Текст книги "Подозрения"

Эндрю склонил голову.

– Ты об этом раньше не упоминала.

– Потому что знала, как ты отреагируешь.

Терри не хотела ссориться в присутствии новых друзей. Очевидно, Эндрю тоже этого не хотел.

– В общем… – начал он, – не кажется ли вам странным, что федералы тратят время на подобные эксперименты во время войны? Разве они не должны оружие разрабатывать или что-нибудь вроде того?

– Возможно, именно этим они и занимаются, – произнес Кен вполголоса, хотя в зале, кроме них, никого не было.

– И кто же из нас оружие? – насмешливо спросила Терри. – Я или Элис? А может, Глория?

– Про меня не забудь, – ответил Кен.

Эндрю оглядел присутствующих.

– Ладно. Видимо, ничего они не разрабатывают.

Глория промолчала.

После появления Эндрю все остальные быстро засобирались и ушли. Терри заплатила за картошку из своих чаевых. Она все еще не волновалась за себя. А все вопросы она задаст Бреннеру в ближайший четверг.

4.

Элис почувствовала слабость. Они шли по бледно-белому коридору лаборатории по направлению к сияющему лифту, который она теперь видеть не хотела. Она знала, куда он их привезет. Нервничать и ощущать пот в ямках под коленями очень неприятно. С тех пор, как Элис стали бить током на сеансах, она все время воображала, что лампы в лаборатории смеются над ней, обсуждают ее и говорят, что она – одна из них и застрянет здесь навсегда. Что ее заставят быть иллюминацией в темноте. Впрочем, «иллюминация» – хорошее слово. Она помнила, как в церкви проповедник однажды подробно рассказывал про иллюминированные рукописи, которые он видел в миссионерской поездке. И тот образ, который Элис вообразила, оказался намного чудеснее реальности.

Из-за всех этих мыслей о говорящих лампочках она и завалилась к Терри в закусочную, словно сумасшедшая. А насчет звонка ее дяде из лаборатории она забеспокоилась, только когда услышала вопросы Глории.

– Ты в порядке? – спросила Терри, приблизившись к Элис. До этого она шла рядом с Глорией. – Ты сегодня ужасно тихая. Мне даже не пришлось оттаскивать тебя от всяких электронных штук.

Идущий впереди доктор Бреннер повернул голову, и Элис теперь смотрела на его профиль.

– Все нормально, – Элис кивнула Терри, а затем Глории и Кену, которые шли позади, словно безмолвный хор беспокойства.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – снова спросила Терри и приложила ладонь к ее лбу.

Элис вздрогнула и немедленно пожалела об этом.

– Да все нормально, – повторила она.

– Я позабочусь, чтобы доктор Паркс измерила у вас температуру и сказала, можно ли вам участвовать, – вмешался доктор Бреннер.

– Спасибо, – сказала ему Терри. – Если она заболела, ей же не придется сегодня ничего делать?

– Конечно, нет, – вкрадчиво ответил доктор Бреннер.

Элис почти что поверила ему. Неужели у Терри эксперимент проходил совсем иначе? Должно быть, так и есть, решила Элис.

Доктор Бреннер ввел свой код на кнопочной панели. Элис наблюдала за движениями его пальцев, словно в замедленной съемке. Двери лифта разъехались. Она представила, как методично ломает кабину и весь механизм, как вырывает кабели, чтобы лифт больше не ездил.

Скоро она вновь будет прятаться внутри самой себя в поисках тихого места за пределами всего остального. Там красивые развалины, а в воздухе плавают споры растений. Только в одном была проблема: она не хотела туда возвращаться.

5.

Больничные рубашки, которые их заставляли надевать в лаборатории, были сплошным унижением достоинства. И это факт, а не просто личное мнение Глории. В доказательство она могла бы даже провести исследование и отдать статью на двустороннее слепое рецензирование[15]15
  Вид рецензирования, при котором и автору, и рецензенту статьи не сообщаются имена друг друга.


[Закрыть].

