Текст книги "Кто свистит в ночи"

Глава 18

Изучая папино расписание, прикнопленное к стенке в коридоре, Хэл закусывал хлопьями из пиалы. Если верить графику, вчера папа приехал в Брокен-Хилл, а сегодня утром выезжает обратно в восточном направлении. Заночует в Бурке. Хэл напомнил расписание маме, и та подняла голову от чашки с чаем, едва улыбнувшись. Она выглядела бледной, осунувшейся. Папа так и не позвонил.

Хэл взял хлопья, вышел во двор и пошарил глазами по земле вокруг дома в поисках следов вчерашнего непрошеного гостя. Его шлепанец вдруг прилип к бетонированной дорожке и слетел с ноги. Хэл нагнулся, поднял тапку и на подошве обнаружил комок жевательной резинки. Явно чужая – мама запретила им жевать эту гадость. Наверняка ее оставил вчерашний Свистун. Хэл нашел подходящий лист, соскреб веточкой серый комок, принюхался. Сладкий приторный запах, знакомый по школьной игровой площадке. «Джуси фрут».

Это уже улика, весомая улика. Он передаст ее копам и тем самым спасет свою семью. В полиции снимут со жвачки отпечатки пальцев и установят личность назойливого бродяги. Элементарно, мой дорогой полицейский! Хэл завернул улику в листок, положил в карман и продолжил осматриваться – не будет ли еще следов Свистуна. Именно в этот момент он и увидел кошку. Она висела на заборе в заднем углу двора. Тощая сиамская кошка с петлей на шее. На шее – картонная табличка: «ШЛЮХА».

О боже. Так это не женщина визжала ночью. Наверное, кричала кошка. Разложением от нее еще не пахло. Пытаясь унять колотящееся сердце, Хэл заставил себя подойти к трупу. Во дворе больше никого не было, только он да кошка. Наверное, это ее звала миссис Армстронг прошлый раз. Остекленевшие глаза животного были открыты; из одного глаза стекала желтая слизь. Кошку ударили по голове чем-то тяжелым, как ту собаку в бочке. И горло было точно так же перерезано. У Хэла даже не возникло вопроса, кто это сделал. Интересовало другое: зачем? Что Свистун хотел этим сказать?

Сейчас надо вернуться домой и не болтать о том, что нашел во дворе. Впрочем, нет. Сперва надо убрать кошку, пока ее не увидел Эван. Или мама, что еще хуже. Она любила кошек. Надо позвонить в полицию, рассказать о происшествии, когда мамы не будет поблизости. Вот только она всегда где-то рядом. Как же скрыть труп от мамы с Эваном? Да, можно положить его в сумку и отнести в участок, показать копам, как только представится возможность.

Хэл отвязал кошку, осторожно взял на руки, пролез в нишу под домом и там спрятал тельце в одном из ящиков от чая, которые папа приспособил для книг.

Он шарил в кухонных шкафах в поисках подходящего пакета, когда вошла взволнованная мама.

– Приедет Дуг, отвезет нас в полицейский участок, – прошептала она. – Только не говори Эвану, зачем мы едем.

– С какой стати я ему буду говорить?

Мама скормила Эвану сказку о том, что они с Дугом заскочат в участок к одному старому приятелю – якобы тот привез весточку от папы.

– Вы, мальчики, подождете нас в машине…

Здорово придумала…

* * *

Гудноу сидел за рабочим столом, печатал таблицу штрафов за нарушение правил дорожного движения. В участок вошла парочка, симпатичная, хотя привлекательное лицо женщины и казалось усталым и осунувшимся. Немедленно выяснилось, что высокий белокурый спутник женщины вовсе не муж, просто друг семьи, подвез даму до полиции. Какой заботливый, услужливый друг, подозрительно отметил Мик, продолжая барабанить по клавишам. Их разговор с сержантом Брэдли продвигался не очень. Брэдли занял свою обычную позицию: недоверчиво кивал и вставлял нужные, как ему казалось, реплики, пока женщина рассказывала ему о бродяге и телефонном хулигане, донимавшем их уже месяц.

