Текст книги "Пока горит свеча"

– Алекс, а я думал, я уже на том свете.

– Рано тебе еще о таком думать, – Алекс лил холодную воду за шиворот Майклу.

– Что случилось? – спросил он.

– Это длинная история, я ее тебе расскажу.

– Я вызову «скорую».

– Не стоит. Нельзя. Будет хуже, – он посмотрел в глаза Алекса, и тот не стал спорить.

– Идти можешь? Я помогу тебе подняться.

– Думаю, что да.

– Смиты уехали? – спросил Майкл.

– Да, я так понял, это из-за тебя.

Майкл молча кивнул. Алекс взвалил его на свои плечи, и они медленно направились в сторону дома.

В усадьбе Алекс принялся обрабатывать раны Майкла, который был явно не в себе. Алекс решил пока не задавать никаких вопросов.

– Тебе стоит принять душ. Ты и так слишком сильно заляпал мой диван.

Майкл ничего не ответил. Он еле встал с дивана и, опираясь на мебель, побрел в ванную. Снимая одежду, он нащупал карту памяти от фотоаппарата. Первое, что он сделал после душа – попросил у Алекса его ноутбук. Вставив карту в ноут, он начал просматривать фотографии.

Поначалу были размытые фотографии столбов, людей, гор какой-то бездомной собаки. Майкл сразу понял, что их сделала Моника. Она всегда любила фотографии, но создавать качественные снимки ей никогда не удавалось. Дальше он увидел Монику, которая обнимала Джона. Их улыбающиеся лица словно смеялись над Майклом. Вслед за этой фотографией пошли снимки Моники. Мусорное ведро, какой то маленький мальчик, горы, пальцы рук, черное пятно, телефон, игрушечная машина на дороге. Майкл как одержимый перелистывал этот хлам от Моники. Когда-то они вдвоем могли долго сидеть и обсуждать каждый такой глупый снимок. При этом Майкл всегда находил какой-то смысл в каждом кадре. Но сейчас он был один. Наконец, он добрался до какого-то видео.

Майкл понял, что Моника забыла выключить фотокамеру, и когда клала ее на стол, случайно нажала кнопку записи.

Комната была пустой. Она была прекрасно знакома Майклу и находилась на втором этаже гостевого дома. Он сам красил стены в этой комнате. Вошла Моника и легла на постель, ее глаза были полны слез. Она тихо плакала. Схватив какую-то футболку, она прислонила ее к лицу и зарылась в ней. Пока в комнату не вошел Джон.

– Моника, ты опять плачешь, – его голос был нежен. Он сел рядом с ней. Убрав с ее лица белую футболку, он посмотрел ей в глаза.

– Солнце, что случилось?

– Джон, мы зря приехали сюда. Давай уедем назад, в Канаду.

– Ты же знаешь, мы не можем. Я давно не видел своих родителей.

– Если бы ты знал, как мне плохо. Все, что я вижу в это чертовой стране. Все… все напоминает мне о Майкле. Даже этот бродяга с топором. Я увидела краем глаза его в машине «скорой помощи». Я подумала, что это Майкл.

– Моника. Он оставил и тебя, и Олис. Тебе лучше перестать думать о нем, давно пора забыть его.

– Я не забуду его никогда. И ты это знаешь. Мой, наш сын, он все больше становится на него похож. Когда я смотрю на него, я вижу Майкла. Когда я обнимаю его, у меня возникает ощущение, что я обнимаю Майкла. Запах его вещей точно такой же, как у Майкла. Каждый раз я думаю о нем.

– Его нет. Забудь о нем.

– Он звонил мне, – тихо сказала Моника.

– Что? Когда? – с удивлением спросил Джон. – Почему ты молчала?

Но Моника не успела ответить – приоткрылась дверь, и в комнату вошел ребенок лет трех. Его волосы торчали в разные стороны, он был одет в клетчатую ночную пижаму. Мальчик подошел к Монике и обнял ее.

– Мамочка, я не могу уснуть, – сонно сказал он.

– Майкл, – Моника обратилась к ребенку, – почему тебе не спится? – ее голос был полон заботы и любви.

– Я боюсь, что тот злой дядя вернется.

– Он никогда не вернется. Полиция его забрала. Джон и дедушка Сэм со своим другом защитят тебя. Не стоит волноваться, ты же взрослый и сильный.

