Текст книги "Клиффхэнгер. Фантастический детектив"

– Приехали! За 28 минут, – радостно объявил водитель, когда машина с непродолжительным заносом остановилась возле дома Линды.

– Прекрасно, – только и смог ответить Уильям, не находя более подходящих слов. Он протянул водителю купюру, значительно превышающую по достоинству оговариваемую ранее сумму, но не хотел тратить время на поиски другой. – Сдачу можете оставить.

Уилл не увидел, как расцвел от счастья водитель, словно подсолнух на рассвете, а спешно вылез из такси. Захлопнул дверь и успел сделать всего два шага, как вдруг услышал позади:

– Можешь звать меня Мо, – Уильям обернулся на голос и увидел, что таксист что-то ему протягивал. Вернувшись к автомобилю он разглядел пластиковый прямоугольник визитной карты. – Если будет нужно прокатиться с ветерком, просто набери этот номер.

Уильям принял карточку, на которой были напечатаны лишь имя и телефон. Чуть ниже несколько черных и белых квадратиков образовывали ставший узнаваемым символ такси. Оказалось, что Мо – это его имя. Просто удивительное воплощение краткости. Сколько же странных имен и фамилий всего за один день. Забавный получился бы комплект, если б таксист был прямым родственником Марлы.

– Уильям, – детектив протянул правую ладонь для рукопожатия. – Но можешь звать меня Уилл.

– Рад знакомству, Уилл, – и после рукопожатия водитель вырулил на свою полосу, и такси укатилось вдаль.

Уильям с минуту смотрел вслед удаляющемуся автомобилю. Оставалось загадкой, с чего вдруг водитель решил подружиться – из-за переплаты или просто потому, что разглядел в пассажире что-то особенное, но Уилл не стал выбрасывать карточку и убрал ее в задний карман джинсов. Личный водитель, хорошо знающий короткие маршруты и не опасающийся нарушить пару-тройку правил дорожного движения, может быть полезен.

Линда!

Имя девушки словно стрельнуло в мозгу, и Уильям рванул к входной двери. Немного замешкался потому что ключи оказались на самом дне сумки, хорошо спрятавшись подо всем содержимым.

– И снова здравствуйте, детектив, – Марла, как ей и полагалось, была на своем рабочем месте, только теперь что-то вязала, но в данный момент отложила спицы и клубок шерстяных ниток в сторону. – Как продвигается ваше расследование?

– Не так быстро, как хотелось бы, но кое-что удалось выяснить, – Уильям очень не хотел тратить время на разговоры со старушкой, но точно так же он не хотел и показывать свою взволнованность. – Просто возникла необходимость еще раз осмотреть квартиру Линды.

– Да, конечно. Если что-то будет нужно – спрашивайте, буду рада помочь.

– Спасибо, но мне пока ничего не нужно, – ответил он и уже направился к лестнице, как вдруг снова вернулся назад. – Скажите, вам знакомо имя Марк Косби?

Марла на некоторое время задумалась, беззвучно нашептывая услышанное имя, словно пробуя его на вкус.

– Я бы сказала, нет. С годами моя память, к сожалению, не становится лучше, но в большей степени я уверена, что слышу это имя впервые.

– Линда никогда не рассказывала вам об этом человеке?

– Нет, никогда. Это абсолютно точно.

– Хорошо, спасибо, – Уильям кивнул и на этот раз направился к лестнице более решительным шагом.

– Мистер Кимберлинг, – окликнула старушка. – Вы считаете, он как-то замешан в исчезновении Линды?

– Как раз этот вопрос и не дает мне покоя, – не сбавляя шага, ответил Уилл, но, судя по дальнейшей тишине, такой ответ ее устроил.

Уильям размеренно прошагал первый пролет, а потом стремглав побежал вверх, пропуская ступеньки. Лишь на третьем этаже, перед дверью квартиры номер девять, он позволил себе остановиться и перевести чуть сбившееся дыхание.

