Текст книги "Смотри внутри"

Глава 4
Мой лучший друг

Сол едва ли сам заметил, как спустился на лифте в вестибюль, а затем, пулей пролетев через огромные стеклянные двери «Краниума», оказался на улице.

Он шел широким шагом, наклонив голову вперед и не глядя по сторонам. Ему было так больно и обидно, что хотелось выскочить из своего тела, улететь, спрятаться и забыть обо всем. Да, пусть его память умрет, ведь пережить такую ссору с Бобом, а потом успокоиться и жить как прежде он вряд ли сможет!

Сол не мог припомнить, чтобы переживал нечто подобное прежде – дружба с Бобом была неизменной, базисной частью его существования. Сейчас, после слов Боба, которые все еще звучали в его ушах, после холодного тона, которым они были сказаны, Солу казалось, что он потерял точку опоры и теперь не знал, за что бы уцепиться, дабы устоять.

Шагая вперед размашисто и бесцельно, Сол пытался припомнить хоть какие-то конфликты, вспыхивавшие между ними, чтобы понять, как ему вести себя сейчас, но на память не приходило ровным счетом ничего. Да, они часто спорили, часто подначивали друг друга, причем инициатором пикировок обычно был Сол, но кончалось это только весельем.

«Эй, парень-Синий чулок, ты что, надел сегодня розовую рубашку? – спрашивал Сол с самым дурашливым видом. – Тебе очень к лицу – розовый отражается в твоих идеально выбритых щеках, и кажется, будто ты румяный, как яблочко!» Невольно Боб смотрел вниз, на свою грудь, хоть и знал прекрасно, какая на нем рубашка – точно такая же, как и вчера, белая.

Именно эту реакцию Сол и пытался спровоцировать, а добившись своего, закатывался от хохота. «Ты правда считаешь себя остроумным? – вопрошал Боб скучным тоном, пряча ухмылку в уголках губ. – Жаль тебя разочаровывать, но с таким чувством юмора тебе надо в ясельную группу детского сада!» – «Оно у меня хотя бы есть, – хохотал Сол, – а вот ты – логарифмическая линейка, а не человек!» – «Шут гороховый!» – «Зануда!» – «А вот сейчас я тебя поймаю и отлуплю за оскорбление должностного лица при исполнении им…» – не договорив, Боб, уже смеясь, прыгал на Сола. Тот удирал, начиналась погоня, потасовка и раскардаш!

Веселье обрывалось в тот миг, когда раздавался стук в дверь, извещавший о вторжении очередной секретарши. Боб моментально менялся в лице, принимая тот самый благопристойно-начальственный вид, который и должен иметь глава города. Сол же падал на диван или в ближайшее кресло, фыркая и отдуваясь. Секретарша входила со своими бумажками, обсуждала с Бобом какой-нибудь вопрос, и по ее виду нельзя было догадаться, заметила она что-нибудь странное или нет. Персонал в головном офисе был вышколен как следует.

Застрявший в воспоминаниях Сол, успев пройти весь сквер насквозь, почти споткнулся о лавку, стоящую на смотровой площадке. Отсюда открывался дивный вид на город, но Сол, машинально плюхнувшись на шершавое сиденье, не замечал его. Он глядел прямо перед собой. Или даже в себя.

Сидя на лавке, он все еще ощущал слабое дрожание земли. Или это трясло его самого? Нет, что-то такое происходило на самом деле. И это по-прежнему было связано с Бобом.

Голова Сола опустилась, он подставил под лоб ладони, упершись локтями в колени, и замер так, мечтая превратиться в скульптуру. Сейчас это было бы самым лучшим выходом из положения – вот так замереть на века, потеряв способность чувствовать и страдать.

Он старался не думать ни о чем, но мысли сами уносили его в счастливые детские годы, в которых они с Бобом были неразлучны.

…Наверное, им было лет по десять или чуть больше. Они целый день играли на приставке Dendy в комнате Боба, а она тогда располагалась прямо там же, где сейчас находится его огромный кабинет. Как это получилось, Сол даже не догадывался, да его эта механика и не слишком интересовала. Зато тот день, к которому его вернула память, очень интересовал, потому что перерос он в настоящую ночь приключений!

