Текст книги "Подозрения"

– Я могла бы починить, ну знаешь, если бы у меня были нужные запчасти. Он ведь не сломан, просто потерял былую роскошь.

Терри подумала, что это отучит ее судить о человеке по грязной рабочей одежде. «Былая роскошь» университетского лифта, надо же.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – сказала Терри.

– И я надеюсь, – сдержанно усмехнулась Элис.

– Так ты сказала, что не была тут раньше? – вырвалось вдруг у Терри.

– Нет, – ответила Элис. – На той неделе мой дядя увидел объявление в газете, что требуются девушки студенческого возраста, обладающие выдающимися навыками. Я ответила. И получила письмо с приглашением сюда.

Новая процедура отбора кандидатов, сказала женщина на первом этаже. Как же Терри теперь пройти эту процедуру? Что считается «выдающимся навыком»?

Они вышли из лифта – Элис вновь мягко похлопала его по обшивке – и оказались в безликом коридоре, по обеим сторонам которого виднелись двери и плакаты, рекламирующие новые эксперименты. Лишь одна из комнат была открыта, и Терри догадалась, что туда-то им и нужно. Дверной проем был достаточно широким, чтобы они могли пройти в него одновременно, – и это хорошо, потому что Элис отказалась заходить как перед, так и после Терри. Это выглядело очаровательно, как пока что и все прочие проявления странной натуры Элис.

Внутри их встретил еще один человек в белом лабораторном халате – мужчина в толстых очках с роговой оправой и с прической, как у диктора из теленовостей. Он протянул каждой из них по стопке бумаг и шариковой ручке.

– Заполняйте бланки, – сказал он, – после этого вас вызовут.

Как вежливо, большое спасибо.

Мужчина указал им на два ряда стульев, служивших импровизированным местом ожидания. Там уже сидели шесть других девушек студенческого возраста (хотя, если судить по Элис, не все из них могли быть студентками), а также парень-ровесник с длинными каштановыми волосами и бородкой, как у Иисуса, в расклешенных брюках. Здесь Терри и Элис пришлось разделиться, потому что два последних свободных стула были в разных рядах.

Элис села рядом с молодой чернокожей женщиной, читавшей увесистый учебник. По сравнению с ней даже Терри выглядела неряхой, не говоря уж про Элис. На незнакомке был красивый брючный костюм фиолетового цвета, сшитый по последней моде. Скромно, но со вкусом.

– Ты тоже из города? – спросила у нее Элис.

Незнакомка повернула голову. Ее умное и симпатичное лицо обрамляли аккуратные кудряшки.

– Я выросла здесь, – ответила она. – Меня зовут Глория Флауэрс.

– Из тех… – начала Элис.

– Да, – подтвердила Глория, – из тех самых Флауэрсов.

Элис вытаращила глаза от изумления. А затем громко, словно суфлер в театре, шепнула сидящей напротив Терри:

– Ее семья владеет огромным цветочным магазином. «Цветы Флауэрсов»[4]4
  Прим. пер.: Фамилия Глории тоже означает «цветы».


[Закрыть].

– Я вообще-то здесь, – заметила Глория. И добавила: – А магазин называется «Цветы и подарки Флауэрсов».

– Ты тоже увидела объявление в газете? – спросила у нее Терри.

– Нет, – ответила Глория. – Я сама здесь учусь. На факультете биологии.

– Я не хотела обидеть, – произнесла Элис, краснея. – Правда. Я сначала говорю, потом думаю.

– Слышала бы ты, как она восхищалась лифтом, – добавила Терри.

Элис взглянула на нее с благодарностью.

Терри наклонилась вперед и протянула Глории руку. Та поколебалась секунду, но все-таки пожала ее. Другой рукой она прижимала к груди учебник. Вдруг из него что-то выпало на пол. Комикс.

В округлившихся глазах Глории читались смущение и досада.

Терри наклонилась и подняла книгу. «Люди Икс», – сообщала яркая разноцветная обложка.

– А мне когда-то нравились «Девочки Арчи: Бетти и Вероника»[5]5
  «Девочки Арчи: Бетти и Вероника» (англ. Archie’s Girls Betty and Veronica) – романтический комикс, выходивший с 1950-х по 1990-е гг.


[Закрыть], – поделилась она, возвращая комикс хозяйке.

