Текст книги "16 лошадей"

Глава 16

Когда Алек только переехал в Илмарш, с соседями он почти не виделся. Поразительно, как замкнуто держатся здесь люди. Мало кто с ним здоровался.

Трудно представить, что происходит за закрытыми шторами и опущенными жалюзи соседних домов, выстроившихся полумесяцем из кирпичей и электрического света. Один светился красным, другой – голубым, третий – белым, в зависимости от цвета занавесок.

Подходя ближе к дому, Алек расстегнул пальто. Завтра обещают теплую погоду, почти двадцать градусов – невероятно. Даже слегка пугает. Джордж прожужжал ему все уши о том, что хочет устроить барбекю, разжечь последний костер мрачного ноября.

Алек протянул руку к двери и только потом заметил, что она открыта.

Внутри кто-то был.

•

Увидев грязные следы на лестнице, он подумал, что это Саймон пришел домой и забыл закрыть дверь.

Еще минуту и сорок три секунды у Алека не было никаких других предположений.

Он запер за собой дверь и пошел на кухню, чтобы сделать кофе.

Окликнул Саймона и спросил, хочет ли он чего-нибудь поесть.

В ответ – тишина.

•

Когда чайник закипел, и голубая плитка на стене покрылась влагой от пара, Алек услышал, как в замке повернулся ключ.

Саймон бросил рюкзак на пол, в его каштановых волосах сверкали капли дождя. Алеку говорили, что сын похож на него, однако сам он видел в мальчике только призрачные черты жены. Ее блестящие глаза, ее нос – конечно, в восемнадцатилетнем парне все это складывалось в другую картину, но моментально узнавалось, если понимаешь, куда смотреть.

– Ты всю лестницу перепачкал, – хмуро сказал Алек.

– Чего?

– Когда заходил домой и оставил дверь открытой.

– Да я только вернулся, – возразил Саймон.

– Ты уже был здесь, – повторил Алек.

– С чего ты взял? – недоумевая, спросил сын.

– На лестнице грязь.

Алек почему-то вдруг ужасно разозлился, однако решил скрыть свой гнев.

Саймон перевел взгляд на темную лестницу, хотя по-прежнему не понимал, в чем дело.

– Это не я. Я только что пришел.

Следы, ведущие только наверх, но не обратно, еще не высохли.

Отец сказал сыну ждать внизу.

Алека трясло. Он обыскал все комнаты – пусто. Следы пропадали на лестничной площадке у выключателя – может, тут-то незваный гость и увидел, что все перепачкал? Не считая грязи, все было в порядке: нигде не горел свет, не остались открытыми окна, ничего не пропало.

Когда Алек спустился вниз с бешено колотящимся сердцем, Саймон сидел перед телевизором.

– Так, значит, тебя не было дома? Это не ты испачкал лестницу?

Сын, не обернувшись, покачал головой.

– Ты ведь не стал бы мне врать?

– Ты сам видел, как я пришел. Не понимаю, чего ты ко мне прицепился.

•

Дрожа всем телом, Алек снова включил чайник. Все шло наперекосяк… Дома полно рабочих записей и фотографий с места преступления. Пока непонятно, заглядывал ли кто-то в его ноутбук и сумел ли получить доступ к файлам.

Обходя комнаты, он подмечал важные вещи, которые лежали у всех на виду.

Недописанные отчеты, листок с номером телефона женщины, сбежавшей с «Родной фермы». Надо бы ей позвонить.

Что бы подумал Саймон, если б увидел эту записку? Если к цифрам Алек добавил бы еще и имя той пропавшей, Грейс? Хорошо, что он этого не сделал. Саймон бы, наверное, решил, что отец кого-то себе нашел. Интересно, как бы сын к этому отнесся?

На кухне, рядом с календарем, все еще висела та фотография двенадцатилетней давности, где его сыну шесть и где он стоит рядом с матерью.

Любовь – это кошмар. Столько отдаешь другому человеку, так зависишь от него, а он от… Эта мысль уже проскакивала у Алека. Когда-то в последнее время.