Уже не в первый раз она задавалась вопросом, по каким регламентам действует лаборатория. Проводят ли над ней, Терри, Кеном и бедной испуганной Элис одинаковые эксперименты? То, что здесь происходило, совершенно не соответствовало ее ожиданиям и прочитанной в учебниках информации о проведении лабораторных исследований. Поэтому Глория сомневалась, что они все подвергаются одинаковым процедурам.

А теперь она еще и не могла отказаться сюда приходить… От этого ведь зависела ее успеваемость.

Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так обычно говорят.

Она сложила руки на коленях в ожидании специалиста, который проводил эксперимент. Его фамилия была Грин, и она очень подходила его внешности и возрасту: доктор был еще совсем молодой и зеленый[16]16
  Прим. пер.: Грин (англ. Green) – зеленый.


[Закрыть]. Он обращался с девушкой крайне осторожно, и Глория мысленно благодарила небеса за то, что не приходится терпеть Бреннера. А у Грина можно было время от времени что-то спрашивать и получать ответ.

Он вошел с планшетом в одной руке и с маленьким бумажным листком в другой. Без сомнения, бумажка была пропитана ЛСД.

– Здравствуйте, Глория, – произнес он так, словно они собирались вместе выпить чаю.

Она продолжала сидеть, сложив руки на коленях.

– Доктор Грин, я хотела бы узнать… Вы говорили, что учились в Стэнфорде, правильно? А доктор Бреннер?

Он положил планшет на стол, старательно избегая смотреть ей в глаза. Потом закатал рукава рубашки. Открылась полоска светлой кожи над загаром.

– Честно говоря, я точно не знаю.

Он открепил от планшета один из листов бумаги и протянул Глории.

– Я хочу, чтобы вы постарались запомнить как можно больше информации отсюда. Затем, когда ваша доза препарата подействует, я начну задавать вопросы. Ваша цель будет не раскрывать мне ничего. Понятно?

Глория взяла лист в руки. Внешне текст напоминал экзаменационный тест для старшеклассников, но по смыслу это был военный доклад, выдуманный или реальный, о передвижениях вражеских войск.

– Да, понятно.

Когда она закончила читать, Грин забрал большой лист бумаги и дал другой – маленький, с желтым кружком посередине. Глория положила его на язык. Затем Грин ушел и оставил ее «медитировать». Обычно он так не делал.

Глория уселась поудобнее и стала мысленно повторять сведения с большого листа, который Грин унес с собой, чтобы хорошенько их заучить.

Как только ЛСД начинал действовать, цифры на настенных часах всегда расплывались, словно кровоподтеки. Но Глория обнаружила, что если закрыть один глаз и подождать ровно пять секунд, то можно это исправить. Так что когда молодой доктор Грин вернулся, она уже знала, что приняла ЛСД примерно часа три назад.

Сейчас она должна была находиться на пике эффективности наркотиков или близко к нему. Это объясняло, почему вокруг фигуры доктора Грина плясали разноцветные огни. Она не видела никакого смысла во всех этих галлюцинациях и не понимала, как кто-то может ими наслаждаться. Если бы эксперименты с применением психоделиков приносили какую-то пользу, возможно, Глория могла бы изменить свое мнение.

Но она в этом сомневалась.

Доктор Грин подошел с планшетом в руках и кивнул Глории. Она видела сейчас не одного, а троих докторов Гринов.

– Мисс Флауэрс? – обратился он к ней.

Раньше он называл ее Глорией, она была почти уверена в этом. В комнату вошел санитар и теперь угрожающе возвышался в углу.

– Да, – откликнулась она.

– Пожалуйста, сообщите нам местонахождение войск в секторе девятнадцать.

Доктор Грин нахмурился и от этого стал казаться старше. Чуть ранее он сказал ей сопротивляться – она крепко сплела эту мысль со сведениями, которые заучила. Они хотят увидеть максимальное владение собой в рамках эксперимента с допросом под действием наркотиков, так? Должно быть, в этом весь смысл.

– Боюсь, я не знаю, о чем вы, – ответила Глория.

По крайней мере, ей казалось, что она произнесла именно это. Уверенность в чем-либо становилась шаткой, как только ЛСД ударял в голову.

Грин взял стул и придвинул его к кушетке, на краю которой лежала Глория. Теперь они находились друг напротив друга. Она потянулась поправить юбку и вспомнила, что на ней сейчас больничная рубашка. И тут же Глория поняла, что одеяние весьма прозрачное.