– Это немного другое, – ответила Глория и все же улыбнулась.

– Клево, – отозвалась Терри. – Приятно познакомиться с еще одной студенткой…

Она умолкла в нерешительности, осознав, что не может назвать свое настоящее имя. Еще рано.

– Похоже, я тут одна отброс общества, – сказала Элис. – Не обращайте на меня внимания.

Тут единственный мужчина склонил голову набок, а затем кивнул в сторону Элис.

– Ты самая умная из присутствующих, – он произнес это так, словно знал наверняка. – Меня зовут Кен.

– Я думала, им нужны только девушки, – ответила Элис. Ей явно была не по душе лесть.

– Я экстрасенс, – пояснил он вполголоса.

– Правда, что ли? – переспросила Терри.

Он откинулся на стуле.

– Ну разумеется. Так я и узнал, что нужно прийти сюда.

– Ну разумеется, – повторила Элис, а Терри не поняла, серьезно та говорит или просто передразнивает.

Остальные девушки в разговор не вступали и явно старались не обращать внимания на то, что происходит вокруг. Терри поняла, что ей здесь очень нравится, а обменявшись взглядами с Элис, предполагаемым экстрасенсом Кеном и Глорией, сделала вывод, что и им тоже.

Мужчина в белом халате открыл еще одну дверь в дальнем конце комнаты.

– Глория Флауэрс, – произнес он.

Глория, подмигнув остальным, вложила комикс обратно в учебник, встала и последовала за лаборантом обратно в коридор.

Терри очень понравились эти трое.

А теперь из них остались только двое, Элис и Кен. Так они просидели несколько часов.

Заполнение бланков оказалось делом трудным и напряженным из-за обилия специальных терминов, но Терри нутром ощутила свою правоту: эксперимент действительно очень серьезный. Бланки были не университетские – их выпустило правительство Соединенных Штатов. Какое-то подразделение под названием «Штаб научной разведки». В документах говорилось, что за разглашение участником эксперимента каких-либо его деталей предусмотрено суровое наказание, вплоть до тюремного заключения. А значит, все, что будет здесь происходить, требовало секретности.

Отец Терри и Бекки участвовал во Второй мировой войне и повидал много ужасов. Он никогда не рассказывал об этом при дочерях, но Терри однажды услышала, как он проснулся с криком посреди ночи. Тогда она прокралась к родительской спальне, чтобы узнать, в чем дело, и подслушала, как папа рассказывал маме о концлагере, из которого они помогали вывозить людей уже под конец войны.

– Свой собственный народ запихнул их всех, как сардин в бочку, а они худющие, словно скелеты… И это только те, кто выжил.

А еще он признался, что ему снятся сны, в которых он сам работает в таком лагере и не делает ничего, чтобы прекратить это.

– Ты бы никогда таким не стал, – успокаивала его мама Терри. – Ты просто на такое не способен.

– Хотел бы я так думать, – отвечал он, – но уверен: многие из них до войны тоже наверняка считали, что не способны на такое. И жены их думали так же. Но все это могло случиться и у нас. Вот почему я не могу спать.

– Нет, у нас такого не могло случиться, – сказала мама Терри.

– Я рад, что ты так считаешь, милая.

– Я сомневаюсь, что могла бы спокойно жить, если бы считала иначе. И я даже представить не могу, как тебе тяжело, Билл.

В тот момент Терри почувствовала к ним обоим огромную любовь. К папе, которому пришлось стать свидетелем таких ужасов, что он начал сомневаться в самом себе. И к маме, которая продолжала верить в него, когда он сам не мог. Отец постоянно смотрел новости, каждый вечер. Он говорил, что очень важно быть в курсе событий. Что право голосовать – это настоящий дар. И что они должны всегда быть начеку, потому что никогда не знаешь, в какой момент наступит твой черед отстаивать свободу.

Терри очень серьезно относилась к папиным словам. Бекки и мама считали, что даже чересчур серьезно. Но папа всегда ею гордился.

И вот она здесь. Возбуждение и беспокойство сплелись друг с другом в тугой узел, пока Терри читала документы. Дочитав, она поняла, что колеблется.

И все же подписала бумаги своим настоящим именем. Стейси не хотела связываться со всем этим, так что Терри придется дальше продолжать самой. Хоть и непонятно как.