Со времени последнего пребывания здесь совершенно ничего не изменилось, разве что стало темно из-за пасмурного неба и опускающихся на город сумерек. Клубы недвижимых теней опутали квартиру своими черными липкими щупальцами, как гигантский спрут, обитающий на морских глубинах, подальше от солнечного света. Звонкая тишина только усиливала зловещее и устрашающее влияние этой тягучей темноты, в которой растворялись четкие черты. В дальнем конце комнаты вырисовывались два ровных прямоугольника тусклого света – окна. Только свет этот, с трудом пробивающийся сквозь плотный тюль, был неспособен развеять тени и прогнать мерзкого скользкого спрута обратно в Преисподнюю.

Уильям пошарил по стене рядом с дверью и практически сразу нащупал выключатель, только не кнопку, а вращающийся выступ, регулирующий уровень яркости освещения и выкрутил его на полную. Темный желтоватый свет моментально рассеял тьму, заставив отступить ее из коридора прихожей в комнату, теперь, словно потеснившись, стала еще гуще и плотнее. Уильям прошелся по всей квартире, везде зажигал свет, не оставляя свободного местечка, чтобы спрятаться мраку, но даже при хорошем освещении присутствие жуткого монстра ощущалось по-прежнему сильно, а по спине то и дело пробегал неприятный холодок.

Уилл мысленно отогнал дурные мысли, сбросил с плеча сумку с ноутбуком, аккуратно положил на диван. Начать обыск решил с комнаты, где было не так много мест, чтобы спокойно спрятаться взрослому человеку, чем казалось на первый взгляд. Вместительный шкаф из дубового массива, в котором хранился весь гардероб девушки, пестрящий разнообразием и чувством хорошего вкуса в выборе одежды. Огромная двуспальная кровать могла бы стать хорошим местом для пряток, только вот боковые деревянные стенки в конструкции не позволяли под нее забраться. На всякий случай Уильям поднял толстенный матрас и вынул несколько досок, чтобы убедиться, что внутри и в правду никого нет. За шторами пусто. Уилл проверял каждый закуток: ящики в комоде, тумбах, большой выдвижной ящик в книжном шкафу, наполненный верхом всякой мелочёвкой, пространство за диваном. Но нигде никто не прятался.

В ванной комнате тоже никого не оказалось ни за занавеской для защиты от водяных брызг, ни в нише под самой ванной, скрытой пластиковым щитом и сплошь заполненной баночками и пузырьками с бытовой химией. В туалете же спрятаться было просто негде, если, конечно, Линда не была размером с полевую мышку. Но тогда надо было заново пересматривать всю квартиру.

Оставалась кухня, но и там места для пряток почти не было. Уильям исследовал все шкафчики, но все они были заполнены посудой. Целое море посуды. Видимо, Линда любила готовить. Уилл немного поежился оттого, что в своих предположениях использовал глагол в форме прошедшего времени, словно бы свыкшись с мыслью, что девушка мертва. Но ведь она же могла быть и просто без сознания. Но в любом случае детектив несказанно радовался тому, что не находил ее. Пока что оставалась надежда.

В последнем шкафчике вместо посуды оказались запасы долговечной еды: различного рода приправы и специи, которые пропитали дерево своей приятной пряностью, различные ароматные травы в бумажных пакетиках, несколько упаковок спагетти и рисовой крупы, банки с рыбными и овощными консервами. Увидев все это добро, Уильям вспомнил, как сильно хотел есть еще час назад. Чувство голода, забытое на время, сейчас ощутимо кольнуло желудок. Разумеется, Уилл ни за что бы себе не позволил взять что-либо из еды в чужой квартире, поэтому он закрыл ящик, не провоцируя голод.

В духовке горела лампочка, подсвечивая что-то приготовленное на противне, хотя сама машина была выключена. Уильям из любопытства открыл дверцу и увидел сильно подгоревшую лазанью в лотке из толстой фольги. Тот самый ужин, что разогревала Линда, но не успела съесть. Эдвард сказал, что, когда зашел в квартиру, духовка еще работала. Видимо, это он ее отключил, но забыл убрать разогретое блюдо. Чуть не давясь слюной, Уильям все же закрыл дверцу.