Сосредоточься.

– Вы уверены? – спросил он.

– В чем?

– В том, что не знаете, о чем я. О секторе девятнадцать. О том, куда движутся войска.

– Уверена, – ответила она и даже чуть-чуть улыбнулась от радости, что так хорошо справляется с заданием.

Грин бросил взгляд на стоявшего за спиной санитара. Высоченный детина сделал шаг вперед. Он казался слишком крупным, слишком большим для этой комнаты. Но все же он был здесь, зловеще возвышался над Глорией. Словно тень. Или угроза.

– Вы уверены в своей уверенности? – снова переспросил доктор Грин.

Она смотрела на него затуманенным от наркотиков взглядом и видела яркие цветные полосы. Ей хотелось прочесть ему лекцию о том, что так проводить эксперимент нельзя. Что он подбирает неверные слова. Злоупотребляет стечением обстоятельств, и такое будет трудно повторить на практике.

– Мисс Флауэрс, – требовательно произнес он, – где войска?

Высоченный детина не улыбался, но и недовольством это назвать нельзя было. Ему нравилось происходящее.

Глории сразу вспомнились различные слухи и отдельные ситуации, о которых никогда не говорили ее преподаватели. Мужчины с невылеченным сифилисом. Рабы, которых продавали врачам на опыты, трупы чернокожих людей в распоряжении каждого медицинского университета. Всего лишь десять лет назад армия совместно с ЦРУ выпустила комаров, зараженных желтой лихорадкой, в негритянских районах Флориды. Глория понимала, что цвет кожи делает ее идеальным объектом исследования для некоторых людей. А для большинства из них – еще и одноразовым объектом.

Глория осознала: чтобы остаться в игре, нужно притвориться, что никакой игры нет. В общем, все как всегда. Не стоит ожидать, что они с радостью позволят ей выиграть раунд. Даже если она использует для этого передовой опыт.

– О, конечно! Я не понимала, что вы имели в виду. Они продвигаются на север и проходят ежедневно примерно семь квадрантов. А если дадите мне карандаш, – она протянула руку, – я нарисую вам карту.

Доктор Грин приподнял брови. А затем самоуверенно улыбнулся и глянул на высоченного санитара. У того на лице теперь явно читалось разочарование.

– Очень хорошо, – похвалил ее доктор Грин.

«Извините, – мысленно обратилась к ним обоим Глория, – но это не так».

6.

Первая часть психоделического путешествия Элис растянулась надолго и превратилась во что-то спокойно-расплывчатое. Она расслабилась и начала мечтать о том подносе с инструментами, чтобы разобрать что-нибудь, а не лениво лежать на кушетке. Но свои желания она держала при себе. Она вообще все держала при себе и вела себя тихо в надежде, что про нее забудут до конца сегодняшнего сеанса.

Доктор Паркс взяла у нее пробирку крови на анализ. Эта процедура повторялась каждые несколько недель. На пробирку она приклеила тонкую полоску бумаги с именем Элис и сегодняшней датой. Также у нее послушали сердце и проверили зрение, после чего протянули ей дозу противного препарата. Иногда Элис представляла себе печатный станок, из-за которого в дядином гараже появилось то самое газетное объявление и заинтересовало ее. И точно так же, как до этого с лифтом, она рисовала в голове полный демонтаж механизма. Деталь за деталью укладываются в ряд, пока станет невозможным напечатать ту газету.

Она вдруг подумала о Кене. А с ним что здесь делают? Кажется, в нем совсем ничего не изменилось с начала эксперимента. Если он и правда экстрасенс, то Элис с удовольствием врезала бы ему по носу за то, что в самый первый день позвал их с Терри в фургон.

«Элис, – прозвучал в голове голос мамы, – нельзя бить молодых людей».

– Даже если они этого заслуживают? – произнесла она вслух.

– Что такое? – спросила вошедшая доктор Паркс.

Во всяком случае Элис показалось, что она только что вошла. А потом она в этом убедилась, потому что вслед за доктором Паркс появился доктор Бреннер и тот бородатый санитар, который всегда приходил с ним. Это он прикатывал сюда машину, которую Элис особенно сильно хотела разобрать и сломать. Ту, с помощью которой они били ее током.