– Стейси Салливан? – вызвал мужчина в дверях.

Ладно, в последний раз еще надо притвориться подругой.

Кен взглянул на нее.

– Это тебя?

Любопытно, что в его устах это звучало как вопрос.

– Ах да, – произнесла Терри и вскочила на ноги.

И только теперь она поняла, что позвавший ее мужчина – вовсе не тот, который выдавал бланки. Этот был подтянутый и красивый, с аккуратно подстриженными каштановыми волосами и моложавым лицом почти без морщин. Но когда его внимательный взгляд остановился на Терри, по ее коже будто мороз прошел.

Мужчина улыбнулся и прищурился.

– Мисс Салливан?

«Ты просто нервничаешь».

Терри рванулась вперед, едва не выронив по пути заполненные документы. Тогда она переложила сумочку под мышку и прижала ею бумаги.

– Здесь, – откликнулась она.

Сотрудник лаборатории жестом велел следовать за ним.

– Нам до конца коридора. Последняя дверь направо.

Дверь в большую комнату, заполненную мебелью и оборудованием, была открыта. Недалеко от входа стоял стол для осмотра пациентов. Она задержалась возле него, осматривая остальное помещение. Обстановка немного беспорядочная, но весьма подходящая факультету психологии: две каталки для перевозки пациентов, на стенах – плакаты с диаграммами, и еще довольно странное оборудование с проводами и трубками. Столы и стопки тетрадей на них. В угол втиснут микроскоп – судя по виду, им ни разу не пользовались. Еще она заметила модель мозга: две раздельные половинки бледно-розового цвета, которые можно было разъединять или соединять.

– Сядьте, – сказал мужчина, махнув рукой в сторону смотрового стола. У него был властный голос – голос человека, привыкшего командовать.

Терри поколебалась, но все же уселась на краешек стола. Ноги болтались в воздухе, будто напоминая, как неустойчиво ее положение.

Мужчина стоял, продолжая глядеть на нее. Наконец, когда молчание начало становиться неловким, он произнес:

– И ваше имя?..

Прежде чем она смогла решить, как ему ответить, продолжил:

– Я знаю, что вы не Стейси Салливан.

«Черт. Быстро он».

– Как… – сорвалось с языка.

– Согласно записям университетского сотрудника, предоставившего нам ее имя, у Стейси Салливан темные кудрявые волосы. Рост один метр шестьдесят сантиметров. Карие глаза. Средний уровень интеллекта.

Терри стало обидно за Стейси.

– А ваш рост, – продолжал мужчина, – один метр семьдесят три сантиметра, темно-русые волосы и голубые глаза. Моя оценка вашего интеллекта зависит от того, зачем вы пришли сюда, выдавая себя за мисс Салливан, но я возьмусь предположить, что ваши способности выше средних. Итак, кто же вы?

Он произнес все это будничным тоном. И хотя Терри ожидала подобный поворот, представляла она все равно другое.

– Ну, а вы не тот, кого Стейси назвала лабораторной крысой, – ответила ему Терри и поняла, что это правда. Происходящее совершенно не соответствовало тому, о чем рассказывала Стейси, и этого мужчину никто бы никогда так не назвал. – Не тот, который на прошлой неделе дал ей наркотики, от которых она себя так странно чувствовала. Она поэтому сегодня и не пришла. Итак, кто же вы?

Ей стало интересно, ответит ли он.

Мужчина покачал головой – возможно, в изумлении.

– Я доктор Мартин Бреннер. А то был университетский психолог, работавший по субподряду. Они имеют обыкновение пренебрегать методикой исследования. Вот почему мы берем всю работу в свои руки, – тут он сделал паузу, а затем продолжил – Ваша очередь.

Что ж, справедливо.

– Я Терри Айвз, соседка Стейси по комнате.

– И поэтому я понятия не имею, соответствуете ли вы критериям отбора для этого исследования или нет, – ответил доктор Бреннер.

– Я поговорила с теми, кто ждет снаружи. Они откликнулись на объявление в газете. Насколько же строгие у вас критерии?

Он молчал, глядя на нее все тем же задумчивым взглядом.

Терри продолжила, приободренная тем, что ее до сих пор не выставили вон. Она встала, чтобы быть с доктором лицом к лицу и чтобы он больше не нависал над ней.