Ребенок вновь прислонился к Монике. В какой-то момент он привстал и уткнулся в волосы Моники. Майкл тоже любил делать так, ее волосы пахли персиком, она всегда мыла голову шампунем с ароматом этого фрукта. Майкл хорошо помнил этот запах.

– Джон, смотри что он делает, – сказала Моника. – Знаешь, кто так любил делать? – ее глаза вновь стали мокрыми.

– Да, его отец, – Джон взял ребенка и, обняв его, произнес, – Майкл, тебе пора спать. Мамочка устала. Идем, я прочту тебе сказку.

Они направились к выходу. И Джон заметил, что камера включена.

– Моника, ты не отключила фотоаппарат. Я отключу. Он нам завтра пригодиться.

Джон подошел и, нагнувшись, отключил фотоаппарат. На экране ноутбука застыл последний кадр. Ребенок, маленький Майкл, сидел на руках Джона. Одной рукой он обнимал его, а второй держался за свое ухо. Его сонные карие глаза смотрели сквозь монитор на Майкла.

Майкл не сразу осознал, что у него есть сын.

Если бы не Алекс, Майкл давно сломался бы. Он выслушал Майкла и пообещал ему помочь. Выезд из страны Майклу был запрещен, но Алекс мог решить эту проблему. Стоило лишь подождать шесть-семь месяцев. Новые документы готовились, а пока Майклу необходимо было присматривать за бизнесом Алекса в Нью-Йорке, магазином мужских костюмов на Манхеттене.

Магазин был расположен неподалеку от Собора святого Патрика, на первом этаже небоскреба на Мэдисон-авеню. Его большие стеклянные витрины выходили на оживленную улицу. Клиентов всегда большое количество, поэтому Майклу не выдавалось свободного времени, чтобы расслабится. Да он и рад был полностью погрузиться в работу. Дабы его мысли не вернулись к сладким воспоминаниям. Он изменился. Теперь он надевал только строгие костюмы. Короткая стрижка сменилась на аккуратную шевелюру, уложенную на бок. По его внешнему виду можно было сказать, что это успешный молодой человек. Ничего не говорило в нем о разбитом сердце и тяжелых обстоятельствах, которые ему пришлось пережить за последние несколько лет. Он разбирал новую коллекцию костюмов, определяя где какой повесить. Держа в руках костюм от Дэвида Хача, смотрел на витрину.

– Элис. Необходимо повесить этот костюм на манекен. Витрину всю заменить и передать в сток на Нью-Джерси, – внезапно он прервался. Он молча подошел к витрине и стал внимательно смотреть на улицу.

По противоположной стороне медленно шел Джон. Он никуда не спешил, и в его руках был кофе. Он был как всегда неотразим. Дорогой костюм, часы, ремень и очки говорили о его статусе. Майкл сорвался со своего места подобно спринтеру. Он открыл дверь и побежал в сторону своего бывшего лучшего друга. Чуть не угодив под колеса какого-то таксиста, он со всей силой бросился на Джона. Кофе улетело в сторону, в то время как Джон с силой ударился о витрину книжного магазина. Он успел сгруппироваться и не поранился. Он удивился, увидев перед собой Майкла с поднятыми кулаками, на лице которого читалась безумная злоба. Его правый кулак с силой опустился на лицо Джона. Потеряв равновесие, он упал на спину.

– Вставай! – крикнул Майкл.

– Вот подонок! – Джон резко встал и, подняв Майкла за талию, ударил о припаркованную машину. Стекла полетели в разные стороны. Сигнализация гудела на всю улицу, в то время как Джон наносил все больше и больше коротких ударов в корпус Майкла. В какой-то момент он остановился, и теперь уже Майкл ответил ему тем же. Они упали на дорогу и продолжили избивать друг друга. В их схватке не было победителя. Они наносили равные по силе удары. Все больше людей собиралось вокруг них. Злоба Майкла зашкаливала. Ненависть Джона к Майклу была тоже запредельной. Порванный пиджак Джона валялся на дороге, его белая рубашка была испачкана собственной кровью. Джон лежал на спине, а Майкл сидел на нем и наносил удары. Окрававленые кулаки то и дело опускались на Джона. Прикрывшись руками, Джон пытался увернуться. Но Майкл был намного сильнее. С каждым разом его удар был увесистее, в то время как Джон становился слабее. Он продолжал избивать Джона, когда внезапно кто-то потянул его за плечо и стал бить сумкой по голове. Майкл с силой оттолкнул кого-то и увидел Монику. Она кричала:

– Убери руки от Джона!

