Текст книги "Дети Золотого города"

ответы на все вопросы, разом нахлынувшие на неё. – Подождите! Мы ещё увидимся с вами? Правда?

Можно я приду? – торопливо говорила она, боясь, что старик откажет.

Он обернулся и с мягкой улыбкой ответил:

– Конечно, приходи, Айви. От этого места точно на юго-запад – и ты выйдешь на тот дом в лесу.

– Как вас зовут? – крикнула она ему вслед.

– Грэйккон, – старик махнул рукой и скрылся за деревьями.

***

Айви вошла в дом, стараясь не скрипнуть дверью и ступать как можно тише. Мысль о том, что

придётся объяснять тётке, где она пропадала всю ночь, не очень радовала, поэтому пришлось

приготовить несколько «версий» в своё оправдание, хотя Айви была почти уверена, что тётка не

станет очень уж сильно приставать к ней с расспросами: ей вообще было мало дела до племянницы.

В доме стояла тишина. Айви юркнула в свою комнату и, прикрыв дверь, шагнула к окну. В

большом зеркале, висящем на стене, неожиданно мелькнуло незнакомое отражение. Она вздрогнула

и повернула голову. Ну, конечно же, это была она – Айви! Просто она совсем забыла про платье,

подаренное стариком!

Айви подошла поближе и внимательно оглядела себя. Струящаяся материя охватывала её тонкий

стан, опускаясь до самого пола и слегка отливая на солнце тёмно-голубым. «Точно под цвет глаз! -

подумала она, – Старик, и вправду, кое-что понимает!» Лёгкие светлые рукава в нескольких местах

вдоль руки перехватывало изящное кружево, а вокруг шеи серебрился нежный орнамент из цветов и

листьев. Красные бусы выглядели здесь явно неуместно. Айви быстро сняла их и снова посмотрелась

в зеркало. Платье было на удивление к лицу ей. Кроме того, мысли тревожило странное ощущение,

будто она уже видела такие платья, но не могла вспомнить, где.

«Может, где-то в Поднебесье и носят такие наряды, но если я появлюсь в нём у нас на рыночной

площади, меня поднимут на смех. Слишком уж оно… гм… закрытое…» – она тут же достала из

шкафа что-то привычно ярко-лёгкое и быстро переоделась.

– Айви! Где тебя носит с самого утра? – сердитый голос тётки звучал, не предвещая ничего

хорошего.

– С самого утра? Да уж! – тихо хмыкнула Айви и вышла из комнаты. – Я была на побережье,

смотрела, каков улов сегодня, – не задумываясь, соврала она.

– А что на него смотреть? Вон корзина полная ждёт тебя! Ступай, да гляди в оба! Вчера в городе

были какие-то беспорядки. Всё искали кого-то… Полный город жуликов! Так и норовят обмануть да

обокрасть!

Айви не стала дослушивать ворчливые тёткины излияния, а быстро подняв корзину с рыбой на

плечо, зашагала к рыночной площади.

Зайдя в лавку, она надела передник и, привычным движением опрокинув корзину, выгрузила

рыбу на прилавок. Народ лениво прохаживался по площади, торгуясь и споря, продавцы

расхваливали товар, где-то прогрохотала повозка – рынок был полон знакомыми людьми, звуками и

запахами. Айви уселась, прислонившись спиной к невысокому каменному парапету.

«Всё, как всегда…» – эта мысль вместо обычного умиротворения, вдруг вызвала у неё какое-то

странное чувство: то ли тоски, то ли досады.

Но тут кто-то прикрыл ей глаза ладонью, а из-за спины послышалось весёлое хихиканье.

– Зюси, привет! Пошли в тень, тут жарковато, – Айви улыбнулась и потащила подругу внутрь.

– Привет! Ты куда подевалась вчера?

– Я… – замялась Айви, но в этот момент с другой стороны площади донёсся визгливый женский

крик:

– Мои плюмерии! Кто это посмел? – толстая торговка стояла над клумбой, ещё вчера усыпанной

яркими жёлтыми цветами, а теперь ощипанной почти дочиста, и громко причитала, размахивая

руками.

Айви прыснула со смеха. Зюси быстро отвернулась и процедила сквозь зубы:

– Я лучше пойду…

Она стала бочком выбираться наружу, но не успела сделать и нескольких шагов, как в узкий

проход ввалился Лестих, заполнив собой половину оставшегося пространства, включая и путь к

отступлению. Он упал грудью на прилавок, столкнув несколько рыбин на землю, и обхватив голову

руками, простонал:

– Ох! Моя голова!

