Текст книги "Мечта маньяка"

– Вата! Сладкая вата! Воздушная кукуруза! Свежая кукуруза! Молочная кукуруза!

В конце концов, мы вырвались из толпы продавцов и лицедеев, свернув направо. Там было тише. А через два десятка шагов, огибая стену разросшейся ежевики, мы вошли в уютную беседку для завтраков и обедов на свежем воздухе.

– Здесь хорошо, – сказал я.

Я увидел…

– Хороший выбор.

Мне не ответили. На меня не посмотрели. Мой комментарий был не нужен. Девушка знала, куда шла. А мне не было разницы. Я всего лишь увязался за компанию.

Из здания ресторана к нам навстречу вышел человек. На его левом предплечье висело чёрное атласное полотенце.

– Добро пожаловать, – сказал он, и слегка поклонился.

Это был высокий импозантный мужчина. Приблизительный возраст – за сорок. Его чёрные волосы лишь слегка тронула седина. И это вызвало во мне интеллектуальный спор.

Почему?

Я был на десять лет моложе этого мужчины, но седых волос было уже слишком много, чтобы считать их и, тем более, чтобы выдергивать.

Но я точно не ошибся в догадках о возрасте. Слишком уж грубым и морщинистым было лицо официанта. Молодость ушла.

– Где пожелаете присесть?

Вежливые, но сосредоточенные глаза цвета чистой бирюзы желали нам угодить.

– Мы сядем там, – я указал пальцем на тот столик, который мне понравился.

Девушка среагировала. Не чрезмерно. Только посмотрела на меня, оценила и в знак согласия направилась к избранному месту.

Столик не был чем-то примечателен. Коричневая отделка и стулья совершенно обычные. Стоял в углу. Просто нутро подсказало, вот я и выбрал.

– Отличный выбор, – подтвердил официант, помогая нам усесться.

В своём коричнево-красном пиджаке он был больше похож на камердинера или на дворецкого.

– Меню?

– Да, конечно.

– Хотите напитки для начала?

– Лимонад. А ты что будешь?

Девушка теперь сидела напротив. Ей было уже не отвертеться от моего взгляда.

– Воды без газа.

Официант не был глухим. Он услышал и удалился. Через минуту его молодая подручная женского пола поставила передо мной запотевший бокал с карамельным содержимым, а перед девушкой простой стакан с простой водой.

– Как дела? – спросил я, когда подручная официанта растворилась.

Глупо. Стандартно. Однако вся жизнь именно таковой и является.

– Неплохо.

Мне стало интересно. Обычно люди отвечали мне словами «отлично» или «лучше всех», бывало и «у меня всё замечательно», «отличное настроение». Будто все эти люди убеждали не меня, а себя. Ну а «неплохо» – это совсем другое. Больше похоже на трезвую оценку своих шансов и возможностей.

Я немного придвинулся вперёд.

– Чем занимаешься?

– Оргазмической медитацией.

– Это как?

– Не знаешь, что такое «оргазмическая медитация»?

– Нет.

Я не сводил с неё пристального взгляда и видел, как тело девушки трепещет в попытках объяснить словами необъяснимое.

– Как это происходит?

Изменив плоскость запроса, я сумел её разговорить. И тут слова полились. Одно, второе, третье… Их было много. Я их почти не понимал и всё же пытался все их поглотить и переварить.

В некий момент она остановилась и обратилась ко мне с констатацией факта.

– Ты смотришь на меня так, словно я рассказываю нечто безумное.

Её мысль до меня дошла. Я оценил её, но вины за собой не признал.

– Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. Но мне очень интересно и я всеми силами пытаюсь в этом разобраться, – сказал я, – Такова моя работа.

– Работа?

– Да.

– Ты – аналитик?

– Работаю в офисе.

– Забавно.

– Почему это?

– Ты не похож на аналитика.

– От чего же?

– Прикид не соответствует.

Я вспомнил о своей новой одежде. Спортивная форма фиолетовых тонов всё ещё была на мне. Я улыбнулся.

– Сегодня мой деловой костюм стирается.

Девушка улыбнулась мне в ответ.

– Ты – неожиданный.

