Текст книги "Бэтмен. Суд Сов"

Глава 14

– «Моя муза – муза огня, – прочла Барбара вслух, – вечный ад, который пожирает мою душу, и когда-нибудь он поглотит весь Готэм». Перси Райт, 1925 год.

Лицо Барбары появилось на главном мониторе Бэт-пещеры, в то время как различные текстовые файлы, фотографии и сканы с флэш-накопителя размещались на боковых экранах и окнах. Джоанна зашифровала свои файлы, но эта задача не представляла особого труда для Оракула. Меры безопасности данных, доступные обычному аспиранту, были детской игрой по сравнению с некоторыми кодами, которые каждый из них взламывал в прошлом. Загадочник посмеялся бы над этой шифровкой – если бы не был в данный момент заперт в Лечебнице «Аркхем».

– Джоанна была… и есть настоящий исследователь, – одобрительно сказала Барбара. – Она собрала воедино внушительное количество материала из одной книги, множество разнообразных первоисточников, многие из которых малоизвестны. Она умела находить вещи, которые лежали не на поверхности.

– Пожалуй, даже слишком, – ответил Брюс. – Если ею уже Совы заинтересовались.

Насколько он знал, Коготь уже захватил ее в плен для Суда. Уже не в первый раз он задавался вопросом, что же все-таки заставило Джоанну спрятаться. Если Джоанна исчезла до смерти профессора Морса, как она обнаружила, что Совы нацелились на нее?

– Она тебе понравится, – сказал Брюс Барбаре.

– Могу подождать, чтобы встретиться с ней, – сказала Барбара, – если…

– Когда, – поправил Брюс.

– Да, конечно. Я не это имела в виду…

– Ты что-то говорила о материале, который не лежал на поверхности? – Файлы на диске были разношёрстными. Десятки заметок, черновики и документы, начиная от вырезок из старинных газет до архитектурных чертежей и набросков. Джоанна, должно быть, работала над диссертацией, когда опасность появилась из тени, так что ее работа состояла из кусочков и частей, которые требуют значительных усилий для анализа и составления головоломки в единое целое.

– Возьми хотя бы ту цитату, которую я тебе только что прочла, – ответила Барбара, – про музу огня. Джоанна нашла её в самоизданных мемуарах некоего Бэзила Ирвина, ныне забытого покровителя искусств, который, видимо, любил упомянуть о знакомстве с сильными мира сего. В своей книге, которую мало читали тогда и еще меньше сейчас, он рассказывал о приеме, устроенном ради Перси Райта через несколько лет после исчезновения Лидии, на котором почетный гость выпил слишком много. По словам Ирвина, великий человек начал говорить бессмыслицу, и его быстро увели друзья и близкие, чтобы он не опозорился еще больше. Этот случай так и не попал в прессу того времени, да и вообще в официальную биографию Райта. Этот случай встречается только в одном месте, в малоизвестной книге Ирвина. Одному Богу известно, как Джоанна её раскопала.

Брюс был поражен. Порывшись в файлах, он быстро нашел отрывок, о котором идет речь, вместе с некоторыми записями Джоанны и другими документами, комментариями к инциденту. Разрозненные части данных сошлись воедино, как только он понял, что этот забытый обрывок сплетни образовал одну из основ её диссертации. То, что он прочел, встревожило его.

– Не просто сообщение, – пробормотал он себе под нос.

Барбара посмотрела на него поверх очков.

– Что же это в таком случае?

– По словам Клэр Неско, теория Джоанны заключалась в том, что в фигурах Лидии, которые Перси лепил после её исчезновения, было скрыто некое послание. Однако, насколько я понимаю из того, что мы имеем, Джоанна верила, что это было больше, чем послание. Это было пророчество, предупреждение о «Преисподней», в которую Готэм падёт в будущем.

– Не вижу связи, – скептически заметила Барбара. – Конечно, Райт был одержим ею. Может быть, нечистая совесть толкнула его на то, чтобы оставить после себя хоть какое-то признание, но скрытое пророчество о конце света, спрятанное в каких-то старых статуях? Звучит слишком фантастически.