– Я добровольно пришла на место Стейси, потому что… почувствовала: это исследование важно. А иначе оно выглядит странно. Лаборатории не приглашают женщин студенческого возраста для того, чтобы просто давать им наркотики. По крайней мере не только для этого.

– Тогда что это за исследование, по-вашему? – спросил доктор Бреннер.

Терри пожала плечами.

– Я прочла сопроводительные бланки. И могу сказать только, что, чем бы оно ни являлось… это что-то важное и я хочу быть его частью.

– Хм, – в голосе Бреннера слышалось сомнение.

– Что мне нужно, чтобы заслужить это право? – спросила она. – Скажите.

– Вы не замужем?

Лицо Эндрю мелькнуло у нее перед глазами.

– Я не состою в браке.

– Здоровы?

– Я не пропустила ни одной смены в закусочной, где работаю.

Он одобрительно кивнул.

– У вас когда-либо был сексуальный контакт?

Она напряглась. Такие разговоры женщины с незнакомыми мужчинами обычно не ведут. А уж незнакомые правительственные ученые еще меньше подходят для подобных обсуждений.

– Увы, от наших участников мне нужна полная откровенность, – произнес он извиняющимся тоном.

– Да, – Терри не стала придумывать сложный ответ.

Бреннер вновь кивнул.

– А роды были когда-нибудь?

– Нет, – ответила она.

– Вы решительны?

Терри задумалась.

– Я ведь пришла сюда, верно?

– Я допускаю, что вы действительно соответствуете основным критериям. Но… – он сделал паузу, изучающе рассматривая Терри. Но не похоже, что она его убедила. Пока что.

Терри покопалась в памяти, выискивая все, что Элис говорила о том объявлении в газете. Она сомневалась, что Бреннера заинтересуют те качества, которые она сама могла занести в список своих выдающихся способностей: обслуживать одновременно от шести до восьми столиков, не забыв ничей заказ (это труднее, чем звучит на словах), не перепутать, кому обычный кофе, а кому без кофеина, делать домашнюю работу в последнюю минуту и все равно получать приличную оценку, смешить Эндрю, когда он не в настроении, время от времени подбадривать Бекки.

– И у меня есть выдающиеся навыки, – сказала Терри.

– Хорошо, – ответил Бреннер так, будто ее слова решили исход дела.

А возможно, он просто подыграл ей. – Полагаю, что это так. А теперь сядьте.

Терри терпеть не могла, когда ей говорили, что делать. Но все-таки снова села.

3.

Эндрю припарковался позади тех самых фургонов, что стояли возле психологического корпуса. Свою машину – изумрудно-зеленый «Плимут-Барракуда-Фастбэк» – он с любовью мыл и полировал не реже раза в неделю. Чуть ранее он настоял на том, чтобы приехать за Терри, – на случай, если с ней произойдет то же, что описывала Стейси. Все продлилось дольше, чем ожидала Терри: должно быть, Эндрю успел заждаться.

Она помахала ему, быстрым шагом пересекла лужайку, стараясь решить, что расскажет из произошедшего за этот день. Парень был настроен скептически и не считал приход сюда мудрым решением. Но вел себя тактично и не препятствовал.

Она забралась в машину и сказала, чтобы отвлечь внимание:

– Умираю с голоду. Хочешь съездить куда-нибудь перекусить? Я угощаю.

– Я так понимаю, тебе заплатили пятнадцать долларов, – сказал Эндрю, оглядывая ее с головы до ног, словно желал убедиться, что она цела. – Конечно, поехали, куда хочешь.

– Давай в «Старлайт», – предложила Терри. Был пятничный вечер, а на работу ей выходить только завтра в девять утра. Летняя жара стояла такая, будто весь город томился в духовке. Иными словами, идеальная погода для автокинотеатра. До показа еще два часа, но зато они смогут занять лучшее место, а маленькое кафе уже будет открыто.

– Ты хотел посмотреть «Дикую банду»[6]6
  «Дикая банда» (англ. The Wild Bunch) – вестерн 1969 года.


[Закрыть]. По-моему, он еще идет.

– Твое желание… – он не договорил слово «закон», завел мотор и повел машину через полупустой университетский городок. – Я уже собирался брать здание штурмом, чтобы узнать, не похитили ли тебя. Как прошло-то? Ты была права насчет всего этого или ошибалась?