Я не понял комплимента. Но он мне понравился. Внутри стало тепло. Женские глаза, губы, лицо в целом настойчиво просили смотреть на них и изучать. Но прекрасные волосы отвлекали мое внимание и ещё кое-что…

Рука. По ней будто пробежала молния. Короткую долю мгновения я смотрел на её руку в своей руке и пытался разобраться в своём удивлении.

Как так вышло?

Почему это произошло?

Почему я не ощущал ничего такого раньше?

– Мне нужно в туалет.

Она сказала и встала. Мне пришлось отпустить её руку. Но глазами я её не отпустил.

– Я скоро.

Её блестящие глаза и свежая улыбка обещали. И я четко понимал это обещание. Но одного понимания было мало.

Я смотрел на её удаляющуюся спину, а внутри меня словно нечто падало в бесконечную внутреннюю бездну.

На полпути к зданию ресторана она обернулась. Я снова увидел её улыбку.

– Дождись меня, – попросила она.

– Обязательно, – пообещал я.

Глава девятая

Прикосновение.

Легкое.

Чуткое.

Прошло сквозь тело, взорвало необратимо мозг.

Рассудок телеграфировал: «Мы снова взломаны!

Может быть, стоило сменить пароль?»

Долгие часы: анализ, катарсис…

Напишет? Перезвонит?

Да ну его нах…

Стою. Перекрёсток. Утро субботы.

Безоблачно. Чистый рай.

Погода прекрасна. Почти как ты.

Улыбкой твоей сон весь сняло

И я мечтаю:

«Ах, ах, ах…»

Стою и думаю. Мысли мыслю

Как самый лиричный Сократ.

Мимо проезжает грузовик ревущий,

Надпись красным горит.

Смотрю, читаю, вижу – «ГлавМусор».

Осознаю – он про меня.

Сердце мое такая вот машина:

Качает туда, качает сюда.

А в голове топчутся эклектичные мины —

Всё про тебя и меня.

И вырвать их совершенно не хочется.

Желаний других вагон.

Схватить тебя, обнять, почувствовать, сделать вместе попкорн.

* * *

Я проснулся.

Это чувство знакомо каждому. В полудреме пытаешься пробиться глазами сквозь слипшиеся веки. Тяжело даётся. Пытаешься помочь руками, опираешься на локоть, поправляешь прическу, бросаешь свежий взгляд на внешний мир.

Вот он!

Но у меня не получилось.

В этот раз.

– Спокойно, милый…

Тихий женский голос, преисполненный деликатной нежностью, предпринял попытку меня успокоить. И легкое тактичное прикосновение к моей груди тоже имело место.

– Всё будет хорошо.

Это прикосновение напомнило мне о девушке, чьё имя я так и не узнал.

– Где она?!

После мгновения спокойствия я снова задергался. Бессмысленно. Напрасно. Руки и ноги были крепко притянуты к кровати надежными ремнями.

– Зачем всё это? – спросил я.

Я смотрел в большие грустные глаза женщины. Ответа там не было. Она не могла ответить. Наверное, она и сама не знала.

Белый кружевной чепчик скрывал её волосы. Лицо с гладкой и упругой кожей скрывало куда большее.

Маска!

Холодная, безучастная. Как и любое другое лицо. Женское, мужское… Не важно. Любое лицо по сути лишь чистый лист, которому мы приписываем удобное для нас изображение. Хочется нам смеха и мы ищем этот смех в движении каждой мимической мышцы.

Но есть ли он на самом деле?

В этом и прячется загадка.

– Где я?

– В госпитале.

Женщина в чепчике.

Впрочем, такое описание будет неполным. Я хоть и был связан по рукам и ногам, но зрение работало.

Женщина сделала шаг назад и шаг в сторону, потянулась к настенным полкам, взяла некий свёрток небольших размеров и бросила его в мусорное ведро. Тут-то я и смог рассмотреть её в полный рост.

Изящные сапоги были обуты на стройные ноги.

Да, да, да…

Можете считать меня фетишистом, повернутым на ногах. Мне плевать. Ноги для меня своеобразный индикатор качества женщины как товара. Ненавижу толстые ляжки. Как увижу их, так хочется бежать.