– Именно так я и думал о Суде Сов, – напомнил ей Брюс. – Когда-то давно.

– Замечание принято.

– Возможно, Перси знал что-то, чего не знаем мы, – сказал Бэтмен, развивая эту тему. – Что-то из прошлого, что могло бы привести к катастрофе в будущем.

Барбара пожала плечами.

– А может, он просто сошел с ума.

– Это всё равно не объясняет причастность Суда, – сказал он. – Я сомневаюсь, что они были бы так обеспокоены горячечным бредом давно умершего художника. Должно быть что-то еще… – он погладил себя по подбородку, давно пора было побриться. – Совы всегда играют в долгосрочной перспективе, их интриги уходят корнями в историю. Мы не можем исключить возможность того, что Перси намекает на что-то зловещее, заложенное в прошлом Готэма. Что-то, к чему он, возможно, приложил руку.

– А вот это уже обнадеживает, – усмехнулась Барбара. – Но кстати, о «лихорадке», я тут кое-что раскопала о событиях в Готэме начала двадцатого века, как ты и просил. Любопытное подвернулось «совпадение».

– Я не верю в совпадения, – сказал он.

– Тогда тебе это понравится, – продолжала она. – Похоже, что вскоре после исчезновения Лидии среди городских бедняков началась таинственная «лихорадка». По данным таблоидов и журналистов жёлтой прессы, жертвы этой чумы буквально вспыхивали пламенем, хотя власти того времени отвергли эти сообщения как «преувеличенные». Эта «Жгучая болезнь» фактически вытеснила тайну Лидии Дойл с первых полос газет на какое-то время, заменив её лихорадкой, которую считали чем угодно, от «гнева Божьего» до тайного заговора большевиков.

– Я встретил гнев Божий, – задумчиво произнес Брюс. – Убийство невинных людей – это не в стиле Корригана. – Он изучал компьютерные мониторы, где Барбара открыла для него различные бульварные статьи. Как она сказала, по датам вспышка произошла в течение нескольких недель после исчезновения Лидии Дойл. Он вспомнил слова из доклада судмедэксперта, который сравнил самовозгорание Морса с лихорадкой, зародившейся в его перегретом мозгу. – Так чем же дело закончилось с этой лихорадкой времен Перси Райта?

– Насколько я могу судить, – сказала Барбара, – власти так и не обнаружили источник вспышки, и она в итоге закончилась сама по себе, так сказать. Но это еще не конец истории. Заинтригованная этими фактами, я поискала другие предполагаемые случаи спонтанного возгорания и обнаружила, что такие вещи периодически случались на территории Готэма за последнее столетие, со времени той самой первой вспышки в 1918 году. Ни один из последующих инцидентов не вызвал столько же жертв, сколько и первоначальное происшествие, но похоже, что «Жгучая болезнь» посещала Готэм время от времени в течение всего последующего столетия.

– С тех пор, как исчезла Лидия, – мрачно ответил Брюс. Здесь образовалась ниточка или, возможно, дымящийся фитиль. – Билли Дрейпер заявил, что он сжег тело Лидии после того, как убил ее. Перси Райт якобы подбросил улики, предупреждающие о «Преисподней», ожидающей Готэм. Люди снова самопроизвольно воспламеняются, как и прежде, и, каким-то образом, Суд Сов находится в самой гуще событий. – Он пытался найти смысл в этом узоре, который только начинал проявляться.

Они все еще не доказали окончательно, что Совы были причастны к делу об исчезновении Лидии в далеком 1918 году, но Брюс готов был поставить на это большую часть своего годового заработка. Он нутром чувствовал, что они на верном пути.

– Люди сгорали заживо все эти годы. – Барбара говорила всё тише по мере того, как они постепенно начинали понимать смысл происходившего. – Боже мой, Брюс, сколько же их всего?

– Я не знаю… пока, – сказал он. – Больше, чем я предпочитаю думать. – Как и она, он пришел в ужас при мысли о том, сколько их было, в каждом поколении умиравших мучительной смертью по воле Суда – но это еще не самое худшее. Что его тревожило сейчас, так это сколько еще жизней может сгореть в огне.