– Думаю, права, – Терри сложила руки на коленях.

– Серьезно?

– Да.

К ее облегчению, он не стал подвергать услышанное сомнению.

– А что было?

– Пока что доктор просто задавал много вопросов. Но он разрешил мне участвовать.

– Никаких таинственных инъекций, – сказал Эндрю, покосившись на нее.

– Никаких таинственных инъекций, – эхом повторила Терри. Это была правда. – Но я думаю, что общалась с другим типом. А что будет в следующий раз – кто знает? Мне действительно кажется, что это… нечто значимое.

По радио диктор сообщил о количестве погибших после очередного сражения во Вьетнаме. Эндрю протянул руку и сделал громче.

– Еще один школьный приятель Дейва погиб там.

У каждого были знакомые, которые не вернулись. Терри легко могла видеть их лица; убитых ребят она представляла такими, как в школьном альбоме. Улыбающиеся, черно-белые, запертые в окошках для фотографий.

Эндрю был студентом, и у него была отсрочка от армии, но она знала, как он нервничает из-за того, что следующей весной заканчивает университет. Они говорили об этом всего один раз, и Эндрю сказал, что собирается в аспирантуру, лишь бы иметь возможность оставаться в университете, сколько ему нужно.

– Это просто ужасно, – произнесла Терри с отвращением к избитым фразам. Некоторые явления действительно были настолько ужасными, что описать их словами никогда не получалось.

Эндрю кивнул и продолжил слушать новости.

Девушка подумала о своем прощании с доктором Бреннером. Ей наконец удалось убедить его (как – она сама толком не понимала), что ее можно классифицировать как обладающую «высоким потенциалом». Оставшиеся сеансы должны были пройти за пределами университета, в специальной правительственной лаборатории. Он признался, что это действительно важное передовое исследование. Что именно это значило, она все еще понятия не имела. Ей следовало вернуться в психологический корпус через три недели. Оттуда их будут еженедельно возить в другое учреждение.

«Главное, чтобы это не мешало моей учебе», – вот и все, что сказала ему Терри. Но в душе она сияла от счастья, словно в груди у нее зажглась звезда. Отец бы ею гордился.

Ей стоит помалкивать об этом в присутствии Бекки. Сестра не прониклась папиными уроками. Когда Терри писала антивоенные письма и отсылала конгрессменам, Бекки говорила, что пора бы уже понять: чтобы выжить, надо усердно работать, а не воображать, будто можешь изменить мир ценой почтовой марки. Возможно, Бекки вообще никогда не узнает, чем занимается Терри.

– Я просто… Я не знаю, как теперь можно доверять правительству, – сказал Эндрю. – Им положено работать на наше благо.

– Да кому ты рассказываешь, – она потянулась к радио и убавила звук. – Хотя вот с Луной они неплохо справились.

– Это сделали ученые. Потому что Кеннеди им велел, – ответил Эндрю. – А сейчас правительство только и делает, что продолжает отправлять нас на смерть.

Терри решила пока не просвещать его, что исследования проводят ученые из правительства. Иначе у парня могла бы появиться веская причина не поддерживать ее, а Терри не хотелось спорить. Она уже все решила.

– Я буду попкорн и хот-дог, – сказала Терри. – И еще можно слаши[7]7
  Слаши – напиток из замороженной газировки или сока.


[Закрыть].

Эндрю подмигнул ей:

– Вот теперь другое дело, транжира ты моя.

Глава вторая
Точно не страна чудес

Август 1969 года

г. Блумингтон, штат Индиана

1.

– У меня такое чувство, будто я какая-то пай-девочка и только поэтому не еду с вами, – заявила Терри. – Но ведь это не так.

Эндрю притянул ее обратно на ворох смятых простыней на неприбранной кровати, которая стояла в углу его еще более неприбранной комнаты.

– Говори тише, а то тебя услышат. Кстати, ты могла бы поехать – но ты слишком хорошая девочка, чтобы пропускать занятия.

Терри шутливо пихнула его в плечо.

– Можешь остаться со мной и быть моим пай-мальчиком.

– Но меня не пустят на твой безумный научный эксперимент, – ответил Эндрю с усмешкой.

