Текст книги "Пока горит свеча"

– Давайте лучше я помогу вам заменить их. Думаю, было бы здорово, если бы весь мир проявил солидарность с вами. Я уверена, тогда больше было бы справедливости и меньше войн.

Миссис Олис одобрительно посмотрела на Майкла, а затем и на Монику. Достав из пакета свечи, они принялись менять догоревшие на новые. Майклу показалось, что они поладили. Хотя по-другому и не могло быть, ведь это Моника. Его солнце, его малышка.

– Как миссис Олис? – спросил Джон.

В его руках была чашка горячего кофе.

– Джон. Если бы не твой отец…. Я даже не знаю, как я могу отблагодарить его. Слава богу, ей полегчало. Все эти врачи, они лучшие, я обязательно верну все деньги. Я этого не забуду.

– Майкл, ваша семья очень близка и дорога нам. Мой отец делает все, что в его силах. Взамен ему ничего не надо. Я думаю, любой бы так поступил. Но если честно, мне кажется, Моника – самое лучшее лекарство.

– Ты прав. За эти два месяца мама привязалась к ней. Но сам факт того, что я познакомил их, вселил в нее какую-то живую силу. Ты же знаешь ее дурацкое правило. В дом только жену. Познакомить ее можно только с той, которая будет со мной по жизни до конца.

– Ты ее толком не знал, а сделал такой серьезный шаг, – небрежно сказал Джон.

– Если не болезнь, я бы наверное этого не сделал.

– То есть, ты хочешь сказать, что все это знакомство не из-за того, что она запала тебе в душу, а из-за миссис Олис? – в его голосе почувствовались нотки злости, но Майкл их не уловил.

– Мне она нравиться, но думаю да. На тот момент это было так. Но эти два месяца многое поменяли. Я увидел в ней множество положительных качеств, много всего интересного.

– Ты спал с ней? – не сдержавшись, спросил Джон. Только теперь Майкл обратил внимание на интонацию Майкла.

– Она тебе по-прежнему не безразлична?

– Почему ты не ответил на мой вопрос? – немного нервничая, сказал Джон.

– Джон, я думал вы друзья. Моника говорила мне о тебе, говорила, что вы все выяснили и что вы прекрасно ладите. Я думал, ты остыл к ней.

– Мы друзья. Ответь на мой вопрос.

– Если тебе действительно это интересно… – он специально сделал небольшую паузу. – Нет.

– На тебя это не похоже.

– Я знаю, но мне достаточно держать ее за руку. Конечно хотелось бы большего, но я не настаиваю, – осторожно сказал Майкл.

– А что Кейт?

– Кейт? Я ей все объяснил.

– Майкл, ну что ты ей объяснил. Ты подло прикрылся болезнью матери. Это некрасиво. Ты не обрубаешь концы. Если бы ты был уверен насчет Моники, что она твоя судьба, ты бы рассказал Кейт всю правду.

– Она может мне еще пригодиться.

– Не мучай ее, она знает о Монике, ей было больно, но она не дура. Ты везде с Моникой появляешься. Она надеялась, что это как всегда твое временное увлечение. Она уверенна, что ты к ней вернешься.

– Ты о ней заботишься или проверяешь, вернусь ли я к ней?

– Майкл, она ждет тебя. Она безумно влюблена в тебя, – в ответ сказал Джон.

– Она знает, мы никогда не будем вместе. Я уверен, она влюбится в кого-нибудь еще.

– Даже зная, что человек никогда не будет твоим, ты можешь любить его бесконечно долго и мучительно, – с грустью в голосе сказал Джон, – поговори с ней. Ты считаешь ее другом. Не оставляй ее в неведении. Ей так только хуже.

– Я поговорю с ней как-нибудь, – Майклу не очень хотелось жечь мосты.

– Это будет честно.

– Джон, ты все еще влюблен в Монику?

– Ответить тебе честно? Да. А еще я думаю, что она не Кейт, и прощать измену тебе не будет. И рано или поздно ты очень сильно накосячишь, – он хотел было что-то сказать, но вовремя остановился, однако Майклу было уже все понятно.

– Джон, я изменился.

– Для девушек ты словно дьявол. Я не уверен, что ты стал другим.

– Каждому дьяволу в конце-концов положен свой ангел. Брат, поверь мне, я стал другим.

– Майкл. Просто докажи это.