Загадочное пророчество Перси преследовало его.

«Вечный адский огонь пожирает мою душу, может быть, однажды он поглотит весь Готэм».

Глава 15

– Желаете ещё шампанского, мистер Уэйн?

– Нет, спасибо. У меня все в порядке.

В историческом театре Тилдена, расположенном в верхней части Готэма, шел благотворительный гала-концерт, на котором собирали средства на сохранение и восстановление старинной городской достопримечательности, здания, которое было одним из старейших работающих театров в городе. Состоятельные мужчины и женщины, одетые, чтобы произвести впечатление, смешались в элегантном вестибюле театра в стиле ар-деко, где был открыт бар и накрыты столы с изысканными закусками для угощения элиты города. Все они выложили немалые суммы за привилегию присутствовать на этом мероприятии.

Гости также толпились в мезонине, а также широкой площадке на лестнице, которая вела к нему, в ожидании специального показа «Пигмалиона», который должен был вскоре начаться. Здесь присутствовали все более-менее влиятельные персоны Готэма, именно на это Брюс и рассчитывал.

«Похоже, я пришел по адресу». Одетый в сшитый на заказ итальянский костюм, он осмотрелся. В его хрустальный бокал шампанского на самом деле был налит имбирный эль. Несмотря на внешний вид, он был на работе и нуждался в том, чтобы голова оставалась ясной.

Бэтмен смотрел глазами Брюса, сосредоточенный на своей миссии. На столе с закусками возвышалась большая ледяная скульптура. Она была смоделирована по гипсовому барельефу, который украшал богато украшенный фронтон около главного входа в театр. Скульптура изображала сестер муз комедии и трагедии Мельпомену, которая прижимала к груди нахмуренную маску, стоя рядом со своей более беззаботной сестрой, Талией, чьи классически красивые черты были лишь наполовину скрыты под её собственной улыбающейся маской. Музы были похожи лицом и фигурой на Лидию Дойл.

«Своевременное совпадение?» – удивился он, созерцая ледяные фигуры муз. Или просто еще одно свидетельство того, насколько вездесуща мисс Готэм была во времена своего расцвета? Лидия была везде, когда ты начал ее искать. Не это ли имел в виду Коготь, когда намекнул на тайну, которая была спрятана прямо перед носом у Бэтмена всё это время?

Люди, ведущие светскую беседу, время от времени прерываемую смехом, заполнили вестибюль, заглушая струнный квартет, выступающий в юго-западном углу комнаты. Нувориши вперемешку со «старыми деньгами» оценивающие друг друга.

Отвернувшись от ледяной скульптуры, Брюс пошел дальше, сквозь суетливую толпу, умело отклоняя приветствия и приглашения от мэра, по крайней мере, двух представителей городского совета, нескольких знакомых по работе и потенциальных деловых партнёров, молодого промышленного миллионера, заслуженного драматурга, театрального критика, светского обозревателя и одного настоящего секс-символа кинематографа.

Он сделал это так ловко, как Бэтмен мог бы уклоняться от шквала пуль, вежливо пресекая все попытки заговорить с ним с отработанной легкостью, одновременно оглядывая толпу в поисках одного конкретного лица.

– Брюс! Брюс Уэйн!

Винсент Райт устроился у столика на антресолях, по сторонам от него расположилась пара привлекательных молодых женщин, одна блондинка, другая брюнетка. Щеголеватый наследник состоятельной семьи Райтов был почти ровесником Брюса и вращался в тех же кругах, что и он. Он был подстрижен почти налысо по последней моде, и носил аккуратную светлую козлиную бородку.

Проницательные голубые глаза говорили о том, что привилегированная жизнь не притупила остроты его ума. Его одежда и манеры были безупречны.

– Привет, Винсент.

Толпа расступилась, давая Брюсу присоединиться к компании. Винсент подошёл, чтобы поприветствовать его, сверкая самой ослепительной улыбкой, какую только можно купить за деньги. Брюсу стало интересно, знает ли он, что ледяная скульптура внизу была вдохновлена творчеством его прадеда.