– Ничего, – ответила Элис. Она свесила ноги на пол и встала. – Погодите, я думала, вы собирались измерить у меня температуру. Я сегодня плохо себя чувствую.

Доктор Паркс нахмурилась.

– А какие у вас симптомы?

«Кроме того, что у меня от этой дряни глаза вращаются, как флюгеры?»

Тут вперед выступил доктор Бреннер.

– Это психосоматические симптомы. От препарата ей станет лучше.

Элис не сдержалась и фыркнула.

Брови доктора Бреннера взлетели так высоко, будто готовы были воспарить у него над головой.

– Что? Я профессиональный медик и могу вам все объяснить. Вероятная причина вашего плохого самочувствия заключается в том, что прошла уже неделя с последнего приема препарата.

«Мне станет лучше, как только я уйду отсюда».

– Вы ни с кем не обсуждали наш эксперимент, верно? – спросил у нее доктор Бреннер. Он шагнул ближе, махнул рукой, чтобы прикатили машину, и принялся закреплять электроды на висках Элис.

– Я же знаю, что нам запрещено.

Она действительно никому не говорила. Только собиралась – в тот день, когда пришла в закусочную к Терри. Но потом появился ее бойфренд и сказал про оружие, и тогда Элис поняла, что с этим желанием разбирать механизмы на части она и правда чувствует себя больше оружием, чем человеком…

Это глупо. Она знала, что это глупо.

– Хорошо, – Бреннер положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул, чтобы она легла на кушетку. – Давайте в этот раз увеличим напряжение тока.

Доктор Паркс нервно прижала руку к шее.

– Вы уверены, что это удачная идея? Если она плохо себя чувствует…

– Это ее взбодрит, – ответил доктор Бреннер. И добавил, обращаясь уже к Элис: – Не так ли?

И что ей оставалось делать, кроме как кивнуть? Он поступил противоположно тому, что пообещал Терри.

Элис закрыла глаза и принялась ждать. Она решила, что точно не будет кричать, плакать или издавать еще какие-то звуки. А потом сквозь нее прошла молния, и Элис начала жадно ловить ртом воздух. Под закрытыми веками поплыли яркие искры.

Нет, не искры.

А те растительные споры, которые ей не удавалось поймать.

Элис отправилась в тихое место внутри нее самой, под слоем реальности, от которой хотелось сбежать. Здесь она чувствовала себя лишней деталью, ни с чем не соединенной. Изнанка – так Элис начала мысленно называть это место. Это был разрушающийся иллюзорный мир, наполненный тенями.

Сегодня тени были неподвижны, на стенах и стеклах проступили трещины, на полу протянулись мертвые и высохшие стебли растений. Элис прокрутила в голове калейдоскоп образов, чтобы убедиться – здесь все еще есть жизнь. Она жива.

Сегодняшняя доза – это нечто.

Элис повернулась вокруг себя, закрывая и открывая глаза. С каждым разом тени становились больше. Поднялись подсолнухи, но они были совершенно бесцветные. У Элис закружилась голова.

Вдруг она почувствовала за спиной движение и резко обернулась.

Монстр, блестящий и тонкий. Похожий на сон. На кошмар.

Он словно вышел из комиксов, которые читали ее двоюродные братья. Такое существо получится, если разобрать что-то живое на части, а потом неправильно собрать. Руки слишком длинные. Голова похожа на темный цветок.

Она подумала, что этому монстру тоже может нравиться разрывать все на части.

– Элис, вы меня слышите? – раздался голос доктора Паркс. – Можете открыть глаза, если хотите.

Качнулись черно-белые подсолнухи, монстр слился с ними и исчез. Может, он с самого начала был одним из них? Стайка бабочек вылетела между раскачивающихся стеблей, и подсолнухи снова стали золотисто-желтыми.

Элис открыла глаза в реальном мире, в лаборатории. Первый, кого она увидела, был Бреннер.

– Монстры, – сказала Элис. – Конечно, они есть у меня в голове.

И пока они остаются там, все будет в порядке. Правда же?