Этот крик словно загипнотизировал его. Он смотрел на Монику, которая била его. Не так он все представлял. Джон воспользовался заминкой Майкла и с силой ударил его по лицу. Майкл упал на бок. Джон хотел еще раз ударить его, но полицейские скрутили его и Майкла, после чего надели наручники и, зачитав их права, увезли в полицейский участок. Моника смотрела на удаляющиеся полицейские машины и не могла понять, что произошло.

Их разместили в одну камеру. Они сидели друг напротив друга, взгляды полные ненависти то и дело пересекались, никто не решался завести разговор первым.

– Моника, ты напугал ее, – сказал Джон.

Майкл еле сдержался, чтобы вновь не накинуться на Джона.

– Как ты можешь так поступать! Я всегда удивлялся твоему отношению к окружающим. Но ты оставил Монику. Ты оставил больную мать и куда-то сбежал с Кейт.

– Причем тут Кейт? – не понял Майкл.

– Она пропала так же внезапно, как и ты. Моника видела вас в ресторане «Горный ручей». Я все понял, ты не смог оставить ее. Но так поступать с нами! Оказывается, ты еще та сволочь.

– Ты делаешь вид, будто не знаешь, что произошло на самом деле?

– Майкл, мне плевать, что произошло на самом деле. Ты оставил Монику. Она была беременной. Она искала тебя, чтобы рассказать тебе это. А ты в это время был с Кейт. Я всегда знал, что ты не достоин ее. Где ты вообще пропадал все это время?

– Где сейчас Майкл? – вдруг спросил Майкл.

– Так ты даже знаешь, как его зовут! Ну ты и подонок! – Джон поднялся на ноги. Он готов был к новой схватке.

– Джон, ты украл их у меня! – Майкл тоже поднялся на ноги. – Я из-за тебя и твоего отца просидел три года в тюрьме. Моя мать умерла, не дождавшись меня. Мой сын три года живет не со своим отцом. Меня чуть не убили дважды! От меня все отвернулись! Меня предали! Меня забыли!

Он сделал шаг к Джону, подняв руки в боевое положение.

– Что ты сказал, повтори? Ты сидел в тюрьме?! Но мой отец вытащил тебя. А ты сбежал из-за чувства вины!

– Твой отец подкинул мне наркотики. И упек в тюрьму!

Джон выставил ладони вперед. Ему не верилось в то, что говорил его друг.

– Стоп-стоп-стоп. Ты был за решеткой? – он с удивлением смотрел на Майкла.

– Да, – Майкл по-прежнему был готов накинуться на Смита. – Не делай вид, что ты не знал этого!

– Я не знал, я клянусь. Поверь мне, как я когда-то верил тебе.

Майкл опустил руки и отступил в свой угол. Он вновь уселся на пол.

– Майкл. Я еще раз спрошу – ты действительно был в тюрьме? Если это так, то почему никто не знал об этом?

– Судя по всему потому, что твой отец не позволял этого. Я писал письма. Звонить мне не давали. Адвокатом был Оливер. Он приходил ко мне один раз. Почему вы не искали меня? Или тебе было слишком хорошо с Моникой?

– Мы пытались, но Сэм запретил обращаться в полицию. Говорил, что вместо тебя сидит другой, и все это может всплыть.

– Что еще говорил твой отец?

– Расскажи, что произошло с самого начала, – он сел рядом со своим другом. Каждое слово, каждое предложение рождали все больший стыд за своего отца. Когда Майкл закончил рассказ, Джону не верилось в реальность того, что он услышал. Он не мог поверить, что его отец был таким жестоким к Майклу. Он не мог до конца поверить и Майклу, который отсутствовал слишком долго.

– Джон, я понимаю, тебе трудно поверить. Я сам никогда не подумал бы, что мистер Сэмуэль может быть таким жестоким.

Он сказал, это все из-за того, что ты чуть не покончил с собой. Я не знаю, может это очередное его вранье.

Джон удивился, он никому не рассказывал про свою глупую пьяную выходку.

– Что именно он рассказал?

