Текст книги "Мечта маньяка"

Глава десятая

– Ведите, ведите его…

Ксюша говорила властно. Она шла впереди всех. Теперь она была королем мира.

А что я?

Этот мир всегда заставлял меня подчиняться.

Сегодня, вчера, завтра…

Всё время одно и то же. Мир говорит, а мне приходится мириться. Молча делать. Молча следовать.

Никакого самоуправства!!!

Иначе наказание.

Небесная кара? Гнев судьбы?

Прям как сейчас. Стоило лишь чуть-чуть понадеяться на свободу воли и действия, как я тут же оказался в плену медвежьей хватки больших и сильных рук.

Нет, это были не те двое, что ранее прошли мимо меня в коридоре, читая и разбирая бумажки. Голоса были другие. Более грубые, жестокие. Негативно настроенные.

– Попался, прощелыга, – сказал один из них, продолжая заламывать мне руку.

Другой добавил:

– Сейчас ты своё получишь, пиздорванец.

Они вели меня по коридору в обратную сторону, туда, куда я не пошёл прежде.

Снова судьба? Или проклятие?

Левый рукав коридора оказался значительно длиннее правого. Если в правом мной был найден тупик с одной-единственной дверью, то в левом раздолья было хоть отбавляй. Много дверей, пять поворотов и вот мы, в конце концов, оказались в просторном зале. В нем перед большим экраном располагались четыре стола, выстроенные полукругом.

Людей здесь не было. Мы пришли первыми.

– Что-то у вас хилое для меня наказание, – усмехнулся я.

Ксюша.

Она не обратила внимания на мой сарказм. А я так надеялся!

Сегодня она была в длинном белом платье, в ярких красных туфлях на высоком каблуке. Выглядела на удивление великолепно. Её бёдра сексапильно покачивались, когда она подходила к бочкоподобному стулу зеленого цвета. Её каблуки интересно цокали по крытым паркетом полам.

– Ещё увидим, – таким был ответ.

Легким движением красной туфли она заставила зелёный стул катиться в мою сторону.

– Присаживайся, – это было не предложение, это был приказ.

Стул докатился до меня через мгновение. И двое, превосходившие меня в силе, заставили меня сесть.

Сопротивляться было бессмысленно, хоть я и пытался.

– Я называю это место просветительской лабораторией.

Злобная сука Ксюша повернулась ко мне спиной. Она прохаживалась, разводила руками, жестикулировала. Короче бесила меня.

– Ты – дура, – выпалил я.

Думал, что брызги слюны освободят меня, что мне полегчает. Не полегчало.

– И это говоришь мне ты?

– Да.

– Ты скучен.

Сука всё ещё стояла ко мне спиной. Из-под белого платья проступал её упругий зад. И опасные мысли фаллического садизма проступали в моей голове.

– Ты ненавидишь меня. И в то же время желаешь трахнуть.

– Нет.

– Не отрицай. Я это знаю. Это знают все. И даже ты.

– Нет.

– Да.

Одна из крепких рук, призванных меня контролировать внезапно начала делать нечто совершенно новое и крайне необычное – она принялась меня гладить.

Зачем?

Такое поведение ощущалось как нечто странное. И, наверное, со стороны тоже выглядело странновато.

– Все хотят ласки. Ты – не исключение.

Она была права. У меня не нашлось контраргумента. Порхающее желание, растекшееся внутри моего истосковавшегося по ласке тела, действительно существовало. И оно молило о том, чтобы грубая рука не прекращала нежно вторгаться в границы личностного бытия. Но разве меня привели и усадили на стул только лишь ради подобного прозрения?

– Что ты со мной сделаешь?

– Ничего опасного.

Госпожа на красных каблуках посмотрела на меня, сделала знак рукой и стимуляция лаской прекратилась. Гладящая рука отстранилась. Сладкий трепет заглох. А его место занял страх угрозы, ведь я знал и чувствовал, что за спиной стоят двое, в которых достаточно сил и агрессии, чтобы пересчитать мне кости.

Мне было не сбежать.

Я был вынужден смотреть в глаза своему врагу.

– А именно? Каков план мести?

– Мести?

Дама усмехнулась, слегка схватилась за плоский живот.

