерла.

– Мы просто выполняем вашу работу, черт вас побери, – проговорила она опухшими разбитыми губами.

– О. – Мэри сочувствующе кивнула. – Приношу извинения.

Уиллоу взял женщину за ноги, Мэри – за плечи. Они пронесли ее по мостику и бросили рядом с Сэмпсоном. Тот ответил Мэри широкой иронической улыбкой.

– Ах ты подпорченный говноработник, – сказала ему Мэри медовым голосом.

Он поднял руку и показал разорванный рукав. Кровь стекала по запястью и капала с пальца.

– Всего-навсего ранение мягких тканей, мэм, – сказал он. Дротики флешетника были спроектированы так, что меняли форму и проникали глубоко в тело, если входили более чем на сантиметр. Сэмпсону очень повезло.

– Мог лишиться руки, – сказал Уиллоу с восхищением.

Мэри отстранилась, критически осмотрела Сэмпсона, затем протянула руки и обняла его.

– Рада, что ты по-прежнему с нами, Роберт, – сказала она ему на ухо.

– Ты молодчина, Мэри, – ответил он.

– Эй, – сказал Уиллоу. – А я?

– Покажи на себе кровь, – потребовала Мэри. Он смутился, и тогда она обняла и его. – Давай осмотрим Роберта.

– Надеюсь, заслужил хотя бы выходной, – сказал Сэмпсон. Он тряхнул рукой, отчего с кончиков пальцев слетели капельки крови, и схватил ее за локоть. – Господи. Начинает болеть.

Мэри стояла перед камерами, записывающими показания сотрудников о рейде. За спиной техника, ответственного за видеосъемку, стоял юридический советник ЗОИ и уполномоченный муниципальными властями понятой.

– Вы получили или причинили какие-либо травмы в этом рейде? – спросил ее советник ЗОИ.

– Не получила никаких травм. Слегка травмировала неопознанного подозреваемого женского пола, когда она пыталась убежать и использовала оружие.

– Оружие какого типа? – спросил советник.

– Пистолет-флешетник.

Собиравший вещдоки молодой ассистент-сержант убрал пистолет в специальный полупрозрачный пакет, поданный арбайтером ЗОИ, и отправил на линии сканирования вещественных доказательств дополнительной визиокамеры. Сотрудники ЗОИ и техники уже готовились закрепить во всем доме потолочные дорожки и монтировали автоматические химлаборатории и анализаторы запахов.

Подозреваемых держали в другой комнате до предъявления им обвинения прямо на месте; корректологи еще не прибыли, чтобы снять с трех жертв обручи. Полномочия зои исчерпывались отключением активных элементов «адских венцов». Мэри еще не видела комнату, где содержались жертвы. Ей не терпелось заглянуть туда, хотя она и опасалась, что будет потом видеть по ночам кошмары.

Краем глаза она заметила, как через широкую дверь входят трое муниципальных корректологов. Они прошли по мраморной плитке к лестнице на второй уровень, двое мужчин и женщина в бледно-серых деловых костюмах. Двоих она знала: они оказывали первую коррекционную помощь Джозефу Хамсангу Пхунгу во время ее предыдущего участия в рейде на селекционеров в тот единственный до этого дня раз, когда она своими глазами видела применение «венца».

– В тот момент вы были с другим сотрудником? – продолжал советник.

– Да. С младшим лейтенантом ЗОИ Лос-Анджелеса Теренсом Уиллоу.

– Он помогал вам в причинении вреда подозреваемому?

– Он ударил ее в лицо, чтобы отвлечь.

– Опишите характер причиненных травм.

– Поднявшись с третьего уровня на служебном лифте для арбайтеров, подозреваемая открыла непрерывный огонь из своего пистолета. Я бросилась на пол, чтобы увернуться, прямо перед ней, и затем… – Она закрыла глаза, стараясь получше припомнить и описать свои действия, как сломала женщине запястье и два пальца. Она терпеть не могла давать показания на месте, но это экономило массу времени при судебном рассмотрении.

Когда ее отпустили и перед визиокамерами встал Т Уиллоу, она прогулялась, осматриваясь, по дому, стараясь не мешать работе техников. Доминиум был чудом – даже более удивительным, чем ей представлялось. Здесь все казалось либо древним, либо сделанным руками человека. Она подозревала, что все это подлинное. Керамика, деревянная мебель ручной работы, нестандартная техника – все самое лучшее. Японский домашний диспетчер, управляющий по меньшей мере десятью узкоспециализированными французскими и украинскими арбайтерами, собравшимися, словно на военный смотр, в кухне первого этажа для проверки техниками ЗОИ. Вероятно, всех их незаконно переделали для наблюдения и охраны.

На минуту она держалась на первом уровне в комнате, где содержались восемь подозреваемых. Хорошо одетые комплексоидного вида граждане в возрасте от двадцати пяти до шестидесяти, ни в одном из них она не заподозрила бы потенциального радикала или человека с отклонениями. Все они стояли со связанными веревкой впереди руками, все в специальных наушниках ЗОИ Лос-Анджелеса для связи с выбранными ими адвокатами.