Друг семьи, некто Дуглас Слоком, поддерживал приятеля, который уехал в начале года по делам выездной торговли. Жена и дети, таким образом, остались в доме одни. В город они переехали недавно и явно чувствовали себя неспокойно, при таких-то обстоятельствах. Сержант вставлял сочувственные замечания, а потом уверенным баритоном легко развеял страхи дамы.

– Этот парень безобиден, миссис Хэмфрис. Просто любит подглядывать за людьми. Беспокоиться не о чем.

Гудноу посматривал на женщину из своего угла. Их глаза на миг встретились. Мик незаметно кивнул и тут же вновь занялся штрафами за превышение скорости.

Брэдли гнул свою линию:

– Был у нас один любитель подсматривать, крутился в окрестностях пару лет назад, так что мы о таких ребятах знаем. Встречался еще один… фетишист.

– Фетишист?

– Чокнутый, сметал с сушилок всякое женское бельишко. Они подсматривают, бродят вокруг, но как только с кем-то столкнутся нос к носу, тут же дают стрекача. Боязливые людишки, вполне безобидные. – Брэдли расплылся в широкой бодрой улыбке. – Не волнуйтесь, миссис Хэмфрис. Ничего страшного.

– Так что же, по-вашему, я должна предпринять, пока мужа нет? Что делать, когда этот маленький испуганный человечек снова будет мне названивать или безобидно шляться вокруг моего дома?

Сержант положил на стол свои мясистые руки и ослепительно улыбнулся:

– А ничего. Не обращайте на него ни малейшего внимания. Он ведь только того и ждет. Просто делайте вид, что его нет.

– Вы серьезно? – уточнил Дуг. Они с миссис Хэмфрис покосились друг на друга. – А если ему требуется повышенное внимание? Что, если он намеревается…

– Слушайте, я могу послать к вам одного из моих людей, – перебил его Брэдли, скрестив на груди толстые ручищи. – Но кто знает, когда ваш преследователь появится в следующий раз? Мне не хотелось бы тратить время.

– Сержант… – Мик прокашлялся. – Я бы заглянул к миссис Хэмфрис, если не возражаете.

– Не сейчас, Мик, – отрезал Брэдли. – Давай заканчивай со штрафами.

Глаза Корри Хэмфрис загорелись.

– На самом деле было бы здорово, если вы приедете, – сказала она. – Если полицейская машина простоит у дома хотя бы полчасика… он тоже может ее увидеть.

– Дадите мне десять минут после обеда, сержант? – повернулся к шефу Мик. – Я мог бы съездить туда с Россом, если угодно.

– Я сказал – посмотрим.

Брэдли раздраженно уставился на Мика и двух посетителей, словно они сообща плели заговор с целью отвлечь его от насущных дел.

– Итак, миссис Хэмфрис, на этом все? Будем на связи. – На случай, если Корри не поняла, он опустился в кресло и проворчал: – Всему свое время.

Глава 19

– Ну и коварная же коробка у этого «студебекера»! Подрулевые рычаги – штука непростая.

Дуг тактичен, отметил Хэл. Мама первый раз села за руль. Тренировались они на тихой проселочной дороге, за водохранилищем у «Холма одного дерева», на порядочном удалении от жилых домов. Хэл и Эван заняли места сзади, наблюдая, как мама с хрустом переключает передачи – от первой до третьей, и вздрагивали при каждом ее неумелом действии.

– Ногу на сцепление, переключаем передачу, потихоньку отпускаем педаль… – Дуг вцепился в переднюю панель. – Не спеши, Корри.

Машина прыгнула вперед, словно кот за воробьем, потом дернулась еще раз. Дуг перевел дыхание, улыбнулся.

– Может, попробуем на моем «фалконе»? Он попроще будет.

– Вряд ли Джон это одобрил бы. Давай уж здесь продолжим.

Подвеска скрипела, передачи лязгали, машина продолжала дергаться… Дуг не переставал подбадривать ученицу. Наконец мама благополучно добралась до третьей передачи. Машина, вздрагивая, поехала по дороге. Мальчики захлопали в ладоши.

Автомобиль набрал скорость и все-таки покатил гладко, за что и ценят «студебекер». Хэл видел в зеркальце, что мама расслабилась, напряжение в ее глазах исчезло. Дуг осматривал дорогу, чтобы вовремя заметить любое препятствие. Его успокаивающий голос не умолкал ни на минуту.