Их завтрак в закусочной «Kings road cafe» на Синди-вэй подходил к концу. Если бы не эта традиция, они бы меньше понимали друг друга.

После кино Майкл предложил съездить к океану. Главная набережная уже давно опустела, ранней весной туристов практически нет. Их так мало, что порой кажется, будто ты идешь по какому-то заброшенному городу. А сегодня шторм, и густые темные тучи на горизонте распугали завсегдатаев пирса – рыбаков. Угроза дождя и ливня окончательно опустошила набережную.

– Удивительно, через пару месяцев здесь и протолкнуться нельзя будет, – Моника была сегодня красива, впрочем, как и всегда. Джинсовая юбка и обтягивающая футболка подчеркивали ее фигуру. И те редкие прохожие, которые попадались на пути, смотрели на нее с восхищением.

Майкл купил орешки и пиво, и они уселись на центральном пляже прямо перед набережной. Пирсы с обеих сторон защищали от ветра и сильных волн. Они сидели молча, обнимая друг друга и любуясь молниями, что то и дело вспыхивали далеко в океане. При каждом ударе волн о бетонные блоки пирса раздавался грохот, и вода распадалась на миллионы капель. Все это будоражило кровь. Майкл не понимал, как такое возможно – пять месяцев они вместе, но дальше поцелуя так и не зашло. Дело в нем? В страхе потерять ее? Ведь возможно после секса она перестанет его интересовать? Или все же дело в ней, в том, что она еще невинна и чиста, в том, что у нее никого не было? Майкл думал, возможно, дело и в первом и во втором. Но в любом случае он не хотел навязывать что-то большее, ему и так с ней очень хорошо. Как любила говорить его мама, время покажет. Он сделал глоток пива, глубоко вдохнул прохладный воздух с запахом йода и соленой морской воды, и стал нежно целовать ее в шею, после каждого поцелуя он дул, отчего у Моники побежали мурашки. Она резко развернулась, и страстный поцелуй сомкнул их губы. Она сидела на Майкле и целовала его. Губы, шею, грудь. Майкл начал стягивать с нее футболку. Но тут же получил по рукам. Он был на грани, он хотел ее, хотел как никого из всех своих девушек.

Он привык получать от них все, что он желал. Он потянул на себя Монику, за что тут же получил оплеуху, которая вернула его в реальность. Он молча встал и пошел к океану, подвернул джинсы, и его ноги погрузились в холодные волны, охладили его, утихомирили его желание. Он думал о Монике и ее оплеухах, это невольно вызвало у него улыбку. Он вернулся к ней. Обнял и нежно поцеловал в щеку.

– Извини меня, я перегрелся. А ты, оказывается, горячая штучка.

– Знаешь, я не из тех девушек, которые готовы вот так вот отдаться какому-то парню за глоточек пива на центральной набережной. На холодных камнях! Мне и так не по себе, что кто-то из прохожих увидит нас.

– Глупышка, я тебя никогда не обижу! Никогда не сделаю того, чего ты не захочешь! Я обещаю тебе! Думаешь, ты сильно мне нужна? Ты даже целоваться не умеешь!

– А ну иди сюда, плохой мальчишка! Закрой глаза!

Это был самый яркий поцелуй в жизни Майкла. Ее губы нежно касались его губ, кончик языка магическим образом оказывался именно там, где это было нужно. Майкл начал перегреваться, он развернул Монику, и она оказалась под ним. Он начал стягивать с нее юбку.

Стоп – сказал сам себе Майкл. Она заслуживает лучшего!

– Моника. Я пойду прогуляюсь, я боюсь тебя обидеть. Я люблю тебя, я хочу тебя, я хочу тебя всем сердцем, всем телом. Но я боюсь, ты не готова. Я боюсь сделать тебе больно, я боюсь потерять тебя, боюсь, что когда я пересплю с тобой, ты мне станешь неинтересной!!!

Моника опять дала оплеуху.

– Иди и охладись, мальчиш-плохиш!

Майкл молча пошел к берегу, к холодной воде, но поцелуй Моники все еще давал о себе знать. Ему казалось, что джинсы сейчас лопнут, что он сам сейчас лопнет. Он побрел к пирсу, туда, где волны с грохотом разбивались на миллионы маленьких ледяных капель. Он прошел практически до его конца. Стоял и смотрел на молнии, что сверкали вдалеке.