7.

Терри погрузилась в себя и совершенно забылась. Так прошла минута, и еще одна, и еще. Она невидящим взглядом изучала стены, пол, потолок… Потолок! Она смотрела на него, а он двигался. Словно облака, бегущие по небу. Все обыкновенное стало необыкновенным и странным через призму окутанного наркотиком разума. И к тому времени, как она вспомнила, что собиралась расспросить доктора Бреннера насчет звонков в ее университет и дяде Элис, он уже вышел из кабинета.

Неизвестно, куда отлучился Бреннер, но санитар ушел вместе с ним. На этой неделе сеанс проходил в маленьком помещении, кроме нее, тут никого не было.

А значит, не будет и фоновых разговоров в те минуты, когда Терри мысленно возвращается в события, о которых сожалеет и хочет поступить иначе.

Если она не спросит Бреннера, то опять забудет. Во время кислотного теста вспоминается что угодно…

Он ведь не будет возражать, если она пойдет и поищет его? Терри решила, что нет, не будет. Он никогда не говорил, что она должна сидеть на одном месте.

Терри встала и подошла к двери. Ручка легко повернулась. Значит, дверь оставили незапертой. Это знак – надо идти дальше.

Она вышла в коридор и никого там не увидела. Терри пошла по нему и свернула в другой коридор, незнакомый. Может, где-то здесь кабинет Бреннера? Настенная плитка плясала у нее перед глазами.

Где-то в отдалении послышался звук открываемой двери и шаги. Терри прижалась к стене. Мужчина в лабораторном халате выскользнул из-за угла прямо напротив нее. Однако он не заметил Терри и пошел в противоположном направлении. Она тут же метнулась вперед, чувствуя себя, словно в игре.

Дверь, из которой вышел тот мужчина, вела в другое крыло. Рядом с ней была одна из тех замысловатых панелей с кнопками. А сама дверь… она осталась приоткрытой. Удастся ли…

Терри бросилась вперед и успела проскользнуть внутрь. Дверь закрылась у нее за спиной.

Есть!

Коридор почти сразу раздваивался, но Терри пошла прямо. Она проходила мимо пустых кабинетов, где стояло много различного оборудования и кушеток. Но тут ей встретилась комната, в которой кто-то был.

Там сидел ребенок. Неужели это галлюцинация?

Нет, она не исчезала. Маленькая девочка сидела за низким столиком и так яростно раскрашивала рисунок, что бумага была готова вот-вот порваться.

Что это значит, черт возьми?

Терри негромко постучала и вошла.

– Привет, – сказала она, стараясь говорить мягким, успокаивающим голосом.

Что ребенок делает тут – в лаборатории, где проводятся эксперименты с применением ЛСД? На девочке была такая же больничная рубашка, как на Терри.

– Кто ты? – спросила девочка, уставившись на нее.

Терри подошла к стульчику на противоположном краю стола. Попыталась сесть, но стульчик был для нее маловат, и колени смешно выпирали. Девочка, кажется, была не против.

– Я пациентка. А ты кто?

– Кали, – ответила девочка. Немного подумала и спросила: – Что такое «пациентка»?

– А, это человек, который болеет.

Темные брови девочки сошлись на переносице. Терри взглянула на рисунок: там был мужчина с зализанными назад волосами. Бреннер? Наверное, да.

– Ты болеешь? – спросила девочка.

– Нет, – ответила Терри, – я в порядке.

– Тогда почему ты здесь?

– О, я участвую в эксперименте. Ты знаешь, что это такое?

– Ты объект, – по слогам произнесла девочка. – Я тоже. А папа знает, что ты здесь? Мне почти ни с кем нельзя разговаривать.

Папа? Это ребенок Бреннера?

Какая-то тень мелькнула за дверью в коридоре. Терри неожиданно начала подозревать, что если ее обнаружат здесь, то будут совсем не рады.

Она поднялась с детского стульчика и наклонилась, чтобы оставаться на одном уровне с Кали.

– А давай мы оставим в секрете, что я к тебе приходила? Сейчас мне пора возвращаться, но скоро я снова тебя навещу.

– Ладно, – девочка пожала плечами. – Мне нравятся секреты.