Он порой поражался своему аппетиту, который был скорее волчьим нежели человечьим. А чувство беспощадного голода могло настигнуть внезапно и в самом неподходящем месте. Поэтому Уилл и не смог равнодушно пройти мимо холодильника. Огромный, соответствующий габаритам кухни, двухдверный, отчего больше походил на шкаф, он сильно и бесцеремонно манил к себе любого изголодавшегося. Уилл открыл левую дверцу в этот ларец с едой и был несколько удивлен практически полной пустоте. Лишь початая упаковка сосисок, картонная коробка с десятком яиц, стеклянный пузырек с горчицей и четыре бутылочки питьевого йогурта. Из всего этого можно было бы сообразить неплохой ужин, но Уильям все же остановил свой выбор на йогурте. Понимая, что поступает очень некрасиво, и мысленно укоряя себя за это, он достал одну из бутылочек и закрыл холодильник. Сорвал пломбу вместе с крышкой и сделал три очень крупных глотка, за которые осушил добрую половину емкости. Уилл совершенно не обращал внимания на то, что напиток был ледяным и в нем плавали достаточно крупные кусочки фруктов, которые он проглотил не разжевывая. Смерть от застрявшего в горле куска или от обморожения челюсти казалась не такой страшной по сравнению с голодом. Конечно, йогурт не утолил бы его, но вполне мог сбить на некоторое время и приглушить своими слабыми питательными свойствами.

За правой дверцей холодильника, очевидно, скрывалась морозильная камера. Уильям как-то уже совсем по-хозяйски вел себя в чужой квартире. Сделал новый глоток, гораздо меньший предыдущих, дернул ручку правой дверцы и…

И в ужасе отпрянул назад. Бутылка с йогуртом выпала из руки, и теперь густой напиток не спеша растекался неровной лужицей по кафельному полу. Дверца холодильника, раскрывшись полностью, стукнулась о стену и замерла. Застыл и сам Уильям, с ужасом глядя на возникшую картину, не в силах пошевелиться или отвести глаза.

В его кармане зазвонил телефон, но Уилл не мог двинуть ни одной частью тела, словно превратившись в бездушный манекен. После короткой паузы звонок повторился. Кто-то явно звонил по делу. С трудом сдерживая дрожь, Уильям все-таки смог достать телефон и, не гладя на экран, нажал кнопку ответа.

– Да…

– Ты где пропадаешь? Звоню второй раз, – это была Бернадет. – Где встретимся?

Но в ответ была тишина. Уильям молчал в трубку, не находя подходящих слов.

– Уилл.

– Берни, я нашел ее…

Секундное замешательство на том конце провода. Еще бы, все ее вопросы проигнорировали и ответили непонятной загадкой.

– Нашел кого?

На этот раз ненадолго замолчал Уильям, собираясь с духом.

– Линду… Я нашел Линду.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ЭПИЗОДА

Играет композиция [битая ссылка] Kings Of Leon – Closer

Лицевая заставка

Звучит композиция [битая ссылка] Morcheeba – Gained The World.

На первых нотах музыкальной темы вы видите только белый экран и ничего более. Затем начинают проявлять очертания высотного здания. Это больше похоже на карандашный набросок, который появляется на листе бумаги без вмешательства художника, сам по себе. Так вырастает огромный небоскреб. Он приобретает тусклый серо-голубой окрас, что выглядит, как зеркальное стекло. Рядом появляется новое здание чуть выше и другой формы. Затем подобные стеклянные башни появляются сразу в нескольких областях картинки. Так вырастает целый зеркальный город, который вы наблюдаете с высоты птичьего полета. При этом камера как бы отступает назад, делая шире ваш обзор. Закатное солнце в свете угасающих красок отражается в стеклянных поверхностях башен. А затем появляется и само небо. Вы не видите мелких деталей города, потому что рисунок не имеет четких границ. Широкие трассы полны не машин, а белых и красных огней, которые сливаются в две параллельно текущие реки. Но внезапно краски становятся более насыщенными. Это происходит постепенно, но буквально на глазах. Картина больше не кажется нарисованной, город выглядит слишком реалистично. И как только вы это понимаете, картинка приходит в движение. На оранжево-бардовом небосводе видны постепенно удлиняющиеся белые следы от крошечных с этого ракурса самолетов. На заднем плане возник строящийся район города. Высоченные башенные краны медленно движутся, перенося прицепленные к стрелам грузы, и это странным образом сочетается с песней, что вы сейчас слышите. И в завершении поверх возникшего изображения города, которое все так же продолжает двигаться проступает название.