– Примитивно мыслишь. Я бы не потратила столько сил на обыденную месть. Будь у меня такое желание, Дима и Миша уже давно бы переломали тебе ноги, а потом бросили бы в неглубокой канаве. Верно, ребята?

– Да.

– Да.

Мычание за спиной прозвучало убедительно. Но тогда что за игры разума происходили перед моим носом?

– Для чего всё это?

– Ты про медсестру?

– В частности.

– Мне было скучно. Хотела поднять себе настроение. Тебе не нравится юмор?

– Нравится, если не касается частей моего тела.

– Фу…

Ксюша поморщилась.

– Ты врешь. Будь предложение удлинить твой член, ты бы не стал отмахиваться. А тут типа такой благородный. Всё своё ношу с собой.

Дискуссия затянулась. А я так и не узнал цели своего похищение.

– Что с девушкой? – спросил я.

Это было для меня важным.

– Какой девушкой?

– Она была со мной.

– Понятия не имею.

Красные каблуки вновь развернулись к большому экрану, и женская рука нажала большую красную кнопку на столе.

– Пять, четыре…

Голос из динамиков синхронно комментировал возникший на экране обратный отчёт.

– …три, два…

После слова «один» на экране появилась немая картинка. Женщина в возрасте сидела в большом краснокирпичном кресле. Её морщинистые руки сжимали длинный тридцатисантиметровый мундштук курительной трубки. Конец мундштука был помещен в рот, ограниченный крепко сжатыми потрескавшимися губами. Губы принадлежали унылому лицу, как и оранжево-карие глаза, что напряжённо и испуганно выглядывали из-под плохо расчесанных кудрей старого линяющего парика, которому в прежние времена было предписано изображать шикарную блондинку.

Не вышло.

Вместо этого получилось законченное уродство.

Но это не было мертвым портретом. Это была видеотрансляция. Я понял это по сверлящему колебанию глаз.

Женщина в кадре искала.

Кого? Меня?

– Это он?

Сухой скрипучий голос обратился к злобной суке Ксюше. Та незамедлительно ответила:

– Да.

Итак, старушка меня нашла.

– Тощий какой-то. Это точно он?

– Точно.

– Думала он другой.

– Нет, такой.

– Жаль.

Смирившись с реалиями жизни, старуха принялась меня изучать. Медленно. Словно кусок мяса на прилавке. Изучала со всех сторон, усиленно пыталась разобраться, где именно скрыта гнильца.

О, да! Этот старческий взгляд был убеждён в том, что она обязательно существует. Этот старческий взгляд не признавал девственность, чистоту, невинность. Этот взгляд слишком много видел за многие дни и годы и поэтому не верил.

Да я и сам не верил!

Я тоже слишком многое видел, слишком о многом знал. Но молчал.

– Вова Шпендель значит…

В кадре мелькнула чья-то тень. Некто пришёл заменить использованную курительную трубку на новую. Он подпалил свежий табак и удалился. А на экране появились клубы свежего синеватого дыма.

– Сложновато было до тебя добраться, дружочек.

Новая затяжка. Пауза. Продолжение.

– …Хочется верить, что это того стоило.

– Лучше не верьте.

Это был неуклюжий совет с моей стороны. Он ничего не решал.

Тогда зачем?

Медленно, но верно мне становилось понятно к чему всё идёт. И хотя это были секунды, мгновения – они кричали в моей голове, предупреждали.

– Вынуждена.

Кто? Она?

– Не понимаю.

Пожилая дама закончила со второй курительной трубкой. Снова появилась тень. Теперь она предложила даме стакан воды, вежливо и услужливо дождалась двух глотков, после чего удалилась вместе с полупустым стаканом. А дама тем временем, аккуратно утерев губы белым кружевным платком, наклонилась вперёд, как можно ближе к экрану.

– И не нужно. Твоя задача выполнить дело.

«Дело»!!!

Короткое слово пронзило холодом мои нервозные внутренности. Им оно не понравилось. Я забеспокоился. Слишком уж многие от меня чего-то хотели. Прямо напасть какая-то. А я вот ничего не хотел.

– Нет, – сказал я, словно меня спрашивали.

И на что я надеялся?

– Да.

Пожилая дама заочно приняла решение. Это решение заочно поддержали два амбала. Они заранее засучили рукава и теперь ждали великодушной отмашки. Даме в полинявшем парике требовалось лишь сказать «Фас!» и тут же был бы отрезвляющий удар. Затем ещё и ещё…

И так до состояния полного согласия.