– Что ты хотел застрелиться с помощью его ружья, что написал записку, где во всем обвинял меня. Что алкоголь тебя вырубил, и ты не смог завершить то, что задумал.

Джон все вспомнил. Майкл не мог этого знать. Значит, есть в его рассказе доля истины.

– Это правда? – спросил Майкл.

– И да, и нет. Я был пьян и написал письмо. Я не знал, что отец прочел его.

В воздухе повисла тишина. Джон переваривал все то, что ему рассказал Майкл.

– Расскажи мне о моем сыне и Монике, – прервал тишину Майкл.

– Мы уехали в Канаду, ждали тебя там, но ты пропал. Поначалу Моника скрывала свою беременность, но потом рассказала мне все. Ей было очень тяжело. Я пообещал ей помочь. В какой-то момент она хотела сделать аборт, но я ей не позволил. Когда он появился на свет, мы решили назвать малыша в честь тебя. Я ей помогал все время, мы жили вместе. И как-то само собой получилось, что мы сблизились. Майкл-младший очень смышленый и сильный парень. В 8 месяцев он пошел, а в 10 месяцев начал говорить.

– Вы счастливы?

– Да. Моника часто вспоминает тебя, но мы привыкли друг к другу, – честно ответил Джон.

– Джон Смит, поднимитесь, – офицер в форме подошел к их двери. – За вас внесен залог, вы свободны.

Он открыл дверь и вывел Джона из камеры.

– Офицер, одну минуту, – он повернулся к Майклу, – Майкл, я думаю о Монике.

– Джон, – прервал его Майкл, – я видел глаза Моники, когда она била меня сумочной, они были полны ненависти. За три года многое изменилось. Я не хочу ставить ее перед выбором вновь. Это будет нечестно.

– Я это и хотел сказать. Как я могу связаться с тобой?

– Я живу в «Винсет плаза» на Оушен-авеню.

– До встречи, Майкл. Я позабочусь, чтобы ты тут не задержался.

Джон ушел с полицейским. Через 10 минут Майкла так же освободили. Когда он вышел из полицейского участка, он увидел, как Моника крепко обнимала Джона. Они сели в машину и уехали, так и не посмотрев в его сторону.

– Что случилось? Откуда он появился? – Моника обеспокоенно смотрела на Джона.

– Я не знаю ничего. Пока не знаю. Мне надо будет кое-что проверить, – он привез Монику в отель.

– Джон, мне кто-то способен объяснить, что происходит?

– Моника, доверься мне. Не задавай никаких вопросов. Я сам не до конца все понял. Все выясню и обязательно поделюсь с тобой.

– Тебе надо переодеться. Ты весь в крови.

– Не волнуйся, в багажнике есть сменная одежда. Солнце, мне пора. Поцелуй за меня Майкла. Не думай ни о чем.

Он нажал на педаль газа и отправился в родной город. Город, в котором вырос. Сейчас он казался темным и мрачным. Джон приехал к своему семейному особняку. В кабинете отца горел свет. Он любил работать ночью. Для сна ему хватало трех часов. Это всегда удивляло и Джона и всех окружающих.

Вот он открыл входную дверь, вот прошел через прихожую мимо больших лестниц. Вот перед ним дверь. Дверь, которую в детстве нельзя было открывать без стука. Джон тихо открыл ее и зашел в кабинет отца. Сэмуэль сидел над какими-то бумагами. Его седые волосы поредели еще сильнее, лысина на затылке отражала свет от большой хрустальной люстры, висевшей над его столом.

– Отец, – Джон стоял напротив него.

– О, Джон, – он с удивлением посмотрел на сына. – Я не знал, что ты приехал. Ты один или с Моникой и Майклом?

– Я один. Я приехал поговорить, – его слова прозвучали грубо. Он сел в кресло напротив стола.

– Я тебя внимательно слушаю, – Сэм откинулся на спинку кресла.

– Майкл. Я виделся с ним, – Джон ждал реакции отца. Но тот даже не шевельнулся. Джон продолжил. – Он рассказал мне кое-что. Это правда?

Сэмуэль сидел неподвижно, словно что-то обдумывая, положив руки на стол. Он поправил свои очки и посмотрел на Джона.

– Джон, ты самое дорогое, что есть у меня.

– Скажи, ты его действительно упрятал за решетку?