КЛИФФХЭНГЕР

[фантастический детектив]

ЭПИЗОД ВТОРОЙ «Два дела»

В предыдущих эпизодах

Уильям Кимберлинг – обычный частный детектив – получает одновременно два расследования. Перво-наперво он решил отыскать Линду Нортстмром, которая пропала прошлым вечером. Уильям выясняет, что девушка состояла в романтических отношениях с молодым человеком по имени Марк Косби, но скрывала это от отца. Расследование приобретает необычный оттенок, когда Уилл просматривает запись с камер наблюдения в доме девушки и видит странный светящийся шар. Марк исчез так же загадочно, как и сама Линда. В надежде найти новые следы, детектив повторно обыскивает квартиру Линды, но находит нечто другое.

ГЛАВА 8

Долгие минуты, пока полиция ехала по вызову, показались Уильяму целой вечностью. Он был не в силах сдвинуться с места и отвести взгляд от окоченевшего трупа Линды Нортстром, вмерзшего в морозильное отделение холодильника. Пространства вполне хватало, чтобы вместить взрослого человека даже крупнее девушки, но ни полиция, ни Эдвард, ни сам Уильям совсем не подумали заглянуть сюда раньше.

Линда застыла в крайне неестественной позе, словно в последние секунды перед смертью кружилась в танце. Руки разведены в стороны, колени чуть согнуты, голова наклонена немного набок. Словно обморожение длилось не несколько часов, как и было положено, а всего одно короткое мгновение, моментально превратившее ее в танцующую куклу. Кожа на ее голых до плеч руках и лице была белее самого снега и немного сверкала в свете ламп от проступивших кристалликов инея. Синева не тронула омертвевшие ткани, только лишь губы, изогнутые в подобии умиротворенной улыбки, налились темно-лиловым цветом перезревших слив.

При сильном обморожении, ведущем к смерти, человек постепенно погружается в глубокий сон. Это срабатывает защитный механизм организма, не смиренного перед неизбежным, на более продолжительное сохранение тепла. Последовательно отключаются и полностью отмерзают конечности, кровь перестает в них поступать, дабы не растрачивать последнее тепло. Но Линда твердо и уверенно стояла на ногах, а не лежала на полу, свернувшись в позе эмбриона. Что больше всего поражало в этой и без того жуткой картине, это ее широко распахнутые глаза. Они должны были закрыться, но остались открытыми и словно живыми. Мороз поразил белки, отчего кровь в сосудах замерзла и, прорвав тоненькие капилляры, проступила красными пятнами, но оставил совершенно нетронутыми радужки. Топаз и изумруд сохранили насыщенность цвета. Уильям долго смотрел в эти мертвые, лишенные теперь живого огонька, выразительные глаза, и ему казалось, что Линда тоже смотрит на него в ответ, безмолвно прося о помощи своим пустым, невидящим и навсегда застывшим взглядом.