Конечно, здесь мне этого не удалось бы сделать. Сложно сбежать вместе с кроватью.

И всё же…

В данном случае всё было идеально: форма, пропорция, изгибы…

И, несомненно, всё дополняли классные сапожки темно-коричневого цвета. По виду очень дорогие, дизайнерские, из натуральной кожи. Возможно, когда-то они были крокодилом, но женщины всё подминают под себя.

Мой взгляд скользнул вверх по чёрным колготкам. Там была коротенькая полосатая юбка, наполовину серая, наполовину бурая. Ещё выше значилась белоснежная рубашка. Ну а про чепец вы уже знаете.

Никаких украшений, никаких ногтей не было. Всё строго, деспотично.

– Ну что у нас тут?! Пациент проснулся?!

Пока я любознательно изучал девицу, рядом с кроватью появился некто новый.

– Подготовьте его! – приказал грубый мужской голос.

Я хотел было переадресовать свои вопросы ему, но этот новый персонаж исчез из поля зрения так же быстро, как и появился. Я смог лишь чуточку увидеть его спину и длинный белый халат.

– Эй!.. – позвал я его с серьезным опозданием.

– Лежите спокойно.

Женская рука снова мягко легла мне на грудь.

– Сейчас я вас подготовлю.

Мягкость руки меня успокоила. Но потом у меня возник резонный вопрос:

– Что это значит?

Молчание.

Женщина в чепчике обеими руками придвинула к изголовью кровати металлический столик на колесиках. Похожие обычно используют в операционных.

Или точно такие?

Я увидел на столике шприц, скальпель, распатор и ещё куча разных инструментов. Все они приковывали к себе взгляд. В моем взгляде всё больше проявлялась паника. Она прибывала изнутри. Сначала нарастала там, в глубине, а потом медленно и неторопливо прорывалась. Признаком этому были мои округляющиеся глаза.

– Э… э… Что вы собираетесь делать?

Рука вернулась мне на грудь. Но теперь уже никакая мягкость или нежность не могли меня успокоить.

Я дернулся. Безрезультатно. Ремни были приспособлены надежно. Они уверенно держали меня в узде. Такова была задумка.

– Развяжите!

На что я надеялся?

Я не видел в лице женщины, стоящей надо мной, живых волнительных эмоций. Был только холодный расчёт. Он сверкал в хрустально-ледяных глазах. А ведь не так давно в них пряталась небольшая грусть. Куда она делась? Зачем она исчезла? Остались холод лица, жесткость осанки и телодвижений…

Я дернулся ещё раз, потом ещё. Напряг все мышцы до предела. А женщина в чепчике расчетливо потянулась к металлическому столику. Она взяла в руку скальпель.

– Тебя нужно подготовить!

– К чему?

– Ты пройдёшь усовершенствование…

Наконец-то маломальский ответ был мной получен. И он мне очень не понравился.

– Но я собой доволен, – заявил я, а сам продолжал напрягать бёдра, плечи и запястья.

Миниатюрный блестящий кусок металла, именуемый скальпелем, медленно рассекал воздух и намеренно приблизился к моему лицу.

– Не надо меня усовершенствовать! – умолял я громким криком.

Но холод в лице и холод в глазах нельзя было разжалобить пустыми криками.

– Мы недовольны. Мы не удовлетворены.

– Кто «мы»?

– Ты разочаровал женщин. Ты разочаровал свою мать. Ты разочаровал своих сестёр. Ты должен быть исправлен.

– Зачем?

– Мы хотим быть удовлетворены.

Чем больше слов было сказано, тем больше тон повествования женщины в чепчике напоминал мне робота.

Она хотела получить от меня некий сакральный дар в красивой обертке. Она хотела превратить меня в него. Но я не был им. Я был человеком по имени Вова Шпендель, беглым преступником, который в действительности бежал от самого себя.

– Мы сделаем тебе большие-большие уши…

Безумная женщина в чепчике склонилась надо мной. Острейшее лезвие её скальпеля точечно коснулось моей щеки. Женщина была категорично холодна. И лезвие скальпеля было таким же холодным. И было несложно догадаться, что в этом холоде таится особо извращенное возбуждение, особое сладострастие, заставлявшее шептать:

– И тогда ты услышишь нас…

– Нет!