– У меня был выбор – либо жизнь, счастье моего сына, либо, – он сделал паузу. – Да. Это правда. Но я это сделал только ради тебя.

Джон надеялся услышать другой ответ. Он верил до последнего, надеялся, что Майкл все выдумал, что его отец на такое не способен.

– Ты пытался убить его.

– Убить? Нет, что ты. Я его лишь хорошенько напугал. Чтобы он перестал искать тебя и Монику. Но, судя по всему, он ничего не понял. Джон, нельзя поступать так, как он. Его жизнь против твоей. Я сделал верный выбор.

– Если ты думаешь, что ты испортил только одну жизнь, ты ошибаешься! Майкл – это раз! Его мать, миссис Олис – это два! Его сын, он три года называет отцом человека, который этого не заслуживает, – это три. Моника, которая чуть не каждую ночь плачет, гадая, почему ее любимый зачал ребенка и куда-то пропал – это четыре. Ты испортил мою жизнь, в конце концов! Все, что было «счастьем», как ты это называешь, было построено полностью на лжи и жестокости. На обмане. Ты сломал жизнь Майкла! Ты разрушил все вокруг него! Он жил рядом с нами! Он был тебе как сын!

– У меня не было выхода. Джон, я много раз жалел об этом, но у меня не было выхода. Все это ради тебя. Моего единственного сына, – он опустил взгляд куда-то на стол.

– Теперь ты должен знать! У тебя нет сына! Мне не нужен такой отец – чудовище! Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя! Я никогда не думал, что ты способен на такое!

В порыве гнева он схватил статуэтку со стола и с силой бросил ее в окно. Она пролетела в опасной близости от Сэмюэля, который даже не пошевелился. Джон вышел из комнаты и с грохотом захлопнул за собой дверь. Его отец по-прежнему сидел на своем рабочем месте. Миссис Смит спускалась по лестнице, когда увидела выходящего на улицу сына.

– Джон, это ты? Что случилось?

Она выбежала на улицу, но ее сын удалялся на большой скорости.

– Джон! – она кричала вслед, но машина все больше растворялась в ночной мгле.

Джон поехал в бар. Все стало слишком сложным для него.

Майкл смотрел в окно. Теплый апрельский дождь накрывал пыльные улочки Нью-Йорка. Три дня прошло с их встречи с Джоном. Руки и ребра болели до сих пор. Но сердце, оно терзало его больше чем когда-либо. Все это время он жил ради одного. Увидеть Монику. Теперь же он сомневался во всем. Ее испуганное лицо, то, как она накинулась на него с кулаками. То, как она защищала Джона. Все это заставляло задуматься, а нужен ли ей Майкл. Нужен ли ее сыну уголовник, который отсидел за торговлю наркотиками. Нужно ли ей менять молодого и успешного на такого, как Майкл. Каждый такой вопрос все больше загонял Майкла в депрессию.

Зазвонил телефон. Номер был незнаком Майклу. Когда он поднял трубку, узнал голос Джона. Он был немного пьян.

– Майкл, послушай меня. Я много думал о тебе, о Монике. Послушай меня внимательно. Ты был для нее солнцем, я же просто свеча, – он пытался подобрать нужные слова, – но никакая свеча не сможет затмить солнце. Ты пропал, и в ее жизни наступила тьма. Я же просто был рядом. Я пытался осветить ей дорогу. Теперь понимаю, что я всегда был лишь тусклым огоньком свечи. В ее жизни может снова светить яркое солнце. Майкл, я ей все рассказал, все то, что ты мне поведал, я не смог… я не могу скрывать от нее правду, хоть и безумно люблю ее. И потерял ее вновь. Теперь понимаю, что все это время я пытался быть похожим на тебя, делать так, как поступил бы ты. Ведь ты для нее был всем! Во мне она видела бледное отражение тебя. Да что отрицать – я был единственным, что осталось ей от тебя. И это истинная причина, почему мы были вместе. Мы думали, ты нас всех бросил, а теперь мне стыдно перед тобой, за себя, за моего отца.

Майкл молча слушал.

– Ты всегда оставался для меня братом, ты и сейчас мой брат. Теперь я потерял и отца, и Монику, но я надеюсь, у меня останется хотя бы брат. Я уверен, она поймет тебя. Уверен, что она по-прежнему любит и ждет! Все это время она помнила тебя.