Муниципальный врач уже обработал раны той, кого задержала Мэри, и теперь она, побледневшая, с наноповязкой на руке, понуро сидела в офисном кресле слева от шеренги с угрюмыми лицами. Она единственная сидела. Женщина посмотрела на М Чой в дверях комнаты, но не признала ее. Мэри осмотрела семерых остальных, выискивая селекционеров, причастных к делу Пхунга. Полный ноль. Ни одного.

Мимо нее с извинениями протиснулся техник, прокладывающий еще одну потолочную дорожку.

С глубоким вздохом Мэри повернулась и поднялась по широкой лестнице на второй уровень. Она могла бы не принимать во всем этом участия; однако Рив оказал ей истинную любезность, позвав на этот рейд.

Смотритель прилегающей к Комплексу территории, высокий узколицый блондин, стоял с прокурором Комплекса. Оба кивнули ей, когда она проходила мимо. Оба были глубоко погружены в обсуждение судопроизводства и возможного резонанса. Она услышала, как смотритель заверяет муниципального прокурора Комплекса, что все разрешения были получены и что для всех действий, совершенных этим утром, имеются федеральные и местные судебные постановления.

Утро. В панорамное окно второго уровня, через проем между огромными внешними зеркалами Комплекса, она увидела северный краешек того, что походило на привлекательное утро. Солнце разгоняло туман. Симпатичный денек. Взяв себя в руки, она вошла в дверной проем цилиндрической комнаты без окон в центре второго уровня. Три муниципальных корректолога, опустившись на колени, занимались лежащими на койках жертвами с обручами на головах. Осматривая пациентов, они негромко переговаривались. Основная часть «адского венца», одна для всех троих, напоминала больничного арбайтера около метра высотой – три сложенных один на другой сфероида с соединяющим их с одной стороны гребнем и панелью управления, похожей на дистанционную клавиатуру. Один из корректологов держал сейчас эту панель, медленно возвращая жертвы в сознание. «Адский венец» был не одноразовым эспаньольским импортом; это была сделанная на заказ тонкая и сложная техника, возможно китайская. Способная в считаные минуты доставлять целые часы возмездия.

– Ему выставлен на пять минут самый высокий уровень. Пять минут, – сказала своей коллеге старший из корректологов, женщина лет пятидесяти. – Кто он такой?

– Главный маркетолог «Sky Private», – сказал другой. – Лон Джойс.

Мужчина застонал и попытался сесть, не открывая глаз. Его лицо было искажено страхом и болью. Корректолог взяла его за руку. Мэри вошла в комнату и встала в стороне, скрестив руки и покусывая нижнюю губу. Она чувствовала, что и ее лицо искажено – беспокойством и сочувствием к троице на койках.

Один из тех психокорректоров, с кем она уже встречалась, заметил ее, моргнул и оставил это без внимания. Никто из жертв, даже та пациентка, на которую не успели надеть венец, еще не пришел в сознание.

– «Sky Private»… Самолетостроение? – спросил третий корректолог. – Что он сделал?

– Продал дефектные планеры одной индийской компании, – произнес чей-то голос. Мэри обернулась и увидела СПТ.

– Вряд ли это заслуживает целых пяти минут, – сказала вполголоса женщина-корректолог, настраивая прилепленное к его руке устройство контроля метаболизма.

– Это вы помогли с арестом на крыше? – спросил СПТ Мэри, понизив голос.

Она кивнула.

– Удалось схватить кого-нибудь важного?

– Увы, не Шледжа. Пойманная вами женщина была его любовницей. Приятно слегка огорчить ублюдка. – Он кивнул на трех жертв. – Только что мы получили подтверждение идентификации всех троих. Один из них – Лон Джойс. Четыре небольших самолета упали с небес в районе Нью-Дели. Он использовал для изготовления их корпусов устаревшее нано. И, судя по всему, был в курсе. Гражданские иски ему не создали проблем: он намного богаче, чем те, кого убил.

Мэри сглотнула.

– А остальные?

– Молодой человек слева – Паоло Томерри из Трентона, штат Нью-Джерси. Слышали о нем?

Она видела это имя в оперативных сводках ЗОИ.

– Педофил, – сказала она.

– Именно. Двенадцать детей, от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса, за последние три месяца. Отвергал коррекцию; называл это философией.

– А третий?

– Мелкий растратчик из лоскута три. Угрожал своей живущей отдельно жене, что убьет ее. Селекционеры добрались до него, прежде чем он добрался до нее. Жена, должно быть, позвонила им. Даже не подумала сначала позвонить нам. Должно быть, искренне ненавидела его.

Мэри попыталась представить, что здесь происходило. Трех злоумышленников с завязанными глазами или одурманенных – или и то и другое – доставили в доминиум опытные надежные селекционеры; здесь уже ждал «адский венец» и обручи, и все было готово к пародийному судебному разбирательству, приговору и пребыванию их под венцом в течение двенадцати часов после приговора; затем через день или два их выпустили бы на улицах Лос-Анджелеса и предоставили самим себе. Большинству побывавших под венцом требовалась та или иная форма коррекции; некоторым она оказывалась крайне необходимой.

Очень мало кто потом повторял свои преступления.

Мэри поджала губы и медленно покачала головой.

– Пусть наденут венцы на себя, – пробормотала она.