– Что, перегружена мыслями? – съязвила Зюси, сразу забыв про бегство и с любопытством глядя

на него.

Он поднял на неё страдальческий взгляд.

– Не смешно. Я провёл ужасную ночь!

– Да, выглядишь ты, действительно, ужасно, – заметила Айви, взглянув на его красные глаза и

опухшее лицо.

– Ну, да… Вечером я немного перебрал. Да дело вовсе не в этом! – он с досадой поморщился, и,

понизив голос, добавил: – Что вчера вытворял король, вы бы видели!

– Что? – в один голос выдохнули Айви и Зюси, замерев и округлив глаза.

– Ох, моя голова!

– Хватит ныть, рассказывай! – раздражённо пихнула его Зюси.

Лестих, видя, что любопытство подруг явно перевешивает их сострадание к его бедной голове,

посмотрел на них укоризненно и, тягостно вздохнув, продолжил:

– Он всю ночь метался по своим покоям, что-то ломал и орал диким голосом. В-общем, был в

бешенстве. А я просто хотел спать. Но попробуй тут поспи! Ох! – и он снова обхватил голову руками.

– И что же он орал? – осторожно спросила Айви, чувствуя, как руки начинают подрагивать, а

спина покрывается холодным потом.

– «Где эта тварь? Вы нашли её?» … Или «его»?.. Ох, что-то в этом роде… – Лестих сморщился,

пытаясь вспомнить, но думать ему было совсем тяжело.

– Кого это он потерял? – хихикнула Зюси.

– То-то и оно! Я утром спросил слуг, что произошло, а они мне знаете, что рассказали?

– ?!

– Вечером на празднике объявился какой-то человек: говорят, преступник. Его давно ищут. Он

прячется где-то в лесу, а иногда приходит в город и болтает что-то про какого-то Царя, который хочет

освободить всех от цепи. Говорят, этот человек заманивает людей в лес и там приносит их в жертву

этому своему Царю…

– Какой ужас! – пробормотала Зюси. – И что, поймали его?

– Да нет, опять сбежал! А Его Величество-то как разъярился! Я боялся даже нос из комнаты

высунуть, а мой папаша ходил к нему. Я слышал, как он начал уверять короля, что обязательно

найдёт преступника, а тот заорал на него и запустил серебряным подсвечником. И, по-моему, попал!

Бедный папаша до сих пор в себя прийти не может!

Айви изо всех сил старалась держать себя в руках и отчаянно жалела, что вообще ввязалась в этот

разговор. Но тут, к её радости, подошли покупатели, и можно было как-то сменить тему. Видя, что

она занялась делом, Зюси махнула рукой, и они с Лестихом тут же скрылись из виду.

Оставшись одна, Айви забралась за кучу пустых корзин, сваленных в дальнем углу лавки, и

присела на маленькую скамеечку, подперев голову руками и глядя на пёстрое рыночное движение

сквозь дырчатое переплетение ивовых прутьев. Она полюбила это местечко с детства, обнаружив

однажды, что видит отсюда всё вокруг, а её не видит никто: это помогало хоть ненадолго

отгородиться от рыночной суеты, а сейчас – просто прийти в себя. Мысли её лихорадочно метались,

наталкиваясь одна на другую и никак не желая выстраиваться в определённую картину.

«Преступник! – думала она, и перед её взором возникало лицо старика и глаза, сначала строгие,

но потом озаряющиеся озорным блеском. – Не может быть!»

Потом она вспоминала короля и то, что рассказал про него Лестих.

«Никто и не догадывается, кого на самом деле искал король! Похоже, старик, и вправду, спас меня

от беды. Подумать только! Это, ведь, – король, и такой красивый, но такой…» – подходящих слов не

нашлось, зато нашлось множество мурашек, которые прытко побежали по спине. Айви поёжилась и

с удивлением отметила, что король больше не кажется ей таким уж красавцем.

«Если бы старик хотел принести меня в жертву, – она опять вздрогнула, – то у него была

прекрасная возможность, которую он, почему-то, не использовал. Какие глупости! Старик был

единственный, кто понял, что король хочет сделать со мной, – и помог мне. Теперь его ищут. А что

там болтал Лестих про какого-то Царя?»