– Джон. Брат. Спасибо тебе.

Больше подходящих слов Майкл найти не мог. Что еще сказать, он не знал. Сомнения относительно Моники не покидали его. Он не сразу понял, что кто-то стучит в дверь. «Если это опять сосед-поляк со своими дурацкими просьбами, то пусть куда подальше катится», подумал Майкл.

– Джон, спасибо тебе за эти слова. Я не уверен, что Моника захочет быть со мной. Не уверен, что ей будет лучше со мной. Я хочу побыть один. Мне надо все обдумать, – голова Майкла гудела.

– У тебя есть мой номер, я завтра буду в Нью-Йорке. Моника с Мики, они в отеле «Риц-Карлтон» у Центрального парка. Теперь ты знаешь, где можно их найти. Прости меня, Майкл. Я не хотел чтобы…

Очередной стук в дверь вновь оторвал Майкла от телефонного разговора. Пришлось встать и идти открывать ее.

За порогом стояла Моника. Майкл не верил своим глазам. Он так долго искал ее! И вот она в его объятиях! Вмиг перед ним пролетела вся его жизнь. Он почувствовал соленый запах моря в ее волосах, отчего мурашки побежали по всему телу, как будто они вновь оказались на том пирсе. Он ощутил холод зимнего ветра, который пронизывал его на поляне с розами. А слезинки на глазах Моники напомнили про капли дождя, что подали на ее щеки, когда они разговаривали на утесе… Слезы текли и у Майкла. Он не мог поверить, что после стольких лет ожиданий, после стольких лет страданий и мучений и в тот момент, когда он отказался от Моники, она появилась вновь в его жизни. Он не мог поверить, что теперь обнимает ее и ощущает ее тепло, ее запах. Чувства переполнили Майкла. На миг ему подумалось, что это очередной обманчивый сон. Каждая черточка милого лица Моники, ее глаза, губы, руки, поцелуи вырывали из памяти Майкла все самые счастливые моменты его жизни. Все самые яркие воспоминания, все то, чем он жил последние три года. Воспоминания, которые поддерживали его и не давали сдаться.

Сердце Моники разрывалось от избытка чувств. Она обнимала Майкла, наслаждалась тем, что может просто дотронуться до него. Какое это, оказывается, счастье – иметь возможность коснуться любимого человека! Долгие мучительные годы она была лишена этого и теперь трепетала от восторга… И возможно они бы вечность стояли и обнимали друг друга, если бы не детский лепет, раздавшийся у входа:

– Мама, а кто этот дяденька? И почему вы плачете?

Малыш стоял в дверях и не мог понять, что происходит. Он щурил глазки и всем своим видом выказывал недовольство и беспокойство.

Майкл опешил. Перед ним стоял его сын, его кровь и плоть. Он не верил своим глазам. Этот малыш был отражением Майкла в юности. Даже родинка на лице была в том же месте, что и у него. Моника обняла Майкла-младшего и подвела его к незнакомцу.

– Это твой папа, о котором я тебе так много рассказывала…

Джон шел по терминалу аэропорта. Через стекла окон пробивались лучи полуденного солнца. Они попадали на красное, слегка отекшее лицо Джона. Всегда ухоженный и стильно одетый парень в этот раз был другим: мятые джинсы, несвежая футболка с пятнами, грязные волосы. В руках у него была бутылка воды, которую он с жадностью пил.

Взглянув на часы, Джон поспешил к кассе авиакомпании «Эйр Канада». Обычно он без проблем мог купить авиабилеты. Но на этот раз вместо свободной стойки авиакассы его ждала небольшая очередь. Осмотревшись по сторонам, он инстинктивно встал за стройной девушкой с волосами, как у Моники. Осознав причину своего выбора, Джон попытался себя убедить что это самая короткая очередь. Она отдаленно напоминала любовь всей его жизни. Но взглянув еще раз на девушку перед собой, он перестал себя в чем-либо убеждать. Незнакомка была выше, чем Моника. Волосы собраны в тугой хвост. На ее плече висела внушительного размера сумка для фотоаппарата. Джона немного удивило, как столь хрупкая девушка легко удерживает такую тяжелую сумку. Отойдя в сторонку, он достал мобильник и набрал номер Майкла. Прошло три длительных гудка, прежде чем в трубке прозвучал знакомый голос.