– Тормозим, тихонько… Переключай передачу, давай вторую… Не дави сильно на газ… Так, так, помедленнее… поверни направо…

Маме удалось свернуть без лязга привередливых американских передач, и она выдохнула.

– Ну вот тебе и «студебекер»! – Дуг подмигнул ребятам. – Фея, а не машина, пукнет – и то приятно.

Все расхохотались, а мама – громче всех. Она вытерла платочком потные ладони, промокнула лоб. Потом ее улыбка постепенно увяла, на лице вновь сгустились тени. Как хорошо, что она не увидела кошку, подумал Хэл.

Дуг пять минут как ушел, и тут в переднюю дверь требовательно постучали. Хэл откинул задвижку. На крыльце стояли два полисмена. С колючего лица молодого смотрели маленькие подозрительные глазки, на щеках багровели угри. За ним стоял коп постарше – вихрастый, обветренный. Его черты тронула легкая улыбка. Хэл решил, что он и есть босс, и улыбнулся в ответ.

Разговор, однако, начал молодой полисмен:

– Мама далеко, сынок?

– Здесь, здесь. – Хэл крикнул: – Мама! Мам!

Она появилась почти сразу, поздоровалась с явным облегчением.

– Здравствуйте! Все-таки вы решили приехать.

– Констебль Пе́трович. Это констебль Гудноу, миссис Хэмфрис. Нас послал сержант Брэдли, как вы и просили.

Мама не обратила на юнца никакого внимания и обратилась к спокойному мужчине за его спиной.

– Если честно, не думала, что вы соберетесь ко мне. Входите, констебль Гудноу.

– Просто Мик, – улыбнулся тот.

Молодой полисмен, ростом едва ли выше Хэла, протиснулся мимо него и бесцеремонно прошел в холл. Руку он держал на кобуре – должно быть, насмотрелся «Историй о техасских рейнджерах».

– Нам лучше поговорить на заднем дворе, – предложила мама Мику и кинула требовательный взгляд на мальчиков, отправляя их в спальню.

Ребята направились к себе в комнату.

Как только хлопнула москитная сетка, Хэл метнулся в кухню и прильнул к окну. Мама повела полицейских по двору, сначала к уголку для сушки белья, потом к задней части забора. Молодой коп расхаживал по участку, ковыряя землю носками ботинок. Он сложил руки на груди и продолжал хмуриться, пока хозяйка дома отвечала на его вопросы.

Хэл надеялся, что констебль Гудноу возьмет расследование в свои руки, но расспрашивал маму второй, пронырливый коп. Мика, похоже, это вполне устраивало, и он тем временем осматривался во дворе: нагнулся над чем-то у заднего забора, постоял, изучая пустоши.

Хэл никак не мог придумать причину, чтобы выскользнуть из дому, показать констеблю Гудноу собранные улики. Эван вдруг ткнул его в бок. Оказывается, брат подтащил к окну стул и теперь тоже пялился во двор, приставая к Хэлу:

– Что там делается? Зачем они пришли?

Мама неожиданно развернулась к дому, показала пальцем на окно. Оба копа тоже уставились в их сторону.

– Прячься! – Хэл отскочил назад, стащил Эвана на пол и поволок в спальню.

Дверь распахнулась, и мама с полицейскими зашли внутрь.

– Что же мне делать?

– Звоните в участок, как только этот человек себя снова проявит. Посмотрим. Все зависит от наших ресурсов. В пределах разумного – попытаемся помочь. – Пе́трович пыжился, пытаясь изобразить из себя главного полицейского начальника.

Хэл заметил, что старший коп закатил глаза, и потихоньку подобрался к нему в коридоре.

– Констебль Гудноу… Я собрал во дворе… гм… кое-какие улики.

– Правда, парень? Что ж, давай глянем на них. – Гудноу вроде заинтересовался.

Констебль Пе́трович тем временем раздраженно топтался у двери.

Хэл вытащил из кармана маленький пакет, развернул листок, протянул Мику.

– Жевательная резинка? – Гудноу изучил ее с серьезным выражением лица.

– «Джуси фрут». Понюхайте.

Мик принюхался.

– Ты прав. Где нашел?

– На дорожке, под сушилкой для белья. Соскреб у себя с подошвы.