Айви почувствовала, как при этой мысли что-то тёплое и живое беспокойно шевельнулось в

сердце, словно птенец, которого не видно, но который всё-таки есть, где-то там, под скорлупой. Она

замерла, прислушиваясь к странному ощущению, но оно быстро исчезло, только цепь на шее

потяжелела, словно налившись свинцом.

– Я пойду в лес. Надо разобраться. Всё, решено, – пообещала она, то ли себе, то ли рыбинам,

лупящимся на неё мёртвыми глазами, хотя особой решимости совсем не чувствовала.

Когда толпы народа на рынке начали редеть, а рыбы на прилавке не осталось, Айви, засунув

пустую корзину подальше в угол, двинулась из города. Приближалась середина лета, солнце палило

нещадно, а душный воздух был напоен тяжёлыми запахами прогорклого масла и смолы, тающей и

обильно стекающей с бортов полуразвалившихся рыбацких лодок прямо на песчаную улицу.

Айви шагала в сторону леса, привычно выискивая желанные островки тени вдоль густых

зарослей вязов, бесстрашно протянувших свои безобразные ветви прямо к солнцу. Вскоре впереди

показалась неровно оштукатуренная стена, которой был обнесён большой постоялый двор. Справа

его огибала широкая и ровная дорога, уходящая на запад, в Столицу, а слева далеко, на сколько видел

глаз, раскинулся лес, словно зелёное море, неизменно спокойно и смиренно омывающее подножие

гордых горных хребтов.

Вокруг не было ни души – каждый стремился спрятаться от изматывающей послеобеденной

жары. Из-за стены до Айви доносилось лишь позвякивание уздечек, да ещё чей-то осёл иногда

начинал голосить, нарушая ленивую тишину, висящую в воздухе. Пройдя ещё немного, Айви

приблизилась к кромке леса и остановилась возле густого кустарника, где они с Грэйкконом

расстались утром.

«От этого места точно на юго-запад…»

Её вдруг охватил страх. Куда она собирается идти? Одна, в лес, к совершенно незнакомому

человеку, про которого, к тому же, ходят такие жуткие слухи! А если то, что рассказывал Лестих,

правда? Вдруг старик просто выжидает чего-то, а потом… Несмотря на жару, по телу снова

пробежала дрожь.

«Нет, я не могу. Это глупо – идти туда. Может, в другой раз, когда не будет так жарко… Старик

тоже, наверное, отдыхает сейчас, зачем его беспокоить?» – уверяла себя Айви, чувствуя, как остатки

решимости покидают её. Она ещё постояла немного, потом вздохнула – и поспешно пошла назад в

город.

Когда она вернулась домой, жара немного спала, и на улицах начиналась обычная вечерняя

жизнь. Айви уже хотела сбегать к морю искупаться, но тётка, видимо, давно ожидавшая её, прямо на

пороге вручила ей новую корзину с рыбой и сердито проворчала:

– Шляешься где-то! Вечно тебя не дождёшься! Бери корзину, отнесёшь на постоялый двор, тот,

что на перекрёстке за городом. Хозяин ждёт свежую рыбу. У него полно людей. Скажешь ему, что я

прислала, тебя-то он не знает… – тётка отвернулась, чтобы войти в дом, но тут же, спохватившись,

добавила: – Да не продешеви! Всякий норовит заплатить поменьше. Одни жулики кругом!

«О, нет! – подумала Айви. – Я ведь только что оттуда! Что за невезенье – опять тащиться через

весь город!»

Но отказаться, а потом весь вечер слушать тёткину ругань было гораздо хуже. Айви обречённо

вздохнула и, молча подняв с земли свою ношу, вышла за калитку.

Когда она добралась до места, солнце почти скрылось. Многочисленные постояльцы потихоньку

выползали из душных комнатушек, чтобы подышать свежим ветерком, который к вечеру начинал

дуть со стороны леса и гор, принося пьянящие запахи летних трав, вековых деревьев и незыблемого

спокойствия горных хребтов.

Хозяин суетливо бегал от одного гостя к другому, поднося чай, отвечая на вопросы и делая

одновременно ещё десяток других дел. Увидев корзину с рыбой, он даже не взглянул на Айви, а

только махнул кому-то и снова трусцой припустил навстречу очередному требовательному окрику. В

дверях показалась женщина, не очень опрятного вида и, сунув Айви несколько монет, потянула

корзину вглубь дома.