– Привет, брат. Ты вернулся?

– Нет. Я в аэропорту. Улетаю в Ванкувер. Подумал, что тебе… вам стоит знать, – слегка замялся Джон.

– Может, не стоит уезжать так далеко?

– Майкл, я должен. Там много работы. Она меня отвлекает. Боюсь, если я еще задержусь в Штатах, то превращусь в алкоголика.

– Джон, ты стал неплохо шутить.

– Майкл, это не шутка. Мне действительно не по себе от всей этой ситуации. Но прошу тебя, не стоит сейчас меня чему-либо учить. Я не для этого позвонил. Я сыт нравоучениями моего отца.

– Думаю, я знаю, зачем ты позвонил на самом деле.

– И зачем же? – слегка удивился Джон.

– Убедиться, что у Моники и Мики все в порядке.

Молчание Джона подтвердило догадку Майкла.

– Мы сейчас пойдем в парк. Джон, все в хорошо. Не волнуйся.

– Я часто вспоминаю одну твою фразу. Ты говорил, что любви достойна лишь мама, – вдруг сказал Джон.

– Помню, брат. Я и сейчас такого мнения, – спокойно произнес Майкл.

В телефоне вновь повисла тишина. Майкл отчетливо слышал, как объявлялась посадка на очередной рейс. Он сжалился над своим другом и продолжил:

– Успокойся, Джон. Любви достойна только мама. Моника – мать моего сына. Она достойна еще большей любви. Я ее любил, люблю и буду любить до конца своих дней. Брат, я давно повзрослел. Моника и Майкл – это самое ценное, что у меня есть. Я слишком долго их искал. Я обещаю тебе. Я их никогда не обижу и уж тем более не позволю это сделать другим.

– Спасибо. Я хотел услышать от тебя именно это. Мне пора.

– Удачи, брат.

– Обними за меня Мики.

– Обниму обязательно.

– И последнее. Я могу ему позвонить вечером?

– Джон, ты можешь звонить ему когда угодно. Да черт возьми, мы с тобой не прощаемся. Сделай все свои дела и возвращайся.

– Я постараюсь. Майкл, мне пора. Пока.

– Мы будем ждать тебя, – последнее что услышал Джон от Майкла.

Ему стало легче после разговора. Теперь он искренне радовался за своих друзей. Пока он думал о них, очередь продвинулась вперед. Девушка, стоявшая перед ним, о чем-то активно спорила с представителем авиакомпании за стойкой. Джон приблизился и услышал их разговор:

– Не выходит. Может у вас есть карта другого банка? – настойчиво спросила девушка в красно-белой форме.

– Попробуйте еще раз, – голос девушки был мягким. Она пыталась сделать его требовательным, что получалось у нее не очень хорошо.

– Мы уже пробовали. Может, у вас есть наличные?

– Нет. Попробуйте еще раз. Мне надо улететь отсюда как можно скорее, – она оглянулась и быстрым взглядом осмотрела всех вокруг. Ее зеленые глаза были слегка встревожены.

– Окей. Я попробую. Но если и в этот раз ничего не выйдет, вам необходимо будет обратиться в ваш банк.

Девушка с хвостом взволновано ждала.

– Извините, но мы не можем вам помочь. Карта заблокирована. Вам все-таки следует обратиться в свой банк, – менеджер взглянула на Джона, словно приглашая его к стойке. Но девушка не сдавалась.

– Попробуйте еще раз, я вас прошу. Это очень важно.

Джон решил вмешаться в разговор. Он спешил. Регистрация на его рейс вот-вот должна была закончиться. Торчать в аэропорту еще три часа ему явно не хотелось.

– Позвольте, я оплачу ее билет, – он с улыбкой протянул свою банковскую карту.

Незнакомка посмотрела на Джона, будто пытаясь понять, кто он. Друг или враг?

– Все в порядке, мне несложно, – милая улыбка не сходила с красного лица Джона.

– Спасибо. В другой ситуации я бы никогда не согласилась. Но я вам обязательно верну деньги, – грустно ответила ему девушка.

– Не стоит. Это мой подарок, в честь знакомства. Я Джон, – он протянул ей руку.

– Лула, – слегка замявшись, ответила она.

– Необычное имя, никогда не слышал подобного.