Если он был связан с Судом, то возможно.

– Рад тебя видеть, старина. Сколько лет, сколько зим? – Винсент протянул руку. Брюс сжал её вполсилы, прежде чем отпустить.

– Сто лет не виделись, это точно.

– Без сомнения.

Райт обнял каждую из своих симпатичных спутниц за плечи:

– Ты знаком с Джудит? – спросил он, указывая на блондинку справа. – И…

Память, казалось, изменила ему.

– Лиза, – подсказала брюнетка недовольным тоном.

– Конечно, – ответил Винсент, ничуть не смутившись. – Рад, что ты смог приехать, Брюс.

– Я чуть было не пропустил мероприятие, – признался он. – Такая суматоха вокруг этой лихорадки.

– Лихорадки? – Если Винсент и уловил намек, то не подал виду.

Выражение его лица оставалось вежливо-приветливым.

– Разве ты не слышал? – ответил Брюс. – Какой-то бездомный на днях вспыхнул как спичка у рынка. – Он прервался и стал обрабатывать руки дезинфицирующим средством. – Говорят, он буквально сгорел изнутри, из-за какой-то новой жуткой лихорадки.

– А, точно! – вмешалась в разговор Джудит. – Об этом говорили в новостях. – Она содрогнулась при этой мысли. – Как будто этот город и так недостаточно страшен!

– И не говори, – согласилась Лиза, не желая оставаться в стороне. – Спорим, этого будет достаточно, чтобы нам начали сниться кошмары.

– О, пожалуйста. – Винсент закатил глаза. – Правда, Брюс, я удивлен, что ты попался на такую паникерскую чушь. Это, конечно, просто уловка и накручивание рейтинга. Скорее всего, этот человек был просто пьянчугой, который случайно поджег свою проспиртованную одежду, когда пытался пить и курить одновременно. Печально, конечно, но вряд ли это повод для карантина.

Его объяснение вызвало нервный смех у обеих женщин.

– Даже не знаю. – Брюс огляделся, а затем заговорщицки понизил голос. – Мои источники в мэрии сообщают, что это не единственный случай в последнее время. – Он нервно поправил воротничок. – А что, если мы имеем дело с эпидемией? – У него не было намерения вызвать панику, поэтому он всего лишь притворился обывателем-плейбоем. Выставить Брюса Уэйна ипохондриком было лишь небольшой платой, которую придется заплатить за попытку спровоцировать реакцию Райта.

– Ты это серьезно? – усмехнулся Винсент. – Это же Готэм. Странная смерть здесь – обычное дело. В худшем случае, это просто работа еще одного яркого маньяка вроде Мистера Фриза или Пугала. Хорошо это или плохо, но несколько ярких убийств, которые случаются время от времени – это цена, которую мы платим за жизнь в одном из величайших городов мира.

– Хотел бы я в это верить, – искренне сказал Брюс. – Но один мой знакомый эксперт сообщает, что вспышки самопроизвольного возгорания человека происходили постоянно в истории Готэма, по крайней мере, в течение столетия или около того. Они привыкли называть это «Жгучая болезнь», как мне рассказали.

– Неужели? – Лиза выудила из кармана маленькую бутылочку дезинфицирующего средства для рук. – Вот чёрт.

– Дай и мне немного.

Джудит с тревогой потянулась к бутылочке.

– Минутку. – Лиза нанесла гель на ладони. – Лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Винсент фыркнул на них.

– И вы туда же, ну серьезно. Готэм наводнен жуткими легендами и фольклором. Чёрт возьми, можно взять призрак-экскурсию по городу почти в любой вечер на неделе. Эта «Жгучая болезнь» – всего лишь очередная историческая страшилка, всё невероятно раздуто.

– Как и Суд Сов? – спросил Брюс.

Это не было тонко, но иногда грубая сила действует более эффективно, чем любая сложная стратегия. Совы уже знали, что Брюс Уэйн и Бэтмен – это одно лицо, так что не было никакой опасности раскрыть свою истинную личность. Он внимательно наблюдал, следя за любой предательской реакцией со стороны Винсента.