Айви слишком устала, чтобы торговаться, и хотя заплатили ей немного, она молча сунула монеты

в кошелёк и двинулась к выходу. Ей не хотелось задерживаться здесь даже на минуту. Она уже была в

воротах, когда ей показалось, что в стороне, у коновязи мелькнул знакомый серый плащ.

«Это он!» – Айви даже удивилась радости, охватившей её. Она бросилась туда – и тут же

столкнулась с Грэйкконом. Тот только что отвязал лошадь и выводил её во двор.

– Господин, это вы? Мне надо поговорить с вами! – Айви так разволновалась, что схватила его за

плащ, боясь, как бы он не прошёл мимо.

– Айви! Ты откуда здесь? – улыбнулся он в ответ. – А я заглянул сюда на минуту, кое-что купить

на дорогу. Давай выйдем, присядем где-нибудь в сторонке.

Они вышли за ограду и остановились на обочине около небольшой груды валунов,

выглядывающих из сухой травы. Грэйккон зацепил повод коня за ближайшую ветку и опустился на

тёплый камень. Айви присела рядом.

– Вы уезжаете?

– Да, на несколько дней, в Столицу.

– Господин, вы знаете, что вас ищут? – Айви понизила голос.

– Неужели? – почти весело отозвался Грэйккон.

Она удивлённо посмотрела на него. Похоже, он совсем не боялся. Айви даже растерялась, не зная,

что ещё сказать, и замолчала.

– Кто тебе рассказал про меня?

– Да так… Один знакомый… Он сказал, что вы живёте в лесу и…

– Приношу людей в жертву? – закончил за неё Грэйккон, и его взгляд снова блеснул весёлой

хитринкой.

– Ну, да… – Айви вдруг поняла, как глупо было поверить всей этой чепухе, и её охватило

небывалое чувство облегчения. – Я хотела прийти ещё днём, но побоялась, – призналась она, больше,

почему-то, не сомневаясь в том, что может доверять этому человеку.

– Понятно…

– Почему они говорят такое про вас, господин?

– Потому, что им не нравится слышать о том, что они рабы цепи.

– Так не говорите им об этом! – хмыкнула Айви, слегка удивившись недогадливости старика.

– Если никто не скажет рабу о том, что он – раб, он никогда не захочет освободиться.

– А зачем освобождаться? Мне, например, моя цепь не мешает, я к ней привыкла.

– Удел всякого, носящего цепь – вечное проклятие и рабство, не заканчивающееся даже после

смерти, – голос старика стал серьёзным.

Всё это звучало странно, во всяком случае, Айви никогда раньше не слышала ничего подобного.

– Но я не чувствую себя рабой! Я всегда делаю то, что хочу, никто не приказывает мне.

– Неужели? И даже тогда, когда ты утаиваешь от тётки часть денег? – при этих словах Грэйккон

хитро прищурился и кивнул на кошелёк, висящий на поясе Айви. – Ты же знаешь, что это плохо? Но

ведь очень хочется, не так ли?

«Откуда он знает?» – Айви отвела глаза.

– Хозяин цепи научил тебя этому и… возможно, ещё многому другому, – Грэйккон снова

посерьёзнел.

– Зачем?

– Чтобы иметь право на твою жизнь. Ты считаешь себя свободной, но это – иллюзия. И поверь

мне: даже вчерашнее неприятное происшествие не научит тебя быть скромнее. Может быть, ты

станешь осторожнее, может быть, не будешь так танцевать в следующий раз, но через неделю всё

равно не выдержишь! Ты останешься рабой, пока носишь эту цепь, и её хозяин однажды полностью

завладеет твоей жизнью.

– Но откуда вы знаете? – Айви вовсе не хотелось соглашаться с тем, что говорил этот старик.

– Я тоже был рабом цепи, но сейчас я свободен. Поэтому я знаю, о чём говорю.

Айви недоверчиво покосилась на него. Грэйккон опять улыбнулся:

– Ты мне не веришь? Тогда поверь себе! Если ты будешь честна сама с собой, ты обязательно

поймёшь, что это – правда, – он поднялся и снял уздечку с ветки. – Уже темнеет, тебе надо идти

домой, – и, немного подумав, добавил: – Ты знаешь квартал на юге города, который выходит на

предгорную равнину? Там живут в основном не рыбаки, а пастухи и крестьяне.

– Я слышала о нём.