Ему показалось, что он сходит с ума. Он сидел в темноте за компьютером и ждал слесаря. Пытался выкинуть случившееся из головы, но не был уверен, сумеет ли забыть обо всем, что могло произойти или еще произойдет.

Он снял зеркало со стены в прихожей, его поверхность потрескалась. Тут уж точно сам виноват. Давно собирался его выбросить. Алек завернул все осколки в старые газеты, чтобы никто не поранился. Отнес все в контейнер на заднем дворе, но в последний момент все же порезал костяшки пальцев, когда проталкивал куски зеркала внутрь мусорного бака.

Он вернулся в дом. Пустая стена без зеркала заметно выделялась.

Алек стал искать значение числа в интернете. Хотел узнать, что может за этим стоять, даже если это полный бред, даже если его идея окажется бесполезной.

Почему именно 16?

Глава 17

Месяц назад

Вдалеке от бухты, где береговая линия сливалась с солнцем, рядами стояли заброшенные домики.

Вокруг них бурлила морская вода, поднимаясь через доски пола.

Никто сюда не приезжал.

С берега за ними наблюдал лес.

По дороге проехала машина.

В машине везли несколько банок корма для животных и дешевые картофельные чипсы. Везли скотч и изоленту, телефон с поцарапанным экраном и ключи.

Автомобиль остановился посреди дороги, двигатель еще какое-то время работал, ничего не происходило. Потом зажигание выключили. Волна накрыла один из домов с на удивление светлыми стенами.

Дверца машины распахнулась.

Водитель прошел мимо высоких деревьев и оказался на открытом участке.

На поляне стояли двенадцать деревянных ящиков. Изначально их расположили вертикально, будто миниатюрные дверные проемы.

Некоторые стояли так до сих пор. Два ящика подальше от остальных были забиты гвоздями, и каждый придавлен сверху большим камнем.

Солнце и тени, лучи и отражения кружились в танце сквозь время.

Водитель вскрыл банки с кормом и выложил его в открытые ящики.

Потом сел обратно в машину и стал ждать.

Через час он достал книгу и принялся за чтение.

Когда пошел четвертый час, небо покраснело – из-за пыли, как сказали в новостях. Ее принесло на север из пустыни Сахара, и солнце теперь светило по-другому. Очень странное зрелище. Свет так и оставался красным почти до конца недели.

•

Что-то зашевелилось.

Прямо у кромки леса, на дальнем краю поляны, появилась собака. Тощая, грязная, напуганная, со скатавшейся серо-коричневой шерстью.

– Иди ко мне, песик, – позвал водитель.

Животное вроде бы подалось вперед, но с опаской.

Водитель достал из сумки угощение и протянул псу, хотя тот был довольно далеко, он был напуган и на секунду обнажил острые зубы.

Через пару минут пес, хромая, подошел к одному ящику и снова посмотрел на водителя. Человек, замерев, все так же глядел на собаку и протягивал еду. Пес отвернулся и начал есть из ящика.

– Хороший мальчик, – сказал водитель.

Пес доел и ушел не оглядываясь.

•

На следующий день ближе к вечеру, когда красное небо потемнело, снова приехала та же машина. В течение получаса водитель повторил вчерашние действия, и опять появился пес.

На этот раз он подошел к ящикам, что лежали поближе к водителю. В них были самые разные предметы: где угощения, где мячик, который пискнул, когда пес взял его в рот и тут же выпустил, словно забыл, для чего вообще нужны игрушки. Тем не менее он начал вилять хвостом.

Все это время водитель разговаривал с ним тихим ровным голосом.

Пес успокаивался.

Он хромал от ящика к ящику, обнюхивая их. Немного подождал и, набравшись смелости, подошел и понюхал угощение в протянутой руке.

Пес слизал лакомство с ладони, и водитель улыбнулся, даже удивленно хмыкнул. Пес все сильнее вилял хвостом. Мужчина погладил его по голове.