Или до потери пульса. Ведь я не лыком шит. Бывший сотрудник ЗПЗ и всё такое. Испугать меня сложно. Можно лишь заставить забеспокоиться.

– Нет.

– Тогда твоему другу не поздоровится.

Вот оно!!!

То, чего я ждал. Это и была причина моего беспокойства. Зажатый в рукаве козырь всегда имелся у людей, подобных даме в парике. Либо физическое насилие, либо моральное – иначе такие персонажи себя не ведут. Они всегда командуют.

Но…

– Друг?

Я задумался. В моей жизни не было друзей уже давно. Все они остались в прошлой жизни. Позади и далеко-далеко. Так было лучше, удобнее и безопасней.

– Не понимаю о ком вы?

– Кажется, вы вдвоем устраивали какие-то демонстративные пробежки по городу. Так ведь, Ксюша?

– Точно.

– Мы видели их вместе.

– Не разлей вода. Лучшие друзья.

Два не особо умных человека вставили своё красное словцо. А я усмехнулся.

– Что смешного?

– Ничего.

– Тогда ваш ответ?

– Как и прежде «нет».

Вполне закономерно большой кулак врезался в мой живот. От резкой боли я согнулся и почти перестал дышать.

– Простите.

– Зачем?

– Простите. Не удержался.

– Ну что мне с вами делать? Как с вами работать?

– Простите.

– Они всё исправят.

– Надеюсь.

Когда я сумел восстановить дыхание и поднять лицо с колен, экран уже погас. На меня смотрела лишь его чёрная пустота.

– Вставай! Расселся, блин…

Чужое недовольство коснулось меня своей темной аурой. А потом меня подняли со стула.

– Снова ты всё испортил!

Ксюша нервно шагала взад-вперёд. И с каждым шагом заводилась всё сильнее.

– Куда его теперь? – спросил человек, что вновь заламывал мне руку.

– Дайте подумать.

И все ждали.

Красные каблуки топали то туда, то сюда. И разные глубокие мысли ползали по резко очерченным морщинам лба.

– В ТОПКУ!

– Понятно.

Меня тотчас сдернули с места, повели за экран. Там нашлась укромно спрятанная дверь.

– Постойте!..

Нас на мгновение задержал окрик командирши.

– Да?

– Только не вздумайте промывать ему мозги. Он нам нужен в первозданном виде.

– Хорошо.

Мгновение закончилось. Дверь перед моим носом толкнули вперёд. Вслед за ней в темный узкий коридор затолкали и меня.

– Шевелись!

– Зачем нам эта обуза?

– Хозяйка приказала.

Когда один из тех, кто занимался моей транспортировкой, захлопнул дверь позади нас, в коридоре стало совсем темно. Хоть глаз выколи. Но, тем не менее, двое сильных мужчин уверенно тащили меня вперёд.

– А куда мы идём? – спросил я, желая между делом отвлечь свой мозг от навязчивых страхов и фантазий, связанных с темнотой.

– Тебе же сказано – в ТОПКУ.

– А что это?

– Терминал Особо Профессиональных Компульсивных Устройств.

– И что там?

– Разное?

– Там промывают мозги?

– Среди прочего.

– Зачем?

– Чтобы ты просил!

Множество моих вопросов вызвало сильное раздражение того, кто любил заламывать мне руки. Однако никакого дополнительного членовредительства с его стороны не последовало. Видимо требование Ксюши на него действовало. Или может всё дело в том, что мы прибыли в пункт назначения.

– Проходите! Проходите! Проходите!..

Пронзительный крик раздался над нашими головами, едва перед нами сама собой открылась дверь.

Мы прошли.

Дверь за нами захлопнулась, и тогда крики стихли. Мы оказались в большой просторной комнате, залитой желтым светом.

– Добрый день.

Я узнал этот голос.

– Это снова вы…

Он запнулся.

– Но с прежними ушами. Очень жаль.

– Мне нет, – огрызнулся я.

Мне быстро нашли новый стул. Ну и усадили, конечно же.

– Зачем он здесь? – спросил человек в белом халате у тех, кто меня привёл.

– Ксюша приказала.

– Но у меня сейчас процедура.