Есть!

Ему показалось или провокация задела за живое? Винсент на секунду напрягся, его глаза расширились, затем подозрительно сузились. Его обаятельная улыбка не исчезла ни на секунду, но она вдруг стала немного более принужденной, хоть и всего на мгновение. Некоторая настороженность почувствовалась и в его теле. Его самообладание казалось менее естественным, чем раньше.

– Да, именно так, – сказал он, быстро взяв себя в руки. – Точно так же, как так называемый Суд Сов. Пустые слухи и легенды.

Он был крепкий орешек. Большинство людей не обратили бы внимания на исходившие от него микро-сигналы. Брюс, однако, был не из «большинства людей».

– Но, Винни, – запротестовала Лиза. – Я слышала, что Совы существуют. Помнишь, как недавно убили всех этих политиков? Люди говорили, что это сделали Когти, как в сказках. Это не просто слухи. Про это сообщали в новостях.

Она не ошиблась. Не так давно, во время так называемой «Ночи Сов», Суд ненадолго отбросил свою традиционную секретность и отправил эскадрилью оживлённых Когтей в тотальное нападение на влиятельных персон Готэма, с целью раз и навсегда утвердить свою власть над городом. Несколько видных граждан были убиты еще до того, как Бэтмену и команде его союзников удалось обезвредить угрозу. Это был решительный шаг, который дорого обошёлся Суду.

С тех пор они стали более осмотрительными.

– Очередная уловка, – пренебрежительно отозвался Винсент. – Да, конечно, мы все помним, как бандиты в масках или члены банд пошли на ужасный разгул убийств. Готэм потерял много достойных слуг общества той ужасной ночью. И, да, из того, что я понимаю, убийцы оделись как «Когти» из старого детского стишка, наверное, просто чтобы напугать людей. Преступники Готэма любят театральность в конце концов, не так уж и непохоже на одного Тёмного рыцаря, которого я мог бы назвать.

Он многозначительно посмотрел на Брюса.

– Значит, ты не веришь в Суд Сов? – настаивал Брюс.

– Не больше, чем в зубную фею или бугимена.

Винсент зевнул, словно ему наскучила эта тема.

– Серьезно, моя семья жила в Готэме почти с самого его основания. Если бы Суд Сов действительно гнездился в городских закоулках и улицах, мне нравится думать, что мои выдающиеся предки в какой-то момент с ними бы пересеклись.

– Ну, моя семья живёт в Готэме с самого его зарождения, – напомнил ему Брюс. – И я научился никогда не недооценивать то, что может скрываться в его тени.

Последовала напряженная пауза, прежде чем на лице Винсента появилось выражение раскаяния. Он хлопнул себя по лбу.

– Как в Преступном переулке, конечно, – сказал он. – Мне очень жаль, старина. Учитывая твою личную историю, я могу понять, почему ты из всех людей должен больше всего остерегаться темных углов Готэма. Я должен принять это во внимание, прежде чем так бестактно пренебрегать твоими проблемами. – Он довольно убедительно изобразил сочувствие. – Но поверь мне, когда я говорю тебе, что, насколько я знаю, Суд Сов – это просто сказка на ночь.

– А Жгучая болезнь?

– Шумиха и истерия, я уверен.

– Как скажешь. – Брюс решил положить разговору конец.

Он увидел то, что искал, или думал, что увидел. Винсент теперь был настороже. Вряд ли он теперь что-то упустит и оступится.

Над головой замигали огни, сигнализируя, что скоро поднимется занавес. Толпа начала собираться в зрительном зале, чтобы занять свои места, забирая, возможно, последний напиток или канапе перед тем, как начнётся представление. Музыканты отложили инструменты.

– А, они начинают! – Объявил Винсент своим спутницам. – Нам надо бы поискать нашу ложу. Добро пожаловать к нам, Брюс, если только у вас нет других планов.

– Я, пожалуй, оставлю вас, – ответил он. – При всём уважении к Бернарду Шоу, смотреть «Пигмалиона» ещё раз я не хочу.