Моника как всегда подкралась незаметно. Она подошла к нему сзади и обняла его.

– Майкл Браун, мой глупыш, я тебя очень хочу, поцелуй же меня.

С этим словами она сделала шаг назад. Майкл медленно подошел к ней, и их губы вновь слились воедино. Он нежно снял джинсовый плащ с ее плеч и постелил на пирс. В то время как Моника сняла с него футболку, он ласкал ее губы, ее грудь, ее соски, а она видела перед собой горящие страстью глаза самого лучшего, самого любимого человека. Вспышки молний озаряли все вокруг, и им казалось, что они одни во всем мире. Обнаженная Моника лежала на плаще, и Майкл не мог поверить в то, что произошло. Он медленно начал входить в нее, он был на гране. За его спиной океан с грохотом встречался с пирсом, миллионы капель разлетались в стороны. Майкл чувствовал каждую из них, когда они падали на его спину. Вспышки молний давали возможность увидеть блаженные глаза Моники. Они были влажными и не видели никого вокруг. Моника начала стонать и ногтями впиваться в спину Майкла, в то время как он начал ускоряться. Под грохот волн, под вспышки молний они оказались на вершине наслаждения. В этот момент самая большая волна с грохотом ударила об пирс, и холодная вода накрыла их. Он нежно ее целовал и, обнимая, пытался укрыть от бушующей стихии. Ее плащ был мокрым. Следы соленой воды океана вперемешку с кровью отчетливо виднелись на нем.

– Я люблю тебя, Майкл. Это самое лучшее, что могло со мной произойти. Согрей меня, – и они вновь соединились в страстном поцелуе…

Они молча шли к машине, не веря тому, что произошло. Они были так увлечены собой в тот момент на пирсе, что не заметили, как колени Майкла стерлись до крови о грубую поверхность пирса, как впрочем и спина Моники. Они шли и чувствовали боль. Но эта боль была сладкой, как и те мгновения, которые они провели на пирсе!!!

Джессика позвонила внезапно. Джон не ждал ее звонка. И хотя последнее время они стали чаще видеться и общаться, у Джона с ней по-прежнему не было никаких отношений, лишь секс без обязательств. Она так же очень сильно выручала Джона. Каждый раз, когда Майкл с Моникой звали его куда-либо, он брал Джессику с собой. С ее помощью он мог прикрыть свои истинные чувства к Монике. И что странно, эти две девушки, две абсолютные противоположности, стали неплохо ладить. Они спокойно могли созвониться и встретиться где-нибудь в центре, пока Джон и Майкл были заняты своими делами.

– Джон, сладкий мой, как твои дела?

– Джессика, все хорошо. Что-то случилось? – они обычно созванивались к вечеру, Джон попросил не отвлекать его от дел в рабочее время.

– Нет, все прекрасно! Давай ты сегодня освободишься пораньше, и мы с тобой увидимся.

– Я освобожусь как обычно, ты же знаешь.

– Могу я тебя попросить? – она не дала ответить Джону. – Давай поедем сегодня к океану.

– Джессика, я позвоню тебе после работы, я на встрече с отцом. Заеду за тобой к восьми. Целую.

– Буду ждать моего сладкого, – с радостью сказала Джессика и положила трубку.

Отец Джона молча смотрел на своего сына. Джон не заметил, как он вышел на балкон.

– Все нормально, сынок?

– Да, все хорошо. Моя подруга Джессика звонила.

– Если надо, ты можешь уехать пораньше, я сам встречусь с финансистами. Тем более, мы оба знаем, что они хотят и что мы им дадим. Я сделаю по-твоему, посмотрим, что из этого выйдет.

– Отец, я останусь. Твое доверие… я им не хочу пренебрегать. Я изучил их проекты, и у меня возникли кое-какие вопросы. Если ты не против, я бы остался.

– Джон, о чем ты говоришь. Я только за! Пойдем выпьем кофе! – обняв сына, он повел его в кабинет, где уже стояли две чашки ароматного венесуэльского кофе.

Встреча прошла удачно, и те три часа, которые она заняла, для Джона пролетели очень быстро. Приняв душ и сменив галстук с костюмом на джинсы и свитер, он отправился за Джессикой. Джон никогда не опаздывал, ровно в восемь он стоял у ее дома. Вскоре она показалась на лужайке. Джон был голоден, и первое место, куда они отправились, был ресторан на Бэйкер-стрит.