– И что?

– Вы будете мне мешать.

– Типа в первый раз.

Двое отмахнулись от человека в белом халате, желавшего настоять на своём. У них не было настроения для чужих капризов. Им хватало необходимости нянчиться со мной.

А что могло быть хуже?

Понимая это, я ухмылялся. А ещё я смотрел по сторонам. Вникал, так сказать, в обстановку.

Терминал Особо Профессиональных Компульсивных Устройств – так называли это место двое сопровождающих. И моим глазам быстро стало ясно почему.

В ярко освещённом желтым светом помещении было много разных приборов. Были большие. Были громадные. И были совсем маленькие приборы. У одних были лампочки, у других подсвеченные кнопки. Отдельные, видимо особо сложные и важные, имели в своей структуре компактные мониторы квадратной формы. Меня вместе со стулом оставили как раз у такого прибора. Повернув любопытный взгляд на монитор, я попытался зрительно выкрасть важную и интересную информацию. Однако же там я разглядел лишь какие-то странные иероглифы, суть которых была мне недоступна.

– Не ворочайся! Сиди смирно!

В наказание за любопытство мне отвесили приличный подзатыльник. От него я даже слегка прикусил язык. Но любопытство при этом не растерял.

– А что там?

– Успокойте уже его! – взмолился человек в белом халате.

Он нервничал из-за постороннего присутствия в его лаборатории. Чтобы хоть немного погасить перебродившие эмоции, он хлебнул холодной воды из-под крана. Ни один и ни два стакана не исправили положение. Нервишки продолжали пошаливать. Но, несмотря на это, человек в белом халате всё же решился направиться к полосатой ширме цвета желтого с чёрным.

Именно она меня и интересовала. Было очень интересно узнать, что же скрыто за ней.

– У вас тут весело, – заметил я, обращаясь к тем, кто меня караулил.

Думал, что снова схлопочу подзатыльник. Но очевидно двум лицам крепкого телосложения тоже не было чуждо любопытство.

– У-у-у… У-у-у…

Ну, собственно, что-то такое я и ожидал увидеть.

– Ну, здравствуй, здравствуй…

Отдернув штору, человек в белом халате вмиг забыл про сопутствующее неудобство.

– Готов уже?!

Я и те, кто был со мной рядом, заметили, как хищно изогнулась спина странного доктора. Наверное, это случилось из-за приступа экстатического садизма. Я знаю, о чем говорю, потому, как сам был на его месте. И я бы не удивился, если бы узнал, что в этот момент с подбородка капала слюна истошного перевозбуждения.

– Сейчас начнём. Не переживай. Будет весело!

Своими репликами доктор насмехался над своей жертвой. Он потянулся за длинным узким металлическим инструментом – кажется зубилом – и тогда у меня появилась возможность увидеть саму жертву.

– Боря…

Они же говорили…

Они предупреждали!

Но я не верил. Я отрицал. Мне представлялось, что всё как обычно обойдётся, угроза сама рассосется.

– Что?! Память вернулась? – грубые резкие слова добавили злой смешинки у меня за спиной.

И крепкая рука, схватив меня за шею, силой развернуло мое лицо к себе.

– Припомнил, родимый?

Я сглотнул. Крыть было нечем. А злобное лицо с толстыми губами и испариной на носу продолжало издеваться:

– Принимай последствия, сука!

Очередное усилие сильной руки вновь закрутило мной как марионеткой.

– Смотри.

Теперь меня заставляли смотреть вперёд. Я упрямился. Но рука была слишком сильна. Я видел испуганное лицо Бори. И мне было больно от осознания, что я являюсь причиной его ужаса.

– Вася, – позвал он меня.

Его испуганные глаза не могли зафиксироваться на чем-то одном. Он то смотрел на доктора, то на его опасный инструмент, потом снова возвращался ко мне и спрашивал:

– Чего они от меня хотят?

На секунду замолкал, словно впадая в апатию, и смотрел такими грустными-грустными глазами, пока не выдавливал вопрос:

– Почему?

Что-то зажужжало. Это доктор расширил перечень рабочего инструментария. Теперь у него был не только длинный острый предмет. Теперь у него появилась дрель.

– Ж-ж-ж-ж…

Я ожидал безудержного вопля боли. Но нет. Мой малознакомый приятель, как и прежде, испуганно зыркать по сторонам. Но не кричал.