– Там есть женщина по имени Эмерита. Её все знают. Просто спроси старую Эмериту. Она будет

рада. Удачи тебе, Айви! – Грэйккон сел в седло и, легко кивнув, пришпорил коня.

Глава 3

Освобождённые

Жара стояла невыносимая. Казалось, что и дома, и лодки, и камни, да и весь мир вот-вот начнёт

расплываться и таять, как большой кусок масла. Айви вышла к побережью и, быстро добежав до

воды по огненно-раскалённому песку, прожигавшему даже через обувь, скинула туфли и с

наслаждением погрузила горящие ноги в набегающую волну. Море жило свободно, бурно и

нескончаемо, и казалось, что сейчас рядом с ним было единственное место, где беспощадное солнце

ещё не смогло уничтожить последние признаки жизни: чайки носились над водой, в мокром песке

возились загорелые ребятишки, кое-где в тени одиноких деревьев дремали рыбаки, расслабленно

развалившись после тяжёлой ночной работы.

Айви долго шагала, шлёпая по воде босыми ногами и вглядываясь в горную гряду, тянущуюся

далеко за Песчаным Городом. Там, на его южной окраине виднелись большие зелёные пятна полей и

пастбищ, простирающиеся до самых гор, а местами даже забирающиеся на их склоны. Она никогда

не была здесь и теперь, приближаясь, с интересом разглядывала дома, окружённые большими

загонами, тюки стриженой шерсти во дворах и заборы, увешанные овечьими шкурами.

С немалым сожалением выйдя из воды и снова надев туфли, она пересекла прибрежную полосу

песка и ступила на узкую дорожку, петляющую среди маленьких белых домиков. Здесь

господствовали совсем другие звуки и запахи: не те, к которым Айви привыкла. Она медленно

углублялась в лабиринт пересекающихся улочек, чувствуя, что заблудиться здесь – пара пустяков. Но

отступать на этот раз она не собиралась.

«Нужно только спросить кого-нибудь…» – она озиралась по сторонам, тщетно пытаясь увидеть

хоть одну живую душу, не спрятавшуюся от обезумевшего солнца.

Вдруг, немного в стороне послышалось быстрое шлёпанье ног, потом энергичное сопение, – и

лохматый босой мальчишка выскочил из боковой улочки и, чуть не сбив Айви с ног, опрометью

кинулся к ближайшей калитке. С невероятно громким воплем «тётушка Эмерита!» он влетел внутрь

и скрылся в доме.

«Вот это удача!» – Айви толкнула калитку и шагнула за ним следом.

Из дома послышались голоса, а через несколько мгновений мальчишка появился снова и ринулся

куда-то в сторону, как оказалось, к колодцу. За ним, охая и причитая, выбежала маленькая

сгорбленная старушка. Она была такая низенькая, а двигалась так шустро, что напоминала

подвижную мышку, и даже одета была во что-то серое. Мальчишка ловко вытащил ведро воды, а

старушка, не заметив Айви, стянула с него рубаху, и намочив полотенце, приложила к раздувшейся и

покрасневшей щеке.

Айви тихонько стояла у калитки и с интересом наблюдала за ними. Мальчишка, а скорее даже,

паренёк, оказался крепким и жилистым, и его запросто можно было бы принять за коренастого

мужичка, если бы не лицо – совсем юное, но имеющее какое-то странное выражение.

«Парень, похоже, больной…» – подумала Айви.

Старушка, тем временем, снова и снова обмакивая полотенце в холодную колодезную воду и

прикладывая его к опухшей физиономии паренька, мягким, немного журчащим голосом

наставительно выговаривала:

–Ах, Кру, где ты их нашёл?

– На дереве… Я хотел посмотреть, куда они там залетают… – речь у парня тоже была какая-то

неправильная, не совсем чёткая, а голос громкий и немного гортанный.

– А зачем же ты полез в дупло?

– Знаешь, как оттуда пахло? М-м-м… – парнишка прикрыл глаза и блаженно улыбнулся. – … Я

только хотел чуть-чуть попробовать, а они как на меня налипли! Не хотели делиться! Но я, всё равно,

немного достал! – он с довольным видом поднял руку и начал слизывать с неё остатки мёда.

– Кру, это – дикие пчёлы, они не станут с тобой делиться! И они очень опасны! Ну-ка, покажи

руку! Батюшки! Суй в ведро!