Кажется, все началось с того, что Боб стал рассказывать про самое крутое развлечение, о котором он когда-либо слышал – это серфинг, только у них с Солом нет никаких шансов узнать на собственном опыте, каково это – прокатиться на доске по волнам.

Разумеется, Сол тут же загорелся этой идеей, как обычно с ним и происходило в подобных случаях:

– А это целый океан нужен, чтобы серфингом заниматься? – спросил он с горящими глазами.

В своих мечтах Сол уже летел, разрезая серфом поверхность воды, по сине-зеленой гигантской прозрачной волне, которая пыталась накрыть его с головой своей закручивающейся в трубку пенящейся верхушкой. Волна была быстрой, но Сол – еще быстрее.

– Желательно, конечно, чтобы был океан, – согласился Боб. – Но волны могут быть не такими уж большими, чтобы на них кататься. Например, если они подаются под давлением, то…

– У нас давление воды есть только в водонапорной башне, что стоит в районе Уринария, – пригорюнился Сол, невольно подбросив в топку Бобовых размышлений новую идею. – Как было бы здорово прокатиться на доске по волнам! А что, у меня бы получилось – я на скейте как бог катаюсь…

– Хвастунишка, – сказал Боб рассеянно. – Сравнил скейт и доску для серфинга!

– А чего?.. Принцип тот же. Если можешь на скейте устоять, то и на доске как-нибудь удержишься. А со временем уже наловчишься управлять доской как следует. Но мне хотя бы только разочек прокатиться – вот это был бы крутяк!

– Водонапорная башня, говоришь? – сказал Боб тем самым тоном, который появлялся у него, когда удавалось придумать что-нибудь эдакое, обалденное. – Короче, чел, зырь сюда!

– Куда?

– У нашей водонапорной башни есть люк, который находится почти у ее основания. Он нужен, чтобы иногда башню чистить, а то скопится всякая гадость, и жители города отравятся водой. Понял?

Ничего особенно не поняв, Сол кивнул:

– Ну…

– Так вот. Люк этот открывается, только если башня пустая, а когда она полная, его трогать нельзя, а то хлынет поток воды и половину улицы затопит. В принципе, там никто почти и не живет, так что никому ты особенно не навредишь.

На этот раз Сол даже притворяться не стал:

– Чего? Ты о чем вообще говоришь, Боб?

– Сейчас, ночью, муниципальные службы не работают, да и вообще никого нет в той части города. Если ты возьмешь доску – а у нас в спортивном зале есть одна, которая там для красоты висит, – а потом аккуратненько открутишь болты на крышке люка, то…

– Что?

– Хлынет поток воды под адским давлением. Бросишь в него доску, прыгнешь на нее – и давай катись!

– Да ну на фиг! – не поверил Сол.

– А ты пойди и проверь!

Боб смотрел на друга большими и честными глазами.

Став взрослым человеком, Сол иногда пересматривал их с Бобом детские фото и удивлялся – каким же смешным пацаненком был его друг. На его физиономии крупными буквами было написано: «Тот еще затейник!» – но при этом Боб ухитрялся оставаться в категории «хороший мальчик» при всех возможных раскладах. Сол считал, что друг был умным, вот и все.

– Пойду и проверю, если ты со мной, – сказал Сол.

– Нет, я на стреме, – ответил Боб. – Ты пойми, если кто-то чужой появится вблизи водонапорной башни, то тебя поймают и ничего у нас не выйдет. А ты потом придешь и расскажешь, как это было.

Такой расклад не казался Солу перспективным.

– Но… – начал он.

Боб перебил его:

– К тому же доска в спортзале у нас только одна. Да и поток воды хлынет из люка только один раз. Вот и выходит, что тебе самому придется пробовать, – Боб усмехнулся: – А чего ты застопорился? У нас ведь всегда так: я придумываю, а ты воплощаешь. Я – теоретик, а ты – испытатель!

– Вообще-то, ты прав, конечно, – начал соглашаться Сол.

Боб порылся в ящиках своего стола.

– Вот, прихвати с собой отвертку, – сказал он, – чтобы болты на крышке люка скрутить, а еще фонарик и переговорное устройство.

И как после этого можно было отказаться от полета по волнам на доске?

Сол встал, надел черную куртку, надвинул на лоб капюшон, чтобы оставаться как можно менее заметным в полумраке улицы, и отправился навстречу подвигам.