– Никто не станет винить тебя за это, – съязвил Винсент с дружелюбной сердечностью. – Просто для сведения говорю, что я устраиваю вечеринку в «Плазе» после представления, исключительно для нескольких близких друзей и партнеров. Ты обязательно должен заглянуть, и, пожалуйста, не стесняйся приводить гостя, если хочешь, или, если ты собираешься прийти в одиночестве сегодня вечером, я уверен, что мы сможем найти подходящую компанию для самого завидного холостяка Готэма.

– О, да, – призывно добавила Джудит. – Не думаю, что с этим возникнут трудности.

– Никаких проблем, – подтвердила Лиза.

– Спасибо за приглашение, – ответил Брюс, заметив явно разочарованную женскую улыбку, – но, боюсь, у меня другие планы на будущий вечер.

•

Бэтмен скользил по улицам. Складки черного плаща развевались за его спиной, когда он ловил воздушные потоки, которые держали его в воздухе. Несмотря на поздний час, огни города мерцали под ним, сражаясь с темнотой. Старинные дымоходы и водонапорные башни соседствовали на крышах с современными солнечными батареями и спутниковыми тарелками. Пешеходы наслаждались ночной жизнью Готэма, оставаясь в неведении о парящей в воздухе высоко над уличными фонарями фигуре, скрытой от глаз. Умело снизившись, он приземлился на крыше дорогого пентхауса на вершине сверкающего нового высотного кондоминиума. Его ботинки не издали ни звука, когда он приземлился, хотя в квартире внизу его всё равно никто бы не услышал.

Вечеринка Винсента Райта в отеле «Плаза» именно сейчас была очень кстати. Узнать во время их встречи в театре о том, что Винсент будет отсутствовать этим вечером, было большой удачей, и здесь представлялась идеальная возможность обыскать его резиденцию. Бэтмен надеялся подтвердить свои подозрения, и, возможно, даже обнаружить какие-то отсылки к нынешним убийствам.

«Как именно твоя семья замешана в этом, Винсент?»

Очень дорогая и сложная система безопасности заставила его замедлить шаг, когда вошел в пентхаус через стеклянную крышу. Инфракрасные датчики в его маске не обнаруживали никакого неожиданного повышения температуры, подтверждая, что дома никого нет. Быстрый осмотр кабинета не дал ничего компрометирующего, что было совершенно неудивительно. Бэтмен едва ли ожидал, что Винсент оставит на виду что-либо ценное. Совы хорошо охраняют свои секреты.

Из тайного гранитного гнезда…

Углубившись, Бэтмен так же быстро и максимально эффективно обыскал квартиру. Хотя у него были все основания предполагать, что Винсент будет дома поздно, он не был склонен испытывать судьбу и задерживаться дольше, чем было необходимо. Логичнее всего было сосредоточить поиски на хорошо оборудованном домашнем офисе Райта, поэтому он начал с запуска домашнего компьютера Винсента и запустил процесс копирования его содержимого, в зашифрованном и открытом виде на внешний диск, запрограммированный на обход любых, кроме военных, мер безопасности.

Для завершения загрузки потребовалось несколько минут, и он использовал эти минуты, чтобы поближе взглянуть на домашнюю библиотеку Винсента, которая включала несколько стандартных книг о Перси Райте и его искусстве, а также значительное количество передовых научных текстов по биохимии. Винсент, как оказалось, пошел по стопам своего прославленного предка, и унаследовал его тягу к научным изысканиям. Большая часть состояния, унаследованного Райтом, была вложена в фармацевтику и биотехнологии, а Перси Райт к тому же был химиком.

Может быть, это семейная традиция?

Винсент также, казалось, разделял интерес своего предка к искусству.

На стене кабинета в рамке висело нечто вроде картины, грубый карандашный набросок обнаженной натурщицы, поражающий драматической позой. Лицо женщины было отвернуто от художника, но Бэтмен узнал знакомые очертания Лидии Дойл. Подпись Перси Райта была нацарапана в нижнем правом углу страницы. Это был набросок, который, возможно, был сделан для подготовки к работе над некоторыми скульптурами. Бэтмен мысленно отметил для себя, что нужно сравнить этот набросок с известными произведениями Райта.