Анестезия – логичное объяснение. Она была ещё одним способом фиксации жертвы в садистском эксперименте, потому как кандалы на шее, руках и ногах фиксировали лишь тело, но не разум.

– Прекрасно, – возрадовался человек в белом халате, – Подопытный в сознании.

Я дернулся. Мне очень хотелось размозжить ему голову. Однако же сильные руки предупредительно сдерживали мои плечи. Я мог лишь сидеть и наблюдать.

Полагаю, безумный доктор рассчитывал на мою порабощенную ярость. Она среди прочего тоже питала его безудержный садизм. И именно поэтому он делал паузы между сверлениями и разрезами, оборачивался и спрашивал:

– Как вам шоу?!

Сквозь его скудную бороденку проступали кривые зубы с обильным коричневым налетом.

Он был отвратителен!!!

Однако же самим собой он умилялся. И повторяющиеся вопросы:

– Что? Что он делает? – множили его вычурный задор.

– Сука, – шептал я.

И чувствовал контроль сильных рук.

– Суки…

Глава одиннадцатая

– Выходите! Выходите! Выходите!..

Иногда просто нужен шанс.

Возможность?

Да как не назови…

– Выходите! Выходите! Выходите!..

Сегодня я его поймал. Снова.

Повезло?..

Всё началось внезапно. Только что творилась жесть…

Даже не верится, что это происходило на самом деле.

Очень долго странный доктор всеми возможными способами резал и сверлил череп бедного несчастного Бори, а позже достал миниатюрный шланг и под большим напором воды стал обмывать обнаженное содержимое черепной коробки своего подопытного.

– Отличная анестезия! – в некий момент прокомментировал человек в белом халате.

Он в очередной раз обернулся в мою сторону вместе со своими кривыми зубами и радостно оскалился. При этом шланг продолжал свою особую работу.

– Супер!

– Респект!

Вперёд мимо моего носа вытянулись две руки. Они продемонстрировали поднятые вверх пальцы.

Я слегка дернулся с надеждой. Но ещё две руки держали меня крепко и умело.

– Может вашего товарища тоже на промывание мозгов?

– Нет. У Ксюши другие планы.

– Хотя ему бы не помешало.

Доктор принял к сведению, усилил напор воды и брызги полетели во все стороны с ещё большей силой.

Кое-какие из них долетали и до меня. А я в той ситуации не мог даже утереться. Мог только ещё больше разозлиться.

Пока не выпал шанс.

– Выходите! Выходите! Выходите!..

Короткий миг чужой растерянности – вот чего мне так сильно не хватало в течение нескольких долгих минут подавления невыразимой злости.

Быстрый резкий разворот. Один удар, второй, третий…

Мастерство не пропьёшь!!!

Два самонадеянных персонажа ошиблись, когда не удосужились меня связать. Теперь они лежали на полу с закатившимися глазами.

Я отомстил им за всё сразу.

Ура!!!

Можно было бы наслаждаться процессом, смотреть сверху вниз и довольствоваться своим превосходством.

Но…

Это было бы большой ошибкой. Уже с моей стороны.

Можно было также попытаться отомстить человеку в белом халате и спасти Борю.

Но…

– Да ну нахуй! – решил я и бросился к двери.

Там я окончательно ухватил свой крохотный шанс.

– Выходите! Выхо…

Дверь закрылась за мной на полуслове.

Я мог бы обернуться, посмотреть на то, что оставил за спиной, и почувствовать острую вину из-за мнимого предательства. Однако у меня не нашлось времени для сожалений.

Я посмотрел вперёд.

Теперь коридор не был чёрен. Теперь он был светел. Эта заслуга принадлежала синим и желтым огням, что бегали по стенам и потолку.

Я двинулся вперёд.

Это был путь к моему личному спасению. Впрочем, радовался и веселился я крайне недолго. Через пять-шесть шагов под синими и желтыми лучами возникла необходимость осознать, чем я собственно займусь, когда доберусь до конца коридора. Ведь вполне логичным заключением было то, что коридор ведёт к помещению с экраном, а далее всё те же знакомые вещи. Плюс были не исключены и новые сюрпризы. Крайне неприятные.

– Блядь, – выругался я, но не остановился.