Парень ещё раз торопливо облизал пальцы и послушно сунул руку в воду. Старушка шагнула в

сторону дома.

– Сейчас принесу мазь, намажу тебя. Станет легче.

Она быстро скрылась за дверью, а паренёк тут же вытащил руку из ведра и внимательно

осмотрел, надеясь, что на ней осталась хоть капля. Лизнув палец, он разочарованно вздохнул и сунул

руку обратно.

Айви вдруг поймала себя на мысли, что разглядывает этого странного и, видимо, глуповатого

парня, одновременно силясь что-то понять: то ли что-то про мёд, то ли про пчёл… Или про

прохладную воду и колодец?.. Пить, конечно, хотелось. Но нужная мысль постоянно куда-то

ускользала. Парень снова окунул полотенце в ведро и, слегка сморщившись, приложил к шее. И тут

до Айви, наконец, дошло: на его шее не было чёрной цепи! Она замерла и, вытаращив

глаза, медленно шагнула вперёд, будучи почти уверена, что ей померещилось.

В этот момент старушка вышла из дома и заметила нежданную гостью. Поймав изумлённый

взгляд девушки, она быстро подошла к пареньку и сунула ему в руки рубаху.

– Одевайся, голубчик, к нам пришли!

Тот взглянул на Айви и широко улыбнулся. Его улыбка была такой счастливой и добродушной,

что Айви неожиданно для самой себя улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте, вы – Эмерита? Мне про вас сказал господин Грэйккон… – начала она.

Старушка всплеснула руками и радостно воскликнула:

– Отец Грэйккон! Да что же ты стоишь, дочка, проходи скорее в дом!

Она подтолкнула Айви к дверям, а сама, юркнув следом, сразу исчезла за цветастой тканевой

перегородкой, отделявшей кухню.

– Садись, дочка! Кру, накрывай на стол! – командовала она, гремя посудой и дверцами

многочисленных шкафчиков.

Кру сразу же начал носиться с тарелками, тарелочками, мисками и чашками. Ставя на стол

очередное лакомство, он всякий раз поглядывал на Айви с почти благоговейным восторгом, словно

на великую волшебницу, по воле которой, были открыты вожделенные хранилища.

Когда всё было готово, Эмерита присела к столу, но тут же вскочила и снова запричитала:

– Ах, Кру, а намазать-то тебя мы забыли! Давай-ка сам!

– Не-е-е… – потянул тот, не в силах оторвать счастливого взгляда от накрытого стола, – Уже не

болит!

Эмерита тихо засмеялась и покачала головой.

– Мальчишка – есть мальчишка: хороший аппетит и никакого дела до опухшего глаза! – она

ласково потрепала Кру по голове и стала разливать чай. Взгляд Айви упал на её руки: на них

виднелось несколько багровых рубцов, только недавно затянувшихся.

– Не стесняйся, дочка, кушай! Как тебя зовут?

– Айви.

– А я – Эмерита, а это – Кру. Как там отец Грэйккон? Он не заходил к нам несколько дней. Я

слышала, он собирался в Столицу?

– Да, он уехал вчера. А почему вы называете его отцом? – полюбопытствовала Айви, жуя какие-то

диковинные сладости из муки, мёда и высушенных фруктов, невероятно нежные и вкусные, – Ведь

вы… то есть он…

– …годится мне, скорее, в сыновья? – улыбнулась Эмерита. – Да, это так! Но он нам с Кру и

впрямь, как отец. Без его заботы мы бы никогда не узнали про Великого Царя! – она внимательно

посмотрела на Айви, как бы решая, можно ли говорить с ней откровенно.

Айви снова почувствовала, как при упоминании о Великом Царе что-то шевельнулось в сердце, а

цепь на шее потяжелела и стеснила дыхание. Она поморщилась и поправила её рукой.

– Она мучает тебя? – неожиданно спросила Эмерита, поймав взглядом её движение.

– Да нет… Иногда только.

Старушка на мгновение задумалась, а потом пристально посмотрела на Айви живыми,

внимательными глазами.

– Но ты была создана не для того, чтобы быть рабой.

– А для чего? – спросила Айви, больше из вежливости, чем из желания получить ответ.

– Чтобы жить в Золотом Городе! – несмотря на набитый рот, Кру выпалил это так громко, что

Айви вздрогнула.

– Где?!

– В Золотом Городе, там, где живёт Великий Царь! – охотно пояснил Кру.