– Никто из вашей семьи не мог оставить ее там, я правильно понимаю? – Гудноу не насмехался, не пытался отмахнуться.

– Нет, нам не разрешают жевать эту гадость. В любом случае не люблю «Джуси фрут».

– Предпочитаешь другие, а? – ухмыльнулся Мик.

– Вроде того. – Хэл слегка покраснел.

– Констебль Гудноу? – Пе́трович постучал по циферблату часов.

– Хэл, полицейские – очень занятые люди. – Мама подтолкнула сына локтем.

– Да-да, конечно. Гм… у меня есть кое-что еще… – Ему совершенно необходимо было показать Гудноу мертвую кошку, но Хэл не знал, как это сделать, пока прыщавый придурок буравил его взглядом.

– Спасибо тебе, Хэл. – Гудноу опустил пакетик со жвачкой в карман и кивнул маме. – Мы с вами свяжемся.

Она махнула Мику и зашла в дом. Пе́трович потопал по дорожке к служебной машине. Гудноу последовал было за напарником, но Хэл ухватил его за рукав.

– Еще одна улика… Только она слишком большая и мерзкая. Это кошка.

– Кошка? – Гудноу оглянулся на Пе́тровича, который уже садился в машину, потом перевел мрачный взгляд на Хэла.

– Мертвая кошка. Занести ее как-нибудь в участок?

– Лучше я сам зайду завтра, – покачал головой Мик. – Покажешь.

Хэл кивнул. Мик – настоящий коп.

Гудноу спустился с крыльца, неторопливо залез в машину, и напарник рванул с места так, будто смывался на автомобиле после Великого ограбления поезда. А Пе́трович – просто тупой мудак, решил Хэл.

* * *

– Ее величество была удовлетворена приездом полицейского наряда? – усмехнулся Брэдли, когда Пе́трович и Гудноу вернулись в участок.

– Бесполезная трата времени, – откликнулся Пе́трович.

– Не занудствуй! – хохотнул босс и поощрил Пе́тровича дружеским хлопком по плечу. – Мик, у тебя особое мнение?

– Вряд ли она делает из мухи слона. Ее мальчишка кое-что нашел во дворе; думаю, это доказывает, что она не зря беспокоится.

– Жвачка? – фыркнул Пе́трович. – Кто угодно мог ее сплюнуть.

– У Хэмфрисов никто не жует жевательную резинку. Преследователь находился во дворе достаточно долго, чтобы изжевать и выплюнуть эту «Джуси фрут», а потом уйти. Он ходил вокруг дома, заглядывал в окна, пугал детей… У хозяйки хватило ума выскочить с ножом на заднее крыльцо и его спугнуть. Конечно, с другой стороны, она могла его спровоцировать…

Мик вспомнил о мертвой кошке, но пока ничего говорить не стал.

– С чего ты взял, что это был мужчина? Насколько я знаю, женщины тоже таких дел не чураются.

– Точно, Питер. – Брэдли вскинул брови, одобряя помощника.

– Дама жаловалась на назойливые звонки. Помните? Ей в трубку насвистывали какой-то мотив, мужчина насвистывал. – Мик посмотрел на Брэдли. – Потом он звонил еще раз, сказал, что вынужден из-за нее совершить убийство. Вряд ли это была женщина.

– Какие у нас доказательства, что звонили не разные люди?

Мик уже собирался вступить в спор, когда раздался стук в заднюю дверь. Приехал Росс Блай. Он протопал прямо в комнату отдыха и начал рыться в холодильнике.

– Можете внести в протокол: страшно хочу пить! Где пиво? Вечно его нет, когда умираешь от жажды!

– На, держи стаканчик, Росс. Остынь, – громогласно отозвался сержант.

– Миссис Хэмфрис видела у себя во дворе высокого человека в шляпе, – решил продолжить разговор Мик. – Он следил за ней через окно кухни через час после того, как она ответила на анонимный звонок. Незнакомец жует «Джуси фрут» – это удалось выяснить сыну миссис Хэмфрис.

– С чего маленький шельмец это взял? – хмыкнул Пе́трович. – Ночной гость сам у него попросил, а?

Мик совсем забыл, что Питер – недалекий юнец, которого двенадцатилетний Хэл Хэмфрис перещеголял в умении добывать улики. Пришлось начать в уме отсчет…

Рядом возник Росс со стаканом, улыбнулся Питеру.