– Ты заказала виски? Не рановато? – спросил Джон, как только официант принял заказ и удалился.

– Нет. Именно то. Я хочу расслабиться и согреться, нам еще ехать к океану, ты обещал.

– Ты никогда раньше не хотела к большой воде. Что с тобой?

– Я хочу с тобой секса там, – спокойно ответила она, – я хочу попробовать возле океана.

Эта и была суть Джессики, она могла говорить о сексе где угодно и когда угодно, точно так же, как и заниматься им.

– Но сейчас еще не совсем тепло. Откуда у тебя берутся такие мысли?

– А ты как будто не знаешь.

– О чем ты? – спросил Джон.

– Неужели тебе Майкл ничего не рассказал? Я думала ты давно в курсе.

– Джессика, хватит шутить. Если есть что-то интересное, давай выкладывай.

– Как интересно, я знаю, а ты нет. Они меня убьют, если узнают, что я тебе рассказала.

– Ты пытаешься торговаться со мной? Ок. Мы поедем к морю.

– Честно?

– Обещаю.

– И у нас будет секс?

– Да, – с неловкостью ответил Джон.

– На пляже, как у Майкла с Моникой?

Джон опешил. Он не мог поверить своим ушам.

– Повтори. Ты сказала, что у Моники с Майклом был секс на каком-то пляже?

– Да. Я именно это тебе и сказала. Не понимаю, почему ты не знаешь этого.

– Этого не может быть. Тебя кто-то разыграл, – как-то неуверенно сказал Джон.

– Мне это Моника рассказала сегодня в солярии, – она посмотрела на удивленного Джона и продолжила, – я тоже была удивлена, почему они так надолго это затянули. Это не было похоже на Майкла. А оказывается, они, как кролики, занимаются этим уже два месяца. Вот почему мы стали меньше собираться. Она мне рассказала все подробности. Представляешь, они впервые это сделали ранней весной, два месяца назад, под волнами бушующего океана, под грохот грома и вспышки молний. Я как представлю, это меня аж заводит. Джон, тебе плохо? Ты побледнел.

– Да, мне нехорошо. Я сейчас вернусь, – он встал и направился в мужской туалет, где, достав телефон. Он начал набирать Майклу.

– Привет, Джон! – услышал он его веселый голос.

– Это правда? – грозно спросил Джон.

– Ты о чем?

– Майкл, правда, что ты переспал с Моникой?

Майкл ответил не сразу.

– Ответь мне.

– Джон, я, мы собирались тебе рассказать, но я боялся, что ты не так все поймешь.

– Это было два месяца назад?

– Да. Я думал тебе рассказать, но как то не было случая.

– Майкл, ты думаешь, что Монику можно вот так вот просто трахнуть где-то у океана? Она заслуживает куда большего! Поверь мне, она не такая, как все эти твои шлюхи на уикенд. Ты обещал мне! Ты разрушил все мои надежды!

Майкл собирался что-то сказать, но Джон уже отключил свой мобильный. Вернувшись к столику, где его ждала Джессика, первым делом он подозвал официанта.

– Бутылку «Буфало», льда и колы, – сказал он официанту.

– Ты хочешь меня споить целой бутылкой виски? – с удивлением спросила Джессика.

– Это для меня. Я хочу расслабиться и согреться. Расскажи, что ты еще знаешь о Майкле и Монике.

Джессика рассказала все подробности о сексе на пирсе и еще много чего интересного. Джон так и не притронулся к еде, но выпив больше двух бутылок виски. Джон рассчитался и, взяв еще одну бутылочку «Буфало» с собой, вывалился из ресторана. Было не совсем понятно, кто кого поддерживает – пьяный Джон Джессику или наоборот. Для многих осталась загадкой, как в таком состоянии Джон смог сесть за руль и уехать…