Айви опасливо покосилась на него: «Правда, больной… Такие ещё и не то болтают! Что тут

поделаешь!»

– Человек был создан, чтобы быть свободным чадом Великого Царя и делать добро, – продолжила

Эмерита.

«И бабуля туда же!.. Ну и семейка!» – Айви перевела взгляд на Эмериту и с лёгкой усмешкой

заметила:

– А моя тётка говорит, что никто не знает на самом деле, что такое добро, поэтому можно жить,

как хочешь.

– А когда твою тётку обманывают или обкрадывают, она считает это несправедливым? – лукаво

прищурившись, спросила Эмерита.

– Конечно! Ругается, на чём свет стоит!

– А откуда она знает, что обманывать и воровать плохо?

– Ну, это все знают.

– Значит, все всё-таки знают, что такое добро, а что – зло?

Айви не нашлась, что сказать и промолчала.

– Все знают это, дочка, – продолжала Эмерита, – Но не многие всерьёз задумываются о том, откуда

они это знают. Тот, кто создал человека, вложил это знание в каждое сердце, но люди не хотят

прислушаться к Его голосу. Тёмный Властелин обманул их.

– Тёмный Властелин? Кто это?

– Хозяин чёрной цепи. Он ненавидит людей. Они все – его рабы.

– И… Кру? – осторожно спросила Айви.

– Нет, Кру выкупил и освободил Великий Царь.

– Выкупил и освободил?! – не поверила Айви.

– Да, и Он возьмёт меня в Золотой Город! – снова, не выдержав, вставил Кру.

– Непременно, малыш! А теперь принеси воды, будем мыть посуду.

Он тут же вскочил и, схватив на ходу ещё что-то вкусное со стола, унёсся во двор.

– Кру мало что понимает, – тихо сказала Эмерита, кивнув ему вслед, – Он родился больным, и его

голова совсем никуда не годится. Но он открыл своё сердце Великому Царю…

«Вот оно что! Все эти разговоры про Царя и Золотой Город – просто добрые сказки для больного

ребёнка и ничего не стоят! – догадалась Айви, почему-то, вдруг, огорчившись. – Но у него

действительно нет цепи! Это совершенно немыслимо! В любом случае, мне нельзя верить всему, что

я слышу».

– Кто же он, этот ваш… Великий Царь? – слегка насмешливо спросила она, тут же почувствовав,

что выбрала неправильный тон для такого вопроса.

Эмерита посмотрела на неё внимательно и как-то грустно, будто жалея, – и промолчала. Но потом,

вздохнув и слегка улыбнувшись, сказала:

– Я не умею хорошо рассказывать, дочка. Вот если бы отец Грэйккон…

В этот момент в комнату влетел Кру, сияя и расплёскивая вокруг себя воду. Похоже, он вообще не

умел передвигаться медленно.

– Я буду мыть посуду! Ну, пожалуйста! – он умоляюще сложил руки.

Айви кинула на него удивлённый взгляд, но ничего не сказала. Она чувствовала, что разговор как-

то разладился после её последнего вопроса. На сердце стало тошно, и она начинала сердиться на

себя за то, что вообще пришла сюда.

– Я пойду… Спасибо вам, – вяло сказала она, поднимаясь с места.

Эмерита встрепенулась и, снова мягко улыбнувшись, торопливо произнесла:

– Прости, дочка, похоже, я расстроила тебя… Но мы с Кру будем рады, если ты ещё придёшь.

Приходи, когда захочешь!

– Спасибо…

Айви вышла со двора и медленно двинулась в сторону моря. Цепь, налитая непомерной

тяжестью, сдавливала горло, как никогда раньше.

***

Она по-мальчишески звонко свистнула возле знакомого забора, и через минуту Зюси уже шагала

рядом, перекинув через плечо полотенце, и, как всегда, о чём-то оживлённо болтая. Айви почти не

слушала её. Прошло уже несколько дней после встречи с Эмеритой, но смутное беспокойство не

покидало Айви ни на минуту. Невидимый «птенец» в сердце шевелился и ёрзал, словно ему чего-то

не хватало.

«Если можно было бы с кем-то просто поговорить…» – думала она. Но уж слишком странным

казалось всё произошедшее в последние дни, а Айви совсем не хотела, чтобы над ней посмеялись,

как над забавной дурочкой с богатой фантазией.