– Верно, Пит, дети – они такие. Знают все на свете. Маленькие умники, да? – Он подмигнул Мику.

У Пе́тровича покраснели уши.

Гудноу поприветствовал Росса и потянулся за шляпой.

– Ну что же, на этом я с вами прощаюсь, джентльмены.

Он уже сделал пару шагов к выходу, и тут его окликнул Брэдли.

– А куда это ты собрался?

Мик тут же нацепил на лицо маску покорности и легкого любопытства – так он решил отвечать на любые глупости, изрекаемые начальником.

– Мне очень неприятно тебе это говорить, приятель, но ты сегодня с Россом дежуришь, – хлопнул его по плечу Брэдли.

– Вроде бы сегодня смена Питера?

– Нет-нет. У Питера сегодня крестины племянника. Сестра пригласила.

– Вот как? Ну, другое дело! Разве я могу разочаровать сестру Питера? – Мик закинул шляпу на вешалку и устроился за столом. Росс занял свое место, а коллеги направились к выходу.

Росс развернул «Нозерн дейли лидер», которую оставил Пе́трович, и уткнулся в разворот с рекламными объявлениями: газета возвещала новую эру телевидения с высокой четкостью изображения.

– Выходит, ты что-то обнаружил? – пробурчал Блай.

– О чем ты?

– Ну, по делу Хэмфрисов. Теория жевательной резинки…

– А, да-да. – Мик углубился в свою таблицу со штрафами, постукивая двумя пальцами по клавиатуре.

– Не самая серьезная доказательная база? – Росс рассматривал его поверх развернутой газеты.

– Вот именно.

– Нужно найти что-то более существенное, дружище.

Мик ждал, что Росс скептически ухмыльнется, но тот был серьезен.

Гудноу вдруг вспомнил про вторую улику – загадочную мертвую кошку, о которой заикнулся мальчишка Хэмфрисов. Парень мудро решил не демонстрировать труп Пе́тровичу. Наверняка он в курсе, чей это питомец.

Мик нашел номер Хэмфрисов в записной книжке и потянулся к телефону. Росс поднял взгляд от газеты, и Мик передумал звонить. Завтра. Он поговорит с мальчишкой завтра. Не стоит сейчас тревожить его мать.

Глава 20

Дверь захлопнулась, и Хэл, шлепая сланцами, поспешил к сушилке для белья. Деревьев во дворе не было, но за забором, на холме, висело соседское белье, отбрасывая густую тень на их двор, так что, как папа и хотел, двор был затенен без всякого нагромождения деревьев в саду. Хэл потянулся к сушилке за своим бельишком, и вдруг его рука дернулась, точно попав в осиное гнездо.

– Мама? Мам!

Она выглянула за дверь.

– Я же сказала, не буди его… Что случилось?

– Смотри! – нетерпеливо указал Хэл на веревку. – Да смотри же!

Мама кинулась к нему. На сушилке в основном болталось нижнее белье – трусики, колготки, бюстгальтеры. Все было искромсано чьим-то ножом. В ластовице трусиков и чашечках лифчиков были вырезаны большие неровные дыры. Хэл молча смотрел, как мама швыряет белье в корзину. Испорчено было и его белье, и трусы Эвана.

– Не говори Эвану…

– Конечно, но… – А почему, собственно, от Эва-на надо хранить тайну? Хэл не видел никакого смысла врать. – Но почему, мама?

– Лучше ему об этом не знать.

– Думаешь, это Свистун?

Мама молча подхватила корзину с бельем и исчезла в доме. Хэл вспомнил о кошке, упакованной в пакет из-под муки. Она по-прежнему лежала в папином ящике для книг. Констебль Гудноу должен вот-вот подойти – самое время слазить в тайник и достать улику.

Хэл вернулся в дом, засел в гостиной. За стеклянной дверью разговаривала по телефону мама. Она говорила шепотом, чтобы не слышал Эван, и практически умоляла папу приехать, доказывала, что он ей сейчас нужен, как никогда. Наконец ее встревоженный голос смягчился, и Хэл подумал, что папа наверняка о них беспокоится.