– Еще университет есть. Бекки уже заплатила за обучение. Тебя разве не беспокоит, что ты пропускаешь пары?

У них уже почти начался межсессионный период, и они оба записались на двухнедельные занятия. У Терри было что-то на тему методов обучения, а у Эндрю – курс по философии.

– Меня беспокоит, что жизнь проходит мимо, – ответил он ей.

– Ой-ой.

Терри всегда помнила, что если где-то напортачит, то это отразится и на Бекки, ведь она чувствовала себя ответственной за младшую сестру. Эндрю вел себя более спонтанно. Ему везло: он никогда не попадал в безвыходные ситуации. Но несмотря на разный подход к жизни, у них с Терри были одинаковые убеждения, и это общее перевешивало любые различия.

– Я действительно должна вернуться в психологическую лабораторию на этой неделе, – сказала она. – А значит, не смогу поехать.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Да. Именно поэтому я и должна вернуться.

– Милая, – произнес Эндрю и взял ее руки в свои, – ну там же все будут играть. Нельзя такое пропускать.

– Я еле-еле убедила доктора Бреннера разрешить мне участвовать. Не хочу, чтобы меня вышвырнули, не дав даже толком приступить.

– Ладно, – он коснулся ее щеки. – Но мне все равно жаль, что ты не едешь. Я буду по тебе скучать.

Из соседней комнаты донесся мужской голос:

– Давайте быстрей, мы выезжаем через пятнадцать минут!

Голос принадлежал Рику – парню с жирными волосами, который вызывал у Терри неприязнь. Именно на его фургоне компания из пяти человек собиралась ехать в какой-то городок в северной части штата Нью-Йорк, названия которого никто никогда не слышал. Вудсток[8]8
  Вудстокская ярмарка музыки и искусств, или Вудсток – один из самых знаменитых рок-фестивалей в истории, состоялся в августе 1969 г.


[Закрыть]. Звучало, будто выдуманное.

Терри закатила глаза.

– Просто пообещай, что будешь осторожен, – сказала она. – Ты проведешь несколько дней в одном фургоне с незнакомцами из Калифорнии, и это после всех тех убийств. Я уверена, у маньяков тоже был фургон.

Ее голос звучал беззаботно, но в действительности она до сих пор просыпалась по ночам от кошмаров. Она прочла все статьи о жестоких убийствах, о словах «кавардак» и «свинья», кровью написанных на стенах, и о той несчастной актрисе Шэрон Тейт, которую закололи ножом на девятом месяце беременности. Что за монстрами надо быть, чтобы тронуть беременную женщину?[9]9
  Речь идет о массовом убийстве, совершенном группой Чарльза Мэнсона в Беверли-Хиллз, штат Калифорния, 9 августа 1969 года. Одной из настенных надписей было название песни «Битлз» – Helter Skelter, или «Кавардак».


[Закрыть]

– Мы едем на противоположный конец страны. Ты ведь не всерьез беспокоишься об убийцах с фургонами?

– Нет, – ответила она.

И подумала – да, и много чего еще может случиться. Мир почти сошел с ума.

– И кстати, никакие они не незнакомцы. Рик и Дейв выросли вместе.

Но это не относилось к дружкам Рика: еще одному подозрительному типу по кличке Вуг и девчонке по имени Розали, которая таращилась на Терри, словно увидела в ней что-то смешное. Не говоря уже о том, что люди могут измениться с детства. Терри была уверена: эта компания не стала бы подбирать Дейва для поездки через всю страну из самого Беркли, если бы не возможность принять душ у него квартире.

– Может, я и правда немного беспокоюсь. Знаю, это иррационально, – сказала Терри. Она понимала, что это ложь. По ощущениям, беспокойство было совершенно рациональным. – У меня просто предчувствие… что-то плохое произойдет. Не могу объяснить.

– Это неизбежно… Но, надеюсь, не со мной. И не с тобой, – Эндрю улыбнулся и повалил Терри обратно на постель. А потом прошептал ей на ухо:

– Но на всякий случай можем попрощаться по-настоящему.

– Не могу поверить, что ты увидишь Дженис Джоплин[10]10
  Дженис Лин Джоплин (1943–1970 гг.) – американская рок-певица, считается одной из лучших вокалисток в истории рок-музыки.