Джон был сильно пьян. Он не решился в таком ужасном состоянии явиться в дом. Обойдя его, он направился в охотничий. Его шатало из стороны в сторону. Усевшись на диван, перед камином, который в этот раз был без огня, он вспомнил, как Майкл его успокаивал, как доказывал ему, что Моника не его судьба. И вот теперь он отобрал ее у него, лишил всяких шансов. Джон надеялся, верил, что Майкл рано или поздно покажет свою сущность. Моника поймет, кто он, и возможно обратит внимание на него, на Джона. Но переспав с ней, Майкл окончательно разрушил его надежды. Джон решил выпить еще немного. Найдя виски, он начал пить его из горла бутылки. В какой-то момент ему стало интересно, что же будет, если он умрет? Как он со всеми попрощается? Будет ли горевать Майкл? Вспомнит ли о нем Моника? Он был пьян, и его алкогольные мысли заходили все дальше и дальше. Он взял ручку, бумагу и начал писать свое прощальное письмо. Он писал и представлял, как все будут рады, что его нет. Джессика переспит на похоронах с кем-то, а Майкл с Моникой сразу уедут куда-нибудь трахаться. Он увлеченно писал. А когда написал, задумался, как он умрет. Оглядываясь по сторонам, он увидел охотничье ружье, подаренное генеральным прокурором, который был в огромном долгу перед отцом Джона. Патроны находились в электронном сейфе. И вот через две минуты он сидит на диване с ружьем у горла. Он взял прощальное письмо и, дописав пару строк, оглянулся. Полумрак в комнате создавал различные виденья. Джон был сильно пьян. Он понял, что заигрался, что никогда не осмелится лишить себя жизни. У него все впереди. Допив до дна виски, он без сознания упал на пол.

– Джон, ты тут? – мистер Сэмуэль аккуратно приоткрыл дверь. Солнце уже давно встало. – Сынок, это ты?

– Джон, ты тут? – мистер Сэмуэль подошел к открытой двери охотничьего дома и осторожно заглянул внутрь. – Джон, ты один?

Ответа не было. Он прошел через прихожую в зал с камином. Запах алкоголя и сигарет ударил ему в нос. В комнате был беспорядок. Шкафы открыты, стекла от разбитого хрустального стакана разбросаны у входа в комнату. Сэм практически сразу заметил отсутствие ружья на стене. Это его насторожило.

– Джон, сынок, – успел он вымолвить, когда увидел бездыханное тело сына, валявшееся на полу за диваном. Он кинулся к нему.

– Джон! – кричал он, не веря в происходящее. – Джон!!!

В какой-то момент паника охватила его, но набравшись мужества, он начал проверять пульс.

Слабый пульс и неглубокое дыхание вселили в него надежду. Позвонив в 911, он принялся оказывать первую помощь своему сыну. Не прошло и четырех минут, как медики были рядом. Они уложили его на носилки, и погрузив в «скорую», увезли. Сэм все это время был рядом с Джоном и держал его руку.

– Что случилось?! – со слезами на глазах спросила Элис у Сэма.

– Уже все в порядке, – он обнял ее и продолжил. – Все обошлось, я в какой-то момент… я думал… – он не договорил. – Элис, я не знаю, не понимаю, как такое может быть. У него сильное алкогольное отравление. Он никогда не пил. Врачи говорят, по меньшей мере было выпито два литра.

– Где он? – нервно спросила она.

– Идем, я проведу.

Они направились по больничному коридору к палате Джона. Войдя в нее, они увидели своего сына. Ему делали капельницу, и он был в сознании. Его бледное лицо и синяки под глазами говорили о серьезном обезвоживании и ужасном состоянии Джона. Элис кинулась к нему и стала его обнимать. В то время как мистер Сэмуэль молча стоял неподалеку.

– Джон, ты не знаешь, сколько следует пить? – спросил он строго. – Я думал, ты не пьешь, а оказывается, ты у нас алкоголик, – продолжил он.

– Отец, прости, – вымолвил Джон.

– Сэм, перестань, ты же видишь, что ему плохо, – вступилась за сына Элис. – Давай без твоих моралей, мы тоже были молоды, – она взяла ладонь Джона и прислонила к своей щеке. – Джон, родной мой, как ты себя чувствуешь?

Мистер Сэмуэль поехал домой, в то время как его жена осталась с Джоном. Он никак не мог понять поступка Джона, который раньше не пил. Направляясь к охотничьему, он думал найти ответы хоть на некоторые вопросы. Подняв с пола ружье, он удивился – оно было заряженным. Патроны валялись на кресле. Сэм сел в него и увидел перед собой на столе лист с «прощальным письмом» Джона. Достав очки из пиджака, он начал его читать:

«В этой жизни я ничего не достоин. У меня есть все, в тоже время нет ничего. Друг предал меня. Моя Моника, любовь моя, спит с ним, с моим лучшим другом. Он украл ее у меня! Если вы читаете это письмо, значит меня больше нет. Нет больше Джона, хотя, наверное, никто и не вспомнит про меня.