Неизвестно, через сколько точно приехали полицейские, но Уильяма они застали на кухне сидящим на стуле напротив раскрытого холодильника. В департаменте его очень хорошо знали, поэтому вопросы задавали исключительно по существу. Пока патрульный записывал показания под монотонную диктовку, Уильям неотрывно наблюдал, как двое людей в защитных костюмах достают из морозильной камеры тело Линды, и не мог отвести взгляд. Оно примерзло спиной к задней стенке, поэтому сначала не сдвигается ни на миллиметр, но потом резко поддается с противным ломающимся звуком. Они осторожно, но так бездушно упаковывают труп в большой мешок из черного плотного материала с молнией, словно держат в руках какую-то вещь, а не человека. Грузят на складные носилки и выносят из кухни. Один из них случайно наступает в лужицу йогурта на полу, поскальзывается, коротко ругается и чуть не роняет девушку, но все-таки удерживает рукояти. Линду уносят сначала в коридор, а затем и вовсе из квартиры. Все это время Уильяму казалось, что она оживет. Что тепло вдохнет в нее жизнь, заставит оттаять ткани и набрать полную грудь воздуха. Он вскочил с места и хотел остановить тех людей, что унесли ее, расстегнуть мешок и спасти ее, убедиться, что она действительно жива.

Но это было невозможно. Линда провела в морозилке больше 20 часов. Она просто не может быть живой. Но самое ужасное, что ее последний взгляд – уже мертвый взгляд! – навсегда останется в памяти Уильяма и будет преследовать его до конца дней. Такой очаровательный и добрый при жизни, и такой жуткий сейчас. Топаз и изумруд.

Бернадет давно освободилась и ждала Уилла на улице в своем крохотном двухместном автомобильчике. Она не хотела попадаться на глаза полиции во избежание лишних вопросов и припарковалась на другой стороне в тени между двух широко расставленных фонарей. По телефону Уильям коротко объяснил ей, что случилось, поэтому она терпеливо ждала, не надоедая звонками.

Полицейским он рассказал все необходимое, опустив многие подробности своего расследования, – для протокола они были ни к чему. Он расписался в бланке напротив галочки, подтверждая правдивость собственных показаний. Патрульный убрал бумагу в кожаную папку и сказал, что Уильям может быть свободен. Второй полицейский все это время осматривал комнату, причем делал это настолько тихо, что, складывалось впечатление, будто он там давно свернулся калачиком на кровати и решил подремать.

Уилл попрощался с патрульными, захватил из комнаты сумку с ноутбуком и уже практически вышел из ставшей ненавистной квартиры, но столкнулся в дверях с новым гостем. Молодой парень невысокого росточка с короткой светлой стрижкой и такой же светлой бороденкой, настолько жиденькой, что можно было бы с легкостью пересчитать количество волосков в ней. Строгий вид, складывался из рубашки, брюк, галстука с серебристым зажимом. Плащ из темной материи выглядел дороже и солиднее всех остальных вышеперечисленных предметов одежды, хотя в теплый августовский вечер казался нелепым. Мощный золотой перстень на пухленьком пальце левой руки, и крупные часы, тоже из золота. С таким количеством драгоценных металлов на одной конечности, по идее она должна оттягиваться вниз за счет воздействия гравитации и с каждым днем становиться длиннее на какие-то доли миллиметра, пока к старости не начнет волочиться по земле. Уильям сразу узнал в новом госте того, с кем меньше всего хотел встретиться.

– Надо же! И ты здесь, Большой У? Снова суешь нос в мое дело? – премерзким тоном спросил Макс Хас. Несмотря на маленький рост (а Уильяму он был примерно по плечо), разговаривал он достаточно высокомерно, не упуская возможность поддеть и унизить. Но Уилл эти старания воспринимал не серьезнее, чем попытки малюсенькой вечно дрожащей от холода собачонки, гавкающей так тонко и звонко, что чуть не срываясь в ультразвук, доказать, что она произошла от волка. Лает откуда-то снизу, цепляется за одежду, но на это проще не обращать внимание.

– Я уже ухожу, Макс, так что уйди с дороги, – Уильям сделал шаг к двери, но коротышка демонстративно загородил проход, не давая выйти.

– Не надоело лезть в дела полиции? – Макс злобно ухмыльнулся, сверкнув глазами. – Тебе только пропавших собак искать по городу. Ты же отставной. Все еще пытаешься доказать миру, что на что-то способен? Но уж я-то знаю, что ты всего лишь пустышка.

Как бы Уильям ни хотел в данную секунду хорошенько врезать этому карлику и тем самым прервать поток оскорблений, но он всеми силами сдерживался, ожидая, когда тот выговорится и отойдет в сторону. Развязывать конфликт сейчас не было ни сил, ни желания.