По дороге он заглянул в темный спортзал, где на ощупь, четыре раза чуть не свернув шею из-за разбросанных по полу гантелей и карематов, добрался до дальней стены и, попыхтев слегка, снял со специального крепежа широкую серфинг-доску. Теперь Сола ничто не могло остановить!

Идти ему предстояло до самых городских окраин в северной части города. Несмотря на юный возраст, он мало чего боялся в собственном городе, разве что собственных страхов, но сегодня он шел быстро и осторожно, выбирая улицы без освещения, чтобы не попадаться на глаза случайным прохожим. Взрослые, увидев мальца с огромной деревяшкой, обязательно поинтересуются, куда он идет и зачем, что грозило срывом всего предприятия, а этого Сол допустить не мог.

Все время, пока «испытатель» шел к месту назначения, он переговаривался с Бобом по рации, ощущая при этом, что друг не только слышит его, но и видит. Почему-то это Сола совершенно не удивляло.

Прибыв к высокой, сияющей хромом, стройной и красивой водонапорной башне, он заранее осмотрелся. Требовалось убедиться, что вода, выпущенная из люка с вытравленными в металле буквами UR, пойдет широким потоком по гладкой улице и он сможет оседлать ее с помощью своей доски.

Боб предупредил друга по рации, чтобы тот не стоял на пути водного потока – снесет вмиг!

Поэтому Сол заранее влез на металлическую лесенку, приваренную к телу башни чуть сбоку от люка, пристроил рядом доску и только после этого, присев на корточки, приступил к откручиванию болтов, державших крышку.

Их было десять, но Сол справился с задачей минут за пять, потому что ему не пришлось откручивать их все. Вода начала просачиваться уже после того, как были удалены первые три болта, а потом она давила и давила на крышку, пока наконец не сорвала вместе с парой так и не открученных болтов. Тяжелая крышка, выбитая потоком, перелетела через голову Сола и с грохотом приземлилась где-то на асфальте позади него. Сол даже не испугался, настолько был сосредоточен на самой главной задаче, предстоявшей ему.

В первую пару минут поток воды бил фонтаном во все стороны, и вспрыгнуть на него Сол не мог, но вот вода немного утихомирилась, пошла ровной гладкой волной – и тогда пришло время действовать.

Подчиняясь интуиции, Сол бросил доску на волну и вскочил на нее. Если бы у него спросили, как ему это удалось – он бы ни за что не смог объяснить, ведь такие вещи невозможны! Но вот он уже летит на серфе, его капюшон отброшен ветром, он отчаянно балансирует, приноравливаясь к потоку, приседая, выпрямляясь, подавая тело чуть вперед, назад, в сторону. Душа ушла в пятки, дыхание сбивалось, брызги летели в лицо – да что там, он уже весь был пропитан водой насквозь.

– Ииии-иии-иии!.. – услышал он звонкий визг, и только тогда понял, что визжит сам.

Этот безумный, великолепный и радостный полет продлился не более нескольких минут, но Солу показалось, что он серфил целую вечность.

Закончилось все не очень изящно. Улицу, по которой несся водный поток из башни, перегораживала клумба, где росли какие-то жутко царапучие кусты – в них-то Сол и рухнул вместе с доской.

С трудом переводя дыхание, он несколько секунд лежал в кустах, омываемый потоком. Вода все еще лилась из люка, но уже не с той силой, как в начале. Едва собрав силы, он выбрался из колючей ловушки, вытащил доску и выпрямился. Голова кружилась от адреналина и эмоций.

– Офигеть, Боб, это было дико круто! – сказал Сол в рацию, чудом не потерявшуюся в воде.

– Да, чувак, это было что-то! – ответил ему Боб с таким выражением, будто и сам летел с ним на серфе. – А теперь вали оттуда, пока тебя не поймали!

Да, это было приключение всем на зависть. Правда, им обоим всыпали по самое не хочу за сломанный люк водонапорной башни и потоп местного масштаба, но оно того стоило! А самое главное, что Боб и Сол тогда были вместе.

Они делили не только моменты веселья, но и часы болезни и грусти. В детстве Боб частенько простужался и застревал в постели на недели, и тогда Сол сидел с ним рядом с утра и до вечера, забыв о шкодах и развлечениях. Как он сможет радоваться жизни, зная, что Боб, замотанный в одеяло, лежит в кровати, кашляет и постанывает от головной боли? Нет, никаких приключений не хотелось, если другу плохо.