«Почему же нет?» – спросила мама. Вероятно, папа сказал, что вернуться не может.

Хэл видел мамин силуэт сквозь стеклянную дверь. Он был совершенно неподвижен, точно набросок на холсте. «Джон?» Что отвечал папа, Хэл, разумеется, не слышал.

Мама провела рукой по волосам.

«Не могу я звонить Дугу каждые пять минут. Зачем его дергать… О боже мой! Почему ты так считаешь?»

Что бы там ни сказал папа, мама вскочила со стула, бросила: «Ладно, Джон, делай как знаешь».

Мама нажала на рычаг телефона и долго стояла, упершись взглядом в стену. Хэл даже начал беспокоиться, но мама снова подняла трубку и набрала другой номер.

Гудноу остановился под сушилкой для белья, поднял пару изрезанных трусиков и глянул на корзину с испорченными вещами. Вполне понятно, почему миссис Хэмфрис не желала, чтобы дети их видели. Другое дело, что скрывать улики бессмысленно: не поможет.

Держа трусики за резинку телесного цвета, Мик изучил ластовицу. По краям ее зияли дыры, точно проделанные ножом с зубцами на лезвии. Тот же рыбацкий нож, что и в случае с Чарли? Без экспертизы доказать это невозможно, а значит, придется раскапывать могилку собаки. Только кто же разрешит этим заниматься? Явно не Брэдли, а у Мика таких полномочий нет. В любом случае – не сейчас.

Он поднял еще одни трусики – на этот раз подростковые. Те были разорваны без всякой системы: ночной гость почти не воспользовался ножом, словно пытался скрыть свои истинные намерения. Объектом его интереса была мать.

Мик вытащил из кучи белья бюстгальтер, поднес к глазам. В выступающей части каждой чашечки были проделаны отверстия. О чем думал преследователь, когда уродовал лифчик? Создавал белье, которое носила бы женщина его мечты? Или тут что-то более зловещее? Может, он кромсал тем самым интимные части женского тела? Если уж она отказывает ему, так пусть ее прелести никому не достанутся… И все из-за того, что миссис Хэмфрис отказалась поговорить с ним по телефону? Ее назойливый гость все меньше и меньше напоминал фетишиста, которым он, по мнению Брэдли, являлся. Мик решил, что пора уже увидеть кошку, обнаруженную Хэлом.

Едва Гудноу вошел в кухню, чтобы спокойно переговорить с Корри Хэмфрис, как раздался звонок. Корри повернулась, глянула на аппарат, перевела взгляд на Мика. Телефон продолжал звонить.

– Ответьте.

– А если это он?

– Значит, дадите трубку мне.

Корри кивнула. Они вместе подошли к телефонному столику. Корри подняла трубку, осторожно сказала:

– Алло?

Мик услышал в динамике громкий женский голос, и миссис Хэмфрис принужденно улыбнулась.

– О, Диана!.. Нет-нет, очень рада вас слышать. – Она коротко глянула на Мика. – Нет, все прекрасно. Диана, можно я вам перезвоню? У меня тут гость…

До Мика донесся фальшивый смех и гулкий голос милой женщины – советника Курио.

– Нет, Джон не приедет на этой неделе… Конечно, скучаем, ужасно скучаем. Партия в бридж? – Если в голосе Корри и были радостные нотки, то теперь они пропали окончательно. – Очень любезно с вашей стороны, но в бридж я не играю.

Мик оставил миссис Хэмфрис улаживать вопросы с сильными мира сего и вернулся в кухню. Из-за сетчатой двери тут же возник старший сын Корри.

– Констебль Гудноу? – заговорщицки сказал Хэл. – Хотите посмотреть на ту, другую улику? Она побольше будет, чем жвачка. И пахнет хуже.

– Пойдем посмотрим.

Хэл отошел в сторону от задней двери и вручил констеблю узелок, замотанный в грязный пакет из-под муки. Мик открыл сумку и тут же отпрянул. В нос ударила сладковатая вонь трупа мертвого животного. Кошка. Сиамская, серая. Кошатники называют таких серо-голубыми. Похоже, Баттонс не суждено вернуться к хозяйке.