– …Пирожок ни с чем. Не удивительно, что тебя вышвырнули из департамента пинком под зад. Я подробно изучил твое дело, Большой У.

– Я сказал, уйди с дороги! И займись своей работой!

Уильям пытался сохранит максимально спокойный тон. Таким людям, как Макс Хас, ни в коем случае нельзя показывать, что их слова имеют на вас влияние, выводят из себя. Покажите, что вы завелись, и считайте, что собственноручно подлили масла в огонь.

– Не так быстро, Большой У, я с тобой еще не закончил, – очевидно, от Макса не утаились те металлические нотки, проскользнувшие в реплике Уильяма. – Не нравится, когда тыкают носом в правду?

– Лучше бы ты заткнулся, Макс, и занялся делом, – неожиданно Уильям легонько оттолкнул коротышку, когда тот меньше всего был к этому готов, и протиснулся в коридор этажа.

Макс на секунду опешил, что его так легко обошли, но не стал предпринимать попытки догнать Уилла и снова перегородить путь.

– Беги, Кимберлинг, беги, спасай собак! И не мешай полиции работать! Еще надо выяснить, во что ввязалась эта малолетняя шлюшка.

Уильям уже почти дошел до лестницы, но вдруг резко остановился, как вкопанный, словно уткнувшись в невидимую стену. Чаша злости уже переливалась, и Макс добавил новую решающую порцию.

– Как ты назвал ее? – Уильям обернулся назад, где Макс Хас стоял в дверях в вызывающей стойке, сочащейся пафосом.

– Проблемы со слухом, Большой У? – Макс скрестил руки на груди так, чтобы огромный перстень был виден. – Я назвал ее малолетней шлюшкой. Дочка богатого папочки, которой все достается легко. Раздвинула перед кем-то свои ножки, а потом вильнула хвостиком, как это делают все шлюшки. Только не думала, что нужно расплачиваться…

Он не смог договорить.

Гнусная тирада была прервана. Уильям в три молниеносных шага преодолел расстояние до Макса, схватил его за грудки одной рукой, просто сгреб в ладони рубашку и галстук и выволок его из дверного проема в коридор, а другую, сжав в крепкий кулак, от души впечатал в область переносицы. Под костяшками противно чавкнуло, даже не хрустнуло. От удара голову Макса сильно запрокинуло назад, а сам он чуть не упал, но Уилл придержал его и вернул в исходное положение, поставив на подогнувшиеся до этого ноги. Побитый карлик-детектив начал атаковать в ответ. Его мокрые от пота ладони стали лупить Уильяма по плечу, с таким же хлестким звуком, с каким опускается на кожу березовый веник в бане. Пухлые пальцы скользили по материи, царапали и раздирали ее в клочья. А потом вцепились в кожу на плече. Сам Макс верещал, как резанный, и в этом визге не было слов, сплошной крик о помощи. Уильям схватился поудобнее и вновь ударил его в то же самое место, окончательно впечатав остатки носа в лицо.

Внезапно кто-то схватил Уилла сзади в крепкий захват, поэтому Макса пришлось отпустить, хотя рука уже замахивалась для третьего удара. Покалеченный детектив с большим алым пятном в половину лица опрокинулся на пол, зажав двумя руками расквашенный нос, и продолжал верещать, как поросенок, осознавший перспективу скорого перевоплощения в холодец. Кровь безостановочно струилась обильным потоком, не желая останавливаться, поэтому второй полицейский подбежал помочь с какой-то тряпкой в руках. Первый же пытался удержать взбешенного Уильяма на месте, но получалось у него это с трудом.

– Даже не смей говорить про нее такие вещи, мразь! – теперь настала очередь Уилла для серьезного монолога. – Если б ты хотя бы палец о палец ударил и провел вчера обыск, ее можно было бы спасти. Эта смерть на твоих руках. Доволен, ублюдок? – он предпринял попытку на новый выпад, чтобы добавить Максу за его слова, и чуть не вырвался, но полицейский смог его удержать.