– Хороший мальчик. Кто тут хороший мальчик?

Пес подрагивал от радости.

•

На третий день, когда водитель вернулся, собака уже ждала его. На улице потеплело. В этот раз пес первым делом потянулся за угощением. В ящиках еда давно закончилась, а мячик исчез где-то в лесу.

В конце концов пес уснул у ног водителя. Тот немного понаблюдал за животным, осторожно поднял его, будто младенца, и положил в один из ящиков.

Человек достал шурупы и отвертку и плотно закрутил ящик. В боковой стенке – небольшое отверстие, через которое можно дышать, но нельзя увидеть, что творится снаружи.

Пес по-прежнему спал.

Водитель отнес его на дальний край поляны, сверху положил большой камень.

Подождал, пока пес проснется и начнет скулить, а затем поехал обратно в Илмарш, мимо затопленных домов.

Однажды этот водитель посмотрит Алеку прямо в глаза.

Однажды он вспомнит об этих деревянных ящиках вдалеке от города.

Однажды он улыбнется, потом заплачет и снова улыбнется.

Все умирает.

Однажды водитель тоже попытается умереть.

Только время еще не пришло.

День 3

Глава 18

Алек услышал звонок мобильного еще до того, как открыл глаза. Он не любил говорить по телефону, тем более в шесть утра. Тем более когда почти всю ночь не спал.

Он рано выехал из дома, направившись к бухте, припарковался прямо у закусочной и стал ждать, когда она откроется.

Прикрыл глаза всего на минутку, но не увидел никаких снов.

– Ты все не спишь, – раздался голос Джорджа сквозь треск на линии.

– Не сплю.

– Таблетки не помогают?

– Помогают, – ответил Алек, глядя, как над темным побережьем пробивается свет. – Просто я их не принимаю.

– Я не… – Джордж не договорил и закашлялся.

– Что с тобой?

– Гарри звонил, – продолжил Джордж, не отвечая на вопрос. – Хочет, чтобы мы съездили в школу верховой езды.

– Ты ведь уже брал у них показания.

– Новые сведения, – прохрипел Джордж. – Владельцы конюшни написали заявление на страховую выплату.

– И что?

– Заявление подали за два часа до того, как мы сообщили им про головы. Они уже сами все знали… и в звонке упомянули «Родную ферму». Есть запись.

– Увидели нас в поле издалека, – предположил Алек. – Дурная молва быстро разносится.

– Пусть даже так, они все равно знали слишком много подробностей. Жена не показалась сильно расстроенной.

– Встретимся на месте?

– Я не поеду. Болею.

– Болеешь? – Алек удивленно приподнял бровь, но никто этого не увидел.

– Да пошел ты. Да, болею.

– Ладно, я понял. Ты болеешь. – Пока они говорили, игровые автоматы постепенно начали оживать. Загорелись огни, по берегу разнеслась музыка.

– На барбекю-то ко мне придешь?

– Ты же болеешь.

– Поэтому мне и нужно отдохнуть. – Джордж зевнул. – Не будь идиотом.

– На дворе ноябрь, у тебя грипп, а ты надумал устроить барбекю?

– Я не собираюсь перед тобой оправдываться.

Алек вздохнул и потянулся, сидя в машине. Все тело болело после бессонной ночи.

– Что принести?

– Хорошее настроение.

Глава 19

Прошел час. Маленький мирок начал просыпаться.

В ожидании кофе Алек потягивал молочный коктейль с шоколадом, наблюдая за островами и за восходом солнца над морем.

Сюда он приезжал в основном на завтрак. Вызовы случались редко: то кто-то занимается сексом ночью в кустах, то наркоманы бросают иглы в песок. Ничего серьезного, к тому же работников и так не хватает.

Интересно, есть ли у места память?

По морю двигалась лодка.

Он уже написал Купер, что ждет ее, а она ответила, что немного задержится. С чего бы это? Отель в десяти минутах ходьбы. Может, проспала?