Останавливаться было нельзя и даже опасно.

Собственно я всё правильно сделал. Это в темноте я не видел другого хода. А в свете желтых и синих огней очень скоро появился поворот налево. И я, ускорившись, пошёл туда.

– Сосни, Ксюша!

От злорадства я никак не смог удержаться.

Затем я побежал.

Радость спасительного бегства, а также синие и жёлтые огоньки меня окрыляли. Я не бежал вперёд, я летел. Я оставил позади все двести метров узкого кирпичного тоннеля всего лишь за минуту, а потом наткнулся на большую чугунную дверь с тяжёлым засовом.

Не было никаких сомнений, что за этой дверью невозможно встретить бабку с трубкой на большом экране, лицемерную суку Ксюшу или дохлую, валяющуюся на полу, медсестру в дебильном чепце. За ней меня ждала…

Свобода???..

Я дернул тяжелый засов. Он не поддался.

Заржавел?

Я не особо расстроился. С физической преградой у меня всегда получалось справляться. А вот с моральной или эмоциональной – не очень.

Я упёрся коленом в стену и с ещё большим рвением взялся за засов. Думал, этого хватит. Но нет. Пришлось упереться обеими ногами.

– Давай же…, – умолял я, заглушая словами боль медленно рождающихся на руках ссадин.

И тут на пределе растяжения мышц засов сдался, громко щелкнул и перескочил:

– Рах!..

Сработало. Правда, я едва не повалился в этот торжественный момент. Да и ладони зудели после такого идиотского подвига.

Я толкнул дверь. В лицо ударил яркий свет. Это была моя награда. Но как обычно насладиться лаврами мне, увы, не удалось.

– А ты здесь откуда?

Знакомый голос, но незнакомая внешность.

Я внимательно присматривался к человеку, чьи очертания медленно выплывали в поле зрения, пока мои глаза привыкали к яркому полуденному солнцу.

– Ты обязан быть в тюрьме.

Да! Точно! Это был он! Адвокат дьявола собственной персоной.

Неудивительно, что я сообразил не сразу. Перемены во внешности поставили мой традиционно мыслящий разум в кратковременный тупик.

– Неужели ты отказался от своих масок?

– Получил повышение. Теперь могу себе позволить не бояться чертовых баб.

Мадлен Пихаевич улыбнулся своей настоящей улыбкой. И я смог приглядеться к его реальной персоне.

Теперь он не выглядел загадочным и отчуждённым трафаретом, который вроде как был вырезан из черно-белого картона своим всемогущим хозяином. Теперь он был похож на обычного человека. Имел губы, щеки, густые брови и нос с горбинкой. Правда, часть прежних замашек сохранилась. Но только лишь часть.

– Откуда ты нарисовался?

Вопросы, вопросы, вопросы…

В этом он точно оставался прежним. И это раздражало. Я-то ведь желал радоваться свободе.

– Не важно, – лениво бросил я и с размаху хлопнул чугунной дверью.

Дверь захлопнулась фееричным грохотом. И моя душа на этом вроде как успокоилась.

Да вот только Мадлен Пихаевич не успокоился. Шагнув мимо меня, он бросился на дверь как партизан. Он попытался её открыть обратно.

Не получилось.

Когда поражение стало осознанным, он обернулся ко мне со злым лицом.

– Ты зачем это сделал?

– Сделал что?

– Захлопнул дверь!

– А что не должен был?

Здесь и сейчас в нем кипели нешуточные страсти. А вот слов не было. Я же не понимал его вычурный мимический сурдоперевод. В его случае с масками было куда проще. А тут нужно было ещё разобраться, привыкнуть, понять нюансы.

– Мне нужно попасть внутрь. И мне нужен проводник.

Разродился.

Но снова все те же самые хитровыебаные загадки. Словно я лишь на них и рассчитывал. Словно я о них лишь и мечтал.

А вот нет!

– Да пошёл ты, – сказал я.

И даже махнуть рукой не соизволил. Просто взял и пошёл, куда глаза глядят.

Я предпочёл думать о свободе, а не о его наигранных мотивах.

– Стой!..

Но этот злодей не сумел оставить меня в покое. Он взял и догнал меня.

– Ты куда? – спросил он, встав передо мной и перегородив мой путь к свободе.

– От тебя подальше.