Терри нужно было идти, но все же она задержалась ради последнего вопроса.

– А ты – тоже секрет?

Кали задумалась, потом кивнула.

– Думаю, да.

– Я приду к тебе опять, как только смогу.

Кали снова кивнула, а затем прижала указательный палец правой руки к губам, воспроизводя всем понятный знак «тише». Сможет ли такой маленький ребенок сохранить тайну? Терри полагала, что да. У ребенка, который считает себя секретом, явно было много возможностей потренироваться в их хранении.

А потом она поняла, что и у доктора Бреннера тоже.

Глава четвертая
О монстрах и людях[17]17
  «О мышах и людях» (англ. Of Mice & men) – повесть Джона Стейнбека, опубликованная в 1937 г.


[Закрыть]

Октябрь 1969 года

г. Блумингтон, штат Индиана

1.

Эндрю уехал к семье на выходные, так что Терри пришлось ждать его возвращения, чтобы поделиться открытием. Он сообщил, когда примерно приедет домой, и к назначенному часу девушка отправилась в его квартиру. Едва только Эндрю вошел и поставил на пол рюкзак, Терри бросилась к нему.

– У них там ребенок! Маленькая девочка.

– Милая? Привет, – сказал Эндрю. На лице у него была написана радость от встречи и одновременно растерянность. – Так, давай с самого начала. У кого ребенок? Где?

– Ой, – она смущенно взъерошила волосы. – Извини. В лаборатории. Доктор Бреннер…

Терри не знала, с чего правильнее начать.

– Думаю, нам обоим нужно взять по пиву, – сказал Эндрю. Он погладил ее по щеке и поцеловал в лоб, после чего отправился на кухню.

– Хорошая мысль, – отозвалась Терри. – Извини меня, я просто очень давно хотела поговорить об этом.

– А друзьям из лаборатории ты не рассказала? Они мне понравились, кстати.

Эндрю открыл дверь холодильника и нашел пару банок пива на верхней полке у самой стены. Одну взял себе, другую протянул Терри.

– Я просто не знаю, что все это значит… И решила пока молчать. Но мне кажется, что-то тут не так.

– Ладно, давай рассказывай, – он открыл свою банку, и они вдвоем перешли в гостиную. Эндрю сел на диван, но Терри была слишком напряжена.

Она расхаживала по комнате и описывала ему свое блуждание по коридорам с затуманенным от ЛСД сознанием, а еще как она в итоге нашла Кали и о чем они разговаривали. Свой рассказ она завершила на обещании вернуться, которое дала девочке, и только после этого замолчала и сделала первый глоток пива.

– Это странно. Определенно, – прокомментировал Эндрю. – Как думаешь, кто-нибудь знает, что ты виделась с ней? И тому доктору ты ведь не говорила?

Терри покачала головой.

– Ни за что. Я… я боялась даже слово сказать. Хорошо хоть меня в коридоре не поймали.

Эндрю подался вперед и погладил Терри по руке.

– Думаешь, у тебя будут неприятности?

– Не знаю, – сказала Терри и села наконец рядом с ним. – Ты, наверное, считаешь, что я сама виновата. В том, что записалась добровольцем.

– Да ничего подобного, – он успокаивающе положил руку ей на колено. – Пока что ты видела просто-напросто маленькую девочку. Предположим, это его дочь. Может, она чем-то больна?

– Она не выглядела больной. Но кто знает? Если это действительно ребенок Бреннера, то все исследование может быть направлено на поиск лекарства или чего-то такого. – Терри откинула голову назад и задумалась. – Но интуиция мне подсказывает другое. Что-то тут… не клеится. У Кали в комнате стояла двухъярусная кровать.

– Возможно, это чтобы ей было комфортнее во время лечения, каким бы оно ни было. Может быть, тебе просто спросить у него про эту девочку?

– Может… – отозвалась Терри и представила себе этот разговор. Еще неделю назад она бы так и поступила. Но теперь вспомнила, как Глории было неуютно от мысли, что их успеваемость привязана к участию в эксперименте. Так что Терри решила для начала найти больше информации.

– А как дела у остальных? – спросил Эндрю.