– Какую будете яичницу? – спросила официантка.

– Глазунью. – Алек постучал пальцами по столу, наклонил голову. – Нет, подождите… Лучше болтунью.

Официантка передала заказ повару, который, похоже, никогда не выходил из своего закутка в дальнем углу закусочной, и продолжила раскладывать меню. На длинной голубой стойке, помимо держателей для приборов и бутылок с кетчупом, красовалась фигурка собаки, красно-бело-синий кассовый аппарат и игрушечная спортивная машинка. Оформление в упрощенном американском стиле.

– Вы занимаетесь делом о лошадях? – спросила официантка, стоя в трех столиках от него.

Алек кивнул. Других посетителей не было. Обычно она не спрашивала его о работе.

– А что?

– Да тут болтают всякое. – Она поставила бутылку кетчупа на его столик и пошла дальше.

– Как это болтают?

– Как-как, языками.

Алек закатил глаза.

– И что говорят?

– Я слышала…

– Да?

– Что одна из голов… Ну, вроде как человеческая.

– Вранье, – сердито бросил Алек.

•

В последнее время он просыпался все раньше и раньше и брал утренние вызовы. Алек не мог заснуть, а если и засыпал, то ненадолго.

Ждать, когда проснется Саймон, смотреть, как он завтракает и уходит в школу – все это теперь было лишним, и Алек понял, что конец близок. Скоро парень поступит в университет, уедет из дома и так далее. Скоро Алек наконец-то станет таким, как раньше, и не будет ни с кем делить свое личное пространство. Жизнь вернется в прежнее русло.

Возможно, кого-то ужаснут его мысли.

Возможно, другие родители разделяют его мнение.

Быть может, у всех возникают подобные чувства по отношению к любимым людям.

Быть может, он бесконечно одинок.

За завтраком Алек иногда читал газету. Все ингредиенты блюда он ел вместе: клал кусочек яйца на сосиску, подцеплял бекон, а сверху – ломтик кровяной колбаски.

Именно за этим занятием его застала Купер. Колокольчик над дверью звякнул, и она торопливо вбежала в закусочную, едва не столкнувшись с официанткой.

– Извините!

Сев за стол, Купер поглядывала то на официантку, то на Алека. Вскоре ей принесли завтрак.

– Как спалось?

Купер сняла фиолетовое пальто и серый шарф.

– Тяжко. Кажется, шею потянула, какое-то странное ощущение. – Она взяла кружку с кофе. Алек не успел ничего сказать, как Купер уже сделала глоток и поморщилась. – Фу, холодный.

– Это моя кружка, – тихо сказал Алек. – Ждал, пока остынет.

– Ой, а я…

– Ничего страшного. – Он позвал официантку и попросил еще кофе.

•

Купер рассказала о том, что ей удалось обнаружить. Лошадей обезглавили с помощью ножа и проволоки – скорее всего, проволочной пилы для фетотомии. Разная степень сноровки в отрезании голов подтверждала теорию о том, что в преступлении были замешаны два человека или даже больше.

– Зачем два орудия?

– Кость ножом не перережешь, а вот для горла это самое то. Разрезом они обездвижили лошадей и вонзились достаточно глубоко в кожу, чтобы дальше действовать проволокой. Кстати, речь идет о ветеринарном инструменте.

– Значит, эти люди разбираются в скотоводстве или, как минимум, раньше имели дело с животными, – сделал вывод Алек после небольшой паузы.

– Возможно, – неуверенно отозвалась Купер. – Я…

– Наверняка они были в курсе, что лошадям дали успокоительное, – продолжил Алек, перебив ее. – Знали, где их искать, как с ними обходиться. – Он сделал глоток кофе. – Получается, кто-то из местных. Этими инструментами сложно пользоваться?

– У сильного человека ушло бы минут по десять на каждую лошадь при условии, что животные держатся смирно, а добиться этого не так-то просто… – Купер доела фасоль. Она не перемешивала части блюда, ела их по очереди в определенном порядке. – Может, и больше десяти минут. Точно не знаю.