Джон Смит.

P.S. Простите меня…»

Сэм сидел в кресле, раз за разом перечитывая письмо Джона. Его лоб покрылся холодным потом. На его коленях лежало заряженное ружье. Осознание того, что он этой ночью мог безвозвратно потерять Джона, своего единственного сына, своего наследника, своего продолжателя рода, ввело его в ступор. Ему стало ясно, почему Джон запретил звонить Майклу в больнице, почему он не хотел с ним видеться. Ему стало ясно, почему Джон так много выпил. Нет, не из-за безответной любви, не из-за друга-предателя, нет, все это – для храбрости, для смелости, для того чтобы сделать последнее движение. Но перепив, он потерял сознание. И это спасло Джона. Сэм никак не мог предположить, что это письмо написано ради забавы. Но эта самая забава навсегда изменила мистера Сэмуэля…

– Я могу войти? – спросил Майкл через приоткрытую дверь.

– Нет, – коротко ответил Джон.

– Я все равно войду.

Он прошел в палату Джона. В его руках были цветы. Он положил их на стол перед больничной койкой друга. Пристально посмотрев на него, он уселся в кресло напротив.

– Не стоило тебе приходить, – коротко ответил ему Джон, хоть ему было и приятно.

– Я так понял, я жесткую пьянку пропустил, – попытался пошутить Майкл.

– Кто тебе сказал? – серьезным голосом спросил Джон.

– Твоя мама, она звонила мне. Джон, это из-за Моники? Из-за нас?

– Думаю, ты и сам все знаешь.

– Брат, – Майкл подвинул кресло поближе, – я хочу, чтобы ты кое-что понял. Я ее действительно люблю. Я ее не брошу. Я не могу сделать выбор между ней и тобой. Вы оба для меня многое значите. Поначалу для меня это было забавно, но сейчас другое. Если бы ты меня остановил тогда, в «Баттерфляе», я бы ее оставил, но сейчас… Джон, я не смогу без нее. Не заставляй меня отказываться от кого-то из вас. Не заставляй меня делать выбор.

Джон молча слушал. В то время как Майкл продолжил.

– Нет у меня человека ближе, чем ты. Нет человека, которого я бы так сильно любил, как Монику. Я бы за вас, не задумываясь, отдал свою жизнь.

– Почему ты не сказал?

– Джон, я… мы… знали, что тебя это взбесит. Я хотел все рассказать тебе, но как-то не решался. Я знал, что в тебе все еще есть надежда… Монике, ей тоже тяжело. Она догадывается про твои чувства. Вся эта ситуация пугает ее. Но Джон, это не повод напиваться так. Ты мог отбросить копыта.

– Майкл, давай не учи меня. Ты выпивал порой и больше, уверяю тебя.

– Да, это так, но я прошел подготовку в «Баттерфляе», а ты эти занятия пропустил. Джон, я не шучу. Я в этом виноват. Надо было раньше с тобой поговорить.

– Майкл, в ту ночь рухнули все мои надежды. Я окончательно перегорел. И к этому огню я больше никогда не подойду. Я понял, что Моника никогда не будет моей. Я смирился с этим. Ты знаешь, я не собираюсь терять лучшего друга. Я рад, что ты пришел. Я поступал глупо. Но эта пьяная ночь была мне нужна. Она расставила все по своим местам. Я не держу на тебя зла.

Теперь Майкл не находил слов.

– Спасибо, Джон. Спасибо, брат.

– Но с Кейт ты должен поговорить, – вдруг сказал он Майклу.

– Я с ней поговорю, обещаю. В эти выходные я ей все объясню. Джон, ты и вправду не в обиде на меня?

– Все в порядке, Майкл. Просто без твоих дурацких шуток моя жизнь будет совсем скучной. Я не собираюсь жить без твоего юмора. Кстати, как там Джессика?

– Тебе рассказать правду?

– Да? У нее все хорошо? – испугано спросил Джон.

– Успокойся, у нее все хорошо. Она прошла школу «Баттерфляя». Только с той разницей, что я там учился, а она преподавала. Так что не волнуйся. Она рассказала мне, что это была самая лучшая ночь. Такой похоти от тебя она не ожидала. После ресторана вы поехали к ней.