«Возможно Винсент, как и Джоанна, был увлечён образом Лидии».

Он напомнил себе, что портрет вовсе не обязательно должен был стать очевидной уликой. Винсент мог по совершенно невинным причинам захотеть с гордостью показать работу своего предка, как вряд ли было преступлением просто интересоваться химией. Но учитывая тот факт, что Суд начал свою поджигательскую деятельность в ответ на исследования Джоанны Ли, портрет выглядел провокационно, и это ещё мягко сказано. Там, где есть дым, часто бывает и огонь, возможно даже самовоспламеняющийся.

Какие еще секреты может скрывать «Лидия»? Осторожно сняв со стены портрет в рамке, он обнаружил спрятанный за ним встроенный сейф. В отличие от рисунка, он был далеко не винтажным, изготовлен из первоклассного железобетона, с цифровой клавиатурой. Это было надёжное хранилище для серьезных ценностей. Или секретов.

«Селина сказала бы, что он превосходен». Бэтмен, по крайней мере, знал это чувство в данном конкретном случае. Он не собирался уходить, не выяснив, что скрывал Винсент, хотя изначально подразумевалось лишь, что он раздобудет шпионский диск из компьютера Винсента. Пройдя обучение у самых лучших медвежатников на шести континентах, и прилагая все усилия, чтобы быть в курсе последних новинок в этой области, он был уверен, что сможет взломать сейф в свое время. Но время действительно было проблемой.

Никак нельзя было узнать наверняка, когда Винсенту вздумается вернуться домой, придёт он один или с компанией, а Бэтмен не желал попасться на взломе с проникновением в жилище. Так же существовала опасность того, что, пытаясь взломать защиту сейфа, он оставит следы своего пребывания, например, отпечатки пальцев. Может быть, стоит попробовать действовать осторожнее?

Бэтмен посмотрел на клавиатуру. Затем впился глазами в портрет, который он положил на стол Винсента.

– Хм, – пробормотал он. Действуя наугад, он решил подобраться через пароль.

ЛИДИЯ.

Цифровой дисплей ответил:

НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ

Бэтмен попробовал еще раз.

ПЕРСИ.

НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ

Он помедлил. Сейфы этой марки и модели часто допускали только ограниченное число неверных попыток перед отказом в доступе и вероятном срабатывании сигнализации. Он мог рискнуть еще всего один раз. Покопавшись в памяти, он вспомнил все, что знал о Перси и Лидии. Ему вспомнилась ледяная скульптура в театре и в голову пришла ещё одна идея. Он вспомнил старую цитату Перси, которую нашла Джоанна, и его бессвязные замечания на приеме в его честь в те давние времена. Бэтмен набрал еще один пароль, странным образом уверенный в том, что он сработает.

МУЗА.

ПАРОЛЬ ПРИНЯТ

ДОСТУП ПРЕДОСТАВЛЕН

С металлическим щелчком сейф открылся. Бэтмен нашёл утопленную ручку и потянул дверь на себя, открывая его внутренность. Увиденное заставило его резко выдохнуть.

На подставке стояла белая фарфоровая маска Совы. В отличие от черного кожаного капюшона и металлических очков, которые носили Когти, маску такого рода носил только высокопоставленный член Суда, и, как правило, только на одной из тайных встреч Суда. Стилизованная маска была одновременно элегантна и жутковата в своей лаконичной красоте. Продолговатых глаз и намека на зазубренный клюв было достаточно, чтобы создать облик совиного лица. Бэтмен узнал эту маску сразу же.

Он никогда не сможет её забыть.

В очередной раз он вернулся обратно в Лабиринт. Он пойман в ловушку в гладиаторской яме в самом сердце Лабиринта, заточённый в высоких мраморных стенах, а Суд Сов взирает на него с галереи высоко над его головой. Их лица были скрыты масками вроде этой.