Официантка забрала тарелки, попытавшись задержаться у стола и подслушать их разговор. Однако, пока она не ушла, Купер и Алек сидели молча.

– Значит, мы ищем не психопата с топором и пеной у рта. Преступление тщательно спланировали. – Алек допил кофе. – Как вели себя другие ветеринары?

– Нормально, – ответила Купер. – Фрэнк, директор центра… Он был слегка резок, но для владельца бизнеса это неудивительно. Кроме него, я общалась только с Кейт – она немного робкая, опыта работы еще мало. В общем, ничего подозрительного.

– Хм… – Алек проследил взглядом за официанткой, которая скрылась за дверью кухни. – Возможно, придется еще разок с ними поговорить. Узнаем, не пропадали ли у них инструменты и на какие фермы они брали с собой эту пилу для фото… фето… Как там она называется?

– Для фетотомии.

– Кто-то еще мог достать подобные инструменты, если приходится часто их использовать?

– Например?

– Владельцы конюшни.

Купер покачала головой.

– Даже заводчики не станут сами проводить фетотомию. Всегда вызывают ветеринара.

Алек кивнул.

– Что-нибудь еще?

– Да, есть кое-что…

Купер достала из сумки папку с распечатками объявлений и сообщений с разных форумов о пропавших питомцах.

– И что это такое?

– Пропавшие кошки и собаки. Я…

– Я понял, но как это связано с делом?

– Я проверяла, не выросло ли за последние месяцы число случаев жестокого обращения с животными, искала информацию о других нападениях на скот. – Сделав последний глоток кофе, Купер продолжила: – Нашлось не очень много, о таких случаях и ветеринары-то редко узнают, не говоря уже о полиции. Животные не могут сами пожаловаться. – Она потерла сонные глаза. – Так вот, я начала просматривать объявления о пропавших питомцах – в местной базе данных и онлайн. Вроде все как обычно: кошки, которые не вернулись домой, собаки, убежавшие от хозяев в парке, только вот в последнее время… – Она передала бумаги Алеку. – Количество случаев заметно выросло, а из пропавших животных мало кого удается найти в приютах или где-то еще.

– Допустим, тут есть связь. Но какая? Убийца перешел на добычу покрупнее?

Купер не знала, что сказать.

Алек пытался вытянуть из нее какое-то объяснение, но она понятия не имела, что за человек способен на такое.

С другой стороны, мы каждый день разговариваем с людьми, с которыми хочется поскорее распрощаться. С людьми, от которых хочется сбежать, а если остаться, то лишь для того, чтобы сделать им больно.

Глава 20

Олени в полях – их было двадцать или даже тридцать – казались напуганными, готовыми в любой момент сорваться и убежать.

Животные наблюдали за машиной, Алек глядел на них в зеркало заднего вида.

Он ехал дальше, размышляя о своей временной напарнице.

Независимо от настроения, Купер смотрела на все острым, иногда чересчур пристальным взглядом. За каждой ее улыбкой, за каждой недовольной гримасой скрывалась, пусть и непреднамеренно, огромная сила. Алеку редко встречались такие люди. Иногда с Купер было трудно разговаривать, хотя он испытывал сложности в общении и со всеми остальными. Иногда она напоминала давнего друга, как будто он знал ее всю жизнь.

Купер согласилась поехать на допрос вместе с Алеком – оценить, насколько профессионально владельцы конюшни ведут бизнес, и понять, говорят ли они правду или что-то скрывают.

По дороге Алек и Купер поболтали о деле, о городе, о местных жителях. Купер спросила насчет пожара на острове, о котором узнала из беседы с ветеринарами. Алек лишь кивнул в ответ. Сказал, что мало знает о том происшествии, потому что дело вел другой полицейский, и что все не так страшно, как ей расписали. Просто случайное возгорание.