Стараясь повеселить больного, он приносил к его постели сладости, игрушки, настольные игры, а когда они стали старше, часами читал ему «Остров сокровищ», «Робинзона Крузо» и «Трех мушкетеров». Боб обожал, когда ему читали, а Сол еще и умел говорить разными смешными голосами. В общем, даже в такие невеселые часы друзья проводили время совсем не скучно.

Сол улыбнулся – такие классные были деньки! – но улыбка задержалась на его губах не надолго.

Сейчас он чувствовал себя выброшенным из прежней жизни, ведь даже детские воспоминания только ранили, а не радовали, как прежде. И что теперь делать с его собственной квартирой? Придется ремонтировать ее или переезжать, ведь она была не только местом жительства, но и музеем их с Бобом детства. Он не думал об этом раньше, но ведь звездное небо на потолке было точно таким же, как в детской комнате Боба! А еще Сол трепетно хранил у себя Dendy, их первую игровую приставку, на которой они часами, а то и неделями резались в тетрис или в «Марио», и никого счастливее в этом мире не было. Сол хранил некоторые модельки танков, вертолетов, кораблей, которые они вместе собирали, и целые кварталы фантастических городов, выстроенных из «Лего», и несколько особенно ценных штуковин из детства – ножички, фонарик-жучок… Так что же теперь, придется выбросить эти вещи на помойку?

Непонятно, как жить, если без лучшего друга. А ведь прежде они даже никогда не ссорились…

И тут Сол вздрогнул, будто его ущипнули. Как это никогда не ссорились? А история с ароматическими палочками? Они тогда не просто поссорились, а очень даже крепко поругались.

Случилось это несколько лет назад, когда Сол только начал давать свои первые большие концерты и число поклонников его творчества стало стремительно расти. Надо сказать, он не мечтал о славе прежде, будучи сосредоточен исключительно на музыке, и что будет, если его песни полюбятся горожанам, даже не представлял. И уж тем более ему в голову не приходило, что, полюбив его музыку, слушатели начнут подражать его привычкам.

В то время Сол активно увлекался ароматическими палочками. Ему нравился их запах, они успокаивали его, расслабляли, настраивали на приятные мысли. Эту его привычку моментально переняли поклонники, да так активно, что город наполнился дымом.

Боб и прежде говорил, что это дурацкая и вредная привычка, но слушать его Сол не собирался, а когда дымить народ стал на каждом углу, глава муниципалитета позвал к себе друга и сказал:

– Сол, так дело не пойдет. Этот дым очень вреден для людей, для всего города, а на твоих концертах не продохнуть. Не понимаю, как ты можешь выступать в такой дымовой завесе – ты же отравишься!

– Но это же не я разжигаю палочки на концертах, – легкомысленно ответил Сол. – Не знаю, чего ты взъелся – все это чушь и ерунда, для меня главное – музыка. О ней я и думаю, а не об этих дурацких палочках.

Боб нахмурился.

– Ты словно дитя малое, – сказал он. – Подумай сам, почему зрители разжигают палочки на твоих концертах, у себя дома, где придется? Почему они дышат всякой дрянью?

Пожав плечами, Сол предположил:

– Может, им это нравится?

– Они подражают тебе, вот и все. Ты поешь песни – они подпевают, ты разводишь дым – они за тобой.

– Но я кайфую от всего этого! Нельзя?

– Нельзя! – отрезал Боб.

Сол развалился в кресле и нахально заявил:

– Ну так запрети мне! Ты же тут главный – возьми и запрети своим горожанам ходить на мои концерты. Вот я посмотрю, что они скажут тебе в ответ!

Боб встал и прошелся по комнате, стараясь побороть в себе раздражение.

– Сол, мы сейчас говорим не о твоей музыке и концертах. Я рад, что тебя все любят, я сам горячий фанат твоей музыки. Но я не могу позволить, чтобы вредная привычка, от которой ты не желаешь отказаться из чистого упрямства, распространялась по городу…

– Ерунда! – заявил Сол и покинул кабинет Боба, хлопнув дверью.

После того разговора они не общались с неделю, а потом произошло неприятное событие. Во время выступления Сола в задымленном зале стало плохо нескольким зрителям. Их увезли в больницу, где выяснилось, что причина случившегося – отравление дымом ароматических палочек.