– Довольно! – громко крикнул патрульный в самое ухо, отчего приступ слепой ярости немного поутих. – Хватит! Успокойся, боец!

– Ладно, ладно, я спокоен, – Уильям перестал сопротивляться, давая понять, что бой действительно окончен.

– Я вижу, – но крепкая хватка слабее не стала. – Сейчас я провожу тебя до лестницы и только потом отпущу. Попробуешь вырваться или что-то еще в этом духе, поедешь с нами в участок. Пустых камер у нас в достатке. Все понятно?

– Предельно, – был ответ.

– Вот и славно. А ты, Карл, – он обратился ко второму патрульному, который прижимал к носу Макса насквозь пропитавшуюся кровью тряпочку, – вызови скорую для детектива.

– Для которого из них? – с неподдельной озадаченностью спросил Карл.

Возникшая неловкая пауза длилась чуть более двух секунд.

– А ты подумай хорошенько! – фраза подействовала не сразу – патрульному действительно потребовалось подумать.

– Хорошо, я понял, – наконец, сообразил Карл и метнулся обратно в квартиру, по всей видимости, за телефоном.

Первый полицейский, имя которого Уильям так и не узнал, повел его под руки к лестнице, по широкой дуге обходя распластавшегося на полу Макса, то и дело всхлипывающего, но переставшего вопить. Сделано это было во избежание нового конфликта. Но Уильям уже и вправду успокоился, смиренно шагая ведомый патрульным и ощущая себя задержанным преступником. Злость на Макса Хаса по-прежнему кипела в нем, бурлила расплавленной лавой в жерле вулкана, но сейчас ее можно было сдерживать.

– Ну, что, успокоился? – спросил полицейский, когда они подошли к лестнице.

– Да, я в норме.

– И без резких движений, – сказал патрульный и отпустил, как и обещал.

Уильям облегченно выпрямился, размяв немного заиндевевшие суставы, затем нагнулся и поднял с пола сумку с ноутбуком.

– Вы извините за это… недоразумение.

– Ничего, всякое случается, – ответил патрульный поправляя вылезшую из-под ремня форменную рубашку. – Поезжайте домой!

– Уже давно собирался это сделать, – неспешной походкой Уильям спустился вниз.

В вестибюле было пусто. Странно, что Марлы не было на месте, но с другой стороны это очень обрадовало Уильяма – не придется тратить время на всякие разговоры и объяснения. Вести беседы не хотелось совершенно. Не хотелось вообще ничего, потому что сейчас на него во всей своей мере навалилась дикая усталость, накопившаяся за весь долгий и насыщенный день.

Завидев Уильяма, вышедшего на улицу, Бернадет сразу же завела двигатель, пересекла сплошную в неположенном месте и подъехала практически к самому дому Линды насколько позволял забор, приветственно распахнув дверцу со стороны пассажирского места.

– Прошу на борт!

[в машине тихо играет песня [битая ссылка] Poe – Haunted]

Уильям с тяжелым старческим вздохом плюхнулся на сиденье, по привычке хотел закинуть сумку назад, но вспомнил, что машина двухместная, поэтому оставил ее на коленях. Ноги страшно гудели от перенапряжения, как если бы намедни пришлось пробежать марафонскую дистанцию.

– На тебя напал медведь? Берни обратила внимание на несколько дыр на плече рубашки, через которые проглядывали кровавые царапины.

– Нет, всего лишь легавый щенок по кличке Макс, – отмахнулся Уильям. Он уже и забыл про эти царапины, и сейчас, когда обратил внимание, их начало саднить.

– Да, видела его, пока ждала здесь, – Бернадет вырулила на центральное шоссе и вклинилась в текущий поток машин. – Так это он тебя поцарапал?

– Как видишь.

– Что у вас там за игрища такие?

– Игра называется «Сломай говнюку нос».

Бернадет молча посмотрела на Уильяма, затем перевела взгляд на его руку, на костяшках которой запеклась кровь, явно принадлежавшая кому-то другому, и все поняла без слов.