[Закрыть] без меня. Ты отвратительный бойфренд.

– Так я же говорю, поехали со мной.

Это было очень заманчиво. И стало еще заманчивее, когда он поцеловал ее в шею.

Но через пятнадцать минут Эндрю все-таки уехал в Вудсток, а Терри ушла к себе в общежитие. Она выбрала свой путь и намеревалась следовать ему и дальше.

2.

Когда через несколько дней Терри пришла к психологическому корпусу, она обнаружила там ожидающий ее фургон: сияющий чистотой, черного цвета. Девушка была почти уверена, что видела его на парковке, когда впервые здесь оказалась. На окнах – тонировка, правда, легкая. Государственные номера.

Повсюду фургоны.

Терри подавила смешок. Будь здесь Эндрю, он бы поддразнил ее насчет внезапного предубеждения к данному виду машин. Хотя конкретно этот был больше похож на принадлежащий церкви автомобиль, чем на тусовочное место хиппи или передвижное логово маньяков– убийц.

Она надеялась, что Эндрю со своей компанией спокойно добрались до штата Нью-Йорк. В новостях говорили, что фестиваль начался на этой неделе. По подсчетам, примерно две с половиной тысячи зрителей нагрянули в маленький сонный Вудсток. И повсюду фотографии: перепачканные в грязи люди с расширенными зрачками, словно они достигли Земли обетованной. Эндрю она не заметила, да и сомневалась, что смогла бы узнать кого-то, кроме Дейва. У Дженис Джоплин, по слухам, было там одно из лучших выступлений в жизни. А у Терри тем временем выдались на редкость скучные межсессионные занятия.

Так что она надеялась, что хотя бы эксперимент оправдает ее надежды.

Терри не стала подходить к фургону и просто тихонько примостилась на тротуаре. Она не сдержала улыбку, когда на стоянке с визгом затормозил потрепанный автомобильчик и оттуда вылезла Элис. Девушка была одета все так же неряшливо, как в их первую встречу: снова в запачканном рабочем комбинезоне.

– Я не опоздала? – с ходу спросила Элис, не утруждая себя приветствием.

– Как раз вовремя, – ответила Терри.

– А ты чего здесь стоишь? – поинтересовалась Элис.

В ту же минуту дверь фургона открылась и послышался голос Кена:

– А чего вы двое там стоите?

Неужели опять его «экстрасенсорные» фокусы? Терри и Элис синхронно приподняли брови и переглянулись, а потом залезли в фургон. Там уже сидела Глория, заняв двойное сиденье позади Кена. Как и в прошлый раз, она была воплощением идеального стиля: сегодня на ней была юбка цвета морской пены длиной до колена, а также белая блузка в горошек. Терри опустилась на сиденье рядом с Глорией, и Элис недовольно взглянула на нее, как бы говоря: «Спасибо, из-за тебя мне придется сесть с этим ненормальным», после чего заняла свободное место рядом с Кеном.

Терри пожала плечами.

За рулем сидел крепко сложенный мужчина в униформе санитара и с очень волосатыми руками. Он взял планшет для бумаг, который лежал на свободном сиденье рядом с ним.

– Мне нужно провести перекличку в целях безопасности.

Кен перебил, поднимая руку:

– Мы все здесь. Я уже прочел ваш список.

Было видно, что санитару это не очень-то понравилось, однако он молча отложил планшет и взялся за руль. Мотор завелся с приглушенным рычанием.

– То есть тебе нужно было туда заглянуть? – спросила Терри у Кена. – Ты не знал заранее, что там написано?

Усы Кена слегка встопорщились, когда он нахмурился и обернулся к ней через плечо:

– Вот уж не думал, что здесь меня будут осуждать. Да, я экстрасенс и всегда им был. Но это… совсем не так происходит.

Терри поймала взгляд Элис, но его значение расшифровать не смогла.

– Ну… извини? – вопросительно произнесла Терри. И поняла, что действительно сожалеет. – Я не хотела тебя оскорбить. Просто пошутила.

Кен немного подумал, а затем кивнул и произнес:

– Тогда ладно.

И тут голос наконец подала Глория. Она тихо спросила:

– Ты правда думаешь, что мы поверим, будто ты экстрасенс?

– Но ведь я здесь, верно? – спросил у нее Кен и прижал к груди ладонь.