– Кельтское. Переводится как принцесса изобилия, – она опередила Джона, не дав задать ему вопрос.

– Молодой человек, остались билеты первого класса, их стоимость четыре тысячи двести тридцать долларов, – прервала их женщина за стойкой.

– Oкей. У вас моя карта.

Он вновь взглянул на Лулу, но менеджер не дала ему разглядеть как следует ее красивое лицо.

– Операция проведена. Требуется ваша подпись.

Джон расписался на чеке. Мысли его были о принцессе изобилия.

– Можно я запишу твой номер, – вдруг спросила Лула.

– Мой номер? – не сразу понял Джон.

– Да, твой, – с улыбкой произнесла она. – Я должна буду вернуть тебе деньги.

– Я же сказал, что это подарок.

– Я настаиваю. Мне итак очень неловко.

– Хорошо, – он передал ей свою визитную карточку. Но она даже не посмотрев ее, сунула в карман своих синих джинсов.

– Спасибо, Джон. Я у тебя в долгу, – она подмигнула ему, развернулась и ушла. Ее каблуки стучали по гранитному полу терминала. Джон слышал их, даже когда она растворилась за поворотом. Лишь когда звуки каблуков смешались с шумом аэропорта, он с уставшим взглядом обратился вновь к менеджеру.

– Можно мне билет на ближайший рейс в Ванкувер. Первый класс, пожалуйста.

– Как я вам уже говорила, остались билеты только первого класса. С вас четыре тысячи двести тридцать долларов.

– Эээ… Девушка, которой я купил билет, тоже летит в Ванкувер?

– Вы все правильно поняли. Только если будете медлить, продажи на этот рейс закроются.

– Отлично, – с улыбкой произнес Джон. Он почему-то был рад этому.

Конец апреля выдался теплым. Серые дождливые дни наконец сменились теплой погодой. Центральный парк Нью-Йорка был полон людей. Кто-то гулял с собакой, кто-то устроился на пикник, а кто-то вышел на полуденную пробежку.

Моника стояла с телефоном в руках. Она внимательно следила, как Майкл держит Мики на своих коленях. Они разглядывали лебедей, что медленно плавали в пруду. Их лица, освещенные лучами солнца, сияли от улыбок. Она запоминала каждое их движение, каждую эмоцию. Она старалась изо всех сил запомнить каждую деталь. Ее не покидало чувство того, что как только она закроет глаза, все может вмиг исчезнуть. Набравшись смелости, Моника крепко сжала веки. Досчитала до пяти и открыла глаза. Майкл и Мики все так же были рядом. Они никуда не пропали. Достав из своей красной сумочки зерна кукурузы и корочку хлеба, она присоединилась к своим мальчикам. Вместе они принялись кормить лебедей.

– Майкл, как же мне тебя не хватало, – тихо прошептала она ему на ухо.

– А мне вас, – его бархатный голос словно окутал и согрел сердце Моники.

В ответ она крепко обняла Майкла и прикоснулась своими влажными губами к его щеке.

– Я хочу, чтобы этот день никогда не заканчивался, – она достала свой телефон и предложила: – Давай сфотографируемся.

– Я не против. Тем более это будет наше первое семейное фото, – Майклу было непривычно это говорить.

Моника по-прежнему боялась, что все это может куда-то исчезнуть. Она спешно подошла к парню, что стоял неподалеку и, вручив ему свой айфон, попросила сделать пару фото.

Весенний день дарил счастье. Майкл купался в нем. На его руках сидел сын, его маленькая копия, рядом стояла любимая женщина. Моника положила свои изящные руки ему на плечо и, слегка повернувшись, позировала на камеру. Они дружно улыбались, пока незнакомец снимал их. Майкл вспомнил свой давний сон, который он видел много лет назад. Он понял – сон все-таки сбылся.

Последнее слово

В жизни каждого человека есть люди, которые повлияли на восприятие окружающего мира. Я хочу поблагодарить своих родителей за тот стержень, который они заложили во мне. Я искренне благодарен своей жене, сыну и дочке, вселивших в меня новые творческие силы. Также хочу поблагодарить моих друзей за те прекрасные и яркие моменты, которые мы провели вместе. Я благодарен каждому человеку, которого я встретил на своем жизненном пути. Без вас всех не было бы этой книги. Вы все вдохнули жизнь в страницы этого романа.