Натуральная кожа – это хорошо. Она не ригидная. Она эластичная. А значит, способна растягиваться. Не сильно. Совсем чуть-чуть. И только если приложить достаточное количество усилий.

– Обязательно услышишь…

– Нет!

Женщина в чепчике ошиблась. Ей не нужно было вторгаться в мое личное пространство. Скальпель у щеки – это одно, но с придыханием шептать:

– Да-да…, – и при этом прижиматься ко мне – это уже опасно.

Это был великий шанс!

И я его поймал.

Ремень, удерживавший мою правую руку, в нужный момент сдался. Звук лопнувших ниток прозвучал победоносно для меня и неожиданно для той, что домогалась до меня с холодным оружием.

– Получи, сука!

Капля удивления появилась в её взгляде, когда я вывернул её запястье и воткнул чертов скальпель ей в шею.

Кровь брызнула мне в лицо мощным фонтаном. Я аккурат попал в сонную артерию.

– А…

Удивление мгновенно расползлось по всему женскому лицу.

– А…

О, с проявлением чувств она опаздывала!

Кровь всё хлестала и хлестала из тонкой женской шеи. Женщина быстро побледнела, посинела, закатила глаза и медленно, но верно стала сползать по мне вниз, пока не рухнула на пол подобно мешку с картошкой.

– Так-то тебе, тварь! – бросил я вслед поверженной угрозе.

Врагом я её не считал. Это было бы слишком. Просто мы хотели от жизни и друг от друга разного. Винить было некого.

И всё же я торжествовал.

Но разве был повод для настоящей радости?

Я по-прежнему оставался привязанным грубыми ремнями к кровати. В моем положении практически ничего изменилось. Конечно, мне уже не пытались приделать новые уши. Но в остальном все грандиозные усилия лишь немного ослабили путы, позволили перехватить инициативу, но не более.

Залитым кровью лицом, я посмотрел в сторону коридора.

– Дерьмо.

Оценка была справедливой. В любой момент оттуда могли прибыть новые энтузиасты и продолжить исполнять своё намерение.

Однако благодаря чуду ловкости в моей руке всё же остался окровавленный скальпель. Он не выпал в суматохе и не был безвозвратно утерян. И именно он стал тем самым инструментом, который помог мне продолжить свой путь к свободе.

Я ещё немного изловчился и на этот раз приложил лезвие скальпеля к ремню на правой руке. Было ужасно неудобно резать дубленую кожу обратными телодвижениями. Но чего не сделаешь ради собственного спасения?

Вот я и превозмогал неудобства.

Прошло минут пять, а может и целая вечность. Я то и дело поглядывал в сторону коридора. Но нет. Никто не появился. Пока не появился.

Я старался изо всех сил. Наконец ремень распался на две независимых части.

– Победа, – негромко произнёс я.

Но было ещё три ремня. Впрочем, с ними было проще. Их не нужно было резать. За минуту я развязал все три ремня, скинул обрезок четвёртого с правого запястья, встал на ноги, посмотрел на труп под ногами, посмотрел в сторону коридора.

Картина была печальна. Да и сам я был весь в крови. В углу помещения находилось зеркало и умывальник под ним. Я машинально направился туда. Почему-то захотелось взглянуть в лицо самому себе.

– Херово выглядишь, – отметил я, когда мое желание исполнилось.

Открыв кран с водой, я тщательно умыл лицо, а затем снова взглянул на себя.

Не помогло.

Кровь с лица по большей части смылась. Но в целом мой внешний вид оставлял желать лучшего. Оставив всё как есть, я рисковал не уйти дальше нескольких метров по коридору.

Во-первых, вся та одежда, что досталась мне по наследству в одной из тюремных каморок, теперь выглядела удручающе. Светло-фиолетовая спортивная форма, зеленые кеды – всё это было необратимо замызгано красно-бурыми пятнами.

Во-вторых, осталась кровь на ушах и в волосах.

Работы с этим было много.

Я снял с себя испорченную одежду, выдавил побольше жидкого мыла в ладони и начал тщательно отмываться. Делать это в небольшом умывальнике было очень неудобно, так что насвинячил я изрядно.