Случай этот произвел на Сола огромное впечатление, он вмиг согласился с Бобом и уже на следующий день обратился к зрителям с заявлением о том, что забросил ароматические палочки и больше никогда не будет зажигать их ни в своем доме, ни на концертах. И добавил, что советует всем своим поклонникам сделать то же самое. Очень скоро горожане отказались от своей нездоровой привычки, а Боб снова пригласил Сола в свой кабинет.

– Жаль, что пришлось дождаться, пока людям станет плохо, Сол. Но хорошо, что ты сразу отреагировал на это.

– Я был дураком, – признался музыкант. – Дураком дурацким! Как я мог допустить такое? Не успокоюсь, пока все пострадавшие не поправятся…

Боб похлопал его по плечу и предложил партию в шахматы.

Но в тот раз все было так просто! Сол делал глупости, Боб сказал ему об этом – он заупрямился, а потом раскаялся. А в этот раз все не так. Сол не мог допустить, чтобы друг бросил Вик, и это не глупости, это отношения с девушкой, которую они оба любят. И тут Сол не может признать себя неправым, не может пойти и сказать Бобу, что тот был прав. Не может!

Музыкант поднял голову и посмотрел на раскинувшийся у его ног город. На этот раз он показался Солу каким-то холодным, равнодушным, отстраненным. В точности как его глава, Боб. Какой смысл быть таким умным, правильным, мудрым, если в результате ты только убиваешь самое ценное, что у тебя есть – твои отношения с любимой девушкой? В чем тогда заключается этот ум, для какой надобности служит? Горе от него, от ума…

Тем временем в «Краниуме» кипела работа. Сновали туда-сюда люди, по электрическим сетям, проходящим внутри стен, носились вверх и вниз пакеты информации, и вся эта деятельность проводилась не сама для себя. Она поддерживала процессы производства на заводах и фабриках города, обеспечивала правильное распределение продукции, держала в рабочем состоянии системы сбора, переработки и вывоза отходов. Здоровье, благополучие и хорошее настроение граждан также зависели от того, что происходило в головном офисе города Галена. И особенно от решений, которые принимал Боб Рейн.

А он ходил по кабинету, пытаясь восстановить порядок мыслей в голове после ссоры с лучшим другом. Его немного трясло на нервной почве, чего прежде с ним не случалось, но успокоиться все не удавалось.

Как и Сола, Боба терзала боль. Она родилась в нем еще несколько недель назад, когда он впервые узнал о состоянии Вик и о том, что ждет их в ближайшем будущем. Теперь к ней прибавилась обида на друга и досада на себя самого за то, что не смог сдержаться и был груб. Все это так сплелось, так стянулось в тугую петлю, что Боб чувствовал себя пойманным в ловушку, из которой не видел выхода.

Насколько было бы проще, если бы Сол поддержал его! Неужели друг не понял, что он нуждается в добром слове, а не в нотациях и истериках? Сол славился чуткостью, он всегда понимал все, что Боб хотел донести до него, так что же пошло не так, в какой момент их внутреннее единство оборвалось, дало сбой?..

Остановившись у огромного, во всю стену, окна, Боб смотрел на город, едва ли осознавая, что видит перед собой. Неизвестно откуда он знал, что Сол сейчас тоже смотрит на город невидящими глазами…

В дверь постучали, вошла секретарша, похожая на своих коллег как родная сестра, а точнее, даже как сестра-близнец. Разве что платье на ней было красным, а волосы – черными как вороново крыло.

Цок-цок-цок – и вот она уже рядом с Бобом.

– Господин мэр, есть сообщение от системы идентификации.

Она сделала паузу, чтобы подчеркнуть важность сообщения, но Боб даже не кивнул в подтверждение того, что услышал ее слова.

– Поступили данные о неопознанном юном объекте без маркировок и реестра, – продолжила она. – Мы должны выслать группу ТХ?

Боб продолжал стоять у окна с тем же отрешенным выражением на лице. Секретарша забеспокоилась, ее брови чуть поднялись, и она спросила на полтона выше:

– Господин мэр, мне повторить сообщение?

Боб повернул голову и посмотрел на нее так, будто только сейчас осознал, что находится в комнате не один.

– Это несущественно, – произнес он спокойно, – ты можешь идти.