– Что же этот говнюк сделал в этот раз? – девушка снова уставилась на дорогу и перестроилась в соседний ряд, где вовремя появилось свободное «окошко».

Уильям скомкано рассказал ей все, начиная с момента, как еще в самый первый раз посетил дом Линды, и, заканчивая причиной, объясняющей, почему Максу в самое ближайшее время понадобится пластический хирург. Он упомянул даже о странном шаре с записи камер видеонаблюдения, и это только удлинило разговор, а ведь кроме догадок и предположений ничего и не было. Берни очень внимательно слушала, несмотря на то, что при этом достаточно профессионально для девушки управлялась с не совсем мужской вариацией автомобиля. Она быстро пересекала город, хотя на двухместной малютке преодолевать пробки и входить в повороты было куда проще.

– А куда мы собственно едем? – спросил Уильям, приоткрывая окно и доставая пачку сигарет.

– Но, но, но! У меня в машине не курят, – тут же запротестовала девушка и чуть не вписалась в кузов внезапно вынырнувшего с соседней полосы автомобиля. В сердцах продолжительно посигналила водителю, чем выказала свое крайнее негодование. – Лучше спрячь подальше, пока я не выбросила эту дрянь в окно.

– Берни…

– И не зли меня, Кимберлинг! – в ее голос залился свирепый оттенок назревающего гнева.

Уильям решил не спорить и подчинился, вынув изо рта уже оказавшуюся там сигарету. Она никак не желала лезть обратно в пачку, потому что та была совсем новая и остальные сигареты лежали очень плотно. Тоненькая бумага от усилия стала рваться, просыпая табак, и поэтому детектив просто скомкал непослушную папироску и вышвырнул в окно, а оставшуюся пачку спрятал обратно в сумку.

Уилл обычно не терпел командный тон при обращении к себе. И особенно, когда это позволяли женщины. В таких случаях разговор был коротким и предельно разъясняющим все и вся. Но почему-то Берни была исключением. Ему нравилась ее сильная натура, скрытая за маской хрупкости и привлекательности. Он не давал ей повода командовать собой и иной раз осаживал, если она перегибала палку, но не душил в ней эту силу и способность решать за обоих. Плюс сейчас был тот самый момент, когда не хотелось ни думать, ни спорить.

– Так куда мы все-таки едем?

– Сначала в бар «Пьяная вишня», до него еще 6 кварталов. Единственное место, где можно достать «синтетик» практически легально. Он поможет тебе взбодриться. А затем, когда у тебя поднимется настроение, прошвырнемся по ближайшим клубам и будем напиваться водкой с тоником. Сегодня я хочу веселиться, и ты обязан составить мне компанию.

– О, Господи! – Уильям ужаснулся этим планам.

– А ты чего хотел?

– Знаешь, я бы хотел приехать домой, принять горячий душ, рухнуть в кровать и умереть от сердечного приступа.

– Как драматично! А перед этим обязательно нужно принимать душ?

– И то правда. Значит, одним делом меньше.

Уильям снова уставился в окно на темные улицы, согретые светом бесконечного числа фонарей. И в этих чертах ускользающего города, в столпотворении зеркальных зданий ему мерещились два цветных кружочка. Синий и зеленый. Топаз и изумруд.

– На самом деле я пошутила насчет бара и клубов, – нарушила тишину Бернадет. – Но учти, что в моих планах сегодня было выпить парочку коктейлей.

– Мой бар в твоем распоряжении, – ответил Уильям, догадавшись, что его везут домой, видя за окном знакомые улочки.

– Целый бар? И что ты можешь мне предложить?

– Все, чего только пожелаешь.

– «Куантро»?

– Все кроме «Куантро». Его у меня нет.

– «Айриш Крим»?

– И его тоже нет. Я не держу ликеры.

– «Блю Кюрасао»?

– По-моему, я предельно ясно выразился насчет ликеров.

– Я не знала, что это ликер.

– Ну, да, по внешнему виду он больше смахивает на тосол.

– Я так понимаю, у тебя ни черта нет.