– Но…

– Тебе нечего мне предложить.

Я демонстративно обошёл Пихаевича и вернулся на свой аутентичный путь.

За спиной тишина снова просуществовала недолго.

– Чего ты хочешь?

Я зачем-то рефлекторно развернулся.

– Уже лучше.

Несомненно, мне ничего не было нужно. Однако я как самый обычный человек всегда чего-то хотел или же мог внезапно захотеть.

Вот-вот, сейчас-сейчас…

– Возможность разбить башку одной суке. Но без последствий. Полная амнистия.

– Я…

Обескураженное лицо Мадлена Пихаевича отражало его внутреннюю борьбу. И всё же…

– Мы сделаем это.

– Вот и хорошо.

– Но ты теперь наш?

Он был не до конца уверен в моем согласии, в моей верности своему слову. И поэтому смотрел искоса. Пришлось сказать:

– Мой график сейчас свободен.

Пихаевич облегченно выдохнул.

Странно. Я вроде бы хотел сбежать. Но безудержная опустошающая ненависть в который раз меня остановила от окончательного и бесповоротного бегства от самого себя.

Дойти до самого конца у меня никогда не получалось. Ни тогда, ни сейчас. Всегда случались лишь полумеры.

И сейчас тоже…

Слепая и виртуозная подмена целей!!!

И опять я вынес решение, подобно богу:

– Она ответит за выражение детского изумления на лице бегуна Бориса.

– Ты это сейчас о чем?

– Всё о том же. О женском.

Два взгляда разошлись, но через мгновение снова встретились.

– И что мы будем делать? – спросил я.

Пихаевич полез в карман. Там у него была рация. Вытащив её, он замешкался, ещё раз посмотрел на меня с сомнением.

– Что там было?

– А что?

– Это важно.

Я попытался прокрутить в голове последние события, совершил усилие и скомпоновал их в единый терминологический конгломерат:

– Хуйня какая-то!

– Не очень детальное описание.

Адвокат (или кем он теперь стал) продолжал смотреть. И ждать.

– Чего ты хочешь от меня услышать? Они похитили меня, пытали, я сбежал. Больше не о чем говорить.

– Точно?

– Да.

– Тебя похитили из тюрьмы?

– Нет.

– А из тюрьмы ты как вышел?

– Просто вышел.

Пихаевич удивленно кивнул, но на этом остановился в расспросах. Он потребовал через рацию:

– Выдвигайтесь!

И в то же самое мгновение из-за большого мусорного бака неподалёку выскочил десяток человек в чёрной спецформе с надписями «АБА». В руках они удерживали огромный чёрный таран.

– Ептать, – выпалил я, – Что за «АБА»?

Ещё больше меня удивляло, как все они сумели уместиться за этим чертовым баком, ну да ладно.

– Рванули! – скомандовал главный из этого десятка, находясь практически у меня под носом.

Последовал глухой удар-треск:

– Бах!!! – и тяжелая чугунная дверь мигом ушла в проем.

Я смотрел ошарашенным взглядом на вбегающих в здание людей. Пихаевич тоже смотрел, но он был сконцентрирован и равнодушен.

– Вторая группа – вперёд! – вновь скомандовал он через рацию.

Тотчас с другой стороны здания раздался взрыв небольшой силы.

– Пошли! – потребовал он от меня, но сам шагнул в дверной проем первым.

А вот на мой вопрос он так и не ответил.

Точь-точь в его духе.

Впрочем, в тот момент это могло подождать.

Мне так показалось. И я тоже шагнул в дверной проем.

– Живее, живее!

– Рассредоточиться!

– Туда!

– Сюда!

– Скорее!

– Здесь!

Люди в чёрном обмундировании суетились впереди нас двоих. Они то скрывались из виду, проламывая плечом очередную гипсокартонную стену, то снова возвращались в поле зрения, приоткрывали ещё одну новую дверь и утверждали:

– Здесь никого нет.

Или же:

– Здесь ничего нет.

Иногда:

– Здесь пусто.

Отсутствие результата, несомненно, злило руководящего операцией, однако он держал свой негатив при себе и спокойно монотонно отвечал раз за разом:

– Ищите дальше.