– Она не берет трубку, что-то произошло.

– У нее была самая лучшая ночь, она была на седьмом небе от кайфа, пока ты все не испортил.

– То есть?

– Пока ты не начал ее называть Моникой в самые волнующие для нее моменты.

Джон покраснел. Он не знал, как оправдаться перед Майклом, перед Джессикой.

– Я шучу, успокойся, – с улыбкой сказал Майкл.

Букет, что принес Майкл, полетел в дарителя. Джон бы еще что-нибудь швырнул, но под рукой больше ничего не оказалось.

– Джон, тормози. Я не должен был тебе это говорить. Но лучше тебе подготовиться к разговору с Джессикой.

– Так это правда?

– Да, – серьезно ответил Майкл. – Но она мне этого не говорила.

– Тогда как ты это узнал?

– Она рассказала все Монике, – нехотя ответил Майкл.

– Моника в курсе всего?

– Да, но тебе не с ней надо мириться, а с Джессикой. Она серьезно обижена на тебя. Я с ней поговорю.

– Как Моника? – спросил Джон.

– Все хорошо, она хотела прийти вместе со мной.

– Она здесь? – спросил Джон, посмотрев на дверь.

– Нет, я приехал один. Джон, я тебя прошу, если у тебя есть обиды на меня, давай все решим сейчас.

– Майкл, думаю, мы с тобой уже все решили. Я вижу, что ты ее действительно любишь, вижу, что она дорога тебе. Она достойна любви и счастья, если ты ей это подаришь – я буду искренне рад за вас обоих. Что касается меня, я надеюсь что когда-нибудь мне на пути повстречается девушка, похожая на Монику.

В это время открылась дверь. Джон с надеждой посмотрел в открывающийся проем. Но вместо Моники там появился отец Джона, мистер Сэмуэль. В его руках были пакеты с едой.

– О, Майкл, привет, – с улыбкой сказал он. – Давно ты тут?

– Минут 20. Я вчера хотел прийти, но врачи запретили.

– Он завтра выписывается. Он рассказал, как он напился?

– Немного.

– А вот мне не говорит. Надеюсь, хоть ты расскажешь.

– Лучше он сам, – с неловкостью ответил Майкл.

– Отец, перестань, я просто не рассчитал с выпивкой.

– В мое время за такое пьянство я бы не в палате лежал, а на стройке отрабатывал штраф за нарушение общественного порядка. Как ты вообще до дома доехал?

– Пап, я прошу, перестань. Я ничего толком не помню. Мне и так очень стыдно. Ты каждый раз напоминаешь мне. Я виноват. И обещаю тебе, такое больше не повториться.

– Я, пожалуй, пойду, – Майкл решил уйти, так как атмосфера потихоньку начала накаляться. Он не любил присутствовать при том, когда мистер Сэмуэль отчитывал своего сына. – Джон, я вечером зайду. – Он нагнулся к нему и обнял его: – Выздоравливай, брат!

Пожав руку мистеру Сэмуэлю, он вышел из палаты.

– Джон, у вас с Майклом все в порядке? – осторожно спросил Сэм.

– Были кое-какие разногласия, но мы все уладили.

– Я давно хотел спросить. Его девушка, Моника кажется, это не та девушка, с который ты встречался зимой?

– Нет. Это два разных человека.

Мистер Сэмуэль не стал больше задавать каких-либо вопросов. Он понял все еще вчера. Джон ничего не помнит, в том числе и прощального письма. Примирение Джона и Майкла, которое он подслушал за дверью, его полностью устроило. Но он все таки не смог удержаться от нотаций и нравоучений.

– Джон, я хочу, чтобы ты знал. Твоя мать не была бы со мной, если бы я не был настойчив. За любовь надо бороться. Иначе…

– Папа, я прошу тебя. Уже поздно для нравоучений.

– Джон, сынок, выслушай меня. В этой жизни никогда ничего не поздно. Поздно, когда умер. А когда ты жив, надо бороться. Я не знаю, что тебя подтолкнуло к бутылке, но имей силы справляться с проблемами.

Эти слова заставили Джона задуматься…

– Джон, привет. Майкл с тобой? – милый голос Моники звучал в телефонной трубке всегда как-то по-особенному, хотя возможно Джону это только казалось.

– Привет, Моника. Нет. А должен быть? – спросил Джон.