Он потянул Терри за руку и усадил на пол, а затем принялся разминать ей плечи. Она и не подозревала, как все ее тело было напряжено.

– Вроде бы все нормально. Элис на днях нездоровилось, но я думаю, это просто из-за погоды.

– Можешь у них спросить, что они думают.

Он был прав.

– Я так и сделаю… Но еще я хочу попытаться разузнать о целях этого эксперимента. Почему он засекречен? Связаны ли исследования с той девочкой?

– Милая, а может, все засекречено просто потому, что они дают ЛСД здоровым молодым людям?

– Да, очевидно. Это как минимум, – Терри вздохнула. И тут новая догадка заставила ее похолодеть. – А если они и той малышке дают наркотики?

– Точно нет, – ответил Эндрю. – Ее поведение показалось тебе неестественным?

– Нет, она выглядела совершенно нормальной.

Однако в уверенном тоне Эндрю она словно услышала эхо слов своей матери, которая убеждала отца, что увиденные им на войне ужасы их стране не грозят. Терри знала, что это было неправдой. И все же верила, что люди могут и будут бороться, чтобы остановить зло.

– Посмотрим, что я смогу понять, – сказала она. – Обо всем этом. Я хочу разузнать, для чего она там находилась. Так мне будет спокойнее.

– Я верю в тебя, ты же знаешь, – сказал Эндрю и снова помассировал ей плечи. – Если тебе нужно это сделать – значит, так и следует поступить.

– Я знаю, да.

Кто такой Бреннер, и откуда он взялся? Чем он занимался раньше? С каждой секундой у Терри появлялись все новые вопросы. А значит, ей требовалось место, где можно найти ответы.

2.

На следующий день после разговора с Эндрю Терри направилась в библиотеку. Тут вовсю кипела жизнь. Скоро начинался новый семестр, так что умы студентов были полны самыми благими намерениями: вырваться вперед по успеваемости, подтянуть оценки и попасть в список декана на особую стипендию. Очередь к библиотекарю была в четыре раза длиннее обычного. Терри ждала рядом с высоким книжным шкафом, который был заполнен увесистыми справочниками с кожаными корешками.

Она вытащила из сумки потрепанный томик «Братства Кольца» и вернулась к третьей главе. Можно немного продвинуться в чтении Толкина, пока ждешь возможности продвинуться в раскопках прошлого Бреннера.

– Мисс?

Терри с трудом оторвалась от сцены с участием хоббитов. Эндрю был прав, чтение действительно ее затянуло.

У женщины-библиотекаря было усталое лицо, а пучок волос на затылке был так утыкан шпильками, что на нем живого места не осталось.

– Здравствуйте, – сказала Терри. – Надеюсь, вы сможете мне помочь.

Она объяснила, что хочет найти сведения об одном ученом, который недавно переехал в этот штат. Научная степень – «доктор философии» или «доктор медицины». А может, обе. Нужна также информация о его прошлых исследованиях.

– И вы не знаете ни где он работал, ни где учился? А специализацию его вы не знаете? – тон библиотекаря ясно давал понять, что только идиоту придет в голову искать что-то хотя бы без минимальной информации.

– Боюсь, что да, не знаю. Возможно, его исследования были связаны с психологией.

– Хм-м-м… – промычала библиотекарь. Она смотрела Терри за спину, где продолжала расти очередь.

– Просто покажите, где можно что-нибудь найти, – Терри умоляюще взглянула на нее. – Я не против потратить на это время.

Ответом ей был одобрительный кивок. Библиотекарь достала блокнот и написала аккуратным почерком какой-то список.

– Поищите его имя вот в этих книгах. Если у нас что-то есть, то точно в одной из них. Удачи.

Первой в списке оказалась целая полка томов под общим названием «Выпущенные труды». Это был обширный каталог названий, имен авторов и издателей. Терри методом проб и ошибок все-таки отыскала нужную книгу с начальными буквами «БР». Там обнаружилось три Бреннера, но из них ни одного Мартина. Ладно, здесь тупик.

Следующая попытка. Терри сверилась со списком.