Но разве я должен был быть аккуратным там, где меня грозились изуродовать?

Вот и я так подумал.

Когда закончил плескаться, с меня обильно стекало на пол. Нужно было утереться. Только вот мягкого махрового полотенца никто не занёс. Пришлось утираться тем, что было – бумажными. И в целом это удалось. Только волосы остались влажными.

– Хрен с ним, – заявил я своему отражению в зеркале, – Будет прическа с эффектом влажных волос.

Я демонстративно поправил волосы, а затем стал искать себе новую одежду.

С этим мне повезло.

В другом углу стоял большой белый шкаф. Открыв его дверцу, я обнаружил кучу медицинской одежды, и даже башмаки. Я выбрал себе по размеру форму белого цвета, залез в башмаки и теперь уже совершенно точно был готов покинуть странное место.

Избегая возможности испачкать чистое кровью, я обогнул кровать с другой стороны, не с той, где валялся окровавленный труп женщины в чепце. Затем ещё немного и я оказался в коридоре.

Так свершилось долгожданное событие.

Но куда дальше?

Я не знал.

Я так торопился, так опасался, предполагая, что придут враги и тут же меня схватят. Но врагов не было. Тишина стояла в коридоре. Лишь изредка мигала лампа под потолком.

– Куда теперь? – тихо прошептал я свой вопрос тишине.

Она не ответила.

– Да-Да. Сейчас идём…

Неожиданно в другом конце коридора – том, что по правую руку – раздались приглушённые голоса, хлопнула дверь, шаги стали приближаться.

Моей первой реакцией было: «бежать!!!»

Однако вопрос «куда?», как и прежде, был открыт.

Его никто не закрыл. Но была надежда на тех, кто приближался.

– Последние пункты не сходятся.

– Но это ещё ничего не значит.

– Значит.

Они говорили громче. Шаги раздавались ближе. Они были готовы вот-вот вынырнуть из-за угла.

Нужно было что-то делать! Нужно было решать!

На помощь пришёл стандартный шаблонный метод. Мое зрение обшарило прилежащий мир. Оно искало спасительный артефакт, который бы всё исправил. В этот раз им стал зелёный планшет. Он был кем-то позабыт и оставлен, лежал себе тут же рядом на каталке, к нему были приколоты бумаги.

Шаблон сработал быстро. Я схватил неброский подарок судьбы и умным, но невидящим взглядом начал искать в нем то, чего там не было.

Сакральную истину?

Вряд ли.

Это была чистой воды показуха.

Я неторопливо поплёлся вперёд по коридору. Моей задачей было делать вид, будто я внимательно изучаю некие важные знания, запечатлённые на бумаге.

Тем временем враги были уже совсем близко. Прозвучала ещё одна реплика:

– Нужно обязательно это сделать, – и они вынырнули из-за угла.

Я боялся посмотреть вперёд. Я боялся увидеть их. Я боялся показать этим людям свой страх. Я боялся оказаться раскрытым.

Страхов было много. И все они накалили нервную дрожь в мышцах до критического предела. Но мое настойчивое стремление запечатать свой страх в неровных каракулях на зеленом планшете всё же было действенным. Оно сработало.

– Приветствуем, – сказали двое, поравнявшись со мной.

– Приветствую, – ответил я, не выпуская планшет из поля зрения.

Они прошли мимо.

Я тоже проследовал своим путем.

– И каким будет результат?

– Непредсказуемым.

Двое мужчин продолжали разговор, как ни в чем не бывало. Как и предполагалось, они увидели во мне мелкий шуруп громадной системы. Они не удосужились увидеть кровь на моих руках.

Свернув влево в изгиб коридора, мне удалось облегченно выдохнуть.

– Обязательно.

– Точно…

Я услышал эти слова. Но теперь они звучали далеко, на безопасном расстоянии.

– Проблема решена, – прошептал я.

Но какая? Одна из многих?

Я всё ещё не знал, где и зачем нахожусь. Но главное – я не знал путей выхода из странного места.

Я бросил зелёный планшет на пол. Теперь он не был мне нужен. Мне нужна была свежая идея.