– …В пятницу мы собираемся на побережье, на нашем месте. Ты придёшь? – Зюси вопросительно

посмотрела на неё.

– Что? – рассеянно переспросила Айви.

– Да проснись ты! Ты придёшь?

– Куда?.. Ах, да, конечно!

Зюси закатила глаза и, недовольно скривив губы, пробормотала:

– Последние дни ты выглядишь так, словно похоронила любимую тётушку.

Айви не обратила внимания на шутку, а опять погрузилась в свои мысли.

«Может, рассказать ей? Мы, всё-таки, подруги – и всегда хорошо понимали друг друга…»

Она взглянула в беззаботное и румяное от жары лицо Зюси и осторожно спросила:

– Скажи, ты слышала когда-нибудь, чтобы человека кто-то выкупил из рабства, а потом отпустил

на свободу?

– Не знаю… – Зюси неуверенно повела плечами и задумчиво уставилась в сторону. – Я вообще не

знаю такого, чтобы здесь, у нас кто-то кого-то покупал… Может, в Столице… У короля ведь есть

рабы. А вообще-то… – она вдруг встрепенулась и оживлённо затараторила: – Помнишь тех бродячих

артистов, что были недавно в городе?

– Ну, да…

– А помнишь того мальчишку, такого странноватого, который лазил на стену ратуши? Я думала, он

обязательно сорвётся, даже смотреть не могла…

Айви хорошо помнила то представление на рыночной площади. Большая толпа окружала

крупного усатого мужчину, который прохаживался вдоль клеток с дрессированными собачками и

обезьянками. Он держал на длинной цепочке полуголого мальчишку и хорошо поставленным

голосом громко вещал:

«Кто готов увидеть небывалое зрелище? Чудеса ловкости и сноровки! Сейчас этот парень

заберётся на стену ратуши и воткнёт вот этот цветок во-о-он в то окно!»

Люди зашумели. Мальчик злобно оскалил зубы и, туго натянув цепочку, начал затравленно

озираться. «Усатый» резко одёрнул его и коротко прикрикнул. Тот посмотрел на хозяина жутким,

безумным взглядом и снова оскалился. Кто-то в толпе испуганно заохал, но многие, всё же, бросили

монеты. И мальчик полез. Он двигался удивительно быстро и ловко, плотно прижимаясь телом к

стене, подобно большой мускулистой ящерице, цепляясь за крошечные выступы и оконные

карнизы. В зубах он держал яркий бумажный цветок. Зрители взирали, раскрыв рты и затаив

дыхание. Когда он добрался до окна, публика зашумела и зааплодировала. «Усатый» сгрёб деньги в

карман и снова дёрнул за цепочку. Мальчик полез вниз. Как только его ноги коснулись земли, хозяин

схватил его за цепь, висящую на шее, и, быстро запихав в одну из клеток, опасливо отдёрнул руку, – и

вовремя: Айви отчётливо видела, как паренёк ловко извернулся, и его белые зубы клацнули совсем

рядом с пальцами «усатого».

Айви вспомнила вспотевшее лицо и звериный оскал юного артиста, и, как тот, забившись в угол

клетки, зыркал на хохочущих мальчишек, тыкающих в него длинными прутиками… – и вдруг,

внезапная догадка молнией пронзила её: «Кру! Это же был он!» Она тихо ахнула и ошеломлённо

застыла на месте.

– Ты чего? – Зюси испуганно посмотрела на неё.

– Да так, ничего… – Айви снова двинулась вперёд.

– Так вот… – продолжала Зюси, – Я слышала, что какая-то полоумная старуха из Южного

Квартала захотела его купить. А хозяин такую цену заломил, что ей пришлось продать поле. С тех

пор этот парень у неё живёт. Уж не знаю, зачем ей этот зверёныш понадобился. Говорят, что когда

она пришла его из клетки забирать, он на неё накинулся и здорово покусал!

Тут Айви вспомнила шрамы на руках Эмериты и снова резко остановилась прямо посреди улицы

с широко открытыми глазами.

– Да что с тобой сегодня? – Зюси сердилась уже не на шутку.

Айви почувствовала, что совсем не хочет больше идти к морю.

– Ничего… Мне нужно уйти сейчас… Увидимся позже, – пробормотала она и торопливо пошла

прочь.

– Ненормальная! – обиженно бросила ей вслед Зюси и, вздёрнув носик, зашагала дальше.