Тот коридор, который в мой памяти был запечатлён как «темный» или как «украшенный синими и желтыми огнями», сейчас выглядел иначе. Откуда-то появилось нормальное белесое освещение. Под этим светом стены неожиданно проявили методичный бежевый цвет. Пол оказался укрыт бежевым линолеумом. А вот весь причудливый саспенс утёк, испарился. И теперь шагая вслед за Мадленом Пихаевичем, я ощущал себя человеком, который проник вовсе не внутрь секретной базы безбашенных заговорщиков, похитителей и садистов, а тем, кто проник в обычный офисный лабиринт рядовой офисной корпорации, которая возможно штампует булавки, клеит марки или выдаёт справки в бассейн.

У коридора оказалось много разных рукавов, много ответвлений, ведущих к разным дверям. За этими дверьми мы обнаружили столы, стулья, компьютеры, вазы с цветами, чайники. Нашлись даже пепельницы с недокуренными, но затушенными сигаретами. Однако того, о чем я говорил, не было нигде. И это было непонятно.

– Ты уверен, что тебе не приснилось?

– Уверен.

Мы как раз стояли там, где должен был стоять большой экран. Но его не было на положенном месте. И потому нельзя было совершить видеозвонок отвратительной старушке, курящей трубку на длинном мундштуке и устанавливающей свои правила. Отсутствие экрана исключало возможность плюнуть в её наглую уродливую рожу.

– Он был здесь?

– Точно.

– И бабуся?

– Была.

– А ещё странная лаборатория, где пилили мозги, а потом их полоскали?

– Да.

– И ты прирезал где-то здесь медсестру?

– Да.

– Занимательно.

Я мог бы вспылить и обидеться на недоверие в свой адрес. Но я и сам был заинтересован в правде. Или хотя бы в понимании происходящего.

– Я рассказал тебе всё. Но если тут никого не было, если мне всё мерещилось, то на кой черт ты появился здесь? Да ещё и спецназ привёл. Искал ты точно не меня. Так что ты искал? Кого ты искал? Ответь, наконец!

О, выражение лица Мадлена Пихаевича с потрохами сдавало болезненное наркоманское желание вернуться к старым привычкам, натянуть эмоциональную маску и таки спрятаться от необходимости препарировать правду.

– Я прав?

– Ты прав.

Без маски он сдался.

– Так что происходит?

– Это зачистка.

– У-м-м…

Неожиданно.

Или же всё-таки вполне логично?

Странных одиозных людей всегда проще уничтожить, чем исправить или привлечь к ответственности. Меньше проблем, меньше отчетности. Только нужно действовать скрыто, практически из-под полы.

Вот и неудивительно, что люди с нашивками «АБА» прятались за мусоркой этим прекрасным летним днём. На них действовал ноль желания быть замеченными или оставить после себя криминальный след любого размера.

– Вы что здесь незаконно?

– Тише-тише.

О, старые-добрые адвокатские старания Мадлена Пихаевича снова проявили себя во всей красе.

– Не надо так говорить.

– Почему?

Я зло усмехнулся.

– Мне-то скрывать нечего.

Мадлен скривился, сжался, потом выдавил из себя:

– Но мы же теперь в одной лодке?

– С чего это?

– Ты согласился сотрудничать.

– И что? На криминал я не подписывался.

– А что есть криминал? Разве не то, что здесь творилось до нашего прихода?

Я призадумался.

Слишком много этики и морали свалилось в одну кучу. И было уже сложно разобраться, где право, а где лево.

– Я просто хотел справедливости.

– Или мести?

Морально-этическое равновесие в моей голове продолжало колебаться.

– Кровавой мести?

С позиции логики Мадлен Пихаевич был прав. Но чья это была правда? Вездесущего Универсума, которого кто-то взял и выдумал? Или всё-таки где-то рядом существовало нечто более реальное и объективное?

Я не знал.

И я устал стоять и спорить.

– Зачистка чего? – спросил я, игнорируя все предыдущие словесные распри.

– Сегодня на экстренном заседании совета директоров этот секретный проект предыдущего руководства был расценен как дискредитирующий. Совет решил его ликвидировать.

– Совет? Или это решил Он?

– Разве есть разница.

Разницы действительно не было. Ни тогда, ни сейчас. Новая метла мела по-новому. И сегодня она хотела вымести к чёртовой матери Ксюшу, бабусю в парике и прочую компашку.