Измученный голодом, одурманенный наркотиками и страдающий от ран, Бэтмен уже не мог доверять собственным чувствам, поэтому маски казались живыми, совы будто превратились в кошмарных полулюдей, чудовищных полуптиц. Они пронзительно ухали, когда готовились к прыжку, чтобы попировать его плотью и костями. Огромная статуя совы из белого мрамора величественно нависала над сценой, вода из её клюва изливалась в изящный фонтан. В ослепительном свете Бэтмен оказался беззащитен перед безжалостным Судом, который извращённо наслаждался, созерцая его страдания. Мужчины в масках, женщины и даже дети потеряли свою человечность, последние капли милосердия и сострадания…

Бэтмен подавил дрожь, заставляя себя загнать воспоминания об этом аде назад в прошлое, где им самое место. Он сбежал из Лабиринта, остальное неважно.

Он потянулся за маской, но передумал. Нет закона, запрещающего держать у себя маску Совы, и если он заберёт её, то просто предупредит Винсента о вторжении и ещё больше насторожит его.

Бэтмен нашел подтверждение, которое искал. Лучше сейчас проскользнуть назад в темноту ночи с захваченными данными из компьютера, и Винсент ничего не узнает.

– Кто это тут у нас, – раздался голос у него за спиной. – О-у-у, о-у-у.

Бэтмен обернулся и увидел Когтя, стоящего в дверях с обнаженным ножом. Бэтмен был впечатлен. К нему было непросто подкрасться незаметно.

«Может быть, если бы я не отвлёкся на воспоминания…»

Но сейчас было не до упрёков. Схватив маску Совы, он швырнул её в убийцу, который, как и следовало ожидать, выронил один из своих ножей, чтобы спасти её, поймав в воздухе, прежде чем она разобьется о стены. В то же мгновение Коготь метнул ещё один нож в лицо противника.

Бэтмен повернул голову как раз вовремя, чтобы избежать попадания орудия, которое врезалось в стену позади него, промахнувшись на несколько дюймов.

Он выхватил флешку из компьютера и перевернул стол Винсента, сбросив компьютер и другие предметы с рабочего стола на Когтя, тем самым заставив его отступить в просторную гостиную, которая находилась за кабинетом.

Перепрыгнув через стол, он набросился на Когтя, который в тот же миг вступил с ним в схватку, бросив захваченную маску на плюшевый диван, чтобы не повредить её. Бэтмен нанес сильный удар по челюсти Когтя, вложив в него весь свой вес. От удара голова Когтя откинулась, и Бэтмен продолжил, ударив правой, левой и локтем в лицо сбоку. Последний удар расколол одну из линз желтых очков, скрывавших глаза Когтя.

Коготь ответил ударом когтей, от которых получил своё имя. Они оцарапали рельефную эмблему летучей мыши на груди Бэтмена. Отвратительный скребущий звук резанул ему уши, и он мысленно поблагодарил дополнительный слой кевлара под ней. Мужчины яростно сцепились, пока Когтю не удалось швырнуть Бэтмена через стеклянный кофейный столик, который разлетелся вдребезги под его весом. Бэтмен с грохотом упал, осколки впились ему в спину.

– Мистер Райт предупредил, что ты можешь прийти и порыскать здесь. – Коготь вытащил меч из ножен на спине. – За мной всё ещё должок за возвращение Клэр Неско домой.

– Оставь это мне, – сказал Бэтмен.

– О, я всегда отдаю свои долги, – ответил Коготь, – но на твоём месте я бы не стал сегодня снова использовать эту игрушку-электрошокер. Теперь я к этому готов.

«Полезно узнать».

Подняв меч над головой, Коготь опустил его на Бэтмена, который откатился в сторону, чтобы не быть разрубленным пополам, и одновременно изо всех сил швырнул бэтаранг в своего врага. Однако реакция Когтя была слишком стремительной, и он поймал оружие в воздухе, несмотря на острые как бритва края, которые прорезали кожаную перчатку на его ладони. Кровь хлестала из его руки, но поток быстро замедлился до струйки и затем остановился, так как разрезанная плоть убийцы заживала с ужасающей быстротой. Рыкнув, он отбросил ненавистный бэтаранг в сторону.