Он быстро сменил тему – поинтересовался, как Купер выбрала такую профессию, и какое-то время они обсуждали работу, объясняли, почему занимаются именно этим, а не чем-то другим. Совсем недолго проработав ветеринаром, Купер ушла в область судебной экспертизы. Как и почему это произошло, она не упомянула. И не сказала, жалеет ли о том, что сменила сферу деятельности.

Она в свою очередь спросила у Алека, что привело его в полицию.

За решением Алека не стояли никакие трагические события. Он не собирался никому мстить или, наоборот, замаливать свои грехи, он не был обижен на весь мир. Просто в детстве на вопрос «Кем ты хочешь стать?» все отвечают стандартно: «Пожарным», «Врачом», «Полицейским». Каждый мечтает спасать людей. Алек не расстался со своей детской мечтой, и он отлично подходил на роль полицейского. Практически растворялся в ней.

На вопрос Алека о том, не думала ли она стать доктором, Купер лишь рассмеялась в ответ и ничего не ответила.

– А в полиции работать не хочешь?

Она покачала головой, сунула телефон обратно в карман. Кажется, мысль об этом ее насмешила.

– Почему нет? Ты стала бы ценным сотрудником.

– Мне нравится бывать в разных местах. Самостоятельно выбирать, чем заняться. – Она слегка приоткрыла окно. – Работать независимо.

Алек вскинул брови.

– В полиции все так и устроено.

– Можно поехать, куда захочется? И заниматься, чем пожелаешь?

– Да, сам выбираешь, куда тебя переведут.

– И ты решил переехать сюда? Сам выбрал это место?

– Решил начать все сначала. – Он нехотя выдавил из себя широкую улыбку. – Всегда хотел жить у моря.

– Почему? – Купер поправила подголовник.

– Да все хотят жить у моря, разве нет?

До конюшни оставалось минут восемь езды. Время перевалило за час дня. Воздух казался влажным. Температура явно поднялась выше двадцати градусов, обещанных в прогнозе.

– Какой самый ужасный поступок в твоей жизни? – внезапно спросил Алек.

– Что? – Она повернулась к нему, но Алек смотрел вперед.

– Просто… поддерживаю беседу. – После паузы он робко добавил: – Видимо, не очень хорошо получается.

Купер снова перевела взгляд на дорогу.

– Однажды поцарапала чужую машину.

– Зачем?

– Мне было тринадцать, я подрабатывала разносчиком газет. Увидела, как один мужчина пнул свою собаку, и решила его проучить. Достала ключ от дома – мне только что его вручили, до этого из школы меня всегда забирал папа, но он уехал от нас, так что я стала ходить одна… В общем, достала ключ и процарапала линию на его машине.

– Полегчало?

– Еще как.

– Не попало тебе за это?

– Не особо. – Купер нахмурилась. – Только вот…

– Что?

– Оказалось, это был не его автомобиль.

Они оба рассмеялись и посмотрели друг на друга с улыбкой.

– Это и правда твой худший поступок?

– Нет, – ответила Купер.

•

Прямоугольная деревянная табличка выцветшего зеленого цвета слегка изгибалась в верхней части. Выглядело так, будто в последний раз ее перекрашивали неаккуратно и наспех. Потеки застыли и остались на долгие годы.

ШКОЛА ВЕРХОВОЙ ЕЗДЫ

И КОНЮШНЯ ЭЛТОНОВ

ОСНОВАНА В 2001 ГОДУ

Дорожка вела к увитой плющом конюшне, скрывающейся за высокими соснами и живой изгородью. Виднелись только крыши строений и загонов. Фургон едва ли мог подъехать по узкой колее, значит, сначала лошадей увели отсюда по пешей тропе.

Дом Элтонов стоял на другом краю поля. Здесь Купер впервые за все время, проведенное в этом районе, увидела нечто похожее на холм, легкий уклон, за которым следовало возвышение. Спуститься вниз можно было по ступенькам. Выделяющийся на фоне неба дом показался ей каким-то чужеродным среди всего остального.