Я вспоминал…

Раньше я был в ресторане, потом оказался здесь. В этом месте мне удосужилось пережить ряд неприятных моментов. Большего неудовольствия я себе не желал. Я мечтал выбраться.

Но хотеть не вредно – говорят многие. Изгиб коридора лишь вывел меня к новым стенам, к новым лампам на потолке и к двери, из которой, судя по всему, ранее вышли двое.

– Попробую туда, – заявил я и потянул за ручку.

Внутри было светло. Внутри было просторно. Был стол по центру. Был стул. На стуле сидела женщина.

– Ты слишком рано.

Женщина обратилась ко мне прямо с порога. Она была бесцеремонна.

– И у тебя всё ещё на месте твои прежние отвратительные уши.

Я посмотрел вперёд и замер.

– Ты?

Мои мысли мгновенно рассыпались и вновь собрались.

– Ксюша?

– А ты ожидал кого-то другого?

– Кого угодно, но только не дрянную голубоглазую блядь.

Я хотел увидеть пронзительный эффект от брошенной в женское лицо яростной колкости. Мне хотелось реализовать здесь и сейчас весь свой фаллический садизм. Однако ярко накрашенные губы не дрогнули. И голубые глаза остались непоколебимыми.

– Не ожидал?

– Я уже ответил.

– Я не про это.

– А про что?

Холодные, ледяные, расчетливые… Я никак не мог разгадать эти треклятые глаза.

– Ты ещё не понял?

– Что именно?

– Как ты попал сюда?

– Понятия не имею.

– Думаешь, что случайно?

– Конечно.

– Ошибочно так думать.

– Почему же?

– Случайностей не бывает.

– Иногда херня просто случается…

– Но не сегодня…

Это был долгий последовательный намёк. Она игралась со мной. И я ничего не мог с этим сделать. Я тоже игрался. Нам обоим это нравилось. Эдакое садо-мазо, имеющее конкретные цели.

Она продолжала говорить:

– Ты должен понять, что я не могла тебя так просто отпустить. Он слишком ценит твоё мнение.

– Кто?

– Милашка Пётр. Он стал таким жалким.

– Ты…

– Что «я»? Хитровыебанная? Тут ты точно прав!

Мне меньше всего хотелось, но в моей голове всё внезапно и против моей воли соединилось гранями былых разломов в одну единую картинку-мозаику. И мир вокруг меня из-за этого стал неустойчив.

– Ты…

Я качнулся.

– Сука!

Голубоглазая блядь рассмеялась. Ей было весело. Звонкий смех пронзительно лился из её луженой глотки.

– Что ты с ним сделала?

Я готов был броситься на неё с кулаками. Но был вопрос:

«Что потом?»

К вопросу прилагалось пояснение:

«Чем всё это обернётся и закончится?»

Я мог бы рискнуть. Потом последствия как-нибудь списались бы на неудобную мораль и обстоятельства. Но я не был уверен в успехе. Я был достаточно умён, чтобы понимать: она умна!..

…хитра, коварна, изворотлива…

Мир вокруг меня так и продолжало штормить. Это нарастало понимание того, что случайное убийство кровожадной медсестры в чепчике вряд ли было случайным. Это видимо была одна из переменных уравнения. Не более. Она не влияла на конечный результат. А потому последовательность событий всё равно привела бы меня к заведомо признанной цели – этой комнате и этой женщине.

– Как ты это сделала?

Смех не прекратился, но сквозь него прорвались слова:

– О, ты смотрел мою телепередачу? Понравилось?

– Нет.

Я злился на её смех и на собственное бессилие. Я ждал, что вот-вот за моей спиной возникнут мои враги и схватят меня за локти. У меня было лишь мгновение, в лучшем случае два…

– Как? – я ещё раз попросил об ответе.

И хитрый блядский смех наконец-то прекратился.

– Чувство вины – это самое знатное оружие против мужчины.

Это сказала мне женщина тоном, полным гордости и снобизма. А потом мой локоть действительно ощутил чужие крепкие пальцы.

– Будь ты проклята! – прокричал я.

– Всегда, пожалуйста, – ответила женщина.