Дальше шла серия книг «Кто есть кто в Америке» – биографические зарисовки едва ли не о каждом, кто сделал что-либо важное, плюс еще о куче других людей. Терри перелистывала страницу за страницей и натыкалась на множество имен ученых и исследователей. Так что когда она дошла на буквы «Б», ее сердце преисполнилось надежды.

Несколько имен были ей знакомы, но среди них снова не было ни одного Мартина Бреннера.

Под последним пунктом в списке библиотекарь нацарапала приписку: «Шансов мало, но стоит попробовать». Терри пришлось вернуться и спросить, где находится отдел редкой справочной литературы. Затем она поднялась на второй этаж и принялась проверять обширную картотеку. Здесь было много всякой всячины: от буклетов и брошюр до повторно опубликованных научных статей. Коллекция была в беспорядке, но Терри отважно проглядела каждый документ. Может быть, это оно… Если она случайно пропускала какую-то бумагу, то возвращалась и внимательно ее просматривала.

Под конец у нее занемели пальцы от долгого перебирания и перелистывания страниц. Свет в библиотеке мигнул, а затем по скрипучей громкой связи объявили, что до закрытия осталось десять минут.

Терри пришлось признать: она так ничего и не нашла. Полный ноль. Как будто Мартин Бреннер вообще не существовал до того, как переехал в Индиану и приступил к руководству престижной правительственной лабораторией. Что же теперь делать?

Уставшая Терри спустилась на первый этаж и поплелась к выходу. Библиотекарь, которая помогла ей сегодня, подняла голову и взглянула на нее. Терри в ответ лишь печально покачала головой. Библиотекарь кивнула, как бы говоря: «Эх, жаль».

Но это был не тот случай, когда можно сказать «Эх, жаль» и успокоиться. Борясь с усталостью, Терри пошла к Эндрю.

– Хоббитам было бы проще остаться в Шире, – произнесла она, когда он открыл ей дверь. – Но они не остались, так ведь? Фродо в конце концов взял Кольцо, и все отправились в путь.

– Я знал, что тебе понравится, – ответил Эндрю. Он с любовью посмотрел на нее и поцеловал в щеку. – Скажи, когда будешь готова читать вторую книгу. Ты докуда уже дошла?

– Я еще в самом начале. И хотя у хоббитов нет магических способностей, мне нравится сюжет.

– Можешь пропустить часть про Тома Бомбадила и Золотинку, если хочешь. Слишком затянуто.

– Вот теперь точно не пропущу, – ответила она и задумалась. – То есть ты признаешь, что книга не во всем идеальна?

– Ха-ха, вот шутница!

Эндрю схватил ее и принялся щекотать, пока Терри не рассмеялась. Смешить ее он умел не хуже, чем всякие прекрасные принцы умели будить поцелуем заколдованных принцесс.

Его прикосновения вернули ее к жизни. Вокруг был целый мир, и он не ограничивался лабораторией, психоделическими бредовыми видениями и загадочным ребенком. Нужно было об этом помнить.

3.

Терри забарабанила пальцами по кушетке в маленьком кабинете, но доктор Бреннер посмотрел на нее тяжелым взглядом, и она перестала. Однако радужные волны продолжали исходить от ее руки, даже когда та не двигалась.

– Все еще нервничаете по поводу препарата? – спросил доктор Бреннер и улыбнулся плотно сжатыми губами, как бы намекая, что беспокоиться глупо.

– Не совсем, – ответила Терри.

Это была почти правда. Настороженность у нее вызывал вовсе не препарат.

– Это хорошо, Терри, – ответил доктор Бреннер. – Вы ведь доверяете мне, правда?

Терри похолодела; внутри зашевелилась паранойя. Зачем он у нее это спрашивает?

– Конечно.

Он помедлил, внимательно глядя на нее.

– И это очень хорошо. Потому что наша работа продвигается замечательно. Вы готовы погрузиться глубже?

«А что у нас за работа? Точнее, у вас лично? И кто такая Кали?»

Вот как можно задать ему вопрос и при этом забрать слова обратно, если вдруг что-то пойдет не так? Если она вдруг поспешила с выводами, то потеряет возможность участвовать в чем-то важном. Впрочем, она знала, какого ответа сейчас ждет от нее доктор Бреннер.