– Он не берет трубку, даже пару раз сбросил.

– Ты же его знаешь, порой он пропадает.

– Джессика видела его машину возле ресторана «Лесной ручей». Я думала, вы вместе.

– Нет, мы не вместе, я на диете. Меня до сих пор мучают, хотя и прошло около двух месяцев после моего отравления. Моника, я думаю, тебе не стоит волноваться. Он обязательно перезвонит.

– Как-то странно, – подозрительно сказала она. – Извини, Джон, что побеспокоила.

Не дождавшись ответа Джона, она положила трубку и направилась к отчиму. Попросив у него ключи от его пикапа, она поехала к ресторану «Горный ручей».

Ресторан находился в пригороде, и дорога к нему занимала по меньшей мере двадцать минут. Что там делал Майкл, для нее было загадкой. Выключив фары в машине, она подъехала максимально близко к этому загородному ресторану. Машина Майкла была спрятана в глубине, у мусорных баков. Он никогда не прятал свою машину, и это еще больше взволновала Монику. Заглушив мотор, она начала рассматривать столики, которые находились у больших окон. Именно за таким столом она увидела Майкла. Он был не один. Напротив него сидела девушка, они мило о чем-то беседовали, а свечи на столе дополняли атмосферу романтики. Приглядевшись, она узнала ее. Это была Кейт. Несмотря на все клятвы и обещания Майкла, он сидел с ней. Моника достала телефон и набрала номер Майкла. Она отчетлива видела, как экран телефона замигал на столе, но Майкл не брал трубку. Вместо этого он сбросил и перевернул телефон экраном вниз. Моника набрала повторно, но все так же безответно. В это время Майкл взял руку Кейт и, глядя ей в глаза, что-то говорил. Он флиртовал с ней, Моника хорошо знала его привычки. Вдруг Кейт встала и, подойдя к нему, села ему на колени. Она обняла его, и они начали целоваться. Монике было достаточно увиденного. Злость ее переполняла. Майкл, все что о нем говорили, подтвердил. Он действительно подонок. Он все тот же бабник. Ей было больно. Заведя машину, она включила дальний свет, нажав педаль в пол. Направила свой трехтонный пикап в сторону окна, где сидел человек, который все это время ей лгал. Человек, который ее предал. Лишь перед самим окном она резко повернула и, зажав сигнал, уехала прочь от места, которое принесло в ее жизнь разочарование.

Она ехала, и слезы ручьем лились из ее глаз. Она не знала, что ей делать. Казалось, мир рухнул, казалось, что ее предал не Майкл, а все вокруг. Она вспомнила слова Джона, вспомнила, что он ее много раз предостерегал. И ей было больно осознавать, что Джон, милый Джон был прав. Остановив машину, она набрала ему. Он всегда брал трубку после первого гудка. И его спокойный голос был как спасение для нее.

– Да, Моника. Ты нашла его?

Она хотела все рассказать ему, но ком в горле не позволял что-либо произнести. Вместо слов выходили стоны отчаяния и слезы.

– Моника, что с тобой? Что случилось? Почему ты плачешь?

– Он с Кейт, – наконец смогла вымолвить она.

– Это невозможно. Он с ней не общается уже два месяца. Я бы знал, – рыданья Моники сводили его с ума, – где ты, я приеду за тобой?

– Джон, мне плохо. Я не думала, что это будет так. Я… Я на заправке по дороге к ресторану «Горный ручей».

– Жди меня, я буду через 10 минут. Ничего не делай, выйди, подыши воздухом, – Джон хорошо знал, что стоит делать в минуты, когда все вокруг переворачивается вверх дном. – Моника, я приеду. Мы вместе во всем разберемся. Дождись.

Вот он момент, которого он так долго ждал…

Майклу не особо хотелось видеться с Кейт. Он по-прежнему к ней хорошо относился, но ее навязчивость была в тягость. У него была Моника, и он был не готов рисковать ею. После разговора с Джоном в больнице, он выполнил свое обещание и поговорил с Кейт. Он думал, что она все поймет, но вместо этого она стала пить. Майкл понимал, что все это из-за него – сначала Джон, а теперь и Кейт. Почему все начинают пить из-за него? Его испугало, что с Кейт может произойти тоже самое, что и с его лучшим другом. Он позвонил ей, попытался что-либо объяснить, но она настойчиво просила встречи. Последней встречи, как она говорила.