На шее болталась леска с табличкой, а под ней обнаружился длинный коричневый разрез с неровными краями. Разрез шел вокруг горла животного, пропадая в шерсти, вымазанной запекшейся кровью. Голова кошки была пробита тупым полукруглым предметом, точно так же, как и у Чарли. Мик проверил левую лапу. Так и есть – средний коготь отсутствовал. Вырван с мясом. Перед глазами Мика вновь встал Чарли.

На коричневой картонной табличке красовалась надпись: «^ШЛЮХА». Буквы были выведены черным фломастером. Лаконично и совсем не похоже на шутку. Баттонс отправили в качестве сообщения миссис Хэмфрис. Сообщение не получено, ведь адресат его не увидел. Вероятно, этим и объясняется та ярость, с которой убийца кромсал белье.

Надо зайти к Фэй Дункан. И, пожалуй, к соседке Хэмфрисов. Ни та ни другая перспектива его не радовала.

– Кроме тебя, никто не видел? – спросил он Хэла.

– Никто. Не хотел расстраивать маму.

– Правильно. Соседке не рассказывал?

– Миссис Армстронг? Кошка бродячая, она ее подкармливала. Надо было рассказать?..

– Нет, – ответил Мик, – я ей сам сообщу.

Впрочем, сначала необходимо поговорить с миссис Хэмфрис, выяснить, могли ли какие-то подробности ее личной жизни привлечь маньяка. Негодяй звонит, подсматривает, рыщет вокруг, портит белье… убивает домашних животных. Что дальше?

Мик вернул пакет Хэлу, сказал, что еще встретится с ним перед уходом, и снова зашел в дом. Пора побеседовать с Корри.

Младший мальчик сидел сгорбившись за кухонным столом, кидая любопытные взгляды поверх тарелки с хлопьями. Его мама тем временем махнула в сторону входной двери, приглашая Мика во двор. Они вышли на крыльцо. Мику не хотелось нагонять на миссис Хэмфрис страху, и он заявил, что серьезного беспокойства не испытывает, тем не менее советует ей соблюдать осторожность. Преследователь несколько отличался от обычных фетишистов.

– Чем же именно?

– Если звонит и бродит вокруг один и тот же человек, он твердо намерен продолжать изводить вас. И, возможно, он одержим вами.

– Одержим? – По приятному лицу миссис Хэмфрис промелькнула тень страха.

– Может быть, я слишком сильно выразился, – дал задний ход Мик. – Скажем так: испытывает к вам интерес. Возможно, не только к вам. Ко всей семье.

– К мальчикам?

Легкая паника грозила перерасти в самый настоящий ужас. Отличная работа, констебль. Просто неимоверный такт.

Мик понизил голос:

– Нет-нет, не в этом смысле. Думаю, все-таки его цель – это вы. Мальчики тут ни при чем. Миссис Хэмфрис, скажите, есть ли у вас враги? Такие враги, о которых вы знаете? Кто-то может желать вам зла?

Она нахмурилась, оглядела улицу.

– Нет. Врагов у меня нет. Откуда?

– Это хорошо. – Мик улыбнулся, но полностью скрыть озабоченность ему не удалось.

Она прошептала:

– Мне продолжать дуть в свисток, если он еще будет звонить?

– Я бы на вашем месте не стал.

– Ага. То есть если он снова позвонит или придет, я просто сообщаю в полицию?

– Именно так.

Только пользы от этих клоунов – Брэдли, Пе́тровича и Блая… Мик поразмыслил, вытащил из кармана записную книжку и нацарапал на листке номер, окончательно перешагнув черту. Если об этом узнают, его вышибут из городка в какой-нибудь глухой медвежий угол, где Мурабул покажется раем.

– Слушайте, если время будет позднее, не звоните в участок. – Он протянул ей листок из записной книжки. – Наберите мой номер.

Мик постучал в дверь желтого дома. Тишина. Стоя на крыльце миссис Соседний Дом, он обернулся, бросил взгляд на плетеный стул, на котором та сидела прошлым вечером. Вспомнил одинокую фигуру, разгонявшую сумрак огоньком сигареты. У ножки стула стояла мятая жестяная миска – скорее всего, собачья. Ее наполовину заполняли окурки. В доме по-прежнему было тихо. Либо миссис Армстронг ушла, либо ей нездоровится, с некоторым облегчением решил Мик. Плохие новости подождут до следующего раза.