Может, он действительно знал будущее или общался с призраками, а может, и нет. Но в одном Терри точно убедилась: он был склонен к театральности. А еще она решила не упускать возможность спросить остальных о том, что давно занимало ее мысли.

– Почему вы все участвуете в эксперименте? В смысле, помимо того, что выбрали именно нас.

Водитель вывел фургон на подъездную дорожку кампуса, и машина поехала плавнее.

Терри удивилась, когда Глория без колебаний ответила:

– Я поначалу не собиралась сюда.

– В каком смысле?

Глория вздохнула.

– Мой декан считает, что мне нельзя заниматься исследовательскими проектами наравне со студентами-парнями. Он вообще не согласен, что университет разрешает таким, как я, учиться по специальности. Но отец поднял шум, когда меня вышвырнули из лаборатории для практики, и в итоге руководство университета предложило мне такой способ набрать нужные баллы.

– Глория, мне… – начала Терри.

– Все в порядке, – ответила Глория. Потом кивнула Элис, которая оперлась рукой о спинку сиденья и развернулась к ним лицом. – А у тебя что?

– Я хочу купить «Файерберд»[11]11
  Вероятно, имеется в виду «Понтиак Файерберд» (англ. Pontiac Firebird) – автомобиль, впервые выпущенный в 1967 г.


[Закрыть]. Нам тут платят, а значит, я смогу купить его быстрее, – объяснила Элис таким тоном, будто это было и так очевидно.

Повисло выжидательное молчание, и все трое посмотрели на Кена. Когда тот не дал немедленного ответа, Терри дала ему подсказку:

– А ты?

– Я просто должен быть здесь, – ответил он. – Я знал, что нужно прийти. Именно в этот момент. Мы все станем важны друг для друга.

Странно, но над этим заявлением не хотелось смеяться, а еще Терри боялась вновь как-то ранить чувства Кена.

– А что насчет тебя? – обратился он к ней.

– Тебя же зовут Стейси? – услужливо добавила Элис.

– Ну… – нервно проговорила Терри.

Кен пришел ей на выручку:

– Полагаю, на самом деле ее зовут Терри.

– Да. Терри Айвз.

– Что? – переспросила Элис и наморщила нос. – Но я точно слышала, как ты назвалась Стейси. У меня память хорошая.

Все внимательно смотрели на Терри.

– Зачем тебе понадобилось называться другим именем? – спросила Элис. И добавила, понизив голос: – Ты, что, преступница? О, или ты была пропавшим ребенком? Тебя украли у родителей, да?

Элис удивленно округлила глаза. Терри почти видела, как у девушки в голове медленно рождается непроходимая трясина из всевозможных историй.

– Нет, я не преступница, не шпионка, меня не похищали, и я не нахожусь в бегах.

– Вот блин, – Элис была так разочарована, что Терри поневоле улыбнулась.

– Это имя моей соседки по комнате. Она записалась на эксперимент, но передумала. А мне деньги лишними не будут. И еще…

Терри хотела сказать, что ее сюда привел появившийся наконец-то шанс сделать что-то значительное. Что они, все четверо, могут вписать себя в историю. Что эта возможность и стала причиной ее участия в эксперименте. Но в итоге она предпочла упрощенную версию – ту, которую сообщила Бреннеру. И ту, которую ребята не сочтут совсем уж нелепой. По крайней мере Терри надеялась на это.

– И еще мне кажется, что эти испытания важны.

Глория кивнула и сказала, понизив голос.

– Да, вы тоже так думаете? Столько расходов, чтобы возить нас туда-обратно.

Терри наклонилась вперед, а Элис немного сдвинулась и дала ей возможность облокотиться на спинку сиденья. Терри обратилась к водителю. Ей было интересно, подслушивал он их разговор или не обращал внимания.

– А я и не знала, что в Хоукинсе есть лаборатория. Мы ведь туда едем? В Хоукинс?

– Она там недавно. Здание только в прошлом году сделали лабораторией.

– И чем там занимаются? – вновь спросила Терри.

– Исследованиями.

Терри подождала дальнейшей информации, но ее не последовало. Внимание водителя было по-прежнему устремлено вперед. Как только они выехали из города, дорога стала гладкой и пустой. По обеим сторонам простирались кукурузные поля.